Нежданное счастье

Глава 9

С минуту Джульетта стояла не двигаясь, глядя на безучастно стоявшего у окна Росса. Своим собственным поведением она тоже не выдала радости, которую испытывала от новой встречи с Россом, сердце забилось учащенно.

Она села за стол спиной к Россу и посмотрела на приготовленные для нее перо, бумагу и воск разных цветов. Гиацинт и евнух ничем не выдавали своего присутствия, но девушка была уверена, что они не спускают с нее глаз. Письмо отцу не должно вызвать никаких подозрений у визиря. Когда-то Джульетта не захотела рассказывать капитану об отце. Росс, вероятно, понял, что тот еще здравствует, но никак не мог предположить, что этот человек не захочет отослать деньги за выкуп дочери — это обстоятельство было выше понимания Росса. Если бы сэр Джорж даже имел солидное состояние, все равно ни за что на свете не помог бы Джульетте, так как вовсе не был в этом заинтересован.

Собравшись с духом, Джульетта стала сочинять письмо, представляя, что бы написала своему отцу на самом деле девушка, обезумевшая от горя. Сэр Джорж наверняка удивился бы, если бы получил столь душещипательное послание. Чадра скрыла от посторонних насмешливую улыбку Джульетты, когда она подумала, какую неслыханную радость доставила бы отцу весть о злоключениях дочери. Реакция сэра Джоржа была бы одинаковой, независимо от того, откуда пришло письмо — из Нового Южного Уэльса или Занзибара.

Она сложила письмо и сунула в конверт, на котором написала крупными буквами: баронету сэру Джоржу Вестоверу. Приписав адрес, она задумалась, каким воском запечатать конверт.

Росс отошел от окна и встал рядом, затем изображая нетерпение, повернулся к евнуху и быстро сказал:

— Скажи, что тебе нужен красный воск.

Джульетта уставилась на чашки с воском, в одной из которых увидела именно красный. Ничего не понимая, она громко потребовала:

— Мне нужен красный воск! Я всегда пользуюсь только красным. — Она перевела взгляд на евнуха.

Тот нахмурился, пораженный тоном, которым это было сказано. Росс повторил слова девушки, но по лицу евнуха было видно, что тот ничего не понимает. Росс сердито развел руками, переводя взгляд с евнуха на Джульетту, затем снова на евнуха, выражая тем самым крайнее недовольство женским упрямством. Он вновь повернулся к Джульетте.

— Бери любой. Я просто хотел проверить, говорит ли евнух по-английски.

Пока Джульетта запечатывала конверт, Росс стоял молча, заложив руки за спину, потом обратился к ней.

— Старайся проводить как можно больше времени в четвертом саду. Вокруг него идет внешняя стена. — Он взял письмо и, бегло осмотрев, удовлетворенно кивнул, заметив: — Может быть, стоило приписать более высокий титул, но, думаю, достаточно и этого. Он дотронулся до своего подбородка. — Я собираюсь отрастить бороду.

— Хорошо, что предупредил, — едва вымолвила Джульетта.

На мгновение их взгляды встретились, и девушка с радостью увидела, что перед ней — прежний знакомый и любящий ее человек. Он вздохнул и неуверенно произнес:

— Смотри, не завизжи, когда увидишь меня.

Росс быстро повернулся к евнуху, давая понять, что свидание окончено. Джульетта встала, поманила Гиацинта и удалилась, не глядя на Росса. Она изо всех сил старалась идти спокойно, но это удавалось с трудом: хотелось прыгать, плясать и вертеться колесом. Ее сияющее лицо скрывала чадра, если Гиацинт и обратил внимание на странное поведение, то, наверняка, подумал, что гостья расчувствовалась, когда писала письмо своему дорогому отцу. Сердце Джульетты пело от счастья — Росс не покинул ее.

Поскольку Росс не жил во дворце, значит мог спокойно передвигаться по острову. Наверное, визирь просто приставил к нему своих людей, чтобы капитан не сбежал. Так что Росс — лишь наполовину пленник. Достигнув своей комнаты, Джульетта вполне успокоилась для того, чтобы трезво размышлять. Росс сказал про четвертый сад, видимо, это как раз тот, в котором они с Куррем впервые встретились с наложницами.

Все последующие недели Джульетта знакомилась с нравами и порядками людей, к которым ее забросила судьба. Все же это было лучше, нежели постоянно печалиться и гадать о планах Росса. Она уже немного знала арабский, так как все девушки обязаны были изучать его. На занятиях, конечно, никто не заботился о повышении интеллектуального уровня пленниц гарема; наложницам просто давались бесконечные наставления о том, как следует вести себя, если хозяин пожелает разделить с кем-нибудь из них ложе. Их обучали искусству макияжа. Теперь Джульетта могла сама приготовить краску для того, чтобы подвести глаза; выяснила, что пудру делают из фасолевой муки, лимонов, яиц, риса и некоторых других ингредиентов, происхождение которых ей было неизвестно. Она узнала, что ладони и ступни красят хной, чтобы не потели. У каждой девушки был набор кисточек и разных горшочков, а леди Габриэла критически оценивала их старание и умение. Много внимания уделялось уходу за волосами. Волосы часто мыли, расчесывали щетками, втирали ароматические масла. Такие процедуры даже самые неважные волосы превращали в блестящие и шелковистые.

С Джульеттой обращались не очень-то строго, зато остальные наложницы претерпели предостаточно, пока, к примеру, их брови выщипывали пинцетом. Бровями Джульетты занялась сама хозяйка, лишь несколько изменив им форму.

Больше всего девушке нравились занятия, на которых обучали грациозной походке. Это было настоящим искусством — пройти через всю комнату, держа на голове глиняный кувшин, наполненный водой, и при этом не пролить ни капли. Если кувшин разбивался, хозяйка подвергала наложниц едким насмешкам, называя ленивыми тупицами. Джульетта тоже частенько роняла кувшин, но каждый раз при этом смеялась, не обращая внимания на всеобщее недоумение. Она решила, что это упражнение полезно, и тренировалась до тех пор, пока не научилась ходить с кувшином, не пролив ни капли. Элегантная, полная достоинства походка, только поднимет ее в глазах султана, когда она предстанет перед его взором.

Джульетта уже досконально изучила четвертый сад. Беседка, увитая виноградом, находилась в тени. С трех сторон ее стены были выложены изразцами, четвертая — открыта лужайке. Мозаичные ступеньки, на которых так любили сидеть девушки, прятались под пальмовыми ветвями. Внутри беседки стояли мраморные скамейки, заваленные подушками. Во дворце уделялось много внимания музыке, и более умелые девушки развлекали остальных игрой на лютне. У Джульетты стало привычкой садиться рядом с ними, делая вид, что интересуется только музыкой. Росс предупреждал, чтобы не завизжала, когда увидит его. Интересно, как он надеется появиться здесь, на женской половине дворца? Вокруг сада стоят вооруженные саблями евнухи, которые сразу же набросятся на Росса, не выясняя, зачем он появился, и изрубят на куски. Чем больше Джульетта думала об этом, тем невероятнее представлялась ей возможность появления Росса в гареме. Да и станет ли он рисковать жизнью?

Время шло, одна неделя сменяла другую, а на сердце у Джульетты становилось все тяжелее. Надежда на освобождение покинула ее. Росса она больше не видела, а французский корабль, уплывший с ее письмом, наверное, уже добрался до места назначения. Сколько же времени будет ждать султан? Может быть, несколько месяцев, однако, если не придет хотя бы подтверждение о том, что деньги высланы, быстро появятся подозрения, а затем и уверенность: она и капитан солгали.

Джульетта вздрогнула от неожиданно раздавшегося голоса леди Габриэлы. Наложницы были заняты игрой в мяч, к ним присоединились и те, которые только что играли на лютне. Джульетта, предававшаяся своим печальным размышлениям, и не заметила, как осталась в беседке одна, поэтому появление хозяйки гарема чуть ли не испугало ее. Габриэла грациозно расположилась на подушках рядом с девушкой.

— Вы так задумчивы, леди Джульетта. Вас кто-то обидел, или вы просто скучаете по родным местам?

Джульетта заставила себя улыбнуться.

— Ни то, ни другое. Вы так добры и гостеприимны. Здесь тепло, а у нас дома сейчас холодная зима. Там идет снег или льет дождь, дуют ледяные ветры. Так что, пока нет причин скучать по родным местам.

— Но у вас очень печальный вид. Мне кажется, что такой образ жизни тяготит вас.

Даже не поднимая глаз на эту мудрую и хитрую женщину, Джульетта чувствовала, что ее внимательно изучают.

— Все девушки здесь довольны своей судьбой. Под вашим руководством, леди Габриэла, они обязательно достигнут совершенства и не посрамят вас. Их обучают искусству любви, и представ перед светлыми очами своего великого повелителя, девушки окажутся достойными его внимания.

— Если они действительно все хорошо усвоят, удостоятся великой награды. Все дни, в которые наложницы удостаиваются этой чести, аккуратно записываются. Если Аллаху будет угодно послать женщине в положенный срок сына от его светлости, ей отводятся отдельные покои и даруется личная прислуга. Это уже равносильно тому, что стать женой султана. Габриэла замолчала, затем мягко произнесла: — Есть только один путь, который Аллах предназначил женщине.

Джульетта вгляделась в проницательные янтарные глаза хозяйки.

— Девушек в гареме учат управлять своим телом, но разве никого не волнует, умны они или глупы? Разве мужчины разговаривают лишь между собой? Разве наложница всегда хранит молчание, когда бывает у своего повелителя?

— Женщине предопределено быть только слугой мужчины. Ее роль в том, чтобы услаждать чувства, удовлетворять желания. Она мать его детей и только, мысли и душа мужчины ей не принадлежат. Магомет сказал, что к женщине нельзя относиться как к разумному существу.

— А если они станут равны? — сухо спросила Джульетта.

Габриэла нахмурилась.

— Так нельзя говорить. Ты споришь со словом Аллаха, вложенным в уста Магомета.

— Прошу прощения. Мне не хотелось бы проявить неуважение к вашей вере. Но наши верования различны; у нас девочкам позволено учиться так же, как и мальчикам. — Джульетта улыбнулась и пожала плечами. — Может, мне скучно без книг. — Она обвела взглядом беседку и заметила брошенную лютню. — Возможно, мне следует научиться играть, — сказала она первое, что пришло в голову.

— Умение хорошо играть всегда высоко ценилось, — заметила леди Габриэла.

— А мог бы кто-нибудь взяться за мое обучение?

— Конечно. — Такой поворот дела казался явно по душе хозяйке. — Я велю самой способной девушке заняться вашим обучением.

— Когда я заиграю в первый раз, звуки обрушатся на всех, словно струи холодной воды, а девушки разлетятся в разные стороны, как жаворонки от птицелова, — рассмеялась Джульетта.

Хозяйка улыбнулась.

— Флеретта займется с вами. Она играет лучше всех.

Габриэла хлопнула в ладоши, и девушки на лужайке мгновенно прекратили игру. Та, которую позвали, вышла вперед.

Урок начался тут же. Джульетта была довольна: появилось не только новое занятие, но и предлог для того, чтобы оставаться в беседке.

Крыша беседки состояла из поперечных балок, увитых виноградными лозами. Интересно, насколько крепка эта постройка, чтобы выдержать вес мужчины? Как Росс намеревался попасть сюда? Беседка отделена от внешней стены порядочным расстоянием, кроме того, в саду постоянно торчат садовники. Куррем говорила, что главный садовник является и главным экзекутором.

Продолжая перебирать струны лютни, Джульетта взглянула на Флеретту. Та недовольно хмурилась — игра Джульетты пока не доставляла удовольствия. Джульетта улыбнулась: надо отогнать мрачные мысли.

Джульетта решила как следует взяться за учебу, и дело пошло. Она выучила несколько простеньких мотивов, и Флеретта с радостью оставляла ее одну, чтобы ученица могла бесконечно повторять одни и те же мелодии. Джульетта сама уговорила Флеретту присоединиться к общим играм, делая вид, что игра на лютне интересует ее гораздо больше, чем детские забавы наложниц.

Постепенно притворный интерес к игре на лютне перерос в настоящий. Джульетта уже пыталась воспроизвести мелодии, слышанные ею когда-то в детстве, так как арабская музыка ей не нравилась. Увлекшись лютней, девушка не замечала, как бежит время.

Однажды, наигрывая какую-то мелодию, Джульетта обнаружила, что на нее смотрит Габриэла.

— Видимо, я беспокою вас английскими мелодиями? — Она отложила лютню и встала, улыбаясь.

— Совсем нет. Что вы сейчас играли?

— Это очень старая английская песня. Говорят, что ее сочинил король Генрих много лет назад.

— Раз ее сочинил король, эта песня должна быть хорошей, хотя для моего уха она звучит несколько странно. Ты достигла больших успехов в игре на лютне. Это заметила не только я. Очень важная особа заинтересовалась тобой. — Взгляд Габриэлы скользил по Джульетте. — Как и обещала, я сама помогу вам одеться, вы, дорогая, удостоились великой чести.

Джульетта похолодела и уставилась на Габриэлу, широко раскрыв глаза, в горле пересохло от страха.

— Это не… не его высочество? — едва вымолвила она.

Леди Габриэлу, казалось, шокировал такой вопрос.

— Вы еще не настолько обучены, чтобы я могла со спокойной душой отправить вас по Золотой дороге. Как могла прийти в голову такая мысль, когда ваше положение еще не определилось?

Джульетта поняла, что поддавшись эмоциям, совершила ошибку.

Она заставила себя успокоиться и улыбнуться.

— Действительно, как я могла додуматься до такого! Просто при упоминании о важной персоне, я сразу подумала о его светлости. Кто же здесь важнее его?

— Конечно, никого. Однако среди женщин есть та, которая правит гаремом от его имени. Повелительница Скрытых лиц — его светлости. Все женщины и девушки подчиняются ей. Никто не смеет приблизиться к ней без ее дозволения. Даже его светлость заранее предупреждает повелительницу о своем прибытии.

Джульетта думала о том, какое может быть к ней дело у матери султана? Игра на лютне — скорее всего — предлог. Габриэла говорила о великой чести. Что же все это означает?

— Вам, леди Джульетта посчастливилось удостоиться аудиенции. Госпожа Валидея велела, чтобы вы играли сегодня вечером в ее личных покоях. Я научу вас, как нужно себя вести в присутствии повелительницы, как следует ее приветствовать. Главное, не забывать, обращаясь к матери султана, полностью называть ее имя и титул. Хотя ваше положение и отличается от положения других девушек, но правила нашего этикета необходимо соблюдать: говорить будете только тогда, когда обратятся непосредственно к вам. Это понятно?

Джульетта кивнула.

— Я все поняла. Тронута тем, что моя недостойная игра услышана такой знатной дамой, пожелавшей удостоить меня чести играть в ее присутствии. Я буду стараться изо всех сил, чтобы не опозорить вас.

Кажется, леди Габриэла осталась довольна этими заверениями, но несколько позднее, когда она помогала одеваться Джульетте, чувствовалось, что хозяйка волнуется за исход свидания.

— Вы попали к нам из Европы, где, говорят, традиции совсем не такие, как у нас. Девушек, родившихся в холодных странах, всегда трудно учить. Правда ли, что у вас мужчина может иметь только одну жену?

— Да, это так, — подтвердила Джульетта. — По закону мужчине разрешается иметь только одну жену. Если он попытается привести в дом другую женщину, к нему станут относиться с презрением, а жена может уйти от него.

— Уйти от него? — Пальцы Габриэлы, прикалывавшие чадру, замерли. — Куда же она пойдет со своим позором?

— Это не будет ее позором. Мужа отвергнет приличное общество. — Девушка вспомнила своих родителей: сэра Джоржа много лет нигде не принимали, но все же леди Вестовер не покинула его. Джульетта обвиняла мать в бесхарактерности, но она была горда — в этом ее никто не мог упрекнуть. Лишь из гордости леди Вестовер не желала никого видеть, не хотела, чтобы жители деревни судачили о ее позоре и страданиях. Она стремилась оградить от этого и Джульетту, и, в конце концов, погибла. Теперь Джульетта понимала свою мать, жаль, что это случилось слишком поздно.

Сумеет ли Джульетта вести себя мужественно, когда обман обнаружится. Где же Росс? — отчаяние охватило девушку. Пусть же спасается сам и оставит ее здесь, в рабстве, ведь это ничем не хуже, чем жизнь в колонии, куда попала бы Джульетта, если бы с «Грейс» ничего не случилось.

Она все еще предавалась печальным размышлениям, когда ее надушенную и разукрашенную повели по длинному коридору в необыкновенно красивый сад — личный сад матери султана — с мраморными фонтанами и душистыми кустами, в листве которых суетились попугаи и порхали голуби.

Габриэла провела Джульетту мимо высоких ворот.

— А что за этими воротами?..

Леди Габриэла поджала губы.

— Они ведут в другой сад к Вратам счастья, от которых начинается Золотая дорога. Теперь, пожалуйста, помолчите и помните: пока вы — гостья, которую удостоили великой чести. Это случается далеко не с каждой девушкой.

Слова хозяйки гарема посеяли сомнения в душе Джульетты.

«Пока гостья». Не начала ли Габриэла сомневаться в легенде, придуманной Россом и Джульеттой? Конечно, прошло уже много времени, но ведь Англия так далеко. И султан, конечно же, должен понимать, что быстро такие дела не свершаются: погода может быть неблагоприятной для плавания; сумма выкупа достаточно велика, чтобы собрать ее в одну минуту, да и через столько рук должны пройти деньги, пока дойдут до правителя Занзибара. Султан должен понять все и сделать скидку на обстоятельства. Подойдя к апартаментам матери султана, Джульетта гордо расправила плечи, вздернула подбородок, стараясь больше ни о чем не думать.

Ажурные железные ворота охранялись евнухами, вооруженными длинными, кривыми саблями. Девушка испугалась, представив, что может случиться, если она не понравится госпоже Валидее. Габриэла о чем-то перемолвилась с неграми: равнодушный взгляд черных глаз скользнул по Джульетте.

— Я успокоила евнухов, сказав, что вы женщина.

— Неужели, в этом можно усомниться? — брови Джульетты удивленно поднялись.

— Они обязаны убедиться, что в покои матери султана входит женщина, поскольку ни одному мужчине, кроме его светлости, не дозволено появляться здесь. После моих заверений относительно вашего пола, евнухи не станут проверять самолично. — Габриэла кивнула охранникам, и их пропустили.

Джульетта ужаснулась, подумав о том, что огромные ручищи негров могли бы шарить по ее телу, чтобы удостовериться, женщина ли перед ними. Но развивать эту чудовищную мысль она не стала, так как леди Габриэла остановилась перед мраморными колонами, увитыми цветущими лианами.

Воздух в комнате был насыщен тяжелым запахом духов. Повсюду лежали огромные подушки из атласа всевозможных расцветок.

Габриэла склонилась в низком поклоне, скрестив руки на груди. Джульетта сделала тоже самое, хотя и не видела никого в полутемном помещении. Лютня, прикрепленная лентой к поясу, издала тонкий звук. Джульетта поправила инструмент, следуя знаку Габриэлы. Неизвестно откуда девушка услышала хрипловатый голос. Рука Габриэлы подтолкнула ее вперед, и только тогда Джульетта рассмотрела маленькую, полную особу, расположившуюся на подушках в дальнем конце комнаты. Джульетта покосилась на Габриэлу, но та уже исчезла, оставив девушку наедине с самой влиятельной женщиной в Занзибаре. Помня наставления Габриэлы, Джульетта застыла в молчании, ожидая какого-нибудь знака от Валидеи.

— Подойди.

Джульетта удивилась, услышав английскую речь, и подняла глаза, встретившись с взглядом ярких карих глаз, которые показались ей очень молодыми для такой женщины, как Валидея.

Она сделала несколько шагов вперед и остановилась. Рука, усыпанная драгоценностями, махнула ей в сторону груды подушек. Джульетта изящно опустилась на атласную подушку, оказавшись в ногах матери султана. Грациозно изогнув руки, как учила Габриэла, Джульетта сняла с лютни ленту и положила инструмент на колени, надеясь, что с тщательно настроенными струнами ничего не случилось. Если она произведет плохое впечатление на эту знатную даму, ее будущее в гареме будет ужасным, причем совсем скоро. Джульетта судорожно сглотнула и стала ждать сигнала.

— Итальянка? — мягко спросили ее.

— Англичанка, госпожа Валидея, — тихо ответила Джульетта, глядя в пол.

— Жаль. Хотелось поговорить о моей родной стране.

Джульетта до того удивилась, что открыла было рот, чтобы задать вопрос, но вовремя спохватилась, вспомнив о предупреждении Габриэлы. Она всмотрелась в привлекательное, без единой морщинки, лицо — итальянка?! Джульетте даже и в голову не приходило, что мать султана может быть европейкой. Хотя, если девушек тут похищают, продают и покупают, мать султана вполне может быть любой национальности. Все зависело лишь от причуд его отца. Интересно, приходилось ли Валидее жить в гареме и проходить ту же школу, что и остальные наложницы? Она заслужила свое положение тем, что подарила своему господину первого сына. Сыновья от других жен, родившиеся после первенца, ставили своих матерей всего лишь в подчиненное положение перед той, которая находилась только на одну ступень ниже самого султана в дворцовой иерархии. Повелительница Скрытых лиц всегда будет именоваться Матерью султана, если, конечно, ее сын не умрет и впоследствии займет место правителя.

— Сыграй мне песнь твоего короля, — велела Валидея, говорившая по-английски с каким-то странным, мягким акцентом.

Джульетта поклонилась учтиво и сосредоточилась. Она тронула струны и неторопливо начала играть знакомую, хорошо отрепетированную мелодию, постепенно набиравшую силу и звучавшую все уверенней. Это было красивая и печальная песня. Джульетта видела распускавшиеся листья в весеннем английском саду, чувствовала запах первых цветов, которые появлялись возле кухонной двери миссис Шепед вспоминала, как набухают почки на кустах жимолости, как разрезают первые солнечные лучи предрассветный туман.

Так играла она, пока Валидея не произнесла:

— Ты скучаешь по своей родине.

Только теперь Джульетта ощутила слезы на глазах и поняла, что все ее чувства, вложенные в старую песню, не остались без внимания матери султана. Девушка улыбнулась, смахнув слезинки.

— Повелительница Скрытых лиц очень мудра. Я, действительно, вспомнила Англию, но не хочу показаться неблагодарной: во дворце ко мне хорошо относятся.

— Я тоже храню воспоминания о родных местах, — вздохнула Валидея, — разве тебе не говорили, что я родилась на Сицилии?

— Нет, госпожа Валидея. Наверное, Италия очень красивая страна, к сожалению, я там никогда не была. Могу я… — она внезапно замолчала, вспомнив сказанное накануне Габриэлой: говорить лишь тогда, когда спрашивают.

— Почему ты замолчала?

— Простите, госпожа Валидея. Я ведь не смею ни о чем спрашивать без вашего разрешения.

— Я разрешаю тебе. Раз начала, договаривай.

— Вы необычайно добры, госпожа Валидея. Я только хотела сказать, что вы очень хорошо говорите по-английски.

— Это так, — кивнула мать султана, — я научилась английскому и французскому еще ребенком. Из-за винных погребов моего отца к нам приезжало множество гостей. — Она помолчала, мечтательно глядя в полутьму комнаты, очевидно, вспоминала детство, потом вдруг спросила: — Сколько тебе лет?

— Шестнадцать, госпожа Валидея.

— Как раз в этом возрасте я родила сына своему господину, — с гордостью сказала Валидея. — Наш союз благословил сам Аллах. — Она потянулась пухленькой ручкой к блюду с марципанами. — Сыграй что-нибудь еще, только веселое, какой-нибудь танец.

Джульетта повиновалась. Однажды она была на деревенской ярмарке вместе с детьми Шепедов. Там играл уличный скрипач так задорно и весело, что молодые парни и девушки пустились в пляс. Джульетта попыталась воспроизвести ту мелодию, получилось похоже, но совсем иначе — лютня и скрипка разные инструменты. И все-таки Джульетте показалось, что Валидея осталась довольна.

От непривычной позы у Джульетты затекли ноги, но она не смела пошевелиться. Она облегченно вздохнула, когда увидела входящих в покои Валидеи женщин. Они окружили мать султана и смотрели на девушку ничего не выражавшими взглядами.

Мать султана медленно проговорила:

— Пора купаться, затем — отдыхать. Мне понравилась твоя музыка. Я разрешаю тебе удалиться.

Джульетта медленно поднялась, стараясь выглядеть как можно грациозней. Она поклонилась, скрестив на груди руки.

— Мне была оказана высокая честь, госпожа Валидея.

«Пора купаться и отдыхать», — эти слова постоянно крутились в голове у девушки, пока она медленно брела по коридору. Слегка кружилась голова от пережитого волнения. Слава богу. Все прошло удачно. «Купаться и отдыхать». Как все странно: разве лежать на подушках и есть марципаны — такое уж утомительное занятие? Чем же еще могут заниматься мать султана и ее приближенные? Им ведь не нужно больше ничему учиться, чтобы понравиться его светлости. Их миссия уже была выполнена — они родили султану сыновей. Внезапно Джульетта ощутила отчаянную тоску по прохладному воздуху Англии, свежим ветрам, дующим прямо в лицо. Ей опротивела атмосфера дворца. Хотелось вдыхать запах моря или запах фермы — все равно, лишь бы запах свободы. Может быть, этому никогда не бывать. Теперь у нее другая жизнь, которая, похоже, не скоро изменится. Господи, что ждет ее впереди?

Маленький Гиацинт сидел в траве под огромной магнолией. Увидев Джульетту, он вскочил, поклонился и повел ее за собой тем же путем, которым вела Габриэла. Куррем уже поджидала свою госпожу и, едва завидев девушку, подалась вперед сгорая от любопытства. К ней подбежала толпа ярко одетых девушек. Всем хотелось послушать рассказ Джульетты. Они нетерпеливо ждали, когда Джульетта все расскажет Куррем, а та переведет им. Девушки засыпали Джульетту вопросами, треща и воркуя, словно птичья стайка.

— Они никогда не удостаивались такой чести, как вы, леди Джульетта, — объяснила Куррем, — очень немногим посчастливилось видеть госпожу Валидею до той поры, пока наложница не поднимется на более высокую ступень — родит султану сына.

— Что их так интересует?

Куррем всплеснула руками.

— Они хотят услышать обо всем, моя госпожа. Такие визиты — большая редкость. Девушки хотят во всем подражать матери султана.

— Понятно. Ну, слушайте: госпожа Валидея полулежала на золотых подушках. Ее одежда из очень тонкого, бледного муслина расшита золотыми и серебряными нитями. Таких драгоценностей, как у нее, я никогда не видела.

Куррем быстро перевела, и девушки согласно закивали. «Интересно, — подумала Джульетта, — они лишь о том и мечтают, чтобы лежать на золотых подушках и носить золотую одежду». Она опять вспомнила слова матери султана: купаться и отдыхать, и ей вдруг стало ужасно смешно. Ведь все только и делают целыми днями, что отдыхают, совершенно не зная, что такое — отдых после тяжкого труда. Наложницы изумленно смолкли и уставились на Джульетту.

Джульетта скорее почувствовала, чем заметила, что сзади к ней кто-то подошел. Габриэлу можно было узнать по тяжелому запаху мускуса. Хозяйка гарема была совсем близко и могла подумать, что Джульетта критикует мать султана, а этого здесь не простят.

— Госпожа Валидея — очаровательная женщина, — бодро продолжила Джульетта, — она так тепло приняла меня и была так снисходительна — подобного просто нельзя вообразить. Эта необычайная женщина удостоила меня великой чести играть для нее на лютне, да еще похвалила мои скромные успехи. Я никогда не забуду этот великий день. — Джульетта как бы случайно оглянулась и встретилась взглядом с леди Габриэлой. — У меня нет слов, чтобы выразить свое восхищение и радость. Я никогда не забуду госпожу Валидею. — Джульетта пыталась понять, не слишком ли она переборщила с комплиментами.

Однако лицо Габриэлы выражало одобрение. Вероятно, никакие эпитеты не могут быть лишними в отношении матери султана. Хозяйка хлопнула в ладоши.

— Пора купаться и отдыхать, — объявила Габриэла, и Джульетта обрадовалась, спрятав глаза, что не сняла чадру, когда вошла в сад гарема.