Наследник Аркона

26

И снопа они поняли лишь малую толику из того что говорил Шалли:

— Приходит мои брат. Сердце у него белое. Это я предвидел… Время разбудит в срок. Вместе… Тоже белое. Это хорошо. Вершители Судеб и должны быть такими. Все мои слуги… Мой дом… Близится буря. Лучше собраться здесь.

При упоминании о буре люди начали озираться по сторонам. С запада на самом деле заходила огромная черная туча. При мысли о надвигающейся грозе всем стало не по себе.

Шалли, если это действительно был он, жестикулировал все настойчивее. Сов взлетел, чтобы не подвернуться под руку.

— Заходите! — кричал отшельник.

— Сюда? — переспросил Ансар. — Мы же не сможем подняться.

— По-моему, он хочет, чтобы мы обошли вокруг Может, там подъем легче? — высказал предположение Шилл.

— В крайнем случае хоть под скалой спрячемся, — Орм выразительно поглядел на запад.

— Тогда пойдемте, — решительно сказал Марк.

Лошади снова двинулись вперед по тропе. Фонтейна поравнялась с Марком и тихо спросила:

— Это ведь на самом деле Сов? Как ты думаешь?..

— Надеюсь, — ответил он.

Вопреки ожиданиям, противоположная сторона скалистого уступа оказалась крутым, но вполне доступным для подъема травянистым склоном. Снега там почему-то не было, и яркая зелень казалась невероятно пышной после белизны за перевалом.

Они спешились. Марк, Ансар и Шилл повели лошадей в поводу, отыскивая путь полегче. Над ними Шалли продолжал махать руками, подзывая их, но больше не говорил. Наконец они оказались на широком, поросшем травой плато. Слева высился утес, столь впечатляющий с противоположной стороны. Перед ними уходила в небо гора. Шалли встретил их и сразу указал на вход в пещеру на другом конце плато.

— Укрытие. Будет буря, — просто сказал он.

Теперь стало ясно, что седовласый старик одет в козьи шкуры. Он закатил глаза, указывая сначала на летящие по небу тяжелые облака, а затем на всадников, устало поднимающихся по тропе.

— Помоги им подняться, — сказал Марк Шиллу. — А я пойду взгляну на пещеру.

Шалли, который до этого внимательно смотрел на Шилла и Ансара, теперь с нескрываемым интересом принялся изучать Марка. Глаза его на минуту задержались на мече принца и двинулись дальше. Марк встретил внимательный взгляд, и ему стало неуютно. Что-то в облике отшельника внушало благоговение.

— Последний наследник, — невнятно произнес он.

— Что? — переспросил Марк.

— Пещера, — сказал Шалли. — Укрытие. Для коней тоже.

— Тогда это, наверное, большая пещера, — улыбнулся Марк и направился ко входу. Сов проскользнул над ним и исчез в темноте.

— Вместе с этой совой к вам никто не приходил? — спросил Марк. — Человек? Маг?

— Мой брат с белым сердцем, — проговорил Шалли.

— Брат? Где он?

Шалли не ответил. Он оглянулся, убедился, что весь отряд уже поднялся па плато, и направился к пещере.

— И кони тоже, — повторил он, видя колебания Марка.

Вход в пещеру действительно оказался достаточно высоким, чтобы провести лошадей, но Марк боялся, как бы они не поломали ноги в темноте. Пещеры обычно плохо приспособлены под стойла.

Шалли бормотал что-то совершенно несуразное, но опасения Марка постепенно рассеялись. Казалось, в этой пещере светился сам камень и пространство будто медленно раскрывалось перед быстро привыкающими к неверному свету глазами. Огромный коридор уходил в глубь горы, слегка поднимаясь вверх, то и дело в стороны ответвлялись боковые штреки. Пол против ожидания оказался ровный, лишь изредка попадались кучки мелкого щебня и песка.

Изумленно оглядываясь, Марк завел коня внутрь В некоторых местах камень светился сильнее. Воздух был удивительно теплый, а откуда-то издалека доносилось музыкальное журчание льющейся воды.

— Кони, — сказал Шалли, указывая на один из боковых проходов.

Марк направился туда и оказался в пещере, где легко могли разместиться и пятьдесят лошадей. Вдоль одной из стен бежал ручеек. Конь Марка радостно заржал и припал к воде. Казалось, это место совершенно его устраивало.

Вернувшись в главный коридор, Марк как раз успел встретить входящий отряд. На лицах людей явно читалось удивление. Он указал им дорогу до здешней «конюшни» и повернулся к Шалли, но старика нигде не было. «Неужели ловушка?» — подумал я. Откуда-то из недр горы заухала сова, и Марк отправился туда, заглядывая по пути во все гроты.

Внезапно перед ним словно из воздуха возник Шалли. Отшельник махнул ему рукой и Марк, пошел за ним.

В гроте, куда они пошли, было темнее, Марку с трудом удалось различить бесформенную кучу лохмотьев в дальнем углу. Пока его глаза привыкали к освещению, куча зашевелилась и знакомый голос произнес:

— Я так и думал, что вам не удастся избежать встречи с моим здешним другом.

— Феррагамо!

Маг поднял голову, и восторг Марка вмиг испарился. На него смотрели хорошо знакомые зеленые глаза, но лицо претерпело разительные перемены. Феррагамо был так истощен, что сквозь натянутую, как сухой пергамент, кожу проступали кости. Волосы мага в причудливом свете казались снежно-белыми, почти серебряными. Даже под бесформенной одеждой было заметно, как ссохлось его недавно еще сильное тело.

Голова Феррагамо запрокинулась. От изумления Марк пошатнулся. Он мог бы поклясться, что от волос мага посыпались искры.

Некоторое время спустя Марк сидел в другом зале и говорил со своими друзьями. Всем хотелось увидеть Феррагамо, но Шалли отказался пускать к нему кого бы то ни было. Он только повторял: «Слишком белый, слишком белый», — и так решительно встал на пороге, что пробраться внутрь не удалось даже Фонтейне. Вследствие этого они потребовали от Марка самого подробного отчета. Принц описал состояние Феррагамо и странные эффекты, которые так поразили его.

— Искры? — недоверчиво воскликнули Ансар и Орм.

— Так это выглядело, — кивнул Марк. — Крупные искры, но не красные, как от костра, а серебристые. Когда я нагнулся над ним, то заметил, что вся его кожа светится. Должен вам признаться, это меня напугало.

— Не удивительно, — содрогнулся Дург.

— Я встал перед ним на колени. Он бормотал что-то насчет дыхания во сне, про людей, которые спят месяцами, и про то, как кто-то скрывался в снегу. Я не понял, что это может значить, а меня он, кажется, просто не слышал.

— Наверное, он очень болен, раз так похудел, — предположила Фонтейна. — Может быть, это лихорадка и он бредит?

— А отшельник ничего не объяснил? — спросил Шилл. — Ясно же, что Феррагамо здесь не первый день.

— Когда Феррагамо уснул, я пытался его расспрашивать, Но он как сказал: «Слишком белый», так с тех пор на том и заклинился. Но в той пещере, где лежит сейчас Феррагамо, есть нечто странное, — добавил Марк. — Похоже, в ней все время что-то движется Заметить можно только краем глаза, а посмотришь прямо — ничего нет. У меня мурашки пошли по коже.

— Надо бы его перенести оттуда, — предложил Ансар. — Обстановка там не очень здоровая.

— И как ты это сделаешь? — спросила его сестра. — Шалли нас на порог не пускает.

— Шалли показал мне еще кое-что, — сказал Марк. — Похоже, его очень заинтересовал мой меч. Он не хотел касаться его, но потребовал, чтобы я вытащил его из ножен, и показал на лезвие. Я пригляделся — по клинку бежит светящийся орнамент. Он показался мне смутно знакомым. А отшельник жутко возбудился, когда его увидел.

— Можно поглядеть? — спросил Ансар.

— Сейчас, наверное, уже не видно, — засомневался Марк. Он вынул меч из ножен и дал осмотреть его. — Может, все дело в освещении в той пещере? Оно там странное и все время меняется.

— Да здесь везде свет странный, — проворчал Дург.

— Я ничего не вижу на этом клинке, — сказал Орм. — Надеюсь, Шалли не подшутил над тобой?

— Ну и что вы скажете? — Марк вложил меч в ножны. — Я задержался там еще ненадолго. Феррагамо снова проснулся и совершенно отчетливо произнес: «Я рад, что ты здесь. Помни об источнике», а потом снопа понес всякую чепуху. Когда я уходил, он уже опять спал, но очень беспокойно, и все время бормотал что-то.

— Наверное, кошмары, — предположил Орм.

— Но мы, во всяком случае, можем подождать, пока он придет в себя и все расскажет, — сказал Шилл.

— У меня нет ни малейшего желания уходить отсюда в такую погоду, — поежился Орм. — Там уже началась гроза.

— По-моему, здесь неплохо, — пожал плечами Ломаке. — Мои ребята уже осмотрели некоторые помещения.

— Да здесь прямо как в лабиринте, — сказал Дург. — Удивительно, что еще никто не потерялся.

— А почему так тепло? — спросил Марк.

— Там в глубине есть горячий источник, — ответил Ломаке. — Наверное, вода проходит по трещинам в скалах и согревает пещеру.

— Холодная вода здесь тоже есть, — сообщил Дург. — Наверное, талая.

— Да эта пещера больше приспособлена для жизни, чем дворец в Стархилле! — воскликнул Орм.

— А как быть с едой? — спросил Марк.

— Здесь целые кладовые вяленого мяса и овощей, — воскликнул Дург. — Не говоря уж о зерне. Не представляю, откуда он все это добыл.

— Здесь можно бы выдержать осаду, — задумчиво проговорил Ломаке.

— Кстати, о еде, — заметил Дург. — Большинство запасов находится во второй пещере справа отсюда. Похоже, это кухня. Мы могли бы пойти пообедать.

— Ты можешь думать о чем-нибудь, кроме собственного желудка? — раздраженно бросила Фонтейна. — Могу поклясться, ты замучил Джани стряпней.

— Он сам вызвался, — огрызнулся Дург.

Свод кухонного грота прекрасно поглощал дым и пар. Когда все насытились, Фонтейна, как обычно, раздала по кусочку пирога. В это время вошел Шалли, уселся возле очага и принялся разглядывать гостей. Фонтейна угостила его пирогом. Отшельник осторожно обнюхал его, расцвел, одобрительно покивал и сказал:

— Хорошо. Ешьте. — Но сам есть не стал, а учтиво протянул спой кусок Фонтейне и обвел рукой всех собравшихся. Озадаченная принцесса убрала пирог.

Заник, оказавшийся ближе всех к отшельнику, начал выспрашивать у него про Феррагамо.

— Брат уснул, — был ответ. — Хорошо. Нужно. — И без малейшего перехода Шалли разразился новой речью, весьма похожей на ту, которую недавно произносил с утеса. Теперь они разобрали почти все слова, но смысла от этого не прибавилось.

Отдельные фразы казались Марку странно знакомыми, но его, как и всех остальных, настолько захватило представление, что он просто не успевал понимать, о чем речь. Чары разрушились, когда отшельник закончил своей коронной фразой:

— Должен ли я теперь умолкнуть?

Слушатели с трудом подавили желание расхохотаться.