(Настоящая) революция в военном деле. 2019

Заключение

Для относительно постороннего человека это драматический опыт — прочитать глубокое и, без сомнения, с трудом достигнутое заключение от человека с такой личной историей служения и самопожертвования ради Соединенных Штатов, как у сотрудника ЦРУ Филипа Джиральди. В нескольких словах он описал сегодняшнее состояние мира, которое остаётся за пределами понимания столь многих людей, находящихся у власти в Соединенных Штатах.

Удручающе наблюдать, как Соединенные Штаты Америки превратились в империю зла. Прослужив в армии Соединенных Штатов во время войны во Вьетнаме и в Центральном разведывательном управлении во второй половине холодной войны, я имел инсайдерскую точку зрения на то, как по сути прагматичная политика национальной безопасности постепенно трансформировалась в двухпартийную доктрину, которая фигурировала в качестве непременного условия глобального доминирования Вашингтона.¹

В этом драматическом заявлении Джиральди выражает не только свое личное мнение об эволюции Американской Империи Зла, но и говорит от имени подавляющего большинства населения Земли. В одном из своих опросов в 2018 году Gallup зафиксировал падение одобрения мировым сообществом глобального лидерства Соединенных Штатов до 30 процентов, что сравнялось с показателем Китая и России.²Что упустил Гэллап, так это тот факт, что США не только не проигрывают в категории “глобального лидерства”, что бы это ни означало на глобалистском новоязе, но и неизменно воспринимаются как угроза номер один миру во всем мире. Это именно то, что выяснил Gallup в конце 2013 года в одном из своих опросов, где Соединенные Штаты выиграли это сомнительное звание с огромным отрывом от Пакистана, занявшего второе место.³Филип Джиральди, в отличие от Джона Миршаймера, не утруждает себя, и правильно делает, идеологическими химерами, такими как либерализм или Хорошая жизнь, он бьёт в самую точку, описывая галлюцинации американских законодателей, граничащие с психическим срывом, о мире за пределами границ США в целом и России в частности:

Комментарий сенатора, конечно, сильно преувеличен, а иногда и полностью лжив относительно того, что происходит в мире, но он показывает, насколько невежественными могут быть и часто являются американские законодатели. Сенаторы также игнорируют тот факт, что обозначение предполагаемых суррогатных сил Кремля как “иностранных террористических организаций” эквивалентно объявлению войны против них вооружёнными силами США, в то время как лицемерное название России государством–спонсором терроризма достаточно плохо, поскольку это явно не соответствует действительности.⁴

Именно такие люди сегодня руководят внешней политикой США и разрабатывают военные доктрины несбыточной мечты США, в которых Соединенные Штаты представляются доброжелательным гегемоном, способным распространять демократию по всему миру, в том числе с помощью меча, который, как утверждается, невозможно остановить. Это, конечно, явно ложные предположения, в которых отсутствует, как и в случае с выводами большинства американских аналитических организаций, реалистичная оценка роли и возможностей США, и в то же время отсутствует понимание роли и возможностей назначенных врагов Америки, таких как Россия. Американские властные элиты агрессивны и кажутся безрассудными именно потому, что у них нет серьезной военной или разведывательной подготовки и инструментов для повышения осведомлённости, хотя иногда, даже если бы у них было сочетание того и другого, это не предотвратило бы полного отсутствия осведомлённости. Признание того факта, что США действительно являются главной угрозой глобальному миру, в то время как то, что составляет жёсткую силу США, особенно её военную мощь, не способно обеспечить превосходство, которое остаётся фундаментальным для систем убеждений этих людей, может действительно стать шоком для многих американских законодателей или богатых сторонников исключения.

Тем не менее, рассматривая сегодняшние Соединенные Штаты как империалистическую державу, каковой они действительно являются, неизбежно приходишь к пророческому определению империализма более чем столетней давности, данному Владимиром Лениным, который описал его основные свойства в своем трактате 1916 года "Империализм, высшая стадия капитализма":

1. концентрация производства и капитала достигла такой высокой стадии, что привела к созданию монополий, играющих решающую роль в экономической жизни;

2. слияние банковского капитала с промышленным капиталом и создание на основе этого “финансового капитала” финансовой олигархии;

3. экспорт капитала в отличие от экспорта товаров приобретает исключительное значение;

4. формирование международных монополистических капиталистических объединений, которые делят мир между собой, и

5. территориальный раздел всего мира между крупнейшими капиталистическими державами завершён.⁵

С некоторыми поправками на технологическое развитие на протяжении 20‑го и 21‑го веков поражаешь точностью его описания и его актуальностью для состояния современной Америки. Не нужно быть марксистом, чтобы оценить степень, в которой Соединенные Штаты соответствуют требованиям агрессивной империи, особенно если посмотреть на экономическую и военную статистику за последние 20 или около того лет, которая больше не может скрыть четкую связь между агрессивностью США и упадком их мощи, будь то экономической, военной или интеллектуальной. Хотя движущие силы, стоящие за таким положением дел, сложны, происхождение этого кризиса проистекает не из различных метафизических взглядов на хорошую жизнь, это естественный кризис либерализма или, говоря в целом, финансового капитализма, достигшего, на марксистском жаргоне, своей высшей стадии. Финансиализация американской экономики к середине 2010‑х достигла абсурдных масштабов и настолько сильно ударила по производству в США, что Майкл Коллинз описал это так:

Это уже не капитализм, описанный Адамом Смитом; это финансиализация, определяемая как “растущий масштаб и прибыльность финансового сектора за счет остальной экономики и ужесточение регулирования его правил и доходности”.⁶

Финансиализация и аутсорсинг, которые в значительной степени ответственны за уничтожение американского производства, а вместе с ним и крупных сегментов американской технологической компетенции, основаны на зарабатывании денег в интересах акционеров, которые заинтересованы только в возврате инвестиций, независимо от благосостояния нации. Из–за этого у того, что осталось от американского производства, отбираются важнейшие компетенции и возможности, в то время как капитал тяготеет к сферам, которые всегда гарантируют хорошую отдачу — главной из которых, помимо финансовых пирамид и афер с недвижимостью, является военно–промышленный комплекс Америки. Это означает, что война — вечная война — является единственным Способом действий, который может поддерживать последние остатки зарабатывания денег крупными инвесторами в Соединенных Штатах. Таким образом, война становится не просто проявлением американского империализма — она становится единственным способом, с помощью которого экономика Соединенных Штатов может продолжать функционировать в настоящее время и отсрочить пресловутый день расплаты.

Но этот день приближается, и американские властные элиты лихорадочно пытаются разжечь огонь глобальной войны, веря, что Соединенные Штаты будут избавлены от смертей и разрушений, запланированных на землях, отличных от собственно Америки. Эта вера одновременно опасна и совершенно бредовая, и самое главное — даже математика, бесстрастная, как всегда, больше не поддерживает такую точку зрения. Перефразируя высказывание, приписываемое многими виконту Тюренну, — “удача сопутствовала большим батальонам”⁷ в манере, подходящей для 21^‑го века, — можно с уверенностью сказать, что удача сопутствует гиперзвуковому оружию. Конечно, вспомогательные средства тоже имеют значение, но, в конце концов, что действительно решает проблему, так это способность доставлять бризантные взрывчатые вещества к цели наиболее эффективным, то есть с минимальными потерями, и точным способом. Те, кто сможет сделать это лучше на земле, на море, в воздушном пространстве и за его пределами, в сценарии классического военного конфликта между крупными державами — те выиграют горячую фазу обычной войны и смогут диктовать условия мира, если останутся выжившие. Настоящая революция в военном деле, вызванная гиперзвуковым оружием, позволяет тем, кто им обладает, контролировать эскалацию и выигрывать войну.

Это ужасающий сценарий, но он является результатом процесса, который происходит уже несколько десятилетий — по мере того, как высокоточные управляемые обычные боеприпасы автономного действия приобретают способность оказывать не только тактическое или оперативное, но и стратегическое воздействие, равное воздействию ядерного оружия. В конце концов, не имеет значения, каким способом будет уничтожена авианосная боевая группа (группы) ВМС США, готовая атаковать Россию или активы Китая. В 1970‑х и 1980‑х годах такое мероприятие против одной CBG ВМС США могло быть выполнено по меньшей мере двумя полками ракетоносной авиации ВМФ СССР и могло быть задействовано тактическое ядерное оружие. Излишне говорить, что при таком сценарии вероятность выживания многих из этих советских самолетов была бы не очень высока. Сегодня уничтожение военно–морских сил — например, в Восточном Средиземноморье — может быть осуществлено парой бомбардировщиков ТУ‑22М3(М) и эскадрильей МиГ‑31К, несущих ракеты "Кинжал" с чисто обычными боеголовками. Все пуски "Кинжалов", и, возможно, ракет Х-32, могут быть произведены далеко за пределами дальности действия оружия, перевозимого самолетами CBGs. Во время такой операции любые вражеские военно–морские силы будут действовать в чрезвычайно плотной среде РЭБ, большая часть их средств связи будет заглушена, а такие системы, как GPS, полностью отключены или станут бесполезными. Современные российские системы подавления стратегических коммуникаций, такие как Murmansk-BN, способны полностью выводить из строя основные сети связи США, такие как Высокочастотная глобальная система связи — основной инструмент связи НАТО — на расстояниях до 5000 километров.⁸ Это беспрецедентный сдерживающий потенциал, который производит значительное впечатление по крайней мере на некоторых профессионалов в Пентагоне.

Как отметил заместитель министра обороны США Дэвид Трахтенберг, выступая в Институте Брукингса на тему ядерного сдерживания: “Для состязания нужны двое”, и Соединенные Штаты “не заинтересованы в том, чтобы соответствовать русским система за систему". Русские разрабатывают невероятное количество новых систем ядерного оружия” и в целом “делают ряд вещей, которые мы просто не делаем”.⁹ Трахтенберг, повторяя избитые до смерти пропагандистские клише, которые лежат в основе американских так называемых оборонных стратегий, не проявил даже отдалённого понимания, утверждая обратное, природы настоящей Революции в военном деле, а не причин, стоящих за ней. Оруэлловский новояз Трахтенберга, дискурс, сосредоточенный на агрессивных возможностях, пересыпанный когнитивно диссонирующими терминами, такими как “сдерживание”, был сюрреалистичным напоминанием, учитывая важное положение Трахтенберга в Пентагоне, об опасной нефункциональности видения американцами возможностей своей страны по отношению к внешнему миру. Для страны, которая с 1945 года несёт ответственность за миллионы смертей среди гражданского населения, уничтожая целые нации и культуры, и которая в одностороннем порядке выходила из одного договора об ограничении вооружений за другим, одним из таких важнейших договоров является договор по ПРО 1972 года, неспособность признать, что Соединенные Штаты являются агрессором, против которого средства сдерживания, как ядерные, так и обычные, не просто необходимы, но и императивны, кажется, подчеркивает не только потерю какой–либо морали, но и полную потерю какого–либо осознания.

Выступление Трахтенберга свидетельствует о двух основных нарушениях функционирования американского военно–политического процесса:

Если Трахтенберг знает реальное положение дел в мире, как предполагает его чрезвычайно влиятельное положение заместителя госсекретаря, отвечающего за политику, его выступление можно оценить только как преднамеренную дезинформацию. Это опасно, потому что это действительно влияет на общественное мнение, особенно когда делается через такой институт, как Брукингс, известный своими исключительными и интервенционистскими взглядами.

Если, однако, Трахтенберг искренне верит в то, о чем он говорит, и особенно в то, о чем он умалчивает, например, в то, что США воспринимаются как величайшая угроза миру, то это ещё более опасно, поскольку свидетельствует о полном интеллектуальном крахе не только значимых участников американского общественно–политического процесса, но и людей, которые, как предполагается, знают лучше.

Похоже, они не знают лучшего, что продемонстрировала беспрецедентная атака Рашагейта на то, что осталось от некогда гордой Республики. Даже недавние призывы президента Трампа к США, России и Китаю сократить ядерные арсеналы — не более чем грубый пиар и, что примечательно, ещё один признак того, что Вашингтон, округ Колумбия, живёт в вымышленном мире, поскольку Китай даже теоретически не может участвовать в таком сокращении из–за того, что стратегический ядерный арсенал Китая незначителен по сравнению с арсеналами России и Соединенных Штатов. Никакое участие Китая в таких сокращениях невозможно до тех пор, пока Россия и США не сократят свои арсеналы до уровней, сопоставимых с китайскими. Остаётся только гадать, как президент Трамп предполагает такое сокращение на практике. Подобные звонки, рассчитанные в первую очередь на показ, ожидаются от человека, на решения которого по важнейшим геополитическим вопросам, таким как российско–американские отношения, могут эмоционально повлиять фотографии больных детей и мёртвых уток, представленные ему его собственной главой ЦРУ Джиной Хаспел в попытке обвинить Россию в очевидном фальшивом деле Скрипаля.¹⁰ Тот факт, что дело Скрипаля в целом было ничем иным, как попыткой англо–американских спецслужб подставить Россию, и повсюду были написаны грубая провокация и фальшивый флаг, не имел значения. Остаётся только гадать, как на такой способ принятия решений лидером ядерной сверхдержавы следует смотреть из Москвы или Пекина. Учитывая шквал все более воинственной риторики, исходящий от собственной клики неоконсерваторов администрации Трампа, никто больше не воспринимает США всерьёз как сторону каких–либо переговоров, и многие ожидают, что ситуация выйдет из–под контроля, что резко увеличит вероятность войны, инициированной слабеющими Соединенными Штатами.

В своей недавней редакционной статье, симптоматично озаглавленной "Это конец: бомба стоимостью 243 триллиона долларов была заложена под мировую экономику", авторитетное российское информационное агентство Риа дало мрачный прогноз для мировой и, особенно, американской экономики, которую автор статьи называет Машиной, генерирующей долги.^11. Россияне не единственные, кто указывает на приближающуюся катастрофу; не меньший авторитет, чем глава Международного валютного фонда Кристин Лагард, предупредила о надвигающемся финансовом кризисе, который ускоряется из–за огромного долга.¹² Полковник Уилкерсон пошел ещё дальше, процитировав выводы Бюджетного управления Конгресса о том, что если нынешние темпы выплат по государственному долгу и увеличения военных расходов США с поправкой на инфляцию останутся прежними, то к 2030 году у правительства США не будет никаких дискреционных расходов.¹³ Насколько вероятно, что американское руководство не увидит в войне единственный способ ослабить огромное экономическое, социальное, культурное и психологическое давление, постоянно нарастающее внутри неолиберальной глобалистской системы, которая больше не способна поддерживать свою главную опору и бенефициара — Соединенные Штаты.

Могут ли нынешние властные элиты США развязать такую войну, которая теоретически может обнулить этот изнуряющий американский долг? В конце концов, внешней политикой США сегодня управляют фанатики. Если этого было недостаточно, то, как продемонстрировал длительный акт крупного общественного институционального членовредительства в результате абсурдного Рашагейта, элиты США в целом инфантильны. Инфантилизм и раздражительность всей системы проявляется в непрекращающейся лжи и иррациональном поведении, которые стали нормой на американском политическом Парнасе, в средствах массовой информации и искусстве. Ложь также стала нормой в экономической сфере, и особенно в военной. В то время как советская система, с которой в современной Америке проводится все больше и больше параллелей, была известна тем, что просто не освещала проблемы, которые в противном случае могли бы подорвать её, современная Америка находится в полномасштабном режиме создания альтернативной реальности в таких беспрецедентных масштабах, что это смирило бы умирающую советскую пропагандистскую машину. Как описал это один из самых проницательных американских мыслителей современности Джеймс Ховард Канстлер:

Как объяснить, что американцы являются самыми тревожными, боязливыми и подверженными стрессу людьми среди предположительно развитых стран? Разве мы не живём в величайшей демократической утопии в мире, где мечты становятся явью? Что, если часть мечтаний на самом деле сводит нас с ума? Что, если мы создали общество, в котором фантазия настолько гротескно превзошла реальность, что справиться с повседневной жизнью практически невозможно? Что, если существование, опосредованное большими и малыми пиксельными экранами, представляет виртуальный мир более привлекательным, чем реальный, и оказывается своего рода заразительным поведением избегания — до тех пор, пока реальность не станет настолько ускользающей, что мы едва сможем различить её цвета и очертания за экранами?¹⁴

Среднестатистический Джо или Джейн больше не могут справляться с этой реальностью. Единственный способ — сбежать в эту самую альтернативную реальность, будь то дофаминовая интоксикация социальными сетями, спортом, все более дегенерирующим искусством и реалити–шоу, или гораздо более мрачным способом — положить свою жизнь на алтарь наркотиков и антисоциального поведения. Замечательная аналогия Pink Floyd с комфортным оцепенением, как никогда прежде, применима к американскому обществу. Настолько, что некоторые наблюдатели, обеспокоенные бездействием западной общественности перед лицом возможной катастрофической глобальной войны, даже заходят так далеко, что обвиняют Владимира Путина в том, что он не заставил американцев проснуться. В этой ироничной реплике активиста движения за мир Гилберта Доктороу не стеснялся в выражениях:

Вот почему, друзья мои, я говорю, что Владимир Путин оказал своему и нашему народу медвежью услугу, не занявшись публичной дипломатией с народами Америки и Европы, не напугав нас должным образом, чтобы мы одумались и заставили наших политиков и СМИ поступить так же.¹⁵

Тот факт, что Владимир Путин, будучи ответственным президентом ядерной сверхдержавы, никогда не опускается до произнесения пустых угроз или громких пустых заявлений, не говоря уже о том, чтобы принижать кого–либо, как это является нормой во внутреннем и внешнеполитическом дискурсе Америки, не является, конечно, признаком слабости. Напротив, это отражает общее национальное отношение русских к войне, которое очень сдержанно и реалистично. Дело в том, что академический продукт в современной западной, так называемой русистике сведен к набору клише, банальностей и откровенной лжи, не способствующих правильной интерпретации поведения России и её президента. Многие народы Америки и Европы просто отстранены от реальности масштабной глобальной перестройки, что неудивительно в эпоху, когда их основные политические организации, от местных до национальных, все больше впадают в спячку, если не в кому, по отношению к иностранным делам. Они, однако, должны быть напуганы, особенно если учесть, кто руководит американской внешней политикой, как и весь мир. Ни один человек не воплощает одновременно катастрофическую некомпетентность и невежественную воинственность, граничащую с психопатией, как нынешний советник президента Трампа по национальной безопасности Джон Болтон.

Декстер Филкинс, написавший обширную статью о Болтоне, отмечает, что Болтон, юрист по образованию, по сути, уклоняется от призыва:

Болтон провел десятилетия в федеральной бюрократии, часто жалуясь на то, что ненавидит каждую минуту. Он с тоской написал о записке, которую Голдуотер отправил провинившемуся коллеге: “Дорогой Билл, я взбешён”. Хотя Болтон говорит, что никогда не писал подобного письма, он зарекомендовал себя как свирепый внутренний борец, часто работающий, намеренно или случайно, против правил той должности, к которой он приставлен.¹⁶

То, что такой человек, который также известен тем, что открыто угрожает людям и их семьям, потому что они не согласны с его взглядами и методами, в том же духе, в каком Хиллари Клинтон испытывает удовлетворение, говоря о смерти Каддафи, может в конечном итоге давать советы президенту, который сам совершенно необразован в отношении любого военного или геополитического вопроса, является одновременно ошеломляющим и признаком непрекращающейся деградации американской властной элиты.¹⁷ В конце концов, как утверждает Филкинс:

Некоторые бывшие чиновники считают, что замкнутость Болтона может быть опасной, особенно в условиях кризиса, когда различные ветви власти и военные должны принять быстрые и скоординированные ответные меры. “При Болтоне царит хаос”, — сказал мне бывший высокопоставленный чиновник национальной безопасности. “Предполагается, что советник по национальной безопасности выполняет директивы президента и координирует национальную политику между различными правительственными учреждениями. Этот процесс полностью сорван ”. Чиновник добавил: “Болтон не установил никаких приоритетов. Никто не знает, какова политика — что важно, что менее важно. Голова не связана с телом”. Встречи руководителей — важнейшие мероприятия с участием президента, Объединённого комитета начальников штабов и руководителей разведывательных служб — стали редкостью. “Я не помню, когда в последний раз было гребаное собрание директоров”, — сказал чиновник.¹⁸

Иметь у власти фанатиков, которые не имеют никакой квалификации в международных делах или, особенно, в современной войне, — это верный путь к катастрофе. Последние двадцать лет демонстрируют подобную некомпетентность и саморазрушительный фанатизм. Но может ли современная американская (или европейская) элита сегодня произвести настоящего государственного деятеля? Ответ — нет. Бюрократия Америки и ЕС переполнена юристами, экономистами, журналистами и политическими так называемыми учеными, не говоря уже о невежественных знаменитостях, многие из которых, ослеплённые собственным гигантским эго и полностью сбитые с толку новоязом, не имеют ни малейшего представления о том, что может быть поставлено на карту в случае конфликта между США и Китаем, не говоря уже о России. Тем не менее, за некоторыми исключениями, это единственный доступный человеческий материал, который фактически был выращен и отточен в элитных американских университетах с целью захвата браздов правления в будущем — в США в частности и на Западе в целом. Однако дипломы о высшем образовании в области бизнеса или журналистики не заменяют истинной государственной мудрости, и отсутствие хотя бы остаточной человеческой честности не может служить определяющим критерием для вхождения в политическую элиту — как это, по–видимому, и происходит. Человеческая честность и порядочность имеют значение, и, в конечном счете, именно они направляют истинных государственных деятелей к сбалансированным решениям в пользу национальных интересов. Как можно служить национальным интересам США, если благополучие Соединенных Штатов как страны или её народов перестает быть предметом озабоченности или внимания в результате эгоизма, амбиций и невежества её элит?

Честные люди, понимающие общую картину, все ещё существуют, но, как показал опыт последних двух десятилетий, у них практически нулевые шансы попасть на политическую вершину, которая прочно держится в карманах банкиров, военно–промышленного комплекса, доминирующих в секторе корпораций, миллиардеров и иностранных интересов, таких как интересы Израиля или Саудовской Аравии. Нескончаемый театр американского избирательного цикла, который предлагает наивному населению только два выбора между плохим и очень плохим, то есть между быстрым и медленным разрушением американской культуры, абсолютно ничего не решает. Как продемонстрировал Рашагейт, воля народа, тех очень многих, кого называют достойными сожаления, не имеет ни малейшего значения, и настоящие хозяева Америки не имеют к этому никаких обязательств; они готовы пойти на все, даже если это означает серьезный ущерб, если не разрушение, американскому государству, каким оно было известно с момента его создания. Любая риторика о демократии, гражданских свободах и правах человека в сегодняшней Америке — это не более чем пропагандистская подпитка государства, ведущего войну за национальную безопасность, против других государств, которые оно хочет подчинить. В США не остаётся других вариантов, кроме сторонников исключения и милитаристов.

Как мрачно и катарсически заключает Дэниел Ларисон как о Болтоне, так и о Дональде Трампе, что с таким же успехом можно применить ко всему американскому истеблишменту:

Чтобы поверить, что США не предпримут военные действия против одной или нескольких стран в какой–то момент в ближайшие два года, мы должны были бы поверить, что Болтон не добьётся своего, когда внутри администрации возникнут разногласия по поводу того, что делать. На сегодняшний день Болтон каждый раз одерживал верх. Профиль представляет Трампа как “изоляциониста”, который не хочет вмешиваться за границей, но это неправда. Если бы Трамп действительно был “изоляционистом”, он бы никогда не назначил кого–то вроде Болтона, и уж точно не стал бы постоянно уступать ему в одном вопросе за другим. Болтону так часто удается добиться своего с Трампом, потому что он знает, как польстить президенту, и потому что Трамп — милитарист, у которого нет проблем с подходом Болтона к внешней политике “сначала бомбить, а потом продолжать бомбить”. Прежде всего, желание Трампа казаться “жёстким” делает его восприимчивым к безмозглым, бескомпромиссным аргументам.¹⁹

Такова печальная и опасная реальность сегодняшней Америки. Американские элиты в целом являются продолжением американской дисфункциональной неолиберальной, то есть гиперакапиталистической, экономической системы и бредового взгляда на Америку и, как следствие, на мир в целом. Ни то, ни другое не является правдой ни в каком смысле этого слова и больше не работает, если вообще когда–либо работало. Сочетание неолиберальных экономических взглядов, по какой–то причине определяемых как консервативные, и ультралиберального общественного устройства не работает. Это невозможно. Элиты США также не способны усвоить уроки, которые необходимо извлечь. Тот факт, что признанный академик Стивен Уолт заявляет, что “Америка не так могущественна, как она думает”, абсолютно ничего не меняет, когда американские властные элиты не способны признать даже базовые экономические, не говоря уже о сложных военных фактах “на местах”.²⁰ Единственная надежда состоит в том, что Соединенные Штаты из–за своего собственного высокомерия не загонят себя в ситуацию, когда они столкнутся с унизительным событием, которое де–юре оформит отказ США от статуса, которым, по их мнению, они наслаждаются, или вынудит их прибегнуть к военным действиям с катастрофическими последствиями для себя. и весь мир. В случае нападения на Россию и, в определённой степени, на Китай, такой сценарий не является невозможным.

Внешний мир не забывает о том, что происходит в Соединенных Штатах. Он готовится, прекрасно понимая, что американский экономический порядок находится на грани полного краха и что на евразийском континенте вынашивается новая, гораздо более кооперативная и основанная на правилах модель экономических и международных отношений. Такая модель, все ещё находящаяся в зачаточном состоянии, должна быть защищена. Москва, как одна из двух стран, второй из которых является Китай, гаранты выживания такой модели, прекрасно осведомлена о динамике в Вашингтоне, поскольку она осознает тщетность любых переговоров, при которых учитывались бы законные интересы безопасности России, не говоря уже о проблемах Евразии в целом. Трамп, будучи милитаристом с администрацией, кишащей фанатиками–исключителями, не стоит того, чтобы с ним вели переговоры, поскольку никакие соглашения в принципе не могут быть заключены с нацией, которая, по сути, больше не поддается управлению. Выступая перед Федеральным Собранием России в феврале 2019 года и комментируя односторонний выход США из Договора о РСМД, открывающий тем самым путь к размещению американских ракет средней и ближней дальности, нацеленных на Россию, президент Путин в необычно резком заявлении заявил:

Россия будет вынуждена создавать и развертывать эти виды вооружений… против тех регионов, откуда мы столкнемся с прямой угрозой, но также и против тех регионов, где расположены центры, где принимаются решения об использовании этих ракетных систем, угрожающих нам.²¹

Очевидно, на что намекал Владимир Путин. Единственные центры принятия решений, способные отдать приказ о нападении на Россию, расположены не на территории Европы, многие страны которой являются американскими вассалами с нулевыми полномочиями по принятию решений, а на американской земле. Военно–технологический и стратегический скачок России в 21^‑м веке, который привел к настоящей революции в военном деле, заключался именно в том, чтобы сорвать с Соединенных Штатов их маскировку реальной и в значительной степени воспринимаемой неуязвимости из–за их географии и фанатичного следования военной мифологии Америки. И эта революция находится только в начале, о чем свидетельствуют последние крупные геополитические шаги России. В некотором смысле Россия начала делать своевременно и хорошо просчитанным образом то, к чему американские мыслители масштаба Пола Крейга Робертса призывали Россию (и Китай) на протяжении многих лет — занять решительную позицию против Соединенных Штатов и, таким образом, изменить мир.²²

Мир изменился, вернее, был изменён. Эти перемены начались всерьёз в 2014 году, когда Россия вернула Крым его российскому дому и не позволила незаконному и насильственному перевороту на Украине уничтожить население исторически российской земли. Россия также, оказывая помощь, не позволила Киеву и марионеткам Запада захватить молодые республики Донбасса ЛДНР. Последовал конфликт в Сирии, приведший к некоторой демонстрации военного потенциала России, что вызвало полномасштабную истерию в Соединенных Штатах. Сегодня, спустя четыре с половиной года с начала масштабной геополитической перестройки, можно увидеть некоторые контуры формирующегося будущего мирового порядка, в котором Соединенные Штаты являются не гегемоном, а просто ещё одной крупной державой, которая должна сбалансировать свои законные интересы с интересами других крупных держав.

1. Однополярному миру пришел конец. Это было закончено некоторое время назад. Сегодня, в 2019 году, это становится ясно, хотя и медленно, даже тем, кто последние 5 лет жил в отрицании. Конец этого мира был и остаётся на момент написания этой статьи разворачивающимся у всех на глазах, даже несмотря на все попытки глобалистской пропаганды, которая становится все более грубой и неэффективной, доказать обратное. Старый мир и предполагаемый “порядок”, который он установил с 1991 года, просто неустойчивы.

2. Американский либерализм — эвфемизм для обозначения империализма и финансового капитализма — просто исчерпал себя. В то время как мир Ялты / холодной войны 1.0 закончился в ту минуту, когда распался Советский Союз и к власти в России пришли предательские группировки, Америка, возможно, вообще не рухнет, если избежит тотальной этнической и культурной горячей войны между остатками преимущественно белого христианского населения и различными этническими небелыми группами, соперничающими за контроль над оставшимися американскими ресурсами и её ядерным оружием. Пока неизвестно, удастся ли Соединенным Штатам избежать такой войны.

3. Поскольку американская версия капитализма неустойчива, это также приводит к более масштабной метафизической проблеме. Хорошая жизнь в полном смысле этого слова не может быть хорошей до тех пор, пока “стремление к счастью” определяется только потребительством и "ценностями” маргинальных элит, которые нападают на моральные устои подавляющего большинства в обществе. Соединенные Штаты подвергаются непрекращающейся пропаганде, пропагандирующей причудливый образ жизни и эзотерические псевдонаучные концепции в самых разных областях, от образования до искусства и секса, и признают, но затемняют реальную несправедливость своего радикального социального расслоения — пресловутого раскола между 1 и 99 процентами населения. Невозможно достичь счастья в обществе, где вся культурная среда является не более чем проявлением сексуальной, гендерной, наркотической, криминальной и экономической дисфункции, пропагандируемой как норма. Более того, эта повестка дня становится тоталитарной петлей, которая душит оставшиеся свободы в Америке. Но таково сегодняшнее американское общество, и это именно тот тип общества, который больше не может конкурировать с культурами, основанными на тысячелетнем историческом опыте, позволившем этим культурам выжить и распространиться.

Роберт У. Мерри, пытаясь провести тесты на устойчивость для нынешних Соединенных Штатов, отметил:

Тест на устойчивость помогает нам понять серьезные реалии Америки и всего мира в эти неспокойные времена. Как только он применяется (а я применял его только к наиболее очевидным случаям), возникают два вопроса: является ли Америка стабильным государством? И стабилен ли этот мир? Вопросы отвечают сами на себя.²³

Америка сегодня — нестабильное государство, а нестабильные государства американского масштаба, все ещё массивные в экономическом и военном плане, склонны развязывать войны. В конце концов, от Югославии, Ирака и Афганистана до Сирии, Ливии, Украины и Венесуэлы — американский послужной список агрессии и насильственных свержений законных правительств за последние 20 лет просто ошеломляет. Добавляя сюда переворот в Иране, бойни во Вьетнаме, Лаосе, операции в Никарагуа или Панаме к этому списку действий Америки после Второй мировой войны, можно увидеть только череду разрушений, страданий, лагерей беженцев и смертей в промышленных масштабах. Это не лучшая пластинка, чтобы размышлять о ней со всеми разговорами о хорошей жизни. Видя эту запись, приходишь к выводу, что для других, чтобы выжить и вести какую–либо жизнь, не говоря уже о хорошей, нужно вооружиться или найти гаранта собственной безопасности против власти, которая полностью сошла с рельсов. Такая сила действительно появилась, или, точнее, возродилась в последнее время, как и оружие, которое изменило геополитические расчеты. То, что когда–то было недоступно столь многим геополитическим игрокам меньшего масштаба, которые хотели получить какие–то гарантии мирного существования, внезапно оказалось в пределах досягаемости — реальный военный потенциал.

Само собой разумеется, что появление российских военных в любой точке мира, как в случае с Сирией, резко ограничивает любые военные возможности Соединенных Штатов (или Израиля), не говоря уже о поддерживаемых Западом ставленниках, многие из которых являются откровенными террористами, которых начинают уничтожать российским оружием, которое начинает поступать законному правительству, или самими российскими военными. Не подлежит никакому сомнению, что вмешательство России в Сирию спасло эту страну от превращения в кошмарную игровую площадку исламских фанатиков и обеспечило существование Сирии как светской арабской республики — факт, с которым Израилю теперь придется столкнуться. В украинском конфликте именно российские возможности РЭБ и РСЗО, современная тактика, оперативное искусство и оружие позволили превосходящим по численности повстанцам Донбасса сражаться с большой украинской армией, сначала остановив её, а затем, за пару блестящих ходов, окружив и уничтожив крупные силы преступной киевской хунты, поддерживаемой объединённым Западом, демонстрируя огромное оперативное преимущество за счет умело контролируемых и управляемых сил, даже несмотря на численное превосходство, демонстрируя, чего можно достичь, когда есть четкое понимание политической цели войны, ведущее к чрезвычайно высокому моральному духу в рядах сопротивления. Появление российских военных советников в Венесуэле само по себе послало Соединенным Штатам четкий сигнал о том, что Россия, несмотря на огромные расстояния, не собирается допустить, чтобы Венесуэла, какой бы неблагополучной она ни была, но законно избравшая свое правительство, попала в руки марионеток, обученных и финансируемых кликой Америки.

Карта американского геополитического отступления — областей, где Америка больше не может применять неизбирательную силу, как это было до недавнего времени, — обширна и простирается по всему земному шару. Да, Соединенные Штаты все ещё могут направить несколько авианосных боевых групп в тщетной попытке запугать Северную Корею, например. Но Северную Корею не удается запугать, и она обращается к России как к гаранту безопасности Северной Кореи. Китай ничуть не запуган и продолжает масштабное, хотя и спорное с доктринальной точки зрения, наращивание военно–морского флота. Таков эффект американского милитаризма сегодня — многие просто предпринимают действия того или иного рода и вооружаются. Два года назад Андрей Раевский, известный многим в альтернативном Интернете как Балобан, написал пророческую статью под названием Конец “Дешёвых войн” для Соединенных Штатов. В нем Раевский пришел к важному выводу, который в различных формах циркулировал примерно с 2008 года, когда военная провокация Михаила Саакашвили привела к уничтожению грузинской армии и военно–морских сил и разделу Грузии. Раевский отмечает:

Англо–сионисты уже несколько десятилетий бьют выше своего реального веса, и мир начинает это понимать. Победа над Ираном или КНДР явно выходит за рамки реальных военных возможностей США. Что касается нападения на Россию или Китай — это было бы самоубийством. Остаётся Украина. Я полагаю, что США могли бы отправить некоторое количество оружия киевской хунте и организовать несколько тренировочных лагерей на западной Украине. Но не более того. Все это в любом случае ничего по–настоящему не изменит (за исключением, конечно, ещё большего раздражения русских). Эпоха "дешёвых войн” закончилась, и мир становится совсем другим местом, чем был раньше. США придется адаптироваться к этой реальности, по крайней мере, если он хочет сохранить определённый уровень доверия, но сейчас это не кажется, что кто–нибудь в Вашингтоне….готов признать это. В результате эпоха крупных военных интервенций США, вполне возможно, подходит к концу, даже если всегда найдётся какая–нибудь страна размером с Гренаду или Панаму, которую при необходимости можно будет триумфально разгромить.²⁴

После исторического выступления Владимира Путина перед Федеральным Собранием России 1 марта 2018 года я написал:

У Соединенных Штатов просто нет ресурсов, кроме как включить печатные станки и полностью обанкротиться в процессе, с помощью которых они могли бы противостоять России. Но суть вот в чем: русские знают это, и речь Путина не была о прямой угрозе США, которые, по сути, просто беззащитны перед множеством российского гиперзвукового оружия. У России нет цели уничтожить Соединенные Штаты. Действия России продиктованы только одной причиной — это равносильно тому, чтобы наставить пистолет на пьяного, дебошира, вооружённого ножом хулигана в баре и заставить его обратить внимание на последствия и личную опасность своих действий. Похоже, что сегодня это единственный способ иметь дело с Соединенными Штатами.²⁵

Это была настоящая революция в военном деле, которую Россия начала с производства и развертывания систем вооружений, которые лишили Соединенные Штаты возможности вести “войны по дешёвке”. Сегодня любое появление систем С-300 или С-400, множества сверхзвуковых и гиперзвуковых вооружений, истребителей СУ‑30 или СУ‑35, не говоря уже о предстоящих передовых самолетах СУ‑57, среди многих других систем, даёт даже стране среднего размера шанс противостоять возможному нападению Соединенных Штатов, делая такое нападение чрезвычайно дорогостоящим, обеспечивая, таким образом, давно необходимый сдерживающий эффект против той страны, чье присутствие в мире невозможно. невежественные и агрессивные элиты утверждали, из–за своего высокомерия, что они имеют право решать его судьбу. Если они не захотят развязать ядерный холокост, в результате которого Соединенные Штаты наверняка будут уничтожены, эпоха американского милитаризма и империализма закончится, хотя нам ещё предстоит увидеть, хотя это уже обеспечено, окончательный отход Америки от её самопровозглашенной позиции гегемона. По причудливой и мрачной исторической иронии — сегодня именно это, самое совершенное и смертоносное оружие, когда–либо произведенное в истории человечества, позволит сохранить мир на Земле, а вместе с этим гарантирует выживание человечества. Россия и русские остро осознают ту борьбу, с которой они сталкиваются. У них поэтическая судьба огромной силы.

Советский поэт Александр Твардовский оставил советскому народу литературный шедевр Великой Отечественной войны — эпос "Василий Теркин", большой и написанный во многих самостоятельных частях, потому что многие солдаты Красной Армии никогда не могли ожидать, что прочтут его полностью из–за возможности быть убитыми на фронте. Это было стихотворение о жизни и боях простого русского солдата Василия Теркина, которое позже вышло за рамки своего литературного происхождения и продолжило жить в русском фольклоре и культуре. Один из самых ярких эпизодов шедевра Твардовского о переправе через реку под огнём противника заключает в себе смысл титанической борьбы с нацистским злом:

Бой идёт святой и правый.

Смертный бой не ради славы,

Ради жизни на земле.

Битва продолжается, святая и праведная

Смертельная битва не ради славы

Ради жизни на Земле.²⁶

Сегодня во всем мире ведётся та же титаническая битва за жизнь на Земле, за установление нового, лучшего, более свободного, справедливого и миролюбивого глобального порядка. Эта борьба ведётся не ради славы, и меч для предотвращения зла уже выкован.