Не ускользай от меня

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Получилось вовсе не так, как Райэннон ожидала. Долгое время, которое показалось ей вечностью, Гэбриел не двигался. Он только смотрел на нее, будто проверял, понимает ли она то, что сказала. Он не заключил ее в объятия, а только слегка обхватил пальцами за плечи. А затем наклонил голову и мгновенно слегка скользнул губами по ее рту. Потом откинулся назад. У нее хватило времени пережить миг разочарования, прежде чем он повторил свое движение. На этот раз он дольше задержался на ее губах. И когда он оторвал рот, то почти в ту же минуту вернулся снова и поцеловал тверже, решительнее.

Райэннон никогда не думала, что мужской рот может быть таким мягким, таким наполняющим. Будто он хотел давать, а не брать. Будто ее рот — нечто утонченное и бесценное, требующее особой заботы и внимания. Ах, если бы ее…

Ее прежде никогда так не целовали.

Когда он поднял голову и вопросительно посмотрел на нее, она могла ответить только мечтательным взглядом.

— Ты могла бы поцеловать меня в ответ, — предложил он с веселым удивлением.

Она постеснялась признаться, что не знает, как это сделать, и покраснела. Чтобы скрыть смущение, она наклонила голову и отвернулась от него. Потом высвободила пальцы из его руки и притворилась, будто ей надо поправить волосы.

— Мне пора идти, — промямлила она.

Когда он сделал шаг, она отпрянула в сторону. Но он всего лишь подошел к дивану, чтобы взять ее сумку, которую она там оставила. С загадочным выражением он вручил ей сумку.

— Я понимаю так, что у тебя на вечер еще есть дела.

— Я обещала сделать покупки в бакалее.

— У тебя есть сожитель? Тоже художник?

— Джанетт, медсестра.

— A-а, Джанетт.

Он наблюдал, как она вышла из здания и направилась к машине.

— Завтра я должен лететь в Австралию, надо побывать в нашем сиднейском офисе, — прежде чем закрыть дверь, предупредил он. — Когда вернусь, я сообщу тебе.

Хоть подышу свободно, подумала она. Но вместо облегчения чувствовала укол разочарования. Всю дорогу домой она вспоминала поцелуй. В ней оживало удивительное наслаждение и странное беспокойство, похожее на восторг. Нетерпеливые водители позади ее машины гудками напоминали, что красный свет уже сменился на зеленый. И она опять переключала сознание на вождение.

Гэбриел позвонил в конце следующей недели. В галерее как раз было затишье.

— Я вернулся только вчера вечером, — сообщил он. — Секретарь вручила мне два пригласительных билета на премьеру концерта африканских танцоров. Если ты свободна, не хочешь ли присоединиться ко мне и посмотреть представление?

— Сегодня вечером?

— Я понимаю, что времени мало. Если ты занята…

— Нет. — Она приняла решение, и голос зазвучал совсем по-другому. — Я имею в виду, что… это будет приятно. Спасибо.

— Можно позвонить тебе домой?

— Нет, встретимся здесь, — быстро возразила она. — В какое время?

— Если в семь пятнадцать? Тогда у нас будет время перекусить перед спектаклем. Может быть, мы поужинаем после него.

— Свидание? — с любопытством спросил Пери, когда она положила трубку.

— Африканские танцы.

— Предполагают, что будет хороший спектакль. Я слышал, что трудно достать билеты.

— Гэбриел получил пригласительные.

— Гэбриел Хадсон? — У Пери взлетели брови. — Что ты собираешься надеть?

— У меня нет времени заехать домой. — Она посмотрела на свою прямую бежевую юбку и светло-зеленую блузку.

— Шоколадка моя, для Гэбриела Хадсона тебе надо надеть что-нибудь особенное. — Пери неодобрительно смотрел на нее. — Почему бы тебе не слинять во время ленча и не найти себе что-нибудь сногсшибательное? И скажу тебе вот что. Почему бы нам обоим не слинять? Если отпустить тебя одну, ты выберешь что-нибудь скучное и неправильное.

Райэннон знала, что у нее скучные платья. Просто она не любила привлекать внимание.

— Нет, — отказалась она. — Я не могу этого сделать.

— Послушай, есть дюжина бутиков в двух минутах отсюда. Там мы найдем тебе нормальную вечернюю тряпку. Сколько покупателей мы упустим за эти полчаса? Одного? Может быть, двух?

В конце концов она согласилась. Хотя и не призналась, что мысль о покупке для себя «нормальной вечерней тряпки» ошеломила ее.

Пери прекрасно провел время, отвергая вещи, которым не хватало цвета или стиля. Наконец он поднял вверх большой палец. Его одобрения заслужило простое шелковое платье цвета чистой морской воды с короткой юбкой. Пери сказал, что оно «гламурное и под цвет твоих глаз». И к нему ярко-голубой атласный жакет. Последний штрих — пара темно-голубых лодочек с застежкой на боку на высоких шпильках. Несколько викторианский стиль придавал им особую пикантность.

Райэннон приняла душ в крохотной ванной, примыкавшей к ее кабинету, чуть-чуть подкрасилась, оделась и вышла.

— Клево, — оценил он и даже остался после того, как она закрыла галерею. Пери придумал предлог, будто ему надо проверить сделанную раньше резьбу. Но она подозревала, что он решил убедиться, не струсит ли она. А то, только и смотри за ней, возьмет и переоденется в будничную одежду.

— Я чувствую себя Золушкой, — пожаловалась Райэннон. — Это не я.

— Конечно, это ты. Настоящая ты. Очень привлекательная женщина. Ты слишком долго прячешь свой свет под тыквой.

— Под тыквой? — засмеялась она. — Говорят не «под тыквой», а «под мешком»!

Он усмехнулся в ответ и убрал прядку волос у нее со лба. Стук в дверь сообщил о прибытии Гэбриела. Пери опустил руку и отступил в сторону, с удовлетворением разглядывая ее.

— Впустить его?

— Спасибо. — Она деловито подхватила сумочку из бисера и атласа. Пери настоял, что ей необходима такая сумочка. В новых для себя заботах Райэннон пропустила острый взгляд и резкий кивок, которым ответил Гэбриел Пери, когда тот открыл ему дверь. Она повернулась, и ее заворожило сияющее выражение Пери.

— Теперь я оставляю тебя, Рай. Ты готова, — пробормотал он и послал ей воздушный поцелуй, направляясь к двери.

Но она не пропустила одобрительный взгляд Гэбриела, когда он оглядывал ее. И оценивающий блеск в глазах.

— Готова для меня? — спросил он.

Она кивнула, размышляя, будет ли она когда-нибудь готова для этого мужчины. В смокинге, темных брюках и ослепительно белой рубашке он выглядел красивее, чем когда-либо раньше.

— Многие зовут тебя Рай? — спросил он.

— Близкие друзья. А тебя зовет кто-нибудь Гэби?

— Только семья. Ты тоже можешь, если хочешь.

— Я не семья.

— Надо взять такси? — спросил он, задумчиво оглядев ее.

— Нет, мы легко дойдем до театра пешком.

— В этих туфлях? — Он улыбнулся, глядя на ее ноги в лодочках, застегнутых на пуговки.

Он был прав. Она не часто носила такие тонкие высокие каблуки. И ему хватило одного взгляда, чтобы заметить это. Наверное, он уже не раз сталкивался с издержками женской моды. Вновь напоминание о ее неопытности.

— Со мной все будет в порядке, — заверила она его, направляясь к двери.

— Не то чтобы они мне не нравились, — бормотал он, захлопывая за ними дверь.

— Я оделась для… — Она чуть не выпалила «для тебя». Он и так знает.

— Усилие оправдалось. Ты выглядишь ошеломляюще.

— Ты тоже хорошо выглядишь.

— Большое спасибо, — мрачно буркнул он. — Мне это тоже стоило усилий.

Уже в театре Райэннон порадовалась, что последовала совету Пери. Некоторые зрители вроде бы были одеты совсем просто. Но такая простота стоит больших денег. Другие, наоборот, сверкали шелками и расшитыми блестками платьями.

Она и Гэбриел тоже привлекали внимание. Видимо, потому, подумала она, что он многим известен. Или, может быть, потому, что он так прекрасно выглядит. И главное, она чувствовала себя уверенно и безопасно. Ведь его стройная фигура высилась рядом с ней. Его рука слегка поддерживала ее под локоть. Он вел ее через толпу к заказанному маленькому столику, где их ждали вино и легкая закуска.

К тому времени, когда они вошли в зал и заняли свои места, она уже начала радоваться вечеру.

К концу безостановочного, динамичного представления с музыкой и танцами ее голову переполняли экзотические образы в ярких разноцветных костюмах, правда совсем минимальных. Красивые люди, не скованные запретами, радостные и дарящие эту радость зрителям. Она вышла в фойе, чувствуя себя так, будто провела несколько часов в другом мире.

Кто-то окликнул Гэбриела. Он представил ее мужчине и женщине. Но она не расслышала их имен и с усилием улыбалась и слушала светскую болтовню. Потом Гэбриел повел ее в ближайший ресторан.

Хозяйка зала подвинула стул, и Райэннон села. Хозяйка пообещала, что официант подойдет через минуту. Райэннон устроилась поудобнее и нашла место на столе для сумочки. Она перехватила взгляд Гэбриела. Он, точно медитируя, уставился на нее.

— Некоторые из этих танцев скорее деревенские, — заметил он. — А костюмы, вернее, их отсутствие… Тебе понравилось?

— Конечно! — кивнула Райэннон. — Замечательное представление.

— По-моему, у художников не остается времени на ханжество.

Подошел официант, который приносит только вино. Гэбриел спросил, что она хотела бы выпить.

— Я бы хотела домашнего красного. Мне еще вести машину.

— Я надеялся, что ты позволишь мне проводить тебя домой, — проговорил Гэбриел, когда официант ушел.

— Моя машина на парковке. Мне не хотелось бы оставлять ее там на ночь.

Едва заметный скептицизм мелькнул в его глазах. Они поговорили о представлении, потом принесли ужин. Беседа переключилась на другие формы искусства.

Когда они вышли из ресторана, улица выглядела спокойнее, хотя еще всюду были люди и мимо непрерывно проносились машины. Когда они перешли на неровный, выложенный камнями тротуар, шпилька моментально застряла в щели. От падения Райэннон спасла только быстрая реакция Гэбриела, который подхватил ее.

С полсекунды она почти упиралась в него, вдыхала его запах. Ладонь лежала на его груди. Тепло его кожи проходило сквозь ткань рубашки. Она убрала руку.

— Ты в порядке? — Он уже не держал ее, но его рука еще чуть касалась локтя.

— Да. — Если не считать, что сердце готовилось выпрыгнуть наружу. — Спасибо.

— Может, они и чертовски сексуальны, но такие туфли опасны.

— Сексуальны? — Она невольно посмотрела на обхватывающий лодыжку ремешок.

— Конечно, маленькие пуговки с одной стороны… Они интригуют. — Он наклонил голову набок. В его глазах при свете уличных фонарей прыгали дразнящие чертики. Он словно изучал ее лицо, потом посерьезнел.

Инстинкт подсказывал ей не принимать вызов, пропустить мимо ушей его слова и замять случившееся.

Но она все-таки заставила себя посмотреть в глаза Гэбриелу.

— Ты случайно не туфельный фетишист? — беззаботно бросила она.

Стоило посмотреть на вспышку удивления в его глазах. Затем он восторженно засмеялся, и ей стало тепло и приятно.

— Не фетишист, ничему не поклоняюсь. — Он с любопытством изучал ее. — Мне просто понравились… твои туфли.

Райэннон поняла — пауза не случайна. Хитрая улыбка и лукавое выражение лица спокойно и ясно сказали об этом.

Райэннон была счастлива. Она тоже может! Как любая другая женщина, которая ходит в театр, пьет вино и обедает с привлекательным мужчиной. Она тоже умеет вести легкий разговор, отвечать на комплименты, обмениваться шутками с непринужденной беззаботностью. Просто ей нужно больше практики.

И похоже, что Гэбриел хочет ей в этом помочь.

На следующее утро он позвонил ей в галерею.

— Сегодня вечером ты занята?

— Я обещала помочь с концертом в пансионате, где папа. — Обитателей, которые могли принимать в нем участие, готовили неделями. И хотя отец вряд ли что-нибудь понимал, он вроде бы радовался, слушая музыку.

— Тогда, может быть, мы пойдем на ленч, если ты сегодня закроешь галерею пораньше?

Искушение было велико, и она колебалась.

— По правде говоря, в этот уикенд я должна работать над заказом для церкви, если я хочу закончить его к назначенному сроку.

— Тогда в другое время? — после паузы предложил он.

— Пожалуй, так. — Голос звучал несколько рассеянно. В галерее полно покупателей, как всегда в субботу утром. И она должна быть на месте.

— Я напомню тебе. Ты дашь мне знать, когда у тебя будет что-то новое для моего панно?

— Конечно.

Она позвонила ему во вторник.

— У меня готовы эскизы, можешь посмотреть. Когда тебе удобно?

— Если сегодня вечером? — быстро согласился он. — Мы можем обсудить их за обедом, который я тебе обещал.

— Хорошо. Тогда я закончу до семи. — Райэннон совсем не колебалась.

— Ты отдаешь предпочтение какой-то специальной еде? Продукты моря? Или что-то экзотическое, тайское или ливанское?

— Доверяю это тебе. Мне нравится все.

— Женщина, которой легко угодить, — произнес он таким тоном, будто это было первый раз.

— Конечно. Сомневаюсь, чтобы у тебя с этим вообще возникали когда-нибудь трудности.

Он с минуту помолчал, потом засмеялся.

— Спасибо. Я стараюсь.

Наверное, следовало назначить более позднее время, подумала Райэннон, кладя трубку. Теперь придется идти в той одежде, которая на ней. Если она не собирается повторить быстрый рейд до магазинам. Сегодня она надела зеленое, цвета нефрита, платье на пуговицах, с поясом и с вышитым воротником. Туфли тоже зеленые на среднем каблуке. Аккуратный маленький туалет для деловых встреч, но, конечно, не совсем подходящий для обеда в ресторане.

Он приехал на такси и посадил ее в машину.

— Надеюсь, ты выпьешь со мной вина, — объяснил он. — Я не хотел рисковать, садясь потом за руль.

— Я не особенно хорошо одета, — предупредила она.

— Ты выглядишь превосходно, — заверил он, медленно оглядывая ее. — Очень красивая.

Гэбриел со своими широкими плечами умудрился забиться в самый угол, оставив между ними широкое пространство. Но Райэннон все равно почувствовала волну того запаха цитрусовых, который у нее ассоциировался с ним. Это пробудило в ней странное состояние тепла и нежности.

Он спросил ее об отце.

— Кажется… он был доволен. — Отец встретил ее легкой улыбкой. Глаза невинные и пустые. — Персонал очень хороший.

— Наверное, для тебя это некоторая компенсация.

— Да. — Ей так хотелось иметь возможность обо всем рассказать отцу, признаться в двойственном, незнакомом чувстве к Гэбриелу, попросить совета. Она даже пыталась что-то говорить о своей жизни, надеясь, что его несчастный поврежденный ум хоть что-то поймет. Но его редкие ответы не имели никакого смысла. — Я принесла кое-какие эскизы, чтобы ты посмотрел. Покажу их, когда мы сядем.

Он выбрал ресторан, окна которого смотрели на гавань.

Пока они ждали заказанные блюда, Райэннон разрешила ему наполнить бокал бархатистым красным вином, которое он заказал. А сама достала пару набросков.

— Это только идея. Я еще не готова на что-то большее, — объяснила она.

— Понимаю. — Гэбриел обжег ее взглядом. Разглядывая эскизы, он проговорил: — Я никогда не спрашивал, как первый раз ты взялась за мозаику.

— Я только начала работать в лавке бабушки, как уронила довольно красивое блюдо. И оно разбилось так, что не исправить. — Она замолчала, вспоминая. Ее всю трясло, слезы лились не переставая. Какая-то женщина вызвалась помочь. — Одна покупательница предложила сложить осколки в мозаику и показала мне, как это делается. А когда я начала, то уже не могла оторваться.

— Создавать произведение искусства из чего-то красивого, но поврежденного? — Его взгляд стал почти неприятно проницательным. Будто он мог видеть больше, чем она хотела показать.

— Я не всегда пользуюсь обломками, — поспешила возразить она. — Я иногда работаю и со специальными плитками, как классические мастера мозаик. — Она взяла несколько уроков в школе искусств и научилась работать в разных техниках. — Но главное — это не техника, а образ. Вот, например, — оживилась она, — рекламщики вашей компании развивают образ ангела, покровителя и хранителя, закрепляют его в общественном сознании.

— И в таком образе в твоем сознании пребываю я?

— Ты ангел-хранитель. Разве нет?

— Я человек, Райэннон. Не только компания.

— Ты не можешь не накладывать отпечаток своей личности на компанию, которой владеешь, — поспешила она успокоить его.

— Как ты накладываешь на свои мозаики?

— Думаю, что да, — нехотя согласилась она и потянулась за своим бокалом.

— Я должен еще раз посмотреть на украшения вокруг мозаики, которую повесил над дверью, — задумчиво протянул Гэбриел.

Он неудобен, потому что слишком умен. Райэннон так поспешно подняла бокал, что немного вина пролилось на стол.

— Ох, — она огорченно поставила бокал.

Гэбриел взял салфетку и аккуратно вытер ей руку.

— Здесь нужно немного убрать, — спокойно сказал он потом проходившему мимо официанту. Тот вытер стол и ушел. Райэннон сидела, зажав в кулаке салфетку.

— Спасибо за спасение, — пробормотала она.

— Ты не накапала на платье?

— Нет. — Она осторожно положила салфетку на стол. — Прошу прощения.

— За что? Ты никакого вреда не сделала.

— Я чувствую себя такой неуклюжей.

— Ты вовсе не неуклюжая, Райэннон.

Она осторожно подняла свой бокал и допила остатки вина. Потом слизала языком капли с верхней губы. Подняв голову, Райэннон увидела, что он наблюдает за ней.

Когда его взгляд столкнулся с ее, у нее возникло странное чувство, будто время замерло на месте, а все окружающее исчезло. Потом он медленно взял бутылку и снова наполнил ее бокал.

— Что ты думаешь об эскизах? — спросила она, стряхнув странное оцепенение. — Они пока примитивные. Но если тебе понравилась основная идея, я буду работать в этом направлении.

Гэбриел переключил внимание на эскизы. Она приказала себе расслабиться. Помогли вино и блюда, свежие, прекрасно приготовленные и красиво поданные.

— Мне очень нравятся твои идеи, — наконец сказал он. — Но как ты пришла от русской иконы к подобным эскизам? Как идет сам процесс творчества?

Она постаралась объяснить. А когда посмотрела на свой бокал, то с удивлением заметила, что он снова почти пустой.

— Заказать еще бутылку? — спросил Гэбриел, наполнив ее бокал.

— По-моему, не надо. А то я слишком много болтаю.

— Ты не болтаешь, — запротестовал он. Потом отложил в сторону эскизы и стал рассказывать о том, как они недавно доставили пакет команде Красного Креста в зоне войны. Сам Гэбриел, как управляющий директор, оказался вовлеченным в это дело.

— Конечно, вы это сделали безвозмездно? — спросила Райэннон.

— Да, и гордимся этим.

— Ты не только очень успешный, но и добрый человек.

— Так же, как и ты. Я это уважаю.

От его слов ей стало тепло. Правда, она не владеет многомиллионной компанией, но она тоже прошла долгий путь. Райэннон начинала в убогой пригородной лавчонке, где торговали любительскими поделками. Она научилась иметь дело с наглыми торговцами, капризными художниками, агрессивными покупателями. Она никому не уступала и не позволяла командовать собой.

Но она избегала романов с мужчинами. А Гэбриел не оставил сомнений, что движется именно в этом направлении. Для нее это неизвестная территория. И пугающая.

Она вела долгую одинокую эмоциональную битву. И победила. Кошмары остались позади. Сейчас она ведет уравновешенную, организованную жизнь. Но с каждым очередным завоеванием возникает новая проблема, появляются новые демоны.

Может быть, Гэбриел — это тот человек, который поможет ей бороться с ними? Архангел отправит их в преисподнюю и наконец освободит ее?

Она невольно улыбнулась. Интересно, что бы он подумал, услышав о себе такое?

Они выпили кофе. Гэбриел посмотрел на часы.

— Ты не против короткой прогулки?

Она согласилась пройтись после еды по ночному воздуху, прохладному и свежему. Когда они переходили дорогу, он взял ее за руку и уже не отпустил, хотя они снова шли по тротуару.

Райэннон не протестовала. Она вспомнила, как первый раз он коснулся ее. Когда она ушиблась на лестнице, он взял ее руку в свою. Как и тогда, пальцы у него были теплые и сильные. Но хватка не такая крепкая, чтобы она не могла высвободить руку. Райэннон ощущала себя так, будто она парит в воздухе. Может быть, от вина? Обычно она ограничивалась одним, редко двумя бокалами. Сегодня она выпила три, не считая того, который пролила. А это означает, что Гэбриел выпил меньше, чем она.

Они шли вдоль берега. Соленый ветер холодил лицо, играл ее волосами. Чуть ниже их ног вода накатывалась о камни. При свете уличных фонарей маленькие волны блестели, будто атласные.

Мимо промчался любитель ночного бега, на талии у него сверкал светоотражающий пояс. За ним быстро прошла пара с собакой. На дороге шипели, тормозя, машины.

Прядка волос упала на глаза Райэннон, и она откинула ее назад.

— Тебе не холодно? — спросил Гэбриел.

— Нет. — Ей было восхитительно тепло, несмотря на бриз.

Они остановились, облокотившись на парапет, чтобы поглядеть на движение воды и отражавшиеся в ней огни. Слабое сияние звезд соперничало с ярким освещением города. Гэбриел отпустил ее руку. Она восприняла это почти как утрату.

— Здесь чудесно, — вздохнула она.

— Будет ли нескромным сказать, что ты тоже?.. — Гэбриел повернулся и смотрел на нее.

Сердце ответило на его слова громким ударом. Она выпрямилась, отвернулась от него и пошла. Порыв ветра снова бросил в глаза волосы. Она подняла руку, чтобы убрать их.

Гэбриел подошел ближе, оторвал ее руку от лица и поцеловал. Почти насильно. Он быстро отступил назад, но его рука еще держала ее запястье. Она не шевелилась, немного озадаченная, но не напуганная. Еще мгновение — и другая его рука обхватила Райэннон за талию. Он притянул ее ближе и начал целовать чуть ниже уха, потом спустился к горлу, потом поднялся ко рту. На этот раз с лаской и нежностью его рот раскрыл ее губы. Движение языка послало восхитительное пламя, пронзившее ее. Он прижал ее к своей теплой, твердой груди. Следуя слепому инстинкту, она прильнула к нему, а его рука беспрепятственно скользила вдоль ее талии.

Раздались быстрые шаги по тротуару. Райэннон отскочила в сторону. Мимо прошла, держась за руки, пара с собакой.

— Я отвезу тебя домой. — Гэбриел засмеялся. Потом низким, сдавленным голосом спросил: — Если ты не хочешь поехать ко мне?

Райэннон покачала головой. Когда-нибудь она, наверное, согласится. Но пока она не готова. И поцелуй, каким бы коротким он ни был, наполнял сердце смешанными тревожными чувствами.

— Я так и думал. — Но голос не звучал обиженно. Он повернулся к дороге и поднял руку. Проходящее такси свернуло к обочине.

— Как ты это сделал? — удивилась Райэннон. Ее голос слегка дрожал, хотя она старалась быть беззаботной.

— Просто удача, — засмеялся Гэбриел. — Наверное, потому, что я с красивой женщиной. Любой таксист, увидев тебя, решит, что стоит остановиться.

— Если я одна, это не действует, — пожаловалась она, когда они влезли в машину.

— Куда едем? — спросил водитель.

Ей надо бы это предвидеть. Но мозги не сработали, должно быть придавленные алкоголем и… обществом Гэбриела. Если бы ее машина стояла на парковке в городе, она бы попросила отвезти ее туда. Но именно сегодня утром она оставила ее дома.

К тому времени, когда она открыла рот, Гэбриел уже дал ее домашний адрес, откинулся на спинку сиденья и взял ее руку в свои.

— Откуда ты знаешь, где я живу? — прошептала она, не рискнув даже посмотреть на него.