Наследие Рипера

— Мы решили, что это плохая идея, — отчаянно напомнила я, гадая, как он отреагирует, если я приближусь и начну посасывать его губу.

Я не могла оторвать от губы взгляд, красной и блестящей от влаги нашего поцелуя.

— Сегодня я не пьяна. Так что никаких оправданий.

— Ты сказала, что хочешь перепихнуться, — ответил он, его зрачки были такими темными. — Я здесь. Между нами и так уже все испорчено, почему бы не испортить все окончательно? Ущерб уже нанесен, так что мы и так в полной заднице. Я не могу забыть, какой ты была на вкус тем вечером, или как ты ощущалась подо мной на том диване. Мне нужно оказаться внутри тебя, Соф.

Боже, какое искушение...

Но могу ли я спать с Ругером и одновременно жить здесь? Я всегда хотела его, и сейчас уже нет никаких сомнений, что он хочет меня. Однако воспоминания о женщине, которая сидела на этой самой кухне голой всего полчаса назад... о пурпурных трусиках... о зеленом лифчике... Обо всем, что я нашла в доме Ругера, который должен был стать настоящим домом для Ноа...

Переспать с Ругером будет самоубийством.

У меня было такое чувство, что я ударилась головой о что-то твердое, но в зоне досягаемости была лишь его грудь, а находиться еще ближе к его обнаженной коже было последним, что мне сейчас было нужно.

— Плохая идея, — сказала я.

Его пальцы покручивали мой сосок. Вторую же руку он опустил ниже и обхватил мои бедра, а твердая длина его члена уперлась в клитор. Такие движения стали бы еще приятнее, если бы он вошел в меня.

Я почувствовала, как внутри все встрепенулось, как закружилась голова. Не думаю, что я когда-либо хотела чего-то так же сильно, как ощутить его внутри себя.

Не считая достойной жизни для Ноа.

— Если мы это сделаем, ты просто пойдешь дальше после всего, — произнесла я, закрыв глаза.

Моя киска сжалась от безысходности и пустоты. Я же постаралась это проигнорировать.

— Все те, с кем ты спишь, никто для тебя, Ругер. Но я не такая.

— Ты — та, кто говорил о друзьях с привилегиями, — пробормотал он. — Почему передумала? Испугалась?

— Черт, да, я испугалась, — ответила я, открыв глаза и вглядываясь в его лицо.

Я не увидела в нем никакого милосердия или понимания, только жесткую, необузданную похоть.

— Я живу у тебя, и мне больше некуда идти. Вчера в диване я нашла три пары трусиков, все разных размеров. Не думаю, что у меня получится спать с тобой, а потом кивать и мило улыбаться, когда по дому начнут ходить толпы женщин. Это вполне веская причина, чтобы этого не делать.

— Зачем, мать твою, ты рыскала в моем диване? — спросил он, и его бедра на какое-то время затихли.

Этим высказыванием я явно застигла его врасплох.

— Я убиралась, — ответила я. — Что-то вроде сюрприза-благодарности. И твои друзья прошлой ночью по достоинству оценили мои старания.

— Господи, — прошептал он, медленно качая головой, а его бедра вновь ожили.

Оу, это было хорошо... Ощущать, как его член трется о мое самое чувствительное место. Наверное, я смогла бы кончить только от этого, даже несмотря на разделяющую нас ткань.

— Мне жаль. Я не знал, что они собирались прийти. Но это не может служить оправданием.

Я пожала плечами, но в глаза смотреть не стала. Вместо этого смотрела на его татуировки. Большинство из них были сделаны мастерски, замысловатые орнаменты были созданы настоящим художником. Как я поняла, Ругер всерьез воспринимал свои татуировки. Они не были простым капризом. Готова поспорить, что за каждой из них стоит своя история, и я очень сильно хотела услышать эти истории.

Ругер задумчиво посмотрел на меня, медленно обведя пальцем мой сосок. Потом взял мою руку и запустил ее между нами, кладя ее на свой длинный каменный член, пальцы же его руки пощекотали мой клитор. Я задвигалась и начала извиваться. Рукой я обхватила его через жесткую ткань джинсов. Даже через них я могла сказать, насколько он был большим и толстым, гораздо больше, чем мой вибратор. А этот твердый бугорок рядом с его головкой...? Я даже не знала, как правильно это назвать. Я хотела увидеть его, увидеть его всего, так сильно, что, наверное, могла умереть. Фалангами пальцев он очертил мой клитор, и я застонала.

Глаза Ругера потемнели.

— Ты хочешь этого так же сильно, как и я, — сказал он мягким голосом. — Это не пройдет. Мы просто будем все сильнее и сильнее хотеть этого, пока один из нас не взорвется, и мы оба не пострадаем. Давай сейчас положим этому конец. Мне нужно войти в тебя, Софи.

— Прошлой ночью тебе нужно было войти в ту блондинку, — тихо ответила я. — И посмотри, как это закончилось. А если отношения между нами станут неловкими, ты выкинешь нас с Ноа на улицу?

— Ты ошибаешься, — сказал он.

— Насчет того, что выкинешь? Ничего не получится, если мы будем спать вместе, а потом ты будешь спать с другими женщинами. Будь это какой-нибудь другой парень, я бы забыла про него, но про тебя я забыть не смогу.

— Ты ошибаешься насчет того, что мне нужно было войти в нее прошлой ночью, — поправил он меня. — Мне нужна была ты. Ты все, о чем я мог думать, пока был в отъезде. Каждую ночь я ложился спать со стояком, а когда просыпался все было еще хуже, и не важно, сколько я дрочил или кого трахал. По дороге из Портленда прошлой ночью я знал, что, вернувшись в темный и тихий дом, я спущусь вниз и пойду искать тебя. Заберусь к тебе в кровать, запущу пальцы в твою киску и открою тебя для себя независимо от того, хочешь ты этого или нет. Поэтому я попробовал кое-что другое, ведь мы решили, что не будем трахаться друг с другом. Но это не сработало.

Моя рука начала гладить его член через грубую ткань. Из-за этого было тяжело сконцентрироваться на его словах, к тому же его пальцы ласкали мой клитор. Они двигались в четком ритме, мои бедра помогали им в этом, протестуя против любой рациональной мысли.

— Я должна была от этого почувствовать себя лучше? — спросила я. — Потому что, когда я ее увидела, то захотела убить. И тебя тоже. Я не имею права это чувствовать.

— Я тоже не имею права обозначать тебе границы, — отозвался он. — Но я все же это делаю. Ни с кем из клуба не трахаться. У тебя период воздержания. Ты моя.

Я подняла руку и, запустив ее к нему в джинсы, прошлась пальцами по голому члену. Затем нащупала металлическую штучку — пирсинг в головке — две большие металлические детали сверху и снизу. Я аккуратно коснулась ее, и Ругер тяжело вдохнул.

— Только представь себе его глубоко внутри себя, — прошептал он, прикрывая глаза, а его бедра качнул вперед. — Сначала я пройдусь этими штуками по твоему клитору, а затем они будут касаться точки G каждый раз, как я буду входить в тебя. Чертовски охренительно, детка.

Я сжалась внутри лишь от мысли об этом, практически кончая. Я играла с шариками на несколько мгновений дольше, чем хотела, прежде чем двинуться ниже, осторожно обхватывая его стояк. Он вдохнул воздух, а я сильнее сжала пальцы, почти яростно, ведь я хотела его так сильно.

Ругер открыл глаза и лениво мне улыбнулся.

— Ты пытаешься сделать мне больно? — зашептал он. — Потому что тебе это никогда не удастся, детка. Сжимай меня так сильно, как хочешь. Я только больше получаю удовольствие. Я сильнее тебя, что означает — в конечном итоге я выиграю. Так уж устроен мир.

— Несправедливо, — тихо отозвалась я.

Он наклонился ко мне, коснувшись лбом моего лба. Его пальцы перестали поглаживать меня через шорты и проскользнули в них. Я почувствовала их ниже, один же палец продолжал поглаживать клитор, порхая по нему и надавливая. Его член пульсировал в моей руке, горячий и сильный, шарики мягко терлись о внутреннюю сторону ладони.

— Жизнь вообще несправедлива, — тихо сказал он. — Иногда просто нужно брать то, что тебе предлагают.

— Это будет на один раз? — соблазнительно уточнила я.

Могла ли я это сделать? Сдаться на один раз, а затем пойди дальше, притворяясь, будто этого никогда не было?

— Понятия не имею, — ответил он, его голос стал еще тише, переходя в настоящий шепот. — Возможно, потребуется больше одного раза, чтобы вдоволь насладиться друг другом. Я так долго хотел тебя, Соф. Никогда не забывал, какая ты на вкус, ни на один гребаный день за последние четыре года. Боже, ты была сладкой.

У меня перехватило дыхание.

— А когда все закончится?

— Каждый пойдет своей дорогой, — ответил он. — Я буду тебя уважать, ты будешь уважать меня. Я не будут приводить сюда женщин. Не буду этого делать в любом случае, трахаться стану в клубе.

— Но ты двинешься дальше, — медленно произнесла я, чувствуя, как что-то внутри меня оборвалось. — И я стану лишь еще одной в твоем списке, потому что это-то ты всегда и делаешь. Ты трахаешь женщин, а потом бросаешь их.

— Это лучше, чем дрочить, — прямо заявил он. — Детка, я никогда не пытался казаться тем, кем не являюсь. И я не изменюсь. Я не хочу ничего обещать. Я люблю свою жизнь такой, какая она есть. Большинство парней чувствуют то же самое, разница между мной и ими в том, что я никогда об этом не вру.

— Именно поэтому все это такая огромная ошибка, — сказала я, желая, чтобы все было наоборот.

Я была уязвлена, и не только неудовлетворенным желанием. Я всегда знала это о Ругере, но слышать, как он так прямо об этом говорит... меня задело.

— Я прямо сейчас спущусь вниз, и мы забудем, что все это вообще случилось.

Но моя рука продолжала скользить вверх и вниз по его члену, дойдя до металлического пирсинга, где я обнаружила капельку смазки, которую использовала, чтобы облегчить путь назад. Его пальцы все также двигались по моему клитору, пуская по моему телу волны дрожи. Мышцы внутри меня сжались, и я знала, что теперь я стала влажной.

— Мы скоро остановимся, — сказал он, потираясь своим носом о мой та-а-ак медленно. — Еще только один раз.

Губы Ругера снова разделили мои, язык проник глубоко в рот, заполняя его так, как мне хотелось бы, чтобы он заполнил мое тело. Было сложно разделить все эти ощущения: жадный поцелуй Ругера, пальцы, кружащие по моему клитору. Его пульсирующий твердый член в моей руке и металлические шарики, покалывающие мне ладонь. Все это совокупилось в один большой крутящийся шар, сжигающий меня от желания. Затем его пальцы задвигались еще быстрее, и мне стало наплевать на все, кроме своего собственного удовольствия.

Внутри меня возросло напряжение, когда его губы отстранились от моих, и с меня сползла майка. Чашечки лифчика съехали вниз, а рот Ругера захватил мою грудь, посасывая ее глубоко и жестко, порхая по пикам сосков языком. Металлический пирсинг терзал соски, контраст между твердым металлом и горячей плотью полностью разрушил мою способность мыслить. Мощное тело Ругера обвило мое. Его пальцы скользили по мне, а я только и смогла, что откинуться и полностью отдаться невероятной силе его прикосновений к моему клитору.

Мое дыхание участилось, я уже была близка к финалу.

Мой сосок все еще был в плену губ Ругера. Второй он поймал пальцами, потягивая и покусывая их одновременно. Я заскулила от того, насколько была близка к пику наслаждения, что практически могла почувствовать его, но мне все же нужно было еще чуть-чуть, чтобы освободиться. Тогда он перестал требовательно поглаживать и дразнить мой клитор. Мои бедра дернулись, и я кончила, бесстыдно выгнувшись на барной стойке. Ругер вновь накрыл мои губы своими, целуя меня мягко, пока по моему телу пробегали судороги, делающие меня податливой в его руках.

А потом он поднял голову, встретившись со мной взглядом.

Голод в его глазах был таким осязаемым, я никогда не видела такого ни у одного мужчины. Перестав водить рукой по его длине, я все же до сих пор держала его член в ладони. Он стал толще, настолько, что я с трудом охватывала его рукой. Его смазка разлилась теперь по всей его длине, и мои пальцы легко скользили по пирсингу на головке. Мы пристально смотрели друг на друга, рукой же я работала все быстрее и быстрее. Спустя минуту его лицо потемнело, а дыхание участилось.

Его рука разделила нас, стягивая вниз джинсы и полностью освобождая член, а затем накрыла мою руку. Он начал водить обе наши руки вверх и вниз по своей длине, только с гораздо большим нажимом, чем я могла сделать сама. Каждый раз на подъеме ладонью я задевала пирсинг на его головке, и он при этом издавал звуки, схожие с первобытным голодным рычанием.

— Дай мне трахнуть тебя, Софи, — Ругер с трудом дышал, в его голосе слышались нотки боли.

Я замотала головой, закрыв глаза, потому что не хотела, чтобы он видел, как близка я была к тому, чтобы согласиться.

— Нет, — ответила я, почти плача, потому что говорить это было чертовски больно. — Я не собираюсь спать с тобой, а потом видеть тебя с другими женщинами. Я просто не могу этого сделать. Ругер, я себя знаю. Если ты прямо здесь и сейчас не скажешь, что действительно хочешь попытаться построить что-то серьезное, я не смогу с тобой переспать. Я закончу то, что начала, и на этом мы остановимся.

Он поймал мою руку, сильно сжал ее вокруг члена и, прикрыв глаза, дернулся. Затем с заметной неохотой отнял от себя мою руку и завел ее мне за спину, впечатав мое тело в свое. Я так быстро превратилась из любовницы в заложницу, что мне стало страшно.

— Мы не врем друг другу, — голос Ругера стал резким.

Его лицо налилось краской, шея вздулась, а глаза загорелись.

Каждая его частичка была на взводе, от мощной грудной клетки, к которой я была прижата, до обнаженного члена, упирающегося мне в живот.

— Между нами все предельно ясно. Так, как есть. Но я подарю тебе трах всей твоей жизни, Соф. Это я могу гарантировать.

— Трах всей моей жизни? — переспросила я, эти слова окатили меня, словно холодная вода, прорывая пелену глупости.

Черт возьми. Что я делаю?

Я, должно быть, сошла с ума.

Возможно, Ругер и отличный дядя, но я не могла доверить ему ни свое тело, ни сердце.

— Зак уже подарил мне трах всей моей жизни, Ругер, — сказала я, чеканя каждое слово. — Я уже усвоила этот урок. Секс короток, но он может изменить все. Этого-то такие парни, как ты, и не могут понять.

Он отодвинулся от меня, его губы были плотно сжаты, а взгляд был тяжелым.

— Господи Иисусе, а ты стерва.

— Я не стерва, — ответила я, и мне потребовались все мои силы, чтобы голос остался ровным. — Я — мать. Я не могу позволить себе играть с тобой, Ругер. Ты сломаешь меня, а это сломает Ноа.

— Да ну на хрен, — пробормотал он, впечатав рукой по барной стойке недалеко от меня.

Я подпрыгнула от страха, а он нагнулся, чтобы натянуть свои штаны, в нем читалось неудовлетворенность. Он не отступил, не дал мне ни одной возможности для побега, вместо этого схватил мои плечи своими ручищами.

— Ничего не изменилось, — сказал он, а глаза пылали от злости и нерастраченного желания.

У меня перехватило дыхание, Ругер всегда был пугающим... Но, так как сегодня со мной явно было что-то не так, его гнев захлестнул и меня. Он вынес из меня остатки здравого смысла.

— Если пойдешь на эту вечеринку, будешь держать себя в рамках. Это чертов приказ. Никакого флирта, никаких поцелуев, прикосновений, ничего. Эти парни не бой скауты, их не обрадует, если ты начнешь что-то, чего не будешь планировать закончить. Ты недоступна. Понятно?

— Предельно, — прошептала я. — Я тебя полностью поняла.

— Спасибо, мать твою, за это, — пробормотал он, отпуская меня и отступая.

Наконец-то. Я глубоко вдохнула, голова кружилась от облегчения. Он прошелся рукой по своим волосам, все так же буравя меня взглядом.

— А теперь выметай свою задницу из моего дома. Прокатись на машине, куда, черт возьми, хочешь, но не возвращайся, пока не придет время забирать Ноа из школы. К тому времени меня уже не будет.

— Куда ты собираешься?

— Ты серьезно думаешь, что это твое дело? — спросил он, поднимая брови. — Мы ведь не трахаемся, ты не моя старуха, и я чертовски убежден, что не ставил тебя руководить моей жизнью.

— Ты мне ничего не должен, — сказала я.

«Но и моей жизнью ты не можешь руководить», — подумала я, но была слишком напугана, чтобы сказать это вслух.

— И мне жаль. Ты не похож на Зака. Я это знаю. Но это касается не только нас, это касается еще и Ноа. Он не может потерять еще один дом из-за того, что мы не можем удержать свое либидо в узде, Ругер.

— Я когда-нибудь делал хоть что-нибудь, что могло навредить этому ребенку? — спросил он.

— Не думаю, что ты сделал бы это намеренно.

— Софи, убирайся к чертям отсюда, пока я не передумал. Боже.

И я убралась к чертям.

Кимбер: Я блин не верю!!!!! Ты меня на хрен разыгрываешь!!!!!! Его член в твоих руках и ты по-прежнему говоришь НЕТ?!??

Я: Хотела бы я, чтобы это было шуткой, но это правда

Кимбер: Часть меня думает, ты вовремя сбежала... Вторая же часть считает, что ты должна была его трахнуть

Я: Тогда все стало бы еще хуже. Ты сама сказала мне держаться от него подальше, помнишь?

Кимбер: Ну, худшее уже произошло, тупица, ты все испортила. Ты больна и уже не излечиться. Секс — это только симптом. Вы оба запутались. Он хочет тебя сильнее, чем мне кажется

Я: Черт, нет

Кимбер: Ты такая наивная. Сегодня утром изменились правила игры. Я его знаю. С другими женщинами он себя так не ведет. Беру свои слова назад о том, что это плохая идея. У вас должен быть секс. Если суждено заплатить, пусть хотя бы будет весело, все уже и так безвозвратно испорчено

Я: Это точно. С каждый днем все становится еще более запутанным. И каждый раз жестче предыдущего

Кимбер: ЖЕСТЧЕ!!!!! Мне нравится <-;

Я: Извращенка

Кимбер: Ты просто завидуешь моей невероятной раскрепощенности. Вообще, я думаю, возможно, он ХОЧЕТ тебя. Ну, иметь

Я: Как домашнее животное? Я не котенок

Кимбер: Я БУДУ обзывать тебя киской, если ты не вынешь голову из задницы. Серьезно. Подумай об этом

Я: Ненавижу тебя. Даже если он меня хочет, он все равно будет трахаться с другими. Непреодолимый фактор

Кимбер: Знаю... Нам нужен план. И «Маргарита». Лучший помощник. Придешь вечером?

Я: Э-э, я сегодня встречаюсь с девушками из клуба. У меня

Кимбер: Во сколько

Я: 7

Кимбер: Я принесу миксер и бухло. Посмотри, есть ли у тебя лед

Я: Эм...

Кимбер: Лучше если ты сдашься сейчас, Соф. Я собираюсь приехать и выяснить это. Ругер трахнет тебя, рано или поздно, так что пришло время решать, как заставить его играть честно. Мы можем поговорить, и тогда я скажу, что делать

Я: Думаю, у него есть право указывать мне, что делать! Властный ублюдок

Кимбер: Ха!

Я: Сучка

Кимбер: Ты любишь меня. До вечера <3

***

У меня глаза были готовы вылезти из орбит.

Или же просто отключилось бы сознание?

Я никогда не пробовала ничего подобного, как горящие шоты, приготовленные моей новой лучшей подругой — Эм. Я чуть не выпустила эту огненную жидкость носом, но с достоинством смогла удержать ее в себе, в то время как горло горело, а глаза наполнились слезами. Женщины, сидевшие вокруг стола на террасе, хохотали, словно стая ведьм, поэтому мне пришлось послать их далеко и надолго.

Они засмеялись еще громче.

Утренняя встреча с Ругером, может, и была дикой и напряженной, как сам ад, но вот вечер пока складывался мило. Четыре девушки из клуба «Риперов» приехали чуть позже семи — Мэггс, Эм, Мари и Дансер. Они привезли пиццу, пиво и кучу этих маленьких бутылочек с крепким ликером, как из самолета. Сначала я была немного поражена, стараясь со всеми держаться ровно, но сейчас мы уже полностью раскрепостились.

Мэггс была старухой Болта, он сейчас сидел в тюрьме. Она выглядела вполне нормальной для женщины, мужчина которой в тюрьме, и совсем не «старой». Я совершенно ничего не знала об этом понятии «старуха», но девушки Риперов произносили его с достоинством. У Мэггс была рваная стрижка на светлых волосах длиной до плеч, которые завивались дикими кудряшками. Она была невысокой и дерзкой, и у нее была настолько заразительная улыбка, что ты невольно улыбаешься ей в ответ.

Я очень-очень сильно хотела спросить, почему ее парень «сидел», но все же решила пока держать рот на замке.

Дансер была высокой и элегантной, с кожей бронзового оттенка и длинными прямыми волосами. Я решила, что в ней течет индейская кровь. Племя Кёр-д'Ален? Спрашивать я не хотела, но, скорее всего, так оно и было, раз она тут выросла. Она была замужем за парнем по имени Бам-Бам, а Хос был ее сводным братом, родившимся сразу же после того, как ее мать вышла за его отца, когда ей было два года. Эм была молоденькой, по-моему, даже моложе меня. И у нее были такие прекрасные небесно-голубые глаза с темными ободками по радужке. Она была примерно моего роста и у нее были каштановые волосы, собранные сзади в огромный пучок. Она была дочерью Пикника, кем бы он ни был.

Последней из старух была Мари — миниатюрная девушка с копной длинных темных волнистых волос и легким характером. Она была девушкой Хоса, что мне было тяжело представить. Он был огромным — было странно, как он ее не сломал. На Мари было необычное обручальное кольцо — голубой камень посреди искрящихся бриллиантов. Свадьба должна была состояться в конце месяца. Большой, сильный байкер, с которым я познакомилась в Сиэтле, с трудом вписывался в тип парня, которого можно захомутать. Но он, определенно, был готов связать свою жизнь с Мари.

Она дала понять, что я тоже приглашена на свадьбу и девичник — такой, при виде которого засмущался бы и Рипер.

Отказ не принимался.

Когда они позвонили в дверь, я впервые поднялась из подвала наверх, чтобы увидеть тот ужас, в котором должны были пребывать кухня и гостиная. К моему удивлению, Ругер днем немного прибрался. Помещение, конечно, не сияло, как раньше, но бутылки исчезли, а двухместный диванчик снова встал на нужное место. Девушки вошли в дом очень приветливо, обнимали меня и улыбались, у них были полные пакеты еды и напитков. Я провела их вниз и познакомила с Ноа, который после обеда собирал дикие цветы в честь наших совместных посиделок. Мой чумазый мальчуган, разумеется, тут же растопил их сердца.

— У меня есть сын, который на год старше тебя, и еще один, который на год младше, — сказала ему Дансер. — Вы сможете как-нибудь погулять вместе.

— А у них есть Скайлендеры? — не смущаясь, уточнил Ноа. — Если есть, то мы поиграем у вас дома. В противном случае, пусть приходят сюда, потому что я хочу показать им пруд.

— Ну, я поговорю с твоей мамой, и мы все решим, — ответила Дансер.

Ноа пожал плечами и вновь выбежал во двор. Он не любил тратить время на бесполезные разговоры.

Единственным неудобным моментом стало появление Кимбер, как раз после того, как я уложила Ноа. Она спускалась по лестнице, лучезарно улыбаясь, но когда девушки ее заметили, Мэггс и Дансер ехидно друг на друга посмотрели. Что бы они о ней ни знали, Эм и Мари понятия об этом не имели.

— Привет, Я Кимбер, — сказала моя подруга, ставя на барную стойку миксер.

Она обвела комнату взглядом и скрестила руки, занимая твердую позицию.

— Давайте с этим покончим. Я работала в «Лайн» и трахалась с Ругером и множеством других парней. По большей части с клиентами, но и с некоторыми из клуба тоже. Нужно еще это обсуждать, или вопрос закрыт?

— Вот черт, — произнесла Эм, сузив глаза. — А ты умеешь появляться.

— Я могла бы взять водку и смешать ее с собой в миксере, но ситуации это не изменит, — серьезно заявила Кимбер. — А теперь, девушки, черничную «Маргариту»? Я лучше всех делаю «Маргариту», по крайней мере, я так слышала. Мы могли бы напиться и отлично провести вместе время, если хотите. Или можете продолжать называть меня шлюхой, что довольно забавно для всех нас, но все же подлежит некоторым сомнениям. В любом случае, я не уйду, так что давайте все решим и двинемся дальше.

— Ты трахалась с Болтом, Хосом или Бам-Бамом? — с явным интересом спросила Эм.

Напряжение в воздухе неожиданно стало осязаемым.

Кимбер покачала головой.

— Нет, — ответила она. — Даже не знаю, кто такой Хос. Несколько раз видела Болта и Бам-Бама, но близко никогда не подходила. Они, вроде, были заняты — по крайней мере, так я слышала.

— Ты слышала верно, — пробормотала Дансер, легкая улыбка промелькнула не ее губах. — Мы закроем вопрос со шлюхой, идет?

Напряжение спало, и Кимбер продемонстрировала, что она и правда лучше всех готовит «Маргариту».

Сейчас же была уже почти полночь, и мы почти что опустошили миксер с алкоголем. В старшей школе Кимбер была королевой девичников. Определенно, она и сейчас никому не уступала свой титул.

— Вы должны понять, — сказала она, ее голос стал серьезным, когда мы сели вокруг деревянного стола на террасе Ругера. — Мне нравится быть мамой. Но иногда мне нужно куда-то выбираться, понимаете? Я и представить не могла, что в маленьких телах столько жидкости!

Дансер так сильно расхохоталась, что практически упала со своего стула.

— Знаю это чувство, — задыхаясь, проговорила она. — Иногда они все писают, и писают, и писают, и тебе кажется, что они даже уменьшаются в размере!

Мы с Кимбер громко отбили ладонями, я была рада, что у нее есть ребенок, которого она очень любит, и что она гораздо лучше меня почти прошла писающую фазу.

— Поэтому-то я в ближайшем будущем и не собираюсь заводить детей, — заявила Эм. — С ними теряешь свободу и рассудок. Вы такие жалкие, все вы.

— Чтобы иметь детей, сначала нужно заняться сексом, — сказала Мари, драматично поднимая брови и тыча Эм в плечо. — Сколько раз мне тебе говорить, что нам нужно выбраться и найти тебе пару для перепихона. С этим нужно завязывать, на карту девственницы нужно поставить отметку.

— А если у меня будет девять отметок, я получу бесплатную пиццу? — спросила ее Эм. — Серьезно, я не знаю, почему тяну с этим.

— Ну, на Пэйнтера тебе рассчитывать не стоит, — Мэггс закатила глаза. — У него только три месяца, как появились нашивки. Он еще не полноценный член клуба, у вас ничего не получится.

Эм нахмурилась.

— Дело не в этом, — сказала она, качая головой. — Он мне нравился. Вообще-то, очень нравился. Но он все испортил. Его больше волнует, чтобы мой отец не разозлился, нежели отношения со мной.

— Честно говоря, у твоего отца есть определенная репутация, — спокойно сказала Дансер. — Он подстрелил твоего последнего ухажера. Думаю, это крепко засело в головах парней.

Теперь я смотрела на Эм с интересом, пытаясь вспомнить, кто же ее отец. Ах, да. Ее отец — Пикник. Пикник? Что это за имя? Почти такое же странное, как Хос...

— А что за ерунда со всеми этими именами? — внезапно настойчиво спросила я, качаясь на стуле.

Все девушки непонимающе посмотрели на меня.

— Пикник? Бам-Бам? Хос?!? Кто называет своего ребенка Хосом? И что за имя Ругер? Господи, его же зовут Джесси. Я знала его мать, она мне это сказала.

Девушки расхохотались.

— Что тут смешного? — спросила я, чувствуя себя не в своей тарелке.

Это был серьезный вопрос.

— Ты думала, это настоящие имена? — уточнила Мари, снова засмеявшись. — Это смешно, потому что я точно знаю, что ты чувствуешь. Я задавала те же самые вопросы. Хос чертовски странное имя, правда?

Я прищурила глаза.

— Это вопрос с подвохом? Не хочу оскорблять парня, за которого ты выходишь замуж. К тому же, он пугающий. У него есть железная бита, и он любит прихватить с собой клейкую ленту. Ему нужны только пластиковые мешки для мусора, чтобы стать серийным убийцей.

Я наклонилась и приподняла палец, чтобы подкрепить свою точку зрения.

— Я такие вещи знаю. Смотрю телевизор.

Мари так сильно расхохоталась, что «Маргарита» пошла у нее носом.

— Настоящее имя Хоса — Маркус, — сказала Дансер, закатив глаза и хихикая. — Он мой брат, кстати. Хос — это байкерское имя. Как прозвище, понимаешь? У большинства парней они есть. И у девушек тоже. Дансер — мое байкерское имя.

— А какое настоящее?

— Без комментариев, — чинно отозвалась Дансер.

— Агриппина, — гордо заявила Эм. — И только скажи, что это не так.

Дансер плюнула ледяной «Маргаритой» в Эм через соломинку.

— Чертова предательница.

— Вы что, прикалываетесь? — спросила Кимбер, смотря между ними. — Агриппина? Как Агриппина Младшая и Агриппина Старшая?

Все мы непонимающе уставились на нее.

— Мама любила Римскую историю, — отозвалась Дансер после паузы.

Я помотала головой, пытаясь сосредоточиться на разговоре. Выпивка этому не способствовала. Ах, да. Байкерские имена.

— Так почему его зовут Хосом? — спросила я.

Мари покраснела и посмотрела в другую сторону.

— Ха! — выпалила Дансер, наклонившись к столу. — Хос говорит, что его так зовут, потому что у него член как у коня. Но я-то знаю настоящую причину. Когда он был ребенком — трех или четырех лет — он постоянно ходил с плюшевой лошадкой, спал с ней и все такое. Однажды мы с ним поссорились, и он начал быть меня этой игрушкой, снова и снова. Мама забрала ее у него и отдала мне. А он начал ходить за мной и плакать: «Хоси, Хоси»[1]⁷, все время повторял это, и кличка приклеилась.

Глаза Мари широко распахнулись.

— Неужели ты серьезно? — спросила она.

Дансер кивнула, ее лицо было переполнено тем злобным ликованием, которое может быть только на лицах старших сестер.

— Вот черт, это просто умора.

— Его отец настаивал, что прозвище закрепилось из-за большого члена, говорил это до самой своей смерти, — продолжила она. — Но я тебе клянусь — это все из-за плюшевой игрушки. Не дай ему тебя одурачить.

— Ты вернула ему игрушку? — затаив дыхание уточнила Эм.

Дансер помотала головой.

— Она все еще у меня, — провозгласила она. — И вот что я обещаю тебе, Мари. В тот день, когда ты выйдешь замуж за его тупую задницу, я отдам ее тебе. Это укажет ему на его место.

Все мы снова засмеялись. Кимбер разлила всем еще по порции «Маргариты» из огромного кувшина, который она нашла на кухне Ругера. Эта вечеринка точно не закончится в ближайшее время.

— И что, все имена такие, — уточнила я, когда смогла говорить. — То есть, разве байкеры не могут иметь крутых имен, ну там, Киллер или Акула или Тор-мститель?

— Тор-мститель? — переспросила Мэггс, приподняв бровь. — Ты серьезно?

— Это просто глупо, — вмешалась Эм. — Байкерские имена прилипают, потому что что-то происходит, что способствует их появлению. Ну, там, смешные истории, или что-нибудь глупое. Их зарабатывают, как и остальные прозвища.

— Как, например, Шлюшка Эмми Лу, — сказала Дансер, невинно моргая.

Глаза Эм стали узкими.

— Заткнись к чертям, Агриппина.

— А если серьезно, они служат и для определенной цели, — вставила Мэггс. — Если люди не знают твоего настоящего имени, для них сложнее настучать на тебя копам.

— Так что же значит Ругер? — спросила я. — Его так называют целую вечность.

— Понятия не имею, — наморщившись, ответила Дансер. — Спроси об этом его. Ругер — вид оружия, возможно с этим связано. Пикника зовут так, потому что он опрокинул парня через стол для пикника.

— Кстати... — сказала Мари, — мы не закончили разговор о ситуации Эм. Детка, тебе нужно сделать так, чтобы твой отец отвалил. Никто не будет с тобой встречаться, если он собирается продолжать подстреливать твоих парней.

— Он не стрелял в него, потому что он со мной встречался, — рявкнула Эм. — Это был несчастный случай на охоте. То, что он имел на меня виды, простое совпадение.

Женщины вновь засмеялись, а мы с Кимбер уставились на Эм.

— Продолжай убеждать себя в этом, — пробормотала Дансер.

В уме я оставила пометку, что должна узнать эту истории как можно скорее.

— Давайте поговорим о чем-нибудь еще, — предложила Эм.

Она оглядела стол, ища новую жертву. Ее глаза остановились на мне, наполненные неожиданным и неприкрытым ликованием.

— Например... хм-м-м... Скажи нам, Софи. Что у вас с Ругером? Вы трахаетесь или как?

Все, даже Кимбер, посмотрели на меня. Кимбер смотрела так, что молчаливо побуждала меня заговорить. Я же держала язык за зубами и покачала головой.

— Дерьмо, все приходится делать самой, — неожиданно возмутилась она. — Ладно, сейчас расскажу всю историю.

Десять минут спустя все знали слишком много обо мне и Ругере, а я тихо поклялась никогда больше ничего не рассказывать Кимбер. Вообще никогда. Даже то, где я держу туалетную бумагу, раз я совершенно не могу ей доверять.

— И он просто убрал свой член и ушел? — в третий раз переспросила Эм, пораженная до глубины души. — Даже не начал ворчать или оскорблять?

Я помотала головой. Я должна была быть смущена, но была слишком пьяна, чтобы полностью оценить свое унижение. Чертова Кимбер. Подлая стерва.

— Он кобель, — пожав плечами, заявила Кимбер. — Кто знает, почему такие парни, как он, что-то делают? Вместо того чтобы думать, почему он это сделал, мы должны сосредоточиться на настоящей проблеме. Как заставить их переспать друг с другом?

— Нет! — сказала я. — Я не буду с ним спать. Вы что, не поняли смысл всей истории? Это все усложнит для моей и Ноа жизни здесь.

— Не будь глупой, все и так уже усложнилось, — сказала она. — Я первая буду советовать тебе избегать его, но только когда вы пересечете Рубикон!

— Что это, черт возьми, значит? — спросила я.

— Значит, что мы должны воплотить наш план в жизнь. Избегать уже не вариант.

— Нет, что, мать его, такое Рубикон? — задала я вопрос.

Кимбер тяжело вздохнула, показавшись расстроенной.

— Это река, отделяющая южную сторону Альп от Италии, — сказала она. — Место, где Римские генералы оставляли своих врагов прежде, чем возвратиться домой, чтобы те не служили угрозой для Римской Империи. Две тысячи лет назад Юлий Цезарь должен был принять решения, либо подчиниться Сенату, или же повести за собой армию, начав гражданскую войну. Его войско пересекло Рубикон, и это послужило концом Империи. Не официальным, конечно же. Август стал тем, кто признал распад. Чертов поворотный момент в Западной цивилизации, тупицы.

Все мы смотрели на нее, расширив глаза.

— Где, черт возьми, ты это узнала? — спросила я.

Кимбер закатила глаза.

— В колледже, — ответила она. — Моей второй дисциплиной стала история. Господи, неужели есть закон, по которому стриптизерши не могут читать? А теперь, пожалуйста, сконцентрируемся. Все мы.

— Ты понравишься моей маме, — сказала Дансер. — Очень понравишься.

Кимбер пожала плечами.

— Вся эта ситуация напоминает огромный прыщ, который нужно выдавить, — продолжила она. — Урон уже нанесен: у тебя кислое лицо, и никакое избегание это не исправит. С тем же успехом ты могла бы подрочить ему и получить деньги, после того, как он кончит. Вы оба чувствовали бы себя после этого лучше.

— Фу-у-у-у...

— Это самое несексуальное высказывание, которое я когда-либо слышала о сексе, — провозгласила Мэггс. — Впервые за два года я в какой-то степени рада, что Болт в тюрьме, потому что после этого я точно не стала бы трогать его член.

— Я называю это так, как вижу, — заявила Кимбер. — А теперь, давайте придумаем наилучший способ, как Софи начать трахаться с Ругером, но чтобы он не думал, что выиграл.

— Кимбер, — проворчала я, замахнувшись в ее сторону.

Но вместо этого попала по кувшину с «Маргаритой», которая разлилась по столу и липкими сахарными ручейками добралась до Мэггс, Дансер и Мари.

Все снова расхохотались, и на этот раз Дансер все же упала со своего стула, что сделало все еще более смешным.

— Такие ситуации и составляют мою репутацию! — радостно заверещала Кимбер. — Я — КОРОЛЕВА. И вы делаете то, что я вам говорю, сучки!

— Ты просто сумасшедшая, — заявила я и запустила палец в лужицу на столе, пробуя ее на вкус.

Вкусно. Такая потеря.

— Но ты права в одном. Я могу быть довольно эгоистичной, но я не хочу, чтобы он выиграл. Он всегда выигрывает. И я думаю, возможно, ты и права по поводу того, что нужно выдавить прыщ.

— Это важный разговор, — торжественно произнесла Мэггс, выставляя руку, чтобы мы успокоились. — И, как старшие из присутствующих старух, мы с Дансер его проконтролируем, как только переоденемся. Не возражаешь, если мы пороемся в твоем шкафу?

— Конечно, — сказала я. — Давайте я помогу вам что-нибудь найти.

— Не беспокойся, — хихикая, произнесла Дансер. — Мы все найдем. Мы уже неплохо изучили это жилище.

Я счастливо ей улыбнулась.

— Еще раз спасибо, — сказала я им всем. — Не могу передать, как было замечательно приехать и обнаружить, что все готово для проживания. Ноа очень понравилась его комната.

— Именно этим мы и занимаемся, — сказала Мэггс.

Мари мне улыбнулась, а потом вздрогнула, пробежав по своему телу руками.

— Эта штука холодная. Пошли переодеваться, — сказала она, и три женщины направились к лестнице, ведущей вниз.

— Пойду, принесу горячей воды, чтобы убрать этот беспорядок, — сказала я, оценивая озеро «Маргариты». — На кухне должно быть что-нибудь, что можно использовать для уборки.

Мы вошли в дом, и я покопалась в кухонном шкафу Ругера, пока не нашла две большие плошки, которые мы использовали, чтобы налить горячую воду для уборки стола. Затем мы вернулись к столу, и Кимбер сделала всю грязную работу, задав вопрос, съедающий меня изнутри весь вечер.

— Значит, ты и правда девственница?

— По большей части, — ответила Эм, закатив глаза.

— Оу, по большей части, — отозвалась Кимбер, нагнувшись вперед и почти трепеща от любопытства. — Мы вернемся к этому через минуту. А теперь скажи, что с твоей картой девственницы? Сколько тебе лет?

— Мне двадцать два, — ответила Эм.

Казалось, она вовсе не возражает против такого допроса. Кимбер была не единственной, у кого отсутствовало понятие границ.

— И я девственница, потому что не хотела делать это с каким-то обычным парнем, только чтобы избавиться от этой проблемы. Но каждый необычный парень, который попадается мне на пути, боится моего отца. Если быть честной, он действительно довольно пугающий. Моя сестра может ему противостоять, а я, кажется, никогда не смогу. Поэтому я застряла здесь, а она наслаждается жизнью в Олимпии. А она ведь моя младшая сестра. До сих пор не могу понять, как так получилось.

— А ты всегда жила дома? — спросила Кимбер, ее глаза расширились от чего-то, напоминающего ужас. — Не удивительно, что ты девственница.

— Нет, в первом семестре в колледже я жила в Сиэтле, — объяснила Эм. — Но я так и не поняла, чем же хочу заняться, к тому же, когда слух о моем отце там распространился, парни уже держались от меня подальше. Не помогло и то, что отец однажды объявился в моем общежитии и сделал публичное заявление, что любой парень, который рискнет меня раздеть, лишится своего члена.

— Святое дерьмо, — пробормотала я, распахнув глаза.

Кимбер сглотнула.

— Это очень жестко, — заметила она.

Эм закатила глаза и в отвращении выбросила вперед руки.

— В этом весь мой отец. Мама умела держать его в узде, но ее нет уже какое-то время. Он Президент клуба, так что вряд ли против него кто-то пойдет.

— А что этот парень, Пэйнтер? — спросила я.

Эм зарычала и драматично ударила руками по столу.

— Пэйнтер, — произнесла она. — Пэйнтер — это заноза в моей заднице. Несколько месяцев назад он был еще проспектом у Риперов. Но сейчас получил нашивки. Казалось, я ему нравлюсь, он флиртовал со мной и отпугивал других парней, которые крутились вокруг меня, но стоит мне захотеть потрахаться с ним в темном местечке, он убегает, как пугливая курица. Каждый. Чертов. Раз.

Кимбер понимающе покачала головой.

— Да, боится твоего папочку, — сказала она. — Это не вариант, детка. Тебе нужно найти кого-то другого.

— Да, знаю, — задумчиво произнесла Эм. — Я могла еще понять, когда он был проспектом, поэтому особенно не давила. У проспектов тяжелая работа. Но сейчас он получил цвета. Ему нужно либо уже решиться, либо отвалить, чтобы все было кончено.

— Чертовски верно, — заявила Кимбер, ударяя по столу.

Все предметы, стоящие на нем, слегка подскочили, и мы все подпрыгнули вместе с ними.

— Поехали на следующей неделе в Спокан, втроем. Мне кажется, Мэггс, Мари и Дансер присматривают за тобой, ведь они часть клуба. А вот мы с Софи... Мы не имеем к нему отношения. Поставим на твою карту отметку кого-нибудь оттуда, а потом поработаем над тем, чтобы найти тебе мужика, который не будет трусливой киской. А этот Пэйнтер просто полон дерьма.

— Вообще-то, я кое с кем общаюсь в сети, — заметила Эм, немного краснея. — Мне он действительно нравится. Сильно. Мы общаемся уже несколько месяцев, но только начали иногда созваниваться. Мне он очень интересен, но я продолжала надеяться на Пэйнтера...

— К черту Пэйнтера, — заявила Кимбер. — Он не настоящий мужик. Возможно, твой друг из сети тоже, но мы тебя прикроем. Узнай, свободен ли он на следующей неделе, и разберемся с этой проблемой. Встретимся в людном месте. Сами закажем номера в отеле, чтобы убедиться, что ты в безопасности.

Глаза Эм засияли. Вся эта затея показалась мне не очень удачной, и я поморщилась.

— Хорошо... — сказала она. — Ух ты, не могу поверить, что мы это делаем. А что насчет Софи? Не думаю, что Ругер захочет, чтобы она отправилась на такую прогулку.

Неожиданно, мне стало все равно, насколько это была тупая идея. Ругер главным не был. Ничто так не поддерживает в девушке мужество, как горящие шоты.

— Я в деле, — заявила я. — Он не может говорить мне, что делать.

— Серьезно? — уточнила Эм, уставившись на меня в темноте. — Мы серьезно поедем и сделаем это?

— А почему бы и нет? Ругер мне не начальник. И Кимбер, к тому же, надо иногда выбираться. Мы посмотрим на этого парня и позвоним тебе, чтобы сказать, стоящий ли он вариант. Всегда есть другие парни, если этот не подойдет. Поверь мне, если уж Кимбер не сможет найти тебе парня, то его и вовсе не существует. Она как сексуальный радар. Всегда им была.

— Чертовски верно, — заявила Кимбер без тени смущения. — Я узнаю, сможет ли Райан присмотреть за Ноа. Он мне должен. Он каждую неделю ходит играть в покер. Когда я была беременна, сказала ему, что если я должна быть трезвой, то и он должен быть трезвым. А он меня полностью игнорирует в этом вопросе. К тому же, он купил мне минивэн. Чертов минивэн. Какой мужик дарит такое женщине?

Я начала хихикать. Эм ко мне присоединилась. И тогда уже мы втроем засмеялись, но я так и не была уверена, почему. Когда Мари, Дансер и Мэггс вернулись, мы все еще смеялись, как пьяные гиены. Они забавно выглядели в моей одежде, особенно Дансер, которая была для нее слишком высокой и с более округлыми изгибами тела. Она нашла мои старые штаны для йоги и старую футболку, и обе эти вещи были опасно натянуты в стратегических местах.

— Баму это понравится, — сказала она, повертевшись перед нами и энергично покрутив попкой. — Если будет сегодня дома. Кто-нибудь знает расписание?

— Сегодня вечеринка в честь приезда братьев, — сказала Мари. — Думаете, стоит ожидать большой клубный сбор? Хос приедет сюда где-то через час, чтобы развести нас по домам. Мы с Мэггс завтра готовим завтрак, на случай, если кто-нибудь захочет помочь. Ребята уже подыскали свинью, чтобы зажарить на обед, так что нам нужно будет позаботиться лишь о выпивке и закусках.

— Могу съездить в «Костко»⁸ утром, — сказала Дансер. — Эм, хочешь со мной?

— Конечно, — отозвалась она. — Папа сказал, что в Церкви они закончат к четырем. Можешь подъезжать в любое время после этого, Софи.

— Церкви? — испуганно переспросила я.

Дансер хихикнула.

— Так они называют место собраний, — объяснила она. — Понятия не имею, почему, просто, насколько все могут помнить, так всегда было. Но к нам это отношения не имеет, это дела клуба. Не волнуйся об этом. Твое дело — повеселиться на вечеринке.

— Не думаю, что пойду на нее, — сказала я, потихоньку теряя уверенность. — После этой вспышки гнева у Ругера, думаю, возможно, лучше будет остаться дома.

— Ни в коем случае, — мягко сказала Дансер. — Что бы между вами ни было — и не думай, что мы забыли, хоть этот разговор и был прерван на самом интересном месте — это должно проясниться. Или же вы просто поубиваете друг друга. Пойти на вечеринку — отличная идея.

— Почему?

— Потому что либо он выйдет из себя, либо нет, — объяснила она. — Я хочу сказать, некоторые парни захотят пообщаться с тобой с определенной целью. Ругер это увидит, предпримет какие-то действия и все прояснится. Если же нет, то ты можешь смело об этом забыть и возвращаться к нормальной жизни. В любом случае, мы там за всем присмотрим. В конце-то концов, все в наших руках, верно?

— Э-э-э, возможно, вас это немного шокирует, но Ругер может быть пугающим, — сказала я. — Я не хочу, чтобы он выходил из себя. Такое уже случалось, и хорошо это не заканчивалось.

— Все будет в порядке, — уверила меня Мэггс. — Такие вещи решаются в Оружейной, не беспокойся об этом. Возможно, хороший бой прочистит ему голову.

— Согласна, — подтвердила Мари. — Пусть все решится прилюдно. Если ты будешь перед всем клубом, ему придется объявить тебя своей собственностью или отпустить. Это работает именно так.

— Вас даже немного не смущает называться чьей-то собственностью? — спросила я.

Все они снова рассмеялись.

— Это другой мир, Софи, — наконец сказала Мари. — Поверь мне, я знаю, насколько странно это звучит. Когда Хос впервые попросил меня быть его собственностью, я выставила его задницу вон. Это их собственный язык. В мире байкеров быть собственностью означает, что ты важна, особенная. Быть старухой — честь, и они относятся к этому с большим уважением.

— Вот что меня удивляет, — Кимбер ворвалась в разговор. — Я немного знаю о клубной жизни по работе в «Лайн», но вот что меня волнует. Хреново, что все вы в жизни ассоциируетесь только по своим отношениям с мужчиной.

Отличное замечание.

— Возможно, — заметила Дансер. — Но я об этом не слишком беспокоюсь. Моя принадлежность — это мое личное дело. Так всегда было, и так всегда будет. Верно, что клуб существует лишь для мужчин, и когда они собираются поиграть с друзьями в карты, обычно зовут и шлюх. Но вот дома? Дома все по-другому. Если Бам меня выбесит, я смогу найти способ ему отплатить.

— Какой же?

Дансер хмыкнула и приподняла бровь.

— Ты еще спрашиваешь? Даже девочки-целочки должны это понимать.

— Заткнись, — прорычала Эм. — Вы когда-нибудь перестанете обсуждать мою сексуальную жизнь?

— Нет, — хором произнесли женщины Риперов, и все мы снова разразились смехом.

— Вот в чем фишка: именно ты решаешь, что может случиться и где остановиться, — сказала Мэггс, когда хохот стих. — Ты все выскажешь Ругеру, Софи. Он должен решить, примет ли он эти условия или нет, но самое важное — ты должна стоять на своем. Если он их не принимает, все кончено. Делай все возможное, чтобы придерживаться своего. Это очень важно. Ты сможешь найти кого-нибудь еще, если это случится, но не давай ему убедить себя, что других вариантов нет. Варианты есть всегда.

— Нет, что ей и вправду нужно сделать — это трахнуть его, а потом дать его заднице от ворот поворот, — сказала Эм, трясясь от ликования. — Он горяч, она должна опробовать его. Кимбер, он хорош в этом?

— Даже не думай, — я предупредила подругу, показав ей кулак. — Рот. На. Замок.

— Постойте! Оставим разговоры о вечеринке, ведь мы забыли важный вопрос, почему мы пришли, — неожиданно сказала Мари и повернулась ко мне. — Не могу поверить, что мы не поговорили о работе Софи. Секс, конечно же, тема гораздо более интересная. Ругер упоминал что-нибудь насчет работы?

— Нет, — ответила я, более чем готовая к смене темы. — Буду начинать искать с понедельника. Он что-то говорил про работу в клубе, но мне кажется немного странным поднимать эту тему, особенно после того, что случилось утром.

— Я управляю кофейней подруги, — сказала Мари.

Мэггс, Эм и Дансер неожиданно трезво стали обмениваться взглядами, которые я не могла прочесть.

— И мне, правда, нужна помощь по утрам, если ты найдешь способ отправлять Ноа в школу. Заканчивать будешь днем, когда его нужно будет забирать.

— Э-э, я подумаю, что можно сделать, — сказала я, гадая, поможет ли мне моя соседка и будет ли сажать Ноа на школьный автобус по утрам.

Или, возможно, я смогу привозить его в школу до начала основных уроков?

— Я подумала, она могла бы быть стриптизершей в «Лайн», — вставила Кимбер.

Глаза Мари расширились.

— Ни в коем случае, — заявила она, ее отвращение ощущалось на расстоянии. — Это место просто отвратительно.

— Зато в нем можно хорошо заработать, — настаивала Кимбер. — Идеально для матери-одиночки. Она могла бы работать два вечера в неделю, а все остальное время быть с Ноа. Что здесь плохого?

— Ну, та часть, где ей нужно будет сосать члены незнакомцев? — вопросом на вопрос ответила Мари. — Уверена, Ругеру это о-о-очень понравится.

— Что? — запротестовала я. — Я думала, речь идет о танцах. Никаких отсосов. Вопрос закрыт!

— Мы и говорим про танцы, — Кимбер закатила глаза. — Никто не будет заставлять тебя работать в VIP-комнатах. Это только твой выбор. Или ты могла бы быть официанткой. Они так много не зарабатывают, но все же в обиде не остаются. Особенно, если подружишься с танцовщицами. Они поделятся, если будешь обращаться с ними правильно.

— Ты не захочешь там работать, — настаивала Мари. — Правда, большинство девушек там — шлюхи. Я не про тебя, Кимбер, а про других. В такое место лучше не соваться.

— Нет, я была шлюхой, — беспечно заявила Кимбер. — Если под «шлюхой» ты понимаешь, что я обслуживала парней за деньги. Обычно рукой, но, если он хорошо платил, я на него садилась. Сейчас же у меня огромный дом, образование, я даже начала откладывать деньги на колледж ребенку. Я бы, не задумываясь, все это повторила.

Все мы уставились на нее.

— Вы что, серьезно? — спросила она, закатывая глаза. — Девчонки, вы живете в гребаной мотоциклетной банде. Вы правда думаете, что можете осуждать меня?

— Клуб, — сказала Эм. — Это мотоциклетный клуб. Знаешь ли, быть частью клуба не преступление.

— Как скажешь, — отозвалась Кимбер, махнув рукой. — Это мое тело. Полностью мое, и мое дело, что я с ним делаю. Я танцевала для мужиков, иногда трогала их, а они платили мне большие деньги. Скольких женщин в наши дни лапают незнакомцы? По крайней мере, мне за это платили. Я бы снова это сделала, и я думаю, Софи тоже нужно этим заняться, если она действительно хочет обеспечивать Ноа.

— Ни за что, — сказала я, мотая головой.

— Работа в «Лайн» не такая уж плохая идея, — произнесла Мэггс, ошарашив меня. — Я работала в баре, и неплохо зарабатывала. Там-то и познакомилась с Болтом.

— А к тебе кто-нибудь приставал? — спросила я.

Она помотала головой.

— Там хорошая система безопасности, — ответила она. — Никто не попадет в заведение без проверки безопасности. Они за всем присматривают. Даже в VIP-комнатах, охранники всегда за дверью. Там я была, наверное, в большей безопасности, чем дома.

— А ты... Не могу придумать лучшего способа, чтобы спросить, так что, думаю, я просто спрошу. Так нужно было ходить голой?

— Нет, — усмехнувшись, ответила она. — Обслуживающий персонал в «Лайн» чем-то похож на мебель из «ИКЕА». На тебя смотрят, но внимания не обращают. В форму входит черный лифчик, короткая черная юбка и темные трусики. Все подбирается по размеру.

— Это звучит не так уж ужасно, — сказала я.

Мари нахмурилась и покачала головой, а Мэггс мне улыбнулась.

— Завтра я познакомлю тебя с менеджером, — сказала она. — Он будет на вечеринке. И ты на нее пойдешь — это не обсуждается. Если ты и не прояснишь ситуацию с Ругером, может, хоть работу получишь.

Глава 8

Ругер

— Все это — гребаная ошибка, — заявил Дик.

Он стоял в центре игровой комнаты на втором этаже Оружейной, окруженный офицерами⁹ практически из каждого чаптера «Риперов». Обычно собрание проводилось внизу, но сейчас для всех приехавших братьев там просто не нашлось места. В это собрание входили офицеры всех национальных и местных чаптеров, и какое бы решение сегодня ни было принято, оно будет распространяться на весь клуб.

— Мы не можем им доверять, все мы это знаем, — продолжил Дик. — Такое предложение могло исходить только от придурка, у которого голова в заднице. Если мы на это решимся, то заслужим в полной мере то, что огребем.

Пикник вздохнул и покачал головой. Я прислонился к стене за ним, размышляя, как долго они собираются мусолить одну и ту же тему. Мне хотелось все это поскорее закончить, потому что со вчерашнего утра я был натянут, как никогда.

Софи затянула меня в чертов узел.

Даже перспектива минета от одной клубной шлюхи не помогла. Она только начала расстегивать мне штаны, а я уже думал о Софи и Ноа, и все закончилось, не начавшись. Прошлой ночью я был в компании тридцати лучших друзей и братьев, пьяный намного сильнее, чем когда-либо мог выпить, девочки были уже наготове, а я так и не смог разрядиться. Все, чего мне хотелось — пойти домой, почитать Ноа перед сном, а потом вытрахать из Софи все дерьмо.

Пикник двинулся на стуле, и этот скрип вернул меня из моих мыслей.

Мы совещались уже около двух часов, и пока никто не изменил своего мнения относительно перемирия. Большинство братьев хотели попробовать. Я был с ними согласен. Я прекрасно понимал, что Джеки были ходячими кусками дерьма, но, по крайней мере, мы их изучили. Мы понимали их стиль жизни, другие сопутствующие детали, в конце концов, они были байкерами. Я не был готов отказаться от войны с Дьявольскими Джеками, но отступить на какое-то время? В этом был смысл.

Дик был не согласен. Категорически.

— Кто-нибудь еще хочет высказаться? — спросил Шейд.

Большой человек с торчащими в разные стороны светлыми волосами и уродливым шрамом на лице был всеобщим Президентом — должность, которую он занимал меньше года. Я плохо его знал, но репутация у него была хорошая. Шейд жил в Бойсе, хотя и поговаривал о переезде дальше на север.

— У меня есть, что сказать, — объявил Дак, поднимая с дивана свое большое тело.

В возрасте под семьдесят Дак был самым старым членом отделения в Кёр-д'Алене, да и просто одним из самым старых членов всего клуба. Он не был офицером, но никто не был настолько глуп, чтобы сказать ему, что он не мог говорить. Я знал, что бы он ни сказал, это могло в корне все изменить.

— Я ненавижу Джеков. Они засранцы и ублюдки, мы все это знаем. Вот почему мне еще больнее признавать это, но, я думаю, мы должны попробовать установить перемирие.

Я приподнял голову — такого я никогда не видел. Ветеран Вьетнамской войны, воюющий с самого первого дня, Дак никогда не голосовал за перемирие.

— Вот в чем штука, — продолжил Дак. — Этот маленький ушлепок Хантер в чем-то прав. По большей части мы люди одного типа. Мы точно знаем, что такое жизнь, прелесть свободы ездить на байке и жить по своим собственным правилам. Мы присоединились к этому клубу, потому что нам и дела нет до гражданских и их правил. Я всегда брал то, что хотел и когда хотел, без всяких извинений. Я живу свободно. Любые законы, встречающиеся на пути — фигня.

Братья вокруг забормотали в знак поддержки, даже Дик.

— Эти ребята, пришлые, они не такие, как мы, — сказал Дак, оглядываясь и одаривая каждого сидящего в комнате ответным взглядом. — Они. Не. Такие. Как. Мы. У них нет свободы, нет причин жить, кроме денег. Они просыпаются каждое утро, планируя, как нарушить закон, а это означает, что закон владеет их жизнями. Я не боюсь драться, все вы это знаете, но зачем драться, когда мы можем позволить Джекам сделать это за нас? Мы живем, чтобы ездить, и ездим, чтобы жить. Это не просто слова, братья. Все, что не связано с жизнью и ездой — пустая трата времени, включая и борьбу с картелем.

По всей комнате разлетелись одобрения. Дик покачал головой, я знал его достаточно, чтобы понять, что его выбесили эти слова. Это выбивало почву из его ног, а Дик не был тем, кто проигрывает. А Ток? Его недовольство было практически ощутимо, он был просто взбешен. По крайней мере, он держал язык за зубами — такие, как он, здесь говорить не могли.

— Мы все за это будем платить, — сказал портлендский Президент. — Но мы должны прояснить это дело. Больше нет причин это обсуждать. Проголосуем и покончим с этим.

— Кто-то не согласен? — спросил Шейд.

Я озабоченно бросил взгляд на Тока. Никто не заговорил.

— Тогда ладно. Все за?

Нестройный хор с ответом «да» эхом разнесся по комнате, проголосовало порядка сорока человек.

— Против?

Только шестеро парней были не согласны, четверо из Портленда и двое из Айдахо-Фолс. Как и предполагалось, Ток был одним из них. К несчастью, подумал я, это голосование давало ход предложению Хантера. Не то чтобы я был в восторге от этого парня, но он мне нравился куда больше других Джеков, которых мне доводилось встречать. А то, что он сказал о картеле — это была большая проблема, с которой нам придется рано или поздно иметь дело. Я не хотел этого дерьма на своей территории. Братья, кажется, тоже не хотят. Пусть уж лучше Джеки станут пушечным мясом для картеля.

— У нас будут с этим проблемы? — прямо спросил Шейд Дика.

— Если они уберутся с нашей дороги, у нас проблем не будет, — заявил Дик после паузы. — Правильное ли это решение или нет, но мы Риперы. И мы держимся вместе.

— В этом я тебя поддержу, брат, — отозвался Шейд.

— Девушки очень старались, готовя для нас еду, — сказал Пикник, поднимаясь и обращаясь к собравшимся в комнате. — Свинина будет готова только через час, но выпивка уже ждет вас. Спасибо всем за то, что приехали сюда. Мы всегда рады сбору. Риперы навсегда, навсегда Риперы!

— Риперы навсегда, навсегда Риперы! — эхо прокатилось по комнате и отразилось от окон.

Ток не выглядел счастливым, но я знал, что он сделал все, что мог. Некоторые парни разговаривали, другие спускались по лестнице на вечеринку, третьи собирались в группки.

— Поговорим? — спросил меня Пикник прежде, чем я сумел улизнуть.

Я остановился и повернулся к своему Президенту.

— Что такое? — спросил я.

— Эм сегодня утром мучилась от похмелья, — сказал Пик. — Что с твоей девушкой?

— Она не моя девушка, — проворчал я, — и я понятия не имею. Не возвращался домой прошлым вечером.

— Правда? — спросил Пикник, приподняв бровь. — Потому что у тебя были дела тут, или потому что дома все херово? Эм кажется, что все херово. Это может стать проблемой для клуба?

— Кажется, Эм слишком много болтает, — ответил я, сузив глаза.

— Эм до сих пор никак не поймет, что не может одурачить своего папочку, когда пьяна, — пояснил Пикник. — Для меня это полезно. Она думает, что ты собираешься заявить права на эту девушку, как на свою собственность. Сказала, что ты приказал ей не общаться ни с одним парнем. Не поделишься этой историей?

— Не думаю, что это как-то тебя касается, — заявил я, а напряжение тем временем возрастало. — Софи знает всю ситуацию, я ее тоже знаю. Этого достаточно.

— Это прекрасно, но только пока не случится какого-нибудь недопонимания, — сказал Пикник. — Если она твоя, тогда ладно. Если же нет? Здесь сегодня много парней, парней, которых обычно здесь не бывает. Если ты не можешь объяснить эту ситуацию мне, как ты планируешь объяснить ее им?

— Это не станет проблемой, — ответил я спокойным голосом. — Я для нее все прояснил, она знает, как себя вести.

Пикник одарил меня задумчивым взглядом.

— Отправь ее домой, — сказал он. — Приведи ее на семейную вечеринку, начни с малого. Посмотри, как пойдет. Сегодня ты кидаешь ее в самую гущу, и это может отразиться на тебе.

— Ты имеешь в виду, это может напугать ее? — спросил я. — Возможно, это и к лучшему. Я понятия не имею, какого черта мне от нее нужно.

— Ты хочешь ее трахнуть, — прямо заявил Пикник. — Ты можешь почувствовать это, когда у тебя твердеет член, разве не знал? Возможно, тебе это и трудно понять, ведь, кажется, по большей части времени ты только дрочишь, но большинству парней нравится засовывать член...

— Заткнись на хрен, — сказал я, гадая, плохой ли знак для меня посылать своего Президента на глазах стольких свидетелей.

Скорее всего. Но это того стоило.

Пикник засмеялся.

— Так ты отправишь ее домой? — спросил он.

Я помотал головой.

— Если отправлю ее домой, она выиграет, — ответил я.

Пикник же поднял бровь.

— Вы что, школьники? Ты мужик, объясни ей все.

Я глубоко вздохнул, вынуждая себя думать, вместо того, чтобы просто огрызаться. Мне нужен был хороший бой или что-то в этом роде, что-нибудь, чтобы выплеснуть напряжение. Позже будут боксерские поединки. Это поможет... Должно помочь.

— Если я ей все объясню, она выиграет, — наконец выдал я, хмурясь и проводя рукой по волосам. — В этом-то и проблема. Она может выбесить меня, и я ничего не могу с этим поделать. Если заставлю ее уйти, это будет равноценно тому, что я признаю, что она была права насчет того, что клуб опасен и может плохо повлиять на Ноа. Уже не говоря о том, что при этом я буду выглядеть как баба из-за того, что не могу утрясти ситуацию, чтобы она была здесь.

— Первое, ты придурок, — сказал Пикник. — Второе, она права. Клуб опасен для женщины, на которую не заявили прав, особенно сегодня.

— Это я понимаю, — ответил я. — Поэтому и собираюсь ее защитить. У тебя есть рецепт, как перестать быть придурком? Должен признать, эта часть меня задела.

— Нет, — сказал Пикник, хлопая меня по плечу. — Но у меня есть кое-что, что облегчит для тебя эту ситуацию.

— И что же это?

— Сэндвич со свининой, — ответил Пик. — Пиво. А потом... если ты умный, в чем я совершенно точно уверен, ты уведешь куда-нибудь свою девушку и затрахаешь так, что она не сможет нормально ходить. Возможно, она и выиграет, но кому будет до этого дело, если в обозримом будущем она будет сосать твой член? Думаю, такой план отлично сработает.

— Ты чертова задница.

— С радостью с этим соглашусь.

Софи

На следующий день у меня не было жесткого похмелья, но и пить снова желания тоже не было. Было терпимо. Помимо своего развязанного алкоголем языка, вечеринка, кажется, прошла без происшествий. Я погуглила адрес и вечером отправилась в Оружейную, после того как завезла Ноа к Кимбер. Для нее вечеринка закончилась на моем диване, и пробуждение было куда хуже, чем мое.

Я предполагала, что как только она сможет избавиться от детей, тут же ляжет в постель снова.

По дороге на вечеринку я нервничала. Клабхаус «Риперов» располагался в нескольких милях от шоссе, в самом конце старой дороги. Я проехала группу из четырех мотоциклистов, направляющихся к шоссе, одетых в точности, как Ругер. Татуировки, джинсы, ботинки и черные кожаные жилеты. И пистолеты в кобурах.

Веселыми ребятами они не казались.

Само здание меня удивило. Думаю, я не ожидала, что название Оружейная будет настолько буквальным, потому что это определенно было бывшим зданием Национальной гвардии. Трехэтажное, стены выстроены так, что и танк не пробьет, а прилегающая территория огорожена забором, настолько высоким, что под ним вполне могла пройти высокая фура.

Там уже было несколько человек. Большинство — парни, все они были со своими опознавательными цветами. На нижних нашивках у них были указаны разные штаты и города, но символика «Риперов» была одна и та же.

Меня совсем не удивило, что у клуба стояло много мотоциклов и только несколько машин, большинство из которых были припаркованы на гравийной стоянке недалеко от здания. Молодой парень — нашивок у него было совсем немного — замахал мне, указывая направление, и я поставила свою машину рядом с небольшой красной Хондой. На улицу вышли четыре, уже слегла подвыпившие, девушки. Они были молоденькими, на вид доступными и готовыми к вечеринке. Прошлым вечером я заметила, что женщины клуба не стесняются показывать свое тело — на Дансер были джинсы и топ с открытой спиной, — но старухи Риперов каким-то образом умудрялись выглядеть более солидно и уверенно, чем все остальные.

Возможно, все дело было в отношении? У меня сложилось ощущение, что эти девушки искали себе мужчин, и что разборчивыми в своем выборе они не будут.

Они полностью меня проигнорировали, хихикая и фотографируя друг друга на телефоны. Думаю, я не привлекла их внимания, что одновременно было обидным и небольшим облегчением. Не то чтобы я заботилась о том, как выгляжу — на мне была обычная футболка, мои повседневные шорты и пара сланцев. Несмотря на мою ссору с Ругером вчера утром (и уже не говоря о воинственности после вечера «Маргариты»), я действительно хотела выглядеть поскромнее.

Я не была уверена, чего можно ожидать на вечеринке Риперов, но решила, что со мной все будет в порядке, если я буду держаться знакомых девушек.

Я отправила Ругеру сообщение, извещая, что приехала. Он ответил напоминанием о нашем разговоре, что практически убедило меня изменить линию поведения в плоскость большей развязности, чтобы просто позлить его. Затем я все же вытащила голову из задницы. Лицезреть выходящего из себя Ругера было совсем не тем, чего мне хотелось, и не важно, как бы я наслаждалась при этом тем, что не подчинилась ему.

Подчиняться ему? Боже, сколько мне лет?

Также я написала Мэггс, Эм, Дансер и Мари. Они ответили, чтобы я обошла здание сзади и пришла туда, где они готовили еду на открытом воздухе. Ранее они попросили меня остановиться и купить несколько пакетов чипсов, так что по дороге я заехала в «Уолмарт».

Сейчас же я шла позади стаи девушек, чьи прически, кричащий макияж и микроскопические наряды практически не оставляли простора для фантазии, тем временем мы подходили к большим воротам, ведущим во двор. Пара парней стояли снаружи, наблюдая за входом. Девушки из шумной компании немного пофлиртовали с ними, а затем прошли в ворота. Я печально поняла, что на их фоне кажусь откровенной уродиной. Немного блеска для губ мне совсем не повредило бы. Вероятно, мне помогли огромные продуктовые пакеты, набитые пачками чипсов, потому что парни вполне радушно поприветствовали меня.

Сексуальная привлекательность — это, конечно, хорошо, но путь к сердцу мужчины все же лежит через желудок.

— Я почти что невестка Ругера, — сказала я одному из парней, который задумчиво мне кивнул.

Я шла по узкой подъездной дороге, уходившей по стене здания, пока не дошла до внутреннего двора. Это было широкое открытое пространство, соединяющее парковку и газон. Из гигантских колонок громыхала музыка, и вечнозеленые деревья покрывали горы, окружающие нас со всех сторон. Место было просто потрясающим — намного лучше, чем я могла ожидать.

Большая группа детей промчалась мимо кучки взрослых и направилась играть к огромной, однозначно самодельной детской площадке, которую наверху венчала крепость. Мужчины были повсюду, их было гораздо больше, чем женщин, хотя мимо меня и прошла еще одна группка девушек. Интересно, неужели мужчины приехали намного раньше, а сейчас только подъезжали оставшиеся гости?

Ругера нигде не было. Я увидела ряд длинных столов рядом с черной стеной здания, покрытых разномастными скатертями. На другом конце площадки стояла черная бочкообразная жаровня на колесах размером с мою машину. Из нее шел пар, и запах жареной свинины тут же наполнил воздух.

— Софи! — позвала Мари, махая рукой у одного из столов.

Я быстро подошла к ней, стараясь ни на кого не смотреть, но это было сложно. Практически все парни были хоть и немного, но пугающими. То есть, некоторые казались вполне нормальными, но все равно какими-то опасными. Все они были загорелые, и у большинства были длинные бороды. Другие же и вовсе выглядели не столь нормальными. Я заметила много татуировок и пирсинга, и очень мало рубашек, хотя на всех, кажется, были кожаные жилеты. Все они были Риперами, и большинство уже находилось в приподнятом настроении.

Также я увидела нескольких мальчишек, на которых были их собственные миниатюрные жилеты. Не настоящие, конечно же, а игровые, но точные копии жилетов их пап. Дерьмо. Мне всегда везет, как утопленнику, поэтому Ноа точно будет умолять о таком, если их увидит. Хорошо, что я не взяла его с собой.

— Помочь с пакетами? — спросил мужской голос.

Я уже было открыла рот для отказа, потом посмотрела на лицо и увидела Хоса. Я улыбнулась, с радостью осознавая, что помимо знакомых с прошлой ночи девушек, тут есть кто-то еще, кого я знаю.

— Да, спасибо, — ответила я. — Я познакомилась с Мари. Она замечательная.

— Чертовски верно, — заметил он, одаривая меня голливудской ухмылкой.

Мать моя, а он был красив.

— Оправдывает каждый пенни, который я за нее заплатил.

Это высказывание ошарашило меня. Я остановилась, гадая, серьезно ли он говорил. На шутку это мало было похоже.

— Ты идешь? — уточнил он, оглянувшись.

Я собралась с мыслями и снова начала идти. Что, черт возьми, он имел в виду?

— Софи! — позвала Эм, останавливая меня у одного из столов.

Она подалась вперед и крепко меня обняла.

— Я так рада, что мы собираемся погулять на следующей неделе, — зашептала она мне в ухо. — Я сегодня утром разговаривала с Лиамом о том, чтобы встретиться в реальной жизни, и он согласен. Спасибо тебе большое!

— Это же прекрасно! — ответила я, отодвигаясь, чтобы посмотреть на нее.

Сегодня она была такой хорошенькой, волнение в ее глазах делало их яркими и сияющими.

— Только помни, безопасность превыше всего. Не говори ему, где ты живешь или что-то в этом роде. Мы его заценим и, если он придурок, отправим пинком под зад.

Эм засмеялась.

— Вообще-то, сказать ему мой адрес стало бы идеальной защитой, — ответила она. — Забыла, с кем я живу? Наш дом — настоящая крепость. И это напомнило мне о том, что я хотела познакомить тебя с моим отцом.

Она взяла меня за руку и повела по площадке к огромной черной жаровне. Несколько мужчин стояли там и пили из красных пластиковых стаканчиков. Когда мы подошли, они обернулись и открыто стали меня разглядывать. Очевидно, деликатность не была отличительной чертой здесь, в Оружейной.

— Это мой отец — Пикник, — сказала Эм, подходя и приобнимая одного из стоящих ближе к нам мужчин.

Он притянул ее ближе, одаривая покровительственной улыбкой. Он был высоким и божественно сложен. У него были такие же искрящиеся голубые глаза, как и у Эм, а волосы еще несколько месяцев назад не мешало бы подстричь. Судить о том, что он значительно старше я могла лишь по небольшим морщинкам в уголках глаз, волосы же его лишь на висках только начала трогать седина. А его тело? Прекрасное тело. Для мужчины в возрасте отец Эм был весьма сексуальным.

Ей я, конечно, этого говорить не собиралась — кто хочет слышать о том, что их отцы сексуальны?

Но самой удивительной в Пикнике, однако, была окутывающая его аура господства, лишь с еле заметной примесью угрозы. Я бы поняла, что он Президент клуба и без нашивки, говорящей об этом.

Не удивительно, что парни боятся развлекаться с дочкой.

— Пап, это Софи, — продолжила Эм. — Она Ругеру... Э, а кто ты ему, кстати?

— Что-то вроде невестки, — ответила я, неуклюже улыбаясь. — Его сводный брат, Зак — отец моего сына.

— Он говорил, что ты вернулась в город, — сказал Пикник.

Его лицо абсолютно ничего не выражало, и я не могла сказать, рад ли он со мной познакомиться, или же злится за то, что я прервала их разговор.

— Это Слайд и Гейдж, — продолжила Эм, указывая на рядом стоящих парней.

— Рада с вами познакомиться, — сказала я.

Слайд был низкого роста, средних лет, с небольшим животиком и бородой, которая не была полностью седой, но с серьезной проседью. Вообще-то он не выглядел таким уж старым для седины, так что, скорее всего, он просто был из числа тех парней, которые рано седеют. Ему очень бы подошел образ Санты. Ну, если бы Санта носил драные джинсы и огромный нож за поясом.

А Гейдж был еще одним красавцем. У него были темные волосы, настолько темные, что казались почти черными, а кожа была такого оттенка, что я всерьез задумалась, не имел ли кто-то из его предков латинских или индейских корней. Бог все же иногда может быть щедрым и милостивым, и на Гейдже не было рубашки, поэтому я могла во всех деталях разглядеть его обнаженную грудь, такую же крепкую, как и у Ругера. Хотя, татуировок у него было меньше. На его нашивке под именем значилось «Зам. Президента по безопасности»¹⁰, что меня удивило. Не думала, что у байкеров так много офицеров. Неужели у них все так... структурировано.

И не только это, им, определенно, приходится проходить тесты на сексуальность, чтобы попасть в клуб.

— Ты — женщина Ругера? — спросил он, разрушая окутавшее меня очарование.

Я вспыхнула, надеясь, что мои тайные мысли не будут отражаться на лице. Ухмылка на его лице доброй не казалась.

— Э, нет, — ответила я, глазея на Эм, которая улыбнулась. — Но он поселил нас в своем подвале. У меня семилетний сын. Наше старое жилье в Сиэтле не было достаточно подходящим.

Мне можно давать награду за преуменьшение.

— И где ребенок? — спросил он, осматриваясь.

— У сиделки, — ответила я. — Я впервые в клубе, и сперва захотела проверить все сама, прежде чем приводить его.

Пикник приподнял бровь, а я поняла, что только что оскорбила их. Ну, замечательно.

— К тому же, я слышала, что вечеринки могут поздно закончиться, — быстро добавила я. — Не хочу уезжать, когда только начнется самое веселье. Подруга предложила приглядеть за ним, и вот я здесь.

Эм снова мне улыбнулась, а я с облегчением вздохнула. Ладно, похоже, мое быстрое объяснение сработало.

— Что же, если станет скучно, найди меня, — сказал Гейдж, медленно улыбнувшись. — С радостью тебе все покажу, может, даже позже покатаю на байке.

— Э, спасибо, — отозвалась я, а предупреждение Ругера тут же всплыло в памяти.

Гейдж был милым, но кроме того, что я не желала признавать право Ругера отдавать мне приказы, я также не хотела с ним серьезно ссориться.

— Рада была со всеми вами познакомиться. Пойду, найду Мари и Дансер. Проверю, не нужна ли им какая-нибудь помощь с едой.

— Я с тобой, — сказала Эм, поднявшись на носочки, чтобы чмокнуть Пикника в щеку.

Несмотря на все ворчание Эм по поводу своего отца, она совершенно точно его обожала. Я немного ей завидовала. Даже до того, как родители выгнали меня из дома, они не были теми, к кому можно просто подойти и поцеловать.

Не-а, только не в доме Уильямсов. Я была просто разбита, когда они заявили, что не хотят иметь ничего общего с дочерью-шлюхой, собирающейся рожать своего ублюдка. Теперь же я понимаю, что без них мне гораздо лучше. Окружение Ноа, возможно, и не очень обширное, но все эти люди его безоговорочно любят и не боятся это показывать.

Мои родители не заслуживают чести встречаться со своим внуком.

Мы обнаружили Дансер, Мари и Мэггс за приготовлением горы еды у одного из столов, смеющихся и в шутку бьющих парней по рукам, когда те пытались стащить кусочек чего-нибудь.

— Спасибо за чипсы, — сказала Мэггс.

Я заметила, что на всех трех женщинах были черные кожаные жилеты.

— Мне казалось, вы сказали, что только мужчины могут быть членами клуба, — спросила я, указывая на свое открытие.

— Оу, это не байкерские жилеты, — ответила Дансер. — Сама посмотри.

Она повернулась, и на ее спине я увидела нашивку, гласящую «Собственность Бам-Бама» под символом «Риперов». У меня округлились глаза.

— Я не думала, что вся эта штука с собственностью в таком... буквальном смысле.

— У парней свои цвета, у нас свои, — ответила Мэггс. — Гражданские этого не понимают, но все нашивки что-то, да значат. Мужчины носят цвета, потому что гордятся клубом, но и по их нашивкам можно о многом судить. О парне по одним только нашивкам можно многое узнать. Это как собственный язык. Все знают, кто на каком месте находится.

— Преимущество быть собственностью заключается в том, что ты абсолютно неприкосновенна, — добавила Дансер. — Тут нет мужчины, кто осмелится меня тронуть, и не важно, насколько он будет пьян или глуп к концу вечеринки. И я не беспокоюсь об этом не только тут, в нашем клабхаусе, но даже в местах, где собираются сотни и тысячи байкеров. Все, кто хоть немного знает о жизни мотоклубов, лишь при одном взгляде на это поймут, что со мной лучше не шутить.

— Да, — подтвердила Эм. — Захочешь пошутить хоть с одной собственностью Рипера, будь готов иметь дело с каждым парнем в клубе.

— Вот как, — сказала я, пытаясь не выдать своих чувств.

Мне нравилась идея быть полностью под защитой, но для меня было что-то отталкивающее в том, что женщины самовольно назывались чьей-то собственностью. Отголоски жизни с Заком и его собственнические замашки, наверное, давали о себе знать. Но, ни Мэггс, ни остальных это, кажется, абсолютно не смущало.

Я оглянулась, оценивая, сколько женщин было на этой площадке. Лишь немногие были с нашивками чьей-то собственности.

— А что с остальными? — спросила я.

Эм пожала плечами.

— Они — никто, — прямо заявила она. — Кто-то — сладкие попки и клубные шлюхи, что означает, они часто тут появляются, парни ими делятся. Кто-то — просто девушки, которые ищут приключений в диком мире. Но никто из них не берется в расчет, в отличие от нас. Для них все предельно ясно.

— Предельно ясно?

— Доступные киски, — пояснила Мэггс, ее голос был вполне будничным. — Они здесь только для веселья, но если нам повезет, то помогут прибраться. Если они кому-то нагрубят, их задницы тут же вылетят отсюда. Хорошие новости в том, что они знают свое место. Все равно половина этих девочек работает в «Лайн».

— А я? — вопрос получился нервным. — У меня нет нашивки.

— Поэтому-то ты и держишься нас, — сказала Дансер серьезно. — Не считая собственнических замашек Ругера, он прав в одном. Тебе правда не понравится, если кто-то из братьев рассердится. Не флиртуй, если не собираешься пойти дальше. И ради чертовой святой матери, не ходи никуда одна, или с кем-то в Оружейную, особенно наверх. Там могут происходить довольно дикие вещи. Поверь, тебе не захочется стать их частью.

— Господи, так ты ее напугаешь, — поморщившись, сказала Эм. — Будем смотреть на это так. Ты бы пошла на любую вечеринку или в бар без основных средств предосторожности? Пей только те напитки, которые сама наливаешь, или те, которые даем тебе мы. Была когда-нибудь на студенческой вечеринке? Думай об этой так же. Папа, Хос, Ругер и Бам-Бам в курсе дела. Не ходи никуда с тем, кого не знаешь. Будь там, где много людей. Будь рассудительной, и с тобой все будет в порядке.

«Ла-а-адно».

— Слушай, хорошая новость, я чуть ранее видела Бака, — добавила Эм. — Он управляет «Лайн». Я тебя ему представлю, можешь спросить его о месте официантки. Я тоже не поддерживаю идею, чтобы ты стала стриптизершей, но вот официантка — это другое дело.

— Ты бы стала там работать? — спросила я ее.

Эм громко рассмеялась, к ней присоединились Мэггс и Дансер.

— Мой отец убил бы меня прежде, чем я начала работать в «Лайн», — наконец сказала она, когда смогла восстановить дыхание. — Или же у него просто бы лопнула голова? Он все еще пытается убедить меня, что мне вообще работать не нужно. Он был бы счастлив, если бы я просто сидела дома и была его домохозяйкой, возможно, иногда бы занималась благотворительностью. Он совершенно отстал от жизни.

Я вспомнила высокого сурового человека, с которым недавно познакомилась, и это заставило меня улыбнуться. Я вполне могла представить его настолько опекающим свою дочь.

— Разве он не хотел бы когда-нибудь иметь внуков? — спросила я.

— Не думаю, что он об этом думал, — ответила Эм, хихикая.

Свист залпа фейерверка прервал нас, и все мы увидели вспышки красных, белых и синих огней над площадкой.

— Разве это законно? — спросила я, расширив глаза.

— Не волнуйся об этом, — успокоила меня Дансер. — Мы так далеко, что никто и не заметит. А если и заметят, позвонят в офис шерифа, а у нас с ним хорошие отношения.

— Риперы водят дружбу с копами? — уточнила я, пораженная.

— Не со всеми, — сказала Дансер. — Но шериф довольно неплохой малый. Чего многие люди не могут понять, так это того, что на нашу территорию постоянно пытаются забраться банды. Шериф покончить с этим не может. Даже если он и узнает об их планах, без улик он мало что может сделать. Риперы помогают держать некоторые проблемы под контролем, нашими собственными способами. Это взаимовыгодное соглашение, вопросов тут быть не может. Хотя городские полицейские — это уже другая история. Они нас ненавидят.

В небо взмыл еще один залп, на этот раз сопровождающийся сильной вспышкой и грохотом. Еще не совсем стемнело, но достаточно, чтобы залп меня ослепил. Когда я перестала моргать от яркого света, то увидела Ругера, смотрящего на меня с другой стороны площадки.

— А вот и он, — пробормотала я Мэггс. — Не видела его с момента нашей маленькой размолвки. Думаешь, стоит подойти?

— Да, — ответила она. — Рано или поздно тебе придется с ним встретиться. Помни, о чем мы говорили: обозначь ему свою позицию и, если он не примет правила игры, уходи. У тебя есть выбор. Всегда.

Глава 9

Пока я подходила, лицо Ругера было абсолютно непроницаемым, и на один момент я даже подумала, что он не станет со мной разговаривать.

— Привет, — нервно произнесла я.

Один его вид должен был либо разозлить меня, либо напугать. Однако мое тело не дружило с головой, потому что, стоя рядом с ним, я обычно возбуждалась. Думаю, виноват в этом был его запах — на меня ничто так не действовало, как эта смесь пота и оружейного масла. Он снял свою рубашку, оставшись лишь в джинсах, ботинках и жилете. Его загар говорил о том, что большую часть лета он провел именно так.

Потом я мельком увидела татуировку пантеры, исчезающую в его штанах, и, врать не буду, из-за этого мне просто снесло крышу. Знаете это чувство, когда вся кровь моментально приливает в нижнюю часть тела?

— Привет, — ответил он.

Я подняла голову вверх, чтобы посмотреть в его лицо, и в очередной раз увидела, насколько он физически был больше меня.

— Ну что, будем качать права или сразу все выясним?

— Э... Не уверена, что понимаю тебя, — заметила я, все еще находясь немного не в себе.

Какая женщина способна следить за разговором, когда рядом с ней такое тело? Ругер злобно заворчал.

— Будешь сегодня следовать моим правилам? — спросил он. — Если нет, то тащи свою задницу к машине и уезжай.

— Я буду следовать твоим правила, — начала я издалека, смотря на его подбородок.

Он не брился сегодня утром, и щетина была такой, которая оставляет лишь легкое покалывание на коже девушки.

— На своих условиях.

Он скептически приподнял бровь.

— И что же это за условия?

— Ты скажешь, почему так пытаешься меня контролировать, — сказала я, обозначая свою позицию.

Девчонки были правы. Будет ли он со мной или нет, но так или иначе я возьму ситуацию в свои руки.

— Потому что ты ревнуешь и хочешь оставить меня для себя, или же потому что Риперы слишком опасны?

Несколько мгновений он задумчиво меня изучал. Затем, казалось, пришел к какому-то решению.

— Пойдем, — сказал он, и это не было приглашением.

Он схватил меня за руку и почти что грубо потащил по двору к большой мастерской, построенной рядом с черной стеной. Она была огорожена с трех сторон, фасад же был открыт для заезда машин и больше был похож на огромный навес.

Внутри воздух был гораздо прохладнее, что обостряло чувство уединения. В одной части здания стояли мотоциклы на разных стадиях ремонта, включая и несколько, которые больше походили на скелеты. У задней стены стояли рабочие стойки, а на стенах были развешаны всевозможные инструменты. Тут даже стояло силовое оборудование, как например, перфоратор, точильный станок и другие, назначение которых я не могла определить. На потолке был установлен конвейер, с него свисала скрученная лебедка.

В другой же части здания стоял фургон и старый грузовик. Стойки уходили и в ту сторону, как и крючки для инструментов. Ругер завел меня в пространство между этим грузовиком и стеной. Несмотря на то, что вечеринка проходила всего в паре сотен футов, мы чувствовали себя совершенно изолированными. Я подумала о предупреждение, которое мне дали, чтобы ни с кем никуда не ходить.

Оно и на Ругера распространялось?

Мое чутье подсказывало мне, что сейчас рядом с ним я не была в безопасности... Разумеется, не в физическом смысле. Он никогда меня не ударит. Но я была чертовски уверена, что буду жалеть о том, что пришла сюда с ним.

Хотя, особого выбора он мне все равно не оставил.

Ругер поднял руку, очерчивая мое лицо и пристально меня изучая. Он облизал губы, еще раз приковывая мой взгляд к колечку пирсинга, а потом вошел в мое личное пространство, подталкивая к грузовику. Из-за этого я потеряла равновесие и споткнулась. Ругер нагнулся и подхватил меня под задницу, приподнимая вверх и пристраивая к грузовику. Мое тело прижалось к его, грудь впечаталась в его грудь. Руками я ухватилась за его шею, а ногами обхватила его бедра для удержания баланса.

— Ты действительно хочешь получить ответ на свой вопрос? — спросил Ругер, его голос был низким и сухим. — Или хочешь уйти с вечеринки, пока еще можешь?

Мне нужно было уйти.

Я это знала. Но его член уже упирался в меня своей твердостью, а каждая капля крови в моем теле прилила вниз, отключив мозг. Инстинкт самосохранения уступил место похоти.

— Я хочу получить ответ, — прошептала я.

Ругер улыбнулся, и улыбка эта не была доброй. Она была чертовски голодной и безжалостной, как и он сам.

— Я охренеть как ревную, — ответил он грубо. — Мне это не свойственно, но это правда. Мне совершенно не нравится мысль о том, что кто-то другой будет трогать твой сладкий зад, а если кто-то из них попытается войти своим членом в твою милую дырочку, я его отрежу. И еще, Соф?

Я потеряла способность дышать.

— Да? — переспросила я, в голове тут же пролетела тысяча мыслей.

Как я должна себя теперь чувствовать? Что говорить? Девочки сказали обозначить ему мою позицию и придерживаться ее. Но смотря в глаза Ругеру... Это не было лицо человека, которому было интересно уважать выстроенные мной границы.

И кого я пытаюсь обмануть? Сейчас я даже не могла вспомнить, для чего нужны были все эти границы.

— Я говорю очень серьезно, — продолжил он, опуская голову и обнюхивая меня.

Я почувствовала, будто электрический разряд прошел по всему моему телу до кончиков пальцев.

— Если к тебе прикоснется другой мужчина, я отрежу его член и скормлю его ему. И это не угроза, это обещание. Будешь с кем-нибудь трахаться? Он покойник, Соф. Четыре года назад я совершил две страшные ошибки. Я не защитил тебя от Зака — и буду жалеть об этом до конца своей жизни. А потом, потому что чувствовал себя чертовски виноватым, я сделал, как тогда казалось, правильную вещь и отпустил тебя.

Я закрыла глаза.

— Я не хочу об этом говорить.

— У меня для тебя новости, Соф, — прошептал он. — Сейчас самое время поговорить об этом, потому что это нависает над нами, а я устал притворяться, что ничего не происходит.

Я начала извиваться, пытаясь высвободиться. Все во мне призывало к побегу, потому что разговор заходил в очень опасное русло.

— Стой, — сухо приказал Ругер.

Я продолжала извиваться, и он еще сильнее впечатался в меня, побуждая остановиться.

— Мы должны покончить с этим, Соф. Покончить и двигаться дальше, потому что для тебя сейчас все изменится. Моя ошибка была не в том, что я позволил себе прикасаться к тебе той ночью, и точно не в том, что я заставил тебя кончить. Моя ошибка заключалась в том, что я делал это, не устранив для начала Зака. Если бы я знал... почему ты мне не сказала?

— Я правда не хочу говорить об этом, — зашипела я, стараясь не обращать внимания на его мягкое дыхание у своего уха и твердую длину члена, упирающуюся в меня.

У меня напряглись соски, и все мое тело призывало открыться ему, но глубоко внутри моей головы зародился сгусток темноты и страха, с каждым новым словом грозящий вырваться наружу.

— Я должен был убить его за то, что он с тобой сделал, — сказал Ругер, и его глаза наполнились яростным сожалением. — Но он тогда уже был за решеткой, и я не хотел проводить через это маму, поэтому я позволил ему жить. Ты уехала, а я с тех пор возненавидел себя. Я не могу вернуться в прошлое, но я чертовски уверен, что не совершу ту же ошибку дважды. В этот раз ты не сбежишь, Соф.

Я глубоко вдохнула, пытаясь утихомирить гормоны, чтобы можно было подумать. А потом меня накрыло. Я должна была сказать ему правду. Если уж и правда не убедит его в том, что эта затея — дохлый номер, то уже ничто не сможет.

— Это моя вина, — сказала я, знакомая волна отвращения к себе окунула меня в свои недра.

— Милая, то, что Зак чуть не забил тебя до смерти, не твоя вина, — ответил Ругер, его голос был холодным, словно лед.

— Нет, — сказала я прямо ему в глаза. — Это моя вина, Ругер. Когда ты начал меня целовать, трогать меня, я знала, что Зак едет домой. Он прислал мне сообщение, спрашивал, будет ли готов ужин к его приходу. Я знала, что он поймает нас. Ругер, он так к тебе ревновал. Просто сводил меня с ума. Я знала, если он поймает нас вместе, то сорвется. Я хотела, чтобы он посильнее меня избил, потому что только так могла положить этому конец.

Ругер резко втянул в себя воздух.

— О чем, мать твою, ты говоришь?

— Зак должен был оставить синяки, — прошептала я. — Ругер, мне все время было так страшно. Я никогда не знала, что он сделает. Иногда он был замечательным, и все было хорошо, как когда-то до появления Ноа. А потом я теряла бдительность, и он заводился. Я пыталась сообщать копам, но он никогда не оставлял следов, так что они ничего бы не сделали. Он сказал, что убьет меня, если я его брошу.

Ругер глубоко и шумно вдохнул, и его глаза потемнели.

— Когда ты зашел в тот день, я подумал, что это шанс, — отвращение к себе все нарастало. — Напряжение, страсть, называй это как хочешь — уже существовало между нами. Я ощущала это каждый раз, как видела тебя. И ты был так добр с Ноа, всегда был рядом, когда у меня ломалась машина или нужно было покосить газон. Я приносила тебе воды, а ты смотрел на меня, будто хотел завалить на землю и трахать, пока я не буду кричать. И знаешь что? Я хотела, чтобы ты это сделал. Поэтому и позволила этому случиться.

Ругер засмеялся темный глубоким смехом, который не имел ничего общего с юмором.

— Да, детка, эту часть я помню, — отозвался он. — Хотя до моего счастливого финала мы так и не добрались, приход Зака все испортил. Ты серьезно говоришь, что это было спланировано?

— Мне так жаль, — прошептала я, и глаза наполнились слезами. — Я знала, если он увидит нас вместе, он озвереет. Знала, что он потеряет контроль. Ноа был в безопасности в доме твоей мамы. Поэтому я позволила ему поймать нас, чтобы, увидев тебя, у него сорвало крышу. Он ушел, ты ушел, а я ждала, когда он вернется, чтобы наказать меня, как всегда. Только на этот раз он был достаточно взбешен, чтобы оставить улики — я была чертовски в этом уверена. Я сказала ему, настолько ты лучше него. Сказала, что уже не раз трахалась с тобой. Сначала я думала, что он может убить меня, и знаешь что? Это бы того стоило, только бы все это прекратилось. Остальное ты уже знаешь. Его арестовали, я получила свой запрет на приближение, и мы с Ноа наконец-то были свободны.

Глаза Ругера сузились, по его лицу бежала череда эмоций. Злость. Возмущение. Отвращение? На секунду мне показалось, что он все же может меня ударить, он казался таким злым.

Нет, поняла я. В этом-то и состояла разница между Ругером и Заком. Они оба были взрывные, но Ругер... Ругер никогда бы меня не ударил.

Никогда. Не смотря ни на что.

— Он тебя чуть не убил, — прошептал он. — Ты чуть не умерла, Соф. Почему ты мне не сказала? Я бы к чертовой матери убил его за тебя. Ты не должна была позволять ситуации зайти так далеко. Ты должна была сказать мне после первого же раза, как он ударил тебя. Поверить не могу, что это происходило, а я был гребаным тупым ослом и не видел этого.

— Потому что он твой брат! — ответила я, и слезы заструились по моему лицу. — Твоя мама любила его, Ругер. То, что он сделал со мной, чуть не убило и ее. Если бы и ты потерял контроль, если бы ты отправился за ним, то сейчас бы сидел в тюрьме, а твоя мама умерла бы в одиночестве и несчастье. Какой сукой нужно быть, чтобы позволить этому случиться?

— Ты могла бы пойти в один из этих центров для женщин, — сказал он, качая головой. — Софи, я не понимаю.

Я натянуто улыбнулась.

— Чертовски ясно, что ты не понимаешь, это было его слово против моего, — ответила я, желая, чтобы он, наконец, все понял. — У меня не было доказательств, ничего не было. Разумеется, я могла бы скрыться в укрытии, но у него все еще было бы право видеться с Ноа, возможно, бороться за опеку. Думаешь, я бы стала рисковать своим ребенком в ситуации с Заком? Никто не мог мне помочь, пока он не вышел из себя, поэтому я спровоцировала это. Я не идиотка. Женщина, находящаяся во власти мужчины не может добиться долбаной помощи, если у нее нет доказательств.

— Это не были просто синяки, — сказал Ругер. — Три сломанных ребра и пробитое легкое — не синяки. И с какого черта ты вообще решила, что я попаду в тюрьму, хм? Посмотри на меня, Соф. Думаешь, я из того числа парней, которые будут коротать срок, когда могут этого не делать? Он бы просто исчез. Раз — и проблема решена. Посмотри мне в глаза и назови хоть одну чертову причину, почему такой человек, как Закари Барретт, все еще должен дышать, потому что я не вижу ни одной. Я почти что достал его, когда он мотал срок, но посчитал, что мертвые не могут платить алименты.

Я ахнула, округлив глаза.

— Ты серьезно? — шепотом спросила я.

— Да, Софи, — ответил он, и звучал он так устало. — Я чертовски серьезно. Боже, я — первое, что Ноа увидел в этом мире. Я поймал его собственными руками на обочине дороги, детка, и тогда он открыл глаза и посмотрел прямо на меня. С первого же дня его жизни я могу совершенно серьезно заявить, что на свете нет такой вещи — ни одной чертовой вещи — которой бы я не сделал, чтобы защитить его или тебя. Как долго?

— Что?

— Как долго Зак мучил тебя, пока это все не прекратилось?

Я помотала головой, смотря в другую сторону и пытаясь сосредоточиться.

— Все не было так плохо, — наконец сказала я. — Не с самого начала. Сначала он кричал на меня, заставлял почувствовать себя ничтожеством. Потом начал делать это на глазах у Ноа.

Все его тело будто подобралось, а челюсть хаотично задвигалась. Я остановила взгляд на его подбородке и не могла двинуться дальше.

— Ругер, мне нужно было что-то сделать. Я не могла допустить, чтобы мой сын рос в такой обстановке. И тогда ты пришел помочь починить нагреватель воды. Я все смотрела на тебя и потихоньку умирала внутри, потому что понимала, что застряла не с тем братом. Потом ты посмотрел на меня, и у меня в голове все решилось.

— Бл*дь, — пробормотал Ругер, прикасаясь лбом к моему лбу.

Я все еще оплетала его тело, прижатая к грузовику, окутанная его руками и запахом.

— Ты полна сюрпризов, скажешь нет?

— Хочешь, чтобы я съехала из твоего подвала?

Поморщившись, Ругер отпрянул назад.

— Я только что сказал тебе, что убью любого, кто дотронется до тебя. Думаешь, я хочу, чтобы ты ушла?

— Это было до того, как я призналась тебе в том, что сделала. Я тебя использовала.

— Ответь мне на один вопрос — только честно, — медленно произнес он, и я кивнула. — Это было по-настоящему? Вчера, когда я целовал тебя, когда посасывал твои сиськи и трахал тебя рукой? Или когда ты была подо мной четыре года назад и выкрикивала мое имя? До того, как Зак застукал нас, и все полетело к чертям. Все было игрой?

— Нет, — зашептала я. — Не считая Ноа, это была единственная часть тех лет, которую я хочу помнить, потому что, Ругер, это было прекрасно. Что бы ни случилось, с тобой мне было очень хорошо.

— Да чтоб меня, — пробормотал он.

Я почувствовала, как его руки крепче сжимают мою попу, его бедра более плотно прижимаются к моим, посылая по моему телу окутывающие с головой волны желания. Я и раньше чувствовала себя в его руках защищенной, сейчас я снова это ощутила.

В этот-то момент я все и поняла. Я не просто хотела Ругера.

Я любила его. Уже много лет.

Я крепче обхватила его шею руками, приподнимаясь, чтобы достать губами до его губ. Он не ответил, поэтому я снова прикоснулась к ним, посасываю нижнюю губу и слегка прикусывая ее.

Это его завело.

Одной рукой он прошелся вверх, пальцы запутались в моих волосах, а сам он глубоко меня поцеловал, его язык подталкивал меня к грани, соединяющей злость и желание. Я не могла его винить за то, что он мог подумать обо мне, ведь я использовала его, а это было неправильно. Еще сильнее обняв его за шею, я старалась крутить бедрами, в отчаянном желании почувствовать его член у своего клитора. Неожиданно он остановился, отстранился от меня и посмотрел сверху вниз, его глаза пылали.

— Это большая ошибка, детка.

У меня округлились глаза. Мое тело требовало его, грубая кожа его жилета терла мои соски. Каждая частичка моего тела ждала его прикосновений, что объясняло плохую работу мозга.

— Я могу по-разному понять это высказывание, — мягко ответила я.

— Ты только что призналась, что ты моя, — медленно ответил он. — Я все гадал — могу ли я быть с тобой, или я должен быть с тобой. Я думал о Ноа, и будет ли это хорошо для него, но теперь все это уже не важно, потому что ты уже моя. Ты была моей чертову кучу времени, а я этого просто не осознавал.

— Я очень много сделала, чтобы построить свою собственную жизнь. Я никому не принадлежу.

— Со сколькими мужчинами ты трахалась, — прямо спросил он.

— Прости?

— Ответь на вопрос, — потребовал он. — Со сколькими мужчинами ты трахалась? Сколько членов побывало в твоей дырке?

— Это не твое...

— Детка, сейчас самое лучшее время ответить, — он намеренно поддразнил меня, толкнувшись в меня бедрами. — Ведь сила лишь на моей стороне. Какого бы черта я с тобой ни сделал, меня прикроют. Так что не брыкайся.

У меня перехватило дыхание.

— Ты не сделаешь мне больно.

— Нет. Больно я тебе не сделаю. Ответь на чертов вопрос.

— Я спала с тремя. С Заком, с парнем из Олимпии и еще одним в Сиэтле.

— И как тебе?

— Что ты имеешь в виду?

— Они заставляли тебя кончать? Ты их бросала, или наоборот?

— Я их бросала, — медленно произнесла я.

— Потому что ты принадлежала мне, — сказал Ругер, в его глазах читалось удовлетворение. — Мы трахались не с теми, теряли время, и ты никогда не знала, как мне было хреново из-за Зака. Но теперь с меня хватит. Ты моя, Соф, и сейчас самое время все прояснить. Я сообщу клубу, и мы покончит с этим дерьмом.

— Ты просишь меня быть твоей девушкой? — уточнила я. — Потому что не думаю, что что-то изменилось. Мы не можем позволить себе начать отношения, а потом все испортить. Ноа заслуживает лучшего.

— Я тебя ни о чем не прошу, — сказал он, снова толкнувшись в меня бедрами.

Я громко охнула. Разве можно ждать от такого мужчины чего-нибудь, кроме проблем? Возможно, я всего лишь подверглась стереотипу, и повелась на сильного мужчину, заботящегося о моем ребенке...

— Я тебе говорю, — продолжил он. — Ты — моя собственность, детка. И я чертовски хорошо позабочусь о тебе и о Ноа. А ты позаботишься обо мне. Но только один член будет входить в твою киску — мой, на этом вопрос исчерпан. Поняла?

Я озадаченно заморгала.

— А я думала, ты не собираешься начинать отношений?

— Я собираюсь позаботиться о тебе и Ноа, — ответил он. — Никто из нас не хочет спустить к чертям жизнь Ноа. Но знаешь что? Я отличный вариант для Ноа. Это факт. Мальчишкам нужны мужчины в жизни, а я люблю его до безумия. Мы все навсегда связаны вместе, и скоро это в любом случае станет всем известно.

— Я не буду твоей шлюхой, — пробормотала я.

Ругер хмыкнул, в его глазах появились смешливые искорки.

— Поверь, я бы не стал убивать столько времени и сил на шлюху, — с горечью в голосе произнес он. — Шлюхи — это ничто. Ты же будешь моей старухой, моей собственностью. Знаю, для тебя все это ново, но это чертов серьезный шаг в моем мире.

Я пыталась прокрутить его слова в голове, что было сложно, потому что он наклонился и начал целовать мне шею, приподнимая меня выше, чтобы он мог достать. Но это не был его обычный стремительный грубый порыв... Нет, все было медленно и соблазнительно, а когда он начал осторожно посасывать мою кожу, мне захотелось кричать, настолько это было хорошо. Я извивалась в его руках, мои бедра отчаянно желали большего контакта, но помощи от него пока не исходило. Вместо этого он прошелся по моему подбородку, прежде чем нашел новое место на шее, чтобы вновь начать его посасывать и пощипывать.

Я слышала музыку, доносящуюся с вечеринки, смех и болтовню людей, но здесь, в прохладной темноте мастерской казалось, будто это наш собственный мир. Ругер окутал меня своим запахом, силой и мощью — той ощутимой энергией, определяющей его как мужчину, завладевшего всеми моими чувствами.

Никто еще не действовал на меня так, как он.

Он оторвал меня от грузовика и понес по мастерской, не отрывая внимания от моей шеи. Я обнаружила, что лежу на стойке перед фургоном, тело Ругера накрыло мое. Руками я схватилась за его голову, когда он продолжил целовать шею чуть ниже, останавливаясь каждые несколько секунд, чтобы пососать кожу. Его пальцы пробрались мне между ног и теперь поглаживали внутреннюю часть бедра.

На мне была черная футболка с V-образным вырезом, совершенно не препятствующая его действиям. Ругер поднял мою футболку вверх и с нетерпением расстегнул переднюю застежку на лифчике. Когда он втянул в рот мой сосок, моя спина выгнулась дугой на стойке — твердый металлический шарик в его языке ощущался практически болезненно.

Рука между моих ног расстегнула застежку, и Ругер приподнял мне бедра так, чтобы стянуть шорты и трусики. Голой попой я почувствовала прохладный металл стойки, а шероховатые пальцы Ругера тем временем запорхали по моему клитору.

— Мать твою, а это приятно, — прошептала я, стараясь сосредоточить свои мысли на всем, что он сказал.

Это не похоже было на план, даже отдаленно. Для начала, я совершенно не собиралась доставать из закромов и делиться с кем-то всем, что было у нас с Заком. Ни сейчас, ни когда-либо. Девчонки советовали мне открыто заявить Ругеру о своей позиции, выдвинуть требования и придерживаться их.

Вместо этого он отдает приказы, а я растекаюсь чертовой лужицей на грязной стойке в мастерской.

А если кто-нибудь войдет и увидит нас?

Я уже приоткрыла рот, чтобы остановить все это, как Ругер оторвался от моей груди и одновременно с этим мощно протолкнул в меня пальцы. Он встал на колени, нашел губами мой клитор, и мой мозг отключился окончательно.

Его язык порхал по самой моей чувствительной точке, дразня дьявольским сочетанием мягкой плоти и твердого металлического шарика. А когда он размеренно начал посасывать его, для меня этого стало почти достаточно, чтобы улететь на вершину блаженства. Его пальцы продвинулись дальше, находя идеальное место на внутренней стенке, и по моему телу побежали электрические волны. Его пальцы продолжали размеренно трахать меня, то погружаясь, то выходя из моего тела, а язык медленно доводил до безумия.

Затем Ругер отодвинулся от меня на какое-то время и произнес: «Поиграй с сиськами».

Мне и в голову не пришло спорить.

Я простонала и приподнялась, нашла соски пальцами и стала их покручивать, пощипывая и потягивая, как делал он тем утром. Тогда я сдержала его натиск — Ноа для меня был на первом месте, потому что любые отношения между мной и Ругером станут болезненными, а разрыв может привести к тому, что мы с сыном вновь останемся на улице.

На этот же раз я не была настолько сильна, чтобы сказать «нет».

Сколько самоконтроля может позволить себе женщина прежде, чем сдаться? Мой официально был на исходе. Его пальцы, поглаживающие мою точку G, дарящие это странное, убийственное трение изнутри... Этот острый язык с твердым маленьким шариком... Его сильные плечи, поддерживающие мои разведенные колени...

Мне хотелось вырываться, драться, оттолкнуть его. Затем Ругер положил свободную руку мне на живот для контроля. Он три раза подводил меня к краю самым садистским образом, и я ненавидела его каждый раз, когда он отодвигался от меня, чтобы вдохнуть воздуха. Затем я в отдалении услышала голоса, и реальность ворвалась в мое сознание.

Повсюду были люди, много людей.

Те, кто могли войти в эту мастерскую в любую минуту. Здесь даже двери не было. Я открыла рот, чтобы сказать Ругеру, чтобы он остановился, но в тот же момент он снова приблизился и вновь начал посасывать клитор, грубо вгоняя в меня пальцы. Вместо возражений, я ощутила, как моя спина прогнулась, а я сама взорвалась от сильного оргазма, стараясь сдержаться, чтобы не закричать, что, впрочем, удавалось с переменным успехом.

Ругер медленно встал между моих ног, прошелся руками по моему телу от груди до бедер, его глаза переполняла темная удовлетворенность. Я лежала практически без сознания, когда он навис надо мной и поймал мои руки. Он завел их высоко над моей головой, вынул из штанов ремень и очень быстро обвязал мне им запястья, прицепив их за что-то сзади.

Весь этот процесс занял не больше полминуты — Ругер слишком мастерски мог связать кого-то для своего удобства. Я подергала руками, понимая, что все это не было обычной декорацией. Я была в его власти. Полностью. У меня распахнулись глаза. А Ругер одарил меня тяжелой жесткой улыбкой, пока расстегивал ширинку.

— Да, теперь ты моя, — прошептал он. — Не кончай, пока я не разрешу.

Я услышала еще больше голосов и повернула голову, чтобы посмотреть. Они доносились из мастерской? Я хотела протестовать, но у моего лица возник Ругер, пролезая пальцем мне в рот.

— Не спорь со мной, Соф, — его голос был низким и безжалостным.

Он опустил руку куда-то между нами, и я ощутила головку его члена, которая убийственно медленно начала тереться о мой клитор. Вот черт. Кимбер не врала — там действительно есть что-то металлическое, и ощущается это просто крышесносно.

Учитывая, что я уже успела кончить, можно было бы предположить, что Ругер был немного свежее, чем я. Но вопреки всему я чувствовала себя чертовски чувствительной. И если раньше я думала, что его пальцы дарят прекрасные ощущения, они не шли ни в какое сравнение с его членом, скользящим по клитору. Он дразнил меня, пока я снова не оказалась на краю блаженства, остановившись глазами и пристально смотря на подъемник, свисающий с потолка. Затем он лег сверху, и так сильно стал посасывать сосок, что это было почти больно, а мной полностью завладели чувства. Бедрами я пыталась толкнуться в его член, но была связана и практически не могла двигаться.

— Ты не кончаешь, пока я не разрешу, — повторил он, отпустив мой сосок и быстро его лизнув. — Это ясно?

Я кивнула.

— Смотри на меня, — потребовал Ругер.

Я послушалась, его лицо было полно свирепого удовлетворения. Он вновь прошелся членом вверх и вниз по моему клитору один, два, три раза. С каждым новым разом я становилась все более влажной и совершенно не могла вспомнить, почему должна возражать против всего этого.

Тогда он приставил член к моему входу и протолкнул его внутрь.

Глава 10

Ругер

Я погрузился членом в сладкую киску Софи так медленно, как это только было возможно, наслаждаясь каждым миллиметром. Она была такой тугой, будто стяжка вокруг члена, а усилие, с которым в нее проходил металлический шарик, делало ощущение еще круче. Я практически мог ощутить биение ее сердца. Если бы я не знал наверняка, что она родила ребенка, подумал бы, что она чертова девственница — горячая, возбужденная, идеальная.

Возможно, мне стоило бы чувствовать себя виноватым за то, что брал ее именно так.

Она была на эмоциональном взводе и чертовски возбуждена. Это можно было понять. Ее небольшое признание по поводу Зака немного подкосило меня. До сих пор я не верил, что мог быть так слеп, но я уже успел решить для себя одно.

В следующий раз, как увижу своего сводного брата, прибью его.

А Софи... Я облажался, когда не присматривал достаточно пристально за ней и Заком, потом облажался еще больше, позволив решить эту проблему законным образом. Несколько лет назад я не был готов признать тот факт, что Софи — моя ответственность, несмотря на то, что случилось между нами в день рождения Ноа. Я провел слишком много времени, изображая хорошего дядю, игнорируя свои чувства, потому что не был уверен, что для нее это лучшее решение. Она заслуживала свободы, и кто я был такой, чтобы забирать ее у Софи?

Что же, к черту все это.

Я был просто ревнивым ослом, а мысль о члене другого парня в ее сочной маленькой дырочке... Пикник был прав — мне нужно либо предъявить на нее права, либо отпустить ее, а этого, бл*дь, точно не случится. Никогда. Софи, может, и не готова пока для нашивки собственности, но значения это не имеет. Я помечу ее по-другому — кольцом багровых отметин вокруг шеи. Моим собственным воротником, который заклеймит ее и расскажет всему миру, что у нее есть мужик, владеющий ею.

Боже, как же мне нравилось видеть ее, лежащей на стойке со связанными моим ремнем руками, с задранными майкой и лифчиком, и с покачивающимися от каждого моего входа в нее сиськами. Это было лучше, чем я когда-либо мог представить, а я, мать его, провел слишком много времени, представляя ее в таком положении. Я пытался быть нежным, но когда она начала поскуливать и сжиматься вокруг меня, это было уже слишком. Я вошел еще глубже, а от еле слышного крика, который она издала, я окончательно потерял самоконтроль. Наружу вырвалось что-то первобытное и очень сильное.

Я ухватил ее бедра, сжимая пальцами кожу на заднице. Одной рукой продвинулся ближе к расщелине. В голове пронеслось: «Какого хрена?», и мой палец проник в ее попку. Она застыла и вскрикнула, внутренние мышцы так сильно сокращались вокруг моего члена, что мне пришлось остановиться и подождать, пока меня отпустит, чтобы немедленно не кончить.

Слава яйцам, это не был крик боли.

Софи уставилась на меня дикими глазами, так тяжело при этом дыша, что грудь ходила ходуном. Это было чертовски сексуально. Я буду помнить этот момент столько, сколько буду жить. Снова задвигавшись, я смаковал каждое сокращение ее мышц при толчке, гадая, можно ли умереть от удовольствия.

Кажется, можно, учитывая все обстоятельства.

Пальцем в ее проходе и рукой на бедре я контролировал ее позу. По ее вздохам я точно знал, что двигаюсь правильно. С каждым входом в ее тело шарик на головке моего члена попадал точно в точку G. Заставить девчонку кончить, поигрывая с клитором — это круто, но мне охренеть как нравилось, если они приходили к финишу сами.

Я хотел получить это от Софи: чтобы все тело тряслось, чтобы она полностью была мне подчинена. Она застыла и застонала. Чертовски близко.

— Теперь можно, детка, — сказал я, смотря в ее лицо.

Она закрыла глаза, повернула вбок голову, спина выгнулась, когда она сжалась вокруг меня. Нужно было заклеймить ее еще несколько лет назад. О чем я, черт возьми, думал, упустив такое?