Не грози некроманту, попивая сок в Светлой Обители

Глава 3. Дело о конопляной полянке.

На лавке, чинно сложив руки на коленях, восседали лесник и оборотень. Я прохаживалась взад-вперед перед ними, сцепив пальцы за спиной в замок. Кое-как смыв из ведра холодной водой маскировочную мазь с кожи, я все равно осталась нежного болотного оттенка. Лауфман так же радовал физиономией цвета ранних лугов, при этом гневно сопел у печки. Вот и посмотрим, как воспримут его почитательницы новый образ.

Кил, принесший нам благую весть, с важным видом прогуливался по столу.

— Я не понимаю, куда смотрит ваш Жрец. Из расклада получается, что я хуже конопли?

Отрава всей моей жизни хохотнула, но быстро затихла под ласковым взглядом некромантки широкого профиля.

— Ну… — робко начал лесник, — мы же регулярно ходим на очищение в Святую Обитель…

— Ха! — каркнул Кил.

Я покосилась на единственного специалиста по светлым Жрецам в помещении. Лауфман пожал плечами. В столице этой гадостью особо не разживешься, поскольку Патруль бдит. А тут из закона лишь самосуд.

— Выбора нам отчет не оставил, — я тяжело вздохнула. А какие разночтения могут быть у пункта «Разобраться с незаконной коноплей»? А что бывает законная с документами?

— Давай просто сожжем и все, — внес предложение Лауфман.

— Я бы не советовал, — кашлянул Вариус. — Там целая поляна растет. Если ветер подует в сторону города…

Мда, таких народных гуляний в Феликтоне явно не было. Раньше на меня женщины косо смотрели, теперь и мужики станут ненавидеть.

— Есть один способ, правда, энергозатратный, — я покосилась на Кила. Ворон насмешливо щелкнул клювом. — Надо просто заставить жителей попросить нас уничтожить коноплю.

— Ага, сейчас, — фыркнул лесник, а я не удержалась от пакостливой улыбки.

В университете нам очень не повезло с куратором. Или повезло. Это как посмотреть. Профессора и магистры, конечно, хорошо, но ничто не заменит опыт профессионала. Каждый год из гильдии некромантов направляется один для «ведения» первого курса до выпуска. Когда мы услышали имя Тойто Фарей, половина забилась в экзальтированных судорогах от счастья, другая же — рыдала от редчайшей удачи познакомиться с живой легендой. Ага. Ему не было равных как убийце нечисти, но человек он — свинья редкостная. Сразу объявил, что готов помочь с усвоением заклинаний, когда в его напряженном графике найдется лишняя минутка (на моей практике такого чуда не произошло), но если будет хоть одна претензия по поведению — провинность отбывается на дуэлях. Но не со студентами или преподавателями. Противником выступала нечисть первого порядка. Еще и с мерзкой улыбочкой пообещал, что если провинившегося после этого не вылечат, то точно поднимут. Лично я влипала в наказания трижды: мантикора, волкодлак и химера. Зато потом после четвертого курса я стала умнее, и попадаться перестала.

Так вот. Прославленный некромант повел нашу группу в трактир по случаю знакомства, оплатил бочку вина и разрешил всем напиться. Мы бедные наивные дети, только вырвавшиеся за пределы дома, купились. Мало того, что этот нехороший человек проклял нас всех жутким похмельем (узнали о милой добавке на следующий день), но и изволил пошутить. Когда вместо подавальщицы к столу подошел странный мужик, никто не обратил внимания на него, пока он нежно не приобнял Трейси первого красавца факультета. И только истеричный визг парня пробудил пьяные мозги. Мы оказались в трактире полном дружелюбных и любвеобильных зомби. Первое знакомство случилось не с куратором, а с рабочим материалом. До сих пор, если собираюсь пригубить вина, сначала инстинктивно тщательно изучаю помещение, а потом постоянно втягиваю голову в плечи. Рефлекс.

Эту историю я и рассказала мужчинам.

— И как ты себя повела? — с хитрой улыбкой спросил Дарлей. — Визжала и носилась словно очумелая, наверное?

— Нет, — сухо бросила я. — Просто залезла на куратора.

— На ручки? — оборотень как-то похабно поиграл бровями.

— На шею.

И что странно Фарей тогда меня не отругал. Только хрипел неразборчиво, пока пытался выбраться из моего удушающего захвата. Но потом похвалил, если можно так интерпретировать фразу, сказанную с восхищением: «Ну, ты и наглая!».

Лауфман потер зеленую щеку и недовольным тоном спросил:

— И как ты собираешься перенести столь славный опыт на жителей Феликтона?

Я посмотрела на лесника:

— Нам нужны лопаты.

На кладбище было умиротворяюще спокойно. Для меня, по крайней мере. Ни тебе гулей, ни духов неупокоенных. Прямо пасторальная картинка.

— Ну? — Лауфман с лопатой вызвал опасений больше, чем без нее.

Я покрутила головой по сторонам:

— Нам нужен кто-то относительно свежий, мужчина, в возрасте.

— Во! — светлый ткнул в холм с кривой табличкой. — Старик Нельс. Две недели назад хоронили.

Я потерла ладоши:

— Отлично. Копай.

— Я? — напарник ткнул себя пальцем в грудь.

Даже говорить ничего не стала, только приподняла одну бровь. Нет, я легко могу раскопать могилу, и не запыхаюсь, но необходимо беречь силы для дальнейшего развлечения.

Лауфман насупился, но за черенок взялся.

— Разве зомби не должны сами выбираться?

Иногда общение с этим индивидом вызывает желание побиться головой об стену. А иногда и пробить ее.

— А давай мы в качестве эксперимента тебя в заколоченном гробу похороним на глубине двух метров и посмотрим, как ты сначала крышку пробьешь придавленную землей, а потом еще и кротом поработаешь.

— Понял я, понял, — пробухтел напарник, вгоняя полотно лопаты в землю.

Любо дорого поглядеть, как некоторые не приспособлены к огородным работам. Я говорила, что наш куратор слегка не дружил ни с головой, ни с остальным организмом? На третьем курсе он отвез нас на поле, дал каждому лопату и приказал его все перекопать, ведь любой некромант должен быть хорошей землеройкой. Только потом мы от декана узнали, что за это он получил мешочек денег от соседней деревни. У них там оказия приключилась с пахарем и чьей-то женой, и он временно оказался целиком нетрудоспособный. Вот такой наш прославленный некромант.

Когда лопата стукнулась о гроб, Лауфман умудрился измазаться весь. Как? Сие мне неведомо. Просто он очень уникальный человек.

— Крышку открой, — осчастливила я его новым заданием.

— Как? — он рассерженно тряхнул головой, пытаясь избавиться от песка в волосах. — У меня нет гвоздодера, только лопата!

— Вот ее и используй, но не сломай. Нам еще Вариусу собственность возвращать.

Старик Нельс как и был весельчаком по жизни, так и в гробу он лежал со щербатой улыбкой.

— Кил, — я подозвала ворона, — дальше работать будешь ты. После поднятия я скину привязку тебе. Твоя задача довести нашего воспитателя до жителей. Только смотри, чтобы они не заметили, веди себя как обычная птица.

— Не дурак, — важно усмехнулся помощник и покосился на светлого, прозрачно намекая, кто в нашей компании слабое звено.

Лауфман чтобы не разочаровывать окружающих, тут же принялся это доказывать.

— А зачем такие сложности? Направь зомби в город и все.

Закопать его, что ли, пока место пустует? Но ректор университета тот еще хитрый жучара, темный как есть. При зачете практики обязательно проверяют, цел ли партнер. Остаться без диплома ради удовольствия поплясать на могиле Лауфмана пока еще я не готова. Но год чувствую будет долгим.

— Прямо теряюсь, что следует тебе ответить, — честно призналась я. — Ты подозрительно кровожадный для светлого. Это целый день воздержания так сказался? Бедняга. Но натравливать на людей бесконтрольного зомби — перебор. И мне с ним рядом лучше не святиться. Давай-ка подумаем, сколько в городке некромантов, способных поднять труп? Просто феерия выбора. Мне нужно алиби, чтобы светлый Жрец не помер от радости. Поэтому сейчас я отправлюсь домой, а ты забросаешь могилу землей, спрячешь лопату и пойдешь на свидание.

— С кем? — подозрительно уточнил напарник.

— Слышь, Лауфман, а свечку тебе не подержать? Сам уж как-нибудь определись, с какой барышней сходить на сеновал. Только ты это, перед свиданием умойся, что ли. А то с таким кавалером дама не о романтике подумает, а где топор взять. А теперь не мешай, я матрицу сложную буду создавать.

Каким бы гадом не был наш куратор, все величие его таланта мы оценили при первом же поднятии зомби. Я потом два дня в лихорадке лежала, чуть не исчерпав себя полностью. А он легко организовал целый кабак живеньких трупов под полным контролем, ведь тогда ни один студент не пострадал.

Процесс создание матрицы очень кропотливый, тут крайне важно не перепутать руны, а то всякое бывало. Один раз у меня зомби принялся ковырять в носу. У преподавателя.

Я кинула конец заклинания в виде тонкого аркана на Кила и утерла пот со лба. Ворон гордый от возложенной на него миссии доведения жителей Феликтона до нервной икоты, воспарил в небо. Старик Нельс плавно поднялся и пошагал вслед за поводком.

Главное в любой проказе — это вовремя смыться. Поэтому, когда в нашу дверь начали истерично стучать кулаками, я уже сидела дома и пила чай.

Я удивленно присвистнула, разглядывая толпу женщин, вооруженных скалками, сковородками, ухватами. Некоторые грозно держали косы. При виде моего доброго лица, отдающего легкой зеленцой, они дружно попятились, оставив со мной один на один жену городского главы. Мариэла невысокого роста и с фигурой приближенной к кругу нежно сжимала в ладонях огромный тесак.

— Лия, девочка, у нас беда! — она патетично взмахнула руками, и я отшатнулась от опасно блеснувшего возле глаз лезвия. — Нельс! Он по городу ходит! К мужикам пристает! Коноплю требует! Они в Святой Обители закрылись! Но Жрец не справляется!

Конечно, он зомби ничего не сделает, я же в матрице не зря усиленную защиту от светлой магии прописала.

Светлая Обитель издалека очень напоминала муравейник: народа там набилось больше чем свободного воздуха. Вдоль паперти в подвываниями «Конопля!» прохаживался труп Нельса. В дверях с видом последнего защитника павшей крепости застыл светлый Жрец с пулевизатором. Подобраться к покойнику на расстояние пшика он не рискнул. А зря. Хоть раз бы в жизни полюбовался на язвы от очищенной воды и перестал меня ей поливать. Зрелище малоаппетитное.

Я уже приготовилась красиво произвести обряд упокоения, как из-за спины неожиданно вынырнул Лауфман.

— Не переживайте, я вас спасу! — крикнул он мужикам.

«Я»? Какая самонадеянность, право слово. Почестей мальчику захотелось. Прямо слезы умиления на глазах выступают. Если бы на моем месте был другой некромант, у него могло получиться, но я знаю этого светлого типчика как облупленного.

Приглашающе махнула рукой. Мол, действуй. С верхней ветки дерева иронично блеснули глаза ворона.

Первое заклинание не принесло зомби никакого вреда, пылью осыпавшись к ногам трупа. И второе. И третье. Лауфман посмотрел на меня и нервно сглотнул. А я в ответ скрестила руки на груди и мило улыбнулась.

Но напарник не умел сдаваться. Он закатал рукава и пошел врукопашную. Идиот хоть бы ножик с собой прихватил. Нельс, который до этого вел себя прилично для зомби, резко прыгнул на Лауфмана. Кил тоже хорошо знал чего ожидать от нашего заклятого друга.

Короткая борьба и безоговорочная победа за стариком, который натянул на голову борца с нечистью неизвестно у кого уворованные портки. Еще и брючины бантиком под подбородком завязал. Интересно, а Луфман не по причине ли скудоумия забывает, что Кил демон, которому очень много лет.

Я несколько раз хлопнула в ладоши в повисшей тишине.

— Браво, было… весело, — похвалила гневно сопящего напарника. — А теперь все же позволь мне разобраться с этой небольшой проблемкой. А ты пока избавься от головного убора, что ли.

Почаровав для острастки, я ударом снесла матрицу. Старик Нельс мешком осел на землю теперь точно в последний раз. Как говорил наш декан: надо иметь уважение к покойным и не дергать их дважды.

К ступеням храма я подошла легкой походкой победительницы, за что и была злостно облита очищенной водой. Светлый Жрец обогнул меня и устремился к лохматому и красному Лауфману. Еще и руки широко растопырил, собираясь заключить напарника в спасительные объятия:

— Мальчик мой, ты не пострадал?!

Мои губы сами сложились в ехидной усмешке.

Из Светлой Обители принялись осторожно выглядывать мужики. Городской глава как обычно был безжалостно вытолкан вперед. Он уже собирался произнести прочувственную благодарную речь, но его перебил грубый голос рыбака Милса:

— А что с ним будет? Вот девчонка молодец. Красиво сработала, а так пигалица пигалицей.

Спасибо тебе добрый человек на ласковом слове. Похвала прямо от души.

На Лауфмана было жалко смотреть: один мужик его потискал, а другие даже не заметили. Напарник стал еще печальнее, когда увидел, как хозяин кабака подбирает брошенные портки и нежно прижимает их к груди.

Я поймала взгляд светлого и выразительно провела пальцем по горлу. Кажется, товарищ слегка не подумал с кем он спит под одной крышей.

Городской глава мелким шагом подкрался к неподвижному телу и весьма не вежливо ткнул его носком сапога в бок. Я даже возмутиться не успела, как он крикнул, радостно потирая ладоши:

— А давайте старика второй раз похороним!

Мда, недооценила я жителей Феликтона. Мужики тут же обрадовано загудели, в преддверии поминок. Что ж, воспитательный момент не удался. Но я сдаваться не собиралась, ведь в арсенале было припрятано страшное оружие — женская армия.

— И вам совсем не интересно, почему покойник восстал? — я специального говорила громче, чтобы точно долетело до слуха, притаившегося в отдалении отряда со скалками и прочей домашней утварью.

— Да не, — отмахнулся от меня счетовод. Когда он нам зарплату выплачивал, все монеты слезами закапал. Еще и обсчитать попытался, искренне возмущаясь при этом: как это три рила не могут в сумме дать четыре. — Мало ли чего он забыл важное с собой забрать.

— Ага, коноплю, — веско бросила я.

Женщины оживились. Баба Шуся извечная подруженция нашей соседки, потрясая клюкой, возглавила стихинообразованную протестующую компанию:

— Точно! Все беды от нее проклятущей! Это что ж делается, бабоньки? Наши мужья уже в могиле лежать спокойно из-за нее не могут?!

— Цыц, старая, — прикрикнул на нее пахарь, — пока только один встал!

— Пока! — баба Зуся поддержала лидера восстания. — А дальше что будет?!

— А у нас теперь некромантка есть, — вякнул кто-то смелый из-за спин работяг.

— Девочку уморить захотели? — женское воинство ощетинилось оружием. — Сжечь дурь проклятую!

— Чего?! — вой пронесся по рядам мужчин. — Совсем бабы ополоумели?!

Возник вопрос: а не надышалась ли я парами незаконного курева витающего в воздухе Феликтона? И как быстро я останусь без диплома за развязывание войны среди населения городка всего лишь за месяц практики? Хотя наверняка Фарей меня за это похвалил бы.

Я посмотрела направо — женщины воинственно потрясают оружием, посмотрела налево — мужики яростно сжимают кулаки. А посередине сего безобразия я, Лауфман, светлый Жрец и вопрос с коноплей. Ну, студенческая смекалка, не подведи!

— Тихо! — я рявкнула так, что Кил вздрогнул на ветке и сорвался в пике. — Дамы и господа, у меня сразу две новости. Ваша драгоценная конопля проклята. — Я выразительно посмотрела на Лауфмана. Только попробуй не поддержать, я такую интимную болезнь на тебя нашлю, что к целителю будет стыдно обратиться! Но на напарника, видимо, напало просветление, и он закивал, подтверждая мои слова. — Кто-то наслал на нее сглаз, и теперь она не пригодна к употреблению.

— Так вылечи ее! — повторно влез тот же самый противный голос из-за спин.

Я подмигнула кружащему над толпой Килу, и на умника был произведен точный сброс птичьей мести.

— Вылечить невозможно. В таком случае проклятие ложится и на землю, и на растения, и на корни, и на пыльцу. Ясно куда я клоню?

Народ загудел, мол, чай, не дураки. Но тут владелец аптекарской лавки, на которого взглянешь и начинаешь сомневаться в качестве его ассортимента, щелкнул пальцами и дребезжащим голосом произнес:

— Мавки! Они подлецы! Кому еще выгодно?!

Пока я возвращала на место челюсть и искала потерявшийся от удивления голос, Лауфман в кой-то веке доказал, диплом ему вручили не за то, что он достал преподавателей нытьем.

— Подлецы? Но мавок-мужчин нет. Они все самки.

Не вовремя он решил цитировать профессора Каста, непримиримого женоненавистника. Армия женщин, может, и не причисляла нечисть к себе подобным, но на «самок» обиделась.

Я полюбовалась на выставленный светлым щит, который легко отражал летящие в Лауфмана предметы обихода, и хмыкнула. Говорят, нет женской солидарности. Ага, совсем нет.

— Причем тут мавки? — спросила у ближайшего ко мне представителя вражеского лагеря — счетовода.

— А они живут у болота и обменивают клюкву и лягушек на коноплю.

Профессор Каст возрыдал бы от ужаса. Мавки ОКОЛО болота употребляют коноплю. Да я ради научного интереса и инфаркта преподавателя хочу увидеть это зрелище.

— А вторая новость? — городской глава покраснел от натуги пытаясь перекричать общий гвалт.

— Да весь ваш этот аграрный вопрос в принципе не законен. За него полагается штраф.

Для простого человека есть несколько исключительно неприличных слов, которые могут заставить неприятно поморщиться. И «штраф» одно из них.

— И сколько? — напряженно-сипящим тоном в повисшей тишине спросил главный жмот города.

— Ну, за один куста гражданам выписывают штраф в десять рилов.

— Ничего себе, — удивленно присвистнул кто-то из мужчин. — Стоимость породистого скакуна.

Поздравляю Лауфман, мы определили твою цену на базаре.

— Но так она же ничейная! — вскрикнул казначей, обрадованный своей находчивостью.

Светлый опасливо опустил щит и спрятался за мной. Учитывая нашу разницу в комплекции, он бы еще за тонкой березой схоронился.

— Значит, ответственность несет город. Тут сумма штрафа уже от тысячи рилов в зависимости от размера делянки.

Услышав пугающую простого человека цифру, казначей схватился за сердце. Как будто никто не знает, что он носит в нагрудном кармане кошелек.

Но первым, сколь ни странно, проникся светлый Жрец. Быстро прикинув, что после уплаты такого штрафа на содержание Светлой Обители будут выделять крохи, он стукнул кулаком по ладони:

— Сжечь ее немедленно!

Но городской глава доказал, что мужик не только местами умный, но и ответственный.

— Жечь нельзя. Вся округа угорит. — Он оправил полы пиджака и деловым тоном уточнил: — А можно ли сделать, чтобы и упоминания о конопле не было?

Я кивнула.

На разборки с незаконной растительностью мы отправились незамедлительно. Шествие возглавляла я с поддержкой Кила с воздуха. В двух шагах позади плелся Лауфман и действовал мне на нервы. Остальные жители благоразумно держались в ста метрах от нас.

— Вайнер, а Вайнер, не злись, — ныла отрава всей моей жизни. — Ну, идиот. Ну, сглупил. Хочешь, я извинюсь?

— Жажду, — усмехнулась я. — Ваши извинения светлые такие же лживые, как и очищающие молитвы. Ты хоть раз в своей жизни приносил извинения от сердца?

И он задумался! Кажется, хуже о человеке думать не возможно, ан нет — сюрприз. Это оказалось не дно, а крышка люка.

— Я никогда ничего такого не совершал, чтобы просить прощения! — он гордо вздернул нос. — А если и было, что в Светлой Обители сняли!

Я аж споткнулась. Хм, помнится в университете они подшутили над светлым первогодкой — заставили того пройти по краю крыши, обозвав посвящением. Парень сорвался с высоты пятого этажа, но злостные темные вредители успели затормозить полет и студент отделался легкими ушибами. Это снимается очищением?

Нет, мы темные тоже не особо извиняемся. Наш куратор так вообще подобных слов не знает. Но мы это и не прячем за благостными физиономиями.

Как сказал Чойт Сизар: «Не заблудитесь».

Действительно. Я оценила хорошо вытоптанную тропинку. По-моему, она прекрасно сошла бы за тракт.

— Ничего себе делянка, — ошарашенно хрюкнул Лауфман, рассматривая огромное поле конопли.

Если его поджечь, из столицы будет видно.

— Поступим так, — я подставила локоть Килу. — Нашлю мор.

— Кха? С ума сошла! Ты же лес погубишь!

— Забыл, как вы уничтожили в теплице грядку с тинторами? — Между прочим, это был мой зачет. Месяц выращивала. Ничего, ответный амулет неудачи в виде небольшой булавки помог завалить светлому экзамен по боевым чарам. Он пять раз пересдавал, поскольку профессор слегка обиделся на усовершенствование своей внешности огромной грудью. Забавно смотрелось двухметровый мужик с суровым лицом и бородой красиво возлежащей на шестом размере. — Благостный полог поставь.

— Не извращай наши заклинания! — обиделся Лауфман.

— Я сейчас несколько не в настроении произносить всю ту галиматью, что вы любите навертеть, — прозрачно намекнула на чью-то попытку подставы.

Светлый тут же вскинул обе ладони:

— Благостный полог, так благостный полог.

Никогда не думала, что борьба за здоровье людей так утомительно. Израсходовались мы на пару знатно. Обратно брели, привалившись плечом друг к другу, и даже не ругались, а только слушали сзади всхлипы. Мужские.