Найти Иисуса

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Комиссар Гард неплохо умел драться, но не в одиночку против десятерых людей в доспехах, с мечами и ножами в руках.

Гард знал: бывают в жизни такие ситуации, когда надо просто ждать, что произойдет дальше. В такие минуты бороться бесполезно.

Римляне обступили Гарда, с интересом и страхом разглядывая его.

Самый молодой, мальчишка почти, дотронулся до комбинезона Гарда и тут же испуганно отдернул руку.

Из группы выделился старший, бросил им:

— Чего испугались? Это ведь хороший человек. Он показал нам, где вход. Мы столько лет не могли его отыскать, а он нам показал. Молодец.

Старший подошел к комиссару, схватил его за ворот комбинезона и произнес глухо:

— Не верю я в эти истории про Божьих Посланников. Ты — Бог? Тогда сотвори чудо! Давай, твори. Бог? — Он усмехнулся. — Тогда — твори чудо!

Совершенно некстати Гард вспомнил, что именно с такими словами толпа обращалась к Иисусу, когда Его поднимали на кресте.

Бред какой-то...

Соображать приходилось быстро. Раз они хотят чуда — ладно, чего-нибудь придумаем. Комиссар все-

таки из XXI века... Ну же, думай, Гард. Нужно что-нибудь совсем обычное, то, что здесь, среди дикарей, покажется чудом.

В голову, однако, ничего не приходило.

— Не будет чуда, — резюмировал старший. — Ну тогда давай раздевайся!

Снова подошел любопытный молодой мальчишка:

— Слышь, может, это не его одежда? Может, это кожа его? Хотя она холодная, я трогал... А может, у них и должна быть холодная? Мы ж не знаем...

Старший усмехнулся:

— Кожа? Почему нет? Кожа так кожа. Сейчас мы ее снимем, — он поднял глаза на комиссара. — Сам кожу снимешь или тебе помочь?

Бороться с обстоятельствами жизни опять становилось бессмысленно. С тех пор как комиссар попал в прошлое, жизнь делала с ним, что хотела, и у него не получалось ей сопротивляться.

Гард начал медленно расстегивать комбинезон. Через три минуты он стоял перед римлянами голый, со шлемом на голове.

Воины склонились над распластанным комбинезоном. Сначала один, потом другой, затем все вместе начали тыкать в комбинезон своими мечами и копьями. Господи, молился комиссар, только бы они не испортили камеру, а, главное, маяк-Камера работает. Там, на Земле, все видят. Отчего же подмога медлит?

— Это штука мне не нравится, — сказал старший, показав на шлем.

— У него голова такая, — младший с трудом сдерживал восторг.

Старший снова усмехнулся:

— Голова? А внутри еще одна? Не многовато ли будет? И он с силой ударил мечом по шлему.

Шлем выдержал, не раскололся. Но удар был такой силы, что Гард потерял сознание.

Когда комиссар пришел в себя, старший держал в руках его шлем.

В нос комиссару ударил затхлый запах земли. Воздух был спертый, тяжелый — неприятный воздух подземелья.

Комбинезон комиссара и его шлем лежали бесформенной кучей на земляном полу.

Его связь с Землей, его пища, его переводчик — все это валялось на земляном полу и больше ему не принадлежало.

Одному из римлян удалось мечом подковырнуть миниатюрную камеру, и он с интересом смотрел, как она вместе со шнуром вылезает из комбинезона.

- Запасной глаз, — буркнул старший и вдавил камеру каблуком в землю.

Раздался сухой треск.

Для связи с Землей теперь оставался только маячок, который, к счастью, пока никто из римлян не заметил.

— Запомните! — закричал старший. — Все разговоры про единого Бога и всяких его Посланников и Мессий — чушь! Вот перед вами стоит самый обыкновенный человек, сложенный точно так же, как все мы, — командир мечом, словно указкой, показывал на Гарда. — Это человек! И он дрожит от холода! Кто бы ни изображал из себя Бога, он будет повергнут римскими солдатами! Вы должны помнить, что за нами стоит Великий Рим! И как бы ни пытались нас напугать обычные людишки — им это не удастся! Рим бессмертен! Римский воин велик!

Комиссару было настолько страшно, что до него не сразу дошло: он понимает все, что говорит командир.

Гард даже обрадовался было, что переводчик остался при нем. Но — нет. И камера, и маяк, и переводчик — все валялось на полу.

А чужую речь он понимал.

Да что это такое, в конце-концов? Что это за мир, в который он попал? Что это за жизнь, которая крутит им, как ей хочется? Почему Бог решил устроить ему такое испытание? А кто еще, кроме Бога, мог сотворить такое чудо? Это ведь за гранью человеческих возможностей...

И когда старший спросил: «Понимаешь, что я говорю?», Гард ответил: «Понимаю».

И уже не удивлялся тому, что не только понимает чужой язык, но и разговаривает на нем.

Какой смысл удивляться этим чудесам? Надо побыстрее бежать от них!

- Найдите ему какую-нибудь одежду, — буркнул старший и, показав на комбинезон Гарда, добавил: — А это возьмите с собой. Хорошая вещь: кожа Посланника. Пригодится.—

С того конца подземного коридора, где был вход, раздался шум.

Гард увидел Азгада. В руках Азгад держал несколько ножей.

Быстро и ловко он метнул ножи в светильники — те погасли.

Кромешная мгла снова накрыла всех.

Римляне загалдели. Сквозь галдеж раздался властный голос командира:

— Не упустите этих гадов!

И тут же, у самого уха, Гард услышал другой голос — Азгада:

— Быстро за мной!

Комиссар почувствовал, что Азгад куда-то тянет его за руку.

Они ринулись по коридору. Рядом с ухом раздался свист. Стрела! — с ужасом понял комиссар. Азгад вскрикнул, но продолжал бежать. Гард почувствовал на своей руке чужую кровь. Он уперся в стену, но стена отворилась, пропуская Гарда и Азгада, и тут же закрылась снова.

В другом конце коридора, оказывается, была еще одна комнатка, совсем маленькая. В ней и скрылись Гард с Азгадом.

— Послушай, — раздался в темноте голос Азгада. — Я скоро умру.

— Нет! — крикнул Гард.

— Спасибо тебе, Божий Посланник, за то, что в мой предсмертный час ты счел возможным говорить со мной. Если я увижу сегодня Бога, я передам ему, что ты — честный и смелый Посланник.

В запертую дверь комнатушки уже рвались римские солдаты.

— Они сейчас ворвутся сюда. Дверь долго не выдержит. Значит, мне придется спрятать Весть здесь. Они не должны ее взять. Не должны!

Гард услышал, как зашуршала одежда Азгада, и понял: Азгад достал ту самую неведомую Весть.

Комиссар не видел, но чувствовал движения Азгада: тот прятал Весть.

Куда? Этого Гард не разобрал. Да и какое ему, собственно, до этого дело? Ведь скоро, совсем скоро он, комиссар Гард, вернется на Землю... Вернется на Землю... Вернется на Землю...

Комиссар с ужасом понимал, что чем больше он повторяет это, тем почему-то меньше верит в подобное счастливое развитие событий.

— Я все понял, — вздохнул Азгад. — Бог знал, что так будет. Он предвидел. Он — Бог. Он все может

предвидеть. Он знал, что я погибну. И прислал тебя. Посланник Божий ведь не может погибнуть?

— Хотелось бы в это верить, — вздохнул Гард.

— Ты ведь сможешь жить без этой своей кожи? — с искренним волнением спросил Азгад.

— Хотелось бы верить, — повторил Гард.

— Вот и отлично, — голос Азгада заметно слабел. — Значит, ты послан сделать то, чего не получилось сделать у меня. Они сейчас ворвутся сюда и уведут тебя. Но ты должен убежать от них. Ты сможешь. Ты — Посланник Бога. Но потом ты обязательно вернись сюда. И сделай то, зачем тебя послал Бог, — голос Азгада задрожал, Гарду показалось, что этот человек плачет. — Перед смертью я молю тебя об одном: вернись, найди Весть, а затем найди Иисуса и отдай Весть ему.

— Зачем? — спросил Гард.

—Ты же знаешь зачем. Для чего же ты хочешь проверить меня? Я все помню, все... Весть нужно отдать Ему, тогда ее можно будет прочесть, и тогда мир узнает Весть. Весть — это самое главное знание, которое Должны получить люди. Да? Правильно? Видишь, я ведь ничего не перепутал, да?

— Погоди, погоди. Я хочу, чтобы ты мне сказал, что это за Весть и почему я должен отдать ее Иисусу. Объясни!

«Зачем я его спрашиваю?» — удивился сам себе комиссар.

Голос Азгада становился все тише.

—Для чего ты все время проверяешь меня? — прохрипел он. — Ты ведь сам все знаешь... У Бога есть Весть. И у людей есть Весть. Только когда они соединятся, люди узнают Истину.

Дверь их комнатки оказалась весьма крепкой. Она трещала под напором римских солдат, но пока стойко держалась.

— У людей есть Весть. И у Бога есть Весть, — повторил Азгад. — Их надо соединить, только тогда родится Истина. Правильно? Ты — посланник Божий, и ты должен принести Богу эту Весть. Господь послал тебя, чтобы Весть не погибла, я это понял! Чтобы людям открылась Истина, — голос Азгада стал совсем слабым. — Как ты думаешь, Посланник, если я увижу Яхве, я могу у него спросить, зачем Он посылает людям столько страданий? Разве Бог в страданиях, а не в радости?

Азгад захрипел, затих, начал сползать.

Гард подхватил Азгада, положил на землю, потрогал жилку на шее — жилка не билась.

Рука наткнулась на рану. Стрела попала в горло. Азгад потерял слишком много крови.

Дверь трещала все беспомощней. Наконец она поддалась. В комнату ворвались римляне с факелами в руках.

Старший тут же бросился к Азгаду, с досады пнул его ногой.

— Ну, где эта ваша Весть? — крикнул он Гарду и со злости ударил его по лицу. — Куда вы ее спрятали? Я должен всем, всем показать эту ерунду, которую вы называете Вестью, чтобы все убедились, насколько вы все тут нелепые и бессмысленные создания!

Солдаты обшарили труп Азгада, обыскали Гарда, облазили всю комнатку, даже стучали по стенам.

Весть — маленькая деревянная палочка, похожая на рыбу, — словно испарилась.

— Где она? Где? — спрашивал старший, размахивая факелом перед лицом Гарда.

«Нужна мне ваша Весть, — думал Гард.— Если бы я знал, тут же бы тебе сказал. И сами тут разбирайтесь, мне на Землю пора».

А вслух сказал:

— Я не видел, куда ее спрятал этот бедный человек.

— Не видел? — повторил командир. — Ладно. У нас есть один хороший человек, а у него есть такие хорошие-хорошие инструменты. Когда инструменты прикасаются к идиотам вроде тебя, те сразу всё вспоминают. Сразу и всё. Надевай лохмотья этого ублюдка, и пойдем отсюда.

«Господи, еще не хватало, чтобы меня пытали, — вздохнул Гард. — И главное, за что? Зачем? Почему? Что это за странная история, в которую я попал? Ведь всего этого не может быть на самом деле. Не может! Это все чушь и бред! Бред и чушь! Сейчас мы выйдем из этого подземелья, а наверху меня уже

ждут. И меня заберут отсюда. И я буду вспоминать эту историю как страшный сон. А вскоре и вовсе забуду, чтобы не портить себе настроение. Если помнить все истории, в которые я попадал, никакого природного оптимизма не хватит.

Молодой сам раздел Азгада и передал комиссару его окровавленную одежду.

— У нас страшные пытки, — шепотом сказал молодой воин. — Но я верю вам. И я вам помогу. Я понял, кто вы такой. Не бойтесь. Я знаю, что делать. Я помогу вам. Обязательно помогу.