Не ускользай от меня

ГЛАВА ПЯТАЯ

Райэннон потянулась, расслабляя затекшие мышцы, и отодвинула заполненные налоговые формы. Наверное, надо бы нанять бухгалтера. Но ей нравилась работа с цифрами. Еще бы побольше времени!.. Но если бы дело дошло до выбора, она бы предпочла больше времени тратить на свое искусство.

Это напомнило ей об обещании, какое она дала Гэбриелу.

Память тут же нарисовала его портрет яркими красками. Большой, уверенный в себе и слишком умный для нее. Он пробудил спящие эмоции. А до недавнего времени она считала, что лучше жить без них.

Без них комфортно, безопасно и удовлетворительно. Она спряталась от жизни в кокон, который с такими мучениями сплела вокруг себя.

Теперь ни о каком комфорте не может быть и речи. Равновесие под вопросом. И во всем виноват Гэбриел Хадсон.

Изображение ангела приколото к стене над ее столом. Она видит его постоянно. Это помогает творческому процессу. Наверное, поэтому так трудно изгнать из воображения его смертного тезку. Неизбежно один напоминает другого.

Райэннон посмотрела на картину, положила перед собой лист белой бумаги и начала рисовать.

Когда она вернулась в реальный мир, шум уличного движения, который мешал день и ночь, странно стих. Часы над столом показывали, что сейчас раннее утро. И ей стало холодно.

Но теперь она знала, что хочет сделать с голой стеной в здании «Энджелэйра».

Поморгав, она потянулась к телефону. Вряд ли парковка открыта в такой час. Она вызвала такси, чтобы отвезло ее домой.

Несколько часов спустя будильник разбудил ее в обычное время. Она сползла с кровати.

— Ты так поздно вернулась. Тяжелое свидание? — Джанетт, варившая в кухне кофе, с любопытством поглядела на нее.

— Работа, — ответила Райэннон и взяла чашку. — Прости, если я разбудила тебя.

— Нет. Я просто прихожу в себя. Работать днем и ночью плохо для твоего здоровья. Ты это знаешь? Когда ты была последний раз на свидании?

Вот Джанетт хорошо справлялась с личными делами. Но за ее довольно легкомысленными словами скрывалась искренняя забота.

— Позапрошлым вечером, — защищаясь, сообщила Райэннон.

— О? — Налив в чашку кипяток, подруга помолчала. — Хорошо было?

— Да. — Правда, было хорошо, пока не… — Джанетт, предположим, мужчина, с которым ты встречаешься, без твоего ведома узнает твой адрес… Будет ли это тебя беспокоить?

— Ммм. — Джанетт села за стол и подождала, пока сядет Райэннон. — Зависит от многого, — рассудительно начала она. Если он по-настоящему мне нравится и раздобыл адрес, чтобы послать мне цветы или что-то такое, то это скорее меня бы порадовало. Если он не собирается преследовать меня или что-нибудь в этом роде…

Райэннон размешивала сахар в кофе. При этих словах она вздрогнула и отпила немного горячего напитка, чтобы согреться.

— Ты беспокоишься? — спросила Джанетт.

— Нет.

До конца недели каждого входившего в галерею после пяти Райэннон встречала испуганным взглядом. Но Гэбриел не появлялся.

К уикенду она закончила заказ церкви. Повода прогонять из мыслей Гэбриела и его заказ не осталось. Или по крайней мере ни к чему было делать вид, будто она слишком занята, чтобы думать о нем.

В течение следующей недели она сделала конечный эскиз плана мозаики. На уикенд побывала у нескольких поставщиков.

В понедельник Райэннон составила смету работы над мозаичным панно и определила цену. Пока Пери принимал покупателей, она сидела за своим столом и несколько минут смотрела на телефон. Потом собралась с духом и взяла трубку. Услышав голос Гэбриела, она глубоко вздохнула.

— У меня готов финальный эскиз, — проговорила она и быстро отбарабанила цифры. — Он молчал. Она добавила: — Я понимаю, это кажется слишком большой ценой, но это не так дорого для…

— Это справедливая цена, — перебил он ее. — Она не вызывает у меня сомнений. Но я бы хотел видеть конечный эскиз, прежде чем мы договоримся о контракте.

— Конечно. Я собиралась предложить тебе посмотреть.

— Если ты не хочешь оставлять галерею, я могу прийти к тебе. Одиннадцать тридцать удобно?

Рабочее время?

— Да, — согласилась Райэннон, испытывая странное разочарование.

Но чего она ждала? Она поставила его на место. И он подчинился высказанному ею желанию продолжать их отношения на строго деловом уровне. Ей бы надо быть довольной.

— Я буду, — резко произнес он.

Райэннон положила трубку. Надо же, ладони взмокли и оставили след на пластмассе. Она достала из коробки на столе бумажную салфетку, пытаясь убрать следы смятения.

Гэбриел, нахмурившись, смотрел какое-то время на трубку, прежде чем медленно положить ее. Потом вернулся к открытому ежедневнику с назначенными встречами, который секретарь положила ему на стол.

Импульсивно ему хотелось вскочить и бежать в галерею прямо сейчас. Всю последнюю неделю он боролся с этим желанием. Но прагматический подход взял верх. В одиннадцать тридцать. Есть шанс, что он убедит Райэннон пойти с ним на ленч. На деловой ленч, скажет он ей. Если бы он нашел в эскизе или в контракте, к чему придраться, это могло бы сработать…

А вдруг она воспользуется его придиркой, чтобы отказаться от проекта? У него замерло сердце.

Он не сомневался, что она увлечена работой над мозаикой, даже взволнована. Это его козырная карта. Когда контракт будет у него в кармане, она уже не сможет полностью уйти из его жизни. Пока мозаика не будет закончена.

Он намеренно опоздал на пятнадцать минут. Извинился, сославшись на выдуманную встречу, которая продлилась дольше намеченного. Ему пришлось подождать несколько минут, потому что Райэннон занималась с несколькими покупателями.

Она отмела его извинения.

— Тебе лучше пройти сюда, — предложила она, подводя его к двери в подсобное помещение.

Пока Райэннон шла к столу, стоявшему в углу, он осмотрел комнату. Она оказалась больше, чем он ожидал, но все пространство занято полками и столами для работы.

— Вот эскиз. — Райэннон положила большой лист бумаги во всю ширину стола. — Надеюсь, ты одобришь.

Он подошел к ней и держал один край листа, не давая ему свернуться. Она закрепляла другую сторону.

Цвета были как на картине в Интернете. И хотя первое впечатление было, как от абстрактного произведения, он заметил и сюрреализм — одежда ангела и его серебристые крылья. А если приглядеться ближе, то и его лицо, и длинные струящиеся золотые волосы, которые сливались с фоном эскиза, и бегущая поперек серебряная полоса… Все вместе создавало ощущение скорости и света.

— Ты можешь сделать это в мозаике? — спросил он.

— Да. Но эти серебряные пятна будут поверх закрашены металлической краской. Сначала я думала о зеркальном стекле. На эффект от краски мягче. И она лучше сочетается с другими цветами. Тебе нравится?

— Ты могла бы объяснить некоторые символы? — вспомнив свой план, проговорил он.

Вообще-то ему не нужны были объяснения.

Она выпрямилась, забросила прядь волос за ухо. Глаза сияли. Когда она посмотрела на него, в глазах не было никакой обычной настороженности. И она была такая красивая, что у него сжалось сердце, будто невидимая рука сдавила его. Чувство чистейшего наслаждения охватило Гэбриела.

Он увидел, как расширились ее глаза, стали больше зрачки, раскрылся рот. У него возникло почти непреодолимое желание закрыть его своим. Потом она моргнула и отступила. Убрала руку с рисунка, и бумага скаталась в рулон. Она без необходимости поправила волосы, нервно засмеялась.

— Вот так. Надеюсь, это то, что ты хотел.

Он понял, что она все еще ждет его суждения. Намеренно притворяться, будто что-то не так, он не мог.

— Блестяще. Исключительно, что я хотел… нет, это больше того, о чем я мог мечтать.

Райэннон немного расслабилась. Даже улыбнулась. Хотя и чуть настороженной, натянутой улыбкой.

— Если ты удовлетворен, я подготовила две копии контракта. — Она повернулась к столу и открыла ящик.

«Если он удовлетворен»? Проклятье! Он не будет удовлетворен, пока не уложит ее в свою постель. Тогда он научит ее понимать, что значит быть по-настоящему удовлетворенным. Он хотел видеть страсть на ее лице, когда она смотрит на него, а не на произведение искусства. Он хотел видеть момент изменения в напряженной маске желания. Маска спадает — и остается лишь неконтролируемый обнаженный восторг сексуального удовлетворения.

Она нагнулась и достала из ящика пару листов бумаги. Гэбриел невольно залюбовался линиями ее спины. А когда юбка натянулась — вот он, момент свободы фантазии!

— Если ты хочешь что-нибудь изменить… — сказала она, поворачиваясь к нему, и… лицо ее сразу напряглось. Но не от желания, скорее от страха.

Гэбриел виновато опустил глаза на контракт, который она держала. Минуту спустя он посмотрел на часы.

— Почему бы нам не обсудить детали за деловым ленчем?

Райэннон упрекнула себя: она ошиблась. Гэбриел не из тех мужчин, которые смотрят на женщину, словно тигр, оценивающий жертву. Он предложил пойти на ленч тоном человека, у которого мало времени. И он не хочет тратить его попусту. Поэтому предлагает соединить необходимый процесс еды с бизнесом. Когда он снова посмотрел на нее, в глазах никакого выражения, только холод.

— Мы часто работаем во время ленча, — проговорила она. — Я не хочу оставлять Пери одного. Может быть много покупателей.

Глаза у Гэбриела вспыхнули на крошечную долю секунды. Единственная реакция, какую она заметила. Потом он перевел взгляд. Она поняла, что, пока говорила, вошел Пери.

— Нет проблем, босс, — бодро возразил он. — Или ты не доверяешь мне?

— Конечно, я доверяю тебе!

— Тогда иди, — беззаботно посоветовал он. — Я справлюсь.

— Пойдем? — вскинул брови Гэбриел и показал на дверь.

— Я получил квитанцию на медные подсвечники, которые мы приняли в прошлом месяце, — сказал Пери, помахивая листом бумаги. — Оставлю ее на твоем столе. Идет? До свидания, — твердо закончил он.

— Полагаю, я вернусь через полчаса, — заключила разговор Райэннон, взяла сумку и положила в нее копии контракта.

В ближайшем кафе-баре, просторном и пока еще не очень людном, официантка показала им на столик в углу у окна. Гэбриел снял пиджак и повесил на спинку своего стула. Потом сел и сделал заказ.

Райэннон протянула ему контракт. Он быстро прочел свою копию, задал два вопроса и, получив удовлетворительный ответ, подписал каждую копию.

— Я прослежу, чтобы ты завтра получила первый чек, как оговорено в контракте.

— Спасибо. Мне он будет нужен, чтобы купить материалы.

Он подвинул бумаги к ней и предложил красивую, украшенную золотом ручку, которой он подписывал бумаги. Она взяла еще теплый от его пальцев цилиндр и поставила свою аккуратную подпись.

Гэбриел с минуту будто изучал ее, потом взял свою копию и всунул в нагрудный карман пиджака, висевшего на спинке стула. Райэннон протянула ему ручку, он отложил ее в сторону. Потом протянул руку.

— Пожмем руки?

Она разрешила ему подержать ее руку в своей, но не больше секунды.

— Когда ты сможешь начать панно? — спросил он, когда официантка принесла заказанные блюда. — Я прикажу подготовить леса.

— Я дам тебе знать. Это зависит от того, как быстро я смогу получить все материалы. — Она положила в сумку свою копию контракта. — У тебя в здании есть место, где их можно складывать? Плиткам нужно много места.

— Найду что-нибудь. Полагаю, лучше, чтобы они были близко к рабочему месту?

— Если возможно.

— Я сделаю это возможным.

Она стрельнула в него взглядом и принялась разрезать круассан.

— Твоего желания достаточно, чтобы все стало возможным, — сказал он.

— Нет! — Нож выскользнул из рук Райэннон и порезал ей большой палец. Она выронила нож на тарелку.

Гэбриел притянул к себе ее руку, обхватил запястье и осмотрел тонкую алую полоску на коже.

— Ничего, — проговорила Райэннон, видя, как из пореза бежит кровь. — Этот нож не очень острый.

— Достаточно острый. — Он вытащил бумажную салфетку и сложил ее. Получившуюся подушечку прижал к крохотной ранке.

— По правде, — проговорила Райэннон, — все это не стоит такого внимания.

— Сиди спокойно, тогда кровь скорей остановится, — заметил он, когда она попыталась высвободить руку.

— Обычно со мной не происходит таких историй. — Уже второй раз получается какая-то глупость, когда она ест с Гэбриелом. — Ты, наверное, думаешь, что я идиотка. — Хорошо еще, что его не было, когда она разбила стеклянную вазу, увидев цветы.

— Я знаю, что ты не идиотка, — улыбнулся он. — Ты деловая женщина со здравым смыслом и к тому же одаренный художник. Прекрасное сочетание.

— Не у всех художников голова в облаках. — Если продолжать разговаривать, может быть, она отвлечется от факта, что его рука обхватила ее запястье.

— Это очевидно. А против чего ты возражаешь?

— Я… не помню, о чем мы говорили. — У нее пересохло в горле. Если бы он не держал так крепко руку, она бы заметно дрожала.

— Я сказал, что если человек чего-то очень сильно хочет, то может получить. А ты возразила, мол, нет…

Она смотрела на их руки.

— Так бывает не всегда. К примеру, если твое желание зависит от другого человека, который очень сильно хочет того же.

Он наклонил голову, обдумывая ее возражение.

— Для этого существует компромисс. Если возможно, я постараюсь привести к выигрышной ситуации всех заинтересованных лиц.

— Иногда, — Райэннон так напряженно смотрела на сложенную салфетку, что у нее заслезились глаза, — кто-то должен проиграть.

— Я не проигрываю. — У нее похолодела спина. А он добавил: — И ты тоже.

Она встретилась с ним взглядом. Глаза холодные и непреклонные. Свет из окна подчеркивал их серебристый отлив.

— По-моему, кровь уже не идет, — сказала она.

Он осторожно поднял угол салфетки. Потом убрал ее и отпустил руку.

— Не тревожь ранку.

— Не буду. — Раны заживают, и шрамы со временем становятся незаметными. Случаются чудеса. Даже физически искалеченные люди иногда удивляют медицинский мир.

— О чем ты думаешь? — В его взгляде светилось любопытство.

— Ни о чем, — подняла голову Райэннон. Она взяла круассан и откусила кусочек. Вот и повод не разговаривать. Ни о чем она не может ему сказать. Никому не может ничего сказать! Пока не подавит темных демонов своего прошлого. Сама.