Наследник огня и пепла. Том VII. Враг моего врага

Глава 15 Хозяин Боли

Горун был отчаянный. Кидаться на человека в латах с голыми руками. А может, просто он просто плохо меня знал — удар латной перчаткой в лицо едва выбил из его головы все иллюзии, а его самого чуть не отбросил через залитую водой дорожку в воду, но я успел той же рукой схватить его за куртку и дернуть назад. Толстая, грубая ткань его одежды выдержала, но сам он безвольно мотался в моей руке, как набитая ватой кукла. Я небрежно бросил его на мокрые камни — у меня были срочные дела.

Как это часто бывает, стремление к лучшему само по себе не делает ничего лучше. Мне следовало сохранять спокойствие и подгонять людей более размеренно, идя вдоль строя. Вместо этого мой окрик, подхваченный ревем Сперата, скорее всех переполошил. Если идущие впереди и смогли ускориться, то остальным для этого пришлось бы бежать, расталкивая остальных. К счастью, вместо этого все скорее растерянно замерли — колонна практически остановилась. Люди испуганно прислушивались к плеску воды, недовольно ругались, когда волны захлестывали им ноги и спрашивали друг у друга, что происходит. Пока еще они не успели испугаться, но я кожей чуял, как нарастает напряжение, готовое вылиться в панику.

Я заторопился назад. Вдоль кромки оставалось небольшое свободное расстояние — в этом мире редко кто умел плавать и люди в большинстве жались к середине ничем не огражденной тропки, подальше от глубокой, даже на вид, воды. Не забывая выдавать поощрительные шлепки ладонью по плечам я вполголоса приказывал поторопиться тем, мимо кого проталкивался. Умница Сперат тоже сообразил, что кричать не стоит. Чуть в стороне раздался плеск. Обернувшись туда, я увидел существо, которое мне очень не понравилось. Оно находилось метрах в пятидесяти от центральной площадки и быстро приближалось к ней. Кажется, оно шло, или ползло, по скрытой под водой дорожке. Шло быстро. Буруны от его движения расходились в стороны, как от катера. Люди слышали шум, но пока не видели его источник — они не так хорошо видели в темноте, как я.

И меня это в первый момент порадовало. Поскольку тварюшка как будто из кошмаров Лавкрафта выпрыгнула. Гроздья глаз на башке, явно самовыращенный панцирь на теле, как у броненосца, и множество многосуставных лапок спереди, которые не заканчивались ладонями, а продолжались и продолжались, уходя в воду. И все это, вместе с тем, из человека сделано — никакого хитина и сетчатых глаз, только отвратная бледная кожа. Омерзительное зрелище, хорошо, что его никто не видит.

Я проследил за траекторией движения тварюшки и похолодел. Оно двигалась примерно в середину колонны. Как раз туда, где сейчас находилась Адель с моим сыном.

— Сперат! — рявкнул я. И протянул руку. В неё тут же легка увесистая рукоять Крушителя. Я бы предпочел что-то, вроде топора. Побольше. Вот только ничего подходящего у Сперата нет… Хотя, нет, есть! — Сперат отдай свой топор, а сам доставай арбалет!

Он ловко поменял Крушитель на свой топор, не задавая лишних вопросом. Люди вокруг ахнули и стали показывать на меня пальцем. Я и сам заметил, что вокруг стало светлее. Лезвие топора, освобожденное от чехла, сияло как будто его топорищем в задницу высшему вампиру воткнули. Вероятно, это давало подсказку к природе твари, что сейчас приближается.

Мозг работал с жуткой скоростью, все вокруг как будто замедлилось. Едва пальцы сомкнулись на топоре Сперата я рванулся вперед, едва не сбивая с ног тех, кому не повезло быть задетым моим плечом. Кажется, я даже крикнул что-то, чтобы привлечь к себе внимание. Тварюшка навела на меня одну из гроздей из глаз, но курс не сменила. Надо было срочно остановить эту тварь!

— Арбалетчики! — заорал я.

Это был жест отчаяния. Они не видят опасность в темноте и ничего не успеют… И тут мозг, наконец, прострелила идея. Которая показалась мне в тот момент гениальной. Я, не останавливаясь, сорвал у рыцаря, мимо которого пробегал, лампу подземников с пояса. Хоть я и «пожелал», чтобы их экономили, на самом деле почти каждый, у кому эти лампы достались, их зажег. Света они давали не очень много, но удобно освещали дорогу под ногами. Сейчас это сыграло мне на руку.

Я метнул лампу в тварь, целясь прямо в глаза. Лампа полетела быстро, как мячик от удара ракетки чемпиона мира по теннису. Я взял слишком высоко — лампа преодолела все водное пространство, долетела до стены и разбилась, ударившись о камень у самой кромки воды. Масло разлилось по воде и вспыхнуло ярким, хоть и дымным, огнем. Из чего бы там подземники не делали этот состав, надо будет взять у них рецепт.

Звук разбившийся лампы заставил тварь слегка притормозить. Удивление на той породии на человеческое лицо, что у него было на голове, я не заметил, но часть глаз, из тех, что были на стебельках, посмотрела назад. А часть, на меня. Почти не глядя, я нащупал и метнул вторую лампу. В этот раз я сделал поправки. И попал прямо в морду твари. Лампа с каким-то неприличным чмоканьем проникла в гроздь глаз, разорвав по дороге парочку, а потом, судя по звуку, разбилась о тело чудища. Я увидел как в воду падают черепки и плещется масло. Вот только надеяться на то, что она загорится, как первая, не приходилось — как назло, во второй раз я взял лампу либо у экономного, либо у послушного пехотинца. И он не поджег в ней фитиль. А в запарке я не обратил на это внимание. Оглядевшись, я увидел человека с горящей лампой. Как назло, метров на десять позади меня. Я потянул к нему руку и двинулся назад. Но тот оказался сообразителен — сам сорвал лампу и бросил мне. В тусклом свете мелькнули перья и длинный нос. Грач. Надо будет его потом отметить. Легко поймав лампу, я развернулся и бросил лампу в третий раз.

На удивление ловко я бросаю эти шарообразные штуковины. И дело даже не в том, что я быстр, силен и умен. Нет, я все равно не пушка, а лампы не аэродинамичные пули, и летят по затейливой траектории. Просто я прямо чувствую, как нужно бросить, слегка подкрутив пальцами, чтобы попасть куда надо.

Третий раз я кинул уже с уверенностью, точно зная, что попаду твари в башку. И тут тварь мне напомнила, почему я не люблю конфликты. Из-за противодействия. Она резко остановилась и шарахнулась в сторону, избегая столкновения. И ей бы это удалось, лампа теперь явно летела мимо. Тварь подвела чрезмерная осторожность — она вскинула свои верхние конечности, оказавшиеся невероятно длинными. Сегментированные, отдаленно напоминающие многоножек, только без лапок, зато с хищными кривыми зубьями, настоящей бахромой идущими по краю. Не удивительно, что он опустил их в воду, держать такое на весу было насмешкой над всеми законами физики. И эта насмешка удалась — попытавшись закрыться от моего броска, тварь буквально сложила перед собой настоящую стену. И, вместо того чтобы пролететь мимо, лампа врезалась в неё. Разбилась. Огонь охватил сегменты конечностей, но не успел толком даже разгореться — тварь тут же опустила конечности в воду, смывая с себя горящее масло, оставляя его гореть безобидными островками в отдалении.

Но несколько горящих брызг достигли морды твари. Заставили его дернуться, затрясти гроздьями глаз… А потом вспыхнуло то масло, что осталось от второй лампы. Тварь закричала. По крайней мере, именно так я расценил этот свистящий звук. И вот тут его увидели остальные. И в тот же момент, одновременно с испуганными криками, застучали арбалеты. Испуг испытанных бойцов — выстрелить в что-то страшное, перезарядить, и еще раз выстрелить.

К моему удивлению, многие попали. Тварь бросало от ударов, как будто её за веревки в разные стороны дергали. Лопались глаза, появлялись оперения арбалетных болтов в теле и лапах. Но я уже понял, что природа этой гадости ближе к нежити. Поэтому не рассчитывал, что арбалетчики её убьют. Так и вышло, пережив обстрел, тварь упала в воду, вызвав у многих крик радости, но тут же вынырнула — просто смыла с себя большую часть горящего масла. А потом напружинилась и ответила. Выстрелила по нам своими конечностями. Сегменты двигались под водой, распрямляясь, набирая скорость, как распрямляющиеся пружины. И ударили в строй моих людей. На конце каждой конечности, опасно-чуждой, как будто кто-то гениальный сделал новый концепт Чужого, были длинные, черные когти. По одному на каждую. Длинные, как сабли. Именно ими её членистоногие тентакли, распрямившись, выскочили из воды и ударили в наш строй. Один из таких полетел прямо в Адель.

Моя жена повела себя не как женщина, но как воин. Шагнула на встречу, пряча за спиной кормилицу. Тетка охала и хватала ртом воздух, как рыба. Однако, орать боялась. Это странное чувство, когда люди боятся твою жену больше, чем пугало с гроздьями глаз вместо лица. Ивейн лупал глазами и тянулся к кирасе Адель, но та не обращала на него внимания. Перехватив молот поудобнее, она дождалась нужного момента, ушла с линии удара и ударила по лапе, прямо билом в сустав, сломив его. Одна из её телохранительниц подсуетилась со вторым, так же пропустив удар мимо себя и рубанув мечом.

Так успешно получилось не везде. По меньшей мере двух жертв тварь себе нашла. Черные когти пробили тела людей насквозь, словно не заметив броню. Проткнула и сталь, и стеганные поддоспешники, как нож мокрый картон. И тут же сдернула свои жертвы вниз, под воду. Я уже почти добрался до центральной площадки. Хорошо, что люди отшатнулись назад, от твари, тем самым давая мне дорогу. Бежать было почти удобно. Тем временем в тварь полетели огненные и ледяные магические заряды, и арбалетные болты самых расторопных арбалетчиков. Последние метры я пробежал пригнувшись, рискуя попасть под огонь своих.

— Полуха! Полуха! — надрывался крупный и молодой парнишка. По его, искаженному от рыдания лицу, текли текли слезы. Я узнал его только по валяющейся рядом телеге — один из тех двоих арбалетчиков, что ходили со мной на верх лестницы. При этом, однако, парнишка не забывал орудовать рычагом, натягивая арбалет. — Он Полуха утащииил!

На него нервно поглядывали. Позади пехотинец со знакомым грубым рубилом, но в добротной пластинчатой броне подземников и пехотном шлеме зыркал по сторонам. Очень подозрительно зыркал. Спокойно, внимательно, явно собираясь дать деру не теряя присутствия духа. Так, надо затыкать паникера. Я затормозил, скользя подошвами сапог по мокрым камням и вздымая целую стену брызг, схватил рыдающего арбалетчика за плечо левой рукой и тряхнул так, чтобы у того зубы клацнули.

— Что⁈ — заревел я ему в лицо. — Он Полуху забрал⁈ Вот же шлюха собаки! Ну я ему сейчас рожу изрублю! Прикрой спину, понял?

И не сильно ткнул его латной перчаткой в подбородок. Свободная-то у меня осталась только правая рука, с топором Сперата, ей и ткнул. Но от нервов получилось жестковато. Острые грани брони все равно рассекли кожу на щеке арбалетчика. Зато взгляд паренька сразу прояснился, он сглотнул слезы и кивнул. Я отпустил его и бросился к краю площадки. Попробовал перед собой ногой. Как когда собираешься купаться и проверяешь глубину. Хотел пощупать топорищем, но вовремя удержался — нет ничего хуже, чем скользкая рукоять оружия. Как я и предполагал, вода скрывала пару ступенек и дорожку, ведущую от центральной площадки к стенкам. Над ней сантиметров сорок воды, терпимо. Именно на этой дорожке и стоял наш глазастый хмырь. Уже рядом, метров двадцать. Я решительно двинулся вперед. Первые мои шаги были медленными и осторожными, но я все не проваливался и не проваливался в пустоту. Это придавало уверенности. И я набирал скорость, поднимая тучи брызг. За спиной я услышал боевые кличи графства Адвес. Ну конечно, без жены никак. И боевые кличи других рыцарей. К которым присоеденился угрюмый рык Дуката «Выдеру» и заливистый девичий смех чистого счастья. О, значит и Гвена меня догнала. Такое она не пропустит.

Древнее зло, мрачный ужас подземного мира бомжей-убийц, тот кого назвали Хозяином Боли, некоторое время пялился на приближающихся к нему людей полусотней глаз. А потом заторопился назад, одновременно лихорадочно притягивая к себе сусчавтатые тентакли и пытаясь ими отбиться от нас. Его, как обещание скорой смерти, уже подсветил золотистый свет моего топора. Увернувшись от одного черного когтя, потом от другого, походя срубив первый, я с разбегу воткнул топор Сперата прямо в середину опаленных гроздей бешено вращающихся безумных глаз. Не сбавляя темп перескочил через него, придерживаясь за чудовище рукой. Даже через кожу латной перчатки почув — нежить. Древняя, сильная, и очень тупая тварь. Оказавшись у неё за спиной я отрезал ей путь к отступлению. И тут же заработал топором со скоростью, которой бы позавидовал даже победитель соревнований канадских лесорубов. К моим частым, дробным, похожим на барабанный проигрыш «тук-тук-тук-тук», очень скоро добавился визг костяного меча Гвены и хлюпающие удары остальных.

Мы перестали бить его, когда устали. Но оно все еще шевелилось.

— Сердце, — выдохнула Адель. — Надо вырвать ему сердце!

Этим пришлось заняться мне. Повинуясь чутью своего магического таланта и ориентируясь на блестящие нити тьмы, которые я замечал магическим зрением, я выдрал из твари её суть. Это мало походило на сердце. Целая конструкция из черного материала, с кусками всякой гадости.

И только после этого я почувствовал, что «присутствие», до этого словно звенящее в ушах на меня, как от перепада давления в самолете, наконец, отпустило.

За время боя чудовище убило всего двоих. Один из них Полуха. Ещё несколько человек упали сами или их столкнули в воду. И один из них умудрился утонуть, хотя бой вряд ли продлился больше пары минут.

Хотел бы я сказать, что люди криками радостно приветствовали нашу победу, но нет. Люди остались настороженные. Но и не поторопились покинуть зал. Несколько человек остались пинать Горуна, а остальные, по двое-трое, как в плохом ужастике, разбрелись по дорожкам, то и дело останавливаясь и всматриваясь в темную воду.

— Что это они? — спросил Сперат, спасая меня от необходимости задавать этот глупый вопрос.

— Так нежить же, — ответил Дукат. — Они страсть, как золото любят.

Я вопросительно посмотрел на Адель. Та, едва заметно отрицательно покачала головой. Я кивнул. Но вставать на пути алчности своих преданных бойцов, разумеется, не стал. Мы выловили трупы — бедняга Полуха, над которым безудержно рыдал его напарник, как и второй, попавшие на когти чудовища, напоминали египетских мумий. Это навело меня на мысль.

Но сначала мы все же вынесли наших погибших из зала — за выходом обнаружилась удобная площадка для лагеря. Нашлось полтора десятка вменяемых людей, которых я выставил в дозор, оставив над ними Гвену. Которая так же выполнила и обязанности штатного гробовщика — а именно, отрубила нашим павшим головы. Учитывая обстоятельства гибели, на всякий случай были отсечены и конечности. И разложены по разным кучам в стороне.

Я, тем временем, вернулся назад и обнаружил, что несколько отчаянных смельчаков уже разделись, обвязались веревками и готовятся нырнуть. Как и предполагала Адель, никаких сокровищ в Водном Зале не обнаружилось. Поэтому теперь следовало исследовать дно. Я бы и за десять тысяч дукатов не полез голым в воду, в которой хрен знает сколько времени барахталась подобная тварь. Но у меня были эти десять тысяч дукатов, а у них нет. Теперь самое страшное, что может случиться, это если они действительно найдут что-то ценное. Как бы до резни дело не дошло. Вон, Дукат с рыцарями и их слугами стоит на площадке, высматривает, кто что вытащит.

— Нашедшему золото половину, остальное на общак! — крикнул я, неожиданно для самого себя. Немного подумал, и понял, что так будет правильно. — И еще, кто выловит мне эти его черные когти, получит сто сольдо во время следующей выплаты жалованья!

Мы задержались у Водного Зала надолго. Дно водного резервуара оказалось покрыто костями. В некоторых местах были настоящие завалы по нескольку метров толщиной. Удивительно, как вода оставалась чистой. Впрочем, нет, не удивительно, вскоре я почуял присутствие водного элементаля. Похоже, именно им питался этот вампир-мутант. Слабый, истерзанный дух выдавал себя едва видимым мне голубым отблеском на воде.

Мои опасения оказались не напрасны. Скоро пошли первые находки. Добровольные ныряльщики мерзли, выныривали с белыми от холода и ужаса лицами, нащупав под водой очередной череп. И… ныряли снова. Потому что то один, то другой, доставали то изъеденный ржавчиной комок слежавшийся кольчуги, то рассыпающийся в руках шлем. Мне пришлось давить своим авторитетом попытки прыгнуть в воду людей, которые не умели плавать. Одна из бой-баб Адель выпросила у неё разрешение присоединиться к ныряльщикам. Лаванда, если я правильно запомнил ей имя. Раздевшись до одного белья, напоминающего набедренную повязку, скромно прикрывая аккуратную грудь мускулистой рукой, под сдержанное обсуждение мужчин вокруг, она тоже присоединилась к искателям сокровищ. Плавала она и в самом деле неплохо — веревка из запасов Сперата, которой мы её обвязали, нам практически не пригодилась. Хотя остальных то и дело вытаскивали, как сомов.

Вскоре она оказалась и самой результативной — сначала нашла украшенный золотом эфес меча. Потом золотую монету, очень древней печати, сейчас дукаты весят раза в два меньше. На это место набежали другие и вскоре нашли еще несколько.

Среди найденного мусора попадались любопытные вещи. Две бронзовые «мускульные» кирасы, похожие на те, что были у античных гоплитов. Бронзовый шлем с развитым назатыльником, этот больше походил на шлем легионера. Я брал каждую из бронзовых вещей в руки и видел внутри тонкие отблески паутины из света. Наверняка, будь у меня больше опыта или привычки, я разглядел бы такую в бронзовом шлеме Хуго. Том самом, что давал владельцу ночное зрение. Поэтому я громко объявил, что все бронзовые вещи я хочу забрать себе в коллекцию древностей. Но плачу как за настоящие.

— У вас есть коллекция древностей, сеньор Магн? — спросил Дукат.

Я придавил его тяжелым взглядом. Он смутился и замолчал. Нет, он не спорил, он и в самом деле удивился, что не знал про это. Я сжалился и ответил.

— Да. Видел же эти три штуковины. Первые в колекции будут.

Дукат хмыкнул. Не думаю, что он что-то заподозрил. В конце концов, я и так вел раскопки в Великой Топи, так что от меня можно ожидать и банальную страсть к старине.

Когда все вдоволь намерзлись, нахлебались воды, а одного ныряльщика даже пришлось откачивать, я изъявил желание продолжить путь. И в этот момент из воды вынырнула Лаванда.

— Тяните! — прошептала она, явно выбившись из сил.

Когда её подтянули к краю бассейна, она напрягая все мышцы, вынула из воды и положила на камни меч. Бронзовый. Лишь слегка покрытый патиной, с цельнолитой, ребристой рукоятью под хват в полторы руки. И широким, почти как штыковая лопата, покрытым густым орнаментом лезвием. Я поднял меч. Тяжелый. Мне чуть маловат для двуручного, и крупноват для одноручного. Почти классический бастард, яблоко рукояти на середине груди.

— Золотой меч, — ахнул кто-то в толпе. Я оглядел лица. Смотрели они на меня, как голуби на бабку с булкой хлеба.

— Это бронза, чурбаны, — рявкнул я. И бросил меч Дукату. Тот стоял метрах в десяти и должен был поймать. Но либо был был не готов к моему броску, либо не успел восстановиться после боя, среагировал плохо. Не поймав меч, он уронил его на камни. Меч ударился лезвием. Самым острием. У меня аж скулы свело. Дукат поднял все еще звенящий от удара меч, осмотрел лезвие.

— Не щербинки! — объявил он.

Люди с явным разочарованием выдохнули. Точно не золото. А вот невероятная стойкость бронзы их не впечатлила. И тут вдруг Грач, стоявший неподалеку и державший факел, вдруг поднял свой факел повыше и крикнул:

— Золотой меч для Золотого Змея! Золотой меч Золотому Змею!

Этот крик быстро подхватили.

В конце концов, через пару часов, когда мне удалось выгнать своих водолазов-убийц из бассейна, собрать и отправить дальше в поход, меч красовался у меня за спиной, привязанный ремнем с двумя петлями. Меч все еще был очень остр, а когда я брал его в руку и держал некоторое время, то чувствовал покалывание от переполнявшей его магии. Поэтому брать его в руку в ближайшее время я не планировал. Я помнил побочки от привыкания к шлему того же Хуго. Не хватало еще потерять боеспособность в этот сложный момент моей жизни.

Следующие двести метров нашего пути мы преодолели без приключений, но куда осторожнее, чем раньше. Горун не соврал — мы вышли к очередному спускнику, от которого так же расходились в разные стороны три пути. Дойдя до него, я остановился, а вокруг медленно собирались люди. Все молчали.

Когда мы спускались, вокруг была полная тьма, лишь слегка разгоняемая нашими трофейными лампами и факелами. А тут сверху падал дневной свет. Видимо, обвалился кусок потолка. Не могу сказать, что света было много, но косые лучи позволяли оценить насколько же огромен этот Старый Город. Это не станции московского метрополитена, как я себе нафантазировал. Нет, это гигантская каверна, в которой можно упрятать пару кварталов. Явно естественная пещера колоссальных размеров, в которой построили город, который мог бы впечатлить своими размерами даже меня, видевшего на экране все чудеса Древнего Мира на Земле. Сокрушенное величие до сих пор поражало. Люди молчали в благоговейном почтении, рассматривая невероятные арки, квадратные колонны, гигантские блоки мостов и переходов, зияющие пустыми проемами дворцы высотой в десятки метров.

— А что там? — рявкнула Гвена, выкрутив Горуну ухо и показав направление. Я сказал «люди». На демоницу зрелище павшего величия не произвело особого впечатления.

— Имперская сокровищница, — невнятно ответил Горун. Отдубасили его знатно, один глаз заплыл, рожа опухла, губы как оладьи. И, судя по тому как он говорит, лишился части зубов. Стоп, это я зря. Били его люди опытные, больно но не чтобы покалечить. А рожа у него кривая после встречи с моей латной рукавицей. А он неплохо держиться, хотя чвно сотрясение мозга, то и дело пытается упасть. Лечить я его не торопился.

— Имперская сокровищница⁈ — повторил кто-то за моей спиной.

Я посмотрел в указанном направлении. Остатки циклопических триумфальных арок, ряд колонн — местечко заметно выделялось праздничной архитектурой от утилитарного стиля Древней Империи.

— И что же внутри сокровищницы? — промурлыкала Гвена. Смотрела она при этом на меня, но Горун принял вопрос на свой счет.

— Не знаю. Надо не иметь мозгов и желания жить, чтобы войти в неё. Оттуда мало кто возвращается.

Я снова внимательно осмотрел широкую лестницу, залитую светом. И почти скрытый в тени ряд колонн шикарного здания за ней. И громко сказал:

— А что парни! Раз уж мы здесь, зайдем, посмотрим, что там за сокровищница такая?

И не дожидаясь ответа, я шагнул в направлении Имперской сокровищницы. Я, похоже, немного помял доспехи в сочленениях, пока бегал по Водному Залу. Теперь они скрипели и лязгали при движении. А латные ботинки грохотали при каждом шаге. Вдобавок, еще и тяжеленный бронзовый меч за спиной звенел, ударясь о кирасу. Я шумел и стучал как паровоз. Но даже так я без труда расслышал одобрительный гул и топот уверенных шагов за спиной. Да, Вокула был прав. Нет человека надежнее, чем тот, чья верность обеспечивается его алчностью.