Нефть до эпохи нефти. История "чёрного золота" до начала XX века

Глава 16. Столичный керосин – как нефтепродукты освещали Москву и Петербург

Если в наши дни нефть это, прежде всего, бензин для моторов, то в XIX столетии нефть главным образом превращали в керосин для освещения домов и городских улиц. В тот год, когда в России отменили крепостное право, население Москвы уже превышало 450 тысяч человек, а население Санкт-Петербурга достигло 540 тысяч. По меркам той эпохи «старая» и «новая» столицы – это настоящие мегаполисы, требовавшие развитого уличного освещения.

Со времён Петра I для освещения в уличных фонарях Москвы и Петербурга применялись конопляное масло, либо сальные свечи. Но с ростом населения эти средневековые технологии безнадёжно устарели. К тому же они требовали значительных расходов – только Петербург тратил на свои 7 тысяч фонарей более 100 тыс. руб. в год, не считая жалования двум сотням «фонарщиков». И к середине XIX века столичные власти озаботились поиском новых технологий уличного освещения.

Сначала попытались экспериментировать с газовыми фонарями, но они оказались в пять раз дороже прежних. Опыты освещения улиц при помощи смести «хлебного спирта» и скипидара тоже не обрадовали – цена в полтора раза превысила стоимость освещения растительным маслом. К тому же питьевой спирт имел ещё одно неприятное свойство – его норовили выпить и, как писал один из исследователей городского хозяйства, «по понятным причинам смесь становилась всё более скипидарною и всё менее спиртовой».

В 1862 году в городской думе Петербурга развернулись настоящие баталии по поводу уличных фонарей. Спасение для столичного бюджета пришло из Америки в лице гражданина США венгерского происхождения Ласло Шандора (Lasslo Philip Chandor или, как его именовали в царской России, «господин Чандор»). Он владел небольшой фирмой «Общество минерального масла» по продаже керосина и имел несколько патентов на изобретения, связанные с улучшением топлива для освещения. Американский коммерсант умело вышел на петербургские власти через российского генерального консула в Нью-Йорке барона Роберта Остен-Сакена, предложив для освещения столичных улиц керосин из пенсильванской нефти.

Проведённые в Петербурге опыты показали, что уличный керосиновый фонарь даёт освещение как 12 стеариновых свечей и один час его горения стоит 19,5 копеек. Чтобы дать свет той же яркости требовалось два спиртовых фонаря со стоимостью часа горения 44 копейки. И в техническом, и в финансовом смысле освещение продуктами нефтепереработки оказалось перспективным.

В Петербурге тут же объявили конкурс «на устройство нового вида освещения». Помимо коммерсанта из США в нём приняли участие петербургский купец Христиан Бергман, имевший в городе химический завод, и пока ещё небольшой торговый дом «Нобель и К°». Городская Дума распорядилась поставить на разных улицах Петербурга по 10 фонарей от каждой заинтересованной стороны. Наблюдение за их работой велось пять месяцев – до 1 мая 1863 года.

Конкурс выиграл американский коммерсант, оставив позади и столичного купца Бергмана, и фирму будущих нефтяных магнатов Нобелей. Петербург подписал с Ласло Шандором контракт сроком на 21 месяц, заплатив американцу 231 658 рублей 50 копеек. Уже в августе 1863 года улицы города освещало 7020 керосиновых фонарей.

В том же году по примеру «северной столицы» поиском подрядчиков для керосинового освещения озаботилась Московская городская управа. Торги на установку 2200 керосиновых фонарей выиграл французский коммерсант Фредерик Боаталь, начавший установку новинок с Тверского бульвара. Уже с 1 мая 1865 года Москва освещалась исключительно керосином. Спустя ещё год в городе насчитывалось более девяти тысяч фонарей, в которых американский керосин заменили аналогом из бакинской нефти.

Хозяин петербургских фонарей Ласло Шандор тоже не собирался ограничиваться лишь американским керосином. Вместе с русскими купцами он стал пионером поиска нефти на Таманском полуострове и в Поволжье. Именно он в 1874 году пробурил первую скважину на берегах Волги, предсказав, что здесь тоже есть нефть. Но промышленные запасы «чёрного золота» в Поволжье найдут лишь в XX столетии, а поиски «господина Чандора» дали лишь небольшое количество заветной жидкости. Тогда в нефтеносные перспективы Поволжья не поверил даже Менделеев, высказавшийся по поводу прогнозов Шандора так: «Разведки и попытки на Волге будут стоить денег больших. Уже лучше те деньги вложить в бакинские дела…»