Наследники предтеч 4

Эпилог. 20 августа 7 года — 35 августа 13 года. Земли свободных

Мария после возвращения к воздушному дыханию очень долго не могла поправиться. Организм ослаб: она постоянно болела (несмотря на уход и лечение), с трудом передвигалась, возникали проблемы со зрением и слухом — несколько лет водной жизни не прошли без последствий. Но постепенно состояние улучшилось и примерно через год женщина смогла вернуться к русалкам. Она так и не научилась жить без защитного костюма (несколько предпринятых попыток чуть не закончились гибелью) — и это подтвердило версию Росса. Природа стала слишком агрессивной, чтобы непривычный человек смог приспособиться, просто перейдя на другой образ жизни. Но это не означает, что адаптация в принципе невозможна, только для неё нужны специальные меры. Как один из вариантов мы рассматривали несколько помещений, в которых будет создана среда, варьирующаяся от безопасной до практически равной окружающей природе. Пока адаптационный комплекс остался на уровне идей, но в будущем он может воплотиться в жизнь. Тогда и у русалок появится шанс стать такими же полноценными, как прочие люди.

Переходный период Рыси закончился гораздо раньше, чем Мария покинула орден: примерно через полгода одинокой жизни. И вскоре, убедившись, что перешла в стерильную фазу, дочь вернулась. А чуть позже в Орден пришли и дети Щуки — причём тоже в бесплодном состоянии. К этому времени подсознательный страх и негатив исчез почти у всех молодых йети. Многие возвращались, и лишь немногие селились отдельно, но и то на небольшом расстоянии: чтобы иметь возможность чуть ли не каждый день посещать Колыбель. На мой вид действовали две противоположные силы: с одной стороны, многим йети хотелось детей, а с другой — тянуло к обществу. Чтобы родить, паре надо в течение года жить отдельно, а выдержать такой срок было сложно — и большинство откладывали заведение потомства на неопределённое будущее. Обеспокоившись, власти йети приняли закон, согласно которому появилось десять зон «изоляции» (дополнительно, кроме Колыбели и Волгограда). Десять пар одновременно были обязаны находиться вне общества до тех пор, пока не произойдёт зачатия и не минует угроза выкидыша при встрече с другими фертильными йети. Власти установили расписание, но не жёсткое: желающие могли меняться местами или уступать свою очередь на размножение. В результате в обязанность каждой взрослой женщины вменялось завести детей хотя бы один раз за двадцать пять лет (в порядке очереди). Естественно, никто не запрещал желающим отселяться, но таковых практически не находилось — йети очень нравилось жить в обществе.

Вскоре после возвращения молодых взрослых мы организовали небольшой филиал Ордена — убежище-лабораторию выше Штаба по течению реки, там, где обитало другое относительно крупное стадо прусов. После создания дополнительного комплекта оборудования для изготовления репеллента мы смогли увеличить объём производства. В филиале дежурили то по одному, то по двое: в зависимости от объёма работ. А ещё через несколько лет, после того, как организовали ещё одну лабораторию — репеллента стало хватать всем желающим.

Исследования шли своим чередом, в том числе по анатомии и физиологии наших новых видов. У молодого поколения йети было два несчастных случая со смертельным исходом, причём оба погибших оказались юношами. Их вскрыли медики из Колыбели, и выяснилось, что взрослые йети первого поколения сильно отличаются от нулевого. Так же значительно, как и люди. Так же, (судя по тому, что удалось выяснить Игорю) как эльфы.

Факты всё-таки заставили нас признать то, во что не хотелось верить. Мы не просто перестали быть Homo sapiens, не только превратились в ходячие банки генетического материала, более здоровые и привитые от смертельных болезней, — мы другие. Мы — не люди, не йети, и не эльфы, а нечто изменённое, нечто, построенное на базе каждого из видов, но иное. Отличия оказались слишком серьёзными, чтобы объяснить их небольшим вмешательством. Мы либо принадлежим к другим видам, чем наши дети, либо, что гораздо вероятнее, искусственно созданные существа. Но и не помеси трёх разумных видов: слишком отличаемся от каждого из них, причём все — в схожую сторону.

Новость не обрадовала, но и не огорчила: мы восприняли её как нечто само собой разумеющееся. Как бы то ни было, именно то, что мы другие, дало нам шанс выжить.

Выдерживание древесины в болоте в течение нескольких лет оправдало себя: обработанный таким образом материал долго не поражала чёрная пыль, да и многие другие грибки. Единственный минус — плавсредства из такого дерева не сделаешь, оно слишком тяжёлое. Но и без этого морёный материал был очень ценным и здорово облегчал жизнь. Исследования показали, что для максимального результата дерево надо выдерживать ещё дольше, в идеале чуть ли не несколько десятков лет, но пока мы пользовались тем, что есть. Хотя о будущем не забывали: волгорцы несколько раз организовывали древозаготовительные экспедиции в болота, расположенные выше по течению реки.

По решению правительства мы раскрыли перед посвящёнными тайну «уриасар» и рассказали о последних встречах с керелями. К моему изумлению, Игорь не выглядел удивлённым — как будто уже догадывался. А ведь во время сплава так усиленно защищал эту группировку, так убеждал, что они нереально круты именно из-за образа жизни… или математик преследовал какую-то цель?

— У меня не было доказательств, хотя многое казалось странным, — пожал плечами Игорь в ответ на прямой вопрос. — Поэтому хотел посмотреть на вашу реакцию и сравнить со своей.

— Ну ты… змея! — не выдержал Сева. — Нет, прав был золотой мальчик — ты однозначно змея. Тоже мне, интриган нашёлся.

— А Дет — паук, — задумчиво потянула я, вспомнив разговор многолетней давности. — Не золотой, но неплохой. Если змею не потревожит… — перевела взгляд на лидера и замолчала.

Если смотреть объективно, Дет действительно был нормальным лидером… для нас, а не для своих жён. Он много сделал для посвящённых, да и для людей в целом. Но одновременно, оказался преступником. И сейчас продолжает вести свою интригу… да ещё так, что в вину не поставить! Даже видя его паутину, мы не можем ничего сделать — слишком уж плетение качественное. Настоящий паук!

— А ведь я не воспринимал Ясона всерьёз, — тихо признался Илья. — Нет, он отличный человек, хороший добытчик, но я никогда не считал его особенно умным — так, забавным и смешным.

— Я тоже, — кивнула я. — А сейчас даже интересно, как бы он охарактеризовал остальных. Очень ведь точно подметил… и гораздо раньше, чем многие другие.

Вряд ли Ясон что-то расследовал или пытался распутывать интриги, как Игорь. Но он действительно дал очень яркую характеристику двум знакомым мне людям. Необычно точную — пусть и выяснилось это спустя годы.

Пелена над тайной гибели керелей приподнялась, совсем немного, как будто дразня. Но уже можно что-то предположить. В этот, последний, раз их погубила либо война, либо эпидемия. Впрочем, одно не исключает другого. Но существуют те, кто выжил. Возможно — даже среди нас. Впрочем, если и так — это мало что меняет, поскольку в этом случае керель скрывает свои возможности, ведёт жизнь обычного существа. Одного из многих.

Кот. Он не дал нам практически ничего, кроме того, что мы уже знали или подозревали. И потому всё равно остаётся загадкой, зачем Кот вообще приходил. Ведь если он хотел остановить самозваных уриасар, то вполне мог сделать это так, чтобы никто не узнал. Но зачем-то ждал, пока они явятся и раскроют себя. Или… или до определённого момента он не мог ничего предпринять? Возможно, и у него есть некие запреты, которые он боится нарушить?

Кстати, есть ещё один вопрос. Если предположить, что те, кто жил до нас, вымирают от некой болезни… то нет ли её и у Кота? Я тут же попыталась прояснить ситуацию по аське, но он неожиданно резко отказался отвечать. Впрочем, на мой взгляд, такая реакция подразумевала, что патология не обошла его стороной. А судя по тому, что удалось узнать, конец один… Вряд ли Коту хочется умирать, да ещё такой смертью. Даже если его организм оказался крепче и болезнь развивается медленней, сомневаюсь, что у кереля много времени.

Косвенно версию про заболевание подтвердил тот факт, что в начале десятого года аккаунт Кота замер в режиме «буду позже». Статус не сменился ни за неделю, ни за месяц, ни за больший срок — только время простоя увеличивалось. И через полгода мы пришли к выводу, что Кот погиб — либо от болезни, либо по каким-то естественным причинам. Ведь если бы его убили люди — они не забыли бы забрать компьютер.

Через некоторое время Игорь высказал дикую, на первый взгляд, идею. Предположительно, для трёх наших видов подходят разные территории. Скорее всего, где-то они пересекаются, но не сильно. Однако не известно ни одного случая, когда бы керели высадили только один вид: минимум два (людей и йети или людей и эльфов), а порой и все три разом. Даже в том случае, когда какому-то виду грозила почти неминуемая гибель — как, например, людям здесь. Возникает закономерный вопрос: с какой целью?

— Я долго ломал голову, — признался математик. — И вдруг подумал: а что, если это сделали для того, чтобы выжившие знали, что они не одни? Чтобы понимали, что разумных видов несколько. Вот только зачем это керелям — пока не понял.

Предположение вполне себе рабочее. Ведь если бы нам просто сказали, что мы не одни — это быстро бы забылось. А пообщавшись с другими видами, уже не получится проигнорировать их наличие. Уже сложатся какие-то отношения: ненависть, страх, симпатия — но не безразличие.

До сих пор одним из самых больших исторических вопросов остаётся следующий: почему эльфы возродили все три вида? Ведь, если судить цинично, то сомнительно, что это сделано из некой абстрактной гуманности — ну не заметно её у керелей. Значит, преследовалась какая-то конкретная цель. А если вспомнить, что цивилизация на этой планете гибла неоднократно и ее, скорее всего, каждый раз возрождали все три вида (иначе о них уже давно бы забыли) — мы зачем-то необходимы друг другу. Или, в худшем случае, одни виды нужны другому. И не может ли оказаться так, что гибель цивилизации становилась неизбежна уже после исчезновения всего лишь одного из разумных видов?

Шли годы. Мы продолжали существовать: здесь, в местах, где, по словам самозваных уриасар, люди выжить не способны. Наверное, в каком-то плане нас действительно можно назвать извращенцами. Мы не ушли и даже не пытались: те слабые поползновения можно не считать. Свободные изменились: и внешне, и по сути. Но мы уже не вымирали, более того, население начало потихоньку расти. Медленно, с провалами, когда случались серьёзные эпидемии, но верно. Каждый новый взрослый был шагом в будущее, очередной маленькой победой.

Драконы, хотя и остались жить на острове, но теперь активно общались с остальными свободными. Благодаря лекарствам и репелленту теперь они могли больше времени проводить вне пещер, в результате обзавелись крепкими лодками и каждый лунный месяц приплывали в Волгоград для обмена и торговли. Город стал не только медицинским центром, но и площадкой для тех, кто хочет продать или купить товар, узнать новости и даже просто пообщаться. Селение волгорцев стало настоящей столицей не только союза племён, но и всех свободных.

Цезарь умер в середине одиннадцатого года, лишь чуть перешагнув девятилетний возраст (примерно в двадцать пять земных лет). Но в свои девять он выглядел старым. Организм не выдержал постоянных болезней, огромной нагрузки, которую давала окружающая природа, износился и одряхлел. Волосы поседели, лицо покрылось морщинами, фигура деформировалась.

Мужчина прожил короткую, но насыщенную жизнь. Он до самой смерти работал врачом в Волгограде. Помогал людям, спасал детей… и хоронил тех, кого не удалось вылечить. После гибели Цезаря осталась его семилетняя жена с маленькой дочкой на руках и вставшим на ноги сыном. Ещё одна девочка к тому времени уже перешагнула двухлетний рубеж. К сожалению, сына Цезаря нам спасти не удалось — он погиб, как и многие другие дети. Но младшая дочь выжила — в результате у Юли было утешение в виде двух внучек. Двух наследников из восьмерых родившихся (как и раньше, у человеческих женщин дети появлялись парами, и один, более крупный ребёнок, был обречён).

Очередной день Правды я встретила в Волгограде: как официальный представитель правительства и племени посвящённых. Благодаря усилиям волгорцев своеобразный ритуал стал всеобщим праздником. Теперь тридцать пятого августа под детектором лжи отчитывались не только представители союза: после главной церемонии воспользоваться прибором могли все желающие. Таким образом некоторые люди и йети разрешали споры или развеивали сомнения.

После неприятной морально, но необходимой процедуры я передала детектор следующему правителю и спустилась с помоста к народу. Сегодня уже несколько человек поинтересовались, когда, наконец, будут выпущены деньги: устные или письменные взаиморасчёты стали слишком запутанными, а натуральный обмен удавалось совершить не всегда. Народ замучился запоминать, кто кому сколько «листьев» должен. Откладывать решение этого вопроса уже нельзя — он стал актуальным. Вот Лиля обрадуется — наконец-то пришло её время.

Почти ко всему постепенно привыкаешь. Вот и я привыкла к тому, что состою в правительстве. Сомнения насчёт правильности решений по-прежнему оставались — но это и хорошо. Ведь без них мы могли зарваться и перестать оценивать законы и поступки с другой стороны.

Улыбнувшись нескольким знакомым, я прошла дальше — к танцевальной площадке и прилавкам с деликатесами. Праздник. Это было не пустым словом. Люди и йети наряжались, приносили и привозили в Волгоград лакомства (да и волгорцы не отставали), играли и танцевали даже в тёмное время суток, при свете золотых масленых ламп.

Вскоре я уже отдыхала у стола и поедала медовые лепёшки: выпечка, да и вообще сложные блюда до сих пор оставались в разделе праздничных блюд. Смотрела на веселящихся разумных и улыбалась своим мыслям.

Наверное, со стороны свободные выглядели странным народом. Диким и примитивным. Взять, например, вон того волгорца за шахматной доской: обнажённый, в золотом ожерелье, странном головном уборе из птичьих перьев (напоминающем таковой у индейских воинов) и с копьём в руке. Мало кто опознает под этой внешностью правителя и замечательного воспитателя, внимательного и терпеливого человека — не раз спасавшего детей от гибели.

— Ты Росса видела? — возмущённо поинтересовался Марк, присаживаясь рядом. — Тебе не кажется, что он слишком увлёкся?

Я пожала плечами. В честь праздника хирург занялся росписью по телу и теперь его живот «украшала» картина под условным названием «вскрытие пришельца». К слову, рисунок получился качественный, так что издалека действительно могло показаться, что тело Росса вскрыто и видны внутренние органы. Естественно, у многих его вид вызывал неоднозначное впечатление, чем любящий эпатировать врач прямо-таки наслаждался. К слову, кроме сомнительной художественной ценности, роспись по телу позволила установить, что частичное, очень умеренное, покрытие кожи краской практически не вызывает снижения чувствительности.

— Он жалел, что времени мало. Не успел разрисовать руки и ноги, — поделилась с мужем.

— По-моему, так, наоборот, много, — проворчал Марк, взглянул на меня и тяжело вздохнул: — Впрочем, все вы друг друга стоите.

Я невольно поправила ожерелье и головной убор из различных членистоногих. Вот уж не согласна: пауки, многоножки, клещи, наездники, клопы, мухи, осы, кузнечики, тараканы, жуки и многие другие прекрасные существа очень даже гармонично и красиво смотрятся. А главное — подобраны со смыслом, а не абы как. Можно сказать, на мне не просто украшение, а аптечка на многие случаи жизни.

Между прочим, Марка тоже не обошла стороной общая тенденция. Мало того, что бусы из змеиных зубов нацепил, так ещё и боевую раскраску нанёс: сверху, на шерсть, но тем не менее. И без того выглядевший опасным, теперь муж мог посоревноваться с демоном. Как только умудрился добиться такого эффекта всего несколькими красными, чёрными и белыми полосами! В общем, результат поражал. Впрочем, почти все кошки накрасились, так что он вполне вписывался в стиль своего племени.

— Ты такой же, — улыбнулась мужу.

Он только фыркнул, всем видом выражая несогласие. Но вслух возражать не стал. Народу хотелось наряжаться, покрасоваться, привлечь внимание — и они пытались добиться этого доступными способами. Одни расписывали тела, вторые надевали бусы, ожерелья и поделки из драгоценных камней, золота, раковин, костей и прочих материалов, третьи плели венки и украшали прихотливо заплетённые волосы цветами, листьями, перьями и ещё многим другим. Необычно, но, на мой взгляд, красиво. Одними делами жив не будешь — нужно что-то и для души. Тем более, что сейчас есть такая возможность.

Отношение к союзу у остальных свободных выровнялось. Нас не любили (разве что за исключением волгорцев), но уважали. А ещё опасались: особенно сатанистов и посвящённых. Мы тоже привыкли, смирились с таким отношением, и уже не пытались добиться большего. Того, что есть сейчас, уже достаточно для комфортной работы. Теперь даже самые убеждённые противники союза перешли в разряд холодной войны. Холодной, но уважительной, причём с обоих сторон. Они не призывали народ восстать и не занимались вредительством, ограничиваясь словесными баталиями и демонстративной обособленностью. Союз, в свою очередь, не дискриминировал никого из соблюдающих законы. Сева говорил, что в таком противостоянии есть даже свой шарм, и каждый раз, встречаясь с политическим противником, обменивался церемонными приветствиями.

Мы многое узнали и многое пережили. А ещё мы привыкли к нашей новой родине. Если вначале нас шокировали особенности этой планеты, то теперь мы уже воспринимаем их почти как само собой разумеющееся. Летающие змеи, огромные насекомые, второй тип зрения, растущие горы и скалы, гигантская луна, водное дыхание, сложное, почти разумное поведение многих животных… Биология, экология, медицина, геология и даже физика — многие науки приходилось пересматривать, уточнять или изучать чуть ли не с нуля. Но это наш путь.

Пусть когда-то нас не спрашивали, хотим ли мы переселиться в другие тела и на иную планету — теперь я уже не представляю другой жизни. Невзирая на все беды, которые были… и ещё множество, что наверняка ждут впереди. Это наш мир. Наша родина. И наша судьба.

Внешняя примитивность зарождающегося государства, ныне известного под названием Союз Свободных, скрывала многое: науку, закон и порядок, социальную политику и сложную иерархию взаимоотношений. Всему вышеперечисленному уделялось куда больше внимания, чем искусству или красоте — к этому вынуждала экстремальная окружающая среда. Из-за вышеуказанного подхода у «свободных» (так называют себя жители Союза Свободных) сформировалась очень своеобразная, дикая, прагматичная и жесткая культура.

При рассмотрении исторического развития не следует забывать об уникальной территориальной особенности данной страны. Радикальным, имеющим чрезвычайно важное значение отличием от абсолютного большинства других государств являлось обилие разнообразных ресурсов: продуктов питания, топливных, строительных материалов, минералов и многого другого. Поэтому основное ограничение создавал человеческий фактор: природные богатства надо ещё добыть и обработать. А население, даже при совместном учёте людей и йети, было относительно невелико. Тем более, что не все граждане принимали участие в решении общих задач: многие ограничивались необходимым минимумом.

Аристократия (так называемый союз племён) к этому времени состоял из трёх племён (хотя по многим источником неофициально уже из четырёх — в него входили пока не признавшие этого кошки).

По общей классификации форма правления Союза Свободных относилась к авторитарной аристократии. Несмотря на сомнения некоторых таров, можно с уверенностью утверждать, что формой осуществления государственной власти была диктатура, хотя и в достаточно необычном варианте.

Противникам правящей партии законом не запрещалось объединяться, протестовать или создавать оппозиционные организации. Даже добиваться власти мирными путями позволялось. Казалось бы, у народа было право выбора, возможность что-то менять, бороться и участвовать в политической жизни Союза Свободных. Но на самом деле существовала лишь иллюзия вышеперечисленных мер.

Зарождающаяся аристократия держала в своих руках ресурсы, необходимые для физического существования людей, и в любой момент могла перекрыть к ним доступ. То есть, несмотря на казалось бы отсутствие специального карательного аппарата, он существовал. Ведь прекращение поступления «товаров» от посвящённых не просто снижало комфортабельность жизни или лишало каких-то благ, а убивало, пусть и опосредованно. С учётом того, что данные ресурсы и способы их получения скрывались от остальной части населения (даже не все аристократы имели доступ к знаниям), уже не имеет смысла говорить о политических свободах или отсутствии жёсткого контроля.

Однако исторические документы и рассказы, передающиеся из поколения в поколение, утверждают, что, несмотря на диктат союза племён, он не ликвидировал своих политических противников без веских оснований — а именно, если те не нарушали общие законы. Народ мог иметь точку зрения, не совпадающую с официальной или даже противоречащую ей, и выказывать её, не страшась наказания.

Историкам удалось выделить три основные оппозиционные группировки. Остальные противники режима были слишком плохо организованны, разобщены и не представляли угрозы.

Первая, и, на тот момент, основная — йети-видисты, считающие, что их вид — лучший, а остальные недостойны жить. Несмотря на активную борьбу официальной власти Колыбели с данным образованием, оно не исчезло — просто теперь скрывало свои взгляды и намерения.

Второй серьёзной угрозой являлись сампы. Вопреки прогнозам, они продолжали жить, оставались сильнее других людей и практически не болели инфекционными заболеваниями даже во время массовых эпидемий (в отличие от остальных свободных). Несмотря на то, что дети приверженцев боли не выживали, многие завидовали преимуществу сампов. Что же до недостатков и вызывающем возмущение поведении — то некоторые люди посчитали их не обязательным сопровождением, а банальным недочётом сампов. По многочисленным свидетельствам, уже в те времена возникли первые зачатки нового течения поклонников боли, причём намного более опасного для зарождающейся цивилизации, чем первая волна.

Третьей оппозиционной группировкой было племя драконов. Они не вступали в прямое противостояние, но демонстративно обосабливались. Судя по историческим документам, драконы являлись самыми высококультурными, достойными и строго соблюдающими негласные правила противниками — в результате, несмотря на откровенно выказываемую позицию, это племя было в очень хороших отношениях с официальным правительством.

В те времена Союз Свободных ещё не являлся единым государством, разделяясь на две чёткие группы: свободные и йети. Но, несмотря на отдельные правительства и территориальную обособленность, во многом эти группы оказались схожи.

Кстати, йети (жизни которых не угрожала постоянная опасность) с оппозицией боролись гораздо более изощрёнными методами. Так, известно, что в Колыбели были в ходу такие психологические приёмы, как всеобщий бойкот и игнорирование или, как более мягкий вариант — общение только по делу. При этом даже друзья или близкие практически никогда не нарушали решение совета правления — ведь иначе они также могли оказаться вне общества. Йети не выдерживали долго «одиночества в толпе» и пытались привлечь к себе внимание, преодолеть стену молчания. Если при этом провинившийся уступал, прекращал порицаемое поведение и добровольно включался в общественные работы, то игнорирование прекращалось. Если же продолжал настаивать на своём, то бойкот продолжался… нередко до тех пор, пока наказанный не срывался и не совершал хотя бы небольшой противоправный поступок — после чего следовала либо казнь, либо изгнание на определённый срок (в зависимости от преступления). Согласно заключённому пакту, свободные не принимали изгнанников — в результате те были обречены на одиночество. Йети же по природе своей сложно переносили изоляцию — в результате психологические приёмы позволяли правительству оказывать большое давление на народ. Но применяли их редко, только по серьёзным поводам — закономерно опасаясь, что если начнётся злоупотребление властью, то йети взбунтуются и свергнут правительство.

Однако вернёмся к особенностям зарождающегося государства. Много внимания в новой культуре уделялось детям: ведь чтобы ребёнок выжил, приходилось приложить немало сил. Окружающий мир не прощал ошибок, периодически преподнося очередное испытание. Поэтому в Союзе Свободных воспитанию, медицинской помощи и охране детства уделялось очень много времени и средств. Но население всё равно росло медленно. По историческим сведениям в десятом году в Союзе Свободных жило менее двухсот людей, а согласно переписи в конце двадцатого года — уже триста сорок шесть. Но числа мало что показывают, особенно без сравнения с другими странами. Гораздо ярче ситуацию характеризует средний показатель прироста населения без учёта размножения великих предков. В этом случае становится очевидным, что несмотря на все усилия жителей Союза Свободных, они были неспособны даже поддерживать свою численность и без великих предков постепенно бы вымерли. Только за счёт нестареющих бессмертных женщин с крепким здоровьем количество жителей увеличивалось. Но невосполнимый ресурс великих предков в Союзе Свободных был ограничен намного сильнее, чем в других местах — по этой причине рост оставался на невысоком уровне.

Средний срок жизни людей в те времена не превышал девяти-десяти лет. Женщины рано вступали в брак и успевали родить шесть-восемь раз — последних детей обычно воспитывало и выкармливало уже следующее поколение. Впрочем, учитывая процент гибели детей, такой высокий уровень рождаемости помогал слабо.

Естественно, основную расходную статью бюджета составляла медицина и здравоохранение — на них уходило более трети всех имеющихся средств. Также немало внимания уделялось практическим и, как ни странно, теоретическим исследованиям. Наука вообще финансировалась в большом объёме и по величине расходов стояла на третьем месте в бюджете (после здравоохранения и промышленности). В отличие от других стран, в Союзе Свободных расходы на оборону и правоохранительную деятельность были очень малы — это объясняется отсутствием разумных конкурентов и своеобразными отношениями.

Под давлением природных условий совместными усилиями народов людей и йети формировалось оригинальное общество, со своими законами, обычаями, культурой и искусством. Зарождалось государство, сыгравшее в истории нашей цивилизации важную роль.

Обращение автора к читателям

Уважаемые читатели, вот и подошла к концу четвёртая часть длинной эпопеи.

Считаю своим долгом предупредить, что и в дальнейшем общий файл будет периодически обновляться (займусь вычиткой и стилистической правкой). В случае, если вдруг обнаружатся несоответствия и потребуются смысловые сюжетные изменения, о них выложу предупреждение в отдельном файле.

Для меня очень ценны указания как на достоинства, так и на недостатки (некоторые из них я уже знаю и пытаюсь бороться — с переменным успехом) произведения с Вашей точки зрения. Ваше мнение было бы очень ценным для меня, помогая взглянуть на созданное со стороны, понять, что показать удалось, а что осталось в тумане.

Пользуясь случаем, выражаю огромную благодарность поддерживающим написание и помогающим с вычиткой (а порой — и указывающим на нелогичность событий) родным.

Спасибо всем, кто не пожалел времени, чтобы оставить комментарии, и поддержать меня в процессе написания, особая благодарность авторам развёрнутых отзывов. А также спасибо всем читателям — просто за то, что Вы есть.

С уважением, Софья.