Не вздумай влюбиться

И еще немного...

На свадьбе Виолетты и Дмитрия присутствовала вся дружная семья. Отмечали торжество и на второй день. Все близкие собрались в новом, недавно построенном в лесной глуши Димкой и Виолеттой доме. А весь клан «отрывался». Особенно, мужская часть.

Каждый представитель сильного пола не упустил момента, чтобы высказать новоиспеченному мужу перспективной и одаренной художницы пару-тройку комплиментов. Однако Димка невозмутимо кивал на все подколы, благополучно пропуская их мимо ушей.

Главное ведь не то, что в их с Ви доме почти все стены были расписаны его, Димкиными, портретами, многие из которых были весьма откровенными, но, верная своим словам Ви, старалась все же прикрывать стратегические места. Главное, что даже слепому было ясно, как сильно Виолетта обожает своего мужа. А Димка и не стеснялся показать свою любовь к ней. К тому же, написание каждого их шедевра неизбежно заканчивалось бурными занятиями любовью. Можно сказать, Димка всегда был в плюсе.

И вот, они, наконец, поженились. Для Димы полгода тянулись мучительно медленно, но теперь он дождался. Виолетта была вся его, от кончиков рыжих волос, до дерзкого характера. Хотя, и раньше она принадлежала ему одному. А он, абсолютно эгоистично и без оглядки на окружающих, любил ее одну.

Впрочем, окружающие ни капли не возражали и не завидовали их счастью. Разве что, Тимур изредка кривился. Ведь у них с Кирой отношения пока что были сугубо платоническими из-за юного возраста девушки. Но это пока. У Тима Самойлова были далеко идущие планы на их с Кирой совместную жизнь. А как иначе, если еще несколько лет назад его детская влюбленность прочно переросла во взрослые чувства? И Кира отвечала парню взаимностью, несмотря на грозные взгляды и недовольство отца.

Когда новоиспеченных супругов, Дмитрия и Виолетту, в очередной раз поздравили, все блюда были съедены, а количество припасенных напитков изрядно поубавилось, весь клан устроился в саду на удобных плетенных диванчиках и креслах. Семье пришлось привозить мебель с собой, поскольку самой близкой родни все равно оказалось больше, чем кресел и стульев. Однако Адамиди такие проблемы не заботили. Главное, что теперь у них была веселая, невероятно дружная и многочисленная семья. И все были счастливы.

Но вдруг откуда-то из-за угла дома раздался громкий подростковый смех, приглушенное «Ух-ты-ж-черт» и громкий хлопок.

– Поляков! Твою-же-душу-бога-мать! – звонкий, мелодичный, но весьма грозный голос пронесся по притихшему саду.

– Ма, это не я! – с обидой в голосе прокричал мальчишка лет двенадцати.

Николета Самойлова-Полякова безошибочно отыскала взглядом своего среднего сына.

– Значит, старший? Поляков! Живо ко мне! – еще громко закричала Ники.

– Так я тут, солнышко, весь твой! – широко улыбаясь, проговорил Ян.

Он сидел в кругу старшего поколения клана. Мужчины о чем-то беседовали, переговаривались, смеялись. По всему было видно, что троллили Димку. Слишком уж красноречивыми были их взгляды, направленные на вчерашнего жениха.

– Ты у меня Самойлов! – отмахнулась Ники и отправилась на поиски источника катастрофы, – А вот сыновья твои – все как один – Поляковы! Вот угодило ж меня родить три богатыря! Хоть бы раз повезло с дочкой!

– Ребят, я намек понял. На меня тут жена наезжает, – заявил вдруг Ян.

Мужчина уже заметил, как старший сын торопливо «делает ноги» подальше от матери. С Ники Самойловой шутки плохо. А потому придется Яну брать огонь на себя. Да и, что уж скрывать, в душе Самойлова все никак не гасла надежда на то, что в четвертый разу них все же родится девочка.

* * *

Спустя девять месяцев, весь клан собрался под окнами частной клиники. Всех сразу в роддом не пустили, несмотря на то, что Адамиди являлись одним из спонсоров учреждения. Но родня, судя по всем, к Николете Самойловой-Поляковой особо и не рвалась. Им и на улице было весело, с шампанским, воздушными шарами и закусками.

Ян стоял перед окном, держал на руках свою крохотную дочь Викторию и безмерно гордился ею. Ну а больше все, конечно же, своей малышкой-женой. Столько лет они вместе, а чувства только крепли. И сейчас, когда у них с Ники родилась дочурка, Ян стал еще счастливее. Хотя, куда уж больше?

– Там что, все собрались? – тихо шепнула Ники, уставшая, но не менее счастливая.

– Да, все в сборе, – кивнул Ян, чуть подался вперед, приподнял дочь, показывая ее всем дядюшкам, тетушкам. А вот тесть и теща Яна уже поднимались в лифте. Уж кто бы рискнул остановить Константина от того, чтобы он мог взглянуть на свою внучку.

И когда Костя с Элей появились в палате, Ян передал им малышку, а сам присел рядом с Ники.

Наверное, он никогда не научится дышать без нее. Так и будет рваться к ней, где бы ни находился: в соседней комнате, или на другом конце города. Но это ведь не плохо? Пожалуй, даже отлично. Потому что только рядом с ней, со своей капризной упрямой, умопомрачительно прекрасной принцессой, он чувствовал себя живым. И Ники отвечала ему взаимностью. Иначе ведь и быть не могло.

Конец.