Нежный взгляд

ГЛАВА ПЕРВАЯ

«Звезда Индии» плыла к английским берегам.

Хьюго, граф Рувен, в одиночестве стоял на палубе. Ему нравилось дышать свежим соленым воздухом и слушать, как хлопают на ветру паруса. Его каюта была удобной, но очень тесной. В жару, которая держалась последние несколько дней, в ней становилось невыносимо душно.

Морской бриз играл густыми черными волосами графа.

Пассажиры, прогуливающиеся по палубе, и в особенности дамы, оборачивались на него, когда проходили мимо.

Хьюго был очень красивым мужчиной: высокий и стройный, с волевыми чертами лица, посмуглевший за десять лет, проведенных в Индии. Он служил там офицером в 9-м пехотном полку.

Теперь он плыл домой, в Англию.

Дамам очень хотелось завязать с ним беседу, но они уже знали, что граф предпочитает уединение. За все плавание он почти ни с кем не разговаривал, ел у себя в каюте и выходил на палубу лишь тогда, когда риск наткнуться на кого-то был минимальным. Только камердинеру позволялось его сопровождать.

— Знаешь, Джорджина, говорят, что мы с минуты на минуту увидим английский берег, — сказала одна из барышень, проходя мимо и оглядывая стройную фигуру графа.

— Очень может быть, Летиция, — ответила ее подруга. — Дай бог только, чтобы не испортилась погода. Не нравятся мне эти черные тучи.

Летиция замедлила шаг и тоже оглянулась на графа. Сегодня она чувствовала себя храбрее обычного.

— Как думаете, сударь, начнется ли шторм прежде, чем мы достигнем Англии? — спросила она.

Граф даже не повернулся. Ему не понравился искусственный тон леди. В Индии он знал многих таких дам — жен офицеров, главным развлечением которых были сплетни.

— Я не провидец, сударыня, — сухо сказал он. — Но волнение моря определенно усиливается.

— Хм! — поджала губы Летиция и, метнувшись обратно к подруге, сказала: — Пойдем на вторую палубу, поищем приятную компанию!

Граф скривился, но продолжал стоять лицом к морю. Качка усиливалась. Волны со звоном разбивались о нос корабля. Хьюго всерьез задумался, не застигнет ли их шторм в пути.

Он перегнулся через поручень и вздохнул.

В Англии его никто не ждет. Родители умерли, когда он был ребенком. Они путешествовали по Европе и оказались в Неаполе, когда там разразилась эпидемия тифа. Болезнь унесла их жизни одну за другой. Хьюго даже в детстве понимал, что ни отец, ни мать не хотели оставаться на этом свете друг без друга.

Хьюго и его старший брат Криспиан в то время гостили в замке Рувен у овдовевшего дедушки, старого графа.

Криспиан стал наследником титула.

Оправившись от потери родителей, мальчики, как все дети, были счастливы. Дед был резковат, но любил внуков и баловал их. Братья спали в детской вместе с няней Сарой. Она бранила детей за шалости, но те знали, как обвести ее вокруг пальца.

У братьев не было других товарищей по играм, кроме друг друга, а потому они стали очень близки.

Они играли в прятки по всему замку; летом носились по близлежащим лесам. Хьюго, хотя и был младшим, всегда верховодил. Криспиан рос робким и довольно замкнутым. Хьюго заставлял его карабкаться по деревьям, купаться в быстрых водах рек, исследовать местные пещеры. Когда мальчиков отправили в школу, Хьюго частенько приходилось защищать Криспиана от забияк.

Будучи младшим и не наследуя титула, Хьюго должен был найти место в жизни. Когда подошло время, дед посоветовал армию. Идея пришлась Хьюго по душе. Его влекли путешествия, возможность увидеть отдаленные уголки мира. Итак, он стал офицером 9-го пехотного полка и в возрасте двадцати лет отправился в Индию.

Тогда Хьюго в последний раз видел брата...

Нос корабля взмыл вверх, палуба под ногами графа резко качнулась, и в следующий миг судно накрыло волной. В лицо с силой плеснула вода. Рядом раздался голос — это был один из матросов:

— Прошу прощения, милорд. Капитан просит вас подумать о том, чтобы вернуться в каюту. Тучи-то почти над нами, и ветер какой свирепый поднимается!

Граф кивнул.

— Спасибо. Я спущусь через минуту.

Матрос ушел. Граф крепче взялся за поручень и прислушался к ветру, ревущему в топе мачты. Этот траурный звук соответствовал состоянию и мыслям Хьюго.

Почему, когда в Крыму вспыхнула война[1], его застенчивый брат был так настойчив и отправился в армию, чтобы исполнить долг перед родиной? Старому графу очень не хотелось отпускать старшего внука, по Криспиан неожиданно проявил железную решимость. В конце концов граф согласился, о чем впоследствии не переставал горько сожалеть.

В январе 1856 года, в последние недели конфликта, Криспиан умер от холеры. Хьюго был безутешен.

Дед хотел, чтобы он немедленно вернулся домой, но Хьюго смог уйти в отставку только в конце года. Буквально перед увольнением разразилось восстание сипаев[2], и ему вновь пришлось остаться в строю.

Теперь умер старый граф, и Хьюго унаследовал титул и замок Рувен.

Он также унаследовал Фелицию Делиль...

Граф стиснул зубы, услышав приближающиеся голоса. Летиция и Джорджина возвращались в сопровождении молодого джентльмена, с которым познакомились во время прогулки по палубам.

Летиция взвизгнула, когда усиливающийся ветер едва не сорвал с ее головы шляпку.

— Бог мой, — воскликнул молодой джентльмен, — будьте осторожны! Не хотелось бы нырять в эти волны за вашей шляпкой, какой бы милой она ни была.

Летиция весело и громко рассмеялась. Отчасти, чтобы привлечь внимание графа.

— Ах, разве можно о таком просить? Но с вашей стороны было любезно уже подумать об этом! А я очень ценю, когда мужчина любезен.

— Может быть, пойдем в каюту? — прозвучал взволнованный голос Джорджины. — Матрос говорил, что надо спускаться. И меня начинает немного... подташнивать.

— Как пожелаешь, — ответила Летиция и метнула взгляд в сторону графа. Она твердо решила произвести на него впечатление. — Но меня погода ничуть не пугает. Я нахожу шторм очень увлекательным!

Граф не повернул головы. Он привык к тому, что женщины настойчиво добивались его внимания. Во всяком случае в Индии их было предостаточно — дочери, а иногда и жены офицеров.

— А не граф ли Рувен стоит вон там, у поручня? — спросил молодой джентльмен.

— Да, он, — ответила Летиция. Корабль подняло огромной волной, и девушка вцепилась в его руку.

— Красивый парень, — сказал он.

— Да, — угрюмо согласилась Летиция. Ее задело явное пренебрежение графа.

В этот миг Джорджина громко вскрикнула:

— Английский берег! Я уверена, это он. Там, на севере.

Джорджина и ее спутники бросились на нос корабля, чтобы первыми увидеть Англию.

Граф поднял голову. Он как будто вглядывался в линию горизонта. Никто не заметил горькой усмешки на его губах.

Он мог бы с радостью смотреть на очертания родной земли. Но ему этого не было дано.

В одном из первых сражений восстания сипаев он получил тяжелое ранение.

Хьюго, неотразимый молодой граф Рувен, возвращался домой слепым...

Замок Рувен производил грандиозное впечатление. Он высился над лесами и утесами, характерными для пейзажа крайнего севера Англии. Замок был построен из серого камня и по большей части зарос плющом. Со всех сторон его защищал ров с водой, перейти который можно было только по каменному мосту. Мост вел не прямо в замок, а в сад, раскинувшийся перед ним. По мосту, через сад до широких входных ступеней шла белая подъездная дорога.

Внутри замок мог похвастаться Большим залом с хорами, который одновременно исполнял роль главного входа в жилые комнаты.

Именно в нем несколько дней спустя оказался доктор Карлтон со своей дочерью Джасиной, приехав на двуколке, запряженной одним пони.

Джасина сняла шляпку и обвела Большой зал восхищенным взглядом. Ей нравились и этот прохладный каменный пол, и отполированные до блеска дубовые панели. Семейные портреты, украшавшие стены, завораживали ее.

Джасина хорошо знала замок. Она часто приходила сюда вместе с отцом, который был семейным врачом Рувенов. Он дружил со старым графом, и они часто коротали вечера, играя в карты за бутылочкой портвейна. Старый граф настолько доверял доктору, что сделал его своим душеприказчиком.

— Вашу шляпу тоже принять, доктор Карлтон? — спросила служанка, открывшая им дверь.

— Спасибо, Нэнси, — сказал доктор Карлтон. — Полагаю, вы все очень заняты этим утром. Наверное, поэтому Джаррольд не открыл нам дверь, как обычно?

Джаррольд был дворецким Рувенов.

— Да, сэр, как раз поэтому, — ответила Нэнси. — Нового хозяина ждут к полудню. Джаррольд наверху, он наблюдает за приготовлением личных комнат его светлости. Решили, что лучше убрать кое-какую мебель с дороги. Ведь новый хозяин... новый хозяин...

Служанка не смогла договорить и разрыдалась.

— Тише, тише, — сказал доктор, ласково погладив ее по руке.

— Но все это так ужасно, сэр, — всхлипнула Нэнси. — Бедный мастер Криспиан погиб в прошлом году в Крыму. Старый граф скончался в феврале, когда мастер Хьюго был так далеко. А теперь еще пришло известие, что мастер Хьюго... что он...

Нэнси не в силах была выговорить слово «ослеп».

— Нэнси, — начал доктор Карлтон, — ты не должна падать духом. Куда же это годится, если нового графа встретят унылые слуги?

Девушка замотала головой и шмыгнула носом.

— Верно, сэр.

Она взяла у Джасины и доктора шляпы и перчатки.

— Пройдете в комнаты и посидите в библиотеке, сэр?

— Пожалуй, так и сделаю. Закажи мне, пожалуйста, чаю.

— Да, сэр. И вам, мисс Джасина?

— Спасибо, мне не надо, — ответила девушка.

Нэнси присела в реверансе и поспешила на кухню. Доктор повернулся к дочери.

— Полагаю, ты отправишься навещать старых знакомых?

— Да, папа.

— Хорошо, хорошо, — сказал доктор. — Ты знаешь, где меня найти.

Доктор Карлтон зашагал в сторону библиотеки.

Джасина задумчиво смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. Она знала, что беда, случившаяся с Хьюго Рувеном, волновала отца гораздо больше, чем он показывал.

Девушка повернулась было, чтобы покинуть Большой зал, но тут ее взгляд остановился на портрете, висевшем над камином. Джасина подошла ближе и замерла, разглядывая картину.

Она хорошо знала этот портрет. На нем были изображены два внука старого графа в пору их позднего отрочества. Криспиан сидел, Хьюго опирался на спинку кресла. Криспиан был худым и бледным, с грустными глазами. Взгляд Хьюго из-под черных бровей был пронзительным. Он выглядел сильным и уверенным.

Джасина только однажды видела Хьюго. Ей тогда было восемь лет; отец пришел к старому графу, который страдал подагрой, в первый раз.

Джасину отослали поиграть во дворе. Погода была предгрозовой. Ветер норовил сорвать соломенную шляпку девочки, а та бежала к реке, которая протекала по замковым угодьям и впадала в ров. Джасина любовалась парой белых лебедей, скользящих по воде вместе со своим потомством.

Вдруг ветер все же сорвал у нее с головы шляпку и швырнул в быстрый поток. Джасина вскрикнула. Она побежала по берегу реки, не отставая от плывущей по волнам шляпки. Девочка не знала, что делать, и просто не выпускала шляпку из виду.

Джасина достигла места, где река закручивалась воронкой и впадала в ров. Шляпка закружилась вместе с рекой. Оказавшись в более спокойных водах рва, она почти остановилась. Увы, Джасина не могла до нее дотянуться.

Девочка в отчаянии огляделась по сторонам. Может быть, найдется ветка или грабли садовника — что-нибудь, чем можно выудить шляпку.

Тут-то Джасина и заметила высокого джентльмена, который стоял неподалеку, прислонившись к дереву, и наблюдал за ней. У него были темные глаза, а на высокий лоб падала прядь черных волос. Девочка не могла не заметить, что над ней потешаются.

— Несмешно, — сказала она. Ее рыжевато-золотистые волосы горели на солнце, а зеленые глаза сверкали от возмущения.

Ухмылка джентльмена погасла.

— Вы правы, вовсе несмешно, — серьезно сказал он. — И я покорно прошу простить меня за легкомысленное поведение. Позвольте загладить вину, вернув вам шляпку.

Джасина взглянула на него с сомнением.

— Как же вы ее достанете без шеста? — спросила она. Девочка оглянулась на воду, и ее нижняя губа задрожала. — Знаете, это моя самая лучшая шляпка.

— Самая лучшая! — воскликнул джентльмен. — Тогда нельзя терять время.

Он сбросил с себя бархатный пиджак и стянул кожаные ботинки. Потом в рубашке и брюках прыгнул в ров и пошел по дну. Джасина не верила своим глазам.

Ров с годами зарос илом, и вода доходила лишь до плеч молодого человека. Ему даже не пришлось плыть, чтобы достать шляпку. Вернувшись на берег, он поклонился Джасине.

— Самая лучшая шляпка, — сказал джентльмен, протягивая ее девочке.

Соломка набухла от воды, но Джасина прижала к себе шляпку, будто давно потерянное сокровище.

— Не знаю, как... как вас благодарить, сэр, — пролепетала девочка.

— Для этого вы можете просто назвать свое имя.

— Меня зовут Джасина Карлтон, сэр.

— А! Ваш отец сейчас у моего деда, не так ли?

— Да, сэр.

Джентльмен взял свой пиджак и ботинки.

— Я должен вернуться в замок, чтобы переодеться к ужину. — Он низко поклонился. — Хьюго Рувен всегда к вашим услугам.

С этими словами он повернулся и исчез среди деревьев.

Джасина больше не видела Хьюго Рувена. Через два дня он уплыл, чтобы присоединиться к своему полку в Индии.

Это было десять лет назад.

С тех пор так много изменилось для Рувенов к худшему...

Джасина бросила последний, печальный взгляд на портрет и отправилась на кухню. Она хотела поздороваться с кухаркой, которую отец часто лечил от того, что женщина называла «больными костями».

На кухне кипела работа. Слуги бегали взад-вперед с огромными блюдами, содержимое которых предстояло подать на ужин графу: крупный окорок, огромный, пойманный сегодня рано утром лосось, сладкая выпечка, пироги и силлабаб[3].

Кухарка месила тесто.

— Вот и мисс Джасина, — сказала она. Лицо ее покраснело и лоснилось от пота. Женщина прервалась, чтобы вытереть лоб рукавом.

— Этим утром вы трудитесь даже больше обычного, — заметила Джасина.

— Что есть, то есть, — сказала кухарка. — Готовлю на обед пирог с крольчатиной. А хороший пирог не испечешь, не устав, истинная правда!

— Вы так много всего готовите, — сказала Джасина, изумленно оглядываясь по сторонам.

— Я готовлю так, чтобы хорошо и сильно пахло, — сказала кухарка. — Потому что, когда человек не видит...

Она не договорила, только с грустью покачала головой.

Джасина еще немного поболтала с кухаркой и попрощалась.

Выйдя из кухни, она пошла на черную лестницу, ведущую в детскую. Девушка хотела навестить старушку Сару. Сара нянчила Хьюго и Криспиана. Джасина близко познакомилась с нянюшкой, когда однажды зимой отец лечил ее от обморожения.

Старая няня сидела в детской одна. Ее со всех сторон окружали игрушки, которыми забавлялись в детстве ее подопечные: огромная белая лошадь-качалка, деревянный Ноев ковчег с нарисованными животными, книги, мячи и игрушечные солдатики. Сара держала детскую такой, какой она была, когда Хьюго и Криспиан были мальчишками.

Старушка всегда радовалась приходу Джасины.

Она тут же поставила чайник на огонь. Можно было позвонить, чтобы чай принесли с кухни, но Сара знала, что там сейчас и без нее забот хватает. Кроме того, старушка была убеждена, что заваривает чай лучше всех в замке Рувен. Она держала в детской собственную индийскую чайницу, на которой был нарисован экзотический сад. Джасина часто задумывалась, живет ли Хьюго в доме с таким вот садом.

Сара достала из буфета вазочку с печеньем и предложила Джасине перекусить, пока заваривается чай.

Девушка угощалась печеньем, а Сара рассказывала, как идут дела в замке.

— Когда мы узнали, что новый граф возвращается домой, начался такой переполох. Мой бедный мастер Хьюго, — Сара вытерла глаза фартуком. — Бог мой, какие жестокие времена мы пережили!

Джасина отряхнула с юбки крошки и задумчиво взглянула на Сару.

— Сара...

— Да, милая?

— Что теперь будет с... Фелицией Делиль?

— Господи помилуй, разве ты не слышала последних новостей?

Джасина покачала головой.

— Честно говоря, я знаю только то, что мне рассказываешь ты, Сара. Ты знаешь больше всех.

Это была правда. Сара знала обо всем, что происходило в стенах замка.

Именно от Сары Джасина впервые услышала о Фелиции.

Фелиция была дочерью месье ля Конта Делиля, старого друга графа, который также овдовел. Во время Французской революции месье ля Конт бежал в Швейцарию. Он потерял свои владения, а потому так и не вернулся на родину. Он поздно женился, но молодая супруга ушла в могилу раньше его. Месье ля Конт сделался заядлым картежником и умер нищим, оставив единственного ребенка на попечение старого графа.

Тот делал для подопечной все возможное: назначил ей стипендию и позаботился, чтобы она ходила в хорошую швейцарскую школу.

Летом 1852 года старый граф отправился путешествовать по Европе и взял с собой Криспиана. Они остановились в Женеве, где Фелиция училась, намереваясь пробыть там лишь несколько дней.

Закончилось тем, что они провели в Женеве больше месяца.

Фелиция была тогда миловидной шестнадцатилетней девушкой с золотисто-каштановыми волосами и большими глазами. Мадам Граваль, владелица и директриса школы, считала ее очень хорошей ученицей. Само собой, Фелиция и застенчивый наследник графа Рувена влюбились друг в друга. Граф втайне радовался, но настоял, чтобы со свадьбой повременили. Было решено, что Фелиция приедет в Англию и они поженятся, когда ей исполнится двадцать один год.

Но ей не суждено было приехать.

В 1855 году Криспиан отправился воевать в Крым. Он хотел доказать себе и невесте, что может быть храбрым. Таким же храбрым, как младший брат Хьюго.

Криспиан умер незадолго до окончания Крымской войны.

Теперь старого графа, опекуна Фелиции Делиль, тоже нет в живых.

Джасина думала, как, наверное, ужасно быть сиротой и потерять сначала жениха, а потом опекуна.

Подталкиваемая этими мыслями, она и спросила Сару, что будет с Фелицией.

— Тогда слушай, — сказала Сара, заглядывая под крышечку, не заварился ли чай. — Ты знаешь, что она очень тяжело восприняла смерть мастера Криспиана и после этого долго лечилась на курорте?

Джасина кивнула.

— После болезни она переехала жить к мадам Граваль, которая к тому времени отказалась от школы и поселилась в горном поселке. Думаю, эта женщина в какой-то степени заменила бедняжке мать. Старый граф приглашал Фелицию сюда, но... — Сара покачала головой, — она не захотела приехать. Наверное, не решилась увидеть дом, в котором вырос мастер Криспиан.

Сара прервалась, чтобы налить две чашки чая. Джасина взяла свою и добавила сахар. Старушка сделала глоток и со вздохом откинулась на спинку стула. Джасина ждала, помешивая чай. Она старалась быть терпеливой, но постепенно все сильней и сильней водила ложечкой по дну. Наконец металл громко стукнул по фарфору. Сара встрепенулась и посмотрела на Джасину.

— Что я говорила? — спросила она.

— Вы объясняли, почему, на ваш взгляд, Фелиция не приняла приглашения графа переехать сюда после смерти Криспиана... — сказала девушка, немного стыдясь, что так переполошила пожилую леди.

— Ах да, — Сара горестно покачала головой. — Знаешь, старый граф прикипел к ней сердцем. И не только в память о друге. Он видел в ней дочь, которой никогда не имел. Уверена, именно поэтому после смерти мастера Криспиана он стал подталкивать мастера Хьюго, чтобы тот проявил к Фелиции интерес.

Джасину почему-то охватило странное оцепенение.

— И он... проявил интерес?

— Ну, они, конечно, не встречались, но мастер Хьюго стал писать Фелиции письма, а она — ему. Весь год, что она выздоравливала, они вели переписку.

Сара замолчала. Джасина ждала. Она не понимала, почему так часто забилось ее сердце. Девушка наблюдала, как старая нянька вздыхает и вытирает глаза фартуком.

— Стало быть, они писали друг другу, — поторопила Джасина.

Сара рассеянно захлопала глазами.

— Кто, милая?

— Фелиция и... Хьюго.

— Ах да. Да, писали. И между ними как будто крепло некое взаимопонимание. Потому что, когда старый граф заболел, он попросил мастера Хьюго объявить о своих намерениях относительно Фелиции. Мастер Хьюго прислал ответное письмо, в котором обещал жениться на Фелиции. Старый граф рассказал мне об этом незадолго до смерти, будучи очень этому рад.

Джасина сделала глубокий вдох и только после этого проговорила:

— И они поженятся, Сара?

Сара нахмурилась.

— Теперь ходят слухи, что этого не произойдет. «Разве молодая женщина захочет связать себя с инвалидом?» — вот что все говорят. Но они глупцы. Мастер Хьюго все равно завидный жених. Многие благородные леди в округе захотят занять место Фелиции, если она вдруг передумает. Но этому не бывать. Попомни мои слова: молодой граф и Фелиция Делиль поженятся здесь, в Рувене, до конца года.

До конца года...

Кровь прилила к лицу Джасины, и девушка отвернулась.

Почему мысль о том, что Хьюго Рувен женится, так ее задевает? В конце концов, она даже краем глаза не видела его после того давнего случая, когда он спас ее шляпку.

Далеко внизу, под раскрытыми окнами детской, послышался грохот колес. Джасина подскочила с места, бросилась к подоконнику и высунулась наружу, чтобы посмотреть, кто едет.

К замку приближался экипаж, запряженный четверкой белых лошадей. Когда коляска проезжала самую высокую часть подъездной дороги, Джасина разглядела на дверце герб Рувенов.

Новый граф Рувен вернулся домой.