Найти Иисуса

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

— Кто тебя научил гадать по зернышкам? — спросил Гард Гаврика, едва тот нагнал его.

Гаврик был погружен в свои мысли и ответил не сразу:

— Кто научил? А кто научил тебя дышать, разговаривать, видеть? Кто научил?

И Гаврик снова погрузился в свои сомнения.

—Послушай, Гаврик, а тебе не скучно жить все время одному? — спросил комиссар, чтобы хоть о чем-то говорить, молча шагать он не любил. — Зачем тебе вообще нужна твоя свобода?

Гаврик не отвечал. Шел себе, глядя под ноги, и не отвечал.

Гард тронул его за плечо:

— Эй, ты что, не слышишь меня?

Гаврик остановился. Поднял на комиссара глаза. В глазах затаилась обида.

— Я невысок ростом? — спросил Гаврик и тотчас сам себе ответил: — Да, я невысок ростом. Человек будущего выше? Да, длиннее. Но я живу давно. Может быть, даже дольше, чем ты. Зачем же ты задаешь мне вопросы, на которые походя отвечать нельзя?

И снова прав был Гаврик. Прав! Ничего не скажешь! Шли молча. Гаврик думал о чем-то своем. А комиссар боялся задавать вопросы, потому что, честно го-

воря, не очень-то хорошо понимал, какие вопросы можно обсуждать походя, а какие — нет.

Вдали замаячил город.

Гарда снова удивила странная особенность жизни в этой стране, в этом времени: казалось, цель путешествия возникает не тогда, когда ты до нее дошел, а когда ей самой захочется возникнуть. До одного и того же места можно добраться мгновенно, а можно долго шагать длинными днями.

Странная жизнь, странная страна, странные законы.

Задумавшись, комиссар не заметил, что Гаврик стоит, прижавшись к нему, и с ужасом смотрит в сторону города.

Оттуда мчалась стая шакалов.

— Шакалы! — с ужасом крикнул Гаврик и с невероятной скоростью вскарабкался на дерево.

— Не бойся, — успокоил его комиссар. — Они добрые. Это даже здорово, что они прибежали. Сейчас придет Александр — мой друг — и приведет нас к Понтию Пилату.

Шакалы бежали, высунув языки, глаза их горели недобрым огнем.

Но тоже самое было и совсем недавно, когда они с Элеонорой...

«Странно, — подумал Гард. — Я впервые вспомнил об Элеоноре с тех пор, как она умерла. А ведь казалось, что я в нее влюбился».

Странная жизнь, странная страна, странные законы.

Один из шакалов вырвался вперед. Он был крупнее остальных, сильнее, быстрее. Вожак.

Изо рта его появилась пена. А глаза... Нет, Гард даже боялся смотреть в эти глаза.

Залезть бы на дерево, как Гаврик, вот оно — совсем рядом.

Но почему-то было неловко перед Александром. Два раза испугаться одних и тех же шакалов — это уж как-то совсем нелепо.

Вожак оторвался довольно далеко. Он бежал прямо на Гарда, широко разинув огромную пасть, нагло демонстрируя белые клыки-ножи.

Гард прижался к дереву, понимая, что уйти он уже просто не успеет. Вожак был уже совсем близко. Еще мгновение, и — бросится.

Рука комиссара потянулась к мечу.

И тут Гаврик прыгнул на спину шакалу. Он неожиданности шакал замер на месте. Сидя на спине вожака, Гаврик два раза изо всей силы дернул его за уши.

Шакал вертелся, пытаясь сбросить с себя непонятного врага.

Стая была уже совсем близко.

Гард схватил Гаврика и буквально закинул его на дерево.

Маленький Гаврик вцепился в ветку, как обезьяна, и ловко залез на самый вверх.

Обиженный вожак чуть отошел в сторону, видимо, для того, чтобы обдумать случившиеся с ним,

Стая была уже совсем рядом. Нет, это были какие-то другие шакалы — злые, агрессивные.

Один из них прыгнул на комиссара, налетел на обнаженный меч и рухнул, обливаясь кровью.

Стая замерла и чуть отступила.

Воспользовавшись этим, Гард подпрыгнул, уцепившись за ветку. Ветка хрустнула, но, к счастью, не обломилась.

Гард залез к Гаврику, и они сверху смотрели, как, лая и брызжа слюной, носятся под деревом шакалы.

— Спасибо тебе, — сказал Гард. — Ради меня ты рисковал жизнью.

Гаврик улыбнулся, ничего не ответил.

К дереву подошел человек, посмотрел на убитого шакала, потом — на Гарда и Гаврика.

Человек ничего не сказал. Он вынул красный платок, засунул его под ошейник шакалу и крикнул:

— Ие-ха!

Сорвавшись с места, шакал помчался в сторону города.

Стая хотела броситься за ним, но человек криком остановил их.

Шакалы покорно легли вкруг дерева.

Человек поднял голову:

— Вы убили шакала, принадлежащего стае шакалов Понтия Пилата. Я послал гонца с красным платком.

Это сигнал особой опасности. Он посылается крайне редко. Скоро здесь будут воины, вас отведут к Пилату. За гибель шакала из его стаи вам грозит мучительная смерть!

— Где Александр? — спросил Гард.

Тень пробежала по лицу человека, но он ничего не ответил.

— Где Александр? — повторил комиссар. Человек помолчал немного, а потом сказал:

— Александр не умел воспитывать стаю. Он плохой надсмотрщик. Пилат послал его в область, находящуюся между смертью и вечным покоем.

В мистику, конечно, можно бы и не верить, но проклятье, черт его дери, действовало. Оно не миновало Александра. Теперь абсолютно ясно, что оно не минует никого, кто рискнет связаться с комиссаром Гар-дом.

Гард с печалью посмотрел на маленького храброго Гаврика. Тот сидел на ветке — взлохмаченная седая обезьянка — и внимательно наблюдал за происходящим.

Неужели его ждет та же участь, что и всех, кто помогал комиссару?

—А ты говорил, не бойся, — тихо сказал Гаврик.

— У них раньше был другой надсмотрщик, он хотел, чтобы шакалы были добрыми. А этому, видимо, надо, чтобы они были злыми. Надо же, как они быстро переучились!

Гаврик усмехнулся:

— Из добрых в злых переучиться нетрудно. Тем более шакалам...

Человек снизу закричал:

— Теперь я — надсмотрщик за шакалами. Я — Но-менклатор!

— Кто? — не понял Гард.

— Я был Номенклатором, а теперь — надсмотрщик за шакалами! И они такие, как надо! Как надо Пон-тию Пилату и всей Римской империи!

—Номенклатор — это раб, выкрикивающий имена входящих гостей, — объяснил Гаврик. — Видимо, его повысили. Он теперь не имена гостей выкрикивает, а шакалов воспитывает. Злой человек. — Гаврик посмотрел на шакалов, на Номенклатора и прошептал Гарду: — Лезь ближе, надо решать, что делать.

Гард полез наверх, к Гаврику.

Это движение не осталось незамеченным.

— Уйти отсюда не удастся, — крикнул им Номенклатор. — Шакалы разорвут вас, едва вы коснетесь земли. Скоро придут римские воины, снимут вас, и тогда в вашей жизни наступит самый главный день.

— День смерти, что ли? — усмехнулся комиссар. Хорошо поставленным голосом слуги, который

привык выкрикивать гостей, Номенклатор торжественно провозгласил:

— День, когда вы встретите Понтия Пилата. Гаврик тронул Гарда за плечо:

— Ты знаешь, что делать? — спросил он. И сам ответил: — Нет, ты не знаешь, что делать. Я знаю, что делать? Я знаю, что делать. Надо оказаться во дворце Понтия Пилата раньше, чем там окажется Номенкла-тор, и все объяснить Понтию Пилату. Когда человек приходит сам, к нему гораздо больше доверия, чем когда он приходит под конвоем, правильно?

—Правильно, — согласился Гард. — Но как отсюда убежишь?

Гаврик улыбнулся:

—Есть способ убежать? Есть способ убежать. Я попробую.

- А я?

— А ты как хочешь. Если я приду к Понтию Пилату, я расскажу ему о тебе — о человеке из будущего.

От возмущения Гард едва не закричал: «Ты хоть представляешь себе, кто такой Понтий Пилат? Он живет в огромном дворце, под охраной! Как ты собираешься к нему попасть?»

Гаврик задумался. Потом сказал:

— Можно ли вырваться, находясь в стае шакалов? Не знаю... Можно ли попасть к Понтию Пилату? Не знаю... Я попробую. Если человек вырвется из стаи шакалов, неужто он не попадает во дворец к прокуратору? — Гаврик снова задумался, и сказал твердо: — Попадет!

И он начал спускаться.

— Я с тобой, — прошептал Гард.

— Нет, — ответил Гаврик. — Если у меня получится, делай так же. А если нет... Ты, главное, запомни: пятый человек — тот, кто тебе нужен. Мое гадание на зернах никогда не обманывает. Этот, — он показал на Номенклато-ра, — первый, кого ты встретил, то есть с кем поговорил.

Номенклатор, заметив движение, обнажил на всякий случай меч и крикнул:

— Эй! Что вы там задумали?

Комиссар, может, и ответил бы, но он и сам не понимал, что задумал Гаврик.

Маленький Гаврик лез в объятия смерти. Все происходило именно так, как и должно было происходить, согласно проклятью.

Гарду оставалось только смотреть на то, как Гаврик будет погибать. Ничего другого ему не оставалось.

Гаврик спустился на самую нижнюю ветку.

Шакалы, почуяв неладное, встали, подняли свои противные морды.

Гаврик сжался, словно хищник, который выбирает жертву и готовится к прыжку.

Мгновение — и он прыгнул! С криком «Йе-ха!» — прямо на спину вожаку.

Вожак взвизгнул и начал крутиться на месте, пытаясь сбросить Гаврика.

Другие шакалы бросились к вожаку, стремясь укусить Гаврика, но кусали вожака.

То ли от отчаяния, то ли от боли вожак бросился бежать.

Гаврик крепко сидел на его спине, держась за уши.

Вожак мчался домой, в город.

«А что, — подумал комиссар, — если он так ворвется во дворец Понтия Пилата, тот, может, и примет его, хотя бы из любопытства».

Навстречу Гаврику уже двигались римские солдаты, вызванные по тревоге.

Шакал с Гавриком на спине мчался прямо на строй солдат.

Солдаты расступились, открыв рты. Никто из них даже не сделал попытки остановить шакала с человеком на спине.

Вожак с Гавриком промчались сквозь строй. Римляне смотрели им вслед, пока они не исчезли из виду.

Растерянный Номенклатор убрал меч в ножны, прикрикнул на шакалов, после чего те снова легли, и посмотрел на Гарда.

— Ну что? Тоже попробуешь оседлать кого-нибудь из них? Тебе это вряд ли удастся. — Номенклатор улыбнулся. — Если твой друг убежит, тебе придется отвечать за двоих. Ты знаешь, как пытают во дворце Понтия Пилата?

Комиссар искренно удивился:

—А зачем меня пытать? Я не знаю никаких тайн. А все, что знаю, расскажу без пыток.

Слова эти очень развеселили Номенклатора. Он долго и радостно хохотал и наконец произнес сквозь смех:

— Какие глупые слова! Разве пытают, чтобы узнать тайну? Пытают, чтобы получить удовольствие!

Римские воины были уже совсем близко.

Знакомые пики. Знакомые мечи. Никаких приятных воспоминаний они не вызывали.

«Может, я, конечно, и встречу Иисуса, раз Гаврик так сказал, но очень бы не хотелось, чтобы перед этим меня пытали. Совсем бы не хотелось».