Не ДРД единой

Глава 27

Разборки затянулись, и нас попросили освободить площадку для поединков, чтобы не затягивать время. От нас действительно ничего не зависело. Я даже подслушать разговор с жюри не мог, потому что ни на ком из находящихся там не было метки, а без метки я мог слушать только тех, кого видел. А увидеть жюри у меня возможности не было: с нашей стороны окно в их помещении было непрозрачным.

— Безобразие! — возмутилась Дашка.

— Совершенно с тобой согласен, — торопливо ввернул Агеев. — Мне тоже не нравится, когда мне ни с того ни с сего приписывают чужие заслуги. Но обещали разобраться. Княгиню иногда удается убедить в том, что она неправа.

— Вот именно что иногда, — скептически сказал Темников. — Проблема в том, что вряд ли кто из жюри пойдет на прямую конфронтацию с членом княжеской семьи. А Маргарита Григорьевна иной раз упирается так, что повернуть ее в правильную сторону не удается. Ничего, Илья. Ей наверняка скоро надоест, и она уйдет, тогда остальные поединки будут за тобой.

— Ты забыл про Шмаковых — напомнила Мацийовская. — Она наверняка считает, что из-за Ильи лишилась дополнительного дохода.

— А что такого случилось со Шмаковыми? — заинтересовалась Дашка.

Мацийовская хоть и посматривала на нее неприязненно, все же рассказала про дуэль, на которой Шмаковы против меня выставили бретера, за что и поплатились, скорее всего отлучением от княжеской казны.

— Она раньше с них процент получала за то, что требовала внутри клана покупать только их продукцию. А сейчас князь конкретно так разозлился, Шмаковых вообще выставил, а своим подчиненным заявил, что они имеют право заказывать там, где хотят, но в пределах определенного бюджета, как это и было раньше.

— Ого, как у вас сложно, — удивилась Дашка.

— Фактически сейчас выстраивается рейтинг алхимиков в княжестве, — продолжила Мацийовская, довольная тем, как внимательно ее выслушивают. — Самое престижное — это поставки Грекову. У него не самое большое подразделение, так что по деньгам будет не слишком жирно, зато это показатель качества и возможные поставки другим родам. Плюс значок поставщика княжеского двора.

Однако. О таких вещах я даже не подозревал, но сейчас захотелось этот значок заполучить, причем на законных основаниях, а не по знакомству.

— Но Илья-то не виноват, что Шмаковы берега попутали, — возмутилась Дашка. — Более того, он от их отставки не выигрывает.

— Они от меня предприятием откупились, — важно сказал я, не уточняя размер приобретения. — Так что всё, скоро все прилавки будут заполнены продукцией Песцовых.

— Ага, как же, — хмыкнул Темников. — Чтобы завалить, таких предприятий с сотню нужно. Жалко, что Греков пока с алхимиком не определился, а то бы княгиня с Ильи переключилась бы на него.

Вслух я свое сомнение не выразил, но это не значит, что его не было. Княгиня ненавидела мою мать настолько, что не погнушалась ее лично убить. Она могла перенести на меня ненависть, при этом ограничение от тети Аллы наверняка уже снято, потому что Владик больше мою силу сосать не сможет. Кроме того, в свете открытой информации от Живетьевых сейчас я представляю опасность уже для сына Шелагиной. На этом фоне скандал с лоббируемыми ею Шмаковыми выглядит совсем уж мелочевкой, хотя и добавляет что-то к ее претензиям ко мне. Поэтому она пытается уронить мою репутацию, но роняет в первую очередь свою.

Собственно, я даже не удивился, когда результат моего следующего боя опять озвучивала княгиня, хотя на предыдущих поединках ее не было слышно. И опять победу присудили моему противнику. Хотелось плюнуть и уйти с этого представления, но, возможно, она добивалась именно этого?

Вернулся расстроенный Богданов.

— Почему-то записей твоих боев ни одной нет, — заявил он. — Сбой какой-то. Начало есть — и все.

Я глянул на камеры, направленные на площадку, сейчас они все работали. Но во время поединка, разумеется, я их и не отслеживал, хотя мог.

— Я просил дядю снимать на телефон.

— Я записывал твой бой, — вмешался Темников. — Могу сбросить кому-нибудь, но с условием, чтобы наша фамилия нигде не прозвучала, иначе отец с меня голову снимет.

Дядю, которому бояться было уже нечего, я не заметил, пришлось соглашаться на помощь Темникова на обговоренных им условиях. Он переслал видео мне, а я — тренеру. Как только Богданов отправился к жюри, в зале появились Шелагин-младший и Греков. Первый пошел на галерею, а Греков отправился к нам.

— Что у вас тут происходит, Илья? Олег Васильевич звонил, возмущался.

— Княгиня, — коротко пояснил я.

— Что княгиня?

— Вмешивается в судейство в пользу моих соперников.

— Да она не вмешивается, а присуждает победу противнику Ильи, — экспрессивно возмутилась Дашка. — Еще и видео боев волшебным образом пропадают с местных камер. Но у нас есть свое. Так что, если ничего не сделаете, мы выложим в сеть с комментариями.

— Не волнуйтесь, Дарья, сделаем, — ответом Греков заодно показал, что знает мое окружение. — Александр Павлович как раз пошел разбираться. Илья, я хотел бы переговорить с тобой без свидетелей.

— Подкупать будут, — непримиримо проворчала Дашка. — Не соглашайся, Илья. Они тебе и без того уже задолжали.

С Грековым мы отошли не столь далеко, просто чтобы не зацепить сферой от прослушивания посторонних любопытствующих. После установки защиты он сказал:

— Вы должны были еще вчера позвонить, когда все это началось.

— С чего бы мы должны? Мы рассчитываем на справедливое судейство.

— Ты же понимаешь, что с Маргаритой Григорьевной его не будет? От княжеской семьи сегодня никто не должен был явиться, но она возмутилась тем, что ее приказ не выполнили вчера, и решила сама указать всем место. Ты же понимаешь, что у нее на тебя зуб?

— Я понимаю, что она убила моих близких и это сошло ей с рук, — зло ответил я. — На этом фоне ее выступление тут выглядит детскими играми.

Греков нахмурился.

— Пока что твоим словам доказательств нет. Твой отец запросил информацию о расследовании. Дело не нашли.

— У меня есть фотографии всех документов оттуда.

— Откуда? — изумился Греков.

— В вашей системе безопасности очень много дырявых мест.

— Не так много, чтобы не найти того, кто тебе это дело вынес.

— Мне его никто не выносил. А вам бы лучше озаботиться поиском того, кто его уничтожил.

Тем временем очередной бой подошел к концу, а с ним и переговоры в закрытой комнате, потому что после объявления о результатах этого боя, было сообщено, что проверили бои с моим участием и пришли к выводу о неоправданном назначении победителя. Теперь победителем считался я.

— Понимаешь, Илья, там не все так просто. Тот, кто должен заниматься поиском, похоже, не на нашей стороне. От твоего отца мало чего сейчас зависит.

— Не стоит называть Александра Павловича моим отцом.

— Привыкай называть вещи своими именами.

Не стоило на меня, давить особенно в таких вопросах.

— Я пойду, — резко сказал я и пошел к своей группе поддержки.

Греков неопределенно хмыкнул, но пошел за мной и напомнил:

— Ты мне образцы зелий обещал.

— Они в машине, в багажнике. В сложившихся обстоятельствах я решил, что так будет безопаснее. Я сейчас отойти не рискну, но могу попросить дядю принести их вам.

— Я сам могу, — отмахнулся Греков и пошел к Олегу, который сейчас как раз спускался с галереи. Вместе с Елизаветой Николаевной и вторым моим дядей. Обсуждали они что-то довольно экспрессивно. Беседу, наверное, с княгиней. Ни княгини, ни Шелагина видно не было, но это ни о чем не говорило: они могли как находиться в помещении для жюри, так и давно уйти через вторую дверь, которая вела во внутренние помещения училища.

Я сел на место, заботливо сохраненное Дашей, и оказался под прицелом глаз всей группы.

— Илья, я правильно понял, что Греков хочет заключать договор с тобой? — прямо спросил Темников.

— Ему Рыжов расхвалил мои зелья, так что он хочет взять пробники и проверить, насколько похвалы соответствуют реальному уровню, — осторожно ответил я. — Еще ничего не решено.

— Господи, ну и наивность, — высказался Агеев. — Такие контракты посторонним не дают, так что не светит он вашему Илье, расслабьтесь.

— Думаешь, княжич пошел на конфликт с княгиней ради постороннего? — неожиданно спросила Мацийовская.

— Он вообще поборник справедливости, — напомнил Агеев. — И не первый раз конфликтует с мачехой. Маргарита Григорьевна в данном случае конкретно так подставляет княжескую семью. Не говоря уже об этом скандале, на имперские соревнования будет отправлен не лучший представитель княжества. Но может, в этом и состоит план? Чтобы не показать силу княжества?

— Почему ты так думаешь? — удивленно повернулась к нему Дашка.

— Потому что есть некоторые признаки, указывающие на проблемы княжества с императором, — важно ответил Агеев.

— Не выдумывай, — пренебрежительно бросил Темников. — Нет у нас проблем с императором.

— У вас, может, и нет, а у князя точно что-то есть. Вы это и сами могли бы понять, сложив между собой некоторые факты.

— Например?

— Например, то, что зелья хотят взять не по самым выгодным расценкам, а самый качественный вариант. Обычно это бывает перед началом военных действий.

Нес он откровенную чушь, но с таким важным видом, что его слушали, пооткрывав рты. Императору при его нынешней политике ползучего захвата княжеств не было необходимости развязывать военные действия на, по факту, своей же земле. Более того, в последнее время военных стычек между княжествами тоже не было, потому что император их очень жестко пресекал. Действительно, зачем поддерживать войну на собственной территории? Это плохо сказывается на развитии государства.

Агеев о таких тонкостях не думал и вовсю сочинял, придавая себе важности в глазах окружающих. От меня отвлеклись, что было мне на руку, и я перенес внимание на Олега, который как раз переговорил с Грековым и махнул мне рукой, намекая, что хочет переговорить без свидетелей.

Агеева слушали столь внимательно, что на мой уход обратила внимание разве что Дашка, которая тут же поставила свой рюкзачок на мое место, чтобы его никто не занял.

— Греков просит выдать ему что-то из нашего багажника, — с вопросительной интонацией сказал Олег.

— Выдай. Набор пробников зелий, стоит там в небольшой коробке. Что в комнате жюри-то было?

— Дура-княгиня была. — Олег выругался, ничуть не переживая о нежных ушах окружающих, поэтому я быстро поставил защиту от прослушивания, еще до того, как он продолжил: — Решила, что она стоит и над законом, и над правилами. А судьи жюри только блеять могли и отказывались говорить ей что-то поперек. Вот она и обнаглела. Не позвони я Шелагину, совсем бы тебя загнобили. Проблемный ты, как сказала Елизавета Николаевна. Она, кстати, на пару с Богдановым за тебя бились как львы. Правда, если бы не появление Шелагина, это ничего бы не изменило. А он сказал только одну фразу: «Мне отцу позвонить?», после чего княгиня оскорбленно ушла, ничего не ответив. Будут с ней еще проблемы.

— Может, ей Живетьев как раз сегодня устроит несчастный случай?

— А знаешь, только порадуюсь, — в сердцах сказал Олег. — Потому что нормальное расследование ей все равно не грозит, а расплата должна быть. И без того уже эта сука зажилась на этом свете.

На этой кровожадной ноте мы с ним расстались, и я намерился было вернуться к своей группе поддержки. Но не тут-то было. По дороге меня все-таки умудрилась отловить Федорова. Внука при ней не было — и правильно, он не умеет сдерживать эмоции и сейчас только помешал бы беседе.

— Здравствуй, Илья, — торжественно сказала она.

— Здравствуйте. Что вы хотели?

— Не так я представляла первый разговор с внуком, — она укоризненно покачала головой.

Разводить политесы я не собирался. Да и день выдался тяжелый, не способствующий вежливости и расшаркиваниям.

— Вы знаете, что я не ваш внук. Я знаю, что я не ваш внук. Так что либо говорите прямо, что вы от меня хотите, либо мы прекращаем этот разговор.

Улыбка любящей бабушки сползла с физиономии быстро, оставив после себя деловитое выражение прирожденного торговца.

— Если уж ты хочешь прямого разговора, да будет так. У меня есть кое-какие документы, которые я могу тебе продать. Владение ими в твоих интересах, — четко по существу сказала она. — Как тебе такое предложение?

— Не интересует, — ответил я. — Подозреваю, что и денег у меня нет, достаточных, чтобы удовлетворить ваши аппетиты.

— А ты подумай, Илюша, подумай, — ничуть она не расстроилась. — Документы нужны тебе. Но поскольку мне нужны деньги, то я могу их и другой стороне предложить. Я это не планировала, но, признаться, ты меня сейчас знатно разозлил, дорогой.

— Другая сторона вам платить не будет, документы заберет, а вас убьет, чтобы под ногами не мешались, — уверенно ответил я. — Я думаю, вы это прекрасно понимаете.

Что бы ни было на руках у Федоровых, вряд ли там было что-то, могущее повлиять на нынешнюю ситуацию. Более того, понимание, что Федорова хочет заработать на смерти сына и невестки, а не отомстить их убийцам, вызывало у меня по отношению к ней чувство брезгливости, а не желание заплатить. При этом я прекрасно понимал, что она ни к кому не пойдет, кроме меня, из опасения расстаться с жизнью.

— И все же, Илья, у меня есть очень полезные для тебя документы, — продолжила она. — Надумаешь купить — позвони. Так и быть, они будут тебя ждать. Могу даже по одной бумажке продавать. Но от самой бесполезной — к самой важной.

Она торопливо набросала номер своего телефона на листе, выдранном из записной книжки, и протянула мне. Помедлив, листочек я взял, взамен поставив на Федорову метку. Все же доля любопытства во мне присутствовала, хотя я сильно сомневался в полезности предлагаемых мне документов.

Я вернулся к своим, а она к внуку. Благодаря Метке, у меня появилась возможность их выслушать.

— Ну что?

— Пока ничего. Он уже знает, что мы не родственники. И похоже, не только это. Очень уж уверенно говорил. Платить отказался.

— Я говорил, что он гнида.

— Он оказался слишком информированным. Раньше надо было ловить, но кто знал, кто знал… Ничего, мы свое получим. Крючок он заглотил, так что рано или поздно мы распотрошим и эту рыбку. Как распотрошили предыдущую.

Я навострил уши, желая понять, кого они уже облегчили на некоторую сумму, но имен в разговоре не прозвучало. Да и тема сменилась очень быстро.

— Отца это мне не вернет.

— Тебе отца вообще ничего не вернет, — грубо оборвала внука любимая бабушка. — Ты должен прекратить себя жалеть и понять, что деньги сами себя не заработают, а жизнь, что с родителями, что без, — безжалостная штука.

Безжалостной тут была не только жизнь, но и любящая бабушка. Окончание разговора, к сожалению, я не услышал, потому что меня вызвали на очередной поединок.

Теоретически я мог совмещать бой и подслушивание, но практически и одно, и второе могло получиться с дефектом, поэтому я сделал выбор в пользу того, что было для меня важнее: показал, что действительно выиграл предыдущие два боя с большим преимуществом. Лупить по заднице противников я себе больше не позволял, но и не показывал всего, на что был способен: раскрывать козыри раньше времени нельзя.

После окончания поединка я проверил метку Федоровой, но она уже была далеко и молчала. На фоне было слышно радио и радостные комментарии какого-то типа, пытавшегося вовлечь Федорову в разговор, так что я предположил, что она сейчас в такси и возвращается домой.

С меткой я узнаю, где именно она живет. Нужно ли это мне? Не уверен. В чем-то она была права: меня действительно зацепило. Но решение — платить или не платить — я отложил на потом. Подумаю, посоветуюсь с Олегом. Возможно, стоит рискнуть небольшой суммой, чтобы получить доказательства вины княгини, если уж другие документы уничтожены?

На Полигон после окончания боев мы с Олегом поехали, но ни Грекова, ни Шелагина там не было. Может, и хорошо: еще одного псевдородственного разговора я бы за сегодня не вынес.