Натан Бедфорд Форрест. Биография

На следующий день Брэгг одержал свою величайшую победу, но не смог ее довести до конца. В середине сражения он реорганизовал свою армию, разделив ее на две части под командованием Полка и только что прибывшего Лонгстрита. Однако он не сообщил о реорганизации всем командирам своих частей до наступления рассвета, назначенного для возобновления атаки конфедератов. Ничего не произошло до 9:30 утра, и войска Форреста, все еще находившиеся на крайнем правом фланге, не вступали в бой почти до полудня. Когда они все же начали сражаться, то попытались остановить наступление резервного корпуса Союза под командованием генерал-майора Гордона Грейнджера. В течение почти двух часов большинство людей Форреста снова сражались в разобранном виде, за что получили комплимент от не впечатлительного Хилла. Увидев их в действии, Хилл случайно спросил адъютанта Форреста, майора Чарльза В. Андерсона, что за пехоту он наблюдает. "Это кавалерия Форреста", - ответил Андерсон. Хилл попросил о встрече с Форрестом и, оказавшись перед ним, приподнял шляпу и поздравил его с "великолепным поведением" его войск; он добавил , что в Вирджинии он стал "непопулярным среди кавалерии" за то, что сказал, что еще не видел "мертвого человека со шпорами". Форрест коротко поблагодарил его и направил свою лошадь обратно к месту боя. Его люди, пусть и "великолепные", могли лишь замедлить марш Грейнджера, чтобы оказать помощь зажатому Джорджу Томасу слева.22

Исход борьбы был предрешен, когда Роузкранс, ответив в середине дня на призывы Томаса о помощи в сражении с правым флангом конфедератов, снял со своего фланга дивизию, чтобы отправить ее Томасу, и не заменил ее. Конфедераты увидели свою возможность, и Лонгстрит прорвался через брешь в линии, повернул направо и начал преследовать федералов с поля боя. За исключением участка, удерживаемого Томасом в левом центре линии Союза, федералы бежали в сторону Чаттануги. Перед наступлением ночи и люди Томаса, получившие подкрепление от Грейнджера, также отступили в этом направлении, хотя и более организованно. Так закончилась битва при Чикамауге, одна из самых кровопролитных в войне. В ней поредевшие западные части южан понесли ошеломляющие потери - 18 454 человека, а союзные войска - 16 170.

В 4 часа утра 21 сентября Форрест со своими людьми в седле поскакал по пятам за отступающими федералами. Недалеко от Россвилла, штат Джорджия, он и около 400 солдат заметили и атаковали тыловое охранение федеральной кавалерии, которое отступило после залпа. Шар попал лошади Форреста в шею, перерезав артерию, но ее всадник был так увлечен своим делом, что засунул указательный палец в рану и продолжал скакать, пока кавалеристы Союза не были вытеснены с поля боя. Когда он убрал палец и сошел с лошади, она упала и умерла.23

Позже он сообщил, что захватил "много пленных и оружия" по мере продвижения вперед. Его продвижение было настолько стремительным, что он застал на дереве несколько федеральных наблюдательных отрядов, приказал им спуститься и захватил их полевые бинокли и обзорную камеру. Спустившись с их насеста, он продиктовал майору Андерсону депешу начальству:

На дороге, 21 сентября 1863 года

Генерал-лейтенант Л. Полк:

Общие сведения: Мы находимся в миле от Россвилла. Мы были на Миссионерском хребте. Видно Чаттанугу и все вокруг. Вражеские поезда уходят, обходя точку Lookout Mountain.

Захваченные пленные сообщают о двух понтонах, переброшенных через реку для отступления. Я думаю, они эвакуируются так сильно, как только могут . Они рубят лес, чтобы помешать нам пройти. Думаю, мы должны продвигаться вперед как можно быстрее.

С уважением, и т.д,

Н.Б. Форрест,

бригадный генерал

Пожалуйста, перешлите генералу Брэггу24

Уже после войны Лонгстрит обвинил эту депешу в том, что Брэгг медлил с преследованием федералов; на основании этой депеши, по словам Лонгстрита, Брэгг принял решение не соглашаться с рекомендацией Лонгстрита о том, чтобы победоносные конфедераты маршировали вокруг Чаттануги и оказались между Роузкрансом и его базами снабжения. Вместо этого Брэгг решил пройти маршем через Чаттанугу, поскольку предполагал, что она будет оставлена им следующей ночью. Вывод Форреста о том, что Роузкранс оставляет Чаттанугу, действительно был ошибочным, и вскоре он его исправил. Еще до полудня в очередной депеше Полку он сообщил, что федералы, похоже, "укрепляются, поскольку я отчетливо слышу звук топоров в большом количестве. Судя по всему, как и в последней депеше, он [Роузкранс] спешит к Чаттануге". Ответ Брэгга на первую из этих двух депеш иллюстрирует, насколько сильно они с Форрестом расходились в своих военных взглядах. Главной мыслью этой депеши было мнение Форреста о том, что "скеер" продолжается, что федералов можно гнать столько, сколько Брэгг пожелает, но их нужно преследовать; похоже, что эта часть сообщения была верной.25

Форрест направил своих людей, снова в разобранном виде, против федеральной блокады бреши в Россвилле, "но обнаружил, что силы слишком велики, чтобы их смести.... По прибытии моей артиллерии, открыл огонь и сражался с ними в течение нескольких часов, но не смог сдвинуть их с места". Брэггу, похоже, было все равно, сдвинутся ли они с места; остальная часть его армии пришла в движение только после двух часов дня. Форрест разыскал штаб командующего в тот вечер, видимо, чтобы узнать, в чем проблема, и вернулся оттуда без всякого недоумения. "За что он ведет свои сражения?" - спросил он у кого-то из своих подчиненных. На следующее утро, когда остальная армия Конфедерации, очевидно, снова бездействовала, Форрест двинулся вперед и преследовал федералов почти до самой Чаттануги. Когда в начале дня в поле зрения появилась пехота под командованием генерала Маклауза из корпуса Лонгстрита, Форрест предложил провести совместную атаку, но Маклауз отказался, заявив, что не имеет права предпринимать такой шаг.26

Поскольку Брэгг продолжал бездействовать, 24 сентября Форрест получил долгожданный приказ отойти на десять миль от Чаттануги, чтобы накормить и дать отдых своим людям и лошадям. На следующий день его снова отправили к северо-востоку от города , на этот раз для отражения атаки генерал-майора Эмброуза Бернсайда, который, по сообщениям, должен был прийти на помощь Роузкрансу. Форрест преследовал отряд союзников на севере до Лаудона, что разозлило Брэгга. Сообщается, что командующий конфедератами пожаловался своему сослуживцу, что у него "нет ни одного офицера кавалерии, пригодного для командования - посмотрите на Форреста; [он] позволил увлечь себя в сторону Ноксвилла в общем разгуле, захватывая деревни и города, которые не приносят мне никакой пользы.... Этот человек невежественен и не знает ничего о сотрудничестве. Он не более чем хороший налетчик". От Брэгга Форрест вскоре получил приказ вернуться в Кливленд и передать большую часть своих войск Уилеру для рейда в тыл Роузкранса. Форрест выразил протест в письме, которое так и не было найдено, а затем отправился к Брэггу, где, как сообщается, ему сказали, что он получит свое командование обратно, когда Уилер завершит свой рейд. Не имея других дел, он взял десятидневный отпуск - впервые за восемнадцать месяцев - чтобы повидаться с Мэри Энн Форрест в Ла-Грейндже, штат Джорджия. Находясь в Ла-Грейндже, он получил приказ от Брэгга направить его туда, где он поклялся никогда больше не служить: под командование Уилера. Предсказуемо, он решил сложить свои полномочия.27

В сопровождении Дж. Б. Коуэна он отправился в штаб-квартиру Брэгга на Миссионерском хребте над Чаттанугой. Коуэн ничего не знал о случившемся, но по необычному спокойствию Форреста во время поездки догадался, что что-то не так. Когда они подъехали к палатке Брэгга, вспоминал позже Коуэн, Форрест, как ни странно, проигнорировал приветствие часового, а когда они вошли внутрь и обнаружили, что Брэгг один, он также отказался от протянутой руки своего командира. Вместо этого он ткнул указательным пальцем левой руки в лицо Брэггу и обратился к нему с откровенным неповиновением.

Я здесь не для того, чтобы отпускать вам любезности и комплименты, а по другому делу [Коуэн позже вспоминал его слова]. Вы начали свое трусливое и презренное преследование меня вскоре после битвы при Шилохе и продолжаете его с тех пор. Вы делали это потому, что я сообщал Ричмонду факты, а вы - проклятую ложь. Вы лишили меня командования в Кентукки и отдали его одному из ваших фаворитов - людям, которых я вооружил и снарядил от врагов нашей страны. В духе мести и злобы, за то, что я не стал льстить вам, как это делали другие, вы загнали меня в Западный Теннесси зимой 1862 года со второй бригадой, которую я организовал, с неподходящим оружием и без достаточного количества боеприпасов, хотя я неоднократно обращался к вам с просьбами об их приобретении. Вы сделали это, чтобы погубить меня и мою карьеру. Когда, несмотря на все это, я вернулся с своей бригадой, хорошо укомплектованной за счет захвата, вы снова начали свою работу злобы и преследования и продолжали ее; и теперь эта вторая бригада, организованная и оснащенная без благодарности вам или правительству, бригада, которая завоевала репутацию успешной борьбы, не имеющей себе равных в армии, пользуясь своим положением генерала-командующего, чтобы унизить меня, вы отняли у меня этих храбрых людей. Я терпел вашу подлость столько, сколько намерен терпеть. Вы сыграли роль проклятого негодяя и труса, и если бы вы были хоть немного мужчиной, я бы ударил вас по челюстям и заставил возмутиться. Вы можете больше не отдавать мне никаких приказов, потому что я не стану им подчиняться и буду лично отвечать за все дальнейшие оскорбления, которые вы попытаетесь мне нанести. Вы пригрозили арестовать меня за то, что я не выполню ваши приказы немедленно. Я осмелюсь это сделать и скажу вам, что если вы еще раз попытаетесь помешать мне или пересечь мой путь, это будет означать, что вы рискуете жизнью.

Коуэн сообщил, что Брэгг опустился на стул в углу палатки и молча терпел, как Форрест непрерывно тычет ему в лицо указательным пальцем левой руки. Когда тирада была закончена, Форрест резко повернулся на пятках и вышел из палатки к своей лошади, за ним последовал Коуэн.

"Что ж, - заметил Коуэн, когда они уезжали, - теперь вы в деле".

"Он не скажет об этом ни слова, - огрызнулся Форрест. "Он будет последним, кто упомянет об этом; и, помяните мое слово, он не предпримет никаких действий по этому поводу. Я попрошу освободить меня от должности и перевести на другое поле, и он не станет возражать".28

18

ШТАБ АРМИИ ТЕННЕССИ

Миссионерский хребет, 13 октября 1863 года.

Бригадный генерал Ли,

Помощник и т.д. президента:

Сир: Несколько недель назад[,] я направил прошение бригадного генерала Н.Б. Форреста о переводе в Миссисипи для прохождения специальной службы. В то время я воздержался от одобрения, поскольку считал, что услуги этого выдающегося солдата необходимы в этой армии. Поскольку эта просьба теперь может быть удовлетворена без ущерба для государственных интересов в этом квартале, я почтительно прошу, в ответ на ваш запрос, чтобы перевод был осуществлен.

Я, сэр, с большим уважением, ваш покорный слуга,

БРЭКСТОН БРЭГГ,

Главнокомандующий.1

ДЖЕЙМС ЧАЛМЕРС, хорошо знавший и Брэгга, и Форреста, после войны напишет, что "повышение Уилера над Форрестом, которое [Брэгг], искренне желая содействовать благу службы, рекомендовал, было неудачным". Уилер "не желал этого и пострадал в общественной оценке, когда ему это навязали", писал Чалмерс, в то время как Форрест, "хотя и был великим стратегом, в значительной степени доверял тактику и многие военные детали офицерам под его началом; и если бы Уилер остался вторым после Форреста, как он был совершенно готов сделать, едва ли можно было бы создать более великолепную комбинацию для кавалерийских операций".2

Выбрав неправильную комбинацию, Брэгг должен был смириться с этим. После кровавой и непродуктивной победы при Чикамауге у него были проблемы посерьезнее Форреста. Он снял с должности двух своих старших генералов, Полка и Хиндмана, за опоздание с атакой во время сражения, и, угрожая теперь уволить Хилла по аналогичному обвинению, верховный главнокомандующий Конфедерации на западе столкнулся с контратакой многих своих старших подчиненных. Полк и Лонгстрит, а вслед за ними и большинство остальных, умоляли администрацию Дэвиса освободить его от должности, создавая настолько сложную дилемму, что 9 октября президент сам прибыл в штаб-квартиру Брэгга с пятидневным визитом. В своей резкой и неэффективной манере Дэвис провел беседу с каждым из подчиненных генералов, спросил их, считают ли они, что армия нуждается в смене командующего, а затем, после того как каждый ответил утвердительно, поддержал своего друга Брэгга.

Дэвис также обратил внимание на сравнительно незначительный вопрос о Форресте, но более разумно. Почти тремя неделями ранее, 24 сентября, губернатор Ишам Г. Харрис телеграфировал Дэвису, что рекомендует повысить Форреста в должности, что побудило президента напомнить Брэггу о предыдущей просьбе Форреста о переводе. Отказавшись уволить Брэгга, Дэвис отправился в поездку по Алабаме и Миссисипи, обратившись к недовольным и неправильно управляемым войскам Брэгга с обращением, призывающим их к "гармонии, должному подчинению и радостной поддержке законной власти". Две недели спустя, на обратном пути, он пригласил Форреста встретиться с ним в Монтгомери и отправиться с ним в Атланту, а когда они достигли столицы Джорджии, он написал Брэггу , одобряя перевод Форреста. Он также упомянул о желании Форреста, чтобы нескольким его нынешним войскам было позволено отправиться с ним, чтобы они послужили ядром для новых частей, которые он планировал сформировать.3

Учитывая отношения между двумя генералами, неудивительно, что не все пожелания Форреста были удовлетворены. Он просил батальон из Второго Кентуккийского; вместо этого ему выделили полк его младшего брата, полковника Джеффри Форреста, который, как сообщалось, был убит за неделю до этого на севере Алабамы. Полковник Форрест был алабамцем, и генерал Форрест позже сообщил, что решил разрешить этим людям остаться с Брэггом, так как "мне кажется, что они не захотят идти" защищать земли Теннесси и Миссисипи, когда их командир погиб. Таким образом, с отрядом в 310 человек - его собственным эскортом в шестьдесят пять человек, батальоном Макдональда из полка, которым впервые командовал сам Форрест, четырьмя артиллерийскими орудиями и шестьюдесятью семью артиллеристами Джона Мортона (эти силы, жаловался Форрест в письме в Ричмонд, "совершенно недостаточны") - он покинул главное русло западного театра в сравнительное захолустье.4

Расположившись в Околоне, штат Миссисипи, где он быстро узнал, что Джеффри не погиб (а, напротив, был ранен, взят в плен и обменян), он также обнаружил, что теперь подчиняется более благодарному командиру, чем Брэгг. Генерал-майор Стивен Д. Ли был тридцатилетним южнокаролинцем, состоявшим в дальнем родстве с более известными Вирджиниями Ли. Будучи выходцем из Вест-Пойнтера, привыкшим командовать артиллерией, он с большим уважением относился к боевой репутации своего нового подчиненного. Еще до встречи с Форрестом Ли написал Брэггу письмо с просьбой назначить Форреста в Миссисипи, а когда узнал о переводе, отправил Форресту письмо с подчеркнутым почтением, в котором сообщал: "Будете вы под моим командованием или нет, мы не будем расходиться во мнениях, и вы получите всю помощь и поддержку, которую я смогу вам оказать". Ли заявил, что будет "горд" "командовать... или сотрудничать с таким галантным офицером, как вы, и с тем, кто имеет столь прочную репутацию в кавалерийской службе, куда я недавно был назначен". К письму он приложил приказ своим штабным офицерам исполнить требования Форреста "насколько это возможно и предоставить вам все возможности в вашем новом назначении".5

Новоприбывший приступил к работе со свойственной ему быстротой. 25 ноября, в день, когда армию Брэгга Грант гнал из Чаттануги, Форрест написал другому главнокомандующему западного театра генералу Джозефу Э. Джонстону, что собирается выехать из Околоны в Джексон, штат Теннесси, для вербовки в тылу федеральных войск. Десять дней спустя он написал из Джексона, чтобы сообщить Джонстону о своих успехах: 5000 новобранцев уже собраны, только из Кентукки прибывает от 50 до 100 человек в день, и "от 4000 до 6000 голов хорошего мясного скота для использования армией", если генералы Ли и Родди будут сотрудничать с ним, чтобы вывезти животных с территории Союза. Он добавил, что "два предмета незаменимы - это оружие и деньги.... Мне пришлось выдать моему квартирмейстеру и комиссару 20 000 долларов из моих личных средств, чтобы прокормить команду до сих пор". Он попросил у Джонстона 250 000 долларов, чтобы накормить, вооружить и оплатить войска, и через несколько дней отправил майора М. К. Галлауэя в Ричмонд, "чтобы сделать запросы и получить все, что можно". Он сказал, что "очень нуждается в оружии и деньгах, и отправил майора Г. в Ричмонд с целью представить более полно, чем это можно сделать на бумаге, детали, необходимые для правильного понимания необходимости удержания этой [западной части Теннесси] страны и имеющихся в ней запасов; также быстро отправить вперед все оружие и т.д., которое может быть мне предоставлено". В ожидании пушек и средств он отправил на юг контингент новобранцев без оружия, уведя их подальше от предупрежденных командиров Союза в этом районе.6

Его первоначальная надежда удержать Западный Теннесси, похоже, померкла, поскольку Конфедерация задерживала отправку ему необходимых припасов и денег, и он начал сворачивать свои прежние прогнозы. В другом письме Джонстону он отметил, что федералы "готовятся двинуться против меня" и что он ожидает, что они сделают это к Рождеству или около того. Он сообщил, что к 25 декабря у него будет "не менее 1000 голов мясного скота", а также не менее 100 000 фунтов бекона для переброски на юг; он просил отправить на север бригады генералов Фергюсона и Чалмерса, базирующиеся в Миссисипи, чтобы помочь ему защитить и перевезти эти сокровища. Он добавил, что если Фергюсон и Чалмерс смогут подкрепить его в течение тридцати дней, "я организую 7 000 солдат, кроме того, из армии уйдет большое количество абсентеистов и дезертиров". Если Фергюсон и Чалмерс не могут быть посланы, сказал он, он просит "генерала Ли преследовать врага вдоль линии железной дороги Мемфис и Чарльстон", чтобы отвлечь внимание Союза от его похода на юг, который будет затруднен скотом, повозками с беконом и нехваткой оружия.7

Партизанская война продолжалась. В ходе вербовки Форреста на оккупированной врагом территории были обнаружены такие свидетельства жестокого обращения военных со сторонниками Конфедерации, что 13 декабря он написал письмо с протестом генерал-майору Союза Стивену А. Херлбуту в Мемфис. Херлбут ответил через три дня, выразив "сожаление, что дисциплина обеих армий не справилась с задачей полного подавления этих бесчинств". Он добавил, язвительно ссылаясь на то, что Форрест сам проводил операции в тылу , что "как вы хорошо знаете как кавалерийский офицер, отряды людей на дальних подступах часто совершают подобные проступки". Херлбут сообщил, что получил донесение о том, что "две женщины, проживающие в округе Макнейри, были застрелены по приказу некоего Вильсона, поскольку их мужья находились на службе в Союзе. Если я получу точные сведения об этих лицах, я передам их имена вам для скорейшего правосудия, которое вы обещаете".8

Хёрлбута, конечно, меньше волновала справедливость Форреста, чем его действия. Генерал Союза написал своему начальнику Гранту, что "Форрест должен сражаться или бежать", добавив: "Я думаю, мы излечим его от амбиций командовать Западным Теннесси". На самом деле у Форреста не было выбора. Перед лицом почти 15 000 войск Союза, наступавших с севера на Колумбус, штат Кентукки, с запада на Мемфис, с востока на Нэшвилл, с юго-востока на Коринф, штат Миссисипи, и с юго-запада на Ла-Грейндж, штат Теннесси, и имея всего 3 500 собственных, в основном новых, войск с оружием едва ли для 1 000 из них, он вряд ли мог сражаться. Не получив ответа на просьбу Стивена Ли помочь ему удержать Западный Теннесси 18 декабря, в канун Рождества (дата на вершине письма Ли о том, что он уже в пути, и за два дня до того, как было написано уведомление о том, что запрошенные деньги на оплату войск были заказаны) Форрест отвел свои громоздкие и перегруженные припасами войска на юг из Джексона.9

В тот же день он получил официальное уведомление о присвоении ему звания генерал-майора, но, вероятно, так и не узнал, за что. Дэвис посылал Джонстону директивы о том, что хлопок из Миссисипи должен сжигаться кавалерией, а не незаконно продаваться северянам; тем временем Джонстон требовал от Дэвиса больше кавалерии для выполнения этих директив. Джонстон писал Дэвису, что "нам нужен еще один генерал-майор кавалерии. Граница слишком длинная для того, чтобы генерал-майор Ли мог ее контролировать". В ответ на другое письмо Джонстона, написанное примерно в то же время, Дэвис сообщил, что Джонстон попросил взять на виргинский фронт генерал-майора Уэйда Хэмптона, видного кавалериста из Южной Каролины, владевшего обширными владениями в Миссисипи. Дэвис ответил 3 декабря, что Хэмптон не может быть "пощажен", но Форрест получает звание генерал-майора "и, я надеюсь, обеспечит ваши потребности в Северной Миссисипи и Западном Теннесси, чтобы вы могли привлечь генерал-майора Ли в южную часть вашего департамента".10

Новый генерал-майор бежал из Западного Теннесси в стиле, ставшем для него типичным: разделив свои стройные ряды в присутствии подавляющей силы федералов и отправив каждый отряд с указаниями действовать так, как если бы это была вся армия Форреста. Например, когда его люди переправлялись через наводненную дождем реку Хэтчи у Эстенаула, штат Теннесси, его эскорт из шестидесяти человек поскакал вперед и под холодной луной атаковал и отбросил назад около 600 федералов; они сделали это, развернувшись в очень широкий и свободный строй, выкрикивая через плечо команды несуществующей бригаде, а затем с громким криком обрушились на позиции союзников через поле высохших кукурузных стеблей. Однако вскоре Форрест сам вернулся в Хэтчи и стал наблюдать за переправой. Когда паромная лодка затонула и бросила в поток повозку с мулами, генерал сам зашел в воду по грудь, пытаясь спасти мулов. На берегу над этой сценой здоровенный новобранец - возможно, не понимая, что его командир находится в пределах слышимости, - пробурчал, что его никогда не заставят войти в воду на такой работе. Один из членов эскорта позже вспоминал, что Форрест вылез из реки на берег, схватил этого грозного солдата и бросил его в ледяное течение.11

В Нью-Касле, в нескольких милях к юго-востоку, он встретил два отряда союзников, отправленных на север с железной дороги Мемфис и Чарльстон, чтобы отрезать его. Развернув безоружный контингент своих войск так, словно они были готовы к бою, он разгромил федералов. Затем, вместо того чтобы продолжить бегство на юго-восток к линии Теннесси - Миссисипи, он повернул на запад к Мемфису, чтобы сбить с толку своих преследователей. Он отправил пятьдесят вооруженных и 650 безоружных людей почти в предместья города, приказав им пересечь Вулф-Ривер неподалеку и демонстративно двинуться в Миссисипи, отвлекая тем самым внимание федералов от своего бекона и говядины и его полностью безоружной охраны. Последнюю колонну он тем временем направил к гарнизону Союза, охранявшему станцию Лафайетт на железной дороге Мемфис и Чарльстон, узнав, что там находится удобный мост через Волк. Там солдаты Форреста под командованием полковника Тайри Белла дали залп из 200 винтовок, и федералы, видимо (и ошибочно) полагая, что у остальных конфедератов тоже есть оружие, отступили, но были преследуемы. Другие федералы, однако, уже наступали из Коллиервилля в пяти милях к западу, Москвы в восьми милях к востоку и других отдаленных мест; телеграфист Союза в Лафайете успел созвать их, передав сообщение о намерении Форреста перейти Волк. Когда под проливным дождем появились первые федеральные войска, измученные конфедераты атаковали в западном направлении большую часть своих вооруженных людей, оставив несколько человек, чтобы предотвратить преследование с востока до наступления темноты. С большей частью своих людей, повозок и скота, оттесненных к Холли-Спрингс, Миссисипи, Форрест дошел почти до Коллиервилля, где преследуемые им федералы 27 декабря окончательно окопались, чтобы бой на следующее утро. Однако рассвет застал федералов на пустом поле перед их позицией: их преследователь отступил в темноте и последовал за остальной частью своей колонны в Холли-Спрингс.12

Основав штаб-квартиру в Комо на Новый год, он приступил к организации новобранцев и призывников. Многие из них ранее числились в других частях Конфедерации, но, утверждая, что это были части только "на бумаге", он получил разрешение из Ричмонда "аннулировать" предыдущие приказы тех, кто не присоединился к своим полкам в течение двух месяцев после зачисления; он также попросил и сам получил командование этими войсками. Его авторитет рос. Хотя он оставался под общим руководством Ли, на встрече 13 января в Меридиане с Ли и Леонидасом Полком он получил власть над "кавалерийским департаментом Форреста" - Северным Миссисипи и Западным Теннесси. Через несколько дней он так назвал этот департамент в общем приказе, описывающем сферу его полномочий, добавив, что все кавалерийские командиры к северу от его южной границы "немедленно доложат в этот штаб о силе и состоянии своих команд".13

Примерно в это же время Джонстон в Джорджии направил к Полку в Миссисипи полковника, которому было поручено восстановить в полках Теннесси в армии Джонстона некоторых "отсутствующих без отпуска" и дезертиров... предположительно находящихся в кавалерийских организациях Северной Миссисипи и Западного Теннесси. Это число составляет 2 869 человек, и, кроме того, отсутствующие из двух полков, о которых еще не сообщалось". Через несколько дней Полк ответил, что отправил письмо Джонстона Форресту, но сообщил полковнику Джонстона, "что я не думаю, что сейчас подходящее время для того, чтобы пытаться вернуть этих людей.... Они так недолго пробыли у генерала Форреста, что любая попытка отделить их сейчас приведет к всеобщей давке. Они почти все дезертируют и вернутся в Западный Теннесси". Со своей стороны, очевидно, получив письмо Джонстона от Полка, Форрест 5 февраля отправил последнему из Тупело краткое, жесткое и не очень подчиненное послание: "Я телеграфировал генералу Ли, чтобы он прибыл. Очень хочу, чтобы вы встретили его здесь. Если дела не будут улажены к моему удовлетворению, я уйду со службы".14

Он реорганизовал войска департамента, прибывшие из таких разных штатов, как Теннесси, Миссисипи, Кентукки, Арканзас, Миссури и Техас, в четыре стройные бригады под командованием бригадного генерала Р. В. Ричардсона, полковника Тайри Белла, полковника Роберта Маккалоха и его родного младшего брата, полковника Джеффри Форреста. Вторым по старшинству был назначен Чалмерс, адвокат из Миссисипи, в палатке которого Форрест искал Борегара в полночь при Шилохе почти два года назад; Чалмерс, чье происхождение из высшего сословия северного Миссисипи так резко контрастировало с происхождением Форреста, имел собственное командование в их общей родной части до прибытия туда Форреста.15

Чтобы привить дисциплину своим новобранцам и призывникам, он применил еще одну силовую тактику, схожую с его постоянным боевым приказом, согласно которому любой человек, отказавшийся сражаться, должен быть расстрелян на месте. Задержав девятнадцать новобранцев из Западного Теннесси, которые вместе нелегально отправились домой, он приговорил их к смерти через расстрел 12 февраля 1864 года на окраине Оксфорда, штат Миссисипи. Приговоренные стояли перед гробами, свежевырытыми могилами и наведенными винтовками, когда в последний момент через штабного офицера пришло прошение о помиловании от генерала, которого давно добивались жители окрестных районов. "Больше дезертиров не было", - писал позже один из офицеров.16

К этому времени обстановка в регионе накалилась. Генерал Уильям Т. Шерман временно вернулся из северной Джорджии, решив возглавить амбициозный разрушительный рейд Союза из Виксбурга на восток, в самое сердце Миссисипи. Для этого он организовал отвлекающую экспедицию на канонерских лодках вверх по реке Язу и приказал кавалерийской колонне численностью 7500 человек присоединиться к нему у Меридиана; перед этим кавалеристы должны были продвинуться на юго-восток от Мемфиса, уничтожив как потенциальное военное продовольствие, так и железнодорожные пути Mobile & Ohio Railroad. Командовал этим конным наступлением тридцатитрехлетний бригадный генерал Уильям Суи Смит, умный и даже блестящий бывший гражданский инженер. Прославившись как командир пехоты при Шайлохе, Перривилле и Виксбурге, Шерман назначил Смита командующим всей кавалерией федерального департамента Теннесси, "которую, - писал Шерман Смиту 27 января, - я считаю превосходящей и лучшей во всех отношениях, чем вся кавалерия, которой располагает противник во всем штате Миссисипи". Рейд Шермана от Виксбурга до Меридиана, тем временем, должен был стать образцом его последующего марша по Джорджии и Каролинам. В его приказах ясно сказано, что миссия Смита из Мемфиса была аналогична его собственной: "уничтожить коммуникации [Конфедерации] от Околона до Меридиана и далее на восток до Сельмы". Из "обилия фуража, собранного вдоль железной дороги, и... кукурузы на полях" Смит должен был взять "много... а также лошадей, мулов, крупный рогатый скот и т. д. Как правило, уважайте жилища и семьи... но мельницы, амбары, сараи, конюшни и тому подобные вещи используйте для пользы и удобства вашей команды".17

Согласно графику Шермана, Смит должен был встретиться с ним в Меридиане в середине февраля, но возникли задержки. Смит потерял время, ожидая, пока один из его отрядов численностью около 2000 человек проберется на юг из Кентукки в сезон наводнений; в результате он покинул Коллиервилль, штат Теннесси, только 11 февраля. Затем он двигался медленно, поскольку его миссия по уничтожению и краже обременяла его колонну не только 3000 лошадей и мулов, но и многими сотнями освобожденных рабов. Предупрежденный Шерманом о Форресте, Смит, похоже, принял это предупреждение близко к сердцу. Жуткие нотки страха пронизывают описание подчиненным Смита пересечения границы Миссисипи в "грубом, безнадежном, забытом Богом" округе Типпа, родине юности Форреста: "Его холмы были крутыми, грязь - глубокой, дома и фермы - бедными, ручьи - потоками бездонной грязной воды, быстро набухающей после оттепели".18

В этой местности, где все еще проживали родственники его отца и матери, Форрест, естественно, быстро узнавал о передвижениях федералов. 4 февраля он сообщил Чалмерсу о наступлении союзных войск из Фриарз-Пойнта, расположенного недалеко от его собственной плантации в Миссисипи площадью 3 000 акров. Пять дней спустя он уже читал мысли федералов, написав Чалмерсу в Панолу из своей штаб-квартиры в Оксфорде: "Я считаю, что реальное продвижение происходит в направлении Околоны и Меридиана". Давно приказав своим разрозненным войскам быть готовыми к немедленному движению, он отправил Полку сообщение о том, что "генерал Смит с 10 000 конных пехотинцев и кавалерии и 31 артиллерийским орудием прошел Холли-Спрингс вечером 12-го, направляясь к Бекс-Спрингс и Нью-Олбани". Отмечая диспозицию своих войск, он сообщил, что Джеффри Форрест был отправлен в Вест-Пойнт, штат Миссисипи, для поиска противника там, а подполковник А. Х. Форрест "находится на реке Язу с одним полком, сражающимся с канонерскими лодками и транспортами". Он писал, что его собственный отряд следует за младшим братом в Вест-Пойнт, куда он рассчитывал добраться рано утром 19 февраля.19

Остальные бригады были начеку от Гренады до Колумбуса, и он быстро продвигался на юго-восток, ожидая, когда направление Смита станет очевидным. Это произошло 19 февраля, когда федералы начали разрушать железную дорогу Мобил и Огайо возле Околоны. К тому времени, как позже сообщил Смит, они отбросили в Хьюстоне "сброд" войск штата под командованием бригадного генерала Сэмюэля Дж. Гоулсона и начали сжигать от 1 000 000 до 2 000 000 бушелей кукурузы вдоль железной дороги; "там была линия огня от места к месту". На самом деле сжигалось больше, чем хотел Смит. 19-го числа он издал приказ, согласно которому любой из его людей, "пойманный за поджогом любого имущества без приказа, должен быть арестован", и предложил награду в 500 долларов за первого пойманного человека. Его свита освобожденных негров, зараженная военной пироманией, которая выходила за рамки даже либеральных приказов Шермана об уничтожении имущества, начала поджигать здания плантаций, начиная с особняков и заканчивая хижинами рабов; сам Смит назвал это "поджогом самого шокирующего вида". Его и без того неторопливый шаг замедлялся по мере удаления от Мемфиса. "Любой отказ от моего командования, как бы оно ни было расположено, был бы фатальным", - объяснял он впоследствии.20

Получив приказ Полка объединиться с войсками Стивена Ли в центральной части Миссисипи и не дать Смиту соединиться с Шерманом, Форрест справедливо предположил, что, начав разрушать железнодорожные пути, Смит попытается проследовать по ним до Меридиана. Поэтому, планируя соединение с войсками Ли, он начал собирать свои силы и готовить ловушку. Когда 20 февраля Смит достиг Вест-Пойнта, он столкнулся с бригадой Джеффри Форреста, которая совершила форсированный марш в сорок пять миль, чтобы добраться туда первой. Джеффри отступил, пытаясь заманить Смита в трехсторонний квадрат, образованный рекой Томбигби на востоке и, с юга и запада, грязными долинами ручьев Октиббеха и Сакатончи.

Тем временем брат Джеффри оттянул большую часть оставшихся 2500 конфедератов за Сакатончи, намеренно оставив нетронутыми мост и подъемную дорогу через дно реки. Он надеялся, что сможет использовать их для атаки, когда федералы последуют за его братом в ложе. Проблема заключалась в том, что они этого не сделали. Позже Смит сообщил, что, столкнувшись с бригадой конфедератов в миле к северу от Вест-Пойнта, он "прогнал" их в "коротком, резком бою", но решил "отойти назад и увлечь противника за собой, чтобы я мог выбрать свои позиции и сражаться с преимуществом в нашу пользу". Он объяснил, что "преувеличенные сведения о силе Форреста постоянно доходили до меня, и сообщалось, что Ли собирается подкрепить его частью или всей своей командой"; на самом деле "все войска штата, которые можно было собрать со всех сторон, были собраны на моем фронте, чтобы удерживать Октиббеху против меня, а тяжелые силы были замечены движущимися к моему тылу.... В этих обстоятельствах я решил не двигать свою обремененную команду в ловушку, которую устроили для меня мятежники".21

Когда Шерман, находившийся в девяноста милях к югу от Меридиана, устал ждать и повернул обратно к Виксбургу, Смит 21 февраля начал двухчасовую отвлекающую арьергардную атаку на войска Джеффри Форреста у моста через Сакатончи. Эта атака, призванная выиграть время, чтобы основная часть его "обремененной" колонны начала отступление на север, была в процессе, когда генерал Форрест с санитаром появился "из облака пыли" и выехал на шоссе, ведущее через мост. Чалмерс, сидевший на лошади в тылу, никогда раньше не видел Форреста под огнем и позже вспоминал, что его командир "выглядел гораздо более взволнованным, чем я считал нужным в данных обстоятельствах". Когда он спросил "довольно резким, быстрым тоном... каково состояние дел на фронте... я ответил, что полковник Форрест ничего мне не докладывал, кроме того, что произошла какая-то стычка". Допрашивающий не был впечатлен.

"И это все, что вы знаете?" нетерпеливо сказал Форрест. "Тогда я пойду туда и все выясню сам".

Форрест галопом помчался в сторону боя, а Чалмерс последовал за ним через тридцатифутовый мост под "довольно плотным" огнем федералов. На другой стороне они встретили испуганного конфедерата, "который, разутый и без шляпы, бросил свое оружие и все остальное, что могло помешать его стремительному бегству в тыл". Чалмерс вспоминал, что Форрест спрыгнул с лошади, схватил испуганного солдата, повалил его на землю, а затем потащил к обочине дороги, где начал хлестать его куском хвороста. Затем, повернув его в сторону выстрелов, он сказал: "Теперь, будь ты проклят, иди туда и сражайся. Там тебя убьют с тем же успехом, что и здесь, потому что если ты еще раз сбежишь, то так просто не отделаешься".22

Федералы нанесли удар по людям Джеффри Форреста в восемь часов, говорилось в боевом донесении Форреста, и "после двухчасового боя были отбиты со значительными потерями.... Когда враг отступил, я последовал за ним... и... вскоре убедился, после нескольких метких выстрелов нашей артиллерии, что враг начал быстрое и планомерное отступление, и [я] бросился за ним".23

"В мои намерения не входило нападать на них или вступать в генеральное сражение, но я хотел изучить их силы, позиции и передвижения", - пояснил Форрест в другом отчете. Однако, когда он "обнаружил, что противник начал планомерное отступление, ... не желая, чтобы они покинули страну без боя, [я] приказал выдвинуть свою колонну". Поняв, что "скир" начался, он быстро превратил действия в укороченную версию погони Стрейта. Приказав своим гораздо меньшим силам преследовать федералов по флангам и пятам, он заставил их развернуться для боя примерно в четырех милях выше Вест-Пойнта, в лесополосе, к которой вело другое шоссе и мост. Там он применил свою обычную тактику: разобрал свои войска и послал часть из них в обход, чтобы атаковать с тыла, а остальные ударили спереди. Эта двойная атака выбила федералов, и конфедераты устремились за ними. Они "сделали несколько вылазок, но... мы продолжали атаковать и гнать их, убив и ранив пятнадцать или двадцать из них и захватив несколько пленных". После наступления ночи они "держались так близко" к федералам, что "мои люди приняли друг друга за врага и дали залп, не причинив, однако, никакого вреда". В авторизованной биографии Форреста говорится, что повреждения действительно были, что один человек был убит, а пуля прошла сквозь одежду самого генерала ; возможно, об этой жертве забыли к тому времени, когда его рапорт был подан почти месяц спустя, или, возможно, он не захотел сообщать о смертельной степени замешательства. Как бы то ни было, "чтобы избежать повторения подобных ошибок", он и его люди разбили лагерь, планируя возобновить погоню на следующее утро с рассветом.24

Федералы Смита тем временем маршировали до двух часов ночи, а затем получили четырехчасовой отдых в трех милях к югу от Околоны. К рассвету конфедераты снова двинулись в путь, и Форрест со своей ротой сопровождения нашел и атаковал федеральный тыл в четырех милях к югу от Околоны, пробив его через город, но обнаружил, что на другой стороне выстроилась внушительная боевая линия федералов. Оказавшись в нелепом меньшинстве, он оставил свой эскорт на перекрестке и присоединился к бригаде Белла на фланге Союза. "Где вся позиция противника?" - поспешно спросил он полковника К. Р. Барто, который временно командовал бригадой из-за болезни Белла.

"Вы видите его, генерал, и они готовятся к атаке".

"Тогда мы атакуем их", - сказал Форрест, приказав людям Белла сесть на лошадей и поскакать к позициям союзников.25

Когда этот маневр на мгновение не увенчался успехом - "они встретили нас залпом и атаковали с криками", - писал он позже, - Барто взял свой собственный полк, Второй Теннессийский кавалерийский (Конфедерации), перевел его во фланг и со своим привычным "Давайте, парни!" повел его во второй атаке. После первого натиска конфедератов Вторая Теннессийская кавалерия (союзная) и Четвертая американская кавалерия "галантно отбросили врага в город", - докладывал их командир. Там они были поражены вторым ударом Форреста. По словам командира, "оказавшись в окружении, они были вынуждены поспешно отступить за колонну". На самом деле они натолкнулись на позицию, недавно занятую Третьей Теннессийской кавалерией (Союз), "и все три ... полка оказались полностью дезорганизованы, так как были смешаны".26

Затем последовал дикий бросок в тыл союзников. Пока шел бой, Смит пытался заставить часть своей колонны снова двинуться на север. Лейтенант I. В. Кертис из Первой артиллерийской роты Иллинойса сообщил, что после того, как "мы прибыли в Околону и приготовились к бою, ... [нам] вскоре было приказано двигаться дальше. Мы не успели продвинуться далеко, как были неожиданно удивлены присутствием бегущей кавалерии по обе стороны от нас. Они были в полном замешательстве; некоторые кричали: "Идите вперед, или нас убьют", а некоторые проявляли готовность сражаться". Полковник Союза Л. Ф. Маккриллис, командир Третьей кавалерийской бригады Смита, выдвинулся вперед и "сформировал Четвертый Теннесси слева от нас и Пятый Кентукки справа", когда конфедераты, наступая с флангов, "заставили их отступить, чтобы не быть отрезанными от основной колонны". Впоследствии Маккриллис сообщил, что Тридцать вторая Индиана, находившаяся дальше справа от него, была "оттеснена Второй и Третьей Теннесси и Четвертой регулярной армией и отрядами, которые прорвали его линию, и он был вынужден отступить, дав врагу кратковременную отмашку".27

Лейтенант Кертис сообщил, что получил "приказ, якобы из штаба, чтобы я попытался спасти артиллерию, пройдя по полю справа от нас". Поле было изрезано рвами, один из которых был глубиной в шесть футов, и только одно орудие можно было безопасно перетащить, прежде чем лошади выдохлись; другое было сломано при переправе, и его пришлось заколотить шипами и бросить, вместе с четырьмя другими, после того как его боеприпасы были уничтожены. Далее Кертис отмечает потерю тридцати лошадей во время экспедиции, некоторые из них "попали в давку, но большинство... износились на марше.... Я потерял свои 5 вьюков. Говорят, мужчинам и неграм приказали оставить их во время давки, и я больше не смог их найти".28

Полковник Джордж Уоринг, командовавший Первой кавалерийской бригадой Союза, доложил, что в пяти милях к северу от Околоны "было получено сообщение из тыла... что Четвертая кавалерия США нашла противника слишком сильным и была вынуждена отступить с большими потерями, и что Седьмая кавалерия Индианы и вся Третья бригада не смогли противостоять наступающему противнику и отступают за главной колонной". По словам Уоринга, он "немедленно выстроил свою бригаду в линию и оставался на этой позиции, пока не прошла Третья бригада, части которой находились в таком смятении, что подвергали опасности моральный дух всего моего командования". Затем ему было приказано отступить еще на милю на "более сильную позицию... на ферме под названием Ивис-Хилл", где он наблюдал, как "другие бригады отступали", - сказал он, - "и огромный обоз вьючных мулов и конных контрабандистов [освобожденных рабов], которые были загнаны в поле у дороги, нахлынул с такой силой, что пронесся мимо линии Второй Нью-Джерсийской и Второй Иллинойской кавалерийских частей, которые в то время маршировали к этой позиции". Другие полки из других бригад Союза заняли позицию вместе с ним, и преследующие конфедераты "вскоре атаковали нас сильным мушкетным огнем, на который хорошо ответила батарея четвертой Миссурийской кавалерии".29

В этом последнем сражении экспедиции Смита войска под командованием Джеффри Форреста, младшего и любимого брата генерала, вместе с другими войсками под командованием Маккалоха приняли на себя авангард преследования людей Белла, которые с утра преследовали федералов на протяжении девяти миль. В пятидесяти ярдах перед позицией федералов Джеффри Форрест был поражен шаром в горло. Генерал бросился к нему, поднял его голову с земли и несколько раз произнес его имя, "растаяв от горя", - вспоминал позже артиллерист Джон В. Мортон. Однако этот момент "был недолгим". Надвинув шляпу на лицо покойника, он позвал майора Стренджа... чтобы тот занялся телом, и, оглядевшись вокруг, звонким, страстным голосом призвал горниста еще раз протрубить заряд".30

Снова была проведена фронтально-фланговая атака: Форрест направил бригаду своего брата влево, а сам взял другие войска и ударил по фронту с такой яростью, что Стрендж подумал, не от горя ли по брату он решил тоже умереть. Федеральная линия быстро отступила под натиском двойных ударов. Форрест быстро последовал за ними, гоня их только со своим эскортом из шестидесяти человек, пока не достиг места, где разбитая артиллерийская установка замедлила отступление союзников. Там около 500 федералов сформировали еще одну боевую линию, чтобы вновь справиться с преследованием, и Форрест со своим эскортом обрушился на нее в жестокой атаке с огромным перевесом в численности. Дж. Б. Коуэн позже вспоминал, как он добрался до места, где упал Джеффри Форрест, и услышал от Стренджа: "Доктор, поспешите за генералом; боюсь, он будет убит!" Коуэн пришпорил свою лошадь, и "примерно через милю, когда я обогнул короткий поворот дороги, я наткнулся на сцену, от которой у меня кровь стыла в жилах. На дороге стоял генерал Форрест со своим эскортом и несколько человек из передового отряда бригады Форреста, которые вели рукопашную схватку... с федералами, которых было достаточно... чтобы свалить их с лошадей".31

В этот момент в поле зрения появился авангард бригады Маккалоха, но разрыв в численности был еще настолько велик, что люди Маккалоха замешкались. Когда они это сделали, сам Маккаллох начал размахивать над головой окровавленной перевязанной раненой рукой. Подстегивая свою лошадь к бою, он крикнул: "Боже мой, люди, неужели вы увидите, как они убьют вашего генерала? Я пойду ему на помощь, если за мной не последует ни один человек!" Его войска последовали за ним, а федералы повернули и снова поспешно отступили. Сообщается, что к тому времени Форрест лично убил или вывел из строя троих из них в схватке на дороге.32

В последний раз федералы вступили в бой около захода солнца чуть дальше, примерно в десяти милях к юго-востоку от Понтотока, пытаясь отбиться от преследователей, пока повозки, лошади и освобожденные рабы совершали побег. Когда Форрест прибыл с передовыми частями, он обнаружил, что федералы "расположились в три линии на большом поле слева от дороги, но поворот дороги привел их... прямо к нам". Линии союзников "располагались с интервалом в несколько сотен шагов, а задняя и вторая линии были длиннее первой". Когда точечные элементы Форреста продвинулись вперед, федералы открыли артиллерийский огонь. У конфедератов "боеприпасы были почти на исходе, и я знал, что если мы дрогнем, то они в свою очередь станут атакующей стороной, и тогда может последовать катастрофа".33

Доктор Коуэн снова ехал рядом с генералом, и он призвал Форреста "убраться с дороги". Форрест почти презрительно отказался: "Доктор, если вы встревожены, можете убраться с дороги; здесь я в такой же безопасности, как и там". Мгновение спустя лошадь генерала была убита, пораженная пятью шарами почти одновременно, а ее седло было разбито еще тремя. Когда чудом оставшемуся невредимым всаднику подали другую лошадь, они с Коуэном заметили перепуганную фермершу с детьми, пытавшуюся укрыться от снарядов и пуль за дымоходом небольшого бревенчатого домика. Форрест заметил яму в земле, где была вырыта глина для строительства дымохода, и послал Коуэна провести их к этому лучшему убежищу. "Там, - сказал он Коуэну, - они будут в полной безопасности". Он проехал на новой лошади не более 150 ярдов, прежде чем ее тоже убили - как раз в тот момент, когда к нему из тыла привели его двенадцатилетнего серого мерина Кинга Филипа; Кинг Филип, в остальном неповоротливое животное, отличавшееся привычкой яростно бросаться на солдат в синей форме с оттопыренными ушами и оскаленными зубами, сам получил пулю в шею в тот день, но остался жив.34

Форрест сообщил, что у него всего 300 человек из Второй и Седьмой Теннесси, большинство из которых сражались в разобранном виде и не успели снова сесть на лошадей, перед лицом шеренги конных федералов, ожидающих его. Когда эти небольшие силы продвигались вперед, федералы внезапно "пустились в галоп", чтобы защитить бегущую колонну Смита. По словам Форреста, это была "самая грандиозная кавалерийская атака, которую я когда-либо наблюдал". Загнав своих людей в лощину, пересекающую поле, он дал залп, от которого первая линия союзников "отступила назад и усеяла землю впереди множеством убитых и раненых лошадей и людей". Последующие волны постигла та же участь, но каждая из них была больше по размеру и приближалась все ближе. Последняя достигла лощины, и многие конфедераты отбросили пустые винтовки и начали использовать свои пистолеты в новой рукопашной схватке. В какой-то момент майор Томас С. Тейт из штаба Форреста обрушил свой разряженный карабин на голову федерального офицера, целившегося в него из пистолета, и был спасен, когда Форрест сам подъехал "и взмахом сабли почти отсек голову федерального офицера от его плеч". Тот рухнул на землю, и в этот момент Тейт, выхватив из его руки револьвер, с размаху влетел в освободившееся седло....".35

После того как последний натиск федералов был отбит, Форрест наткнулся на наспех сделанный госпиталь Союза, в котором кричащий раненый федерал был оставлен своим хирургом на полпути к ампутации ноги; врач ушел так быстро, что пила для ампутации осталась в кости. Форрест быстро "пропитал ткань хлороформом и приложил ее к ноздрям страдальца", а затем приказал доктору Коуэну завершить операцию.36

Позже Форрест объяснил свои незначительные потери (144 убитых, раненых и пропавших без вести против 388 у Смита) в сражениях вокруг Вест-Пойнта и Околоны тем, что "мы держались так близко к ним, что враг перестрелял наших людей". Отказ от преследования он объяснил тем, что "люди и лошади были разбиты и измотаны, а боеприпасы почти закончились". Однако погоня не была полностью прекращена. Миссисипские войска генерал-майора Сэма Гоулсона, прибывшие в ночь на 22 февраля, получили задание преследовать "и, когда о них узнали в последний раз, все еще гнали врага, захватывая лошадей и пленных".37

Смит вернулся в Мемфис 26 февраля. Он вернулся из Вест-Пойнта за половину того времени, которое ушло на дорогу.

19

Штаб-квартира,

Демополис, Алания, 3 марта 1864 г.

...Командующий генерал-лейтенант с удовольствием поздравляет офицеров и солдат командований генерал-майора Ли и генерал-майора Форреста с блестящей и успешной кампанией, которая только что завершилась. Она знаменует собой эпоху в этой войне, полную чести для нашего оружия и рассчитанную на то, чтобы преподать полезный урок нашим врагам. Они наступали тысячами со сверкающими штыками и уверенные в своей силе.... Они были вынуждены вернуться, избитые, сбитые с толку и преследуемые нашей кавалерией.....

ТОС. М. ДЖЕК,

помощник генерального адъютанта [генерала Полка]1

Командующие войсками Союза были так же огорчены "только что завершившейся кампанией", как и Леонидас Полк был ей рад. После войны Шерман вспоминал, что Смит позволил Форресту "обойти его и разгромить с неполноценными силами", а Грант писал, что встреча Смита и Форреста была "явно в пользу Форреста". В то же время генерал Союза Хёрлбут в Мемфисе заявил, что "натиск Смита" "очень сильно деморализовал кавалерию". Однако один из генералов Конфедерации отметил, что победа Форреста была не такой полной, как могла бы быть. Стивен Ли, который помогал сдерживать марш Шермана к Меридиану, а затем тщетно пытался перебросить свои войска из центральной части Миссисипи, чтобы успеть присоединиться к войскам Форреста и уничтожить Смита, позже в своем официальном отчете повторил, что его командование "было сильно разочаровано результатом этого действия, ожидая боя с их собственной армией и с равными силами". По его словам, депеши Форреста "заставили его поверить... что силы противника превосходят наши объединенные команды, и что трудность заключалась в том, чтобы избежать общего сражения до моего прибытия". Он не получил рапорт Форреста, добавил он, и поэтому "не может объяснить, почему он двинулся 19-го числа на бой с противником и снова отступил перед ним, не сосредоточившись и не дав сражения всеми своими силами. Однако я уверен, что этот доблестный офицер действовал рассудительно и в интересах службы".2

Говоря о том, что Форрест "двинулся в бой с врагом 19-го числа" и отступил "перед ним, не сосредоточившись и не дав сражения всеми своими силами", Ли, должно быть, имел в виду отступление Джеффри Форреста от Вест-Пойнта к Сакатончи в начале 20-го числа; причина, по которой старший брат Джеффри не сосредоточился "и не дал сражения всеми своими силами", заключается в том, что он просто не смог этого сделать - фактически, он все еще пытался собрать свои разрозненные части у Сакатончи, когда Смит начал отступать. Важность замечаний Ли, однако, заключается в том, что, хотя преследование Смита было впечатляющим, оно, конечно, не было такой сокрушительной победой, как преследование и пленение Стрейта. Преследование Смита ослабило давление федералов на внутренние районы Миссисипи, но не уничтожило силы, оказывавшие это давление. Эти силы остались в состоянии применить его снова.

В значительных кварталах Конфедерации, по-видимому, даже не обратили внимания на перестрелку со Смитом. О том, что Форрест ускользнул от всеобщего внимания, покинув армию Брэгга, свидетельствуют ричмондские пометки, приложенные к письму, которое он написал президенту Дэвису через головы своих начальников 5 февраля, касаясь своего нового кавалерийского департамента Западного Теннесси и Северной Миссисипи. Более чем через две недели после преследования Смита помощник генерального адъютанта в офисе генерального инспектора в Ричмонде отметил, что письмо Форреста Дэвису было отправлено Брэггу и что "о кавалерийском департаменте Западного Теннесси и Северного Миссисипи в этом офисе ничего не известно". Неделю спустя еще одна пометка от другого помощника генерального адъютанта, на этот раз Брэгга, добавляла: "Приказано провести проверку этого командования".3

Когда Смит вернулся в Мемфис, Форрест разместил свои войска в городах Колумбус и Старквилл на востоке Миссисипи и приготовился к новому наступлению на Западный Теннесси. В конце февраля его и Ли вызвали в штаб-квартиру Полка в Демополисе, штат Алабама, где Форрест получил еще одну причину для продвижения на север. Полк сообщил ему, что выделяет под его командование три небольших полка из Кентукки, нуждающихся в лошадях. Для командования ими Полк также дал ему бригадного генерала из Кентукки Абрахама Бьюфорда, вест-пойнтера и героя Мексиканской войны, который знал лошадей Блюграсса и с которым Форрест, вероятно, был лично знаком; с 1854 по 1862 год Бьюфорд разводил скаковых лошадей на своей плантации в Версале, штат Кентукки. Неудивительно, что теперь планы Форреста стали распространяться на север Теннесси.4

В этот рейд он получил приказ взять с собой только необходимую часть своего командования, оставив артиллерию и обоз "на доработку", а остальные войска - на позиции для защиты северной части Миссисипи. Только что реорганизовав своих людей в две дивизии, он был на грани того, чтобы отправиться на север, когда произошел неприятный инцидент, потрясший его офицерский корпус. 9 марта Форрест приказал новому командиру Первой дивизии Чалмерсу отдать распоряжение двум командирам бригад подготовить свои войска к движению, потому что в тот же день он резко освободил самого Чалмерса от должности и велел ему явиться к Полку за приказами.5

Невысокий и культурный мужчина на десять лет младше своего командира, Джеймс Чалмерс был сыном сенатора Соединенных Штатов, который родился в южной части центральной Вирджинии и получил образование в колледже Южной Каролины, а затем занялся юридической практикой в Холли-Спрингс, своем родном городе с детства. Там он быстро стал общественным лидером, окружным прокурором и делегатом от пожарной охраны на съезде по отделению штата в 1860 году. В начале 1862 года его повысили до бригадного генерала, но, похоже, он так и остался на этом посту, несмотря на репутацию компетентного и галантного человека. После войны он говорил, что был привязан к Брэггу, своему первому командиру бригады, "больше, чем к любому генералу, под началом которого я служил", поэтому, когда Форрест бурно покинул Брэгга и получил командование Северной Миссисипи, которое тогда занимал Чалмерс, последний, без сомнения, был вдвойне недоволен.6

Шквал сообщений, касающихся освобождения Форреста от должности, последовал быстро. "Напишите мне о причинах освобождения офицеров, названных в вашей сегодняшней депеше", - написал Полк Форресту 10 марта, имея в виду Чалмерса и бригадного генерала Р. В. Ричардсона, которому подчиненный предъявил обвинения. Вскоре Полк получил записки и от Форреста, и от Чалмерса. Форрест заявил, что отстранил Чалмерса от исполнения своих обязанностей, поскольку "убедился, что я не получил и не получу сотрудничества от бригадного генерала Чалмерса, и что вопросы, имеющие самое незначительное значение, будут продолжать, как и раньше, быть источником раздражения для меня и вредить службе....". Сообщение Чалмерса касалось конкретики: "Генерал Форрест отобрал у меня мою единственную палатку и отдал ее своему брату. Я написал ему письмо, которое он счел неуважительным, и он освободил меня от командования и приказал явиться к вам....".7

Дело Чалмерса, очевидно, стало столь же неудобным для Форреста в военной иерархии Конфедерации, сколь и недостойным для него. Полк направил в Ричмонд письмо с просьбой вынести решение по этому делу, добавив свое мнение, что Форрест "превысил свои полномочия.... Пожалуйста, ответьте". Адъютант и генеральный инспектор Конфедерации Сэмюэл Купер ответил коротко и категорично: "Генерал Форрест не имеет права освобождать офицера от должности и приказывать ему лично явиться к командующему департаментом. Офицер должен оставаться при командовании и предстать перед судом, если он поддается обвинению". Затем кабинет Полка приказал Чалмерсу "возобновить командование своей дивизией и явиться к генерал-майору Н. Б. Форресту....". Форрест в этот момент, похоже, отказался от обвинения.8

Чалмерс присоединился к своему отряду и постепенно двинул его на север, к Джексону, штат Теннесси, - 150 миль пути по земле, "опустошенной... врагом и бродячими бандами дезертиров и тори". Особенно это было заметно между Тупело, штат Миссисипи, и Перди, штат Теннесси, родным городом полковника Филдинга Херста из Шестой Теннессийской кавалерии (США). Херст был мстительным партизаном в возрасте около пятидесяти лет, который, по слухам, однажды поджег церковь, а затем наблюдал за ее горением, молясь и напевая. 21 марта Форрест сообщил Полку, что Хёрст "и его полк ренегатов-теннессийцев" неоднократно фигурировали как виновники "бессмысленного уничтожения имущества" и что месяцем ранее Хёрст, угрожая сжечь Джексон, вымогал у его жителей 5 139,25 долларов; эта сумма, по мнению Форреста, должна была пойти на выплату ущерба, предъявленного Хёрсту жительницей Джексона и признанного федеральными властями Мемфиса подлежащим выплате. Форрест написал тем же властям 22 марта, жалуясь, что "за последние два месяца в этом департаменте было совершено семь случаев преднамеренного убийства, большинство из них известны, и все они, как полагают, были совершены под командованием полковника Хёрста". Если быть более точным, он приложил выводы офицера-следователя Конфедерации, в которых говорилось о двух связанных с округом Макнейри убийствах солдат Форреста, вербовавшихся в тылу врага, о паре подобных убийств в других округах западного Теннесси и о следующих наглядных свидетельствах того, насколько жестокой стала партизанская война в Западном Теннесси:

Лейтенант Уиллис Доддс... собрав свою команду, был арестован в доме своего отца в округе Хендерсон, штат Теннесси, примерно 9 марта 1864 года... и предан смерти под пытками. Рядовой Сайлас Ходжес, разведчик... утверждает, что видел тело лейтенанта Доддса вскоре после его убийства и что оно было самым ужасным образом изуродовано: с лица содрана кожа, нос отрезан, нижняя челюсть вывихнута, рядовые отрезаны, а тело в остальном варварски изрезано и самым бессмысленным образом изувечено, и что его смерть наступила в результате самых бесчеловечных пыток".9

Одной из причин возвращения Форреста в Теннесси было стремление собрать побольше жителей, дезертировавших из рядов Конфедерации или вообще уклонившихся от службы в ней. Вербовщики конфедератов теперь должны были действовать особенно решительно; поскольку шансы на победу становились все больше и больше, некоторые конфедераты Западного Теннесси меняли сторону, становясь так называемыми "домашними янки", а другие просто оставались дома, чтобы помочь своим семьям справиться с голодом, охватившим эту местность, которую так часто посещали армии обеих сторон. Сопровождаемый теперь беглым губернатором Харрисом, Форрест 22 марта объявил "всем, кого это может касаться", что из-за предполагаемых "бесчинств" и отказа федеральных властей удовлетворить требования конфедератов о возмещении ущерба он объявляет "Филдинга Херста, офицеров и солдат его команды преступниками, не имеющими права на обращение с военнопленными, попавшими в руки войск Конфедеративных Штатов". Федеральным командирам он также жаловался, что ему стало известно, "что многие граждане этой части штата сейчас содержатся в заключении американскими властями", несмотря на то, что против них не выдвинуто никаких обвинений; одним из таких заключенных, по его словам, был "преподобный Г.У.Д. Харрис из округа Дайер, штат Теннесси, который сейчас находится в заключении в Форт-Пиллоу".10

Теперь военная ситуация в Теннесси осложнилась еще одной проблемой - социологической. Командиры Союза, за которыми следовали толпы радостных рабов при каждом вторжении на Глубокий Юг, получили разрешение использовать эту бывшую собственность человека, дав ему оружие, с помощью которого он сможет закрепить свою свободу. Большинство южан считали это безумием, подстрекательством к Армагеддону восстания рабов, которого их учили бояться всю жизнь. 1 мая 1863 года Конгресс Конфедерации ввел в действие официальную политику возвращения захваченных рабов их владельцам, а 31-го - предания смерти белых офицеров и унтер-офицеров новых черных подразделений.

Однако менее чем за три месяца до начала продвижения Форреста на север генерал-майор Патрик Клеберн, родившийся в Ирландии и ставший южанином только в зрелом возрасте, предложил дать рабам оружие и свободу в обмен на службу в мундирах Конфедерации. Клеберн предсказывал, что таким образом Север лишится не только численного превосходства, но и политических преимуществ, поскольку он маскировался под гуманность, а на самом деле использовал проблему рабства как "всего лишь предлог для установления секционного превосходства и более централизованной формы правления, а также для лишения нас наших прав и свобод". Джефферсон Дэвис быстро пресек любое публичное обсуждение предложения Клеберна, "считая... вредным для государственной службы, что подобная тема должна быть поднята или даже известно, что она рассматривается лицами, пользующимися доверием и уважением народа". Бригадный генерал Джеймс Паттон Андерсон, когда-то гостивший в доме Форреста в Эрнандо, конфиденциально написал Полку об этом "чудовищном предложении... столь отвратительном для южных чувств, южной гордости и южной чести.... Если это будет открыто предложено армии, то полный распад армии последует через две недели".11

Перспективы крупномасштабного столкновения между вооруженными бывшими рабами и солдатами рабовладельческого правительства становились все более неотвратимыми. В предчувствии этих перспектив и, несомненно, с учетом волнения, вызванного приближающимися выборами в США, которые должны были определить, будет ли на смену сгорбленному Линкольну прийти демократ, склонный к примирению с Югом, весной 1864 года Форрест и его разрозненные отряды двинулись на север, в Кентукки. Филдинг Херст и другие злейшие враги получили приказ идти по пятам, "отрезая и захватывая в плен... фуражиров, отставших от своих войск и т. д.". 24 марта, в день, когда этот приказ был отдан Херсту, северо-западный теннессийский городок Юнион-Сити с 475 федералами пал под ударами 320 солдат Форреста под командованием полковника У. Л. Дакворта.12

Врач и методистский священник, Дакворт мастерски сыграл роль своего командира, отправив от имени Форреста типичный ультиматум о сдаче или отступлении полковнику Союза Айзеку Хокинсу; за этим последовали несколько часов маневров в духе Форреста, когда конники радостно приветствовали прибытие очевидных подкреплений, которые затем галопом помчались в сторону федеральных войск для длительного осмотра весьма адекватных укреплений Союза. Когда Хокинс, который уже однажды сдавался Форресту, в декабре 1862 года, потребовал встречи со своим старым противником лицом к лицу, Дакворт быстро вернул еще одну поддельную записку Форреста, в которой говорилось, что он не привык встречаться с младшими офицерами в подобных обстоятельствах, но что он пришлет Дакворту, , "который равен вам по званию". После пятиминутного раздумья Хокинс вернул записку о капитуляции.13

К тому времени настоящий Форрест с большинством оставшихся 2000 человек из дивизии Бьюфорда направлялся на север, к Падуке, штат Кентукки. Вечером 25 марта его войска оттеснили защитников Падуки к земляным укреплениям на западной окраине города, у реки Огайо. Затем последовала атака, которая, судя по всему, продолжалась несколько часов: люди Форреста овладели городом и завладели "большим количеством одежды, несколькими сотнями лошадей [и] большим количеством медицинских запасов для командования, сожгли пароход, док и весь хлопок на причале". Эти призы не были безвозмездными. Полковник А. П. Томпсон, адвокат, для которого Падука была домом, атаковал форт с Третьим и Седьмым Кентукки и был кроваво отбит, причем сам Томпсон получил смертельное ранение от снаряда, выпущенного, возможно, одной из двух федеральных канонерских лодок, участвовавших в операции. Перед смертью Томпсона Форрест предъявил федеральному полковнику Стивену Хиксу одно из своих характерных требований о капитуляции, сообщив Хиксу, что его сопровождают "силы, достаточные для того, чтобы разнести ваши укрепления и смять это место, и, чтобы избежать ненужного пролития крови, я требую сдачи форта и войск со всем государственным имуществом. Если вы сдадитесь, с вами будут обращаться как с военнопленными, но если мне придется штурмовать ваши укрепления, вы можете не рассчитывать на пощаду".14

Хикс отверг это требование. Через несколько дней он вспоминал, что во время перемирия, установленного для вручения и ответа на послание Форреста, войска Конфедерации "занимались тем, что занимали позицию и устанавливали батарею". Союзные газеты вскоре обвинили Форреста не только в том, что он использовал флаг перемирия для получения преимущества, но и в том, что некоторые из его людей, занимая позиции во время перемирия, поставили перед собой пять женщин-медсестер из местного госпиталя, чтобы отвлечь огонь федералов. Согласно докладу Хикса и еще одному докладу союзников, сражение шло с разной интенсивностью: конфедераты предприняли три атаки, а затем продолжали удерживать форт под огнем из близлежащих городских зданий до 11:30 вечера. Форрест, напротив, сообщил лишь, что конфедераты "удерживали город в течение десяти часов" и "могли бы удерживать его дольше", но "обнаружили, что там свирепствует оспа, и эвакуировались".15

То, что атака была произведена не всеми силами Форреста, как утверждали впоследствии конфедераты, подтверждается прокламацией, которую Бьюфорд издал три дня спустя в Мэйфилде, штат Кентукки, поздравляя свои войска с "доблестью, проявленной вашими скирмишерами при нападении на форт в Падуке.... Имея меньшие силы, чем противник, находившийся в крепости, вы, находясь в незащищенном положении, с помощью своих скирмишеров заставили замолчать его орудия, заставили одну из канонерских лодок выйти из боя... захватили и уничтожили огромные склады, квартермейстерский склад и снаряжение, нанеся ему потери в 27 убитых и 70-80 раненых, а также захватив 64 пленных, ваши собственные потери составили 10 убитых и 40 раненых". В приказе также упоминалось, что эти конфедераты из Кентукки внесли значительный вклад в спасение родного штата "от железных каблуков аболиции, деспотизма и правления негров".16

Здесь, по-видимому, впервые, люди Форреста сражались с чернокожими: 274 человека из Первой тяжелой артиллерии Кентукки (цветной), составлявшие более трети от 665 солдат Союза, находившихся в форте. Чернокожие, очевидно, дали о себе знать. "Позвольте мне заметить, что я был одним из тех людей, которые никогда не были уверены в том, что цветные войска будут сражаться, - сообщал Хикс, ветеран Мексиканской войны, начальству в конце своего отчета, - но теперь все сомнения развеялись, поскольку они сражались так же храбро, как и все войска в форте". Несомненно, конфедератам было неприятно получить отпор от такой силы после требования капитуляции.17

До сих пор конфедераты на Западе, похоже, относились к чернокожим солдатам, которых федералы начали вводить почти два года назад, как к чему-то среднему между хладнокровным подстрекательством к массовым убийствам и дьявольской шуткой. Хотя правительство Ричмонда клеймило чернокожих солдат беглыми рабами, которых следовало вернуть прежним хозяевам, где их ждала в лучшем случае неприятная участь, у их похитителей были и другие возможности. Джеймс М. Уильямс, один из соратников Форреста по Мемфису, возглавил отряд из семи разведчиков, которые в мае 1863 года застали врасплох и захватили в плен несколько чернокожих федералов в лагере под Мемфисом. Отведя их за линию фронта Конфедерации в Меридиан, штат Миссисипи, к ним подошел "негр-торговец из Монтгомери, штат Ала", который "предложил купить двадцать четыре негра.... [Т]акую аккуратную сумму в 36 000 долларов крутыми наличными [хорошими купюрами Конфедерации] отсчитали парням...", - вспоминает один из отчетов, написанных после смерти Форреста. В нем добавляется, что Уильямс, по слухам, "жил в королевском стиле до конца войны.... Его столовая была лучшей в лагере, а меню - лучшим из того, что можно было получить. У него до сих пор много черномазых денег на руках, которые он хранит как сувенир о счастливых днях давних лет".18

К этому времени Шерман, накапливавший в Нэшвилле припасы для предстоящей кампании по разделению Юго-Востока и продвижению через Джорджию к морю, начал нервничать, и не без оснований: Форрест догадался, что он задумал. Потворствуя, по-видимому, развивающейся склонности к в обход субординации, Форрест написал Джозефу Джонстону в Джорджию, что, по его мнению, "все имеющееся сосредоточено против генерала [Роберта Э.] Ли [в Виргинии] и вас. Я также придерживаюсь мнения, что если бы вся кавалерия этого и вашего департамента была переброшена против Нэшвилла, то коммуникации противника могли бы быть полностью разрушены".19

Тем временем Форрест продолжал выполнять свой первоначальный план. В Мэйфилде Бьюфорд отпустил своих кентуккийцев, чтобы они вернулись в свои дома, получили одежду и лошадей, завербовали кентуккийцев, а затем вернулись в Западный Теннесси для следующего этапа рейда. 3 апреля его войска вошли в Трентон, штат Теннесси, где бригада Белла, состоящая из теннессийцев, также занималась перевооружением. К этому времени Тринадцатая Теннессийская кавалерия дивизии Чалмерса, двигавшаяся на север из Миссисипи по указанию Форреста, "выпорола" ненавистного Хёрста у Боливара и убила и ранила "очень многих" из Шестой Теннессийской кавалерии Хёрста (U.США), согласно федеральному отчету; согласно отчету Чалмерса, Тринадцатый Теннесси "прогнал Херста без шляпы в Мемфис, оставив в наших руках все его повозки, санитарные машины, документы и его любовниц, как черных, так и белых".20

К этому времени конфедераты начали читать в газетах Союза - несомненно, с досадой - восторженные отчеты о своем "поражении" в Падуке. Газета Louisville Journal сообщала, что "мятежники" были "в большом количестве", "славно напились и были немногим лучше толпы", которая с "дикими криками и богохульными клятвами... заполонила улицы и начала без разбора грабить дома". Когда Форресту наконец "удалось собрать свои силы и выстроить полки в боевую линию, - пишет журнал, - было предпринято несколько отчаянных атак на форт. Федералы встретили их изнуряющим огнем, и в каждом наступлении колонны мятежников были разбиты и отброшены назад в замешательстве".21

Из Каира, штат Иллинойс, газета "Чикаго Трибьюн" сообщила, что перед тем, как Форрест предъявил требование о капитуляции, конфедераты начали атаку. После его отклонения, продолжала газета Tribune, конфедераты "вновь построились, предприняли атаку и снова были отбиты, предприняли третью попытку и были отбиты в третий раз. Теперь они ломали установленные линии и занимали здания целыми стаями... но их упорно сдерживали от продвижения вперед". Корреспондент "Трибьюн" из Падуки сообщил, что полковник Томпсон пал во время второго наступления, получив "мушкетную пулю" в лоб, "и во время падения пушечное ядро ударило его по телу, изувечив и обнажив его лицо ужасающим образом". Рассказ в эмансипационистской "Трибьюн" продолжал: "Мятежники были отбиты при каждом нападении, и около 9 часов вечера ушли, убив столько негров , сколько смогли, что, похоже, было их главной целью прихода в Падуку". Некоторые представители северной прессы, как жаловались три года спустя авторизованные биографы Форреста, даже сделали ничем не подкрепленное утверждение, что мушкетный шар, попавший Томпсону в лоб, был выпущен чернокожим солдатом.22

О том, что конфедераты читали подобные сообщения и были уязвлены ими, говорит тот факт, что в начале апреля Бьюфорд сообщил Форресту, что видел "в одной из северных газет" сообщение о том, что лошади, захваченные конфедератами в Падуке, принадлежали сочувствующим южанам горожанам, тогда как около 140 американских военных животных были надежно спрятаны в старой литейной мастерской на окраине города. Бьюфорд попросил разрешения отвести свою бригаду из Кентукки в Падуку, чтобы забрать остальных, и Форрест отдал приказ - несомненно, потому, что хотел именно такими силами отвлечь внимание федералов от другой операции, которую он планировал. За четыре дня до того, как Бьюфорд и его кентуккийцы галопом отправились в свой второй рейд на Падуку менее чем за три недели, Форрест написал Полку 4 апреля, что удерживает всю территорию Кентукки и Теннесси, лежащую между реками Миссисипи и Теннесси, что он был бы признателен за присылку артиллерии Мортона из Миссисипи, чтобы облегчить "уничтожение или захват лодок", и что он планирует атаковать по крайней мере один форт на Миссисипи: "В форте Пиллоу находится федеральный отряд численностью 500 или 600 человек, которым я займусь через день или два, поскольку у них есть лошади и припасы, которые нам необходимы".23

В Джексоне Форреста, очевидно, посетила "делегация" жителей Западного Теннесси, которые "убедительно просили его оставить [в Западном Теннесси] бригаду для защиты от "гнезда разбойников" в Форт-Пиллоу". Многие из членов Тринадцатой Западно-Теннессийской кавалерии (США), расквартированной там под командованием майора Уильяма Ф. Брэдфорда, по слухам, дезертировали из рядов Конфедерации - "а остальные были людьми из деревни, питавшими злобную ненависть к солдатам Конфедерации, их семьям и друзьям". Брэдфорд, адвокат из Западного Теннесси, родившийся в родном для Форреста округе Бедфорд, был особенно непопулярен. Он, "под предлогом поиска оружия и "мятежных солдат", ... проехал с отрядами по окрестностям, грабя людей, отнимая у них лошадей, мулов, мясной скот, кровати, тарелки, одежду, деньги и все возможные движимые вещи, а также осыпая жен и дочерей южных солдат самыми отвратительными и непристойными эпитетами, не раз совершая крайние оскорбления в адрес этих жертв своей ненависти и похоти.... [Многие из его [Форреста] офицеров, объединившись с гражданами страны в петиции , умоляли разрешить им остаться, чтобы оградить свои семьи от дальнейших издевательств".24

Если он планировал и дальше использовать Западный Теннесси как источник новобранцев, призывников и снабжения Конфедерации, Форрест должен был нейтрализовать влияние форта Пиллоу. Его разведчики знали практически все об этом месте; если им было известно, что там находятся "500 или 600" солдат (точно 580), то они должны были также знать, что около половины из них (292) были чернокожими, отправленными на север из Мемфиса. Похоже, что чернокожие солдаты были отправлены в качестве случайной меры предосторожности в ответ на действия Форреста; федеральный генерал Херлбут, командовавший в Мемфисе, сообщил их командиру, майору Лайонелу Ф. Буту, что "я думаю, что проверка Форреста в Падуке не заставит его снова попытаться взять реку, но что он отступит к Джексону и затем перейдет Теннесси; как только это будет выяснено, я выведу ваш гарнизон". Херлбут также сообщил Буту, офицеру регулярной армии, что тот должен принять командование фортом от Брэдфорда, "которого вы сочтете хорошим офицером, хотя и не имеющим большого опыта".25

Чтобы справиться с Бутом и Брэдфордом, Форрест выбрал Чалмерса. По приказу Форреста Чалмерс в конце марта двинулся на север из Панолы, штат Миссисипи, чтобы переправить на юг 600 пленных, уже добытых в ходе кампании в Западном Теннесси и Кентукки. Силы Чалмерса остались в Западном Теннесси, бригада Нили была разделена между Браунсвиллом и Сомервиллом, а бригада Маккалоха находилась в Джексоне. Когда 10 апреля Форрест отдал приказ атаковать форт Пиллоу, Чалмерс приказал Нили двигаться на юг из Уайтвилла, штат Теннесси, распространяя сообщения о том, что он возглавит все командование Форреста в атаке на Мемфис. После этого, если его не будут преследовать федералы, он должен был провести призыв в армию, который вряд ли был менее строгим, чем федеральный, направив "вашу команду во все стороны с приказом арестовать и доставить к вам в Браунсвилл всех мужчин в возрасте от восемнадцати до сорока пяти лет, а также всех офицеров и солдат, отсутствующих в своих командах без надлежащих полномочий"; он также должен был "послать надлежащих офицеров, чтобы они навьючили лошадей на ваших расформированных мужчин". Чалмерс отправил аналогичные инструкции полку кавалерии полковника Джона Макгирка в Холли-Спрингс, приказав ему наступать на Мемфис с этого направления и создать впечатление, что "генерал-майор Ли наступает с юга....".26

Чалмерс сам принял командование лоскутной дивизией, состоящей из бригады Маккалоха из его собственного командования и бригады Белла из командования Бьюфорда, а затем направил эти силы из Джексона и Браунсвилла в сторону форта Пиллоу. В Браунсвилле в 2 часа дня 11 апреля Чалмерса нагнал Форрест и приказал двигаться форсированным маршем, чтобы достичь форта Пиллоу как можно раньше на следующий день. Чалмерс выполнил приказ, проскакав тридцать восемь миль под промокшим дождем. Его передовые отряды под командованием Маккалоха достигли места назначения еще до рассвета и захватили большую часть пикетов форта. Последующие подразделения занялись укреплением форта, и при свете дня конфедераты пошли в атаку.

На вершине отвесной скалы высотой более 300 футов, защищенной по всему фронту ущельями, форт Пиллоу с 580 черно-белыми федералами подвергается внезапному нападению 1500 солдат Форреста. Маккалох пробивается на север мимо конной стоянки, Белл нажимает с востока, а отряды под командованием Барто и Андерсона отправляются к воде, чтобы отразить атаки федеральных канонерских лодок. После отказа союзного гарнизона сдаться эти отряды преграждают путь федералам, бегущим вниз по обрыву после наступления конфедератов. Канонерская лодка "Новая Эра", капитан которой согласился помочь федералам канистрами, в решающий момент уплывает.

Форт Пиллоу, расположенный рядом с деревушкой и достаточно узким участком русла реки Миссисипи, чтобы с него можно было вести огонь из мушкета, был построен в 1862 году Гидеоном Пиллоу, но он оказался слишком большим для полноценного использования большинством расквартированных здесь войск, как Конфедерации, так и Союза. Он имел три линии укреплений: длинные парапеты в 600 и 300 ярдов перед небольшим центральным сооружением, огибающим его с трех сторон. Этот центральный опорный пункт, в котором находились не только федеральные войска, но и несколько десятков гражданских лиц обеих рас и полов, симпатизирующих Союзу, располагался на отвесной скале, резко обрывающейся к реке. Однако он не был неприступным. Утром 12 апреля федеральные войска оставили вторую из двух линий внешних парапетов и отступили сначала на возвышенность, а затем на более короткую линию только что вырытых траншей, защищавших три ряда бараков, занятых кавалеристами Союза. Люди Маккалоха и другие прибывающие конфедераты постепенно овладевали точками во внешних укреплениях, которые были выше стен центрального форта, - отличными местами для снайперов. Вскоре в 300 с лишним ярдах перед бараками войска Маккалоха продвинулись под прикрытием оврага и стали угрожать загону федеральных лошадей, за которыми пришел Форрест. Первый сержант Генри Ф. Уивер из роты С шестой тяжелой артиллерии США (цветной), командовавший батареей на южном конце форта сразу после рассвета, доложил, что "вел огонь по наступающему противнику, когда тот появлялся в поле зрения". Тем временем рота B Тринадцатой Теннессийской кавалерии оставила свой лагерь "на холме перед нашим главным фортом и в беспорядке вернулась назад, оставив своих лошадей и все свое лагерное снаряжение". Вскоре мятежники начали прогонять лошадей....".27

Люди Маккалоха наступали с юга, получив приказ подойти как можно ближе к реке и ядру крепости, в то время как бригада Белла применила излюбленную тактику Форреста - одновременный разворот, чтобы зайти сбоку и с тыла: то есть с востока и северо-востока, к месту впадения в Миссисипи разбухшего ручья Коул (или Колд, как он теперь обычно пишется) примерно в пятидесяти ярдах к северу от форта. Северная часть объекта, как "понимали конфедераты", была очень слабой и уязвимой, но "достижение реки по ручью Коал было признано неосуществимым, и пришлось разрабатывать новый план атаки". Такова была ситуация около полудня, когда Форрест, проскакав семьдесят две мили за двадцать семь часов, достиг поля боя и когда, по случайному совпадению, федеральный майор Бут, прогуливавшийся возле одного из батарейных портов форта, подбадривая свой гарнизон, был ранен в грудь и убит пулей конфедератов. Ничего не зная о смерти Бута, Форрест приказал конфедератам открыть огонь из любого укрытия, которое только можно было найти. Затем он начал личную разведку, настолько интенсивную, что под ним была убита лошадь, первая из двух в тот день; эта лошадь умирала так неистово, что взвилась на дыбы и упала на своего всадника, сильно ушибив его. Огонь федералов стал настолько сильным, что капитан Чарльз У. Андерсон, исполняющий обязанности генерал-адъютанта, предложил Форресту сняться с места и провести остаток разведки пешком. Он ответил отказом, заявив, что "в него могут попасть как с одной, так и с другой стороны, и... он лучше видит", сидя на лошади.28

Его тщательный осмотр поля, занявший более часа, оказался продуктивным. Он обнаружил на северной стороне, в семидесяти пяти ярдах от стен форта, еще один овраг, подобный тому, что защищал людей Маккаллоха на юге; северный овраг шел почти параллельно стенам. В ожидании запоздалого прибытия на поле обозов с боеприпасами, которые не успевали за форсированным ночным маршем, он отправил один из отрядов Белла, Второй Теннессийский полковника К. Р. Барто, в трудный поход вокруг обрывов Коул-Крик в этот северный овраг. Сержант Р. Р. Хэнкок позже вспоминал, что на мгновение оказался рядом с Форрестом и что генерал намеревался сделать нечто большее, чем захват и разграбление лошадей, которые он совершил при Падуке; когда он проходил мимо позиции Хэнкока, его подслушали, сказав: "Их не так много - мы должны их взять".29

Когда люди Барто оказались в овраге, а снайперы заняли командные позиции, Форрест начал продвигать остальных людей Белла к той же защищенной позиции, прикрывая продвижение огнем снайперов. Пока Белл продвигался вперед, на другом конце полукруга конфедератов находился Маккаллох. Прежде чем отступающие федералы успели поджечь более одной линии бараков, Маккаллох ворвался в них и в недавно вырытые стрелковые ямы, выгнал их обитателей и открыл шквальный огонь из стрелкового оружия. Глубокие овраги, в которые конфедераты проникли с юга, востока и севера, не позволяли федеральной артиллерии пробиться к ним. К середине дня все эти позиции были заняты, и Форрест внезапно отправил вперед флаг перемирия с посланием, несколько отличающимся от большинства других, которые он использовал в предыдущих ситуациях. Если в Падуке он, возможно, не знал, что столкнулся с черными войсками, когда предлагал обращаться с ними так же, как с белыми федералами, то на этот раз он сделал такое же предложение, зная об этом:

ШТАБ КАВАЛЕРИИ ФОРРЕСТА,

Перед фортом Пиллоу, 12 апреля 1864 года.

Майор Бут, командующий войсками США в Форт-Пиллоу

Майор, - Поведение офицеров и солдат гарнизона форта Пиллоу таково, что дает право на обращение с ними как с военнопленными. Я требую безоговорочной капитуляции этого гарнизона и обещаю, что с вами будут обращаться как с военнопленными. Мои люди получили свежий запас боеприпасов и со своей нынешней позиции могут легко штурмовать и захватить форт. Если мое требование будет отклонено, я не могу отвечать за судьбу вашей команды.

С уважением,

Н.Б. Форрест,

генерал-майор, командующий.30

Капитан У. А. Гудман, генерал-адъютант Чалмерса и носитель записки, позже сказал, что он четко запомнил предложение обращаться со всем гарнизоном как с военнопленными, "потому что, когда записка была передана мне, присутствующие офицеры обсуждали ее, и был задан вопрос, не предполагается ли, что она включает негритянских солдат, а также белых; на что генерал Форрест и генерал Чалмерс ответили, что так и было задумано".31

Когда флаг перемирия был поднят, Форрест заметил федеральные пароходы, поднимающиеся по реке. Один из них, "Олив Бранч", был переполнен солдатами в голубой форме и артиллерией, направлявшимися, очевидно, к форту Пиллоу. Чтобы не дать подкреплению высадиться, он отправил Андерсона с тремя ротами людей Маккалоха вниз через маленький прибрежный городок и в старые траншеи Конфедерации у основания обрыва, где они ждали под южным концом окруженного форта. В то же время он выдвинул часть людей Барто на северную сторону форта с той же целью. Позже многие федеральные очевидцы будут клясться, что Форрест незаконно воспользовался перемирием, чтобы улучшить положение своих людей, но если он это сделал - а новые позиции, которые заняли отряды Андерсона и Барто, впоследствии оказались крайне важными, - то он лишь защищал себя, реагируя на, казалось бы, еще одно зарождающееся нарушение. Федеральный пароход, однако, не получил сигнала из форта и прошел мимо, в конце концов причалив в Каире, штат Иллинойс.32

Над Андерсоном, на отвесной скале, в конце концов пришел ответ из форта на требование Форреста. В нем, где внизу было выгравировано имя майора Бута, содержалась просьба дать Буту час на консультации со своими офицерами и офицерами канонерской лодки "Новая Эра", стоявшей в море. Форрест, находившийся в нескольких сотнях ярдов к югу от перемирия на отвесной скале, предположил, что командующий войсками Союза тянет время, чтобы получить подкрепление с нескольких лодок, находившихся в тот момент на реке. Он быстро ответил в письменном виде, что требует только капитуляции форта, а не канонерской лодки, и что на принятие решения у него есть двадцать минут. Один из федеральных офицеров, участвовавших в перемирии, предположил, что Форреста может не быть на поле боя, что его имя снова используют, как это сделал Дакворт, чтобы склонить федералов к капитуляции в Юнион-Сити. Когда известие об этом дошло до Форреста, а также предположения, что доказательства обратного могут повлиять на решение федералов, он выехал вперед и был представлен федеральному капитану Джону Т. Янгу из Двадцать четвертой Миссурийской кавалерии и еще одному человеку, который знал его в лицо.

В то же время... на парапетах форта толпились солдаты-негры, внимательно наблюдавшие за ходом событий, и некоторые из них говорили, что бесполезно отрицать, что перед ними генерал Форрест, потому что они "слишком хорошо его знают для этого". Между тем линии конфедератов были так близко, что белые с обеих сторон перебрасывались колкостями со своих позиций, а некоторые негры отпускали провокационные и дерзкие насмешки.33

Сержант двадцатого Теннессийского отряда конфедератов сообщил, что федералы "угрожали... что если мы атакуем их грудные укрепления, то не покажем ни одного квартала", а корреспондент новостей Конфедерации сообщил, что они "с оскорбительным пренебрежением заявили, что он [Форрест] не сможет занять это место, и что они не просят ни о каком квартале". Примерно в это время "Оливковая ветвь" достигла точки в реке прямо напротив форта, на которую капитан Гудман указал Форресту. "Она не высадится", - ответил Форрест, зная инструкции Андерсона. После двух или трех выстрелов по носу судна, сделанных людьми Андерсона, которые офицер Союза, командовавший "Олив Бранч", расценил как выстрелы "каких-то отщепенцев или партизан", судно двинулось дальше вверх по реке. Позже командир "Олив Бранч" сообщил, что офицер с "Новой Эры" приказал ему "не останавливать ни одно судно; он приказал нам идти дальше в Каир". Причина, по которой "Новая Эра" не просила о помощи, могла заключаться в том, что ее капитан считал, что держит ситуацию под контролем; позже он сообщил, что договорился с Брэдфордом. Они "договорились о сигнале, что если им придется покинуть форт, то они опустятся под берег, а я должен был передать мятежникам канистры".34

На блефе ответ Брэдфорда, снова подписанный "Бут", был возвращен карандашом на простом клочке грязной бумаги: "Ваше требование не произвело желаемого эффекта". Форрест с недоумением прочитал его. "Так не пойдет", - запротестовал он. "Отошлите его обратно и скажите майору Буту, что я должен получить ответ на чистом английском языке. Да или нет". Пока это послание отправлялось, "угрожающие" манеры чернокожих солдат на парапетах форта заставили подчиненных Конфедерации убедить Форреста снова отойти в тыл. Через несколько минут Гудман принес ему недвусмысленный ответ: "Генерал: Я не сдамся. С большим уважением, ваш покорный слуга, Л.Ф. Бут, командующий американскими войсками, форт Пиллоу".35

Теперь у Форреста точно не оставалось выбора. "Мы должны их взять", - услышал он слова сержанта Хэнкока; причины этого были очевидны. Ему нужно было не только нейтрализовать форт Пиллоу, чтобы сохранить свое влияние в Западном Теннесси; его ультиматум "сдавайся или умри", которого он опасался ранее, был отвергнут в Падуке, а нападавшие прогнаны - если это повторится, все последующие требования, скорее всего, будут отвергнуты. Почти сразу после того, как он получил сообщение о том, что на этот раз ему отказали, он отдал приказ о генеральном наступлении, тем временем приказав Андерсону под обрывом "удерживать позицию против всего, что может прийти по суше или воде" и отправив бригадным командирам Беллу и Маккалоху сообщение, что он будет "с интересом наблюдать за поведением войск; что миссурийцы, миссисипцы и теннессийцы окружили работы, и я хотел бы увидеть, кто первым возьмет форт".36

Менее чем через полчаса он снова оказался в поле зрения Хэнкока, на этот раз для того, чтобы сказать: "Когда со своей позиции на холме я увидел, как мои люди переваливаются через эти укрепления, мне показалось, что мое сердце разорвется внутри меня". Хотя позже он утверждал, что любой путь, кроме капитуляции, был бесполезен, федералы сдерживали их в течение шести часов и оставались за стенами толщиной четыре фута и высотой восемь футов, а также рвом глубиной шесть футов и шириной двенадцать футов. Однако теперь его снайперы прижали их к земле, и при первых же звуках горна его солдаты закричали повстанческий клич, бросились в ров, перемахнули через стену и бросились на своих изумленных врагов. Лейтенант Мак Лиминг из Тринадцатого Теннесси (США) сказал, что конфедераты, казалось, "поднялись... из самой земли в центре и на северной стороне, в двадцати ярдах от наших сооружений". Они получили первый залп Союза, "дрогнули, снова поднялись и, наконец, сумели прорвать наши линии....". Первый сержант Уилбур Гейлорд из шестой американской тяжелой артиллерии (цветной) вспоминал впоследствии, что он "был ранен мушкетной картечью в правую лодыжку", когда конфедераты перебирались через стену. По его подсчетам, около 200 человек "прошли через укрепления... мимо меня, пока я лежал там". Один из конфедератов заметил, что Гейлорд жив, "и снова выстрелил в меня, но промахнулся. Я сказал ему, что ранен и сдаюсь, но тут подоспел техасский рейнджер и взял меня в плен". В этот момент он "увидел, как они застрелили трех чернокожих мужчин, которые умоляли спасти их и сдались в плен".37

Когда конфедераты перебрались через стену, рядовой Джон Кеннеди, член Второй цветной легкой артиллерии США, "услышал, как майор Брэдфорд отдал команду: "Парни, спасайте свои жизни". По словам Кеннеди, лейтенант Бишофф из шестой тяжелой артиллерии запротестовал перед Брэдфордом: "Не позволяйте людям покидать свои орудия; дайте нам еще повоевать"; но майор, обернувшись и увидев, что мятежники наступают со всех сторон, сказал: "Это уже бесполезно"; после этого люди покинули свои орудия и попытались бежать в разных направлениях и разными способами". Капрал Уильям Дики из Тринадцатого Теннесси рассказал, что конфедераты "не успели подняться на вершину наших стен, как негры побежали, а белые, не получив ни одного шанса, бросились за ними. Повстанцы следовали вплотную, отстреливая всех, кто попадался на пути, белых и черных".38

Дэниел Стампс из роты E Тринадцатого Теннесси, давно отправленный под обрыв в качестве снайпера, чтобы противостоять движению конфедератов вниз по Коал-Крик, позже вспоминал, что "когда негры уступили дорогу слева, я видел, как они выбежали из форта по обрыву недалеко от меня".

Затем я увидел, как белые солдаты спускаются за ними, говоря, что повстанцы не дают им покоя. Я бросил ружье и побежал вниз вместе с ними, преследуемый врагом, который стрелял в каждого черного и белого. Они сказали, что у них есть приказ Форреста "убить последнего, черт возьми, из них". Когда я стоял у подножия холма, я услышал, как офицер повстанцев выкрикнул какой-то приказ тем, кто нас захватил, и увидел солдата повстанцев, стоявшего рядом со мной. Я спросил его, что сказал офицер. Он повторил его еще раз. Это было: "Убейте последнего черта". Солдат ответил своему офицеру, что мы сдались; что мы пленные.... Офицер ответил, казалось, обезумев от ярости, что его не послушались: "Я говорю вам убить последнего проклятого Богом". Затем он повернулся и галопом ускакал прочь.... Я видел двух [белых?] мужчин, которых застрелили, когда я был под обрывом. У них были подняты руки; они сдались и молили о пощаде. Я также ... видел по меньшей мере 25 негров, застреленных в 10 или 20 шагах от того места, где я стоял. Они также сдались и молили о пощаде".39

"Резня была ужасной", - писал своим сестрам неделю спустя сержант Ахиллес В. Кларк из двадцатой Теннесси Конфедерации.

Бедные заблуждающиеся негры подбегали к нашим людям, падали на колени и с воздетыми руками кричали о пощаде, но им приказывали встать на ноги, а затем расстреливали. У белых дела обстояли немногим лучше. Их форт превратился в большую бойню. Кровь, человеческая кровь стояла лужами, а мозги можно было собирать в любом количестве. Я и еще несколько человек пытались остановить бойню, и в какой-то момент мне это частично удалось, но генерал Форрест приказал пристрелить их, как собак, и бойня продолжилась.40

Хуже всего было под обрывом. Те, кто бежал туда и сумел пройти живыми между фланговым огнем отрядов Андерсона и Барто, не получили помощи от канонерской лодки. По имеющимся данным, "Новая Эра" выпустила по конфедератам не менее 260 снарядов на ранних стадиях боя, но затем, как говорится в ее журнале, флаг форта был спущен, "и началась беспорядочная резня наших войск, противник выпускал залп за залпом по ним, пока они не могли оказать сопротивление, одновременно обращая свой огонь на нас[;] противник был в подавляющем большинстве, мы продолжили движение вверх по реке".41

Вдоль берегов преследуемые ныряли в Миссисипи, пытаясь укрыться на близлежащих баржах, одна из которых к северу ранним утром перевезла женщин и детей в безопасное место над Угольным ручьем, а на южной оконечности берега реки причалил угольщик. Через три недели после сражения корреспондент газеты Конфедерации вспоминал, что на барже и в Коал-Крике было расстреляно "несколько сотен". По его словам, федералов в реке было так много, что "они напоминали стадо свиней, плывущих по течению". Ни один, добавил он, не спасся, их головы представляли собой "прекрасные" мишени. "Река Миссисипи была окрашена красной кровью летящего врага. Наши солдаты болели и изнемогали на бойне, и были рады, когда дело было сделано".42

Многие конфедераты были в ужасе. Несколько выживших федералов вспоминали случаи, когда их защищали отдельные похитители. Лейтенант Мак Лиминг, например, сообщил, что его пощадили, потому что он был масоном и случайно оказался в плену у своего товарища по ордену. Тем не менее из гарнизона в 580 человек погибло 66 % чернокожих и 35 % белых. Большинство этих потерь, по-видимому, произошло в ходе рукопашной схватки сразу после того, как конфедераты вошли в стены, но не все. Одним из погибших белых был майор Брэдфорд, командир федералов, который был убит через день или около того, находясь под стражей Конфедерации - пытался бежать, как сообщил Форрест, узнав об этом более чем через неделю после случившегося; убит, по словам сторонника Союза, утверждавшего, что он был очевидцем.43

Прошло всего двадцать минут с момента начала заряда, прежде чем один из конфедератов сорвал с форта флаг Союза, и Форрест приказал прекратить огонь; позже партизаны Конфедерации будут много говорить об этом, утверждая, что бойня была столь велика, потому что форт не был сдан, а у бегущих федералов было мало времени, чтобы беспокоиться о флаге. Вскоре после приказа о прекращении огня Хэнкок вспоминал, как, находясь в форте, услышал короткую речь Форреста, которая показалась ему наглым ликованием. Рассказав о том, как у него "заколотилось сердце", когда они взбирались на стены, он добавил:

Люди, если вы будете делать то, что я говорю, я всегда приведу вас к победе. Я занял все места, которые занимали федералы в Западном Теннесси и Северном Миссисипи, кроме Мемфиса, и если они не будут возражать, я возьму и его меньше чем через шесть недель".44

Даже после того, как были сняты знамена Союза, ужас продолжался. Оставшиеся в живых федералы утверждали, что убийства продолжались и на следующий день, пока конфедераты сжигали место и следили за захоронением мертвых. Некоторые мужчины были похоронены заживо, утверждали федералы, и один из участников Конфедерации позже, похоже, подтвердил это, по крайней мере частично, в шутливой газетной колонке; он сказал, что южанам в Форт-Пиллоу пришлось похоронить некоторых федералов живыми, чтобы осуществить "воскрешение" тех, кто играл мертвыми.45

До наступления ночи в день битвы Форрест, измученный "тяжелой ездой и ушибами, полученными" при падении с умирающей лошади, отправился обратно в Браунсвилл, оставив Чалмерса зачистку. Рано утром следующего дня исполняющий обязанности капитана ВМС США Уильям Фергюсон обстрелял пикеты конфедератов и высадил пароход "Серебряное облако" под обрывом, взяв на борт около двадцати солдат Союза, которые успели спрятаться на берегу. Около 8 утра под флагом перемирия конфедераты предложили федералам сойти на берег, чтобы забрать раненых и помочь в погребении. Фергюсон согласился и вскоре увидел сцену, которую запомнил надолго: он обнаружил "около 70 раненых в форте и вокруг него, а похоронено, я думаю, 150 тел".

Все здания вокруг форта, палатки и хижины в нем были сожжены мятежниками, и среди углей виднелись обугленные останки многих наших солдат... Тела с зияющими ранами, некоторые проткнутые штыками через глаза, некоторые с пробитыми черепами, другие с ужасными ранами, как будто их кишки были разорваны ножами для боуи, ясно говорили о том, что нашим войскам не было оказано ни малейшего сопротивления. От форта до берега реки, в оврагах и лощинах, за бревнами и под кустарником, где они прятались от преследовавших их убийц, мы находили тела, проткнутые штыками, избитые и застреленные до смерти, показывая, насколько хладнокровной и упорной была бойня.....46

Во время перемирия Чалмерс пригласил капитана Джона Г. Вудруфа из 113-й Иллинойской пехоты и других федеральных офицеров посетить форт. По словам Вудраффа, федералы "видели мертвые тела 15 негров, большинство из которых были убиты выстрелами в голову".

Некоторые из них были обожжены, словно порохом, вокруг отверстий в их головах, из чего я заключил, что их застрелили с очень близкого расстояния. Один из офицеров канонерской лодки, сопровождавший нас, спросил генерала Чалмерса, не было ли большинство негров убито после того, как они [враги] овладели городом. Чалмерс ответил, что, по его мнению, так и было, и что люди из команды генерала Форреста питали такую ненависть к вооруженным неграм, что их невозможно было удержать от убийства негров после того, как они их захватили. Он сказал, что они были убиты не по приказу генерала Форреста и не по его приказу,... что и Форрест, и он сами остановили резню, как только смогли это сделать. Он сказал, что это не лучше, чем мы могли ожидать, пока мы продолжали вооружать негров".47

Форрест и сам придерживался подобного тона в своих отчетах о сражении. В одном из них, опубликованном три дня спустя, говорилось, что он "надеется", что исход битвы "продемонстрирует северянам, что солдаты-негры не могут справиться с южанами". В нем была добавлена фраза, которую он перефразирует позже, в другой горделивой речи перед войсками, говоря о большом количестве федералов, убитых после того, как они бросились в Миссисипи: "Река была окрашена кровью убитых на протяжении 200 ярдов". То, что последствия битвы представляли собой резню, которую конфедераты впоследствии оспаривали, было признано и даже провозглашено наблюдателями с Юга, пока не разразилось возмущение в северной прессе. Военнослужащий Форреста У. Р. Дайер лаконично записал в своем карманном дневнике за 12 апреля: "Мы прибыли в форт Пиллоу и атаковали его в начале дня. Форт защищали около 450 чернокожих и 250 белых. Мы взяли в плен около 40 чернокожих и 100 белых, а остальных убили. Мы разрушили это место". Газета Memphis Appeal, издававшаяся в то время в Атланте, 18 апреля вышла на первой полосе с заголовками, ликующими по поводу "ВЗЯТИЯ ФОРТА ПИЛЛОУ. Всеобщее истребление гарнизона"; далее сообщались такие подробности, как: "Сто пленных были взяты, остальные убиты. Форт залило кровью".48

Насколько велика вина самого Форреста? Собирался ли он в этот раз выполнить угрозу "без квартала", которую он так часто повторял до этого, и действительно ли он приказал своим солдатам сделать это, мы, скорее всего, никогда не узнаем наверняка. Хотя есть свидетельство сержанта Кларка о том, что он "приказал перестрелять их, как собак", есть и другие свидетельства современников, указывающие на обратное. Конфедерат Сэмюэл Х. Колдуэлл, писавший своей жене, что битва за Форт-Пиллоу "была, безусловно, самым ужасным зрелищем, которое я когда-либо видел", далее добавил, что "они отказались сдаться, что привело в ярость наших людей, и если бы генерал Форрест не пробежал между нашими людьми и янки с пистолетом и саблей наготове, ни один человек не был бы пощажен". Федеральный капитан Янг из 24-го Миссурийского кавалерийского полка, захваченный в плен во время сражения, позже, по словам одного из морских офицеров Союза, рассказывал своим товарищам во время последующего сражения, что Форрест действительно "застрелил одного из своей собственной команды за то, что тот отказал нашим людям в жилье"; правда, правдивость слов Янга может быть поставлена под сомнение, как будет показано далее.49

Тем не менее один чернокожий солдат в Форт-Пиллоу, рядовой Эллис Фоллс, вскоре подтвердит, что Форрест приказал конфедератам "прекратить бой", а другой федерал из Форт-Пиллоу, рядовой майор Уильямс, вспомнит, как слышал, как офицер Конфедерации кричал, что чернокожих надо убить, и как другой офицер Конфедерации возражал ему, говоря, что Форрест сказал, что чернокожих надо захватить и "вернуть их хозяевам". Однако Форрест явно не был настроен на великодушный лад - в условиях продолжающегося боя от него вряд ли можно было ожидать такого настроения. Один из пленных федералов, Чарльз Фитч, срочно попросил у Форреста личной охраны на вершине отвесной скалы из-за насилия, которое он видел в отношении сдавшихся федералов внизу. Он назвал себя хирургом форта Пиллоу, на что, как он помнит, Форрест ответил: "Ты хирург чертова ниггерского полка". Когда Фитч сказал, что это не так, Форрест ответил: "Тогда ты чертов янки из Теннесси". Когда Фитч назвал себя иовайцем, Форрест сказал: "Какого черта ты здесь делаешь? Я очень хочу, чтобы тебя убили за то, что ты здесь". К счастью для Фитча, Форрест не поддался этому порыву и передал врача солдату Конфедерации с приказом обеспечить его безопасность.50

Мог ли тот же Форрест "приказать отстреливать их как собак" и "бегать между нашими людьми и янки с пистолетом и саблей наготове", возможно, даже застрелив одного из своих людей? Возможно. Возможно, его нрав пережил один из характерных для него подъемов и спадов. Разгневанный насмешками чернокожих солдат и особенно отказом Союза сдаться, что потребовало бы заплатить еще больше драгоценных жизней конфедератов за эту победу, которую он должен был получить, он, возможно, в ярости приказал устроить резню и даже намеревался ее осуществить - пока не въехал в форт и не увидел ужасающий результат. Тогда, умоляя о защите, он, вероятно, был достаточно тщеславен, чтобы быть польщенным, и достаточно чувствителен, чтобы ответить.

Даже если утверждение Кларка основано на неверном предположении и Форрест не отдавал приказа о резне, ему, скорее всего, и не нужно было этого делать; между его людьми и вооруженными бывшими рабами, а также юнионистами Теннесси было достаточно разногласий, чтобы устроить резню, достаточно было отдать приказ о ее предотвращении. Это кажется особенно верным, если учесть, что он обычно требовал от врага сдаться или умереть.

Почему Чалмерс пригласил федеральных офицеров осмотреть форт после боя, если они с Форрестом не решили, что хотят, чтобы федералы сами убедились в том, что "негритянские солдаты не могут справиться с южанами"? Этот вопрос еще больше усиливает фиктивное требование о капитуляции, выдвинутое в Колумбусе, штат Кентукки, на следующий день после битвы за Форт-Пиллоу. Бьюфорд, как помнится, после военного совета с Форрестом и Чалмерсом в Джексоне поскакал обратно в Кентукки, чтобы забрать лошадей гарнизона Падуки. О том, что после полученного ранее поражения три генерала изначально решили проводить политику выборочного уничтожения чернокожих солдат (в попытке запугать других и вбить клин между ними и их белыми коллегами по Союзу), говорит тот факт, что 13 апреля, когда Бьюфорд отправил небольшие силы для активной демонстрации в Колумбус, прикрывая продвижение Падуки, один из офицеров его штаба принес гарнизону Колумбуса флаг перемирия и требование о капитуляции, предлагая вернуть "негров, которые сейчас находятся в оружии... своим хозяевам. Однако если я буду вынужден занять это место, то негры не будут отбиты; с белыми войсками будут обращаться как с военнопленными".51

В тот же день Форрест прибыл в Джексон и обнаружил, что его брат Аарон, подполковник кавалерийского полка из Миссисипи, умер от пневмонии, полученной тремя неделями ранее во время первой операции в Падуке. Если Аарон и был тем братом, ради которого Чалмерс жаловался, что его палатка была захвачена Форрестом за несколько недель до этого, то, по крайней мере, объект этого бесцеремонного поступка, похоже, нуждался в палатке. Возможно, это осознание как-то связано с внезапным изменением отношения Чалмерса к своему командиру, по крайней мере, публично. 20 апреля он выпустил прокламацию, в которой поздравил свои войска с "успехом в блестящей кампании, недавно проведенной в Западном Теннесси под руководством генерал-майора Форреста, чья звезда никогда не сияла ярче, а неугомонная активность, неутомимая энергия и мужество сбили с толку расчеты и парализовали оружие наших врагов".52

Форрест, похоже, принял эти окольные, но обильные извинения. В официальном рапорте, отправленном им из Джексона 26 апреля, он отметил "быстрые и энергичные действия бригадного генерала Чалмерса, командовавшего войсками вокруг форта Пиллоу. Его верное выполнение всех движений, необходимых для успешного достижения цели экспедиции, дает ему право на особое упоминание".53

20

Совместная резолюция Конгресса Конфедерации от 23 мая "сердечно поблагодарила" Форреста и его войска "за их недавнюю блестящую и успешную кампанию в Миссисипи, Западном Теннесси и Кентукки - кампанию, которая принесла ее авторам славу, столь же непреходящую, как и записи о борьбе, которую они так блестяще проиллюстрировали".1

Известность кампании в Форт-Пиллоу, конечно, была "продолжительной", но "слава" вряд ли описывала ее. Газеты и периодические издания Союза уже прославили ее как главное злодеяние дикой войны. Всего через шесть дней после этого, выступая в Балтиморе, Авраам Линкольн пообещал "возмездие", если "болезненные слухи" о "резне" в Форт-Пиллоу окажутся правдой. Форрест быстро приобрел в общественном сознании северян статус столь же отвратительный, сколь и выдающийся. Газета "Чикаго Трибьюн" опубликовала следующую статью, приписываемую газете "Нью-Йорк Трибьюн":

МЯСНИК ФОРРЕСТ И ЕГО СЕМЬЯ.

Все они - погонщики рабов и женских плетей.

Ноксвилл, Э[аст].Т[енн]., 18 апреля 1864 года.

Новость о взятии Форта Пиллоу Форрестом и последовавшей за этим трусливой расправе над черными и белыми произвела здесь глубокую сенсацию. Всеобщее настроение таково: "Пусть этим подлым мясникам из команды Форреста не будет оказано никакого сопротивления, пока длится война".