Натан Бедфорд Форрест. Биография - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Jack Hurst (ч. 3)

...вчера у меня была небольшая стычка с врагами, я сумел зайти им в тыл и пробраться к их окопам... и сжег часть их лагеря.... они не искали меня, я застал их врасплох, они бегут, как солнца бичи.... эта армия сейчас перед нашими окопами, я ожидаю скорого и большого фита.... не могли бы вы подойти и взять руку, этот фит будет передан вашим детям....2

Борегар, командир, которого он так старался найти в ту решающую ночь под Шилохом, быстро стал поклонником этого "неграмотного полковника", который разведал берега реки Теннесси и был таким бойцом, что хотел, чтобы армия возобновила атаку в темноте. Несколько недель спустя, выполняя просьбу влиятельного кавалерийского офицера, действовавшего под Чаттанугой, луизиец уговорил неохотно соглашавшегося Форреста перевести его в юго-восточный Теннесси, подальше от собранных им войск. Цель заключалась в том, чтобы объединить разрозненные кавалерийские части в силу, способную помочь отбиться от федералов под командованием Бьюэлла, которые медленно продвигались через северную Алабаму к жизненно важному железнодорожному узлу Чаттануга. В авторизованной биографии Борегара говорится, что Форрест "сначала колебался, скромно заявляя о своей неспособности взять на себя такую ответственность; но в конце концов уступил, когда его снова попросили... и после получения обещания, что его старый полк будет отправлен к нему, как только его смогут выделить из армии Миссисипи".3

Несомненно, на него также оказало влияние обещание повышения; в военное министерство была направлена просьба сделать его старшим кавалерийским офицером в Чаттанугском отделе. С бригадным генеральским званием в ближайшем будущем он отправился из Миссисипи в Чаттанугу 11 июня с эскортом из двух десятков офицеров и солдат своего старого полка. Он прибыл в Чаттанугу через неделю и получил под командование кавалерийскую бригаду, состоящую из Восьмого техасского и некоторых подразделений Джорджии и Кентукки, которые, несомненно, мало слышали о нем и, очевидно, не были впечатлены его невоенной репутацией. Один из его авторизованных биографов, бывший начальник штаба Борегара Томас Джордан, вспоминал, что во время своей первой операции оттуда он беседовал с "офицером в чине, который покинул Чаттанугу как раз в тот момент, когда Форрест уходил", и сказал, что запланированная Форрестом экспедиция была "опрометчивой, неосмотрительной и, скорее всего, приведет к катастрофе".4

Задуманная им экспедиция была действительно смелой, особенно для командования, с которым он не был знаком. Получив приказ попытаться сорвать продвижение Бьюэлла к Чаттануге, он решил вернуться в Мерфрисбор - всего лишь юго-восточнее Нэшвилла, более чем в ста милях от Чаттануги и далеко в тылу Бьюэлла - и сразиться с силами Союза, близкими по численности к его собственным. Вероятно, он обдумывал эту операцию в течение нескольких недель. Известно, что в конце июня он общался с Джоном Хантом Морганом по поводу их общего желания, чтобы военное министерство Конфедерации обменяло кентуккийских кавалеристов Форреста на некоторых других кавалеристов из Теннесси. Мурфрисборо был очень важен для Моргана, который в то время ухаживал за своей будущей женой, дочерью бывшего конгрессмена США. Менее чем через неделю после того, как 4 июля Морган отправился в свой первый рейд в родной штат, он перерезал телеграфные провода возле кентуккийского городка Хорс Кейв, взял себе имя и отправил, якобы от маршала США в Нэшвилле, фальшивое и бесцеремонное послание федеральному маршалу в Луисвилле. В нем якобы сообщалось, что Форрест с бригадой "атаковал Мерфрисборо, разбив наши войска, и теперь движется на Нэшвилл". Сообщается, что Морган находится между Скотсвиллом (штат Кентукки) и Галлатином (штат Теннесси) и, как предполагается, будет действовать совместно с Форрестом. Сообщите об этом командующему генералу".5

Интересно, как Форрест, если бы он знал, мог бы отнестись к отправке этой телеграммы, которая ставила под угрозу его предстоящую операцию в интересах Моргана. В день отправки телеграммы Форрест находился в одном дне пути из Чаттануги, направляясь в Мерфрисборо, и планировал сделать именно то, о чем сообщалось в послании Моргана. Позднее в официальном отчете Форреста будет сказано, что он покинул Чаттанугу 9 июля с техасскими рейнджерами и Второй кавалерией Джорджии и совершил "форсированный марш протяженностью почти 50 миль, достигнув Альтамонта (штат Теннесси) в ночь на 10-е число". В Альтамонте они отдохнули одну ночь, а затем двинулись к Макминвиллу, "где в ночь на 11-е число ко мне присоединились часть Первой кавалерии Джорджии, две роты батальона полковника Спиллера [Теннесси]... и две роты кентуккийцев", доведя общую численность до 1400 человек. Он сообщил, что "и лошади, и люди были сильно измотаны долгим путешествием", но "после того, как я покормил и освежил лошадей в течение одного дня, и ко мне присоединились несколько добровольцев, я отправился 12-го в час дня в Мерфрисборо", более чем на 50 миль дальше. С этого места "не было никаких остановок, кроме короткого времени, чтобы накормить людей и лошадей".6

Остановку для кормления он сделал уже после наступления темноты в Вудбери, где жительницы города были очень рады его видеть. Они сообщили, что накануне вечером большинство мужчин города были внезапно арестованы федералами и увезены в Мерфрисборо по обвинению в содействии Конфедерации. Форрест сообщил им, что они могут ожидать возвращения своих мужчин конце следующего дня, и женщины с благодарностью снабдили его солдат едой и фуражом. Здесь, вероятно, он произнес короткую речь, сообщив войскам, что на рассвете наступит его день рождения, и он хочет отметить его победой в Мерфрисборо.7

Марш на последние восемнадцать миль был возобновлен в час ночи. Достигнув окраины Мерфрисборо в 4:30 утра, авангард без единого выстрела захватил все пятнадцать федеральных пикетов. Разведчики Форреста к этому времени выяснили, что им предстоит столкнуться с девятым Мичиганским и третьим Миннесотским пехотными полками и частью седьмой Пенсильванской кавалерии, а также артиллерийской батареей, и когда рота техасских рейнджеров приблизилась к пикетам, они выдали себя за часть седьмой Пенсильванской, прибывшей для соединения с остальными частями. Получив разрешение на проход, они быстро окружили пикетчиков и взяли их в плен с пистолетами наизготовку.8

Форрест был проинформирован о наличии двух лагерей: "один в Мерфрисборо, состоящий из одного пехотного полка и кавалерии, другой [пехотный полк] с артиллерией примерно в миле от него, а также небольшие силы с офицерами в здании суда и частных домах вокруг общественной площади. Я решил немедленно атаковать лагерь в городе и здания, а лагерь с артиллерией сдерживать до тех пор, пока первый не будет взят штурмом и сдан". Он приказал полковнику Уортону и техасским рейнджерам штурмовать лагерь в центре города, и Уортон "двинулся вперед в галантном стиле", несмотря на то что, поскольку часть его рейнджеров была отведена для штурма отдельных зданий, у него было всего две роты. Тем не менее, он и эти "перемахнули через палаточные канаты прямо в лагерь".9

День только начинался, когда они натолкнулись на просыпающийся отряд из примерно восьмидесяти человек Седьмого Пенсильванского, расположившийся на ночлег в поле у дороги Мерфрисборо - Вудбери. Они захватили большинство из них там, а остальных преследовали до близлежащего лагеря девятой мичиганской пехоты. "Противник, конный, численностью около 1200 человек, с ужасающими криками бросился на нас с трех сторон, вооруженный двуствольными ружьями и револьверами Кольта", - позже сообщал подполковник Девятого Мичиганского полка Джон Г. Паркхерст. Его подразделение, которым командовал полковник У. У. Даффилд, было сокращено до пяти рот за неделю до этого, когда четыре роты были отведены и отправлены в Туллахому, а еще одна расположилась на лужайке у здания суда. Даффилд был ранен во время первого натиска конфедератов, его ранили в пах и левое бедро, но он оставался со своей ротой до тех пор, пока она не отразила атаку. Затем, "потеряв сознание от боли и потери крови", он был унесен с поля боя. Его люди, теперь уже под командованием Паркхерста, в конце концов, атаковали конфедератов, вытеснив их из лагеря и за его пределы, где мичиганские войска нашли и улучшили "довольно грозную позицию" за "забором из кедровых столбов".10

Тем временем другие части атакующих уже давно пронеслись мимо них к публичной площади, где находились и здание суда, и тюрьма. Несколько заключенных в ней должны были быть повешены в то утро. Один из них, баптистский священник из пяти миль к северу от Мерфрисборо, спустя много лет вспоминал, что недалеко от его дома был убит федеральный солдат, а его самого и четырех соседей, сочувствовавших сецессии, арестовали по приказу нового военного губернатора Теннесси Эндрю Джонсона; в отместку за убийство солдата, вспоминал священник, их приговорили к смерти. Еще одним из тех, кто должен был быть казнен в то утро, был капитан конфедератов Уильям Ричардсон, который был ранен и взят в плен при Шайлохе, а затем досрочно освобожден федералами в Индиане. Он пытался добраться из Нэшвилла на юг с проводником, который, когда их обоих схватили возле Мерфрисборо, оказался шпионом Конфедерации с инкриминирующими бумагами. Позже Ричардсон вспоминал, что они со шпионом Джеймсом Полом в конце концов уснули в камере накануне своей предполагаемой гибели, когда его разбудил Пол "около рассвета". [Пол... схватил меня за руку и стал трясти, говоря: "Слушай, слушай!". Я приподнялся, услышав странный шум, похожий на рев приближающейся бури". Они вскочили на ящик, "чтобы посмотреть... на улицу через маленькую решетку нашего тюремного окна. Рев становился все громче, приближался, и через несколько секунд мы были уверены, что различим топот лошадиных ног на твердой дороге". Затем "в утреннем воздухе до наших ушей с сердечным приветствием донесся... крик повстанцев.... Почти прежде чем мы успели заговорить, передовой отряд заряжающих появился в поле зрения и промчался мимо нас по улице, некоторые остановились перед тюрьмой".11

Завязался бой, и Ричардсон вспоминал, что когда федеральная рота, охранявшая тюремный двор, увидела, что ее окружают, несколько ее солдат выстрелили в заключенных, а затем убежали; заключенным пришлось нырнуть в передний альков блока, чтобы спастись. Тогда последний федеральный охранник поджег спичкой пачку бумаг и засунул ее под неплотно пригнанные доски в полу переднего зала. К тому времени, когда войска Конфедерации добрались до все еще запертой двери, пламя было уже сильным, и только с помощью "тяжелого железного прута", приложенного солдатами к нижнему углу тяжелой тюремной двери, заключенные были спасены: их вытащили под дверь, когда они лежали плашмя на полу. Затем, пишет Ричардсон, Форрест сам "подбежал и спросил у офицера, спас ли он заключенных. Тот ответил, что они в безопасности, но добавил, что тюрьму подожгли, чтобы сжечь их, а охрана укрылась в здании суда. Форрест сказал: "Неважно, мы их достанем". "Ричардсон добавил, что "никогда не забудет внешний вид генерала Форреста в тот раз; его глаза пылали, словно в огне, лицо было сильно раскрасневшимся, и он казался в состоянии сильного волнения".12

Пожар в тюрьме был не единственным. Даффилд и другие федеральные офицеры позже сообщили, что рота мичиганской пехоты держалась на верхнем этаже здания суда, пока "противник не завладел нижним этажом здания и не развел огонь, явно намереваясь выжечь их". В отчете самого Форреста говорится, что после "двух-трех часов упорной борьбы здание суда было обстреляно", после чего оно "сдалось полковнику Моррисону" и Второй Джорджии. Частные дома были захвачены, а бригадный генерал Томас Криттенден и его штаб взяты в плен. Часть Второй Джорджии взяла штурмом тюрьму, "освободив многих заключенных, осужденных за политические преступления; она также взяла телеграфный офис, захватив оператора".13

Все это произошло примерно к 8 часам утра. Настроение Форреста, несомненно, не улучшилось после известия о том, что заключенных в тюрьме чуть не сожгли заживо (у мичиганских солдат в здании суда, в конце концов, была альтернатива - сдаться в плен), и он с мрачным рвением принялся за выполнение остальной части своей задачи. В рапорте Союза, поданном шесть дней спустя, говорилось, что три различных федеральных войска были размещены "на расстоянии, превышающем расстояние поддержки в случае внезапной чрезвычайной ситуации" из-за "зависти офицеров", а также "плохого пикетирования, недостатка умения, бдительности и личной храбрости офицеров"; Форрест решил воспользоваться этими недостатками. Пока техасские рейнджеры удерживали небольшой мичиганский отряд Паркхерста, он отправился вместе с Первой Джорджией и своими отрядами из Теннесси и Кентукки в атаку на миннесотцев, опасаясь, что с их позиций, расположенных так далеко от города, они могут сбежать. Когда его войска впервые обнаружили их, они прошли около полумили в сторону звуков боя в Мерфрисборо и заняли оборонительную позицию в поле. Они и конфедераты вели перестрелку с самого рассвета. Форрест взял командование на себя и "ворвался в тыл врага и сжег его лагеря и склады, деморализовав их силы и ослабив их позиции.... После того как здание суда и частные постройки были сданы, а бой продолжался пять или шесть часов, я подготовил все свои силы для штурма обоих лагерей и призвал их к сдаче".14

По словам его авторитетных биографов, Форрест действительно изменил свои планы, когда миннесотцы уперлись в холм, штурм которого был бы дорогостоящим. Вместо этого он оставил сильные силы на их фронте и поспешил вернуться через город, чтобы разделаться с девятым мичиганским отрядом Паркхерста, в то время как некоторые из его офицеров, опасаясь прибытия федеральных подкреплений из Нэшвилла, "настоятельно советовали полковнику Форресту удовлетвориться достигнутым и покинуть поле боя без дальнейших и, как они были уверены, бесплодных, но дорогостоящих усилий по захвату федеральной позиции". Игнорируя этот совет, он разобрал одно из своих подразделений и направил его вперед против фронта Мичиганского полка, затем разобрал другое и расположил его для атаки на правый фланг федералов, пока подчиненный писал сообщение, которое должно было быть доставлено в Паркхерст.15

Раненный в голень, Паркхерст позже сообщил, что неоднократно посылал курьеров к командиру Миннесотского полка полковнику Х. К. Лестеру с просьбой о подкреплении, но ответа так и не получил. В рапорте Паркхерста говорится, что его войска "удерживали позицию, несмотря на частые атаки и отчаянные попытки противника уничтожить нас, до 11:30 часов, когда нам был послан флаг перемирия с требованием сдаться, подлинной копией которого является следующее...":

Мурфрисборо, 13 июля 1862 года,

Я вынужден потребовать безоговорочной сдачи ваших войск в качестве военнопленных, иначе все будут преданы мечу. Вы знаете, что у меня под командованием находится огромная сила, и это требование выдвинуто, чтобы предотвратить пролитие крови.

Я, полковник, с большим уважением, ваш покорный слуга,

N. Б. ФОРРЕСТ,

бригадный генерал кавалерии, армия США.16

Паркхерст отправил записку Форреста Даффилду, но Даффилд вернул ее "с сообщением, что он должен оставить этот вопрос на мое усмотрение". Тем временем Паркхерст "убедился, что генерал Форрест сосредоточил все свои силы, за исключением одного эскадрона... в непосредственной близости от моего лагеря, зажав нас со всех сторон, и... готовится напасть на нас со всем своим командованием... очевидно, намереваясь с помощью этой подавляющей силы привести в исполнение угрозу, содержащуюся в его требовании о капитуляции".17

В полдень Паркхерст, сражавшийся почти восемь часов и имевший всего 134 человека, сдался, и Форрест немедленно вернулся к западу от города, чтобы разобраться с Третьей Миннесотой. Отправив Лестеру по сути тот же ультиматум "сдайся или умри", который он предъявил Паркхерсту, он согласился на просьбу Лестера прийти в город под флагом перемирия и посоветоваться с Даффилдом, который к этому времени был пленником Конфедерации. Бригадный генерал Криттенден позже сообщил, что во время этой поездки Лестер "увидел врага, который не осмелился подойти на расстояние выстрела из своей артиллерии, и был настолько впечатлен увиденным, что вернулся, решив сдаться". Лестер наблюдал "показную... демонстрацию... [нескольких команд Форреста] вдоль пути, по которому полковник Лестер шел и возвращался после беседы с Даффилдом, чтобы создать видимость большей численности, чем было на самом деле". Это сработало. Лестер сдался, и не только он, но и федеральная комиссия по расследованию, которой было поручено выяснить причину фиаско в Мерфрисборо, позже официально оценила силы Форреста в 2600 человек, что почти вдвое превышало их реальную численность.18

Форрест предварительно оценил свои потери в сражении в "около 25 убитых и от 40 до 60 раненых", что, очевидно, было меньше, чем оказалось в итоге; более поздний отчет так и не был составлен. Согласно федеральным отчетам, на момент капитуляции потери Союза составили около 20 человек убитыми и 170 ранеными и пропавшими без вести. Форрест отправил начальству в Чаттанугу сообщение о том, что он не только взял в плен 1200 человек, но и "сжег магазины на 200 000 долларов; захватил достаточное количество магазинов вместе со сгоревшими на сумму 500 000 долларов, а также бригаду из 60 повозок, 300 мулов, 150 или 200 лошадей и полевую батарею из четырех орудий; разрушил железную дорогу и депо в Мерфрисборо. Пришлось отступить к МакМиннвиллу из-за большого количества пленных, которых нужно было охранять".19

Несколько пленных федералов помогли довезти до Макминнвилла обоз с захваченными припасами и артиллерийскими орудиями в обмен на обещание Форреста досрочно освободить всех, кроме офицеров; получив двухдневный паек, они отправились на север к дому и родственникам, получив досрочное освобождение от дальнейшей службы на некоторое время. Офицеров сначала доставили из Макминнвилла в Ноксвилл под небольшой охраной. Паркхерст сообщил, что во время марша из Макминнвилла в Ноксвилл "мне было приказано разойтись и сдать свою лошадь, которую генерал Форрест тут же присвоил". Форрест не упоминал о подобном инциденте. Интересно, что в его отчете и даже в описании битвы его биографами не упоминается характер ультиматумов о капитуляции, которые он предъявил Паркхерсту и Лестеру. В его отчете также не упоминается еще одна его личная боевая жертва. Это якобы был "негр из лагеря", который произвел в него четыре выстрела, включая один, который "перерезал его шляпную ленту", когда он возглавлял наступление на лагерь в тылу Третьей Миннесоты. "Когда негр собирался выстрелить в пятый раз, Форрест убил его из пистолета с расстояния в тридцать шагов".20

Во время или после боя он мог убить не одного чернокожего. Позже генерал Союза во всеуслышание обвинит его в том, что он "намеренно" достал свой пистолет в Мерфрисборо и смертельно ранил в голову пленного свободного мулата, который объявил себя слугой федерального офицера. Кроме того, один из кавалеристов Конфедерации впоследствии утверждал, что помнит, как во время боя, когда он принес Форресту аналогичный захват [прекрасного большого негра Бакса, одетого в федеральную форму], Форрест "обругал меня" за то, что я не убил негра, но в итоге приказал отнести человеческий приз офицеру, отвечавшему за пленных. А один гражданский дневник вскоре после битвы написал, что рабы избегали контактов с федералами, поскольку "слышали", что Форрест повесил негров, захваченных с оружием в Мерфрисборо и близлежащем Галлатине. В то время правительство Линкольна официально не выдавало чернокожим оружие, но некоторые из освобожденных рабов, желая раз и навсегда избавиться от своих цепей, могли добровольно пойти на неофициальную службу в Союз.21

По всей видимости, был еще один важный инцидент, о котором он не сообщил. Капитан Ричардсон, бывший заключенный тюрьмы в Мерфрисборо, вспоминал позже, что "после того, как бой прекратился и федеральных заключенных собрали вместе, генерал Форрест подошел ко мне и сказал: "Мне сказали, что эти люди бесчеловечно обращались с вами в тюрьме. Укажите мне на них". "

Я сказал ему, что хочу обратить его внимание только на одного человека, и это тот, кто поджег тюрьму, чтобы сжечь нас. Форрест попросил меня пройти с ним вдоль строя и указать на этого человека. Я так и сделал. Через несколько часов, когда называли список рядовых солдат, прозвучало имя этого человека, но никто не ответил; Форрест сказал: "Проходите, все в порядке".22

В конце 1862 года к войскам Форреста присоединился молодой артиллерийский начальник, назначенный туда Брэкстоном Брэггом, новым командующим западным департаментом. Прибытие этого невыразительного лейтенанта - маленького и скромного Джона В. Мортона-младшего, девятнадцатилетнего сына изысканного нэшвиллского врача, - вызвало едкий отпор Форреста. "У меня прекрасная батарея... под командованием капитана Фримена, - грубо ответил он на представление Мортона, - и я не намерен вмешиваться в дела Брэгга". Мортон, резко отстраненный от должности, покинул собеседование подавленным; он с отличием служил в форте Донелсон, был там сдан в плен, а после того, как его обменяли на , стал выкручиваться, чтобы его назначили к этому кавалерийскому командиру, который отказался участвовать в капитуляции Донелсона. После того как Мортон в растерянности ушел, Форрест повернулся к адъютанту и начал ругаться. "Я хотел бы знать, какого черта Брэгг прислал сюда этого высоколобого мальчишку, чтобы тот командовал моей артиллерией", - сказал он. "Я этого не потерплю. Капитан Фримен не должен вмешиваться".1

Он был настолько возмущен, что 3 декабря 1862 года направил своему начальнику, бригадному генералу Джозефу Уилеру, письмо, в котором заявил, что "не возражает против приема лейтенанта Мортона в мою команду, если он согласится перейти под командование капитана Фримена; но я не желаю менять капитана Фримена (который заслужил репутацию в Шилохе и перед Нэшвиллом, и оказался галантным и эффективным офицером) на любого другого офицера"; вместо этого, утверждал он, он скорее "вернет батарею". Он также выразил надежду, что приказ о назначении Мортона "был отдан без вашего ведома и согласия, и что вы не допустите никаких изменений, а позволите моему командованию продолжать работу в прежнем составе. Вам хорошо известно, какие неприятности и недовольство вызывают подобные изменения, и я надеюсь, что они не будут произведены....".2

Победа в Мерфрисборо не только вызвала шок у федеральных командиров на Юге и за его пределами, но и, похоже, подтвердила пригодность Форреста не только к ведению, но и к планированию сражений. Его начальство поддержало это предположение, утвердив его в звании бригадного генерала всего через восемь дней после рейда. Взятие гарнизона Мерфрисборо практически остановило продвижение Бьюэлла к Чаттануге, часть войск которого была отозвана в район Нэшвилла, а часть откомандирована для охраны наиболее уязвимых точек вдоль железнодорожных линий снабжения. Эта внезапная перемена в отношении Союза очень помогла Брэггу. Сменив Борегара вскоре после того, как Форрест был отправлен на восток из Тупело, этот суровый дисциплинированный человек понял, что Чаттануга - это дверь в восточную половину Юга, и что Бьюэлл стучится в нее. Без помех со стороны федеральных властей он быстро перебросил туда большую часть своей армии из Тупело по железной дороге и, чтобы вернуть территории Конфедерации, потерянные после падения Донельсона, начал планировать амбициозное наступление на север, которому не в последнюю очередь способствовали бы действия Форреста.

В течение двух месяцев после того, как Мурфрисборо сделал его имя демоническим в сознании федералов, Форрест укреплял эту репутацию, играя в небольшие, но кровавые прятки с командирами войск Союза в центральной и восточной частях Теннесси. 18 июля он привел 700 солдат в центр Нэшвилла, захватил пикеты и сжег железнодорожные мосты. Две недели спустя он нанес удар по Манчестеру, убив трех федералов, захватив пятнадцать и наведя страх на железную дорогу, ведущую к Чаттануге; затем он исчез из виду. Генерал-майор Союза Уильям Нельсон жаловался, и в этом было больше правды, чем он мог предположить, что преследовать Форреста и активного Моргана с пехотой жарким теннессийским летом "безнадежно", тем более что они были "верхом на скакунах". В начале августа четыре федеральных отряда общей численностью в несколько тысяч человек безуспешно пытались загнать Форреста в угол, так как он то и дело появлялся в таких городах восточной части центральной Теннесси, как Спарта, Макминнвилл, Смитвилл, Вудбери и Мерфрисборо. Тем временем, ошибочно полагая, что обнаружил начало отступления федералов из Нэшвилла, он призвал Брэгга атаковать там. Вскоре он получил от Брэгга первую порицающую записку. Полагая, что он не способен действовать перед лицом крупных федеральных сил в этом районе, Брэгг 22 августа приказал ему "вернуться и действовать в соответствии с полученными ранее инструкциями". А именно: двигаться на юго-восток в долину Секватчи, где, по словам Брэгга, "по имеющимся данным, наступает противник". Форрест выполнил приказ, ускользнув от трех сходящихся колонн союзников у Альтамонта, но к 3 сентября Брэгг двинулся в сторону Кентукки в связи с наступлением в Мэриленд армии Роберта Э. Ли из Северной Вирджинии.3

Форрест присоединился к Брэггу, получив приказ действовать на крайнем левом фланге на территории, с которой ему только что было приказано уйти. Получив задание преследовать федералов Бьюэлла, пока Брэгг проскальзывает мимо них на север, Форрест двинулся из Спарты на запад к Ливану, а затем на юг к Мерфрисборо. Затем он сам двинулся на север, досаждая войскам Союза у Тайри-Спрингс, штат Теннесси, и Франклина, штат Кентукки, в то время как Бьюэлл начал пытаться настигнуть Брэгга. 14 сентября Брэгг поставил Форреста во главе всей кавалерии, поддерживающей Леонидаса Полка, который командовал правым крылом армии. В этом качестве Форрест помог окружить гарнизон Союза численностью 4 000 человек, который сдался в Мунфордвилле 17 сентября.

После этого дела у Форреста, а также у Брэгга в Кентукки пошли наперекосяк. Полк приказал Форресту как можно быстрее вернуть свои войска в Манфордвил из Элизабеттауна, поскольку Брэгг ожидал там нападения федералов. На следующий день Полк уведомил Форреста о том, что его собственные войска выдвигаются к Бардстауну, и приказал ему не только "тщательно" защищать фланги Полка, но и "разрушить железнодорожное сообщение между Элизабеттауном и Луисвиллем". Форрест опротестовал приказ нанести удар по железной дороге, сообщив Полку, что "я не могу выполнить ваш приказ из-за состояния моих лошадей", и добавив, что сам он "инвалид", все его свободные люди заняты на пикетах, ему "угрожает враг" и, в отсутствие большинства его войск, которым было приказано вернуться в Мунфордвиль, он ограничится попыткой "защитить обоз". Полк 24 сентября приказал ему снова выступить вперед, и Форрест ворчал, что у него "нет полной роты в команде, поскольку он выделил несколько охранников и пикетов, но я пришлю из разных рот достаточное количество, чтобы доложить, как вы приказали".4

На следующий день, во второй раз за три месяца, ему приказали сдать войска, которые он присмотрел. На этот раз Брэгг приказал ему передать своих людей Уилеру, двадцатишестилетнему (и прошедшему обучение в Вест-Пойнте) новому командиру кавалерии левого крыла. Форресту было поручено вернуться в центральный Теннесси, чтобы набрать рекрутов - два кавалерийских полка и четыре пехотных - и затем "действовать против врага везде, где только можно, но особенно в Нэшвилле, Кларксвилле и т. д., отрезая его от снабжения, захватывая поезда и преследуя его всеми возможными способами". Эти приказы могли быть частично обусловлены временной нетрудоспособностью Форреста - вывихнутым правым плечом и "сильными" ушибами, полученными от ослабленной лошади, которая упала и перевернулась на него. Возможно, они также отражали беспокойство Брэгга по поводу его собственной передовой позиции. Брэгг надеялся, что генералы Стерлинг Прайс и Эрл Ван Дорн, оставшиеся в Миссисипи с отдельными командованиями, когда Брэгг переехал в Чаттанугу, "очистят наш тыл и откроют для него базу". "В противном случае мы можем оказаться в серьезном затруднении", - написал он в Ричмонд в тот же день, когда отдал приказ Форресту. В депеше из Ричмонда Брэгг также жаловался на то, что мало кентуккийцев пришло пополнить его поредевшие ряды. Вскоре он был настолько озабочен своими тылами или чем-то еще, что, сославшись на отсутствие средств к существованию в районе Манфордвилла (тем летом в центральном Кентукки была засуха), отошел в сторону Бардстауна и позволил Бьюэллу обойти его, чтобы добраться до Луисвилла под защитой и с подкреплениями. Таким образом, Брэгг упустил свой шанс на великую победу Конфедерации в Кентукки и вместо этого довольствовался дорогостоящей ничьей 8 октября при Перривилле, где он потерял 3 400 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести из 15 000 участвовавших в сражении конфедератов. Брэгг отступил из Кентукки после Перривилля - через несколько дней после того, как Ван Дорн и Прайс были отбиты при Коринфе, штат Миссисипи, и через пару недель после того, как Ли, шатаясь, вернулся в Виргинию после столь же нерешительной бойни при Антиетаме.5

Проехав 165 миль за пять дней от Бардстауна, Форрест и его небольшой эскорт вернулись в Мерфрисборо в центральной части Теннесси. В ЛаВергне они обнаружили 1700 необученных и плохо оснащенных ополченцев Теннесси и 1000 кавалеристов, все недавно набранные, в то время как в Мерфрисборо находились регулярный пехотный полк, Тридцать второй Алабамский, и батарея из двух шестифунтовых и двух двенадцатифунтовых орудий под командованием капитана С. Л. Фримена ( ). Вскоре после того, как Форрест приказал Тридцать второму Алабамскому подкрепить войска в ЛаВергне, этот полк и остальные были атакованы и вытеснены с поля боя федералами из Нэшвилла 7 октября. Прибыв всего за несколько дней до этого, Форрест стал постоянно просить своего начальника, генерал-майора Сэмюэля Джонса в Ноксвилле, о дополнительных войсках. Джонс, очевидно, отправил все войска и оружие, которые смог найти, а их было немного. Судя по депешам Джонса, новый бригадный генерал очень нервничал в Мерфрисборо, постоянно ожидая нападения федералов и - особенно после штурма ЛаВергна - угрожая отступить, если не будет подкрепления. Джонс дал ему временное разрешение "отступать до Туллахомы (штат Теннесси) и дальше, если потребуется", но добавил: "Если силы противника столь малы, как представляется, кавалерия должна быть в состоянии так преследовать врага, чтобы предотвратить его продвижение к Мерфрисборо".6

Когда в конце октября Брэгг отступил из Кентукки, Форрест снова был освобожден, на этот раз от недолговечного командования пехотой и кавалерией в центральной части Теннесси, и назначен командиром кавалерии, сотрудничающей с Брекинриджем. Когда он покидал Кентукки, ему разрешили оставить четыре алабамские роты, которые записались в его первый полк в 1861 году, и к ним добавились Четвертая Теннессийская под командованием полковника Джеймса В. Старнса, который участвовал с ним в битве при Сакраменто; Восьмая Дибрелла полковника Джорджа Дж. Дибрелла; Восьмой Теннесси, в котором служил младший брат Форреста, Джеффри, майор (а также лейтенанты Джесси и Уильям З. Бек, которые, вероятно, были двоюродными братьями); Девятый Теннесси полковника Дж. Б. Биффла и еще около тринадцати рот. В общей сложности они насчитывали около 3500 человек, плохо вооруженных и плохо снабженных, и, поскольку Форрест, явно изменив свою недавнюю позицию, снова призывал к атаке на Нэшвилл, Брекинридж отправил их в обширную демонстрацию против Нэшвилла, поддержанную пехотой, в начале ноября. Когда Брэгг вернулся в центральную часть Теннесси со штаб-квартирой в Туллахоме, Форресту было приказано явиться к молодому генералу Уилеру. Уилер получил в командование всю кавалерию Брэгга: три "регулярные" бригады плюс бригады Форреста и Моргана, которых Брэгг считал лишь иррегулярами.7

Тон первых депеш Форреста Уилеру намекает на то, что он не был рад тому, что попал в его подчинение. По сути, он говорит так, будто командиром является он, а не Уилер:

Мурфрисборо, 15 ноября 1862 года ...

ГЕНЕРАЛ:

Прикажите следующим ротам явиться к полковнику Кэрроллу, генеральному инспектору , в Спенсерс-Спрингс, в 3 милях к западу от МерфрисбороCOPY01 Я бы предложил вам направить свою бригаду к Стюартс-Крик.....

Туллахома, 20 ноября 1862 года

Генерал Уилер:

Вы можете выделить мою бригаду? Если да, прикажите им выступить в Мерфрисборо с батареей и всем транспортом в воскресенье. Ответьте...8

Вскоре после отступления Брэгга из Кентукки прибыл лейтенант Мортон, которого Форрест грубо отстранил от себя. На следующий день Форрест немного сбавил обороты. Он сказал, что разрешит Мортону присоединиться к его командованию, хотя и не в качестве начальника артиллерии, в расчете на то, что вскоре будут захвачены несколько артиллерийских орудий, из которых он и его отряд артиллеристов смогут стрелять, но он сделает это только в том случае, если Уилер отдаст соответствующий приказ. Чтобы получить приказ, которого требовал Форрест, Мортон проскакал от Колумбии, штат Теннесси, где Форрест стоял лагерем, пятьдесят две мили до ЛаВергна, где находился Уилер. Затем он сразу же вернулся в Колумбию, проделав весь путь за двадцать три часа без смены лошадей. Возможно, Форрест был невольно впечатлен, но позволил "мальчишке с обрюзгшим лицом" и его отряду сопровождать первую экспедицию своих новых солдат.9

10 декабря Форрест получил от Брэгга приказ начать поход в Западный Теннесси. Это было важное задание, призванное ослабить давление федеральных войск на силы Конфедерации в Миссисипи, и Форрест попросил Брэгга о "лучшем снабжении". Несмотря на то, что Брэгг сам сообщил об их избытке, он отклонил просьбу и приказал Форресту двигаться; очевидно, он не хотел снаряжать отряды, которые считал лишь партизанскими. Форрест был вынужден отправиться из Колумбии в Западный Теннесси без капсюлей к ружьям и пистолетам, которые несли около 2 000 его солдат. Не имея даже палаток для укрытия, он и его люди переправились через широкую и ледяную реку Теннесси у Клифтона 13-15 декабря под проливным дождем на яликах и "большой деревянной лодке-плоскодонке". На противоположном берегу их встретил неизвестный "гражданин", который по предыдущему приказу Форреста каким-то образом раздобыл далеко за линией фронта 50 000 стреляющих капсюлей для ружей и пистолетов. Теперь, более подготовленные к работе, отряды подошли к городу Лексингтон и, встретив 18 декабря федеральные пикеты, атаковали и разгромили артиллерийское подразделение и около 1000 федеральных кавалеристов и пехотинцев; в процессе они также захватили полковника Р. Г. Ингерсолла из Одиннадцатой Иллинойской кавалерии, около 150 других американских солдат и две пушки, которые впоследствии были назначены Мортону. Атака была предпринята в привычной для Форреста манере сокращения потерь: после демонстрации центра на фланги противника были направлены сильные силы. Позже Ингерсолл сообщил, что конфедераты "наступали со всех сторон". Он также сообщил начальству, что 2000 солдат Форреста "по меньшей мере 5 000 человек".10

Переоценка Ингерсоллом сил Форреста была неслучайной. Форрест переправил через Теннесси литавры, которые постоянно били, чтобы создать впечатление присутствия большого количества пехоты. Ночью разжигалось и поддерживалось гораздо больше костров, чем требовалось его войскам, а некоторые из его кавалерии были разобраны и выставлены перед пленными как пехота. Такие меры - наряду с частым разделением сил Форреста в присутствии противника, что создавало впечатление, что у него гораздо больше людей, чем было на самом деле, - не только вселяли страх в умы его преследователей, но и способствовали преувеличенной осторожности, что давало больше времени на то, чтобы обойти их.

Из Лексингтона он быстро двинулся на запад к Джексону, где расставил федеральные пикеты на всех дорогах, ведущих в город, а затем уничтожил железнодорожные пути, идущие с севера, и другие, ведущие на юг, к миссисипским базам Гранта; Восьмая Теннессийская кавалерия Дибрелла, занимавшаяся разрушениями к северу от Джексона, также захватила 101 федерала на станции Уэбб, сжег их лагерь со всем, что не удалось утащить. На следующий день Форрест двинулся на сам Джексон, но обнаружил, что его гарнизон занят федеральными войсками, в несколько раз превосходящими его по численности, и отступил, направившись на северо-запад к Гумбольдту и Трентону. Четвертая Теннессийская кавалерия Старнса была послана захватить Гумбольдт и сделала это, взяв более 100 пленных и снова основательно разрушив участок железной дороги. Тем временем Форрест лично возглавил атаку на Трентон, отправив Девятую Теннесси Биффла в тыл города, прежде чем нанести удар. После третьего залпа артиллерии под командованием капитана Фримена федералы сдались: 400 военнопленных, 300 негров, большое количество оружия и припасов, которые пришлось уничтожить, так как не было возможности их перевезти.11

В ту ночь перед пленными неоднократно проходили отряд за отрядом конной кавалерии, чтобы создать впечатление, что к ним постоянно прибывают подкрепления Конфедерации. Затем пленные были досрочно освобождены, отправлены в Колумбус, штат Кентукки, и переданы командирам союзных войск, которым они распространили свои неверные представления о силах Форреста. Через несколько дней численность Форреста стала официально оцениваться его противниками в 20 000 человек. Личный образ, который он представлял своим врагам, был столь же необычен, как и коллективный. Когда офицер Союза , командовавший в Трентоне, полковник Джейкоб Фрай, сдал меч, который, по его словам, хранился в его семье более ста лет, Форрест вернул его с комментарием, что надеется, что в следующий раз он будет использован в более благородном деле. Вместо этого он взял меч из запасов, захваченных в Трентоне: импортный, из дамасской стали, который он сразу же сделал символом своего легкого отношения к военным условностям. Он заточил не только обычную режущую кромку, но и обычную тупую, и в дальнейшем в бою использовал обе.12

Он достиг Юнион-Сити 21 декабря, захватив по пути две американские роты на станции Резерфорд, а также двадцать две госпитализированные роты федералов и полковника 119-го Иллинойского полка на станции Кентон. В Юнион-Сити он совершил еще более значительные захваты, на этот раз "не стреляя из ружья" и, возможно, используя другую тактику, считающуюся нерегулярной в практике войны. Его противник, капитан С. Б. Логан из Пятьдесят четвертого Иллинойского, в последующем рапорте обвинил Форреста в том, что тот послал вперед флаг перемирия якобы для того, чтобы переправить в ряды Союза федеральных военнопленных, уже захваченных и досрочно освобожденных (и направлявшихся в Колумбус, штат Кентукки); затем он использовал этот флаг перемирия как средство потребовать безоговорочной капитуляции гарнизона Юнион-Сити. Логан протестовал, но, будучи окруженным, сдал свои силы, насчитывавшие около 100 человек. В отчете Форреста ничего не говорится об инциденте с флагом перемирия, а в его авторизованной биографии говорится, что большое количество досрочно освобожденных пленных, напоминавших вражеские силы, когда они появились в поле зрения гарнизона Юнион-Сити с расстояния около полумили, побудили федералов "сдаться... без особых разборок".13

После короткой передышки, чтобы дать отдых своим людям, Форрест отпраздновал Рождество, разрушив железную дорогу от Юнион-Сити на юго-восток до Маккензи. Большое количество федеральных войск начало собираться вокруг него в Трентоне, Гумбольдте, Хантингдоне и Лексингтоне, и 28 декабря он покинул Маккензи, двигаясь на юг от железной дороги, надеясь уклониться от действий, пока не сможет нанести федералам и железной дороге еще один удар к югу от Джексона у станции Бетел. Однако он с таким трудом переправил свою артиллерию и повозки по шаткому и разваливающемуся мосту через реку Обион, что ему пришлось использовать мешки с захваченной мукой и кофе, чтобы придать тягу грязным колесам своих повозок и кессонов; только выделив двадцать человек на повозку, по пятьдесят на артиллерийскую установку и работая всю ночь под моросящим дождем, он смог вывести процессию из берегов Обиона и снова привести ее в движение. Она ползла по грязи до конца 30 декабря, когда разведчики под командованием капитана Уильяма Форреста обнаружили крупные силы противника в шести милях от них, двигавшиеся в их направлении из Хантингдона. Старший брат командира разведчиков решил, что вместо того, чтобы пытаться обогнать федералов со своими повозками, нагруженными трофеями, он примет атаку, несмотря на то, что полк Биффла был отведен в сторону Трентона, а полк Старнса - в сторону Хантингдона.

Форрест двигался на юго-восток от деревни Маклеморсвилл, когда столкнулся с примерно такими же по численности силами Союза, идущими на юг по Хантингдонской дороге; их маршруты пересеклись в двенадцати милях к северу от Лексингтона на перекрестке Паркерс. Уже отправив четыре алабамские роты в Кларксбург, чтобы предупредить его о приближении федеральных сил с этого направления, он около 10 часов утра закрылся Пятидесятой Индианой, 122-й Иллинойской, Тридцать девятой Айовой, двумя ротами Восемнадцатой Иллинойской и тремя орудиями Седьмой Висконсинской батареи.

"Убедившись, что нам удастся одолеть противника, я снял часть своей кавалерии, чтобы поддержать артиллерию и атаковать спереди, пока я смогу обойти их с каждой стороны и зайти в тыл полковнику Расселу [Четвертая Алабамская кавалерия]", - позже официально сообщал он. Бой продолжался пять часов. Пушки конфедератов под командованием Фримена и Мортона стреляли с такой эффективностью, что когда федералы заняли, казалось бы, сильную позицию в углу ограды, рельсы разлетелись на деревянные осколки. Полки Биффла и Старнса вернулись в строй, и конфедераты одержали верх, оттеснив войска Союза с западной стороны дороги Хантингдон на восток. "Я сильно бил их своей артиллерией... полностью окружил их и гнал перед собой... не торопясь и стараясь как можно больше спасти своих людей", - докладывал Форрест. На самом деле, он "сильно их потрепал" настолько, что офицеры других федеральных частей, прибывших в это время, вспомнили, что стрельба прекратилась на полчаса и под флагами перемирия обсуждалась капитуляция.

Внезапно, докладывал Форрест своему начальству, "к моему удивлению и изумлению, по нам открыли огонь в тыл" с того направления, куда он отправил четыре алабамские роты в качестве охранения. Другая бригада федералов, примерно равная по численности только что побежденному отряду, под командованием бригадного генерала Дж. К. Салливана выступила из Хантингдона и в персиковом саду к западу от хантингдонской дороги оказалась среди конфедератов, ухаживающих за лошадьми конной кавалерии Форреста, превращенной в пехоту. Это опасное положение породило красочную, но апокрифическую историю о том, что Форрест на тревожный вопрос подчиненного, как решить эту внезапную проблему двух фронтов, ответил следующее: "Заряжайте их с двух сторон". Реальность была менее запоминающейся. Дибрелл вспоминал в своем собственном отчете, что Форрест приказал ему "отступать, что мы и сделали в большом смятении.... [Наши конники были деморализованы, и многие люди были захвачены в плен, пытаясь добраться до своих лошадей. Мы отступили через... [большое] хлопковое поле под огнем подкрепления и бригады, которую мы только что отогнали". Старнс и Рассел помогли предотвратить катастрофу, нанеся удар по федеральной бригаде, лишив ее возможности помочь своим подкреплениям и позволив Форресту вывести свою артиллерию и большую часть своих людей из промежутка между двумя федеральными силами и поспешно направить их на дорогу к Лексингтону. Помимо более чем 300 пленных и, возможно, 100 убитых и раненых, Форрест потерял три захваченных артиллерийских орудия, а также шесть повозок с боеприпасами, захваченных во время кампании, "которые, по ошибке в приказе, были направлены прямо в линию противника". Однако даже в этой катастрофе он взял в плен столько же людей, сколько и федералы, и почти наверняка понес больше потерь, чем понес сам.14

Во время последующей и неспешной поездки к реке Теннесси, которую он пересек в новогодний день на тех же лодках, что и две недели назад, у него было достаточно времени, чтобы поразмыслить над "ошибкой в приказе", отданном подводам с боеприпасами, а также над другой ошибкой, которая позволила ему быть застигнутым врасплох с тыла. Задание четырем алабамским ротам, отправленным в Кларксбург, было расплывчатым и предусматривало лишь рекогносцировку; они отступили перед лицом превосходящих сил Союза, заблудились, а когда услышали шум битвы и достигли перекрестка, обнаружили, что Форрест отступает. У него также было время поразмыслить над уроком артиллерийского дела, который он получил от одного из рядовых, когда орудия разворачивали для защиты переправы через Теннесси в Клифтоне. Сообщалось, что федералы преследуют их, и одна батарея и отряд кавалерии были оставлены на укрепленной позиции, чтобы в случае необходимости дать последний отпор. Когда Форрест увидел, как орудия подтягиваются на позицию, а затем лошади и кессоны быстро отходят с дороги, он принял это движение за стремительное отступление водителей машин. Ударив ведущего водителя по плечам плоской частью своей сабли, он крикнул: "Разворачивайте лошадей и возвращайтесь на свое место, или, ей-богу, я вас убью". Артиллерист ответил, что он всего лишь выполнял свою работу.15

Вернувшись в центральную часть Теннесси, Форрест обнаружил, что в его отсутствие Брэгг провел еще одну дорогостоящую ничью 31 декабря - 2 января и отступил с поля боя, на этот раз у Стоунс-Ривер под Мерфрисборо. После этого Брэгг перевел свой штаб обратно в Туллахому, а командование Форреста разместил в Колумбии, где оно оставалось большую часть первого месяца 1863 года. Без согласования с Форрестом (возможно, он находился в отпуске) около 800 его людей были направлены под командованием Уилера в Форт-Донелсон, чтобы прервать движение союзных судов на юг по реке Теннесси ( ). Вылазка началась в лютый мороз, и Форресту пришлось догонять своих людей по дороге; когда он это сделал, то обнаружил, что у них катастрофически не хватает боеприпасов и продовольствия. Затем федералы узнали о присутствии конфедератов и по собственной воле приостановили движение лодок, что заставило Уилера решить, что "ничего нельзя потерять", атаковав город Дувр 3 февраля. Форрест выступил против этой идеи, отметив, что даже если форт будет взят, его не удастся удержать против федеральных канонерских лодок, находящихся в 100 милях за линией фронта. По его словам, если конфедератам удастся захватить гарнизон из 500 или 600 федеральных войск, им, вероятно, придется потерять 200 или 300 своих людей, а остальных подвергнуть ненужным лишениям. Как сообщается, эти замечания "остались без внимания", что обеспокоило Форреста. Сказав, что больше никому об этом не скажет, он сообщил двум офицерам штаба о своем разговоре с Уилером, поскольку, если его убьют в бою и все закончится плохо, он "не хочет нести ответственность за любую катастрофу, которая может произойти".16

После того как Уилер отверг требование о капитуляции, лишь немного уступающее ультиматуму Форреста в Мерфрисборо (и подписанное всеми тремя генералами - Уилером, Форрестом и Джоном А. Уортоном - возможно, чтобы произвести впечатление на полковника Союза А. К. Хардинга), план сражения Уилера предусматривал отправку Форреста на восточную сторону форта, а войска под командованием Уортона наносили удары по западной и юго-западной сторонам. Уилер сопровождал войска Форреста до места их атаки, а затем отошел, чтобы наблюдать за более крупными силами Уортона. В отчете Уилера говорится, что как раз в тот момент, когда он оставил Форреста, Форрест подумал, что войска Союза покидают форт, пытаясь добраться до реки, и - "желая быстро ворваться" и войти в строй одновременно с преследуемыми федералами - атаковал, встретив такой сильный огонь федералов, что "был отбит и вынужден отступить". Во главе этой дорогостоящей атаки у Форреста подстрелили лошадь. Когда он и лошадь упали, его люди сочли его мертвым и начали отступать, а ему пришлось встать и быстро идти за ними. Выдвинувшись до 14:30, когда планировалось начать согласованные атаки, Форрест распустил своих людей и выждал это время, но его второй бросок вперед был обречен еще одним движением союзников к реке и еще одним ошибочным предположением о его значении. После того как его люди "заняли дома на восточной стороне города и открыли по врагу шквальный огонь из мушкетов", - позже сообщал Уилер, - "...враг начал бежать к реке, и наши люди в домах, увидев это и решив, что это движение их лошадей, оставили свою выгодную позицию и бросились назад, чтобы защитить их". Если бы не эта случайность, гарнизон сдался бы через несколько минут. После этого генерал Форрест отступил и прекратил действия".17

Уортону достались немногие лавры, завоеванные в Дувре, - в частности, захват артиллерийского орудия Союза. У людей Уортона и Форреста закончились боеприпасы, и три генерала решили, что им ничего не остается, как уйти до прибытия новых войск Союза. Той ночью в фермерском доме в трех милях от поля боя Уилер писал свой отчет, а Форрест, сильно ушибленный после гибели второй за день лошади, лежал на полу, опираясь верхней частью туловища на спинку опрокинутого стула. Он выразил протест против того, что Уилер продиктовал ему часть отчета, касающуюся участия его войск в боевых действиях, и Уилер ответил, что его отчет "достаточно справедливо характеризует вас и ваших людей". Возможно, разозлившись не только на Уилера, но и на собственные ошибки, Форрест горячо заявил о своем раннем несогласии с атакой и заметил, что Уилер не может "сказать или сделать" ничего, чтобы "вернуть моих храбрецов, лежащих сегодня ночью мертвыми или ранеными и замерзающих вокруг этого форта". Затем он стал откровенно непокорным, заявив, что "не хотел проявить к вам неуважение; вы знаете мои чувства личной дружбы к вам; вы можете взять мой меч, если потребуете его; но есть одна вещь, которую я хочу, чтобы вы включили в рапорт генералу Брэггу - скажите ему, что я буду в гробу, прежде чем снова буду сражаться под вашим командованием".18

Во многом благодаря Уилеру, который, очевидно, любил его и восхищался им, Форрест говорил искренне; Уилер договорился, что с тех пор он всегда будет работать под началом какого-нибудь другого командира. Следующим стал Эрл Ван Дорн, проигравший битву при Коринфе. Ван Дорн был переведен в армию Брэгга и 25 февраля получил под командование кавалерийский корпус, состоящий из бригады Форреста и двух дивизий, которые служили с Ван Дорном в Миссисипи. Единственным другим кавалерийским корпусом в армии Брэгга командовал Уилер.

Новый корпус Ван Дорна дебютировал в бою 5 марта у станции Томпсон, где он столкнулся с федеральным полковником Джоном Кобурном и четырьмя пехотными полками Союза при поддержке артиллерийской батареи и кавалерийского подразделения. Силы Кобурна, насчитывавшие почти 3000 человек, направлялись на соединение с бригадным генералом Филипом Шериданом у Спринг-Хилла, штат Теннесси, когда встретили 6000 конфедератов Ван Дорна: три бригады бригадного генерала Уильяма Х. (Реда) Джексона, растянувшиеся по дороге Франклин - Колумбия, и отряды Форреста, расположившиеся справа от Джексона. Наступая осторожно, Кобурн вскоре "убедился, что мы находимся по соседству с превосходящими силами", но его кавалерия "ушла" и оставила его, прежде чем он смог приказать им отступать. Его артиллерия также бесцеремонно отступила после того, как одно из орудий Форреста открыло по ней огонь. Отряды Джексона трижды атаковали Кобурна и были отброшены назад, но с крайнего правого фланга в тыл Кобурну зашли люди Форреста, которые также были расформированы. После почти пятичасового боя у Кобурна закончились боеприпасы, и он сдался, когда атака Форреста подошла к федеральной линии на расстояние двадцати футов. Конфедераты взяли 1200 пленных.19

Эта битва стоила Форресту одного из его любимых скакунов, и то, как погиб этот скакун по кличке Родерик, говорит о верности его лошадей. В лагере Родерик часто следовал за Форрестом, как собака, а на станции Томпсон животное было трижды ранено, когда несло своего хозяина во время одновременной с Джексоном атаки, охватившей фланг союзников. Форрест сошел с коня и передал поводья своему сыну Вилли, продолжил атаку на сыне и велел Вилли отвести Родерика в тыл. Вилли так и сделал, но когда Родерик был освобожден от седла и уздечки на площадке, где держали лошадей, он услышал шум битвы и галопом вернулся в нее, перепрыгнув три забора, прежде чем погибнуть от новой, четвертой раны, как раз в тот момент, когда добрался до Форреста.20

За станцией Томпсона быстро последовали несколько других, менее значительных сражений. В Брентвуде 25 марта Форрест захватил два федеральных гарнизона численностью 500 и 300 человек, а также много нового оружия, на которое он позволил своим людям обменять свое некачественное оружие. Однако после ухода с поля боя его тыловое охранение было атаковано и разбито 700 союзными кавалеристами под командованием бригадного генерала Г. К. Смита, которые прогнали их несколько миль, прежде чем Старнс, участвовавший в других операциях неподалеку, атаковал правый фланг Смита. Форрест, неся флаг и "проклиная голубую полосу", собрал несколько сотен своих людей и предпринял еще одну фланговую атаку. После этого настал черед Смита быть преследуемым на протяжении многих миль.21

Во время рекогносцировки Ван Дорна под Франклином 10 апреля войска Форреста были вновь атакованы во фланг федералами под командованием генерал-майора Дэвида Стэнли, когда они продвигались по Льюисбургской дороге в расширенном составе. Шесть артиллерийских орудий Фримена, находившихся с этой частью колонны, были внезапно захвачены четвертой кавалерией США. Конфедеративные всадники почти сразу же контратаковали, вернув себе большую часть орудий и пленных, но не раньше, чем несколько из них были вынуждены бежать пешком перед отступающей кавалерией Союза под дулом пистолета. Фримен, который повредил колено и не мог идти в ногу, был ранен в лицо отступающим федералом.22

Известие об атаке Стэнли дошло до Форреста, находившегося впереди колонны, через курьера. "Генерал Стэнли ворвался к вам в тыл, захватил арьергардную батарею и много пленных, а теперь зашел в тыл [бригадному генералу Фрэнку] Армстронгу!" - сообщил ему гонец. "Вы говорите, он в тылу Армстронга?" крикнул Форрест, услышав некоторых из своих солдат. "Именно там я и пытался его достать весь день, черт бы его побрал! Я буду у него в тылу через пять минут. Развернись в боевую линию, Армстронг; выдвинь вперед свою линию стычки; тесни их в обе стороны. Я отправлюсь в тыл бригады, и вы сразу же получите от меня известия". Форрест, как сообщается, сказал позже, что в тот момент он думал, что его командование погибло, но генерал, находившийся в тот момент на месте событий, сказал, что все присутствующие солдаты считали, что Стэнли попал в ловушку Форреста. Последующее наступление Форреста сорвало атаку федералов.23

Похороны Фримена, состоявшиеся 11 апреля в штаб-квартире Форреста в Спринг-Хилле, вызвали у генерала редкие слезы. До войны артиллерист был адвокатом и пользовался большим уважением Форреста за свою храбрость, а то, как произошла его смерть, говорит о продолжающейся эскалации партизанской войны на Западе. Кроме того, похоже, что это был почти случайный случай. Когда кавалерия Стэнли двигалась обратно в Мерфрисборо после событий во Франклине, один из командиров подразделения позже официально сообщил, что его люди сожгли "по пути десять домов... принадлежащих лицам, у которых сыновья служили в армии Конфедерации, согласно приказу генерала Стэнли".24

Звезда первого полководца ФОРРЕСТА засияла после победы в Мерфрисборо, но на некоторое время после этого его блеск померк.

Во время вторжения Брэгга в Кентукки он показал себя не лучшим образом - возможно, потому, что испытывал сильную, хотя и временную, физическую боль от падения с лошади, а также использовался в основном как поставщик пикетов. Ошеломляющее поражение его войск при ЛаВергне (несмотря на его собственное отсутствие на поле боя) сделало его невыразительным в его недолгое пребывание на посту командующего кавалерией и пехотой центрального Теннесси. Рейд в Западный Теннесси был мастерским, но закончился тем, что его войска были застигнуты врасплох и едва избежали катастрофы на перекрестке Паркерс. В Дувре он допустил две критические ошибки, а затем лично взбунтовался против своего начальника. Он достаточно хорошо действовал под командованием Ван Дорна на станции Томпсона, но его усилиям под Брентвудом и Франклином снова пришлось противостоять внезапным атакам противника. Таким образом, мнение Брэгга о том, что он был не более чем искусным независимым рейдером, было небезосновательным на этом этапе, когда Форрест все еще учился быть армейским офицером. Мнение Брэгга, несомненно, укрепили два случая, последовавшие вскоре: еще один инцидент с начальником и один из величайших самостоятельных подвигов Форреста.

Отношения с Ван Дорном испортились после сражения на станции Томпсон и рейда на Брентвуд. В конце апреля они столкнулись в памятном моменте, когда Ван Дорн схватил со стены свой меч и бросил вызов Форресту. Невысокий человек, Ван Дорн обвинил сравнительно огромного Форреста в нарушении воинского устава, позволив своим людям получить доступ к захваченным в Брентвуде пушкам, и в том, что он побудил кого-то из своих подчиненных (возможно, бывшего владельца "Мемфисской лавины" Мэтта Галлауэя, который теперь, когда Мемфис перешел в руки федералов, исполнял обязанности помощника генерального адъютанта Форреста) написать статью для газеты Chattanooga Rebel, в которой Форрест приписал себе победу на станции Томпсон. Так ли поступил Форрест на самом деле, неизвестно, но, возможно, его отношения с "Ребел" были близкими; в то время ею руководил будущий редактор "Луисвилл Курьер Джорнал" Генри Уоттерсон, который до этого недолго работал в штабе Форреста. Однако существовали и другие причины, по которым Ван Дорн и Форрест могли столкнуться. Уроженец Миссисипи Ван Дорн был уроженцем Вест-Пойнтера, представителем класса плантаторов, в который недавно вошел Форрест, и таким же ярым искателем славы, как и сам Форрест. Однако их соперничество было недолгим. Через день или около того после их столкновения Форрест получил приказ отправиться в северную Алабаму, чтобы противостоять агрессивным действиям федералов, и к моменту его возвращения Ван Дорн был застрелен в своей штаб-квартире в Теннесси человеком, который утверждал, что генерал ухаживает за его женой.1

К весне 1863 года федеральные командиры на западе, похоже, извлекли пользу из своего обучения в предыдущем году у Форреста и Моргана. Подобно тому, как два рейдера Конфедерации устроили дикие набеги и отвлекли внимание от смены базы Брэгга с Тупело на Чаттанугу, федералы начали аналогичную уловку, чтобы позволить людям Гранта занять осадные позиции вокруг Виксбурга, который к этому времени стал последним бастионом Конфедерации на реке Миссисипи. В апреле федералы сами отправили два рейдера: полковника Бенджамина Гриерсона, который направился из Мемфиса вглубь Миссисипи, и Абеля Стрейта, которому было приказано отправиться из Нэшвилла через северную Алабаму, чтобы перерезать железные дороги Конфедерации, снабжающие Чаттанугу.

Форрест ничего не знал о замыслах федералов, когда 23 апреля получил приказ подкрепить тяжело сопротивляющихся конфедератов под командованием полковника П. Д. Роддея в Тускумбии, штат Алабама. Три дня спустя, во время многодневной перестрелки с федералами, пытавшимися переправиться через алабамский ручей под названием Таун-Крик, разведчик Роддея сообщил ему, что около 2000 федералов прошли на юг в тыл конфедератов. Этим отрядом, численностью около 1500 человек, командовал Стрейт. Полковнику Союза было приказано пересадить пехоту на лошадей и мулов в Нэшвилле, отправиться на пароходах вниз по Камберленду до места напротив форта Генри, пройти по пересеченной местности до форта, а затем на других пароходах спуститься по Теннесси в северо-восточную часть Миссисипи. Там он должен был присоединиться к 7 500 федералам под командованием бригадного генерала Гренвилла М. Доджа на северо-западе Алабамы и "идти... достаточно долго вместе с ним, чтобы создать общее впечатление, что вы являетесь частью его экспедиции". После этого он должен был обойти южный фланг сопротивления конфедератов Доджа и "со всей разумной оперативностью" направиться в северо-западную Джорджию, где ему предстояло перерезать железнодорожную ветку, связывающую Чаттанугу с глубоким Югом. Начальник штаба генерал-майора У. С. Роузкранса, бригадный генерал Джеймс А. Гарфилд, преуменьшая, назвал это задание "очень важным и несколько опасным".2

Снаряжение было настолько плохим, что некоторые из его лошадей и мулов заболели или умерли еще до начала движения, и с пятьюдесятью людьми, все еще остававшимися на ногах, когда они покинули команду Доджа, Стрейт и его неловкие пехотинцы 26 апреля под "очень сильным" дождем отправились в Моултон, штат Алабама. Задержавшись из-за грязных дорог и нехватки транспорта, он потратил полтора дня, чтобы пройти сорок миль до Моултона; однако к тому времени, как он добрался туда, ему удалось получить достаточно дополнительных лошадей и мулов по пути, чтобы разместить всех своих людей. Еще до рассвета 30 апреля его колонна двинулась на юго-запад через перевал под названием Дэйс-Гэп в сторону Блаунтсвилла, штат Алабама. Ее голова "прошла не более 2 миль... прежде чем [около 6 часов утра] мне сообщили, что на тыловое охранение напали", - позже докладывал он. В тот момент, когда ему сообщили эту информацию, добавил он, "я услышал гул артиллерии в тылу колонны". Зная, "что брешь, через которую мы проходили, легко фланкировалась брешами в горах", он "вскоре узнал, что противник двинулся через бреши справа и слева от меня и пытается образовать стык в моем продвижении; поэтому я быстро продвигался вперед, пока мы не прошли пересекающиеся дороги на обоих флангах с той, которую мы занимали. Местность была открытая, песчаные гряды, очень редколесье, и представляла собой прекрасные оборонительные позиции.... [Мы] разошлись и образовали боевую линию на хребте, обходящем нас с тыла".

Это место называлось Сэнд-Маунтин. Приказав своим людям залечь на ее вершине, Стрейт велел своему тыловому охранению оставаться на позиции, пока конфедераты не нажмут, а затем быстро отступить и попытаться втянуть преследователей в укрытые главные федеральные линии. Это сработало. Когда тыловое охранение вернулось и прошло через линию фронта, главные силы Союза "поднялись и дали залп с короткого расстояния". Затем они "продолжили поливать их ряды шквальным огнем, который вскоре заставил их в замешательстве отступить". Однако конфедераты быстро разошлись и переформировались, открыв огонь артиллерийской батареей и попытавшись прорвать федеральные ряды атакой. Отметив, что они подогнали свою артиллерию "на расстояние 300 ярдов", Стрейт приготовился атаковать, "как только они дрогнут". Он послал Семьдесят третью и Пятьдесят первую Индианы слева в атаку, "чтобы привлечь внимание батареи", а затем выдвинул Третью Огайо и Восьмидесятую Иллинойскую, чтобы захватить артиллерию Конфедерации. Конфедераты оказали короткое, но упорное сопротивление, а затем "бежали в смятении, оставив на поле боя две артиллерийские установки, два кессона и около 40 пленных... большое количество раненых и около 30 убитых.... Было уже около 11 часов.... Я узнал, что противник находится в большом количестве, в три раза превышающем наше число... под командованием лично генерала Форреста".3

Они действительно были под командованием Форреста, но их было совсем не так много, как думал Стрейт. Их было всего около тысячи человек, когда Форрест атаковал у Дэйс-Гэп, и еще пара сотен или около того догоняли их постепенно, насколько позволяли их измученные лошади; они преодолели пятьдесят миль от Кортленда, штат Алабама, не более чем за двадцать четыре часа. Форрест оставил полк Дибрелла у Тускумбии, чтобы тот заставил Доджа вернуться в Коринф, а людей Роддея отправил в погоню за Стрейтом. Сам он остановился в Кортленде на несколько суматошных часов, чтобы обуть лошадей, выдать пайки и подготовиться к долгой поездке.

Атака на вершине Песчаной горы стоила Форресту двух поражений. Первую атаку на федеральную ловушку возглавили разведчики под командованием капитана Билла Форреста, который был взят в плен после того, как пуля раздробила ему одну из бедренных костей. Вскоре после этого федеральный контрудар захватил два орудия, которыми, поскольку капитан Мортон был оставлен с Дибрелом, чтобы занять Доджа, командовал лейтенант А. В. Гулд, друг и бывший школьный товарищ Мортона. Форрест горячо, и, возможно, несправедливо, обвинил Гулда в том, что тот оставил эти орудия. После наступления федералов разгневанный командир был так полон решимости вернуть свои пушки и так отчаянно нуждался в войсках, чтобы сделать это, что приказал всем своим людям привязать лошадей к саженям и присоединиться к атаке.

Стрейт одержал победу в пятичасовом бою на Сэнд-Маунтин и снова двинулся в путь, но в шести милях ниже по дороге у Крукед-Крик его настигли конфедераты. Здесь, по словам Стрейта, они "так сильно надавили на наш тыл, что я был вынужден приготовиться к бою". Он остановился на сильной позиции на другом хребте, Хог-Маунтин, и там провел еще одно сражение, используя захваченные артиллерийские орудия для отражения атак конфедератов как справа, так и слева. При яркой луне Форрест продолжал атаковать, приказав своим людям "стрелять во все голубое и продолжать вверх по склону". Вечером под ним подстрелили трех лошадей, и превосходящие силы федералов вновь одержали верх. Однако когда Стрейт возобновил свой марш при свете луны, он оставил позади захваченные пушки, утыканные шипами и выведенные из строя. За этими разрушенными призами конфедераты встретили еще одну засаду, устроенную семьдесят третьим индийским полком под личным наблюдением Стрейта. По словам Стрейта, она вызвала "полную давку" среди конфедератов. По версии конфедератов, "давку" вызвали лишь три добровольца, посланные вперед, чтобы вынюхать предполагаемую ловушку; затем артиллерия Конфедерации бесшумно выдвинулась вперед, и ее снаряды заставили федералов снова двинуться вперед.4

К двум часам ночи, когда Форрест снова начал атаковать тылы союзников, Стрейт устроил еще одну засаду. Последовала острая перестрелка, после которой конфедераты исчезли. Уверенный в том, что теперь врагу от него не скрыться, Форрест приказал своим людям разойтись, снять седла, накормить лошадей и отдохнуть два часа. Люди Стрейта тем временем продвигались вперед и около 10 утра 1 мая достигли Блаунтсвилла, где, наконец, сами отдохнули два часа. Однако, снова двинувшись в путь к полудню, они "не успели толком прийти в движение, как наши пикеты были загнаны внутрь", - говорится в отчете Стрейта, - "и произошла острая стычка между авангардом Форреста и нашим тылом... в... Блаунтсвилле". Конфедераты "следовали вплотную на протяжении нескольких миль, постоянно вступая в перестрелку с тыловым охранением, но с ними плохо справлялись: небольшие группы наших людей останавливались в густых кустах на обочине дороги и открывали по ним огонь с близкого расстояния, а когда мы достигли восточного рукава реки Блэк-Уорриор, брод был очень глубоким, и противник так сильно наседал, что я был вынужден предложить ему сражение, прежде чем мы смогли переправиться".5

Выставив скирмишеров и прикрыв переправу артиллерией, последние федералы переправились на другой берег около пяти часов вечера. Затем они продолжили свой марш к Гадсдену, штат Алабама, преследуемые "небольшими отрядами, которые постоянно преследовали тыл колонны"; к тому времени Форрест начал посылать своих людей за ними посменно. Видя, что его солдаты засыпают на лошадях, он решил дать отдых одним, пока другие едут и сражаются. Остановив свои главные силы, он сократил их до 600 человек, выбраковав всех "неэффективных людей" и животных. Затем он обратился с короткой речью к оставшимся, сказав им, что уверен в том, что конец этого марафона близок. Освежившись после нескольких часов отдыха, он в полном составе "яростно атаковал" федеральный тыл у моста через глубокий и предположительно непроходимый ручей Блэк-Крик близ Гадсдена.6

Федералы перешли мост и сожгли его, как раз когда Форрест, во главе конфедератов, галопом поскакал за солдатом Союза, который прибыл слишком поздно, чтобы отважиться на пламя моста. Тот лично сдался Форресту, а затем с тревогой обратился к троице гражданских: женщине с фермы и ее дочерям-подросткам. Огонь на мосту разгорелся от рельсов с их забора, и, пока они несчастно смотрели на происходящее, Форрест представился: "Я генерал Форрест, я и мои люди защитим вас от беды" - и спросил, где находятся "янки". Женщина, вдова по имени Сансом, ответила, что федералы выстроились на другой стороне горящего моста и "если вы пойдете туда, они убьют вас до последнего". На поле Сансомов прибывало все больше людей Форреста, чтобы стрелять по войскам Союза, и, когда федералы открыли ответный огонь, женщины побежали к дому. Как раз когда шестнадцатилетняя дочь вдовы достигла ворот, Форрест подъехал и спросил, где он может переправиться через Блэк. Более тридцати лет спустя Эмма Сансом вспоминала, как ответила, что "в двух милях дальше по течению есть небезопасный мост", но что она также "знает тропу в двухстах ярдах выше моста на нашей ферме, где наши коровы переходили в низкую воду, и я полагаю, что он сможет переправить своих людей туда....". Она сказала ему, что "если он попросит прикрепить мое седло к лошади, я покажу ему дорогу".

Он сказал: "Нет времени седлать лошадь, садись за мной". Сказав это, он поскакал к берегу на обочине, а я вскочил за ним. Как только мы тронулись в путь, мать, запыхавшись, подошла к нам и воскликнула: "Эмма, что ты имеешь в виду?" Генерал Форрест сказал: "Она собирается показать мне брод, где я смогу переправить своих людей, чтобы успеть поймать этих янки.... Не беспокойтесь, я привезу ее в целости и сохранности". Мы выехали на поле, через которое проходил рукав или небольшой овраг, вдоль которого был густой подлесок, защищавший нас на некоторое время от янки у моста или на другом берегу ручья. Эта ветка впадала в ручей чуть выше брода. Когда мы приблизились к ручью, я сказал: "Генерал Форрест, думаю, нам лучше слезть с лошадей, поскольку сейчас мы находимся там, где нас могут увидеть". Мы оба слезли и пробрались через кусты, а когда оказались у брода, я оказался впереди. Он быстро встал между мной и янки и сказал: "Я рад, что вы у меня в качестве лоцмана, но я не собираюсь строить из вас гвардию". К этому времени пушки и другие орудия уже вовсю стреляли, и я указал ему, где нужно зайти в воду и выйти на другой берег, а затем мы пошли обратно к дому. Он спросил, как меня зовут, и попросил дать ему прядь моих волос. Пушечные ядра грохотали над нами так громко, что нам велели уйти и спрятаться в каком-нибудь укромном месте, что мы и сделали. Вскоре стрельба прекратилась, и я отправился обратно домой. По дороге я снова встретил генерала Форреста, и он сказал мне, что написал для меня записку и оставил ее на бюро. Он снова попросил у меня прядь моих волос и, когда мы вошли в дом, сказал: "Один из моих самых храбрых людей убит, и он лежит в доме. Я хочу, чтобы вы проследили, чтобы его похоронили на каком-нибудь кладбище неподалеку отсюда". Затем он попрощался со мной, сел на коня и вместе со своими людьми ускакал прочь.7

Переправившись через Блэк-Крик, Стрейт был почти у самого Гадсдена и едва ли более чем в пятидесяти милях от цели - Рима, штат Джорджия, но Эмма Сэнсом и ее самодельный брод омрачили его перспективы. Теперь, услышав, что к северу от него движется большое количество конфедератов, он почувствовал, что вынужден "маршировать всю ночь, хотя командование было не в состоянии сделать это". Он остановился в Гадсдене только для того, чтобы уничтожить "некоторое количество оружия и продовольственных запасов". Теперь его подразделение было на грани распада от усталости. Позже он сообщил, что большое количество его лошадей и солдат "были полностью измотаны и не могли идти в ногу с колонной; поэтому они отстали от тылового охранения и были захвачены в плен". Он понял, что "наша единственная надежда - переправиться через реку [Оостанаула] у Рима и разрушить мост, что задержит Форрест на день или два и даст нам время собрать лошадей и мулов, а командованию - немного времени на сон, без которого невозможно продолжать движение".

Форрест преследовал его весь остаток 2 мая, ведя "непрерывную перестрелку с тылом колонны" до 4 часов дня, когда Стрейт остановился на плантации в пятнадцати милях за Гадсденом. Там он был вынужден остановиться и сражаться только для того, чтобы иметь возможность накормить и дать отдых своим людям и животным. Конфедераты "сильно потрепали" федеральное тыловое охранение, затем загнали его внутрь и "сразу же атаковали нашу главную линию и попытались взять центр". Не добившись успеха, они "затем предприняли решительную попытку повернуть нашу правую сторону", и снова безуспешно. После этого они отступили и, по мнению Стрейта, начали накапливаться, "как будто готовясь к более решительной атаке". Обнаружив, что большая часть оставшихся у него боеприпасов была уничтожена глубокими ручьями, Стрейт решил снова двинуться в путь. Отправив 200 своих лучших конных людей вперед к Риму, чтобы захватить и удержать важнейший мост, он устроил еще одну засаду в зарослях. На этот раз она не удалась. Конфедераты, "которые каким-то образом узнали о нашем местонахождении, начали фланговое движение".

С наступлением вечера кошмар Стрейта усугубился. В Центре, штат Алабама, он обнаружил, что некоторые конфедераты опередили его и пытаются устроить засаду. Он едва успел обойти эту ловушку, как достиг реки Чаттуга и обнаружил, что враг избавился от парома. Повернув на север к мосту в семи милях от Гейлсвилла, его команда - "настолько измотанная и измученная, что многие заснули" - дезориентировалась и большую часть ночи блуждала в лабиринте тележных троп, пересекающих лесосеку. Срубленный лес сжигался для получения древесного угля в близлежащей железной печи, в которой производился чугун для изготовления пушек и двигателей Конфедерации, и одна из деталей "Стрейта" разрушила эту важную печь. Однако из-за задержек на лесозаготовках "только ближе к рассвету последний отряд Союза переправился через реку" и сжег мост.

В 9 утра 3 мая на плантации Лоуренса, менее чем в двадцати милях от Рима, Стрейту пришлось снова остановиться, чтобы покормить людей и животных. К этому времени даже это было практически бесполезно, потому что было "почти невозможно" удержать своих измученных людей "бодрствующими достаточно долго, чтобы покормить". Почти сразу же ему сообщили, что "тяжелые силы противника движутся слева от нас, по маршруту, параллельному тому, по которому мы шли, и в тот момент они были ближе к Риму, чем мы". Затем его пикеты были загнаны внутрь, и ему пришлось приказать своим войскам вернуться в боевую линию. "Все усилия, - говорит он, - были предприняты, чтобы поднять людей на борьбу", но это было бесполезно; "природа была истощена, и большая часть моих лучших солдат фактически заснула, лежа в боевой линии под сильным огнем стычки". После некоторых маневров Форрест прислал флаг перемирия, требуя капитуляции моих войск".8

Подчиненные Стрейта офицеры призывали отказаться от бесполезного рывка. Сам полковник не горел желанием сдаваться, хотя только что узнал, что 200 человек, которых он послал, не смогли взять мост в Риме. Опытный и умный солдат, он сначала отказался от требования Форреста сдаться, если ему не докажут, что его превосходят в численности. Он также настоял на том, чтобы ни один конфедерат не приближался к его позиции, пока идет обсуждение капитуляции. Как раз в тот момент, когда он выдвигал это требование, две артиллерийские установки конфедератов, которым удавалось не отставать на протяжении всей погони, появились в поле зрения, и Форрест выполнил пожелание Стрейта, отправив адъютанта, капитана Генри Пойнтера, чтобы тот отодвинул их назад. Незаметно для Стрейта Форрест многозначительно кивнул Пойнтеру, и в течение следующих нескольких минут те же два орудия стали снова появляться то тут, то там в поле зрения Стрейта.

"Имя Бога!" наконец воскликнул Стрейт. "Сколько у вас пушек? Я уже насчитал пятнадцать!"

Небрежно бросив взгляд в сторону, куда смотрел командир Союза, Форрест ответил: "Думаю, это все, что осталось".9

По ходу обсуждения Форрест периодически отдавал Пойнтеру приказы по работе с фантомными подразделениями. Несомненно, под влиянием Пойнтера командиры немногих конфедератов, присутствовавших на месте, начали выводить своих людей из поля зрения, как это делали артиллеристы с орудиями. Стрейт вернулся, чтобы еще раз поговорить со своими офицерами, но около полудня сдался. Менее чем 600 конфедератам, которые почти каждый день и половину ночей подряд участвовали в боях с тех пор, как 24 апреля покинули южную часть центрального Теннесси, он сдал 1466 федералов, плюс 200 человек, которые вскоре должны были вернуться с напрасной миссии к мосту в Риме.10

Бесчестье этого решения быстро стало значительным, о нем трубили в ликующих заголовках по всему Югу. Один ворчливый федеральный реминисцент, не в силах оспорить тот факт, что это произошло, вместо этого стал спорить с историей Эммы Сансом, утверждая, что брод Блэк-Крик был показан Форресту человеком, молодым солдатом Конфедерации по имени Сансом, который был захвачен федералами тем утром и нарушил условия досрочного освобождения, помогая Форресту; анекдот о "прекрасной" Эмме Сансом был придуман конфедератами в целях пиара, утверждала эта история.11

У Эммы Сэнсом был брат, служивший в армии Конфедерации, и он действительно был взят в плен тем утром. Однако спустя десятилетия она сохранила убедительные доказательства того, что именно она, а не ее брат, сделала важное открытие о броде через Блэк-Крик. В записке, оставленной на ее бюро, написанной свинцовым карандашом на испачканном листе бухгалтерской бумаги, она высокопарно, но неуверенно похвалила себя:

Хед Квотерс Ин Сэдл

2 мая 1863 года

Выражаю глубочайшее уважение мисс Эме Сансон за ее доблестное поведение во время стычки моего отряда с федералами на переправе через Блэк-Крик близ Гадесдена, штат Аллабама.

N. Б. Форрест

бригадный генерал

Комдинг Н. Ала-12

Около 6 часов вечера в воскресенье, 3 мая, всего через несколько часов после капитуляции Стрейта, Форрест ввел свой первый контингент пленных в Рим и был встречен героями. Женщины города, обрадованные тем, что им не угрожает опасность со стороны федеральных рейдеров, усыпали путь его армии цветами и преподнесли венок самому завоевателю, которого осаждали с рукопожатиями и просьбами о локонах волос.1

Хотя, по слухам, Форрест дошел до того, что поцеловал ребенка, измученный знаменитость, очевидно, старался не столько принимать благодарности, сколько закончить начатое дело. Он попросил еды для своих людей и пленных, что послужило толчком к организации "оптовой кулинарии", которая накормила как войска Союза, так и войска Конфедерации; один высокопоставленный федеральный офицер из числа пленных позже вспоминал, что Форрест "снабдил нас достаточным количеством пайков для пропитания", а также предоставил комфортабельные помещения. Наслаждаясь подобными удобствами, люди Форреста в то же время были заняты военными делами. Основную часть людей Стрейта, доставленную в понедельник, нужно было охранять и обеспечивать. Около 300 из 550 лошадей Форреста заболели или погибли от долгой погони, и он заменил их лучшими лошадьми Стрейта, а тем временем подковал всех, кто в этом нуждался. Во вторник утром он передал пленных отряду, посланному из Атланты, чтобы сопроводить их в Ричмонд. Он также отправил оставшихся лошадей и мулов Стрейта Брэггу в Чаттанугу, попросив распределить их среди жителей северной Алабамы, у которых Стрейт отобрал так много лошадей; около 450 из них в конце концов были возвращены, многие другие погибли от тяжелой эксплуатации, которую они видели.2

Местный житель подарил генералу красивую лошадь по кличке Горец, за которую, по мнению местной газеты, "он ни за что не взял бы лучшего негра в штате". Средства, собранные другими жителями Рима, чтобы купить ему лошадь, были направлены на уход за больными и ранеными солдатами. С ним также беседовал заезжий журналист и старый друг Джордж У. Адэр, редактор и владелец ежедневной газеты "Южная конфедерация" в Атланте. Редактор был "тесно связан" с Форрестом во времена работорговли и являлся видным атлантским бизнесменом, который, возможно, покупал и продавал рабов для Форреста в Атланте до войны. В статье, написанной на основе интервью 1863 года, Адаир указал, что у Форрестов были и другие связи в Джорджии, отметив ранение в бою у Сэнд-Маунтин "капитана Вм. Х. Форреста, брата генерала, которого помнят многие жители Атланты".3

В статье сообщается, что Адаир провел двенадцать часов в поезде из Атланты в Рим, прибыв туда в 7 утра 5 мая. Он шел по римской улице в сторону штаб-квартиры Форреста, когда миновал лагерь пленных, затем гостиницу, в которой содержались федеральные офицеры, и "несколькими шагами дальше", в конюшне, толпа собралась вокруг "мужественного вида моего старого друга Форреста, который вышел в такую рань, чтобы позаботиться о благополучии... лошади". Адаир нашел его "очень просто одетым", в "старой шляпе и простом, хорошо поношенном сером пальто и брюках". Он выглядит худее и гораздо более седым, чем когда я видел его в последний раз. Его тяжелые волнистые черные волосы теперь коротко подстрижены, что придает его суровым и ярко выраженным чертам лица... вид "старого Хикори" [т.е. Эндрю Джексона]. Но когда он улыбается, и вы видите его прекрасные... зубы, вы почти забываете, что он... суровый воин, и чувствуете, что находитесь в присутствии самого приятного джентльмена".

Форрест пригласил Адэра в свою комнату, "где он в своей... скромной манере рассказал мне все подробности" погони за Стрейтом. Похоже, что эти подробности были практически теми же, о которых он позже официально сообщил. Он подчеркнул Адаиру, что Стрейт получил доступ ко всем свежим лошадям, которых его люди могли отобрать у местных жителей, не оставив ни одной на пути преследователей, превосходящих его по численности. Однако конфедераты Форреста проходили в среднем сорок одну милю в день на лошадях, которых кормили всего десятью захваченными колосьями кукурузы на каждого с момента их отъезда из Таун-Крика до сдачи Стрейта пять дней спустя. История Эммы Сансом отличалась только тем, что "красивая молодая девушка", которую ошибочно назвали Анной, попросила Форреста подъехать к бревну, чтобы она могла встать позади него и показать ему брод; что ее мать не одобрила этого, сказав, что "люди могут говорить о тебе"; и что девушка ответила, что "не боится доверить себя такому храброму человеку, как генерал Форрест. Южане всегда защищают невинных и беспомощных". Форрест сказал Адэру, что у него на поле было менее 500 человек "на изможденных лошадях", когда он потребовал сдачи 1467 человек под командованием Стрейта, что Адэр назвал "самой дерзкой игрой в блеф на рекордсменах.... По холодной дерзости она превосходит всю историю и воображение". Интересно, что если Форрест и рассказал Адэру о неортодоксальной тактике, которую он применил, чтобы заставить Стрейта согласиться на это требование, то в рассказе Адэра она не фигурирует; очевидно, Форрест планировал использовать ее снова.4

На 6 мая был запланирован большой пир в честь завоевателя и его людей, но рано утром того же дня он и его войска внезапно отступили в Джаспер, штат Алабама; по слухам, из Тускумбии в том же направлении направились другие федеральные силы . Однако к тому времени, как его конфедераты достигли Гадсдена, сообщение оказалось ложным, и Форрест отправил их обратно к посту в Теннесси. В Декатуре, штат Алабама, он получил приказ оставить свое командование на марше, сесть на поезд до Шелбивилля, штат Теннесси, и лично доложить Брэггу. В Хантсвилле, встреченный большой толпой и получивший в подарок еще одну прекрасную лошадь, он сел в поезд и 13 мая добрался до Шелбивилла.

Брэгг, проявив "незаслуженную теплоту и сердечность", сообщил ему, что будет рекомендовать его к повышению до генерал-майора. Форрест отказался, предложив Брэггу назвать кого-нибудь, кто "более способен выполнять функции, надлежащим образом связанные с этим званием...", и, очевидно, выдвинул имя генерала Пиллоу из Форт-Донелсона, пользующегося дурной славой. 9 мая Пиллоу сообщил губернатору Теннесси Харрису в письме, что видел Форреста двумя неделями ранее в Колумбии, штат Теннесси, и что и Форрест, и генерал У. Х. Джексон не только настоятельно рекомендовали ему искать кавалерийское командование, но и просили служить под его началом. В то время Ван Дорн был еще жив, и Форрест с Джексоном, возможно, пытались использовать политические связи Пиллоу, чтобы освободиться от Ван Дорна. Однако к тому времени, когда Форрест лично докладывал Брэггу, Ван Дорн был мертв, поэтому не было необходимости продолжать давить на Пиллоу или кого-либо еще, если только Форрест не чувствовал себя обязанным своими прежними предложениями или не был действительно искренен в том, что не желал получить эту должность сам. Судя по всему, так оно и было. К этому времени он, похоже, хотел скорее освободиться от Брэгга, чем оказаться еще ближе к этому командующему, с которым было трудно и ладить, и побеждать.5

В итоге Форрест остался без звания Ван Дорна, но с его командованием. Брэгг приказал ему принять на себя обязанности Ван Дорна у Спринг-Хилла, поставив под его начало У. Х. Джексона и Фрэнка К. Армстронга. Однако Джексон вскоре был отправлен в Миссисипи в ответ на просьбы нескольких видных миссисипцев. Они посетили президента Дэвиса 8 мая, чтобы попросить его назначить Форреста на службу там, но Дэвис передал этот вопрос Брэггу, который вместо него отправил Джексона, заявив, что войска Форреста "не в состоянии".6

Проехав по центральной части Теннесси в мае и июне, Форрест реорганизовал свои силы, но 13 июня он снова был ранен, на этот раз подчиненным. Лейтенант А. В. Гулд, командовавший орудиями, потерянными в Дэйс-Гэп, и, видимо, несправедливо навлекая на себя гнев Форреста своим обращением с другими орудиями во Франклине, попросил встречи со своим командиром, чтобы опротестовать приказ о переводе его под другое командование. Они встретились в масонском зале в Колумбии, который использовался квартирмейстерским отделом подразделения. По слухам, полученным из вторых рук самого Форреста, когда Гулд попросил объяснить приказ, Форрест сказал , что его решение уже принято, и он не будет его обсуждать. Гулд возразил, что приказ может быть истолкован как отражение его храбрости, а "никто не может обвинить меня в трусости, и мы оба останемся живы". По словам Форреста, Гулд попытался достать пистолет из кармана длинного льняного пыльника, который был на нем, но оружие повисло в ткани и разрядилось до того, как вылетело из кармана, в результате чего шарик попал Форресту в левый бок. В руках у Форреста оказался перочинный нож, которым, по его словам, он чистил зубы, когда появился Гулд. Он держал его в левой руке, когда Гулд выхватил пистолет, а правой схватил руку Гулда с пистолетом и с силой поднял ее вверх, чтобы отразить дальнейшие выстрелы. Затем, держа перочинный нож в левой руке и раздвигая зубами одно из его лезвий, он ударил Гулда ножом в правый бок между ребер. Гулд вырвался, вышел из двери и помчался вверх по улице.

"Остановите этого человека!" - кричал майор К. С. Северсон, квартирмейстер Форреста. "Остановите этого человека! Он стрелял в генерала Форреста!"

Крик Северсона услышали два гражданских хирурга, Джеймс Х. Уилкс из Колумбии и Люк Ридли из Мерфрисборо. Они заведовали близлежащей больницей и как раз шли по улице, когда услышали крик и увидели переходящего улицу мужчину, на льняной халат которого брызнула кровь. Ридли узнал его: "Боже мой, это же Уиллис Гулд". Оба врача поспешили к своему раненому знакомому и помогли ему войти в первую попавшуюся открытую дверь, оказавшуюся портновской лавкой. Уилкс остался, положив Гулда на низкий стол, где можно было перевязать рану, а Ридли побежал за хирургическим оборудованием.

По случайному совпадению четверо молодых людей из Колумбии увидели схватку в коридоре у кабинета квартального инспектора. Очевидно, очарованные зрелищем, они - во главе растущей толпы - последовали за Гулдом в портновскую мастерскую. Один из них, ставший впоследствии секретарем Исторического общества округа Мори (штат Теннесси), вспоминал, что когда рубашка Гулда "была закатана подмышку, удар между ребрами был хорошо виден"; когда Гулд "дышал, кровь вытекала, часто забрызгивая нас, мальчиков, но мы едва могли увернуться, потому что за нами была такая толпа". Артерия была перерезана, "и доктор Уилкс склонился над ним, пытаясь зажать ее пальцами в ожидании, пока доктор Ридли принесет необходимые хирургические инструменты".

На улице маршал-провокатор Конфедерации полковник Дж. Ли Баллок заметил раненого Форреста, который шел по улице в поисках своего обидчика. Баллок окликнул его. "Думаю, вам не стоит преследовать Гулда, так как я считаю, что он смертельно ранен", - сказал ему Буллок. "У него обильное кровотечение, и он теряет силы с каждым шагом".

"Убирайтесь с дороги, - ответил Форрест. "Я смертельно ранен и убью того, кто в меня стрелял".7

Он пришел к выводу, что умирает, зайдя в кабинет другого врача, доктора Л. П. Янделла, сразу после бегства Гулда. Там его спешно осмотрели и дали заключение, что его рана, поскольку она, очевидно, находилась рядом с кишечником, была опасной, а в теплую июньскую погоду, вероятно, смертельной. Протиснувшись мимо Баллока, он выхватил два пистолета у другого офицера Конфедерации, перешел улицу и направился в переулок, когда узнал, что Гулд находится в портновской мастерской. Вернувшись из переулка, он ворвался в парадную дверь магазина с пистолетом в каждой руке, крича "Берегись! Берегитесь!" Толпа попыталась разбежаться. Гулд скатился со стола, и его кровь снова хлынула на молодых парней. Доктор Уилкс отпрыгнул от своего пациента в угол, а Гулд нырнул в заднюю дверь. Форрест выстрелил, но пуля ударилась о кирпичную стену в переулке и срикошетила в ногу солдата Конфедерации, оказавшегося на улице. Однако у Гулда не было сил далеко бежать. Он упал в заросли высоких сорняков на заднем дворе магазина, когда Форрест, "в порыве ярости", выбежал обратно через парадную дверь магазина и побежал по аллее, намереваясь, очевидно, отрезать Гулду путь к бегству. Когда он оказался на заднем дворе и увидел, что его жертва лежит в сорняках, он "тронул его ногой, чтобы перевернуть", затем повернулся и вернулся в магазин.8

Толпа снова отступила от него. Заметив доктора Уилкса, он попросил врача сопровождать его и обработать рану, но Уилкс ответил, что "его первый долг - раненый, которого он [уже] обслуживает". [Клятвенно пообещав, Форрест приказал ему идти с ним". На улице они встретили Ридли, только что прибывшего с медицинскими инструментами, и Форрест "с клятвой приказал двум докторам сесть в карету у обочины. Сам Форрест сел без посторонней помощи". Подобрав на другой стороне улицы третьего врача, доктора Сэма Фриерсона, Форрест отправился в близлежащий дом офицера Конфедерации, а четверо молодых парней, которые видели весь этот инцидент, поехали следом, держась за карету сзади. Когда они подъехали к дому, и мужчины, и мальчики, очевидно, вошли внутрь, так как, по воспоминаниям очевидца, врачи пытались "помочь генералу добраться до его комнаты наверху, но он не принял их помощи... его ярость была ужасной".

Наверху он разделся, и Уилкс прощупал рану. Он обнаружил, что пистолетная пуля Гулда не задела все жизненно важные органы, а также прошла вокруг тазовой кости, засев "в крупных мышцах бедра". Врачи сообщили пациенту, что "это всего лишь телесная рана и что шарик можно вырезать". Манера Форреста быстро изменилась. Сказав им забыть о вырезании ("Это всего лишь маленький чертов пистолетный шарик, оставьте его в покое!"), он велел Ридли немедленно отправиться к Гулду и, если тот еще жив, отвести его в лучший номер в отеле "Нельсон Хаус", обеспечить ему все удобства и сказать владельцу, что он, Форрест, все оплатит. И добавил: "И, клянусь Богом, Ридли, когда я отдаю такой приказ, я имею в виду именно его!" После того как Ридли ушел и обнаружил, что Гулд уже доставлен в "Нельсон Хаус" одним из сотрудников Форреста, два других врача перевязали рану генерала.9

Популярная история гласит, что Форрест испытывал угрызения совести из-за того, что нанес Гулду рану, которая оказалась смертельной. Лейтенант пролежал еще пару дней, и эта история утверждает, что анонимный сотрудник штаба Форреста позже видел, как два противника примирились у смертного одра Гулда. Гулд попросил о встрече с Форрестом, которого привели к его постели, где Гулд взял его за руку, попросил прощения и сказал, что "благодарен за то, что это я должен умереть, а вас пощадили для страны". Форрест "плакал как ребенок", - цитирует анонимный информатор. По словам родственника Гулда, который утверждал, что присутствовал при лейтенанте в последние часы его жизни, такого примирения не произошло, а Форрест, как сообщается, бессердечно заметил сразу после стрельбы, что если бы Гулд проявил столько же мужества на поле боя, сколько в масонском зале, их жестокой встречи никогда бы не случилось. Однако позже, в соответствии со своим поведением в подобных случаях, он, похоже, был пристыжен смертью Гулда, и если он не пошел к постели Гулда, то вполне мог выразить кому-то намерение сделать это. В более поздние годы он, как сообщается, сказал по этому поводу, что "никогда не хотел убивать никого, кроме врага, и то только когда сражался за свою страну".10

Через двенадцать дней после получения пули Гулда Форрест снова был в седле и торопливо маршировал на восток от Колумбии к Шелбивиллю, чтобы 25 июня присоединиться к корпусу Полка. Вся армия Брэгга снова отступала перед лицом внезапного наступления Уильяма Роузкранса из Мерфрисборо. К тому времени, когда Форрест достиг Шелбивилля, повозки Брэгга с провиантом, охраняемые с трудом, только что перешли мост через реку Дак, прикрываемые отрядом кавалерии под командованием Джозефа Уилера. Уилер приказал Форресту пересечь линию отступления Уилера между Мерфрисборо и Шелбивиллем, но Уилер, который 27 июня сражался перед Шелбивиллем, а затем внутри него, был так сильно потеснен федералами, что Форрест не смог его догнать. Предполагая, что Форрест переправился через Утку в другом месте, Уилер уже собирался поджечь мост, когда на прибыл адъютант Форреста и сообщил, что его командир находится на подступах к Шелбивиллю и рассчитывает переправиться через Утку по этому мосту. Уилер перебросил свой небольшой отряд из 500 человек и двух пушек обратно через мост и попытался удержать его, пока его не настигли и не заставили пробиваться через окруженные войска Союза. В конце концов ему пришлось сбросить своих конных людей с пятнадцатифутового обрыва в Утку, где пятьдесят или более человек утонули. Форрест, по-видимому, рассказывал своим биографам, что он держал свою колонну в галопе на протяжении восьми миль, пытаясь настичь Уилера в Шелбивилле, но, поскольку к моменту его прибытия Уилер уже был переправлен через реку, он повернул на запад и переправился по другому мосту в четырех милях от города. По неосторожности он не послал гонца, чтобы сообщить Уилерам о своих изменившихся планах, хотя наверняка знал, что идет бой; ранее в тот же день он сообщил, что слышал бой других Уилеров, которые почти наверняка находились дальше.

Попеременная переправа позволила Форресту разместить своих солдат между обозом конфедератов и преследователями из Союза, и к позднему вечеру обоз и его сопровождение достигли Туллахомы. Затем последовали два дня и ночи стычек под проливным дождем, во время которых был убит Старнс. Затем Брэгг приказал им отступать в сторону Чаттануги, а кавалерии защищать фланги и тыл армии. В этом качестве они вступали в небольшие задерживающие стычки с противником, сражаясь и убегая. В одной из них Форрест и несколько его людей пронеслись через родной город его жены Кован, штат Теннесси, где одна из местных женщин закричала на него, когда он проходил мимо ее дома:

"Ты, большой трусливый негодяй, почему бы тебе не драться как мужчина, а не бегать, как курица? Хотел бы я, чтобы здесь был старина Форрест. Он бы заставил тебя драться".11

После того как Брэгг достиг Чаттануги, Форрест получил приказ на семьдесят миль севернее, в Кингстон, штат Теннесси, где 9 августа он написал два письма генеральному адъютанту Конфедерации Сэмюэлю Куперу в Ричмонд. Одно он отправил через Брэгга в Чаттанугу, а второе - через президента Дэвиса, объяснив Дэвису, что просил Брэгга переслать письмо "по надлежащему каналу", но "понимал, что, скорее всего, оно не будет переслано командующим генералом.... Хотя я полагаю, что командующий генерал не желает, чтобы я покидал его департамент, я все же надеюсь, что мне будет позволено отправиться туда, где (как я полагаю) я смогу наилучшим образом послужить своей стране....". Это, добавил он, было на берегах реки Миссисипи, где "я прожил... более двадцати лет" и "много лет [занимался] куплей-продажей негров". Он отметил, что прекрасно знает "страну от Мемфиса до Виксбурга по обе стороны реки", "хорошо знаком со всеми видными плантаторами в этом регионе , а также выше Мемфиса" и имеет "офицеров в моей команде и в моем штабе, которые сплавляли древесину по дну Миссисипи....". Предложив, чтобы его сопровождали только около 460 человек из командования, которое он тогда занимал, он попросил назначить его командующим "силами на реке Миссисипи от Виксбурга до Каира, или, другими словами, всеми силами, которые я могу собрать и организовать между этими пунктами, скажем, в Северной Миссисипи, Западном Теннесси, и теми, которые могут присоединиться ко мне из Арканзаса, Миссури и Южного Кентукки". По его словам, он предлагал "серьезно, если не [полностью], затруднить судоходство по реке Миссисипи и за шестьдесят дней создать крупные силы, находящиеся сейчас в тылу врага, которые без этого или подобного хода не могут быть получены.... Я уверен, что мы сможем так двигаться, преследовать и уничтожать суда на реке, что только плоскодонки, сильно защищенные канонерскими лодками, смогут проплыть по ней". Сказав, что его предложение было продиктовано "неоднократными просьбами многочисленных друзей и знакомых, проживающих в Западном Теннесси и Северной Миссисипи", он добавил, что если его снабдить "оружием и боеприпасами", то, по его мнению, он сможет собрать от 5000 до 10 000 человек. Он сказал, что делает свое предложение "исключительно для блага службы. Я верю, что смогу выполнить все, что предлагаю. Я никогда не просил о должности. Я занимал должность и выполнял обязанности, которые мне поручали....". Он немного преувеличил правду, добавив, что "никогда еще не допускал, чтобы мое командование было удивлено, рассечено или разбито".12

Оказалось, что Брэгг все-таки переслал это письмо, сопроводив его запиской, в которой выражался протест против потери Форреста: "Потеря Форреста лишит эту армию одного из ее величайших элементов силы". Близкий друг Брэгга Дэвис вскоре согласился с этим мнением, но добавил примечание, что "если изменение обстоятельств позволит, эта мера может быть принята". Что именно двигало Форрестом - особенно то, что он пошел на поводу у своего командующего, - можно только предполагать, если не считать очевидной потребности Конфедерации отреагировать на недавнее падение Виксбурга. Его план на реке Миссисипи и его неортодоксальное претворение его в жизнь наводят на мысль, что он хотел действовать по-своему на своем театре военных действий и сосредоточиться на том, что в конечном итоге должно привести к победе или поражению Конфедерации во всем ее отчаянном предприятии: на своей специальности - сражении. Он также, несомненно, испытывал стыд за свое обращение с Уилером в Дувре и Шелбивилле и, возможно, хотел отделить себя как от Уилера, так и от армии, в которой его поведение по отношению к Уилеру было наиболее известно.13

Федералы вытеснили Брэгга из богатой кормами центральной части Теннесси, оттеснив его в горы вокруг Чаттануги, и теперь продолжали наседать. Форрест получил приказ сначала отступить из Кингстона на Ноксвильскую железную дорогу в Лаудоне, а затем двинуться дальше на юг, к Чарльстону, штат Теннесси, в сорока милях к северо-востоку от Чаттануги. В Чарльстоне Брэгг назначил его командующим всей кавалерией к северу от Чаттануги - примерно в то время, когда у него начались очередные разногласия со штабом. К нему присоединились около 240 человек, оставшихся в живых после несанкционированного и провального рейда Джона Ханта Моргана в Индиану и Огайо в июле, и Форрест проигнорировал приказ Брэгга распустить кентуккийцев и тем самым лишить их принадлежности к кавалеристам Моргана. Полковник вновь организованного подразделения позже написал, что Форрест "рисковал попасть под суд военного трибунала, отказавшись проводить эту политику Брэгга".14

В данный момент у Брэгга было мало времени на военные трибуналы. Федералы под командованием Александра Маккука и Джорджа Томаса - под общим командованием Роузкранса - пробивались через бреши в горах Алабамы к юго-западу от него, в то время как он наблюдал, как другие силы под командованием Томаса Криттендена угрожают Чаттануге с севера. Брэгг думал, что разрозненные части Союза, перевалившие через Песчаную гору в долину Уилла на севере Алабамы, нацелены на Гадсден или Рим, писал он генерал-майору Д. Х. Хиллу 4 сентября. Хилл, довоенный педагог и зять Стоунволла Джексона, был выслан на запад из Вирджинии после критики Роберта Э. Ли; несмотря на свой характер, он был яростным бойцом с пониманием военной реальности, которое в сентябре 1863 года, похоже, намного превосходило понимание Брэгга. Высказанное Брэггом мнение о том, что замышляют федералы, беспечно противоречило депеше Хилла от 3 сентября, в которой говорилось, что "движение направлено на Чаттанугу, чтобы обезопасить железную дорогу". Хилл предсказывал, что войска Союза "будут продвигаться вверх по долине Уилла, пока не займут позицию, позволяющую вытеснить нас из Чаттануги. Тогда они будут в состоянии удерживать страну, подвозить припасы, действовать среди нелояльных частей Восточного Теннесси и Западной Северной Каролины". Общий замысел федералов, по его мнению, заключался в установлении контроля над Восточным Теннесси, и хотя он сказал, что его собственные знания об этом районе были "слишком несовершенны", чтобы предлагать конкретные действия, "я чувствовал такое беспокойство из-за задержки, что не могу удержаться от выражения своей тревоги. Если мы будем ждать, пока не разбросаем сетку, нам, возможно, будет трудно ее прорвать....".15

Четыре дня спустя Брэгг наконец начал действовать - и сделал то, что хотел Роузкранс. Пытаясь защитить свою железнодорожную линию снабжения и занять позицию для нанесения поочередных ударов по федеральным силам, он эвакуировал Чаттанугу в пользу Лафайета, штат Джорджия. 10 сентября он приказал Хиллу и генерал-майору Т. К. Хиндману атаковать Томаса, центральную часть федеральных сил, у Пиджен-Маунтин. Хилл не смог выполнить приказ, поскольку бреши, через которые он должен был перебраться, были завалены лесом, вырубленным кавалерией Конфедерации, и на переправу потребовалось "несколько часов". Брэгг приказал Хиндману атаковать в тот же день, а остальные присоединились к нему под звуки его пушек, но прошла большая часть дня, прежде чем пушки Хиндмана были услышаны, но слишком поздно. К тому времени войска Роузкранса отступили в укрытие горных перевалов и начали лихорадочно концентрироваться вокруг центрального пункта под названием Бухта Маклемора.

Пока Брэгг беспокоился о Томасе, бригадный генерал Джон Пеграм, командовавший кавалерией под командованием Форреста, начал обстрел пехоты Криттендена на границе Джорджии и Теннесси. Форрест выдвинулся на поддержку Пеграма и отправил срочные сообщения Полку, который располагал ближайшей крупной пехотой, и Брэггу. Затем он приготовился проскользнуть за Криттенденом и захватить мост, по которому Криттенден покинул Чаттанугу, но ни приказа об атаке, ни поддержки пехоты не последовало. В полночь он тщетно пытался найти Брэгга, который тем же вечером отправился в Лафайет и забрал всю пехоту в округе. Брэгг повернул на север и попытался атаковать Криттендена только на рассвете 13 сентября, и тогда Полк затаился, пока Брэгг не приказал ему лично атаковать. И снова приказ пришел слишком поздно.16

Тем временем Форрест и его кавалерия пытались помешать продвижению Криттендена. Они медленно отступали перед лицом превосходящих сил, пока не достигли Туннельного холма, где Форрест получил рану, по неясным сведениям, "около позвоночника", когда его конные бойцы остановили продвижение Криттендена; обморок и потеря крови заставили его принять "срочный" совет главного хирурга своего подразделения, Дж. Б. Коуэна, и выпить виски, но он не отказался ни от поля боя, ни от командования своими войсками.17

Утром 18 сентября Брэгг приказал всем своим войскам, которые, включая подкрепления, только что прибывшие из Вирджинии под командованием генерал-майора Джеймса Лонгстрита, насчитывали 66 000 человек, переправиться через ручей Чикамауга на запад и вступить в бой с федералами, численность которых лишь немного превышала численность конфедератов. И снова задержки не позволили развернуться полным действиям, но люди Форреста открыли одно из самых кровопролитных сражений войны, пройдя перед фронтом скопившейся пехоты Бушрода Джонсона и около 11 часов утра начав оживленную перестрелку с федералами. На следующее утро, когда Уилер командовал кавалерией на левом фланге Брэгга, а Форрест - на правом, сражение началось рано, поскольку правые силы Конфедерации выдвинулись вперед, чтобы попытаться повернуть левый фланг Союза и встать между ним и его недавно созданной базой в Чаттануге. Сделать это оказалось непросто, поскольку за ночь объединенная федеральная линия продвинулась на север к Чаттануге, в то время как конфедераты двигались на юг; союзный левый фактически разворачивал конфедератский правый. Форрест получил приказ "двигаться с моей ротой по дороге к мосту Рида и развить врага, что и было быстро сделано, и вскоре их наступление было остановлено у паровой лесопилки неподалеку от этого места".18

Оказавшись перед тяжелыми колоннами федеральной пехоты, "слишком сильными для дивизии генерала Пеграма", он послал в штаб Полка за дивизией Армстронга. Когда Полк смог выделить только бригаду Дибрелла, Форрест распустил людей Дибрелла и Пеграма, чтобы попытаться сдержать контратакующую пехоту Союза. Позднее Пеграм сообщил, что вскоре они столкнулись с "подавляющим числом", что заставило Форреста отправить "несколько гонцов" за поддержкой пехоты. В конце концов, он лично отправился на поиски столь необходимых пехотинцев, приказав Пеграму "удерживать позицию до их прибытия" - приказ, который в итоге повлек за собой "потерю... [примерно] четвертой части команды". Тем временем Форрест нашел Двадцать пятую Джорджию полковника Клавдия К. Уилсона. Позднее Уилсон рассказывал, что Форрест сначала "сообщил мне, что противник в значительных силах задействовал свою кавалерию справа и впереди от моей позиции" и "приказал мне выбрать позицию и сформировать линию боя слева от дороги". Его люди простояли в строю совсем недолго, когда другой приказ Форреста "сообщил мне, что противник сильно давит на него спереди, и приказал мне выдвинуться на его левую сторону". Уилсон подчинился, встретил и оттеснил юнионистских скирмишеров, а затем ударил по боевой линии, которая "открыла по нам ужасающий огонь". Джорджийцы, однако, продолжали продвигаться вперед, поливая "ряды противника хорошо направленным огнем", который вскоре заставил федералов "сломаться и бежать с поля боя в смятении, оставляя мертвых и раненых, покрывающих поле, по которому мы маршировали".19

Люди Уилсона вместе с конницей Форреста постепенно оттеснили федералов на 700 ярдов, захватив несколько артиллерийских орудий. Затем контратака отбросила их назад и развернула влево, пока не подоспела пехотная бригада бригадного генерала Мэтью Эктора, также вызванная Форрестом. По приказу Форреста она зашла справа и снова погнала федералов, пока люди Эктора не были "подавлены значительно превосходящими силами", как позже сообщал Форрест. "Мы были вынуждены отступить на свою первую позицию. Для защиты пехоты при отступлении была предпринята кавалерийская атака, которую они выполнили в хорошем порядке, но с потерями. Мы захватили много пленных, но из-за отсутствия лошадей не смогли вывезти орудия, захваченные у противника". Дважды в течение часа Эктор посылал к Форресту адъютанта, выражая беспокойство по поводу его флангов, сначала правого, а затем левого. Во второй раз, как позже сообщил человек, передававший послания Эктора, он обнаружил Форреста с его артиллерией, "прямо в гуще боя, батарея пылала, и каждый сражался как бешеный.... Он повернулся ко мне и крикнул, достаточно громко, чтобы быть услышанным над ужасным грохотом...: "Передайте генералу Эктору, что, клянусь Богом, я здесь и позабочусь о его левом фланге так же, как и о правом". "20

В рапорте Форреста отмечается, что он "(будучи старшим из присутствующих офицеров) ... принял на себя временное командование пехотой" до прибытия генерал-майора У. Х. Т. Уокера, командующего Резервным корпусом. Уокер был недоволен. Он доложил, что, когда он достиг района сражения, "я обнаружил, что бригады Уилсона и Эктора (Эктор... был взят Форрестом без каких-либо полномочий с моей стороны) были сильно потеснены и из-за значительного превосходства в численности противника были вынуждены отступить". Тогда Уокер сам послал за подкреплением, и около полудня на помощь подошла дивизия Читхэма. Читэм сражался с федералами в течение следующих трех часов, но в конце концов был вынужден отступить. Первый день жестоких, но безрезультатных боев закончился для Форреста тем, что он бросил артиллерию и конных солдат Дибрелла вперед, чтобы поддержать "сильно потесненную и отступающую" пехотную бригаду Джорджа Мейни. В рапорте Мейни говорится, что Форрест "был вынужден вклиниться справа от меня", и Мейни считал, что артиллерия Форреста, размещенная "в тылу справа от моей линии", "ведет огонь... слишком близко к двум ротам моего правого полка". Мейни попросил Форреста переставить свои орудия правее, "что он и сделал и продолжал стрелять.... батарея Форреста была некоторой защитой для моего правого фланга".21