Наследница Дестроера

Глава 15

“Гумбы из Исти” выслушали необычное предложение своего главаря. Когда он закончил излагать план убийства губернатора, они вдвое дольше обычного обдумывали свое решение – целых пять секунд.

– Не пойдет! – заявил Кармине Мусто, который уже видел себя преемником Антонио и решил, что вполне можно занять место главаря и сегодня. В конце концов, ему уже почти пятнадцать.

– А что скажут остальные? – спросил Антонио Серрано, обводя взглядом сидящих полукругом дружков.

Дело происходило в его собственной комнате, и он стоял посредине. “Гумбы” в полном составе – а их было не меньше тринадцати человек – развалясь сидели на его кожаном диване и креслах, по очереди затягиваясь от одного бычка с марихуаной.

– А что мы с этого будем иметь? – спросил один.

– Престиж, – ответил Антонио Серрано.

– Это что еще такое?

– Что-то вроде признания, – объяснил другой.

– Если мы пришьем губернатора, нас все зауважают, – сказал Антонио.

– А бабки? – спросил Кармине, дыша ртом, поскольку нос его от вечного кокаина был заложен. Глаза у него сверкали тем блеском, который обычно придает наркоману вид гончей собаки.

– Будь спокоен!

– Сколько конкретно?

– Доверься мне, у меня все распланировано. Но сначала надо дело сделать, – уклончиво ответил Антонио: он не хотел, чтобы другие знали, сколько денег ему предложил этот Тюльпан.

– А кто тебе платит? – не унимался Кармине.

– О чем ты? – Антонио напустил на себя оскорбленный вид.

Он избегал смотреть в черные глаза Кармине. Вот умник! Что-то он слишком дотошный стал!

– О том, – спокойно продолжал Кармине, – что ты ведь не сам до этого докумекал. Кто-то тебе платит, признайся. И сколько же?

– Ага, сколько? – подхватили дружки.

– Пятьдесят тысяч, – соврал Антонио. – Я собирался поделить поровну, болваны.

– Пятьдесят! – фыркнул Кармине. – Ну и козел же ты, парень, за дешево тебя купили! Умные люди шестизначные суммы за такое берут!

– Ну, хорошо, хорошо, мне обещали шестизначную цифру, – признался Антонио, для которого попасться на вранье было делом естественным, а вот прослыть дураком – уже куда опаснее. – Он обещал мне сто тысяч.

– Ох ты, надо же! – издевательским тоном произнес Кармине. – Целых сто тысяч! Раздели на тринадцать – от силы выйдет двухмесячный заработок. Мелочевка, одним словом. И ты хочешь, чтобы мы за такие гроши кокнули поганого губернатора?

– Кто не хочет – может уйти. Прямо сейчас! – вспылил Антонио. – Проваливайте, очистите помещение!

Кармине Мусто решительно встал.

– Я ухожу. Кто со мной?

Несколько человек помялись.

– Ну же, – сказал Кармине, – пошли, дела ждут.

– Чем больше народу уйдет, тем больше останется на брата, – сказал Антонио.

– Жалкие гроши! – осклабился Кармине.

– А сколько выходит на каждого? – спросил кто-то из младших ребят.

Антонио напрягся. Его загнали в угол. Если он чересчур занизит цену, то останется один. Если же завысит, то погорит сам. Останется с жалкими грошами, выражаясь словами Кармине.

Испытующие взгляды товарищей придали ему решимости.

– Сто тысяч поделите поровну, – нехотя произнес он.

Кармине Мусто сплюнул на тигровую шкуру, лежащую на полу, и направился к выходу.

– Увидимся позже, умник, – сказал он.

Большинство ребят последовали его примеру. Осталось четверо, включая хозяина.

– По двадцать пять на брата, – важно объявил он, пытаясь сохранить хорошую мину. Хорошо еще, он не проболтался о лишних четырех тысячах – не говоря уж о губернаторском бумажнике.

План Антонио был прост: они подъедут на машине к дому губернатора – он на другом конце города – и вломятся с пистолетами. Ничего сложного. Конечно, деньги не такие большие – за такую-то работу! – но и дел-то немного. “Гумбы из Исти” прославятся.

Первая загвоздка случилась, как только Антонио вышел с дружками на улицу: у дома не оказалось его зеленого кадиллака.

– Кармине, – догадался Антонио. – Вот скотина! Угнал мою тачку.

– Ну, мы угоним другую, – предложил кто-то.

– Откуда? Это же наш район, мы не гадим там, где живем, я вам тысячу раз говорил!

– Что тогда?

– Поедем на метро. В том районе как раз метро недалеко.

Загрузив автоматы и пистолеты в спортивные сумки, “Гумбы” во главе с Антонио Серрано доехали до центра, а там пересели на трамвай.

Трамвайный маршрут пролегал через какой-то другой мир, о существовании которого “Гумбы из Исти” и не подозревали. Всего в нескольких милях от их грязного квартала, оказывается, есть чистые улицы и зеленые парки. Люди в трамвае красиво одеты и преисполнены достоинства. И нигде никаких “граффити”, которыми были испещрены все станции метро в их районе.

– Чудеса! – сказал Джонни Фортунато, самый младший в шайке. – Поглядите, какая тут везде чистота!

– Заткнись! – оборвал Антонио.

Но мальчишка был прав: здесь, в районе, где жил губернатор, было очень красиво. Тут даже пахло приятно, как будто всюду стояли невидимые глазу огромные ароматизаторы воздуха.

Антонио решил, что когда он разбогатеет – по-настоящему разбогатеет, – то поселится в этом районе в красивом доме. Может, даже по соседству с губернатором. Ах да, вспомнил он, ведь губернатора уже не будет: сегодня они его убьют.

Черт, а может, вообще купить губернаторский дом? А еще лучше – найти способ его украсть. Интересно, а можно украсть дом? Этого Антонио не знал. Надо будет порасспрашивать умных людей.

– Вон он идет, папочка, – сказал Римо.

– Хорошо, – отозвался Мастер Синанджу и скрутил свиток, над которым работал. Они сидели на заднем сиденье линкольна, стоящего на подземной стоянке Стейт-хауса.

– Кейс при нем, – сказал Римо. – Какой у тебя план?

– Заберем у него портфель, вот и все.

– Ну да. Это я и сам понимаю. Я спрашиваю: как?

Они следили за губернатором. Он прошел к машине, которую некоторое время назад Римо при осмотре гаража в поисках возможного автомобиля губернатора начисто отверг.

– Он садится в этот мятый фургон, – изумленно объявил Римо, выглядывая из заднего окна линкольна.

– Мне кажется, ты говорил, что он поедет на этоймашине.

– Я так думал. Это же самая большая и самая дорогая машина на всей стоянке! На ней государственные номера и все такое.

Мастер Синанджу с негодованием скрестил на груди руки.

– Ну вот, мой грандиозный план провален, и все из-за твоего невежества!

– Давай ты мне по дороге об этом расскажешь, – сказал Римо, перепрыгивая на переднее сиденье.

Он выдрал провода из замка зажигания и соединил их напрямую. Мотор взревел.

– Ты свое дело сделал, – сказал Чиун, перебираясь через спинку сиденья. – Машину поведу я!

– Как бы не так! – ответил, Римо, выруливая вслед за губернаторским фургоном. – Мне пока жизнь дорога.

– Ты просто завидуешь моему мастерству, – сказал Мастер Синанджу и устроился на пассажирском кресле.

– Я признаю: ты блистательный водитель. Ты умеешь заставить машину выделывать такие трюки, на которые она не рассчитана. Только вот не можешь держаться на проезжей части, не умеешь останавливаться на светофоре и пропускать пешеходов. Слушай, хватит там возиться! Ты мешаешь мне сосредоточиться! Нельзя этого парня упустить.

– Поздно! План все равно пропал.

– А вот рассказал бы мне, может, я бы сумел что-нибудь предпринять, – упрекнул Римо.

– Очень хорошо, расскажу, но только потому, что это письмо имеет такое важное значение для Императора Смита. Мой план был прост, только не надо путать простоту с легкостью исполнения. Он был прост, но хитроумен.

– Послушай, может, ближе к делу?

– Грубый невежда! Мы спрятались на заднем сиденье этого транспортного средства, поскольку ты клялся и божился, что это машина губернатора сей провинции. Когда он сел бы за руль, как делают многие вроде него, то обязательно бросил бы портфель назад.

– Да что ты говоришь?!

– Прямо нам в руки! – торжествующе закончил Чиун.

– Ага, – медленно проговорил Римо.

– Вот так-то!

– Это я понял. А дальше-то что?

– Что – дальше? Это все! Раз портфель у нас, то и письмо, считай, наше.

– Да, – сказал Римо, останавливаясь на красный свет. – Только нам всю дорогу пришлось бы прятаться у него на заднем сиденье, до самого его дома – или куда он там собрался?

– И что? Он бы доехал, а нам бы осталось только дождаться, когда он выйдет из машины и оставит нас с портфелем в руках.

– А ты не думаешь, папочка, что когда он перегнулся бы назад, то заметил бы, что мы прячемся за спинкой?

– Нет, конечно. Мы ведь Синанджу, мы умеем становиться невидимыми. Мы – туман, струящийся сквозь чащу леса, мы – тень, не отбрасываемая никем. Конечно, он бы нас не заметил.

– Он бы нас заметил, папочка, если только он не слепой.

– Может, и слепой: посмотри, на какой он ездит развалюхе!

– Может быть, может быть...

– А ты споришь со мной специально, чтобы загладить свою вину! Загубил такой блестящий план!

– Да я не спорю! – сказал Римо. Светофор мигнул. Римо держался вплотную к фургону губернатора и вскоре вместе с ним оказался в зеленом жилом районе. – Откуда мне было знать, что он ездит на этой колымаге?

– Ты должен был знать! Ведь ты родился в Америке. А для меня эти берега все еще чужие.

– Двадцать лет в Америке, и все чужие? – съязвил Римо.

– Еще лет через десять я буду здесь как дома. А почему мы здесь остановились?

– Я думаю, он приехал, – ответил Римо.

Мастер Синанджу оглядел улицу в обе стороны – повсюду были трехэтажные, обшитые деревом дома на маленьких лужайках, усеянных осенними листьями.

– А где же его замок? – спросил Чиун.

Римо посмотрел вслед губернатору, который прошел от машины по мощеной дорожке и исчез в домике с остроконечной крышей.

– Наверное, вот этот.

– Губернатор целой провинции! – заверещал Чиун. – И живет в таком доме? Нет, Римо, это невозможно. У этого человека в руках жизнь и смерть его подданных. Не стал бы он жить среди них как рядовой гражданин! Нет, это, должно быть, жилище одной из его многочисленных наложниц. Да, точно, это дом наложницы. Никаких сомнений.

– Ну что ж, папочка, как бы то ни было, он находится в доме, а мы с тобой здесь. Что будем делать?

– Надо добыть письмо! – решительно объявил Чиун. – Подождем, пока погаснут огни, неслышно, как призраки, на кошачьих лапах проберемся в дом и...

– Ты хочешь сказать – как кошки?

– Нет, как призраки. Кошки любят наделать шуму. А мы движемся неслышно. Мы же Синанджу!

– Да, ты прав, – согласился Римо, которому вовсе не нравилась мысль провести еще два часа или даже больше в ожидании, пока губернатор ляжет спать. – Мы – ветер в кронах деревьев.

– Невидимый глазу ветер! – уточнил Чиун.

– Да, да, невидимый глазу. Разбуди меня, когда свет погаснет.

Римо тотчас задремал. Казалось, не прошло и нескольких секунд, как Чиун тронул его за плечо. Римо сразу проснулся, все его чувства обострились.

– Сколько времени я спал? – спросил он, озираясь.

– Точно не скажу. Минут шесть-семь.

– Минут!

– Должно быть, губернатор очень устал, – сказал Чиун, показывая на дом: все окна были темны.

– Пошли.

Они вышли из машины, потихоньку закрыли дверцы и приблизились к дому. Римо быстро обнаружил заднюю дверь, по-видимому, некогда предназначавшуюся слугам и ведущую в кухню.

Навалившись на дверь, Римо приложил руку к замку и нажал. Он мог бы выбить замок одним ударом, но не хотел шуметь.

Замок наконец поддался и вывалился, как гнилой зуб из десны. Римо шагнул в дом, глаза его привыкли к темноте и разглядели кухню, плитку на полу, которую в последний раз перекладывали во времена Эйзенхауэра.

– Будем надеяться, он на ночь не прячет портфель себе под подушку, – прошептал он.

Следом за Римо Чиун прошел в старомодную гостиную, обставленную в стиле датского модерна. Каждую свободную поверхность украшала желтоватая куколка.

– Тут пусто, – сказал Чиун, озираясь. – Фу ты!

Римо безуспешно обшарил другие комнаты.

– Должно быть, наверху, – решил он. – Не нравится мне это.

– Мы станем ветром, – обнадежил Чиун.

– Если губернатор нас застукает – мы пропали. Он поднимет крик аж до Белого дома.

– И что? – изумился Чиун. – Президент с благодарностью примет его жалобы и протесты, а потом прикажет Смиту уничтожить этого беспокойного губернатора.

– Ничего подобного! – сказал Римо. – Будет скандал. Полетят головы – президента, Смита, а возможно, и наши.

– Римо, будь предельно осторожен, – прошептал Чиун. – Мы не должны потревожить эту высокопоставленную особу.

– Вот именно, – согласился Римо и начал подниматься по винтовой лестнице.

Дверь в губернаторскую спальню была закрыта. Сквозь нее Римо слышал ровное дыхание двух спящих – губернатора и его жены. В темноте Римо с Чиуном обменялись понимающими взглядами. Они разделились и осмотрели остальные комнаты. Когда они вновь встретились у дверей спальни, Римо помотал головой, а Чиун развел руками.

Римо пожал плечами и знаком велел Чиуну ждать за дверью. Тот одними губами произнес: “Как ветер!”

Римо повернулся к двери и распахнул ее. Глаза его напряглись. Он скользнул в спальню и сразу заметил кейс: он стоял на тумбочке у изголовья со стороны хозяина дома.

Римо взял портфель в руки и на мгновение задержался, раздумывая, что делать – спуститься вниз и там открыть кейс или рискнуть сделать это прямо тут. Он решил, что одинаково опасно и то, и другое. Главное – чтобы губернатор Принсиппи не заподозрил, что в его кейсе кто-то рылся, хотя позже, когда он обнаружит пропажу письма, он все равно догадается – ведь утром Римо в открытую проявлял к нему интерес.

Римо положил кейс на пол. Замок был кодовый, с трехзначным шифром.

Римо хотел было попробовать код наугад, но тут его осенило, что вряд ли губернатор станет запирать портфель на код в собственном доме. Иными словами – код уже должен быть набран.

Римо нажал защелку – она открылась. Улыбаясь в темноте, он просмотрел содержимое портфеля. Там был конверт, а в нем – письмо. Он прочел под ним подпись – “Тюльпан” и мысленно поздравил себя.

Римо закрыл кейс и вернул его на тумбочку – в точности на то место, где он стоял, но не успел выпустить ручку портфеля, как с первого этажа донесся звук автоматной очереди.

Губернатор резко сел на кровати и потянулся к лампе. В пяти дюймах от него стоял Римо.