Наследница Дестроера

Глава 24

Римо Уильямса разбудили нетерпеливые хлопки.

– Вставай, лентяи! – прокричал ему в ухо Мастер Синанджу. – Или ты решил проспать собственную свадьбу?

– О-о, зачем же кричать в ухо, Чиун? Мне бы не хотелось оглохнуть перед самой церемонией.

Римо сел на циновке и заморгал. Перед ним стоял Мастер Синанджу, одетый в белые полотняные брюки и широкий белый жакет. На почти совершенно лысой голове красовался черный цилиндр, подвязанный под подбородком шнурком.

– Кем это ты вырядился? – спросил Римо, поднимаясь.

– Отцом жениха, – отрезал Чиун и повернулся к груде одежды на татами. – Но сдается мне, если я на церемонии буду держаться в сторонке, меня никто и не признает.

– Очень смешно! – сказал Римо. – А это что за барахло?

– Твои свадебные одежды.

– Здесь шмоток столько, что хватило бы на весь Большой театр. Я не могу надеть на себя все это!

– Это свадебные облачения бывших Мастеров Синанджу, – пояснил Чиун, беря в руки зеленый с голубым костюм, который вполне подошел бы молоденькой гейше. – Нам надо подобрать тебе что-нибудь по размеру.

– Вообще-то это не мой стиль, – прокомментировал Римо, внимательно изучая наряд из чистого шелка.

– У тебя нет никакого стиля! Но если подобрать достойный наряд, этот факт может остаться и незамеченным, по крайней мере, на время торжества. Ага, вот это тебе подойдет.

Римо взял у него одеяние.

– Очень красочно, – равнодушным тоном произнес он. – По-моему, здесь присутствуют все мыслимые и немыслимые цвета. Хм-м, погоди-ка, а где же рыжий? Ага, вот он, пятно в форме кота. Видишь? Под левым рукавом.

– Не кота, а барсука, – проворчал Чиун, отбирая костюм у Римо и бросая его во вторую стопку. – Наряд, в котором я был на своей свадьбе, ты, конечно, не заслужил.

– Так это был твой костюм? – изумился Римо.

– Вот этот примерь-ка. Он принадлежал Мастеру Ку.

– О нет, змеиная кожа мне не идет! – запротестовал Римо. – К тому же это налезет только на какого-нибудь коротышку, да и то – если не застегиваться.

– В том-то вся и проблема, – вздохнул Чиун и отправил костюм Мастера Ку во вторую стопку. – Все Мастера Синанджу имели идеальные пропорции. Ты же, напротив, верзила с огромными лапищами. Тебе ничто из этого не налезет!

– А может, мне пойти как есть? – предложил Римо и раскинул в стороны руки.

Чиун оглядел его с головы до ног – на Римо была белая футболка и черные брюки. Чиун поморщился.

– Я что-нибудь придумаю, – объявил он и опять нырнул в груду вещей.

Видя, что до конца еще далеко, Римо сел в позе лотоса посреди комнаты и подпер голову рукой.

– Что-то, папочка, вид у тебя какой-то невеселый.

– А чего радоваться? – ответил Чиун, отрывая длинные полосы от пышного желтого одеяния.

– Я знаю: тебе хотелось остаться в Америке и продолжать работать на Смита. Я понимаю, что тебя не вдохновляет моя женитьба, но сегодня, ради такого дня, ты мог хотя бы притвориться. А то у тебя такой вид, будто мое личное счастье подрывает основы твоего благополучия. Ну же! Для меня!

– Для тебя? Для тебя я как раз подбираю подходящий к случаю костюм. Разве этого мало?

– Ладно, – весело сказал Римо. – Расскажи, в чем заключается свадебный ритуал? Судя по груде вещей, церемония будет долгой. Что я должен делать?

– Когда ты будешь подобающим образом одет, ты отправишься на благородном скакуне к дому невесты. Там вас представят друг другу, угостят вином, и ты поклянешься в верности своей невесте, а она – тебе. Ничего сложного. Ритуал настолько прост, что даже белый олух ничего не напутает.

– Вино я не пью, ты это знаешь. От алкоголя у меня в организме происходит короткое замыкание.

– Беру назад свои опрометчивые слова. Возможно, ты – то самое исключение, которое подтверждает правило. Не бери в голову, когда до этого дойдет, тогда и станем думать. Ага, вот это подойдет, как раз под цвет глаз.

– По цвету и фактуре похоже на дерьмо.

– Ну да, в точности как твои глаза, – поддакнул Чиун.

Он обмотал голову Римо материей, завязал на затылке, чуть не закрыв и глаза тоже, и сделал шаг назад. – Это для начала, – сказал он и ослабил тесемки у зеленых штанов. – Вот эти надень! – приказал он.

Римо натянул на себя зеленые штаны.

– Да они мне едва до колен достают! – возмутился он. – В таких только по лужам босиком бегать!

– Это я улажу. Стой ровно! – Чиун нагнулся и ловкими движениями обмотал икры Римо разноцветными полосками материи.

– Не так туго! – взмолился Римо.

– А теперь куртку! – сказал Чиун и протянул Римо нечто вроде кителя из тигровой шкуры.

– Это будет мало! – заявил Римо.

– Примерь!

Римо послушался. Не снимая футболки, он сунул руки в рукава пропахшего плесенью кителя, потом попытался застегнуть.

– Нет, не надо тянуть! – сказал Чиун. – И так хорошо.

Римо повернулся. На стене под гобеленом висело зеркало в золотой раме. Он отодвинул гобелен в сторону и взглянул на свое отражение.

– Не пойдет! – решительно заявил он. – Я похож на Элвиса Пресли в роли несчастного бродяжки.

– Уверен, что его свадебный наряд был не менее выразителен, – радостно подхватил Чиун.

– Я не собираюсь жениться в таком виде!

– Если ты предпочитаешь сшить свадебный костюм на заказ, это легко можно устроить. Но тогда свадьбу придется отложить недели на две, а то и на три.

Римо призадумался.

– Согласен на этот. Но только потому, что если я стану оттягивать, ты можешь совсем передумать. Что еще?

Снаружи робко постучали.

– Войдите! – прокричал Чиун.

Перепачканный мальчик бросился к Мастеру Синанджу и стал дергать его за штанину. Чиун нагнулся, и мальчик что-то зашептал.

– Прекрасно, спасибо, – сказал Чиун, отпуская мальчишку.

– Что за секреты? – полюбопытствовал Римо.

– Мне доложили, что гости уже прибыли.

– Твоя родня, должно быть? У меня никого нет.

– Не будь столь категоричен.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что настало время свадебного торжества.

– Как? В такую рань?

– “В такую рань?” “В такую рань?” – передразнил Чиун, сверкнув глазами. – Ты целый год стонал и ныл, что тебе никак не дают жениться, а теперь, когда час настал, – в кусты? Если таково твое желание, мы можем все и отменить. Для меня, конечно, это будет вечный позор, но еще не поздно.

– Ну, я совсем не хочу ничего отменять, вот только... только...

– Что?

– Ты целый год резину тянул, а теперь гонишь как на пожаре. Странно как-то!

– Кто это гонит? – Чиун вытолкал Римо из комнаты. – Идем, твой скакун ждет.

Волоча за собой развевающиеся полоски ткани, Римо проследовал за Чиуном из тронного зала Дома Мастеров. У крыльца стоял вол и рыл носом землю.

– Ты, кажется, говорил о благородном скакуне? – удивился Римо.

– Это должен был быть пони, – объяснил Чиун. – Но если ты взгромоздишься на нашего изящного корейского пони, то сломаешь ему хребет. Поэтому тебе подобрали что покрепче.

Римо нехотя взобрался на спину волу. Тот протестующе замычал.

– Похоже, он не привык к седоку, – предположил Римо.

– Ехать недалеко! Сиди спокойно. Главное – не упади!

– Ты это ему скажи!

Чиун взялся за концы украшенного азалиями повода и повел вола в селение, громко выкрикивая:

– Все сюда! Все сюда! Настал день свадьбы Римо Светлого! Идите все к дому Ма Ли!

– Ты прямо как городской глашатай, – шепнул Римо, не без труда сохраняя равновесие.

Он заметил, что Чиун что-то несет под мышкой. При ближайшем рассмотрении это оказалась деревянная утка.

– Мы что, идем охотиться на уток? – спросил Римо.

– Утка – это часть церемонии. В моем народе утку почитают как символ супружеской верности. В браке верность очень важна. Мы придаем ей исключительное значение.

– Спасибо, что объяснил.

Улицу заполнили мужчины, женщины, дети, высыпавшие из своих домов с островерхими крышами. Все смеялись, танцевали и пели. Главным образом, заметил Римо, – смеялись. И показывали пальцем. На него.

– Знаешь, папочка, – зашипел он, – если бы ты мне не сказал, что так надо, я бы решил, что они смеются надо мной.

– А разве это не смешно – долговязый белый человек, разодетый как оборванец, и верхом на воле? – самодовольно ухмыльнулся Чиун.

– Так ты это нарочно делаешь? Хочешь сделать из меня посмешище?

– Нет, ты и есть посмешище. Моей заслуги тут нет.

В этот момент вол стал поворачивать на дорогу, ведущую по берегу к стоящему на отшибе домику Ма Ли, и Римо едва не потерял равновесие.

– Да в чем дело, Чиун? Ты все еще ревнуешь, что они оказывают мне больше знаков внимания, и поэтому решил вырядить меня как клоуна? Хочешь меня дискредитировать?

– Неужели я стал бы это делать в день твоей свадьбы?

– Ты сделал бы это и на моих похоронах, если в тебе это взбрело в голову!

– Тише! – остановил его Чиун. – Мы почти на месте. Постарайся собраться. Пока что у тебя такой вид, как у свиньи, с разбегу врезавшейся в дерево.

Римо набрал полную грудь воздуха, в горле у него пересохло. Вот и настал день моей свадьбы, подумал он, а я похож на клоуна. Позади него селяне выстроились в неровную галдящую линию, как крестьяне на масленичных гуляньях.

– Тпрру! – скомандовал Чиун так громко, что слышно было даже в Южной Корее.

Вол фыркнул и встал во дворе скромной хижины Ма Ли.

По обе стороны двери стояли празднично разодетые девушки. Посреди двора был накрыт деревянный стол, на нем красовалась бутылка вина, а с двух сторон от нее – блюдо с плодами дерева ююбы и пустая миска.

Римо трижды поклонился перед столом.

– Что теперь? – спросил он у Чиуна.

– Стой спокойно. По возможности.

В стороне Римо заметил стопку золотых слитков – приданое Ма Ли, дар Чиуна. Это был последний гонорар от КЮРЕ, выплаченный год назад.

– Где она? – спросил Римо, озираясь по сторонам.

– Молчи!

Две подружки невесты, в синих с белым кимоно, открыли дверь. Из домика вышла одетая в великолепный наряд алого шелка Ма Ли. Подружки проводили ее до стола, и Ма Ли встала, смущенно поникнув головой.

Гости сгрудились вокруг. Те, кому не хватило места во дворе, глазели из-за ворот. При всей торжественности момента на лицах мелькали усмешки.

– Ты только взгляни на нее, Чиун! – зашептал Римо. – Ей за меня стыдно! Как ты мог с ней так обойтись?

– Корейские девушки всегда скромно ведут себя со своими будущими мужьями. Таков наш обычай. А теперь иди и встань с ней рядом.

Римо обогнул стол, и невеста подняла на него глаза. Римо вновь ощутил знакомый прилив желания. На него смотрело юное лицо, сияющее невинностью. Ее темные глаза притягивали.

– Здравствуй, малышка, – выдохнул Римо. – Давно не виделись.

Наградой ему была смущенная улыбка и потупленный взор.

Чиун церемонно выступил вперед и сделал подружкам невесты знак отойти. Потом он достал длинный белый лоскут и связал молодых за запястья.

– Я соединяю руки этого мужчины и женщины в знак того, что отныне они вместе навеки.

Чиун повернулся к зрителям и, словно в заклинании, воздел руки. Римо обратил внимание, что его птичьи глаза беспокойно шарят по толпе.

– В качестве отца жениха, связанного не кровными узами, а узами Синанджу, я принимаю приданое Ма Ли. – Чиун сделал жест в сторону золотых слитков.

Старый разбойник, мелькнуло в голове у Римо. Золото Смита остается при нем!

– Нам осталось только наставить молодых на истинный путь супружества, – сказал Чиун, приподнимаясь на цыпочках, чтобы разглядеть кого-то в толпе. Лицо его было озабоченным. – Нам осталось только наставить молодых на истинный путь супружества! – громче повторил Чиун еще раз. По толпе пробежало волнение. Чиун продолжал: – Но сначала я должен сказать, что значит – быть семейным человеком. Быть мужем или женой означает хранить преданность своему супругу. Но вопреки представлениям, бытующим во многих диких странах, для семьи недостаточно двоих. Вернее – для счастливой семьи. Нельзя забывать и о других, в особенности – о старших родственниках супружеской четы. Некоторые люди в других странах, – Чиун в упор взглянул на Римо, – полагают, что, заключая брак, человек должен покинуть своих родителей. В Корее на это смотрят иначе, тем более в Синанджу. У нас молодые супруги становятся желанными в доме жениха, ибо с их появлением семья жениха делается больше и, следовательно, счастливее. Давайте же сегодня, когда в жизни нашего селения начинается новая эра, оставим все старое ради нового.

– Эй! – тихонько окликнул Римо. – Я все понял. Может, закруглимся?

– Забудем прошлое во имя верности и преданности, – добавил Чиун, довольный своим красноречием. Он завертел головой, тщетно пытаясь разглядеть на флегматичных лицах собравшихся выражение восхищения. – Согласно обычаю, следующие три дня жених проведет здесь, в доме невесты, – немного смутившись, продолжал Чиун. – По истечении этих трех дней молодоженам надлежит перебраться в дом родителей жениха. Поскольку жених родом из другой страны и не принадлежит к Синанджу от рождения, я хочу спросить его согласия на почитаемый нами обычай.

Чиун с хитрой улыбкой повернулся к Римо.

– Я согласен, – срывающимся голосом сказал Римо. И тихо добавил: – Ты всегда добиваешься своего, да?

– Только когда это существенно, – парировал Чиун и, повернувшись спиной к жениху с невестой, опять обратился к собравшимся.

По его поднявшимся и опустившимся плечам Римо понял, что речь будет весьма пространной. Интересно, не надумал ли он растянуть церемонию на все три дня?

Чиун резко обернулся к молодым.

– А теперь я хочу спросить у невесты, согласна ли она стать женой этого человека?

Впервые после возвращения в Синанджу Римо услышал тихий голос Ма Ли:

– Да.

– Я спрашиваю жениха, – пропел Чиун, – согласен ли он взять в жены эту девушку? Отныне и вовеки веков?

– Согласен, – сказал Римо.

Чиун в последний раз обвел взором толпу, потом воздел руки, так что из-под широких рукавов стали видны его костлявые руки.

– И я обращаюсь ко всем собравшимся: станьте свидетелями этого союза! Но прежде чем объявить их мужем и женой, я должен спросить: нет ли среди вас кого-нибудь, кому претил бы этот брак?

Толпа в один голос ахнула. Прежде никогда такой вопрос на свадьбах здесь не звучал. Может, это американский обычай? И как они должны отвечать? Все нерешительно переглядывались.

И вдруг сквозь толпу стал пробираться маленький человечек. Проскользнув между колен недоумевающего Пул Янга, ребенок вышел вперед и, уставившись на Римо Уильямса круглыми глазами, закричал:

– Папочка! Папочка!

Ангельское детское личико сияло.

– Что это значит? – смутился Римо.

Мастер Синанджу швырнул деревянную утку оземь, так что у нее отлетела голова. После этого он один раз громко ударил в ладоши.

– Произошла ошибка! – отчеканил он. – Этот мужчина не чист. Я объявляю свадьбу несостоявшейся, поскольку жених не девственен.

– Не... – промямлил Римо. – А для кого это новость?

– Для невесты! – отрезал Чиун. – Только чистый разумом и телом может взять в жены девушку из Синанджу. Римо, мне стыдно, что ты ввел ее в заблуждение, тогда как доказательство твоего распутства – вот оно, льнет к твоим коленям.

Римо повернулся.

– Ма Ли, я понятия не имею, что это за ребенок, – взволнованно заговорил он. – Правда!

– Неужели? – раздался из толпы решительный женский голос.

Римо дернул головой. Голос. Голос был ему знаком!

Перед толпой стояла, завернувшись в плащ, высокая женщина с лицом, обрамленным белокурыми локонами. Ее зеленые глаза гневно сверкали, потом свет в них потух и они приобрели недружелюбный серый оттенок.

– Джильда! – ахнул Римо.