Не ускользай от меня

ГЛАВА ВТОРАЯ

Гэбриел тщательно разрабатывал свою стратегию. Прошло две недели, прежде чем он незадолго до закрытия зашел в «Мозаику». Райэннон за прилавком обслуживала покупателя. Никаких признаков помощника, о котором она говорила.

Он рассматривал живопись, скульптуру и другие предметы искусства. Особое внимание обратил на несколько мозаик, пробежал взглядом по книжным полкам, выстроившимся у задней стены. До него долетел разговор за прилавком.

Голос Райэннон, теплый и уверенный, описывал процесс обжига и глазурования керамики, которую выбрал покупатель. Потом она предложила подарочную упаковку и доставку. Закончив операцию, она поблагодарила покупателя и попрощалась с ним.

Молодая девушка и ее мать, бродившие среди витрин, ушли секундами позже. Гэбриел взял том о традиционной орнаментальной резьбе народов Тихого океана и положил на прилавок.

Райэннон моргнула, узнав его. Лицо ее на бесконечно малую долю секунды напряглось. Не та реакция, какую бы он предпочел. Но во всяком случае, какое-то впечатление он на нее произвел. Одарив ее самой успокаивающей из своих улыбок, Гэбриел подвинул книгу и достал кредитную карточку. Райэннон казалась растерянной. Может быть, думала, что он уже забыл ее?

Никогда, без слов сообщил он. Она выглядела еще очаровательнее, чем он помнил. После их последней встречи ее образ постоянно властно дразнил память.

Она пробила в кассе чек, умело завернула книгу и протянула ему. Когда Гэбриел брал сверток, он с трудом удержался от искушения коснуться ее пальцев.

— Спасибо, Райэннон. — Он отметил, что она чуть вздрогнула. Потом показал на висевшую на стене мозаику. На ней был изображен длинноногий коростель с сияющим голубым плюмажем, стоявший среди папоротников и тростника на берегу ручья. — Ваша работа?

— Эта — нет, — покачала она головой.

— А абстрактные рисунки возле входа? — Он легко нашел галерею по ярким вихрям и водоворотам, своей живописностью приглашавшим покупателей.

— Мои, — подтвердила она.

— Я под впечатлением. — Он продолжал легкий разговор, придуманный, чтобы она свободнее себя чувствовала. Но ничего не изменилось. Чтобы девушка расслабилась, он перевел взгляд с нее на рисунки. — Классная вещь.

— Спасибо. Надеюсь, книга доставит вам удовольствие.

— Уверен, что доставит. Можете вы найти время на чашку кофе? Позже. — На его лице появилась наработанная улыбка, которая возникала помимо его сознания.

— Вам придется подождать, пока я сдам наличные, — резковато бросила она после недолгого колебания.

— Нет проблем, — пожал он плечами. — Могу я помочь вам запереть двери?

— Я делаю это, уходя. — Она выглядела совсем растерянной. Боялась остаться с ним в запертом помещении? Гэбриел не знал, как к этому отнестись. Что это — оскорбление в его адрес, результат пережитого потрясения или просто забавная ситуация?

Она закрыла большую стеклянную дверь и перевернула табличку с «открыто» на «закрыто». Потом сняла показатели кассы и, прежде чем исчезнуть в подсобной комнатке, предложила:

— Еще немного посмотрите, что здесь есть.

Ясно — во внутреннее святилище ему хода нет. Какие секреты она хранит там?

Гэбриел воспользовался временем, чтобы внимательнее рассмотреть выставленные в галерее произведения. Он остановился перед большой абстрактной мозаичной панелью, прислоненной к стене. Цветные камни, металлические краски и изогнутая медная проволока придавали сочность и удачную текстуру в общем-то беспорядочному нагромождению красок и линий. Он стоял и смотрел. Благодаря какой-то оптической иллюзии краски и линии постепенно превращались в интригующие и гипнотизирующие рисунки.

Наконец появилась Райэннон с сумкой на плече и легким жакетом в руках.

— Я хочу эту панель, — отрывисто бросил он. — Ведь это ваша работа?

— Вы увидели подпись?

Он только сейчас заметил скромную подпись на одной из плиток в нижнем углу. Лучше не пугать ее, а признаться, что догадался. Но он лишь улыбнулся и пожал плечами, будто она поймала его на попытке казаться умным.

— Вы серьезно? — спросила она.

— Совершенно серьезно.

Его вновь заинтриговала игра эмоций на ее лице: сомнение, неуверенность — она была совсем другой, когда разговаривала с предыдущим покупателем.

— Я заберу ее в другое время, — продолжал он, — но, если хотите, заплатить могу сейчас.

— Все в порядке. Я приклею надпись, что продано, — пообещала она наконец. — И если вы передумаете…

— Я никогда не отказываюсь от того, что хочу. — Он посмотрел ей прямо в глаза и заметил в них вспышку тревоги.

Назад, одернул он себя. Она не такая, как все.

— Можем идти? — Он снова спрятался за улыбку.

— Ммм… да.

— Хотите надеть? — Он протянул руку, чтобы взять и подать жакет.

— Нет, — быстро возразила она.

Был теплый вечер. Он почти не сомневался, что она не позволила бы ему помочь ей надеть жакет, даже если бы замерзала.

Что же таится за этим?

Райэннон щелкнула автоматическим замком и посмотрела, как Гэбриел прикрыл за ними дверь. При свете уличных фонарей его волосы отливали бронзой, а более светлые пряди превратились в золото.

Узкую оживленную улицу наполняла музыка с низкими настойчивыми ударами барабана, доносившаяся из темного бара.

— Если вы не против, мне хотелось бы найти что-нибудь потише, — сказал Гэбриел, посмотрев на неоновую вывеску.

— И не такое маленькое, — резко кивнула Райэннон. Он немного удивился. Она добавила: — Мне нравятся большие помещения, где можно двигаться. А вам? — Он был крупным мужчиной. Конечно, ему захочется вытянуть свои длинные ноги.

— А, понимаю, что вы имеете в виду, — беззаботно подхватил он. — Очень неудобные каморки, где колени не умещаются под столом и надо все время беспокоиться, как бы не ударить локтем соседа?

Они шли рядом. У Гэбриела одна рука в кармане брюк. В другой он нес книгу. Сегодня на нем был темный костюм и не было галстука. В расстегнутом вороте рубашки виднелась слегка загорелая кожа.

Навстречу им двигалась юная пара, сплетенная в объятиях и не замечавшая остальных пешеходов. Они почти налетели на Райэннон. Гэбриел решительно взял ее за талию и отодвинул в сторону. Потом моментально опустил руку.

Завернув за следующий угол, он остановился перед освещенным входом.

— Как вам это?

Через стеклянные двери Райэннон увидела просторный зал и людей, сидевших за столами, накрытыми скатертями. С потолка свисали стильные светильники, дающие мягкий свет.

— Слишком дорогой, — проговорила она.

— Мой кошелек вынесет, — засмеялся он и толкнул одну из дверей. — Подойдет?

— Да, — поспешно согласилась Райэннон и вошла.

— Не хотите чего-нибудь выпить? — спросил Гэбриел, когда они устроились за столом.

— Только кофе. Спасибо, — покачала она головой.

— Мне предстоит позже вести машину. — По правде говоря, она сомневалась, сумеет ли справиться с вином и этим мужчиной одновременно.

— Вы ели?

— Да. — Она действительно купила сегодня в закусочной коробочку с салатом и съела его, когда в галерее не было посетителей.

— А как насчет десерта? Я могу заказать его сам. — Он попросил у официантки меню десертов и поверх листов смотрел на Райэннон. — Могу порекомендовать шоколадное пирожное с вишней, но, если вы хотите что-нибудь полегче, то крем-брюле тоже неплохо.

Она сомневалась, хочет ли что-нибудь вообще. Но, посмотрев в меню, почувствовала, как потекли слюнки.

— Вы здесь регулярно бываете? — Безопасная тема.

— Время от времени. Это рядом с моим офисом, и обычно обслуживают быстро.

Намек, мол, у него не часто бывает свободное время. Или ему не нравится попусту тратить время. Ну, она и не предполагала, что он постоянно торчит там, где люди едят десерты и пьют кофе.

— Попробую крем-брюле, — решила она.

Гэбриел выбрал пирожные и заказал кофе. Потом положил руки на стол и сказал:

— Теперь расскажите о себе.

Райэннон опустила голову и крепко обхватила одной рукой другую, лежавшую на коленях.

— Галерея — мой хлеб и масло. Когда есть время, я делаю мозаики.

— Вы берете заказы?

— Иногда. Большей частью я делаю работу дома, а продаю в галерее.

— А где… ваш дом?

— Маунт-Алберт. — Она стрельнула в него озабоченным взглядом.

— Так значит, вы уроженка Окленда, здесь родились и выросли. — Гэбриел откинулся на спинку стула.

— Я родилась и выросла в Пьюкекоге, — покачала головой Райэннон.

— Деревенская девушка? — шутливо удивился он.

— Не совсем. У нас не было садов. — Эта местность с плодородной красной вулканической почвой славилась садами. Сделав усилие, чтобы расслабиться, она добавила: — Отец занимался электросервисом, это был его бизнес.

— Был?

— Сейчас он в доме для инвалидов, — после небольшой паузы ответила она. — Вместе с матерью он попал в автомобильную катастрофу.

— И ваша мать? — тихо спросил Гэбриел. Глаза сочувственно потемнели.

— Она умерла. Отец получил мозговую травму. О нем нужно заботиться все двадцать четыре часа. — Знакомая печаль наполнила ее. Она думала об отце, каким он был когда-то.

— Должно быть, вам трудно так же, как и ему. — Гэбриел помолчал, изучая ее лицо. — Когда это случилось?

— Около шести лет назад. — Она уставилась в скатерть, и та начала расплываться перед ней. — Мне хватило времени справиться с этим. — Если человек вообще может справиться с такой бедой.

Он положил руку на стол и указательным пальцем обводил круги на скатерти. Потом снова посмотрел на нее.

— У вас была семья, чтобы помочь вам?

— Бабушка. — Райэннон не знала, как бы она без нее выжила в тот ужасный год. — Она была удивительная.

— Я рад. Вы были слишком молодой, чтобы перенести такое горе. Есть у вас братья или сестры?

Райэннон покачала головой.

— А у вас?..

— Младший брат работает со мной, возглавляет австралийский офис. Сестра в Штатах. Родители развелись, но оба живут в Новой Зеландии с новыми супругами.

Довольно общие сведения, в них не звучит, в частности, обида на родителей за развод.

— Сколько вам было тоща лет? — спросила она.

— Десять.

Десять лет — самый уязвимый возраст. Интересно, сколько ему понадобилось времени, чтобы справиться с развалом семьи?

— Сейчас, — добавил он, — мне тридцать два.

— А мне двадцать три, — осторожно проговорила она.

— Я надеялся, что вы старше. — Он состроил огорченную гримасу.

Ей надо бы рассмеяться, но она отвернулась, поигрывая ложкой на столе.

— Я чувствую себя старше.

— Почему же?

— Я начала управлять бизнесом, еще будучи подростком.

— Ранние амбиции?

— Не совсем так. — Заметив, что он ждет объяснения, она добавила: — После аварии и смерти… дочери бабушка решила отойти от дел и свой бизнес поручила мне. — Это значило бросить занятия в университете. Иногда она жалела об этом. Но ее так сильно травмировало случившееся, что она не могла сосредоточиться на занятиях и экзаменах. Да к тому же отец не мог работать. Все средства от продажи его бизнеса пришлось использовать на его лечение. Райэннон пришлось самой зарабатывать на жизнь.

— Ваша бабушка управляла галереей? — догадался Гэбриел.

— Лавкой поделок в пригороде Онехунга. Вязаные вещи, керамика, немного живописи и резьба. Там я продала свою первую мозаику. Галерея почти не закрывалась, люди приезжали со всего города. — Райэннон остановилась из страха, что дрогнет голос. Положила ложку на скатерть. — Я унаследовала бизнес, когда бабушка умерла.

— Когда? — Гэбриел быстро стрельнул в нее взглядом.

— Почти три года назад. — Рак быстро убил ее. Смерть бабушки оставила огромную трещину в жизни Райэннон.

Наверное, он догадался, что она не хочет говорить об этом, и поменял тему.

— Ваш переезд на Хай-стрит — смелый шаг.

— Это риск. Но я была готова к переезду.

— Вы нелегко идете на риск, — он задумчиво разглядывал ее. — Ведь так?

Откуда он может знать после такого короткого знакомства?

— Просто я предпочитаю знать, куда иду.

— Иногда забавно сделать шаг в темноте. Никогда не знаешь, куда он может завести. — Глаза его снова стали серебристыми. Взгляд надолго задержался на ней.

Официантка принесла десерт. Райэннон взяла ложку и переключила внимание на блюдо перед ней.

— Ну как? — спросил Гэбриел.

Она заставила себя взглянуть ему в глаза. Ничего, кроме вежливого вопроса, она в них не обнаружила.

— Очень вкусно.

— Рука не беспокоит вас? — спросил он, понаблюдав за ней и занявшись своим пирожным.

— Там была всего лишь ссадина.

— Вы не хотите сказать мне, почему вы так испугались? — обманчиво небрежно спросил он.

Рука ее крепче вцепилась в ложку. Невидимая дрожь пробежала по телу. Не глядя на него, сделав несколько вдохов, чтобы овладеть голосом, она проговорила:

— Вы ошеломили меня. Вот и все. — Сделав еще несколько глотков, она спросила, закрывая для него историю своей жизни: — А как вы пришли к вашему бизнесу?

— Я попал в него более-менее случайно, — ответил Гэбриел, окинув ее проницательным взглядом. — Я работал в аэропорту в таможенном отделении. Фирме грузоперевозок грозило банкротство, мне пришла мысль, что это хороший шанс — купить дело и посмотреть, смогу ли я исправить положение.

— У вас были для этого деньги?

— Банк проявил доброту. — Он усмехнулся. — Правда, мне пришлось долго убеждать их, что я могу повернуть бизнес на правильную дорогу и выплатить все долги.

— Должно быть, вы были очень убедительны.

— Когда хочу, я могу быть очень убедительным. — Он посмотрел на нее поверх чашки с кофе, которую держал в руке.

Какой-то странный блеск, который иногда мелькал в его глазах, сейчас появился снова. Ей пришлось сделать усилие, чтобы не отвести взгляд.

— И, — добавил он, — мой дедушка — Боже, благослови его! — предложил гарантию для моего займа.

Так у него был любящий дедушка. Наверное, это помогло ему пережить развод родителей.

Гэбриел рассматривал кусочек пирожного на вилке.

— Сейчас его нет. А тогда у него в гостиной на медной подставке стоял большой глобус. Я помню, как он объяснял мне концепцию путешествия вокруг света. Перемещается из одного места в другое, пока не попадаешь туда, откуда начал.

— Сколько вам было лет?

— По-моему, лет пять. — Гэбриел проглотил кусок пирожного. — С тех пор глобус напоминает мне о нем. Вероятно, поэтому и появилась идея купить компанию воздушных грузовых перевозок.

Он поднес чашку к губам. Она смотрела на его горло, зачарованно не сводила глаз, пока он не поставил чашку. Тогда Райэннон поспешно переключила внимание на свою тарелку.

— Вам было нелегко, когда вы начинали, — заметила она.

— Это вызов. — Он погрузился в краткое описание своей карьеры: жесткое начало, препятствия на пути, очевидные успехи. — По-моему, это гораздо больше, чем вы хотели услышать, — оборвал он себя.

— Нет. Это волнующе.

— Так вот что волнует вас? Разговор о бизнесе? — Брови взлетели вверх. В улыбке скривились губы.

Райэннон почувствовала, как пол уходит из-под ног. Такой тонкий намек, и в глазах смех. А у нее краска поднялась от горла вверх и обожгла щеки.

— Я называю волнующим спуск на лыжах, — пожалев ее, начал он, — парашютный спорт и некоторые другие вещи. — На мгновение в глазах появился лукавый блеск. — Но разговоры о бизнесе? — Он покачал головой. — Вы не знаете жизни, малышка.

— Я не малышка! — ухватилась она за последнее слово.

— Я на девять лет старше вас, — напомнил он.

— Да. Дед.

— И я не ваш дед. — На этот раз его взгляд грозил наказанием.

Райэннон сделала большой глоток горячего кофе. Этот мужчина не выглядел похожим на чьего-то деда.

— А вы занимались этим? Я имею в виду… горные лыжи, парашют?..

— И остальное? — В уголках глаз появились морщинки. Он еле сдерживал смех. В мерцающем взгляде прятался провокационный вызов.

Райэннон вдруг задохнулась. Но не испугалась.

К ее величайшему облегчению, Гэбриэл не торопил ее и ничего не требовал. Он больше ничего не сказал, пока не справился с пирожным. Затем откинулся на спинку стула. Она доедала крем-брюле.

— Что вы сделали с теми плитками?

Она рассказала о заказе, полученном из церкви, ответила на его вопросы об инструментах и технике.

— Дом рядом с моим офисом собираются сносить.

— О?

— Может быть, вам стоило бы посмотреть. — Отодвинув пустую чашку, он спросил: — Хотите еще кофе?

Райэннон отказалась, кофе она больше не хотела. Но ей уже не хотелось уходить. С удивлением она поняла, что ей с ним хорошо, она получала удовольствие.

Но не могли же они оставаться здесь всю ночь. Она потянулась за сумкой и надела жакет.

— Спасибо. Здесь очень приятно.

Пока они сидели в ресторане, прошел дождь. При свете уличных фонарей блестели тротуары. На мокрой мостовой шипели колеса проезжавших машин. Еще жаркий от дневного солнца асфальт слегка парил.

— Можно поскользнуться, — решил Гэбриел, и его рука обхватила ее за талию. — Ваша машина на парковке?

— Да, но вам не обязательно провожать меня.

— Я хочу взять свою машину. И кстати, я бы все равно не бросил вас посреди улицы.

Она ощущала пронизывающее прикосновение его руки к талии всю дорогу до парковки. Ощущение не казалось неприятным. Райэннон не отодвинулась в сторону, пока не достала ключи и не отперла машину.

Прежде чем она села за руль, он остановил ее легким прикосновением к запястью. Она скользнула взглядом по его лицу, напряженно борясь с желанием убежать.

У Гэбриела между бровями появилась легкая морщинка. Он нагнулся и медленно и спокойно провел губами по ее щеке.

— Спокойной ночи, Райэннон.

Он открыл для нее дверцу и отступил от машины, когда она включила мотор.

Наблюдая, как исчезают габаритные огни на уровнях парковки, он сжал кулаки. Он еще ощущал тепло, проникавшее через блузку Райэннон. Гэбриел мысленно представлял гладкую кожу под тканью, видел, как он выдергивает блузку из-под стягивавшего ее пояса юбки и с наслаждением проводит пальцем по спине. Вот он крепко прижимает ее…

Сегодня ему понадобилась немалая сила воли, чтобы сопротивляться желанию скользить ладонью по ее бедрам, обнять ее за плечи. Он вспомнил, как почувствовал легкую дрожь, которая сотрясала ее, когда он положил руку ей на талию. Он правильно сделал, что на этом остановился. С другой женщиной он без труда бы догадался, что дрожь означает сексуальный ответ. Но с Райэннон…

Он мог бы надеяться. Но она не выказала ни малейшего одобрения его прикосновению. И когда он появился в галерее, оставалась сосредоточенной, почти холодной.

Он вошел в лифт, нажал на кнопку.

Проклятие, она холодная! Решительно так. Холодная и скрытная. Ничем не выдает себя. За исключением одного момента. Когда он сделал косвенное, довольно невинное сексуальное замечание, она покраснела, словно школьница.

Значит, ее холодность всего лишь ширма, фасад. Скрывающий что?

Страх!

Вот что это такое. Он бы никогда не догадался, если бы не поймал ее врасплох в первый день. Он напугал ее до потери рассудка одним абсолютно не сексуальным прикосновением с предложением помощи. Она так испугалась, что была не способна скрыть страх. Ее защитные сооружения дали трещину после нескольких минут боли.

Открылись двери лифта. В середине кабины стояла молодая хорошенькая женщина, которая вежливо улыбнулась, когда он вошел. Он нажал кнопку нужного уровня. Женщина посылала ему откровенные взгляды. Он никак не отвечал на них.

В подобной ситуации Райэннон забилась в угол.

Кабина остановилась. Женщина, которая ехала с ним в лифте, шагнула вперед. Выходя, она покосилась на него. Он стоял не двигаясь, пока не закрылись двери.

В галерее Райэннон так уверенно вела себя с покупателями. Ее манера едва ли изменилась, когда к ней подошел Гэбриел, разве что эта легкая, невольная перемена выражения на лице. Будто появилась невидимая стеклянная маска.

Маска соскользнула, когда она заговорила о работе. Но снова возвращалась при малейшем намеке на мужской интерес. Райэннон не умела флиртовать.

Двери лифта открылись. Гэбриел вышел. Теперь он улыбался.

Может быть, он сумеет научить ее?

Покупка панели дала Гэбриелу повод зайти в галерею в субботу, когда «Мозаика» открыта до двух. За десять минут до закрытия он нашел Райэннон за прилавком одну. Она склонилась над блокнотом.

— Привет, — сказал он, когда она подняла голову. Глаза ее на мгновенье подернулись дымкой. Когда они прояснились, появилась неуверенная улыбка.

— Привет.

— Помните? — Он посмотрел на панель и на красную наклейку на ней.

Райэннон вроде бы собралась с духом и приняла профессиональный вид.

— Я собиралась позвонить вам в понедельник и спросить, хотите ли вы, чтобы мы доставили вам покупку домой.

— Я возьму ее сам.

— Сейчас? Конечно.

Колокольчик над дверью отвлек ее. Вошла средних лет японская пара. Райэннон повернулась к полуоткрытой двери позади прилавка.

— Пери?

Появился широкоплечий молодой человек с гладкой смуглой кожей и темными глазами. Роскошная волнистая грива черных волос стянута в конский хвост. Обтягивающая мощные мышцы рубашка и красные кожаные штаны обрисовывали его крепкую фигуру.

— Да, босс? — сверкнул он соблазняющей улыбкой Тома Круза.

— Мистер Хадсон купил мозаику. Не упакуешь ли ты ее? Пожалуйста.

— Конечно. — Пери неторопливо подошел к мозаике, без усилий поднял ее и скрылся за той дверью, откуда появился.

— Как вы хотите заплатить? — равнодушно поинтересовалась Райэннон.

Доставая кредитную карточку, Гэбриел испытал вспышку досады. Она вела себя так, словно он незнакомец с улицы. И вид Пери немного поразил его. Когда Райэннон упомянула о помощнике, он почему-то представлял женщину, а не сексуально самоуверенного парня, явно занятого только своей внешностью.

Явление этого мачо ставило под сомнение все его догадки и заключения. Если Райэннон не против, чтобы у нее каждый день перед глазами торчал такой тип, едва ли она боится мужчин.

Она боится только определенных мужчин. К примеру, его.

Протянув ей карточку, Гэбриел изучал склоненную голову. И пока она оформляла платеж, с облегчением вспомнил, что, по ее словам, у нее нет молодого человека.

Японская пара продолжала дебаты над большой деревянной чашей. Они что-то бормотали, переворачивали ее и пробегали пальцами по гладкой поверхности.

— Пери не задержит вас, — вежливо сказала Райэннон, возвращая карточку и будто отпуская его. А сама тут же переключилась на японскую пару.

Вновь появился Пери с мозаикой, заключенной в прочный картон.

— Готово, приятель. Я имел в виду «сэр»! — Он бросил комически испуганный взгляд на Райэннон. Но она сосредоточилась на туристах, которые почти не знали английского. — Хотите я донесу? Далеко ваша машина?

— Нет, спасибо. — Еще не хватало вышагивать по улице рядом с этой выставкой мускулатуры. — Оставьте здесь. Я подожду, чтобы поговорить с вашим боссом.

— Конечно. — Пери прислонил картон к дальнему концу прилавка и довольно резко взглянул на Гэбриела.

Японцы решили купить чашу. Они с Райэннон подошли к прилавку. Она попросила Пери найти коробку и приготовить чашу к отправке по почте.

Пери опять, на этот раз с чашей, скрылся в подсобке. Райэннон терпеливо расшифровывала адрес, куда пара хотела послать покупку. Потом принимала у них плату. Гэбриел стоял рядом. Когда японцы поклонились и ушли, она повернулась к нему и показала на упакованную мозаику.

— Пери отнесет ее, куда вы скажете.

Она повернулась, наверное, чтобы позвать помощника. Гэбриел протянул руку, но тут же убрал ее.

— Мне не нужен Пери. — Она молчала. Тогда он спросил: — Вы ели?

— По субботам мы обычно очень заняты. И я до закрытия не вспоминаю о еде.

— Тогда можно вас пригласить?

— Куда?

Она что, никогда не слышала о свиданиях? Он вскинул брови. Она выглядела смущенной, закусила губу, щеки покраснели.

— Я хочу обсудить возможный заказ.

— Какого рода заказ? — Она подняла веки.

— Позвольте мне угостить вас поздним ленчем, и мы сможем об этом поговорить.

Она опустила глаза.

— Хорошо. — Райэннон подняла голову, и ее глаза встретились с его.

Гэбриел не ожидал от себя такого: ему хотелось схватить ее и целовать этот манящий, соблазнительный рот…

— Вы готовы? — спросил он вместо этого.

Гэбриел нашел в кафе-баре столик под зонтом на улице. Райэннон обрадовалась такому выбору — не надо заходить внутрь.

— Давно с вами Пери? — спросил он, когда она ела греческий салат, а он изучал пончики с яблоками.

— С тех пор как я переехала на новое место. В последние года два я продала несколько его работ — резьба по дереву. А он помогал мне перед Рождеством.

— Он резчик?

— Дядя научил его традиционной резьбе маори. Пери, в частности, пытается вводить мотивы маори в современный дизайн. Но это не так хорошо оплачивается, чтобы хватало на жизнь. Я рассчитала, что мне, когда перееду в город, понадобится помощник. И предложила ему место.

Пери уцепился за ее предложение, а ей не пришлось упрекать себя, что взяла его на работу.

— Наверное, это одно из сокровищ вашей галереи. — Взгляд Гэбриела стал задумчиво-проницательным.

— Он ловкий и сильный. И он защитил диплом по искусствоведению.

Гэбриел кивнул и воткнул вилку в пончик. Она ела блестящие черные маслины и аккуратно складывала косточки на краю тарелки.

— О каком заказе вы хотели поговорить?

— В здании «Энджелэйра» есть голая бетонная стена. — Он напомнил себе, что пригласил ее на деловой ленч. Всего лишь вчера он решил, что огромный гобелен, висевший на стене, запылился и вышел из моды. Его пора снять. — На ней нужно какое-то произведение искусства. Вроде мозаики.

Если он надеялся, что Райэннон ухватится за возможность украсить одно из прекраснейших зданий в городе, то глубоко заблуждался. Она сидела очень тихо, стараясь подцепить вилкой очередную маслину.

— Почему я? — спокойно спросила она.

Потому что он хотел завоевать ее. Быть уверенным, что она не ускользнет от него. В любом случае это будет нелегко. Но он проникнет в глубину хрупкой раковины, которой она защищается от людей. И тогда узнает, что под ней скрывается.

И еще потому, что у него возникло опасение, как бы его не отразимое до сих пор очарование не дало сбой. На сей раз его мужское обаяние спасовало перед этой женщиной.

— Мне нравится ваша работа, — ответил он.

— Вы хотите, чтобы мозаику сделал неизвестный художник? — скептически протянула она.

— Я знаю о вас многое. И…

— Что? — Она отложила вилку. Кожа на щеках натянулась и побелела. — Откуда?

— Просто всех расспрашивал. — Он помолчал, заметив, как потемнели и расширились у нее глаза. — У людей искусства. — И в мире бизнеса. Везде, где только мог. Удивленный ее реакцией, он не упомянул, сколько сыщиков разослал по всем направлениям. — Вы молодой художник, который только что заявил о себе, сказали мне. — Это все, что ему удалось раскопать.

Она выглядела удивленной, но краски постепенно вернулись на лицо.

— А не лучше вам нанять кого-то более известного?

— Мне доставит большое удовольствие спонсировать начинающего художника. — Он улыбнулся. — Когда вы станете знаменитой, я буду говорить: «А я давно заметил ее талант».

— А что, если я никогда не стану знаменитой?

— Вы не верите, что станете?

— По правде, я не думала об этом. Мне просто нравится делать то, что я делаю.

Она призналась, что ее подстегивают не амбиции. Что же движет ею? Любовь к искусству? Или просто нужда в деньгах?

— Ну как? Подумаете над моим предложением? Я собираюсь заплатить хорошую цену.

— Прямо сейчас у меня мало времени. Новая галерея, и еще мне надо закончить уже взятые заказы.

— Я могу подождать. — Если надо. От природы нетерпеливый, Гэбриел понимал, что иногда терпение необходимо, чтобы добиться действительно желаемого. Это называют отложенным удовольствием. У него создалось четкое впечатление, что с Райэннон оно будет надолго отложенным.

— Какого размера плоскость? — Она рассеянно тыкала вилкой в салат.

— Приблизительно три метра на пять.

— Такое большое? — подняла она на него глаза.

Он заметил в них искру интереса и решил закрепить успех:

— Это грубый подсчет. Стена не плоская. В одном конце она изгибается. Если у вас есть время, я могу показать после ленча.

Райэннон ткнула вилкой в очередную маслину и уставилась на нее, будто на хрустальный шар.

— Я должна посмотреть.

Гэбриел привел ее в фойе «Энджелэйр билдинг», предварительно отключив охранное устройство.

Элегантная центральная лестница поднималась вверх, доминируя в пространстве. По обе стороны от нее отходили офисы расположенных на нулевом этаже компаний. Все двери заперты. Золотые буквы на стеклянной панели оповещали, что кабинеты «Энджелэйр» расположены на третьем этаже. Оставшиеся площади здания занимают другие фирмы.

— Нам вверх, — Гэбриел махнул рукой в сторону лестницы. На полпути вверх лестничные марши разделились и обогнули выпуклую полукруглую бетонную стену со срезанным справа налево верхним краем. — За ней шахта центрального лифта, — объяснил он. — Другая его сторона стеклянная.

Она смутно помнила лифт, потому что бывала в здании раньше. Архитектурный выставочный экспонат. В здании были и обычные лифты. Под арками, где размещались магазины.

— Могли бы вы здесь сделать мозаику? — спросил Гэбриэл.

— Это будет вызов. — Как в рисунке, так и в исполнении. — И дорогой, — предупредила она, но возбуждение уже захватило ее.

— Нет проблем.

— Полагаю, вы хотели бы рисунок, имеющий отношение к вашему бизнесу, поскольку именно ваша фирма владеет зданием? — поднимаясь по лестнице, спросила Райэннон. Она подошла к стене, окинула взглядом всю высоту, погладила рукой выпуклую часть, чтобы почувствовать ее фактуру.

— Было бы хорошо, — рассеянно пробормотал Гэбриел, наблюдая за движением ее руки. Потом он перевел напряженный взгляд на ее лицо. — Но это не должна быть иллюстрация к логотипу компании или простое повторение его.

— Это облегчает дело, — улыбнулась Райэннон.

— Вам не нравится наш логотип?

— Не то чтобы он мне не нравился, но я не хочу повторять чей-то рисунок.

— Я предполагал что-то созданное вашим воображением. Уникальное.

— Это потребует размышлений, а я не могу работать полный день.

— Я говорил вам, что готов ждать, лишь бы получить то, что хочу. И по-моему, вы можете мне это дать. — Напряженный взгляд направлен на нее. В выражении что-то непонятное. У нее моментально перехватило дыхание и возникло странное ощущение, будто она стоит на краю чего-то непрочного, а не на обычном мраморном полу.

Райэннон заставила себя вернуться к практическим вопросам и запретила отвлекаться на эксцентричные фантазии.

— Придется делать мозаику в нерабочие часы.

— Это лучше. Меньше хождения по лестнице и помех.

— Мне понадобятся леса. Боюсь, они займут какое-то место на площадке.

— Ммм. — Он посмотрел вверх на стену. — Конечно. Это мы организуем. Я поговорю с ребятами, которые поставили леса по соседству, когда начали сносить здание. Вероятно, им захочется выполнить еще одну небольшую работу.

— Какая фирма занимается сносом? Я бы хотела встретиться с ними, спросить, нельзя ли позаимствовать у них разбитые керамические плитки.

Он написал для нее название фирмы.

— Что вы об этом думаете? — спросил он, показывая на стену.

Не было никакой логической причины отказываться от многообещающего заказа. Гэбриел охотно платил хорошие деньги. Предоставлял полную свободу в решении замысла. Мозаика будет выставлена в удачном месте. Сотни людей, каждый день входящих в здание, начнут работать на ее репутацию. А это, возможно, принесет новые заказы. Если своим искусством она сумеет достаточно зарабатывать, то сможет нанять помощников в галерею и больше времени отдавать созданию новых работ.

— Если вы уверены, что хотите именно меня, — словно в воду бросилась она, — то я бы с радостью взялась за эту работу.

— Я уверен, Райэннон, что хочу именно вас. — Он улыбался так, будто она позабавила его. Голос низкий. И в нем такая нота, от которой по позвоночнику спиралью побежало странное, удивительно приятное чувство.

— У вас есть какие-нибудь определенные идеи? — спросила она, подпустив в голос бодрости.

Его губы изогнулись, словно готовясь к улыбке, брови чуть поднялись вверх.

— Насчет рисунка? Это полностью ваше. Но я оценил бы консультации.

— Конечно. Я сделаю несколько эскизов, приблизительно подсчитаю цену и сколько времени мне понадобится. Только потом мы сделаем следующий шаг.

— Я буду ждать. — Он медленно улыбнулся, почти интимно, и она на мгновенье перестала дышать.

Ухватившись за гладкие полированные перила лестницы, чтобы увереннее себя чувствовать, она начала спускаться, глядя под ноги.

Гэбриел шел рядом. Руки беззаботно потонули в карманах.

— Может быть, судьба не случайно свела нас вместе, — проговорил он. — Совершенная пара.

Она споткнулась. Он тут же повернулся и протянул руку перед ней. Через секунду его ладонь сжимала перила чуть ниже того места, где она остановилась. Он стоял на одну ступеньку ниже ее, их глаза оказались на одном уровне.

— Вы — и моя белая стена, — уточнил он. — Вы в порядке?

— Да. — Но сердце явно собиралось выпрыгнуть наружу.

Она поняла: он не собирался ставить ей ловушку, но он не отходил.

— Вы в безопасности. — И после паузы: Со мной.

— Я бы не упала. — Райэннон сглотнула.

— Я бы не возражал. Вы падаете, а я ловлю вас. — Он загадочно, немного натянуто улыбался.

— Нет необходимости меня ловить.

— И вы не хотите быть пойманной, — медленно проговорил Гэбриел, изучая ее лицо.

Райэннон покачала головой. Новые чувства смущали ее. Возбуждение, вызванное страхом и еще чем-то, абсолютно незнакомым ей. Дразнящее тепло поднималось от пальцев ног, от него слабели колени, жар струился к щекам, во рту пересохло. Она облизала губы. Гэбриел провожал глазами движения ее языка. Сердце помчалось неизвестно куда, и Райэннон начала задыхаться.

— Так. Теперь нам лучше уйти отсюда. — Голос у Гэбриела был странно приглушенным.

Он шел чуть впереди. Она спешила следом по оставшимся ступеням. В самом низу он предложил ей руку, она будто не заметила ее. Он ничего не сказал на это, но что-то вспыхнуло в его глазах. Райэннон не рискнула разговаривать, пока они не вышли из здания. Он провел ее через боковую дверь для персонала. Несколько бетонных ступеней вниз.

— Этот выход ближе к вашей галерее, — объяснил он и снова включил охранное устройство.

— Вы хотите забрать вашу мозаику, — догадалась она.

Райэннон открыла галерею и подождала, пока он устроит большой картонный пакет под мышкой.

— Я дам вам знать, когда у меня сложится идея вашего проекта, — пообещала она.

— А вы сейчас не уходите?

— У меня еще есть здесь дела.

— Тогда до свидания. — Он улыбнулся ей и зашагал к парковке, пока она стояла и смотрела ему вслед.

Сколько раз в следующие несколько дней она хваталась за телефон, чтобы позвонить ему в офис и сообщить — она не может взяться за его проект.

Рядом с ним она чувствовала себя слишком растерянной. Слишком ясно сознавала хрупкость защитных барьеров, за которыми так мучительно спасалась от всего мира.

Он был первым мужчиной, который серьезно угрожал им.

Она не знала, как относиться к внезапному блеску в его глазах, к насмешливым складочкам в уголках рта. Он явно развлекался, делая замечания вроде бы с тайным значением. Она смущалась. Он вежливо смотрел на нее, делая вид, что не замечает этого.

В тот вечер, когда после кофе с пирожным он провожал ее до машины и наклонил голову, она поняла, что он хочет поцеловать ее. Причем в губы. А она стояла словно опоссум, попавший в свет фар. Ни намека на одобрение или на взаимность. И он сместил поцелуй на щеку. Часы спустя ей чудилось, будто она чувствует тепло его губ на своей коже.

Это называется сексуальным влечением, с растущим удивлением поняла Райэннон в четверг утром. Она стояла на коленях на полу в рабочей комнате и упаковывала большую стеклянную вазу в ящик, который затем погрузят в самолет.

Это нормальное здоровое чувство.

Она села на пятки, потрясенная открытием. Прошло несколько минут, прежде чем она поднялась.

Запаковав ящик в бумагу, она потянулась за маркой воздушных перевозок и наклеила ее. Под пальцами она ощутила знакомый рельеф ангела, распростершего крылья над ящиком. Пальцем она обвела все линии.

Гэбриел. Это имя ангела. Но ангелы бесполые. А Гэбриел Хадсон мужчина.

И ее влечет к нему. И он спокойно и безошибочно подает сигналы, что находит ее… во всяком случае, интересной.

Эхо шока, который она пережила, когда он признался, что «всех расспрашивал» о ней, сейчас ударило рикошетом. Это предупреждающий сигнал. Взяв фломастер, она подождала, пока перестанет дрожать рука, чтобы написать адрес на наклейке «Энджелэйра».

Она неправильно поняла причину расспросов. Гэбриел хотел узнать, достаточно ли она хороша в своем ремесле, чтобы сделать панно для его здания. Это естественно и абсолютно законно.

А вот страх — это своеобразная тюрьма. Может быть, сейчас у нее есть шанс избавиться от него? Принять его ухаживания? Многие женщины в ее возрасте имели уже нескольких любовников.

Фломастер заскользил в пальцах. Получилась клякса.

Любовников?

Она крепче обхватила фломастер, набрала в легкие побольше воздуха и старательно принялась заполнять наклейку. Зазвонил колокольчик над дверью. Она услышала, как Пери предлагает свои услуги покупателю.

Гэбриел не предлагал, но он хотел быть ее любовником. А не слишком ли много она вычитала в тепле его улыбки? В сиянии глаз, оценивающих ее? Может, она ошибается и это простая вежливость? И совсем необязательные с его стороны угрызения совести. Ведь он не может ответить ей взаимностью.

Пора все изменить. Она подавила нервный смешок. В конце концов, Гэбриел Хадсон, должно быть, сам выбирает себе модных красавиц. Райэннон понимала, что ей от природы даны привлекательные лицо и фигура. Но она не прилагала ни малейшего усилия, чтобы выставить их в выгодном свете. Лишь соблюдала аккуратность.

А если бы Гэбриел попросил ее стать его любовницей?

Она дернула головой. Надо подавить вспышку паники. Всегда можно отказаться.

Встав, она минутку помедлила: слегка кружилась голова. Обычные женщины, которые несут ответственность за собственную жизнь — а именно такой она отчаянно хочет быть, — не поворачиваются спиной к выпавшим шансам.

Райэннон доказала себе, что способна справиться с бизнесом. Арендовав новое помещение, она доказала, что может перешагнуть границу привычек. Она должна научиться так поступать и в личной жизни.

Весь день в галерее было много работы. Когда стало поспокойнее, Райэннон отправила Пери домой. Она часто так делала, возмещая отсутствие нормального перерыва на ленч. К концу дня торговля сокращалась, все спешили домой.

После пяти заглянул только один посетитель, ничего не купил и ушел. Без десяти шесть Райэннон решила, что ничего не случится, если она закроет галерею немного раньше. Она стояла в дверях, когда появился Гэбриел.

— Уже закрываете? — спросил он, взглянув на часы.

— Я никогда не прогоняю покупателей, — помолчав, ответила она, держась рукой за задвижку.

— Значит, я могу войти?

Она отступила, оставив дверь открытой.

— У нас есть новые работы из стекла художника с Южного острова. — Она показала рукой на витрину.

— Вообще-то я хотел поговорить с вами. — Он и не взглянул на витрину.

— Насчет вашего заказа? — быстро спросила она. Ошеломляющее открытие, сделанное утром, заставило ее с подозрением относиться к себе. Она боялась, что он сумеет прочесть ее мысли.

— У вас было время подумать над ним? — с минуту помолчав, спросил он.

— Немного. — Зато она долгие часы думала о нем. — У меня есть интересная идея.

— Не позволяйте мне подталкивать вас.

— Вы и не подталкиваете.

— Пытаюсь. — Он окинул взглядом лавку, будто в поисках вдохновения. — Вы продали еще одну вашу мозаику? — поинтересовался он. Место, которое она занимала, теперь заполняла вышивка.

— У нас был удачный день.

— Поэтому вы раньше закрываете? Вы устали?

— Отчасти. И я хочу навестить отца до того, как поеду домой.

— Не буду вас задерживать.

— Мне надо поговорить с вами, — призналась она. — Я бы хотела знать, что вы думаете об этом. Только минутку. — Она ушла в подсобку и вернулась с листом бумаги, который положила на прилавок между ними. — Я нашла это в Интернете. Архангел Гавриил со старинной русской иконы.

Он стрельнул в нее взглядом, потом переключил внимание на картину.

— Вы говорили, что не любите повторять уже сделанное кем-то.

— Я не предполагала повторять. Мне хотелось бы использовать цвета и некоторые элементы картины как отправной пункт.

Архангел был изображен на небесно-голубом фоне с терракотовыми краями с добавлением коричневато-красного и синего. Мантия с длинными рукавами была цвета глубокой зеленой воды, рукава отливали золотом, мягкая коричнево-красная рубашка охватывала плечи и спускалась ниже пояса. В руке он держал одну-единственную розу. Ей нравилось все, кроме розы.

— Краски потрясающие. Очень нежные, но в то же время насыщенные.

— Я рада, что вы одобряете.

Он улыбнулся, глаза засветились.

— Ох, Райэннон, одобряю, — мягко сказал он, — очень одобряю.

— Тогда я буду работать дальше, используя это. — Она потупилась и взяла распечатку иконы. — Но мне нужно измерить площадь, прежде чем я пойду дальше.

— Конечно. Когда вы хотите это сделать?

— В любое время, но не в рабочие часы. И мне нужно где-то достать леса.

— Оставьте это мне. Что-нибудь еще?

— Нет. Я принесу рулетку.

— Завтра? Или это слишком рано?

— Это не слишком рано. Я не могу работать здесь над вашим триптихом, но можно выкроить время на предварительные наброски, когда у нас не много народа.

— Жду вас после шести.

Гэбриел встретил ее, как договаривались, у служебного входа. Они вошли в фойе и вместе поднялись по главной лестнице. Кто-то уже поставил на широкой площадке стремянку.

— Могу я помочь? — спросил Гэбриел.

Перед уходом из галереи Райэннон переоделась в джинсы. Не самое удобное — лазить по лестнице в юбке.

— Если бы вы могли подержать наверху конец рулетки, — попросила она.

Когда они все сделали, Гэбриел оперся о стремянку, а Райэннон записывала окончательные измерения. Потом она задумчиво посмотрела на стену, зажав в зубах карандаш.

— Проблема? — спросил он.

— Ммм, расчет градусов изгиба стены. Мне может понадобиться план, чтобы я могла судить, что видно если смотреть под разными углами зрения.

— Помогут ли первоначальные чертежи здания? Они у меня в кабинете.

— У вас они есть?

— Конечно. Мне надо бы подумать об этом раньше. Все результаты измерений там есть.

— Все равно я сама должна их проверить. Известно, что планы во время строительства часто меняются. — Она продолжала разглядывать стену. — Но мне бы хотелось увидеть их, — рассеянно пробормотала она.

— Тогда пойдемте.

— Сейчас? — Райэннон навострила уши.

— Лучшего времени не будет, — ласково заметил он, слегка наклонив голову и вопросительно изучая ее нерешительность.

Райэннон притихла. Какая разница — быть наедине с ним в кабинете или в просторном фойе? — убеждала она себя.

Где-то недалеко раздался треск, потом рухнуло что-то тяжелое, под ногами чуть задрожал пол. Оба повернулись на звук. Команда, сносившая по соседству дом, работала допоздна.

— Здание защищено на случай землетрясения, — заверил он ее, когда они спускались по лестнице. — Несколько упавших кирпичей не принесут вреда. Вы не обращались к ним насчет плиток?

— Я звонила управляющему. Он не хочет, чтобы кто-нибудь ходил по площадке. Но они дали мне немного, то, что вынули из бетона.

Гэбриел провел ее через большую приемную в свой кабинет. Просторное помещение в кремовых и коричневых тонах с добавлением темного золота. Главное место занимал письменный стол, на котором среди стопок бумаг высился компьютер.

А у нее маленькая конторка теснилась возле еще более маленького стола. В комнате стояли два стула и широкая скамья для работы, плюс пирамида витрин, пока не используемых, и до потолка разные коробки.

— Что-то смешное?

Она не понимала, что на лице отразилась мгновенная усмешка.

— Я восхищаюсь вашим кабинетом.

— Мне он нравится. Функциональный, в нем хорошо работается.

И к тому же строго элегантный. По пушистому ковру цвета кофе они прошли в дальний конец, где под прямым углом друг к другу стояли удобные диваны, а между ними разместился низкий квадратный столик.

— У вас, должно быть, хороший дизайнер. — Она не села туда, куда он предложил, а продолжала стоя рассматривать кабинет.

— Я не нанимаю других, только хороших.

— Мне надо чувствовать себя польщенной?

— Это не лесть, а выбор лучшего специалиста для работы.

— Надеюсь, вы не разочаруетесь.

— Я уверен, Райэннон, что вы не разочаруете меня. — Сверкнув взглядом, он предложил: — Кофе? — И тут же включил стоявшую рядом кофеварку.

— Спасибо.

На стенах висели несколько взятых в рамки эскизов здания, фотографии аэропланов и групп людей. И над дверями лицом к письменному столу — мозаика, которую он купил у нее.

— Ox! — удивилась она. — Я думала, вы возьмете ее домой.

Гэбриел оглянулся на пути к встроенному шкафу.

— Большую часть своего времени я провожу здесь. — Достав толстый рулон чертежей, он быстро раскатал их, чтобы выпрямить, потом положил на стол. — Один из них может помочь.

Когда она села, он пошел к кофеварке и принес две дымящиеся чашки. Одну вручил ей и сел на противоположный диван, разглядывая ее из-под полуопущенных век.

Сделав глоток обжигающего кофе, Райэннон наклонилась вперед, чтобы посмотреть чертежи. Гэбриел сделал то же самое, сортируя листы. Наконец они нашли то, что искали. Он помог ей сверить чертеж с ее измерениями и начал скатывать листы обратно.

— Вам не помешает, если я иногда буду смотреть, как вы работаете? Мне бы хотелось наблюдать, как продвигается дело.

Конечно, помешает. Но не видеть его несколько дней — это ей не поможет. Он по-прежнему будет возникать в ее мыслях. И слишком часто.

— Нет, — солгала она. — Кроме того, вы же платите. — Вряд ли было бы удобно отказать.

А ему скоро станет скучно, сообразила Райэннон. Это ведь все равно что наблюдать, как сохнут краски.

— У вас уже есть представление, сколько это будет стоить? — Он стянул рулон с чертежами резинкой.

— Теперь, когда у меня есть точный размер, я смогу назвать вам цену. Но это будет недешево, — предупредила она. — Чтобы получить нужный цвет, наверное, мне придется покупать новые плитки.

— Меня не интересует дешевизна. — Он отложил в сторону рулон и откинулся назад. — Я всегда плачу, сколько необходимо, чтобы получить то, что хочу.

Он положил одну руку на спинку дивана и расслабился.

— Предположим, я завышу цену?

— Я не дурак, Райэннон. — В его глазах появился беспокойный блеск, он сощурился. — Вам не обмануть меня.

— Вы доверяете мне? — неожиданно для себя выпалила она.

Прошло с минуту, прежде чем он ответил.

— Да. — Потом спокойно спросил: — А вы доверяете мне?

Райэннон моргнула и, чтобы спрятать смущение, отпила кофе.

— Я уверена, что могу не опасаться: моя работа будет оплачена. У «Энджелэйра» репутация честной компании.

Она заметила легкое движение его губ, но не назвала бы это улыбкой. Глаза его стали холодными.

— Это не совсем то, что я имел в виду, — ровным голосом произнес он, будто некоторая холодность должна помочь ее пониманию. — Я говорил о наших личных отношениях.

— А у нас они есть? — Пытаясь найти подходящий ответ, она не придумала ничего лучшего. Ее уклончивость смахивала на тупость.

— Я определенно намерен их иметь. По-моему, это было понятно.

Райэннон уставилась на него. Ее потрясло выражение его лица. Напряженный взгляд, челюсть словно окаменела, в глазах застыла тревога.

— Вы говорите, что заказ зависит от понимания между нами? — Она вздернула подбородок, подавив испуг.

Прошла секунда, прежде чем он отреагировал. Гэбриел встал так резко, что она невольно вздрогнула. Он сделал несколько шагов, но не к ней, а к письменному столу. Руки глубоко погружены в карманы брюк.

— У меня нет привычки шантажировать женщин. — Несмотря на его строгий самоконтроль, она поняла, что он глубоко и опасно сердит. — Я уже принял решение о мозаике и не отступлю, какую бы невероятную цену вы ни потребовали. — Он окинул ее почти угрожающим взглядом, будто она рискнула воспользоваться этой уловкой, чтобы увильнуть от работы. — Если вы хотите, мы можем подписать контракт прямо сейчас. — Он подошел к столу, открыл ящик и бросил на полированную поверхность стопку бумаги и ручку.

Райэннон поставила чашку на стол и встала.

— В этом нет необходимости. Как я говорила, сначала я должна назвать цену.

С момент он не шевелился, уставившись на бумагу и ручку на столе. Затем поднял голову и с ледяным отчуждением сказал:

— Как пожелаете.

Их глаза встретились. Она сделала шаг, вышла из-за кофейного столика и остановилась. Пальцы сжались в кулаки, пока она сознательно не распрямила их.

— Простите, — проговорила она.

Еще мгновение, его рот искривился, лицо будто оттаяло.

— Извинение принято. И возвращено, — добавил он. — Мне не следовало ставить вас в трудное положение. Я не всегда бываю таким неуклюжим.

— Вы-то неуклюжий? Совсем нет. — Напротив, он слишком ловкий, слишком знающий. Ее просто мучило понимание того, что его опыт в области секса несопоставимо превосходит ее.

— Благодарю вас. — Одна темная бровь чуть-чуть поднялась. — Я постараюсь в будущем жить, помня ваши слова. — Он чуть скривил рот. — Мне нравится, когда вы рядом. Я бы хотел чаще бывать с вами, узнать вас. Но, конечно, если у вас нет такого же…

Сейчас тот момент, когда она может отвергнуть его. И он уйдет… Или не уйдет? Удивительно, но при мысли, что он может уйти из ее жизни, у Райэннон от ужаса перехватило горло. Какая-то часть ее разума знала: если она сейчас упустит свой шанс, то другого может не быть.

— Если я для вас проклятие, — подтолкнул ее Гэбриел, когда молчание затянулось, — сейчас самое время сказать об этом.

— Вы для меня не проклятие. — Райэннон рискнула чуть улыбнуться. И еще сильнее рискнула, произнося эти слова. Голос, низкий и хриплый, выдавал ее.

— Нет? — У Гэбриела просветлело лицо. Он обошел письменный стол и остановился перед ним, опершись на него и сложив на груди руки. — Так в чем же дело, Райэннон?

— Я не умею… поддерживать отношения.

— Отношения складывались плохо? И не один раз?

— Просто, — она заставила себя поглядеть на него, всего один миг, — меня не интересуют мужчины.

— Вы красивая женщина. — Гэбриел воспринял ее слова скептически. — Мужчины должны быть в вашей жизни… или, во всяком случае, мужчины, которые заинтересованы быть частью вашей жизни.

— Я занята созданием своего бизнеса. — Она пожала плечами. — Времени на многое другое не остается.

Он снова нахмурился.

— Так, а теперь вопрос ценой в шестьдесят четыре тысячи долларов, — словно пародируя кого-то на ТВ, произнес он. — Я вас интересую?

Наступил момент истины. Райэннон почувствовала, что она бледнеет. Щеки и виски похолодели. Голова чуть кружилась. Знакомый выброс адреналина, который у нее ассоциировался с Гэбриелом Хадсоном.

— Вы мне… нравитесь.

— Нравлюсь? — Он вскинул брови и засмеялся.

Должно быть, слова прозвучали ужасно наивно. Но он понятия не имел, как трудно ей было произнести их. Вздернув подбородок, с намеком на вызов, она встретила его взгляд.

Он перестал смеяться и напряженно смотрел на нее.

— Иди сюда, — позвал он, протягивая руку.

Райэннон сглотнула, губы полуоткрылись, глаза расширились.

Он попросил ее сделать первый шаг. И после секунды оцепенелой нерешительности она сделала этот шаг и потом еще один. Она шла, будто по краю обрыва, где один-единственный промах может стать фатальным.

Наконец она протянула руку. Сильные пальцы крепко сжали ее. И вместо паники ее охватило чувство безопасности и тепла. Оно потрясло ее своей силой.

Она ждала, что сейчас он обнимет ее. И опять — удивление. Он медленно поднес ее руку ко рту и поцеловал, потом перевернул ее и кончиком языка нашел крохотную точку, где куда-то спешил пульс.

Взрыв тепла пронзил все тело, и у нее перехватило дыхание. Гэбриел поднял голову. От сияния его глаз пульс помчался еще быстрее. Взяв ее другую руку, он притягивал ее, неподатливую, ближе к себе, пока их тела слегка не соприкоснулись. Ее бедра почувствовали крепость его бедер. Ее груди терлись об его рубашку. Даже сквозь одежду она ощущала, какой жар идет от него. Райэннон старалась дышать свободно, хотя пока не рискнула смотреть на него. Безопаснее разглядывать венецианские ширмы за его спиной, которые смягчали свет с улицы.

— Райэннон? — От его дыхания у нее на лбу взлетали пряди волос.

Веки налились тяжестью, она заставила себя посмотреть на него. Теперь она была так близко, что могла видеть щетину на его решительном подбородке. Потом она посмотрела в глаза и увидела там себя, отражавшуюся в темных зрачках.

— Райэннон, — снова повторил он, — тебе понравится, если я поцелую тебя?

Тревога вспыхнула и тут же умерла. Вдруг она почувствовала себя спокойной и уверенной. Его рот приближался. Красиво очерченный, такой, какой должен быть у мужчины. Твердый, но не тонкий, решительный, но обещавший нежность.

— Да, — выдохнула она чуть громче шепота. А в бежавшем куда-то сердце загремел гром.