Неклассический некромаг

Глава 4

Лежать было тепло и уютно. Тот самый идеальный момент, когда почти проснулся, но ещё балансируешь на грани сна и яви. К сожалению, длится он недолго. Память подкинула картинку, что было за миг до блаженного небытия и я, распахнув глаза, дёрнулась сесть. Сесть не получилось, зато привлекла чьё-то внимание.

— Она пришла в себя! — услышала голос дана Ромаса.

Я повернула голову. Так и есть, сидит на табурете у стенки с перевязанным голым торсом и латает рубаху. Интересно, а что с личем? Обидно будет, если мой спаситель погиб. Ответ появился в дверях и сразу направился ко мне с кружкой в руках. Причём с моей кружкой, ещё той, что осталась от прежнего мира и была прицеплена к рюкзаку за карабин, выполняющий роль ручки. Лич присел на кровать рядом со мной.

— Как ты?

Я прислушалась к себе. Всё в пределах нормы с учётом травм и их лечения. Никаких посторонних болей и неприятных ощущений.

— Жить буду. Спасибо, — я прекрасно понимала, кому обязана лечению. От дана Ромаса можно было ожидать только перевязку и лечебный амулет, а он не настолько эффективен.

— Вот скажи, зачем полезла нас разнимать? Жить надоело? — лич протянул кружку. Ожидаемая бурда из лечебных трав. Гадость, хотя и весьма полезная.

— Наоборот, как раз жить и хотелось, — я залпом выпила лекарство. Иным способом его пить невозможно. — Вы бы друг друга поубивали, а мне одной оттуда не выбраться.

— Да я бы его в капусту нашинковал! — подал голос дан Ромас.

— Только он вас раньше заклинанием оприходовал бы. Опять ведь с разряженными амулетами ходите?

Про амулеты я угадала. Пробурчав что-то невнятное, дан Ромас вернулся к изучению прорехи на рубашке.

— Вот! Я бы его убил, и всем было бы хорошо! — оживился лич.

— Ну да, только нити Аркаса по-быстрому скинули бы… Я к тому времени точно бы не дотянула.

— Нити Аркаса? Но он же не маг.

— Артефакту как-то всё равно.

— Старею, — вздохнул лич. — Давно ни с кем не сражался, растерял навыки.

— Кстати, а как вы оба там оказались? — мне помогли полусесть и подложили дополнительную подушку под спину. Разговаривать стало намного удобней. — Места ведь совсем глухие.

Первым ответил лич.

— Охранка на старом Училище показала, что кто-то туда залез. Шёл проверять и услышал крик. Пока добежал, ты уже с вайреном разобралась.

— А я просто заблудился, — признался дан Ромас. — На каком-то хуторе объяснили, как до Каменки дойти, но где-то свернул не туда. Услышал крик, подбегаю к поляне, а там опять крик, что нежить бесчинствует. И амулет на нежить среагировал. Ну, я и напал.

— Амулет-определитель? — встрепенулся лич. — Я думал, их уже не делают, и раньше-то их мало было, изготавливать умели единицы.

— Он мне от деда по матери остался. Один из последних рыцарей Рассвета, — похвастался дан Ромас и с грустью добавил. — Как чуял, все амулеты и прочие магические штучки с собой взял, когда в Пригорск собирался.

Лич ушёл готовить новую порцию лечебной гадости, и дан Ромас рассказал, что делал в то время, что мы не виделись.

Протрезвев и проспавшись, он воспользовался мои предложением и сменил имя, зарегистрировавшись Охотником на нечисть. После чего отправился на север, планируя перебраться в Эйгест и начать карьеру с нуля. В Карстене, даже с новым именем, на что-то серьёзное рассчитывать не приходилось, а если, вдруг, кто узнает прежнее, опозоренное имя рода, то попрут с любой должности, как бы хорошо не служил. В Эйгесте же на проблемы в чужой стране смотрели сквозь пальцы.

Уходя из Пригорска, он взял слишком круто к востоку и сделал большой крюк, возвращаясь обратно. Заработать в дороге ему также не удалось, хоть и платили деньгами. В Пригорье, по сравнению с другими провинциями, было тихо.

— Дарки! Притащил я твоего вайрена. Не думал, что тут так близко эта древность обитает. Хотел бы посмотреть на того идиота, что не побоялся на неё выйти.

От знакомого голоса сердце взволнованно забилось. Прямо день встречи какой-то.

— В приёмной лежит, иди, любуйся, — это уже спасший меня лич ответил. Неудобно как-то, до сих пор не познакомились.

— Андин? — я сразу узнала в вошедшем своего учителя. Он совсем не изменился, такой же высокий и тощий.

— Эсме? — несколько неуверенно спросил Андин, вглядываясь в лицо. Я-то за три года могла измениться. — Живая!

Он бросился ко мне и сжал в объятиях, будто намереваясь закончить дело, начатое вайреном.

— Отпусти, задушишь. — еле прохрипела я, слабо трепыхаясь. Жива-то жива, но сил вообще нет. Андин ослабил хватку, но из рук не выпустил, осматривая и ощупывая, не веря, что я тут.

— Я вижу, вы знакомы, — в дверях встал, оперевшись о косяк, первый лич.

— Это Эсме! Живая! — Андин не скрывал своей радости. Странно было это видеть от всегда серьёзного лича. Я даже думала, что у него чувства атрофированы.

— Так это из-за неё ты третий месяц страдаешь? По рассказам ожидал что-нибудь помощнее.

Я обиженно посмотрела лича, ну не виновата я, что ростом не вышла. И так все мелочью считают, в серьёз не воспринимают, так ещё и тут обзываются.

— Я думала, ты погиб. В смысле, окончательно упокоился. А ты вон, живой. Ну, то есть… сам понимаешь.

— Вода, конечно, смывает магию. Обычная нежить точно померла бы, но я ведь высшая! Хотя, когда на берег выкинуло, пару суток в себя приходил.

— Простите, — вмешался дан Ромас. — Так вы и вправду нежить? — он переводил ошарашенный взгляд с одного лича на другого, сжимая в руках амулет. — Я думал, амулет неправильно работает.

— А это кто? — с ревнивым любопытством спросил Андин, будто только сейчас заметив мужчину. Я замялась, не зная, как его представить, чтобы не сказать лишнего.

— Я охотник на нечисть, Инхард Холмс, — на этом моменте я чуть хрюкнула от смеха. Взял же имечко. — Спасал её, — кивок в мою сторону, — от него, — кивок на лича в дверях.

— Ты что с ней делал, что её спасать пришлось? — я за последнюю меру увидела на лице учителя больше эмоций, чем за полгода совместного путешествия.

— Он меня лечил. От укуса этой вай… твари короче. Было больно, я орала, дан… э… Холмс, — я опять невольно чуть фыркнула от смеха, — решил, что меня убивают и стал спасать.

Андин из сказанного сделал какие-то свои выводы и с упрёком спросил товарища.

— Ты что, без обезболивания яд выводил?

— Забыл, — беспечно отмахнулся тот. — Я с живыми лет сто не работал.

— А если бы от болевого шока она померла?

— Так не померла же, — я ткнула Андина кулаком в бок. — Рассказывай, давай, куда пропал, и почему о себе не давал знать. Я тебя почти три года мёртвым считала.

— Да что тут рассказывать. После шторма на берег выкинуло, отлежался, хотел тебя найти, но здесь ещё хуже, чем в Крайе. Без сопровождающего к селениям и близко не подойти. Еле сюда добрался. С Дарком решили тебя здесь ждать. Связаться через печать не вышло — далеко и не учил тебя этому, но удалось передавать желание сюда прийти. Хотя ты что-то не торопилась. Думал подождать ещё год и рискнуть к тебе отправиться самому, но чуть более двух месяцев назад по печати пришла боль, будто тебя пытают, а потом всё резко прекратилось, и я перестал тебя чувствовать. Решил, что тебя больше нет. Не скажешь, что произошло?

Я молча подняла левую руку тыльной стороной кисти вперёд. На незагорелой руке (а я до сих пор носила митенки почти не снимая) чётко выделалась печать мага.

— Как?! — ошарашенно уставился на печать Андин. Ну да, у них же ученики закрывали печать самое раннее лет через десять обучения.

— Как-то так. Расшифровала схему и дополнила недостающее. Понимаешь, здесь, в Карстене, слова «некромаг» и «дурак-неудачник», практически синонимы. И вот это, — я показала медальон мага, полученный в Училище, — в случае с некромагом означает лишь то, что ему можно доверить место смотрителя на кладбище не опасаясь, что он забудет заклинание упокоения. Исключение составляют только полные маги, с закрытой печатью. Их по всей стране, независимо от специальности, едва ли не сотни две наберётся, и то, большинство в глубоком маразме.

— То есть ты не мужа искала, — он почему-то покосился на дана Ромаса, нет, уже Холмса, и без приставки.

— Ну да. Хотя вот с этим, — я повертела рукой с печатью, — это было проблемно. Специализацию не поменять, а некрам серьёзные книги не дают, вдруг, дебилушка вычитает что не то, и начнёт в жизнь претворять. Я и сюда пошла от того, что здесь было когда-то училище для некромагов. Надеялась, может что полезное осталось. А тут голые стены.

— И зачем вам это? — поинтересовался дан Ромас (всё равно не воспринимаю его новое имя), прислушивающийся к разговору. — Медальон есть, печать закрыта, как ни крути, полноправный маг. В любом городе работать можно, а не по лесам таскаться, монстрам на радость.

— Вы не понимаете, — пришлось объяснять моё видение ситуации. — Это всё формальности. Реально же знаю и умею весьма мало. Разве что в печатях теперь разбираюсь. Хочется всё же соответствовать. И чтобы никто не кривился «фу, некромаг, да что она может».

Мы поболтали ещё немного и, наконец, меня оставили в покое выздоравливать. Только через два дня разрешили вставать и понемногу магичить. А ещё через три, перед ставшими обычными вечерними посиделками, услышала тихий разговор за дверью.

— Ты уверен? — тихо спросил Даркас Андина.

— Да, надо рассказать.

— Думаешь, сейчас?

— Когда ещё? Мне ждать надоело, устал уже.

Оба лича вошли в комнату с серьёзными лицами. Андин начал разговор.

— Эсме, должен тебе сказать, что не был до конца честен. И в ученики взял, в первую очередь, с расчётом, что ты кое-что сделаешь.

— Я понимаю, просто так даже мухи не летают, — о том, что лич имеет на меня какие-то свои виды, я догадалась весьма быстро, слишком уж он со мной носился для случайного попутчика и прикрытия.

— Тогда я начну, можно сказать, издалека. Чтобы всё понятно стало.

Как ты знаешь, мы с Даркасом — личи. Не обычная нежить, и, можно сказать, бессмертная. Если простых можно убить, отрубив голову, то нам это доставит только некоторые неудобства. Проблемы будут, если полностью уничтожить определённую область в мозгу. Сложно, но можно. Мы тогда также не умрём, но перестанем быть разумными. Теперь представь, что может сделать магически одарённая неконтролируемая нежить?

Это было во время войны магов, когда Империя только начала разваливаться. Против нас выступали в основном демонологи. Они призвали в Мёртвых землях орды демонов. Тогда эти земли ещё не были мёртвыми. Против демонов вообще сложно сражаться, а тут их были сотни, и они прибывали. Единственный способ гарантированно остановить их прибытие — уничтожить круг призыва. Но пройти к нему не удавалось, демоны встречали ещё на подступах. Вскоре обнаружили, что на нежить они почти не обращают внимание. Мы пробовали посылать разных управляемых зомби, но им не удалось повредить круг призыва. Они оказывались то слишком слабы в магии, то слишком неточны в управлении. Тогда в срочном порядке доделали разработку по созданию разумной нежити и провели ритуал. В нём участвовало шестнадцать магов. В основном природники и боевики. Ритуал пережило шестеро, но двое стали обычной, неразумной нежитью. Какой же был шок, когда их не удалось упокоить обычными средствами. Они постоянно вставали и, даже полностью потеряв тело, продолжали нападать на живых, создав энергетическую оболочку. Тогда и выяснили, что чтобы окончательно их убить, надо уничтожить сосуд, куда по ритуалу помещалась часть сущности. Решили, что это из-за неправильно сработавшего ритуала, ведь по расчётам помереть никто не должен был. Особо разбираться было некогда, и оставшиеся оправились к демонам. Круг мы закрыли, но одного из нас демоны спалили дотла. И он, как и те двое, не исчез, а, потеряв разум, стал атаковать всех подряд. Мы его оставили у демонов, а сами вернулись. Его сосуд разбили, как и сосуд третьего, природника. По его просьбе. То есть он стал, как бы это странно не звучало, смертной нежитью. Нам же с Даркасом не повезло — коллеги-некромаги унесли наши сосуды в лабораторию на исследование.

Тогда не придали этому значения — война не закончилось, потом надо было очищать земли от вставших убитых, восстанавливать поселения. Когда вспомнили про сосуды, пока нашли, куда их увезли, стало уже поздно. Персонал отсюда временно эвакуировали из-за опасности обрушения гор от демонской активности, а назад не вернули. Слишком много магов тогда погибло, и всех собирали ближе к столице. Город тоже захирел и обезлюдел. Когда мы сюда пришли, здесь вовсю гуляли ветра. Пройти внутрь, в лаборатории, мы не можем — при эвакуации активировали защиту. Она от случайных людей, животных и экспериментальных объектов, то есть, нежити и нечисти, а так, может пропустить любого достаточно сильного или опытного мага. Мы пытались найти тех, кто сможет войти и хотя бы вынести сосуды, не то, что деактивировать защиту, но все достаточно сильные маги погибли в войне. Остальные, если и входили, то не могли добраться до закрытой секции. Многие вообще не вернулись. Подозреваю, что они попали под охранные заклинания от воров и несанкционированного доступа.

Время шло. Маги всё мельчали. Я даже сомневаюсь, что нынешние магистры смогут пройти первую охрану. Тогда решили сами научить кого-нибудь. Но просто дать нужные заклинания мало, охрана входа проверяет печать мага, а кто пойдёт в полные ученики к нежити? Даркас остался здесь, а я пошёл искать учеников. Нашёл нескольких, но и они не преуспели. Так я добрался до Крайи, назад уйти не смог и остался служить герцогу, пока с тобой не встретился. Ты, можно сказать, наш шанс.

— Занятная история, — дан Ромас (ну не воспринимаю я его новое имя) нарушил тишину, установившуюся по окончании рассказа. — Что вам мешает жить, как и жили? Сам же говоришь — служил герцогу, значит, и с кем другим работать сможете.

— Ты невнимательно слушал. Если меня, например, сожгут, или как иначе полностью уничтожат тело, то я превращусь в бессмертного монстра. Ведь сейчас, по прошествии половины тысячелетия, никто и не вспомнит о том ритуале, о нём вообще мало кто знал. А, если и вспомнит, то не свяжет с новой напастью. Я именно этого боюсь. А Даркин уже устал от жизни, он уже тогда был немолод. Я прав?

Второй лич согласно кивнул.

— Хорошо, это понятно, что вам надо. Но зачем посылать на смерть девушку? Сам только что сказал, что не возвращаются из вашей лаборатории.

И чего он так обо мне заботится?

— Во-первых, это не просто девушка, а уже полный маг, причём самостоятельно закрывший печать. И, во-вторых, без её согласия никто никуда не пошлёт. Решение всё равно за ней.

Все повернулись и уставились на меня. А я что? Я ничего. Уже давно решила. Как там у поэтов? «Моя душа стремится в рай, а жопа жаждет приключений». Меня точно прокляли, если не в детстве, так в этом мире. Не могу спокойно сидеть на месте, всё тянет куда-нибудь вляпаться. Не самой, так случайно.

— Я не уверена, что справлюсь, — честно призналась ожидающим ответа мужчинам. — Всё-таки одно дело просчитывать схемы на бумаге или использовать стандартные заклинания и методы, и совсем другое — в гордом одиночестве лазить по древнему строению, находящемуся под охраной. Вы ведь даже предположительно не знаете, чего там ожидать?

— Почему не знаем? — заговорил Даркас. — Там должны быть заклинания обездвиживания и, возможно, физического устранения в переходах между секциями. Нежить почти наверняка встретится, всё-таки некромансткая лаборатория, выйти из клеток время было. Может, нечисть какая ещё жива, но это маловероятно, жрать ей там нечего, а наружу ничего не лезло. Ну, может ещё, кто из предыдущих магов мог что оставить после себя. Тут уже надо по месту смотреть.

Дан Ромас опять стал возмущаться, Даркас ему возражать, постепенно они распалились и стали самозабвенно друг на друга кричать. Похоже, прерванный поединок на поляне до сих пор не давал им покоя. Я подсела поближе к Андину.

— Андин, можешь дать какие-нибудь защитно-оборонительные заклинания? А то у меня в арсенале в основном бытовые, а оружием, сам знаешь, владею плохо.

— Есть несколько вариаций щитов, — почти не задумываясь ответил лич. — Ещё тебе надо разные лечебные, тогда не успел научить, и, судя по рассказам, в Училище их тоже не давали?

— Не откажусь. Полезная вещь, — я проследила глазами за двумя удаляющимися спинами. Дану Ромасу и Даркасу пришла светлая мысль закончить выяснение отношений в большом пустом зале. И это — минимум шестисотлетний, умудрённый опытом и уставший от жизни лич? Как мальчишка, ей богу!

— Я ему тоже самое говорил, — кажется, свои мысли о Даркасе я сказала вслух. Надо внимательней за собой следить.

— Мне кажется, он устал не от жизни, а от одиночества. Как ни крути, нежитью быть сложно.

— Так что насчёт заклинаний?

— Пошли. Зарисуешь схемы, потом в зале отработаем, когда эти двое его освободят.

Дан Ромас всё-таки отстоял своё мнение, и к отправлению в страшную и таинственную лабораторию меня допустили только через полгода, пока он не привёл меня в удовлетворившую его форму. По словам бывшего следователя, теперь меня можно было выпускать против хиленького воина, и я даже смогу продержаться с долю, пока не соображу, куда сделать ноги или хотя бы поставить щит.

Личи тоже не теряли времени, и вбивали в мою многострадальную голову самые разные заклинания, некоторые из них даже не могу представить, где могут пригодиться. Соскучились, заразы, по живому общению, обрадовались наличию хоть какого-то ученика.

Я чувствовала себя студентом перед сессией, когда за неделю надо освоить годичный курс по всем предметам и, к тому же, досдать хвосты с прошлых лет. И, если раньше ещё можно было сбежать от всех трёх учителей в лес, то сейчас стояла зима, в этом районе очень снежная и суровая для страны в целом. Сугробы наметало выше пояса, снег лежал целых три месяца, небольшие ручьи даже успевали замёрзнуть.

— Андин! — отчего-то возмущённый крик Даркаса отвлёк моего спарринг-партнёра, и я засадила ему меч в живот по самую рукоять. Чем хорошо тренироваться с нежиться, так это тем, что можно не бояться случайно убить или покалечить. Личи даже восстанавливали потерянные конечности. Сначала формировался силовой каркас вроде того, что создают для заклинаний. Он становился всё сложнее, наполнялся энергией и, в конце концов, окончательно материализовывался. Даркас говорил, что так можно восстановить всё тело, если отрубили голову. Был у него печальный опыт. К счастью, такой способностью обладали только бывшие маги, а то замучались бы самоходов упокаивать. Это же средство годилось и для целительства живых, но требовало много больше энергии и внимательности. Это мёртвым всё равно, правильно ли прижилась мышца, её можно отрезать и пришить снова, даже сначала простыми нитками.

Андин вытащил меч и с упрёком посмотрел на меня. Я развела руками. Нечего было отвлекаться, а куртку я ему отремонтирую, будет как новая. Есть одно полезное заклинание как раз для ремонта. Что интересно, бытовые заклинания у меня выходили лучше, чем у личей. Оставив оружие в стойке у выхода, мы поспешили к Даркасу. Интересно же, что его так возмутило, что он начал орать на всё здание.

Надо сказать, что жили мы в надземной части лаборатории, в административном здании. Наполовину вырезанное в скале, оно почти идеально сохранилось. Сама же лаборатория располагалась под землёй, и, судя по всему, также частично вырезана в скале. Подстраховались древние некры качественно — выход, он же вход, всего один, подкоп не сделать, скалу рубить тоже мало приятного и, по какой-то причине невозможно, иначе личи за столько лет обязательно прогрызли бы дырку.

Даркаса мы нашли в комнате, где меня обучали магии. Он стоял у стола и возмущённо тыкал рукой в мою тетрадь заклинаний. Считается неприличным читать чужие книги заклинаний, будто в нижнем белье копаться, но тут уж сама виновата — вносила дополнения и не закрыла.

— Андин! Ты как учишь записывать каркасы?

— Я? Я вообще этому не учил! — возмутился несправедливо обиженный учитель.

— Оно и видно! — Даркас развернул тетрадь так, чтобы Андину было виднее. Ну да, в свою тетрадь я заносила заклинания не стандартными проекциями, а уже переведёнными в силовую схему. Хоть это и позволяло значительно экономить место, половина тетради уже была исписана.

Андин с интересом рассматривал схему. Ну да, несведущий человек вряд ли сразу разберётся с условными обозначениями. Это вам не «что вижу, то и рисую», где часть линий иной раз приходилось угадывать, где в пространстве они проходят. И не чертёж трёхмерной модели на двумерной плоскости в трёх проекциях. То, что это заклинание, можно было понять по заголовку и кратким подписям элементов.

— Это что? — Андин повернулся ко мне.

— Схема заклинания поиска. Подписано же.

— И что же оно ищет? — в классической магии однотипные заклинания считались разными. То есть не было абстрактного поиска, был поиск живого, нечисти, крупного живого, нежити и так далее. Для поиска кого-то или чего-то конкретного, создавалось отдельное заклинание. То ли не задумывались об этом, то ли ещё не дошли до унификации, и уж тем более, блочного составления схем.

— Что необходимо, то и ищет. Подставляете нужные параметры и всё.

— Эти художества даже близко не похожи на заклинания! Объясни поподробнее.

— Да пожалуйста. Это условная, принципиальная схема. Вот этот значок — источник питания постоянного типа. То есть такой, что работает, пока в него льют силу. В самих заклинаниях он выглядит как четырёхгранная пирамида. — я сделала паузу, чтобы дать возможность магам понять сказанное. — Где-то она выше, где-то ниже, основание может быть не квадратом, а ромбом или трапецией, но всегда пирамида. Как я понимаю, форма меняется для удобства создания, так как эксперименты не показали разницу. Если где всё же критично, можно дополнительно указать. Вот… Дальше энергия проходит в преобразователь, — карандаш прошёлся по линиям на схеме и остановился на другом значке. — Он тоже одного типа, после чего идёт блок параметров для поиска, вот они, сбоку вынесены контакты для их подключения. Заканчивается всё выводом поисковых нитей. И вместо вот этого нагромождения, — на листе бумаги я набросала классическую проекцию, — имеем всего лишь вот это, — я указала на свою схему из нескольких элементов.

Личи переглянулись.

— Что-то подобное начинали разрабатывать в Империи, — наконец, заговорил Даркас. — Но так и не развили идею. Если разобраться, то, может и удобней будет. Бумагу сэкономит, в одну книгу больше заклинаний войдёт. Однако, это надо ещё каждый на элемент где-то отдельно указать его построение. Сама придумала?

— Нет. Так у меня на родине записывают принцип работы приборов. В смысле, артефактов. Я просто переложила для заклинаний.

— Теперь я понимаю, почему ты так за неё переживал, — заметил Даркас. — Можно я возьму на изучение? — это уже мне вопрос про тетрадь. Пусть изучает, мне не жалко.

И вот, наступил момент, когда решили, что я, вроде как, готова. Стою я перед входом, затянутом еле заметной плёнкой защиты и волнуюсь. Дела-то — пройти по старому зданию и либо вынести два кувшинчика, либо отключить защиту полностью. Но рассказы о не вернувшихся не вселяют уверенности. И ещё дан Ромас настоял взять с собой меч, вдруг там завелось что опасное.

Защитная плёнка пропустила внутрь без сопротивления. Только на мгновение показалось, что слегка кольнула печать мага на руке. Дан Ромас попробовал пройти следом, но упёрся в упругую преграду. Не врали личи — не магов не пускает. Небольшой коридорчик оканчивался широкой дверью. Это место уже почти не просматривалось от входа, и чего можно ожидать, личи сказать не могли.

Тяжёлая створка с трудом отворилась, а за ней меня встретила непроглядная тьма. Света из коридора хватило только осветить небольшую площадку у двери. Световой шарик погас почти сразу же, поисковое заклинание также быстро потухло, даже не достигнув стен. Наложенное ночное зрение продержалось чуть дольше, но и оно истощилось за считанные секунды. Пришлось вернуться ко входу.

Вся компания и не собиралась расходиться, устроившись вдоль стен с претензией на долгое ожидание. Поэтому моё возвращение встретили с огромным удивлением.

— Свечи есть? Или лампа масляная? Только без магии, там коридор вулканитом выложен, — не дав им сказать ни слова, потребовала осветительные приборы.

Личи переглянулись. Им свечи и простые лампы без надобности, ведь магическое освещение всегда под рукой. К слову, в моём походном наборе тоже свечей не было, только зажигалка. Надо будет исправить ситуацию.

— У меня, кажется, фонарь был, — вспомнил дан Ромас и быстро скрылся из виду. Даже если не найдёт, можно факел смастерить. Жаль только, лишних тряпок почти нет. Но мастерить не понадобилось, небольшой фонарь нашёлся быстро и даже с почти не использованной свечой. Простейшая система: три стенки зеркальные, через четвёртую прозрачную дверцу вставляется свеча и достаточно ярко светит вперёд, не слепя носителя. Можно и на пояс повесить за кольцо сверху. Прикинув, что свечи хватит надолго, а в самой лаборатории не должно быть проблем с магией и освещением, я вернулась в тёмную комнату.

Она оказалась длинной и узкой кишкой, шагов в пять-шесть шириной. За то время, что человек пройдёт её до конца, большинство наложенных на него заклинаний должно рассеяться без подпитки. Такая своеобразная пассивная предосторожность. Обычная нежить, попавшая в этот коридор, заметно ослабеет, у них много энергии на псевдожизнь берётся извне. Личи пройдут спокойно, разве что почувствуют некоторый дискомфорт.

Коридор окончился утопленной в стену дверью без ручки. Пристальный осмотр показал, что дверь каменная, и не просто утоплена в стену, а располагается внутри неё, наподобие двери лифта. То есть толкать и тянуть бесполезно, надо как-то сдвигать. Но на самой двери зацепиться негде, гладкая, зараза. Под дверью, у самого порога валялся ботинок. Я слегка оттолкнула его носком сапога, и из него вывалились остатки ноги со ступнёй. Кость чуть выше щиколотки была словно обрублена тупым предметом. Я уважительно посмотрела на дверь. Так, одним ударом, не каждый топор сможет. Это сколько же она весит-то? И сразу поняла ещё одну проблему — дверь открывалась вверх. Иначе ногу предшественнику не отрубила бы.

Невозможно, чтобы поставили такую дверь, и не предусмотрели возможность её открытия без магии. Где-то должен быть аварийный рычаг или другой вход к вахтёрам. Рычаг, вернее, выступающую часть колеса с перекладинами, я нашла в самом углу на уровне глаз. Людям повыше будет на уровне груди.

Крутилось колесо тяжело, со скрипом, стоном и металлическим лязгом. Иногда пыталось заесть, и приходилось виснуть на перекладинах почти всем весом. Дверь медленно поднималась вверх и в сторону, пока полностью не скрылось в стене с громким щелчком. Колесо тоже перестало крутиться.

Я не успела отойти от колеса, как в стене опять что-то щёлкнуло, и дверь с грохотом упала на прежнее место. Если она всегда так падает, то через несколько сотен повторов, сама и развалится. Я снова завертела колесо, открывая дверь. На этот раз она не стала падать сразу. Похоже, какая-то проблема со стопором, и бедолага, оставивший здесь часть ноги, узнал об этом уже в проходе. Стена была толщиной около полуметра, чтобы вместить в себя каменную дверь. Перескочить на другую сторону — дело секунды, наверно, предыдущий посланец запнулся о порог и не успел убрать ногу.

С другой стороны стены тускло светили настенные лампы, освещая небольшой холл. Пока я всматривалась внутрь, дверь снова упала. На третий раз, не желая лишний раз испытывать на прочность повреждённый стопор, я быстро перепрыгнула опасную преграду.

Первая жертва лаборатории, хронологически последняя, не ушла далеко от двери. Ему не просто отрубили ногу, ему размозжило обе ноги до бедра, и он смог только слегка отползти в сторону, чтобы помереть от потери крови.

Напротив входа темнели две арки. Левая, насколько хватало тусклого освещения, вела в длинный коридор без ответвлений. К тому же он едва заметно уходил вниз. Через правую арку виднелся похожий коридор, но с колоннами с правой стороны, образующих что-то вроде галереи. Мальчики — налево, девочки — направо!

Галерея последовательно привела сначала в алхимическую, затем теоретическую исследовательские залы, и, под конец, в конференц-зал. Не знаю, как они правильно назывались у имперцев, но я назвала их так. В алхимическом на больших каменных столах возвышались огромные махины из котлов, трубок и колб. Во многих легко узнавался самогонный аппарат, перегонный куб, если по-научному. На других столах обилие мензурочек, каких-то блюдец, тарелок и колбочек, многие из которых держали штативы, вызывало в памяти уроки химии в школе. Некоторые особо одарённые одноклассники не могли даже соль выпарить. В шкафчиках вдоль стен неровными рядами стояли прозрачные банки с плотно подогнанными стеклянными крышками. Но их содержимое сразу выдавало не простую химическую лабораторию, а, как минимум, логово средневекового алхимика. Палочки, пёрышки, чешуйки, комочки паутины и даже чьи-то глаза — в магическом мире ингредиентом к зелью могло стать едва ли не что угодно, особенно если это часть нечисти.

В маленьком закутке в углу хранились те же банки, но в большем количестве. Несмотря на обилие посуды, нужных кувшинчиков я не нашла. Зато несколько раз чуть не споткнулась о труп мага, не менее одарённого, чем мои одноклассники. Судя по зажатым в одной руке пробке, а в другой — бутылке, он сунул нос в концентрат синеглазки. Приятно пахнущее расслабляющее и успокаивающее средство даже в обычном виде разводили две капли на стакан. А тут — концентрат, как написано на этикетке. Наверно, он не успел даже ничего понять, как свалился спать, не выпустив бутылку. Так и помер, блуждая в приятных сновидениях, вдыхая пары снотворного. Ну, у этого смерть хотя бы безболезненная.

В теоретической зале столы были деревянными, со слегка наклонной столешницей, с подставками под книги и выемками для чернильниц. На некоторых до сих пор лежали свитки, книги и листы бумаги.

Ради интереса заглянула в некоторые записи. Ничего неожиданного. Где-то дневники экспериментов, где-то схемы заклинания, были и черновики какого-то трактата о природе нечисти.

Актовый зал, он же конференц-зал и зал собраний я прошла быстро, мебели в нём минимум, осматривать нечего. Только ряды лавок и кафедра в торце. Заодно прикинула, сколько человек могло здесь работать. Если считать по максимуму, каждому по сидячему месту, то около сотни. Хотя такие залы всегда с запасом строят. В алхимической человек десять поместится, в теоретической тоже десяток столов. Остальные должны работать на других этажах.

Лестница в торце галереи ожидаемо вела вниз, но только на один уровень. Либо лаборатория всего из двух этажей, либо архитектор — извращенец, не знающий слово «удобство».

Сразу у лестницы на небольшую площадку справа выходил коридор. Длинный, слегка поднимающийся вверх. Наверно, тот самый, что с первого этажа уходил из холла вниз. Буду возвращаться, проверю. А слева в стене широкая дверь. Здесь уже чувствовалось наличие магии. Если сверху она была разве что в кладовке при алхимичке, то тут плетение висело на двери. Несерьёзное, даже не сигналка, а так, аналог автодоводчика и фотоэлемента. Подошёл, запустил особый импульс в управляющую плитку, дверь и раскрылась. Хотя сейчас плитка выглядела так, будто её огнемётом обработали, а дверь вскрывали ломом, и теперь она навеки застыла в распахнутом положении.

За дверью была кухня. Разделочные столы, посуда, по стенке проложен канал с водой. В центре огромная печь-плита. Чувствуется, что на магии здесь не экономили, плита исключительно магическая, не дровяная или угольная. А почему бы и нет? Удобно, с вытяжкой возиться не надо, топливо возить не надо, а магии здесь — завались, всё в розовом тумане, пришлось даже перенастраивать зрение. Где-то недалеко сильный источник, вот от него и «запитались» древние имперские маги. Странно только, что с таким фоном тут за много лет нечисть не завелась. Наверно, кроме магической энергии им ещё что-то надо. Какое-нибудь тело, например. Или объект для вселения и преобразования.

На кухню я заходить не стала. Маловероятно, что ценные сосуды со смертью двух Кащеев поставят на полку между перцем и солью. Если не найду дальше, то вернусь и обыщу, а пока лень тратить время.

На втором уровне наличие предыдущих поисковиков было намного заметней, чем на первом. И уже в нескольких шагах от лестницы лежал толстый намёк на то, что дальнейший проход будет опасным. Коридор перегораживала решётка, в обычном положении закреплённая на полотке. Но кто-то активировал систему безопасности, и решётка опустилась. Примитивная система на шарнире — с одной стороны крепится, с другой что-то вроде защёлки, и работает как дверца для животных, только в одну сторону. Если идти вглубь уровня, то достаточно толкать её от себя. Обратно же надо тянуть, поднимая вверх. От тупых умертвий и большинства животных больше, чем достаточно.

И вот, под этой решёткой лежал труп. Сбежать от своего убийцы ему не хватило совсем немного. Но и тот ненадолго пережил жертву — заклинание против нежити сделало своё дело. По крайней мере, хотелось бы верить, что это сработало заклинание, чьи нити висели поперёк коридора. Оба тела выглядели слишком старыми и повреждёнными, чтобы с уверенностью сказать, был ли кто из них уже мёртв, когда окончательно остался у решётки. А, может, и оба были живы и сбегали от чего-то, но дальше решётки не ушли. И, если первый ещё пытался её поднять, то второй даже не дотронулся. По одежде оба примерно из одного времени, так что возможен как вариант неудачного выхода у обоих, так и «озомбивание» одного с преследованием второго, особенно, если между их заходами прошло не сильно много времени.

Дальше шла с осторожностью. Имперцы не брезговали механикой, и при активном режиме защиты можно было получить стрелу в бок, наступив не на тот камень, или, что вероятней, провалиться в аналог волчьей ямы, что был в секретном проходе сторожевой башни Крайи. Здесь яма была уже использована и темнела провалом сразу напротив одной из дверей. Тел в ней не увидела, как и смертоносных приспособлений для упавших в неё. Просто ловушка для выбравшейся на свободу нежити, которую лучше взять целой и невредимой, а не портить образец. То заклинание у решётки тоже ведь не сразу упокаивало, а давало время рабочим лаборатории принять меры к ослабленному беглецу.

Помещение за ямой предназначалось для содержания крупных животных, их умертвий и химер. Такие выводы просто напрашивались при виде больших клеток с толстыми прутьями, способными удержать тигра. Про химер говорили останки существа в одной из клеток, будто состоящего из разных частей, эволюционно малосовместимых. Выглядело оно так, будто ослу пришили собачью голову, а вместо хвоста воткнули змею.

А в зале напротив эту операцию и проводили. Стеллажи по стенам, в середине каменная тумба-стол с ремнями и фиксаторами и по полу углубления от центра к стенам для стока жидкостей. Брр… неприятное место. Похоже на препараторскую или анатомичку, если бы не фиксаторы на столе и каталках у стены.

Следующая комната тоже с клетками, только небольшими. Для собак, кошек, крупных птиц. Почти во всех лежала какая-нибудь тушка. Эвакуацию лаборатории, видимо, объявили временной или экстренной, и животных не стали вывозить. Несчастные создания передохли от голода.

Последняя дверь в торце коридора заставила проявить осторожность. Подход к ней находился под охраной нескольких заклинаний, довольно варварским образом сорванных. Всего-то надо было влить немного энергии в управляющие символы на стенах, но неизвестные пошли напролом, разбивая точки креплений заклинаний к стенам. И ведь табличка висит с инструкцией, но кто их читает? Вынужденно потратила немного времени для уборки «ошмёток». Кто знает, как сработает поломанное заклинание, в которое продолжает вливаться сила?

В конце ещё одного защитного тамбура длиной шагов в пять, встречала наполовину открытая дверь. С ней тоже поработал вандал, хотя она изначально была простой, без заклинаний. Теперь она перекошено висела на одной петле. На стене около неё и на самой створке надпись большими буквами гласила о запрете применять внутри помещения магию выше одного пламени.

Осторожно обойдя дверь, я остановилась у порога. Напротив входа на стене прямо под тусклым светильником висел, можно сказать, транспарант «Внимание Сеть Мамбара! Не применять заклинания выше одного пламени!»

Судя по всему, эта самая сеть никуда не делась и, в отличие от потускневших со временем светильников, мало деградировала. Равномерная решётка нитей заклинания заполняла всё помещение от пола до потолка, оставляя лишь коридор вдоль стены от входа до надписи. Светильники тоже висели только на этой стене. Вдоль другой стены плотно располагались клетки-камеры, также не попавшие в действие сети. Тусклый свет не давал рассмотреть подробности, но мне показалось, что около клеток лежит два или три трупа. Что находилось в клетках, рассмотреть, стоя у входа, не получалось. Подойти бы поближе, да предупреждение смущает. Не стали бы его повторять целых три раза, будь оно формальным.

— Пламя… пламя… что-то знакомое, — я прошла по свободной части помещения, вглядываясь в нити силы. Серьёзная штука, её структуру очень долго разбирать для противодействия. А снять силой тоже не быстро — узловые и ключевые элементы вмонтированы в стены. Значит, эта сеть является элементом, созданным ещё при строительстве лаборатории. Судя по надписи, колдовать в зоне действия сети опасно, получается, в клетках-камерах содержались маги. Вот только вспомнить бы, что за пламя такое.

— Точно! Это количество энергии, требуемое для создания огня. Меньше этого только искры.

Андин в само начале обучения об этом говорил. Точность в дозировке силы тогда не требовалась, поэтому внимание не заостряли, а современные маги над этим и не заморачиваются — льют на глазок. Не сработало заклинание, значит, мало силы использовали. Сработало — хорошо, а излишки в спецэффекты уйдут. Это имперские маги точность любили.

Прикинув размер силы пламени, я взгрустнула. Это, несмотря на название, даст света меньше свечи. Или секунд двадцать истинного зрения. Ночного и того меньше. Хорошо, если хватит на три секунды. И ведь ещё надо контролировать, чтобы не влить больше. Ну и ладно, у меня ведь есть самый обычный, не магический фонарь. Истинное зрение всегда со мной, а активных амулетов и наложенных заклинаний нет. Хоть про них в предупреждении не упоминалось, но чем чёрт ни шутит?

Фонарь зажгла такой же обычной, не магической зажигалкой, зачем рисковать возле этой сети? Внутрь вступала осторожно, прислушиваясь к себе и всматриваясь в сеть заклинания в поисках изменений. Никаких ощущений. Не будь предупреждения и видимых нитей, не заметила бы.

Тел действительно было три. Два лежали на полу в относительно целом виде, если не считать обуглившиеся линии, соответствующие положению нитей сети Мамбара. Третье тело в разобранном виде кучей обглоданных костей обнаружилось в клетке рядом с какой-то высохшей мумией, похоже, умершей от голода.

Осмотрев каждое тело, и не найдя нужных сосудов, составила примерную картину произошедшего.

Съеденный подошёл слишком близко к камере, тот, что был внутри как-то его напугал, вынудив что-нибудь сколдовать, сеть отреагировала, и трупик остался на поругание заключённого. Тот не растерялся, не побрезговал человечиной, растянув существование ещё на несколько лет. Я где-то читала, что раньше некоторые маги знали технику, позволяющую существовать без еды, исключительно на магической энергии, подобно ненавидимой нечисти. Здесь камеры частично отделаны вулканитом, значительно ограничивающим доступ силы, так что обитатель только отодвинул голодную смерть.

Второй труп лежал, просунув руку через решётку, будто пытался что-то достать из клетки. Наверно, забылся и использовал какой-нибудь телекинез.

Третий пришёл уже при потускневших светильниках. Тут и мне не комфортно и темновато, а для местных, у которых из-за Дороги богов ночью всегда светлее, чем с безоблачное полнолуние, даже такой полумрак — это ужас. Удивляюсь, как они вообще первый коридор прошли. Вот он, думается мне, создал световой шарик. Что ещё может сделать человек, стоя в пустой тёмной комнате возле чего-то интересного? Хотя, мог испугаться темноты и атаковать привидевшиеся тени. Ночное зрение у местных весьма слабое.

Камеры открывались откуда-то с другого места, поэтому просто зайти и взять заинтересовавший второго покойника предмет, не представлялось возможным до полного изучения всего подземелья. Но через некоторое время, с помощью верёвки, связанной из кусков одежды незадачливых предыдущих искателей, и привязанному к ней кривому ножу, взятому из вивисекторской, этот предмет оказался у меня в руках. Не спорю, ценная ведь, кинжал с инкрустированным в рукоять драгоценным камнем. Не для ежедневного использования, да и сам металл кинжала плохой, даже в этом относительно сухом вентилируемом помещении лезвие покрылось пятнами ржавчины. Ценен камень как сам по себе, так и в его оправе, позволяющей фокусировать силу в лезвии.

Кинжал я прибрала себе. Мародёрствовать в лаборатории почему-то не хотелось, поэтому все тела, что встречала, обыскивала только на предмет сосудов личей. Здесь их тоже не было, последним не осмотренным местом оставалась кухня, но и там испытала разочарование. Зато нашёлся ответ на вопрос, почему так мало тел, всего пятеро, хотя на поиски отправлялось много больше, и они не вернулись. В углу кухни в пол вмонтировали решётку, под которой бежал, весело журча, подземный поток. Наверно, из него выше по течению брали воду, что текла по жёлобу в стене, а сюда бросали отходы. Сейчас прутья, частично погнутые, частично выломанные, открывали большую дыру, куда без особых проблем пролез бы мужчина среднего телосложения. Наверно, посланные за сосудами маги сгребли всё более-менее ценное, и, посмеявшись над личами, решили выбраться через подземную реку. Отчаянные и самоуверенные люди. Прыгнуть в ледяной поток (я, стоя у решётки ощущала его холод), не зная, куда он течёт и есть ли у него воздушные карманы, дано не каждому. Наложенные заклинания бегучая вода быстро смоет, значит, согреваться, освещать дорогу и дышать надо самостоятельно, либо тратя нереальное количество энергии на поддержание. И, судя по тому, что слухов про лабораторию магов в этом районе не ходило, либо наружу никто так и не смог выбраться, либо все выжившие умели держать язык за зубами и не пытались вернуться с подкреплением за новыми трофеями.

Таким массовым побегом можно объяснить и крайне бедную алхимическую комнату — все ценные ингредиенты и посуду просто подчистую выгребли, обнаружив возможность незаметного выхода. И трупы тоже обыскали, иначе при них остались бы амулеты, драгоценности и оружие. Ведь всё, что я нашла — кинжал, и тот увидела только из-за фонаря и лучшего ночного зрения. А от искомые сосуды либо где-то хорошо спрятаны, либо утонули в подземном потоке совсем недалеко. Личи хором утверждали, что чувствуют их близкое присутствие.

После инцидента с нежитью в большом зале, тщательно проверила все трупы. Вдруг, тоже решат встать. Но нет, эти, как и животные, всё же умерли. Поднять можно, но сами не встанут.

Двери на втором этаже кончились, прохода дальше не нашлось, пора возвращаться с докладом. В холле меня ждал сюрприз. Хороший такой, тонны на полторы минимум. Дверь не захотела оставаться в открытом положении и захлопнулась. Но с этой стороны, на том месте, где снаружи было колесо подъёмника, стояла стена.

Я устало села у двери и привалилась спиной к косяку. Безногий труп рядом издевательски скалил зубы. Ну уж нет, помирать здесь не собираюсь. Воды в достатке, еды нет, но пару дней продержусь. Долбить стену не стану, крепкая, быстро не разломать. Стучать в дверь и кричать бесполезно. Даже если и услышат, прийти на помощь никто не сможет. Лезть в ледяной ручей тоже нет никакого желания. Ну не может быть, чтобы древние маги не предусмотрели поломку запорного механизма или возможность открытия двери изнутри!

За день так натопалась по подземелью, что голова совсем перестала соображать. Тусклый свет едва разгонял мрак, и казалось, что из чернеющего зева тоннеля, ведущего со второго этажа, вот-вот, да и выйдет какая-нибудь пакость. Вроде, со всем должна справиться, не магией, так холодным железом — буквально навязанный перед заходом в лабораторию меч до сих пор висел на поясе. Но стало тревожно, получив время на подумать, мозг, вместо решения проблемы поиска выхода, начал генерировать страшилки.

Чтобы не дать им разрастись и перебить дурные фантазии, я создала с десяток световых шаров, и они равномерно и ярко осветили холл. Как будет время, надо поискать у них настройки спектра, очень уж он сейчас белый, сдвинуть бы ближе к естественному желтоватому.

При хорошем свете тёмный тоннель перестал пугать, а в самом холле я увидела ранее не замеченные элементы. Вернее, я их видела, но не придала значения. Две арки в прилегающих ко входу стенах в потёмках казались декоративными. Теперь я засомневалась в этом.

Во-первых, ни в одном помещении лаборатории я не увидела украшательств. Ни цветков в горшках, ни рисунков на стенах. Не считать же таковыми предупреждающий о сети Мамбара транспарант и плакаты по технике безопасности в стиле раннего СССР. «Не пробуй ингредиенты на вкус!» — призывало искажённое лицо, из рта которого вытекала зелёная слизь. «Не суй руки в клетки!» — плоский человек зажимал обрубок руки, а саму конечность, нежно улыбаясь, облизывала какая-то химера в клетке.

Во-вторых, к декоративным аркам не должны быть протоптаны тропинки. При свете они стали заметны на каменном полу чуть более гладкими полосками.

Я выбрала ту, что показалась более посещаемой, то есть, левую. Обидно будет, если это отхожие места, ведь их тоже, почему-то ни на первом, ни на втором этаже не нашла. Надо потом ещё раз всё обойти при хорошем освещении.

Дверь запиралась на кодовый замок. На левом косяке арки аккуратно вырезанные восемь первых символа имперского алфавита так и жаждали, чтобы до них дотронулись. К сожалению, сам механизм и магическое плетение замка скрыты за непроницаемой пластиной от слишком умных. Но не похоже, чтобы тут была ловушка. Последовательно, делая паузы после каждой попытки, нажала на символы. После третьего что-то внутри что-то щёлкнуло, но ничего не изменилось. Эксперименты показали, что щёлкает после любых трёх нажатий на разные символы. Что ж, с неповторяющимися тремя символами вариантов кода стало меньше. Можно тупо перебрать их все, а можно вспомнить старые домофоны. Не думаю, что код часто и регулярно меняли.

Так и есть. Пристальный осмотр выявил три символа, отличающиеся от остальных чуть большей потёртостью. Замок снова щёлкнул, но на этот раз дверь рывком сдвинулась в сторону, открыв узкую щель между собой и косяком. Приложив некоторые усилия, я полностью открыла дверь и подпёрла её одолженным у трупа мечом. Ему он ни к чему, а рисковать остаться замурованной внутри чего-то, если дверь, как и входная, внезапно закроется, я не хотела.

Первой мыслью, когда перешагнула порог, было «кажется, мне повезло». Но она быстро сменилась на «рано радуешься», стоило только присмотреться внимательней. Да, это был склад с плотными рядами высоких стеллажей, которые явно не пустовали. Однако, кто-то уже успел скинуть содержимое нескольких полок, не заботясь о его сохранности. Осмотрев первые ряды, я поняла причину, побудившую моих предшественников, кто смог сюда зайти, устроить погром.

Ожидаемых на складе магической лаборатории артефактов, ценных книг, драгоценных камней, из которых делают накопители, здесь, кажется, не было. Вместо них в больших коробках лежала другая ценность — бумаги исследований. Дневники экспериментов, отчёты, теоретические выкладки и прочее, что неизменно накапливается в любой научной организации в больших количествах. В некоторых коробках лежали экспериментальные образцы или результаты работы, почему-то убранные в архив.

Посланным за конкретной вещью, и жаждущим наживы искателям, эти бумаги не представляли ценности. Мне, хоть и было любопытно, но, в свете сложившейся ситуации, я не стала хватать всё подряд, а прошла по складу, читая таблички на стеллажах. Вот открою выход, тогда займусь этим подробнее.

Таблички, написанные на имперском и прибитые к первому стеллажу в ряду, показали, что в этой лаборатории изучали очень много направлений, но большинство — какие-то теоретические изыскания ради изысканий. Целый ряд был выделен под квалификационные работы. Ради интереса прошла по нему. Хоть ряд всего один, но работы представлены книгами, а не коробками с бумагами, поэтому вмещал больше «нетленок».

Наугад взяла одну. «Различия в самовставшей нежити первого класса в зависимости от сословной принадлежности исходного объекта», — гласило название. Внутри какие-то схемы, таблицы, длинные рассуждения мелким убористым почерком. И вывод в конце — в целом, различия не от сословия, а от физического состояния тела, которое, в свою очередь, зависит от сословия.

Другой трактат даже назывался в стиле «Влияние трансатлантического авиаперелёта на половую активность тушканчиков Средней Азии». Над ещё двумя смеялась почти в голос, вспомнив шутки про научные перефразировки пословиц вроде «проблемы транспортировки жидкостей в сосудах с переменной структурой плотности», а если по-простому — «носить воду в решете». Трактаты оказались весьма банальными исследованиями, вполне соответствующими названиям.

Порадовала, правда, одна книжка. Похоже, прототип учебника. Содержание весьма заинтересовало, особенно учитывая, что конкретно это направление я совсем не знаю, даром, что дипломированный, к тому же полный маг-некромаг:

— отчего иногда шевелятся покойники

— как заставить двигаться отрезанную у мертвеца руку

— смерть наступает не сразу

— жизнь отрезанных человеческих пальцев

— жизнь вырезанных из тела кусочков

— жизнь сердца, вырезанного у животного

— оживление человеческого сердца

— оживление отрезанной у животного головы

— оживление трупов.

Звучит, как план обучения начинающих некромагов, чья специализация — поднятие нежити. Читать сразу не стала, пролистала по-быстрому. Вроде, не одна трепология, а даже какие-то плетения есть.

Книжку я прихватила с собой и честно дошла до последних рядов стеллажей. Проверять все коробки замучаюсь, и не успею и за неделю. Зато уверилась, что других выходов из архива нет.

Зря я переживала, что дверь закроется. Всё время, что я провела в архиве, она и не шелохнулась. Забрав подпорку, оставила дверь открытой.

Арка напротив тоже была дверью и оснащена таким же кодовым замком, открывшимся не менее легко. Казалось, как один раз установили код, так ни разу его не меняли. А вот содержимое помещения разительно отличалось. На ум пришло слово «диспетчерская». На одной стене под табличками «яма», «нечисть 1», «нечисть 2» и т. д. тускло светились маленькие световые шарики. Горела примерно половина из них. Под другими табличками тоже видны плетения, привязанные к небольшим артефактам. Сигнальная нить от них уходила куда-то в стену. Наверно, второй конец зацеплен за соответствующие клетки и защитные заклинания.

Вторая стена полностью посвящена самому защищённому залу с сетью Мамбара. Здесь даже обустроили наблюдение — большие оконца от пола примерно до пояса позволяли видеть всё, происходящее в зале. Исключение составляла узкая полоска вдоль самой стены, куда защитная сеть не доставала. Но, если подойти к оконцам вплотную, то и этот коридорчик безопасности тоже просматривался. Из-за недостаточного освещения я не заметила в зале этих окошек под потолком, когда осматривала нижний этаж пару дисков назад.

Но наиболее приятное для меня находилось на третьей стене, обращённой к выходу из лаборатории. Поднимающий входную дверь механизм здесь ничего не скрывало. Сам стопор, вырезанный из камня, был цел, но время не пощадило металлические части, поэтому стопор срывался, заставляя дверь падать в самые неожиданные моменты.

Убедившись, что гарантированно удержать дверь я не могу, занялась изучением пульта управлением входной защиты. С этой стороны плетения тоже не скрывали, но они были весьма сложными для понимания, а никаких кнопок или рычагов для их активации, похоже, не предусмотрено.

Усталый мозг отказывался быстро и качественно работать. Несколько раз ловила себя на том, что тупо, без единой мысли, пялюсь на какой-нибудь кусок плетения, или по кругу разбираю его соединения. Сколько же времени прошло, как я тут брожу? Часов, тем более носимых, здесь не использовали. Зачем, если всегда можно посмотреть на небо.

Наконец, определила, к каким частям охранной системы надо подать энергию для её отключения. Надеюсь, что не ошиблась, и задерживающее поле и противо-нечистевое плетение в коридоре отключилось, я села на пол и опёрлась спиной о стену. Ожидая, успела задремать, но сразу же проснулась, стоило только услышать шум поднимаемой двери.

Все трое мужчин дежурили у выхода, и сразу заметили исчезновение барьера. Потребовалось совсем немного времени, чтобы пройти внутрь и разобраться с каменной дверью. Как оказалось, я провела в подземелье чуть более суток. Намного дольше личи, как дети, радовались получению доступа в лабораторию. Их сосуды нашлись в архиве в одной из коробок, но в подробности меня не посветили. Всё, что узнала, это то, что там были не только два их сосуда, но ещё четыре от не переживших ритуал магов, и один, принадлежащий заключённому за сетью Мамбара.

Личи пропадали в лаборатории целыми днями. На вопросы, чем они занимаются, и не нужна ли помощь, только отмахивались, торопясь вернуться к своим экспериментам. На улице до сих пор стояла зима, хотя снег уже начал таять, делая и ранее плохо проходимые тропы совсем непригодными для передвижения. Хорошо хоть провизией озаботились заранее, а Пончика так ещё осенью поставили на постой в одной из близлежащих деревень. Даркас иногда оказывал им магические услуги, а крестьяне расплачивались, чем могли.

Скуку убивала тренировками с даном Ромасом. Он давно махнул рукой на попытку сделать из меня воина, но упорно улучшал мою физическую форму, не забывая про меч. Кроме тренировок, много времени проводила в архиве.

Большинство исследований и записей представляли интерес только как образцы почерка и примеры формальных фраз и формулировок, но всё же находились и интересные работы, из которых я разжилась несколькими заклинаниями.

Как-то сидела в закутке между стеллажами и изучала очередной опус, когда в архив зашли оба лича. Меня они не заметили, сразу направившись в секцию по экспериментам. До меня донеслись обрывки разговора.

— Когда ритуал?

— На переломе. Лучшее время для Чёрной звезды.

— Мне будет её не хватать.

— Мне тоже. Успел привыкнуть. Но, сам знаешь, без жертвы никак.

— Знаю, — вздох. — Значит, судьба у неё такая, появиться в мире, чтобы стать жертвой в ритуале.

Личи прошли дальше, и голоса стали совсем неразборчивы. Но скоро они вернулись, неся в руках объёмные коробки. Я замерла, боясь даже дышать, чтобы случайно не привлечь внимание.

— Ты Эсме скажешь?

— Когда всё подготовлю.

— Рискуешь. Мало ли, что ей в голову взбредёт.

— Вот потому и не хочу говорить заранее. Да, ведь ты и сам знаешь, что её согласие не обязательно.

Они ушли, а я осталась одна, обдумывая услышанное. На переломе, то есть, в день равноденствия, личи хотят провести ритуал с жертвой. И жертва, судя по разговору, женского полу, а таких здесь только я. И мне они не собираются ничего говорить, пока не приготовятся к тому, на что моё согласие не требуется. Вывод? Надо бежать. До перелома ещё три недели, две из них посвящу сборам и поиску информации о ритуале, вдруг, всё не так серьёзно, как придумываю. Как там его назвали? Чёрная звезда? Жаль, думала, что личи — приличные люди, а они…

За неделю до перелома я, оставив прощальное письмо дану Ромасу, где объясняла причины ухода, ещё до рассвета ушла в туман. До этого упорно пыталась ненавязчиво разговорить личей, узнать, что за ритуал готовят, но они упорно отмахивались и отмалчивались.

Забрав в деревне Пончика и докупив еды, вышла на дорогу в южной стороне. Немного прошла по ней и свернула в лес. Меня точно будут искать, так пусть ищут в той стороне, где ближе всего к поселениям. А я сделаю дугу в восточную сторону и уйду на север. Хорошо, зима только-только закончилась, и можно пройти краем болота, оно как раз попадётся по дороге. Поэтому я совсем не обеспокоилась, когда под ногами Пончика всё чаще стала хлюпать вода, а густой лес сменился редколесьем. Только взяла чуть северней, ведь, судя по рассказам и картам, болото простиралось на восток.

Ошибку поняла не сразу, а день на третий, когда редкие деревья стали походить на жалкую пародию на самих себя. Кривые, низкие и тонкие, они заваливались в разные стороны. На многих, особенно елях, густой бородой висел белесо-зелёный лишайник. Куда идти я уже не представляла. За столетия, что прошли после составления примитивных карт, болото разрослось и изменило своё положение. Дорога Богов тоже не могла помочь — густой туман умудрился скрыть этот небесный ориентир. Собственно, из-за этого и заволновалось, когда прошло довольно много времени, и в чуть рассеявшемся тумане внезапно обнаружила, что иду на запад, а не на север.

Посоветовавшись с Пончиком, решила, что раз уж забралась в болото, то стоит продолжать движение на запад. Всё же болото по всем картам и рассказам, формой походило на банан, вытянутый в северо-южном направлении, так что быстрее его пересечь на запад, чем идти вдоль его длинной стороны.

Карты и рассказы умолчали о его ширине и сложности передвижения. Хорошо, если за день удавалось пройти меры четыре, по-нашему, чуть меньше пяти километров. Я шла впереди, шестом проверяя тропу перед собой. Сзади вздыхал и фыркал Пончик. Часто, когда путь впереди вызывал опасения в надёжности, применяла заклинание «тропа ветра». Его обычно ставили для быстрой переправы через овраги или некрупные реки. Жрало оно прорву энергии, но позволяло идти едва ли не по воздуху. Мне такое было не нужно, как и длинный мост, так что держала его на поверхности и на шаг впереди себя и позади покладистого пони. При такой конфигурации поддержку пружинящей тропы держала около диска, и вдвое дольше требовалось на отдых. Болото и тут показало свой вредный характер. Сухие и крепкие островки встречались достаточно часто, но нередко случалось так, что под нашим с Пончиком весом, они постепенно уходили под воду. Очень неприятно прилечь отдохнуть на сухую землю, а через пару дисков проснуться в луже и с руганью перебираться на другое место.

Припасы медленно, но верно заканчивались. Хорошо пони, у него в роду, будто были козы и северные яки, так как он спокойно объедал мох и лишайник с деревьев и раскапывал уже неглубокий, подтаявший снег в поисках жёлто-зелёной прошлогодней травы.

Повернуть назад мешало упрямство — столько шли, скоро должен быть конец болота! Очень повезло, что нечисть ещё не успела проснуться после зимней спячки, хотя характерные ауры постоянно мелькали под водой и за чахлыми деревьями.

Везение кончилось вместе с топью, когда суша стала не просто кочками над водой, а крупными островами и устойчивыми массивами земли. Приближение края болота означили и большие деревья, что не обхватить двумя ладонями. Их многочисленные останки гнилыми зубьями смотрели в небо. Но, кроме погибших, всё чаще стали появляться и живые деревья. Корнями цепляясь за сушу, они держали оборону от наступающего болота.

Маленький костерок выполнял больше психологическую роль, чем согревал и сушил. Несмотря на окружающую мокроту, сухих веточек вокруг хватало. Лёгкий дымок стелился почти над самой землёй, последний сухарь с кусочком ветчины коптились, нанизанные на веточку. Из воды, совсем не таясь, на сушу вылез вайрен. Чуть поменьше, чем тот, с которым столкнулась полгода назад, и более зелёный, он вёл себя точно также нагло и самоуверенно. А у меня против него только меч. Который приторочен к седлу, седло на Пончике, а Пончик, при виде твари, отошёл на противоположную сторону островка. Добраться до оружия не успею, движение спровоцирует атаку. Под рукой только длинный шест.

Вайрен ещё не до конца очнулся от спячки, холодная вода замедляла движение, и за то время, что нечисть подбиралась, я успела немного подготовиться. Ловчая сеть, брошенная прямо в морду, не могла промахнуться, и опутала вайрена крепкими нитями. Следом за сетью полетело заклинание обездвиживания. Вдвоём они дали мне время уйти с линии атаки и шестом перевернуть мутировавшую рептилию на спину. Упав точно в костерок, вайрен завизжал и заметался, несмотря на сеть. Паралич на нечисть не сработал, и наспех созданная сеть тоже грозила спасть в любой момент. Я успела добежать до Пончика и вытащить меч до того, как тварь освободилась. Оружие почти без сопротивления вошло в желтоватое мягкое пузо, поставив точку в этой неожиданной встрече.

Либо вайрен был слишком молодым, либо не того вида, но ядовитых зубов и желез в его пасти я не нашла. Остальные зубы, шкуру, когти, желчь и оба глаза аккуратно сложила в пустой мешок из-под провианта, и торопливо покинула островок. Свежая кровь обязательно привлечёт других хищников и нечисть. Пусть они дерутся за добычу между собой, без моего участия. Я себе хвост на жаркое отрезала, мне хватит.

Решение оказалось правильным и своевременным. Мы с Пончиком отошли шагов на сто, а на покинутом островке уже началась свара.

На ночь вместо обычного охранного круга поставила двойной. Более сложный и энергоёмкий, но и более эффективный. Поутру, разглядывая следы в иле и мхе, порадовалась предусмотрительности. Здесь, вдали от хребта Туманных гор, зима уже отступила, и нежить проснулась, если вообще впадала в спячку. А вот с едой всё же промахнулась. Андин ведь говорил, что у нечисти мясо несъедобное, но как-то со временем это забылось. Хвост вайрана вонял тиной и на вкус был неприятным. Может, поголодай я неделю, осмелилась бы доесть, но сейчас выбросила его остатки.

Вдали темнел лес, всё реже попадались большие пространства открытой воды, и всё чаше приходилось обходить кочки и бочажки. На одной из кочек шагах в семи сидела огромная лягушка. Пока мы с Пончиком проходили мимо, я всё гадала, на кого она охотится, если вымахала мне по колено. Нечисть из перерождённых всё же сохраняла вкусовые пристрастия и охотничьи повадки оригиналов, дополнительно приобретая страсть к человечине и магической энергии.

Атаку я проворонила, не ожидая от лягушки такой подлости. Она, не двигаясь с места, выстрелила языком. На его кончике должна быть какая-нибудь липучка, ведь кусок штанины от бедра и ниже с громким треском оторвался от полотняных брюк. Повезло, нитки успели прогнить, и штаны порвались, а то с такой силой дёрнуло, что я могла оказаться лицом к морде пресмыкающегося. Второй раз атаковать я не дала, и лягушку разметало по окрестностям взрывным шариком, попавшим точно в раззявленную пасть. Жаль, я рассчитывала, что он взорвётся рядом и оглоушит создание, позволив добить и собрать трофеи.

По появившимся покойникам поняла, что скоро выйдем к жилью. Утопленник попытался дотянуться до аппетитного человека, но запутался в траве, упал в воду и снова пошёл ко дну. Добивать не стала. Не захотела останавливаться и сходить с относительно сухой тропы. Всё равно его местная нечисть скоро оприходует.

Наконец, вышла в нормальный лес, где под ногами не хлюпает при каждом шаге. А впереди уже просматривается какое-то поселение. И не страшно жить в такой близости от болота? Наскоро привела себя в порядок, то есть сбила особо жирные куски грязи и поставила магическую заплату на порванную штанину. Таким образом можно залатать небольшие дырки, да так, что и следа не останется, но для дырени от бедра до колена такой способ не годился, слишком много энергии бы ушло на воссоздание вырванного куска, так что заплатой только не дала краям расходиться при ходьбе. Нечего мощами сверкать перед деревенскими.

Когда я подошла к ограде у первых домов, меня уже встречали во всеоружии. Трое мужиков с вилами и даже рогатиной стояли у околицы и смотрели, как я приближаюсь. За ними на некотором расстоянии столпились женщины — и молодухи, и уже солидные бабы в теле. Ещё дальше высовывала любопытные носы ребятня.

Я остановилась шагах в пяти от первых встречающих, и мы молча уставились друг на друга.

— Что за станция такая, Бодуны или Ямская? — я прервала затянувшуюся паузу.

— Шо? — мужики недоумённо переглянулись, но орудия чуть отставили. Правильно, говорящая нежить только подчинённая мастером и выше бывает, а таких сильных некромагов давно нет. Нечисть, та вообще к речи не приспособлена, кроме разных домовых, но я на них никак не похожа.

— Что за поселение, спрашиваю. И далеко до какого города?

— Топляки мы, — ответил вооружённый рогатиной. Хорошей, кстати, с металлическим наконечником. — А город… Ну, до Химок недели две тележного хода, — он почесал затылок, приподняв меховую шапку. Остальные тоже одеты, на мой взгляд, излишне тепло. — А тебе шо с того?

— Да вот, заплутала немного. Хочу понять, куда вышла.

— Это с Гиблого, чтоль, пришла? — мужик посмотрел куда-то мне за спину. Я тоже оглянулась, но ничего подозрительного не увидела.

— Не знаю. Оттуда, — махнула рукой в сторону болота. — Может, накормите, помыться дадите?

Мужик опять почесал голову.

— А шо, проходи. И накормим, и на ночь определим, отдохнёшь, — он рукой как-бы отослал остальных, мол, всё в порядке, опасности нет. Те, уже расслабившиеся при начале разговора, разошлись по своим прерванным делам. Остались только мужик и ребятня, всё также прячущаяся по углам.

— Пошли, что ли, — мужик пошёл вперёд, указывая дорогу. Я шла следом и удивлялась. Деревня слишком большая для такого соседства с болотом. Домов двадцать, минимум. Старые, наполовину вросшие в землю, наверняка, разменявшие сотню лет дома соседствовали с новыми. У одного даже брёвна ещё не потемнели. Но население, что в обычном, что в магическом зрении, ничем особо не выделялось. Только носили много амулетов и оберегов, но они обычны для деревенского люда, и зачастую не работающие. Хотя здесь амулеты, насколько видно, исправно заряжены, и не из дешёвых поделок. Видать, есть чем в этой деревне торговать в городе, богато живут.

Мы подошли к добротному большому дому почти в центре деревни. Мужик приглашающе открыл дверь и крикнул внутрь:

— Фрола! Приготовь мыльню для гостьи!

Я сняла с Пончика перемётные сумки. Что-то мне не понравилось излишнее гостеприимство, отдавало фальшью и наигранностью.

— Боишься, обворуем? — обидчево спросил мужик, отдав распоряжение мальчишке позаботиться о лошадёнке.

Очень хотелось согласиться, но я вместо этого только дружелюбно улыбнулась.

— Что вы! Здесь одежда сменная. Негоже в гостях в таком виде ходить, — я указала на свою грязную одежду и порванные штаны. Мужик удовлетворился объяснением, но зацепился за предоставленную тему разговора.

— Где это ты так? — он указал на штанину с нехарактерным для простого путника повреждением.

— Лягушка плюнула. Чуть в трясину не утянула.

— А ты её на трофеи того?..

— Не, за ней по всему болоту гоняться не рискнула.

— Правильно, мало ли, что там водится, — понимающе кивнул мужик, но интонации говорили о некотором разочаровании.

— А что, купили бы?

— Та не, зачем нам?

Этим ответом я окончательно убедилась, что в деревне что-то нечисто. Живут у болота, скотину в большом количестве не видно, полей тоже, пушной зверь в таких местах редок. Есть ещё разный добывающий промысел, но в этом районе я не помнила о золоте, руде или самоцветах. И не похожи они на старателей, а живут богато. Остаётся добыча полезных ингредиентов, благо в болоте они не переведутся, но тогда скупили бы трофеи по дешёвке, чтобы самим продать дороже. Или я что-то не понимаю в местной экономике.

Разговор прервала женщина с унылым лошадиным лицом, сообщив, что мыльня готова. Секрет столь быстрого нагрева воды оказался прост — она всё время грелась в баке сзади печи. Конечно, не баня, но и просто бадья с горячей водой весьма приятна после грязевых ванн и блужданий по болоту.

Когда я отмылась и, переодевшись в чистое, вышла в дом, меня сразу же усадили за стол, и заверили, что грязную одежду к утру отстирают. Ещё один жирный плюс к настороженному поведению. Ведь даже об оплате не спросили, для деревенских подобный альтруизм весьма странен.

Варево, представляющее что-то среднее между густым супом и жидкой кашей, было весьма вкусным. И приправлено одной интересной травкой, вызывающей сильное желание спать. В том количестве, в котором она плавала в еде, диска два-три буду спать, как мёртвая. Спасибо Андину, научил в своё время различать в еде по вкусу и запаху подобные приправы. А также заставившему вызубрить способы их нейтрализации. Сделав вид, что тру руками уставшие и слипающиеся глаза, наложила на себя очищение от отравлений. Уверовав, что сон-трава подействовала, хозяева удовлетворённо переглянулись и проводили засыпающего на ходу гостя до выделенной комнаты.

Интересно, придут убивать спящего или дадут траве отработать, а утром пошлют за знахарем, чтобы засвидетельствовать естественную смерть гостя? Мало ли что подхватила в блужданиях по болоту. С такими мыслями я свернула на кровати куклу и села в углу ждать, на всякий случай прикрывшись слабым отводом глаз.

Ждать пришлось около диска. Дверь тихо отворилась, и внутрь прошёл хозяин дома. Жена, подсвечивая масляной лампой, осталась стоять в дверях. Мужик подошёл к кровати, окинул взглядом «спящего» гостя и всадил нож в то место, где должна быть грудь. Удивлённо вытащил нож, посмотрел на чистое лезвие. Жена, поняв, что что-то пошло не по плану, подошла ближе.

— Пришли пожелать доброй ночи? — я скинула морок, одновременно набрасывая на семейную пару ловчую сеть. У меня было время её подготовить, так что удержать их должна надолго. Следом наложила молчанку, чтобы не всполошили деревню. Не думаю, что они одни такие умные, а остальные не спросят, куда делся вчерашний гость. Не доверяя заклинаниям, связала пару порезанными простынями и всунула обоим по кляпу. Вот теперь можно разговаривать.

— Ну, кто хочет признаться? — спросила у тщетно пытающихся вырваться людей. Упаковала я их крепко, в текущем состоянии они могли лишь двигать головами и испуганно на меня пялиться.

Демонстративно зажгла на руке световой шарик, сдвинув его спектр в сторону красного и добавив спецэффектов в виде разлетающихся от него искр. Ничего сложного, просто формировала простейшее заклинание и рвала плетение. Но выглядело эффектно, словно маленький фаербол держу.

Мужик задёргался, всем видом показывая, что он готов говорить. Я вытащила кляп и сняла молчанку, готовая в любой момент наложить её снова, если мужик начнёт орать и звать на помощь. Но тот униженно затараторил.

— Прошу прощения, дарра, мы не знали, что вы магик, уважаемая госпожа, иначе и мысли бы не было…

— Короче! — я перебила этот словесный поток, чтобы получить другой, но, хотя бы по делу. Мужик рассказывал многословно, постоянно сбиваясь на просьбы пощадить и извинения. Если убрать лишнее, получалось следующее:

Топляки жили поставкой дорогостоящих алхимических ингредиентов из нечисти. Почти каждый второй мужчина регулярно ходил на болото, что приносило немалую прибыль. Деревня не бедствовала, но, как обычно, этого казалось мало. Тогда топчане придумали нехитрую схему. Через деревню частенько ходили другие охотники за нечистью, лишая деревенских их заработка. Как же, болото их, а кто-то другой будет добывать с него деньги. Вдруг, именно эту нечисть они сами бы и добыли? Тогда деревенские стали вот так встречать и обирать вышедших из болота. Не всех, чтобы не заподозрили.

Трофеи, оружие, амулеты и прочие вещи шли в деревенскую копилку. Тела же относили в болото и там бросали, прикармливая нечисть и облегчая себе охоту. Возникшие вопросы по пропавшим объясняли просто — болото взяло своё. А вещи… так встал покойник, да к ограде вышел, вот и прибрали.

Топляки стали процветать. И проколов у деревенских до меня не было. С магами старались не связываться, благо, они все светили свои знаки, требуя уважения.

Я задумалась. Плохо, что промышляла вся деревня, «гостей» принимали по очереди. И все уже знали, что меня уже должны обработать. После того, что я узнала, живой уже не выпустят, а толпой и боевого мага запинают.

Взвесив все за и против, решила драть когти немедленно, благо ночь уже наступила, и деревня спала. Ворота на ночь запирались, но охранялись всего одним дежурным, больше полагающимся на сигнальный контур, чем на своё зрение.

Добавив хозяевам дома ещё немного обмоток из простыни, и подкрепив заклинаниями, я подхватила вещи и тихо вышла из дома. Заклинания продержатся минимум две меры. Сколько будут избавляться от моей упаковки не знаю, так что в запасе гарантированно чуть меньше половины диска. Надо успеть выйти из деревни и уйти как можно дальше, пока не поднимут тревогу. Если бы не Пончик, перебралась бы через забор, но пони по стенам лазать не умеет, и настолько высоко не прыгнет.

К счастью увели его в соседний сарай-конюшню, и искать его не пришлось. Поседлать минутное дело. По улице ехала, на всякий случай, под отводом глаз. Предосторожность оказалась не лишней, дежурный на воротах отошёл отлить и недоверчиво смотрел в нашу сторону. Отвод глаз — это не заклинание невидимости, когда скрытый предмет не виден. И не иллюзия, когда вместо предмета видят что-то другое. Он просто делает предмет незначимым в глазах смотрящего, и тот просто не обращает на него внимания. Из плюсов — этот эффект распространяется и на звуки, но лучше всё-таки не шуметь. Закончив процесс, дежурный ещё раз огляделся на место, где мы с Пончиком стояли, мотнул головой и скрылся в сторожке.

Сразу видно, и забор, и сторожку, и ворота ставили от проникновения извне, а не для препятствия выхода. Ворота из деревянного строения никак не просматривались, что позволило отодвинуть засов и приоткрыть створку как раз на такое расстояние, чтобы вывести пони наружу.

И тут мне захотелось пошалить и сбить с толку возможную погоню. Я вернулась назад и заперла ворота изнутри, словно никто не выходил. Забраться на двухметровый забор было легче, чем спрыгнуть, и, чуть хромая, я села на Пончика. Понятливая животинка сорвалась в галоп, стоило только ударить его по бокам пятками. И это при том, что я его в рысь поднимала крайне редко.

Следить, куда он несётся, мне было некогда, надо цепляться за всё подряд в надежде не свалиться на очередном скачке и, когда Пончик решил, что пробежал достаточно, я просто сползла на землю перевести дух и высказать всё, что думаю о галопе. До утра мы двигались по переменно то шагом, то рысью, и на большом перекрёстке я узнала, что погоню с толку явно сбила, так как ехала в другую сторону от города. Но, на всякий случай миновала ещё две деревни, обойдя их стороной, пока не вышла на хороший проезжий тракт.

На постоялом дворе перед съездом в очередное село с забавным названием Малые Висюки, узнала, что тракт столичный. Там же написала послание местным властям о беспределе в Топляках и задумалась о будущем.

Мысль эмигрировать В Эйгест уже не казалась столь привлекательной. Навязанная ранее Андином, она сейчас не выдерживала никакой критики. Здесь я уже легализовалась, и, пусть не имею ни кола, ни двора, ни постоянного заработка, там будет то же самое, только ещё смотреть будут, как на гастарбайтера. Выяснила у хозяина постоялого двора, что Висюки, несмотря на то, что Малые, приличная деревня. Можно сказать, райцентр. Поэтому в ней и отделение гильдии магов есть, и представительство Охотников. Про последних я не спрашивала, как-то трактирщик сам догадался или заметил браслет. Но останки вайрена и кое-какие другие трофеи с болота лучше придержать до конечного потребителя, а не скидывать посредникам в несколько раз дешевле.

Третье увиденное отделение гильдии мало отличалось от предыдущих. Такая же старая мебель, образцы заявлений над заляпанным чернилами столом и такой же скучающий маг, отрабатывающий трудовую повинность. Заявки я решила не брать. Возни много, толку — чуть. Один плюс — опыта наберёшься. Скучающий бытовик ничуть не расстроился от отказа поработать, зато поделился полезной информацией. Чем дальше на северо-восток, то есть ближе к Туманным горам и месту Великой Битвы Магов, тем больше всякой пакости в лесах водится. Но там же и крайне мало представительств гильдии. Вернее, оно там всего одно, в городе, что являлся главным и единственным городом герцогства. Ещё лет тридцать назад гильдия была представлена более полно, но глава поссорился с герцогом, и с тех пор они друг друга тихо ненавидят. Простым магом то только в радость, больно уж климат там суровый, зима целых три месяца! И ещё, говорят, там реки замерзают! Ну, и свободным странствующим магам вроде меня там тоже раздолье — конкуренции почти нет, а работы — море.

Вот так и вышло, что, облегчив кошелёк закупкой припасов в дорогу и сменой одежды, испорченной в болоте, я всё же двинулась на север. По тракту верхом путь займёт недели две-три, и Пончик бодро переставлял ноги по укатанной до каменного состояния дороге. Я сидела на нём, увлечённо читая книжку. Толстый роман о приключениях какого-то рыцаря во славу прекрасной дамы, явно был написан скучающей дамой для таких же дам и изобиловал многословием и такими перлами, что без слёз читать невозможно. Странице на десятой я порадовалась, что предпочла этот шедевр, а не какой-то трактат философских изысканий. Основным критерием выбора было соотношение цены и толщины. Романа должно хватить на пару недель, а то захваченный из лаборатории некромагов околонаучный труд уже подходил к концу, заканчивая свой жизненный путь наиболее подходящим такой бумаге способом.

Тракт был оживлённым и часто что в попутном, что во встречном направлении, встречались разнообразные путешественники. Пешие, конные, телеги, запряжённые всем чем можно, от лошадей до обычных волов. Один раз даже видела упряжную корову. Встречались и почтовые дилижансы, и серьёзные обозы с суровой охраной. Их предпочитала пропускать мимо, съехав на обочину.

Как-то ближе к вечеру меня обогнала карета. Ничего необычного, такие уже видела, похожа на пассажирскую повышенной комфортности. Необычно было то, что её сопровождало двое верховых. В добротной одежде, не доспехах, но близко к этому, с мечами на боку. Группа двигалась хорошей рысью, заранее окриками предупреждая остальных на тракте о своём приближении. Правильно, зашибут смерда — не жалко. А вот лошадь может ноги попортить, это уже проблема. Я усмехнулась, глядя им вслед. И тут есть вип-персоны с эскортом и блатными номерами, тьфу ты, с гербами на дверцах. Моих знаний хватило только понять, что это дворянский герб, а не знак гильдии, курьерской службы или ещё чего в том же духе. Карета с сопровождением вскоре скрылась за изгибом тракта, и я вернулась к прерванному чтению, совсем перестав следить за дорогой.

Примерно через половину диска я снова увидела их, но совсем в другом состоянии и виде. Карета стояла с распахнутой дверцей посреди дороги. Лошадь нервно переступала ногами и косилась на кучера, чьё тело полулежало на козлах, пронзённое длинной стрелой. Один из охранников лежал на земле у кареты в компании пары мужиков самого, что ни на есть, разбойного вида. Все трое были безнадёжно мертвы, как и ещё пара разбойников чуть поодаль. Пятый признаков жизни не подавал, но аура показывала, что он не ушёл к предкам, но очень близок к тому без помощи опытного целителя. Второй охранник, неловко действуя одной левой рукой, пытался перевязать голову солидному мужчине.

Судя по всему, бой закончился едва ли не только что. Разбойники выбрали хорошее место для нападения — здесь дорога шла немного вверх и огибала большой камень, заставляя проезжих сбавить скорость, и мешая заранее заметить опасность. Только с жертвой промахнулись, два охранника уложили всех пятерых и, держи они оружие наготове, могли бы обойтись только потерей кучера.

— Помощь нужна? — я чуть притормозила, но спешиваться и подходить близко не стала. Здесь лучше без озвученной просьбы или согласия не лезть, себе дороже, можно и крайним остаться. Охранник выкобениваться не стал, хотя весьма скептично на меня посмотрел.

— Перевязать сможешь? — он всё же решил принять помощь от случайного проезжего. Я утвердительно кивнула, и подошла к нему, взяв из седельной сумки походную аптечку.

— Сначала его, — охранник чуть посторонился, пропуская к мужчине. Ну, раз просят… Сам воин был серьёзно ранен в плечо, но целительский амулет, как я определила по изменениям в ауре, старался вовсю, так что он мог подождать.

Ранение мужчины выглядело ужасающим. Кровь заливала половину лица и стекала дальше на плечи. К тому же большой лоскут кожи обнажал череп, создавая впечатление, что человеку снесли часть головы. В реальности же всё было намного легче и безопасней. Удар то ли топором, то ли секирой, прошёл вскользь, только сорвав кожу. Массовое повреждение капилляров вызвало обильное кровотечение. Но, или от этого же удара, или от какого другого, мужчина получил ещё и сотрясение мозга. Вместе с болевым шоком всё это создавало впечатление, что он вот-вот присоединится к уже остывающим телам неподалёку.

Первая заповедь врача — не навреди. А у некромага она дополнена и уточнена одним словом — не навреди себе. И в продолжении «соблюдай чистоту». При работе с зачастую опасным трупным материалом гигиена выходила на первый план, поэтому различные стерилизующие заклинания за прошедшее время изучила неплохо.

Зеленоватая волна пробежала от локтей до кончиков пальцев, слегка покалывая кожу. Не хватало ещё занести в рану грязь и заразу сверх того, что там уже есть. Подготовившись, вновь повернулась к пациенту.

Целительский амулет работал и у него, так что мне оставалось только очистить рану и уложить содранную часть скальпа на место. Ну, и наладить обезболивающее и противошоковое заклинания. С сотрясением мозга надо разбираться чуть позже, чтобы не мешать амулету. Перевязывая голову чистым бинтом из аптечки, рассмотрела пациента.

Мужчина был в солидном возрасте, когда уже давно не молод, но и назвать пожилым язык не поворачивается. Первое впечатление о дворянском происхождении только усилилось при взгляде на лицо. Причём не лицо придворных прощелыг, что поколениями ничего тяжелее бокала с вином не держали, а оружие доставали только на дуэль. Этот больше походил, как лицом, так и телосложением, на сурового викинга, закалённого в боях.

Охранник был явно попроще родом, но тоже из знающих, с какой стороны держать меч. Когда я закончила с начальством и повернулась к нему, то он без разговоров и беспрекословно позволил снять с себя куртку и рубаху, обнажив крепкий торс. В глазах уже не было изначального недоверия, с которым он наблюдал за лечением господина. Видимо, уверенные движения и аккуратная повязка убедили его, что я имею отношение, если не к целительскому, то к лекарскому делу.

А вот у него ранение было серьёзней. Кольчужная подкладка куртки смягчила удар, иначе лежал бы сейчас рядом с напарником с прорубленным от плеча до грудины телом. Но всё же защита не абсолютная, и ключица оказалась сломана, а само плечо вывихнуто. По руке до локтя и по правой стороне тела расплывалась хорошая гематома. Это какую выдержку надо иметь и силу воли, чтобы при всём этом двигаться и не орать от боли!

Я порылась в аптечке и достала смертный корень. Назвали его так за способность снижать чувствительность почти до нуля. Естественное природное обезболивающее после определённой обработки позволяло проводить едва ли не любые манипуляции с пациентом, причиняя ему лишь небольшой дискомфорт. А смертный он потому, что надо тщательно соблюдать дозировку. В сыром виде он не так опасен, но, всё же тоже необходимо внимательно следить за состоянием принявшего.

Прикинув вес воина, я отрезала кусочек с фалангу пальца.

— Тщательно разжевать, но сам корень не глотать, слюну можно, — выдала инструкции с лекарством. — Перелом сложный, будет больно.

Понятливо кивнув, мужчина заработал челюстями. Опытный целитель или некромаг старой школы обошёлся бы одним заклинанием обезболивания, но у меня оно получалось недостаточно сильным и продолжительным, так что решила подстраховаться. Что делать, опыта нет, личи боли не чувствуют, а дан Ромас не позволял на себе тренироваться.

Следующую меру не отвлекалась ни на что. Вправила сустав и собирала кости в нормальное состояние тонкими невидимыми щупами-манипуляторами. Напряжённое, требующее большой концентрации действие. Подцепить осколок кости, повернуть и сдвинуть на правильное место, оставить удерживающий щуп, повторить со следующим осколком. И так, пока вся кость не собрана. После добавить ещё одно заклинание, фиксирующее конструкцию, другое, для регенерации тканей, и убрать манипуляторы. Окончательное действие — перевязать уже саму руку, ограничив подвижность, чтобы работа не пропала в пустую.

Такую операцию вслепую, без визуального контроля, только магическими средствами, делала впервые. Щупы-манипуляторы освоила зимой, когда Даркас решил всё же научить поднимать нежить, но из экспериментального материала нашёлся только старый скелет. Вот его кости я и складывала щупами, заодно подучив их строение и расположение.

— Всё, — я устало отодвинулась от пациента. — Рукой не двигать дней десять или до нормального целителя. Вам тоже целитель не помешает, — обратилась к пришедшему в себя дворянину, наблюдавшему за лечением. Как долго он это делал, не знаю.

— Знать бы, что им надо было, и кто послал, — воин выплюнул изжёванный в кашицу корень и неприязненно покосился на мёртвые тела.

— Так спроси, — я складывала на место вытащенные из аптечки не пригодившиеся предметы, и только махнула рукой в сторону. — Вон тот, в меховой жилетке, пока ещё жив. Надень на него лечилку товарища, пока не отошёл в иной мир. На пару долей разговора должно хватить, потом всё равно помрёт без помощи.

Воин сначала вопросительно посмотрел на господина, и только получив разрешение, заторопился сначала к погибшему товарищу снять целительский амулет, затем к указанному разбойнику. Я же обошла место битвы, обработать тела напавших. Простенькое плетение, и они самостоятельно не встанут. Мёртвого охранника и кучера не тронула, это люди господские, пусть они сами и решают, что с ними делать. Разбойников же хоронить явно никто не будет, вряд ли даже далеко от дороги оттащат. Заодно и уши погрела на кратком допросе.

— Погорельцы мы, — шептал пересохшим ртом разбойник. — Почти вся деревня весенним палом занялась. Подались кто куда. Работников никому не надо, своих ртов хватает. В закупы продаваться… Думали, немного денег возьмём, чтобы на год хватило отстроиться… — мужик судорожно вздохнул и замер уже окончательно. Воин забрал амулет и досадливо сплюнул. Понимаю, такие потери и проблемы от кучки недалёких деревенских мужиков. Готова поспорить, деревня тоже не просто так сгорела, наверняка сами не уследили за весенним палом сухой травы на полях.

Я оттащила Пончика от облюбованного им куста и упаковала аптечку на её обычное место. Что путешественники будут делать дальше, меня уже не касается. На вознаграждение я изначально не рассчитывала, предлагая помощь. Если сам предложил и оплату заранее не обговорил, то платить не обязаны. Спасибо сказали, и ладно.

— Подожди немного, — пока я возилась, подошёл дворянин и придержал Пончика за повод. — Я понимаю, у тебя свои планы. Предлагаю пять чеканов в день, пока не доберёмся до города.

Немного подумав, согласилась. Пять чеканов достаточно хорошая оплата, чтобы от неё отказываться.

— Похоронить бы… — неуверенно предложил охранник, остановившись у тела товарища.

— В первой же деревне, — согласился господин. — Жаль, до дома не довезём.

— Ну, почему же, можно попробовать, — я в этот момент пыталась снять кучера с козел. Получалось плохо, сидел он неудобно, и мне не хватало сил сдвинуть тело к краю скамьи.

— Вы знаете стазис? — очень заинтересованно поинтересовался дворянин. Перед глазами встала зубодробительная схема заклинания. Это уровень даже не магистра, а мастера.

— Не вытяну, — честно призналась. Мой уровень, несмотря на полученный знак, на мага не дотягивал. И оба лича тоже это признавали, выдавая на обучение очередное заклинание. Но мне стало приятно, что дворянин обратился на «вы», как принято к магу.

— Есть другой способ. Если их сильно охладить, то не испортятся.

Договорились, что пока только положим тела в багажный ларь позади кареты, а на ночёвке или уже утром, займусь заморозкой. Сейчас я слишком устала после лечения, к тому же долго задерживаться на дороге никто не хотел.

Лошадей и моего пони привязали к карете, оба раненых устроились внутри, а я заняла место кучера. Опыт новый, но управление не сложное. Лошадь только рада была покинуть страшное место, пахнущее кровью, и везла с хорошей скоростью. Но, то ли карету не зря сразу гнали, то ли на дороге провели слишком много времени, но уже начало темнеть, а признаков жилья впереди не наблюдалось. И редкие встречные тоже перестали попадаться.

Я спросила разрешения у нанимателя встать на ближайшей поляне со стражем-совой. Неизвестно, как далеко постоялый двор или другие приличные для ночёвки места. Дворянин не удивился, что до поселений не доехали, место глухое, и он изначально не надеялся добраться до жилья засветло.

Вскоре на поляне весело потрескивал костерок. Поговорить с нанимателем не получилось. За весь вечер перебросились едва ли парой фраз, слишком уж все устали за день. А ещё надо приготовить ужин, поухаживать за лошадьми, зарядить на ночь охранный тотем и начать охлаждение скорбного груза в багажном ларе. Когда я освободилась от всех этих забот, оба мужчины уже спали. Один в карете, другой рядом с ней. Я тоже завернулась в походный плащ и устроилась у костра, заснув почти сразу же.

— Как вас хоть зовут-то? — набрав каши из котелка рядом присел дворянин. Его охранник тоже сидел неподалёку и слушал разговор. По его лицу я поняла, что он никак не может определиться с моим статусом и, соответственно, как себя вести.

Я встала немного раньше и успела позавтракать, а теперь наносила на куски кожи с жилетки одного из разбойников, прихваченной накануне как раз для этого, линии печати. Я помню, как неодобрительно смотрел охранник на такой акт мародёрства. Нет, карманы он и сам проверил, но на грязную одежду не позарился. Думаю, разбойникам недолго лежать нетронутыми. Народ простой, прохожие быстро вещи приспособят.

— Эсме Ренато, — я представилась без приставки «дарра», положенной признанным магам. С получением медальона я могла уже ей пользоваться, но, по традиции, это была привилегия опытных и известных магов. Или из уважаемых специальностей вроде целителя. Ну, и самому представляться с приставками считалось неприличным.

— Можно узнать, что вы делаете? — мужчина указал на кожу, уже частично покрытую знаками.

— Печать охлаждающего заклинания, чтобы постоянно не открывать ларь, — я планировала ещё привязать длинный шнурок для подпитки заклинания. Накопителей у меня нет, а делать их долго и муторно. Подробности объяснять не стала, не маг не поймёт. Но мужчина что-то понял, слегка задумался, и задал следующий вопрос.

— Надеюсь, мы не помешали вашим планам? Всё так неожиданно обернулось.

— Не беспокойтесь, — я улыбнулась, на время оторвавшись от печати. — Ничего такого, что нельзя отложить. К тому же нам всё равно некоторое время по пути, — ближайший город находился на севере, как раз по дороге к Реугскому герцогству, куда я направлялась. — По крайней мере, до Семипутска, — название города узнала с указателя на дорожном столбе при развилке. Выбор был ехать либо туда, либо в Алхимистск, чаще называемый Химками. Выбор пал на Семипутск, несмотря на немного более дальнюю дорогу.

— Если не секрет, куда идёте-то? — подсел охранник. Я снова занялась печатью, и ответила, не глядя на мужчин.

— Какой секрет? На полночь, в Реугское герцогство.

— О как! И что там такого? Жених?

— Нет, говорят, там с магами проблема, а в последнее время ещё и нечисть повылазила с Запретных земель.

— Точно, вы же охотник, — согласился охранник, припомнив мой браслет. Вчера, когда я перевязывала, он был хорошо виден. — Но на юге нечисти не меньше.

— И конкурентов больше, — я, наконец, закончила печать и стала привязывать к ней бечеву для передачи через неё энергии.

— А вы не хотите с нами до Илоса? — это уже дворянин. — На тех же условиях, мы как раз туда ехали.

— Заманчиво, но, наверно, откажусь, — Илос был столицей герцогства. — Если на королевском тракте разбойники промышляют, то совсем не уверена, что на простом большаке никого не встретим. В одиночку безопасней. Что? — я перевела взгляд с одного веселящегося мужчины на другого.

— Мы давно не на королевском тракте, — пояснил охранник. — Пару лет назад построили мост через Быстрянку, и тракт на него повернули. Теперь этим отрезком мало кто ходит, жилья немного, а крюк заметно больше. Вы что, не заметили, что людей почти нет? — он посмотрел на пустую дорогу. С нападения мы встретили только одну телегу, да пару пеших путников, и никого не обгоняли. И с утра уже должны были появиться ранние пташки-путешественники. Наверно, тракт как раз сворачивал тогда, когда я не следила за дорогой, и Пончик пошёл прямо, по ещё хорошей дороге, за два года она испортиться и зарасти точно не успела бы.

В этот раз Варлак, как представился охранник, подсел рядом на козлы. Вчера им обоим было не до соблюдения условностей, а сейчас вспомнил, что не принято охране ехать в одной карете с начальством.

— И что, вот так будешь всю жизнь по дорогам скитаться? — разговор незаметно вернулся к утреннему.

— Нет, конечно, — я слегка подстегнула лошадь. Без напоминаний она всё норовила остановиться. — Накоплю сначала на домик в тихом городе, буду там зимы пережидать. Потом, глядишь, и на поместье с деревенькой хватит. К тому времени, может, уже и имя заработаю, чтобы не самой бегать, а ко мне приходили. А я так — «с этим и ученики справятся», и пошлю какого-нибудь оболтуса практиковаться.

Изображая, как я небрежно махну рукой, перекладывая работу на ученика, слишком сильно дёрнула рукой, едва не вырвав за верёвочку охлаждающий элемент ларя. Я её привязала к руке, и по ней передавала энергию для работы.

— Я не знал, что заклинания можно поддерживать дистанционно, — заметил Варлак, указав на шнурок.

— Как видите, можно, — я улыбнулась. — Но при таком способе потери энергии бешеные, поэтому его не используют. Обычно ставят накопители или заранее прокладывают канал с просчётом множества параметров. Но накопителей у меня нет, а с такой системой на пару дней до города хватит. А там можно и нормальный катафалк взять.

Мы ещё немного поболтали. Варлак в магии разбирался много лучше простых обывателей. Он объяснил это тем, что служил на границе, где одной силой не выстоять, и каждый гарнизон в обязательном порядке усиливался магами. И, как обычно, слово за слово, да что-то в голове откладывалось.

Сейчас он с хозяином возвращался домой после почти годовой поездки по стране. Искали и нанимали магов для какого-то крупного проекта. Подробности он опустил, но я поняла, что Ордену магов это не нравится.

— Здесь налево, — подсказал Варлак на развилке. Дорога налево вела в деревню. Как и многие виденные, располагаясь далеко от окраины, она не имела частокола вокруг. Довольно большая, из нескольких улиц, она, тем не менее, пустовала. Почти всё население сейчас должно быть в полях, заканчивая посевную.

— Эй! — Варлак окликнул мальчишку, что выскочил из избы с тряпичным свёртком и с любопытством уставился на нашу процессию. — Как пройти к дому дара Баккера?

— Так это, прямо, после дома бабки Ласты, что с зелёным забором, свернёте направо, а там до конца. Последний дом егоный будет, — оттарабанил мальчишка и побежал по улице. Наверно, обед отцу в поле несёт, самое время.

Нужный дом нашли сразу. Пассажир вышел из кареты и пошёл разговаривать с хозяином, я с Варлаком остались на улице его дожидаться. Дом производил не лучшее впечатление. Добротный, но крайне неухоженный. Забор давно не подновлялся и изобиловал дырками от выпавших сгнивших или выбитых досок. Палисад зарос бурьяном и крапивой, в которых что-то выискивала вездесущая деревенская птица. Но крыльцо недавно подновляли, и солома на крыше тоже свежая. На стук дверь открыл толстый мужчина. Не просто полный, а из таких, что в транспорте занимают сразу два сидения.

— Откажет, — высказала своё мнение о переговорах с магом, ведь ради них сюда и заехали.

— С чего бы? — сразу отозвался Варлак, тоже скептически осматривая дом и его окружение. — Предложение весьма заманчивое, почему бы ему не сменить ЭТО на что приличней?

— Потому и откажет. Вы его видели? Да его легче перепрыгнуть, чем обойти. Значит, давно не практикует. Будь он хороший теоретик, не жил бы здесь. А артефактор не оставил бы звонок сломанным, — я поддела концом кнутовища круглую блямбу, болтающуюся на столбе у калитки. На неё предполагалось нажать, чтобы в доме раздался сигнал о приходе гостя. Но, даже не разбирающиеся в магии люди, сразу видели, что звонок сломан.

— Спорим, всё же примет?

— Спорим! — азартно согласилась, уверенная в своей правоте и здравом смысле толстого мага.

— Если согласится, то заряжаешь все мои амулеты, если нет, плачу корону!

Мы ударили по рукам и с нетерпением стали ждать возвращения дворянина. Где-то через четверть диска ожидание, наконец, закончилось.

— Ну, что? — спросил Варлак у весьма задумчивого начальника. — Согласился?

— Да, приедет к осени, — рассеянно ответил тот. — Но он меня сильно смущает. Не выглядит достаточно опытным и образованным. Ладно, других вариантов всё равно нет. Поехали.

После обеда Варлак вручил мне штук пять разных амулетов на зарядку. Что поделать, честно проспорила, потому также честно зарядила их полностью, как и договаривались.

Через пару дней, уже в городе, мы расстались вполне удовлетворённые друг другом. Мужчины почти сразу нашли катафалк — специальную повозку для перевозки тел. В неё ещё при изготовлении внедряли заклинание стазиса, значительно, почти в сотню раз, замедляющего все процессы в органике. Правда, приводящее к гибели живого организма. Для его работы требовалось только вовремя менять накопитель. Я проследила за тем, как замороженные тела (я немного перестаралась с подачей энергии на охладитель) перегрузили на катафалк, получила оплату и ушла искать гостиницу подешевле. Та, в которой остановились мои уже бывшие наниматели, мне ещё не по карману.

Всё же я сильно устала за последние дни, поддерживая заклинание, заряжая амулеты и ещё обустраивая лагерь на ночь. Два дня я выходила из снятой комнаты только поесть и возвращалась спать дальше. На третий день, рано утром, как после запоя, вышла на улицу вдохнуть свежего городского воздуха с нотками помойки и общественного туалета — мимо как раз проехала бочка ассенизатора.

По сравнению с Белым Яром, в Ейск пришла едва ли не нищей. Тогда с собой было достаточно драгоценностей, чтобы оплатить обучение магии, а сейчас в тощем кошельке позванивала только пара корон. Дней на десять полного пансиона в средней гостинице, причём половину этой суммы забирал Пончик. Город — не деревня, здесь крупный скот держать дорого.

Поправив лямки рюкзака, отправилась пополнять финансовое положение продажей трофеев. Совсем не до них было в последние дни. Хорошо, зачарованный мешок не давал им испортится. Я ведь к побегу от личей подготовилась, сделала из рюкзака стазисное хранилище. Само заклинание ещё слишком для меня сложное, но переложить его в печать и нанести изнутри на рюкзак, смогла. За неделю управилась. Ещё радовалась, что хорошо подготовилась, и продукты долго останутся свежими. Зато про деньги забыла напрочь.

Сначала заглянула в кожевенный ряд на рынке. Прошла вдоль прилавков, оценивая как работу, так и материал. Одного сразу забраковала, качество изделий сильно хромало даже на непрофессиональный взгляд. Мимо другого тоже прошла мима, бросая любопытные взгляды. Этот работал на внешний вид, много заклёпок, лишних строчек, отделка мехом и прочее. Ему моя шкура болотного ящера не подойдёт. Невзрачная она для подобных вещей. Ещё пару прилавков тоже пропустила и остановилась у скромной палатки. Товар здесь лежал навалом, а сам хозяин сидел на табурете и что-то сшивал.

На меня, заинтересованно перебирающую вещи на прилавке, он поглядывал, но, в отличие от остальных продавцов, не спешил с помощью и рекламой. Товар у него был не для каждого, а для разбирающихся. Куртка из шкуры влаков, перчатки, укреплённые костяными пластинами. Кажется, кости тоже от какой-то нечисти. И тому подобное. Со вздохом оторвалась от этих чудесных залежей.

— Уважаемый, вас свежая шкура болотного вайрена интересует? — обратилась к продавцу.

— Свежая? — скептически спросил мужчина, не прекращая шитьё. Сейчас стало видно, что работал над будущими штанами. — Где тут болото есть, чтоб свежая была?

— Ну, её дней десять назад сняла. Но лежит в стазисе, так что свежая.

— Хех, ну, показывай своего вайрена, — мужчина встал и сгрёб часть товара в кучу, освобождая прилавок. Явно не поверил, что у меня есть эта шкура. Зверь опасный, а я впечатления не произвожу. Но, когда я выложила из мешка ещё влажный, пахнущий тиной зелёный свёрток, сразу изменился в лице. Явно профессионал не только в шитье. Он развернул шкуру и тщательно её осмотрел с обеих сторон.

— Две короны, — наконец, он назвал свою цену. Однако, неплохо. Я рассчитывала чеканов на шестьдесят-семьдесят, а тут предлагает в три раза больше, но всё равно поторговалась, подняв цену ещё на приглянувшиеся перчатки.

— Сама свежевала? — спросил кожевник, отсчитывая чеканы. — В следующий раз лучше брать с лапами. Всё равно в стазисе носишь, а так дороже брать будут. В идеале ещё и с головой, на чучело. Тушка целиком корон пятнадцать выйдет.

Я согласно кивнула. Чучела из нечисти стоят дорого, мало когда удаётся добыть их без больших повреждений, а потом в сохранности довезти до чучельника. Но вайрена не дотащу, слишком большой и тяжёлый, и без того шкура почти весь мешок заняла.

— И вот, смотри, — продолжил мужчина, снова разворачивая шкуру и показывая что-то на ней. — Вот когда плохо снимается, не надо натягивать и нажимать на нож, иначе шкуру можно попортить, — в указанном месте едва не образовалась дырка. Что поделать, сдирала второпях, не до аккуратности. Но за последующий совет, как лучше снимать, спасибо.

Алхимика я не искала, сразу направившись к тому, которого посоветовал кожевник. И, став богаче ещё на корону, через два дня вновь отправилась в путь.

Пролетела весна, почти закончилось лето. А я ещё не накопила на первую часть плана — домик в городе стоил раз в пять больше, чем у меня есть, и это я почти ни на что не тратилась. Однако, почти тридцать корон за полгода, весьма хороший результат. Тан Ласто получал немногим меньше. И не бегал по лесам и буреломам, гоняясь за очередной тварюшкой.

Я сидела на пороге сеновала и критично рассматривала правый сапог. Он героически спас ногу от хвоста щетинистого тушкана, но сам был на последнем издыхании. Моих знаний и умений на ремонт не хватало, а для магического ремонта слишком большие повреждения. Эх, почти корону придётся отдать за качественные сапоги, подкованные, да дополнительно укреплённые. Вот, прямо с утра и поеду в город, заодно и одежду обновлю. Это ещё выльется в пару-тройку корон, ведь тоже не абы что брать буду.

Пока я грустила по поводу предстоящих трат, невдалеке нарисовался очередной клиент. Как я и предполагала, магами и охотниками на нежить, округа не избалована. В каждой деревне задерживалась минимум на неделю, а когда подходила к следующей, меня уже встречала небольшая толпа страждущих.

Этот не был похож на обычных деревенских, хотя также нерешительно топтался на месте. Скорее всего, один из дачников. Здесь тоже многие уезжали на лето из города, но не копаться в земле, а отдохнуть на природе где-нибудь в деревне, хотя предпочитали более близкие к городу места или, вообще, перебирались южнее.

Заметив, что я обратила на него внимание, молодой человек подошёл ближе.

— Госпожа охотник, у меня к вам дело деликатного свойства, — произнёс он, слегка замявшись. Я с удивлением уставилась в голубые глаза, стараясь не коситься вниз, в деликатную область. Ладно бы, к магу пришёл, но ведь обратился как к охотнику, а я не помню нечисть, чтобы там обитала. Поняв, что сказал несколько не то, молодой человек мило покраснел и торопливо продолжил.

— У меня там покойник встал.

После этих слов взгляд самостоятельно опустился на уровень его пояса, что ещё больше смутило молодого человека.

— Вы не так поняли, у меня настоящий покойник встал. Упокоить надо.

— Надо, так надо, — я положила сапог в мешок и стала. — Веди к своему покойнику. Далеко?

— Нет, меры две всего. Я его в сторожке запер.

— Понятно. А почему вопрос деликатный?

— Понимаете, — снова смутился молодой человек. — Я здесь окружной некромаг. По распределению. Вот, прибыл всего месяц назад, а тут такое…

— Чего тогда сам не упокоишь? — ладно, некромагов обучают из рук вон плохо, но основы всё же дают. Как правильно похоронить, как проверить, что дух ушёл, что тело в нежить не перерождается, как упокоить умертвие первой категории — это всё спрашивают на выпускном экзамене.

— Так я это… боюсь покойников, — тихо признался окружной некромаг. — Когда смирно лежат в домовине, ещё ничего, а вот такие…

Я без намёка на улыбку кивнула. Есть у местных такой бзик, какого-нибудь монстра не боятся, а слабое умертвие способно их напугать до потери сознания. Странно только, что такого в некромаги отрядили.

Молодой человек не соврал, шли недолго, до деревенского погоста. Привычно окинула его взглядом с магическим зрением. Мысленно присвистнула. Предшественник либо совсем не выполнял свою работу, либо после его ухода долгое время некому было следить за могилами. Ещё немного, и встанет уже десяток.

Некромаг уже отпирал сторожку.

— Я его пытался упокоить, но не вышло, — извиняющимся тоном сообщил он, пропуская меня внутрь. Свеженький, недавно выкопавшийся покойник бестолково тыкался в стены, но стоило попасть в его поле зрения, целенаправленно побрёл в нашу сторону. Никакой возможной защиты или амулетов против магии, что могло бы помешать упокаиванию, я на нём не увидела. Отступила на шаг и прикрыла дверь.

— Так, слушай внимательно, — я повернулась к удивлённому некромагу. — У тебя там, — взмах рукой в сторону кладбища, — зреет ещё полтора десятка. Думаю, что погостов на тебе ещё несколько.

— Восемь, — почти прошептал некромаг, прикинув масштаб возможной катастрофы.

— Подозреваю, на остальных ситуация не лучше. У тебя есть два выхода. Либо срочно перестать бояться умертвий и начать их упокаивать, либо вернуться в Училище доучиваться. Ну, или третий — постоянно нанимать охотников.

По лицу видно, что второй вариант ужасает больше, но и переступить через страх тоже не получается, а денег на третий не напасёшься. Плюнуть бы на него, но люди-то не виноваты, что Училище таких недоучек выпускает.

— Ну что, сам упокоишь, или мне работать? На всех погостах? — я спросила, выдержав паузу, дав время на размышление. В ответ услышала ожидаемое.

— Сам.

Правильно, на все погосты у него не хватит сбережений и зарплаты за следующий год. А так госпожа охотник подстрахует, об этом тоже сообщила, слегка успокоив мага.

Некромаг двинулся открыть дверь сторожки, откуда настойчиво пытался выбраться покойник.

— Стоять! Сперва покажи, как и чем будешь упокаивать, — я требовательно остановила молодого человека. Если, как он говорил, уже пытался это сделать, но ничего не вышло, значит, делал что-то не так.

Безропотно приняв моё руководство, некромаг-недоучка сплёл заклинание. Так и есть, небольшая ошибка, и оно уже нерабочее. Я указала на проблемное место, проследила, что он понял и правильно исправил, и только тогда выпустила из сторожки умертвие. Но и сразу упокаивать запретила. Его же надо будет вернуть в родную могилку, а возиться в мёртвым телом нет желания. Пусть сам до неё дойдёт, зря, что ли, ходить научился. Заодно и некромаг чуть привыкнет, а то бледный стоит, все остатки знаний растерял.

— Показывай, где его могила, — я чуть подтолкнула молодого человека, чтобы не стоял столбом, и двинулась следом за ним. Умертвие ожидаемо брело сзади, и я постоянно проверяла, не слишком ли оно близко. Хотя самоходы изначально тупы и медлительны, но хватку имеют бульдожью и силу не соотносят. Запросто могут поломать кости и начать жрать живьём.

У нужной могилы некромаг, всё также волнуясь и путаясь, упокоил своего первого клиента. Когда тело рухнуло на землю у земляного холмика, он сначала с недоверием смотрел на него, затем осторожно, готовый в любой момент отскочить, потыкал его носком ботинка.

— Уже не так страшно? — я присела на соседнюю могильную плиту и вытрясла землю из сандалии. Выкапываясь, умертвие на заботилось об аккуратности, и разбросало землю достаточно далеко. А могилка-то неглубокая, видать, зимой прежнему смотрителю лень было копать. И ограда только общая, для всего погоста, позволила вставшему дойти до сторожки и перепугать некромага.

— Ничего, у тебя ещё с десяток на подходе, — я не дала парню расслабиться.

— Как десяток? — он пугливо заозирался, будто они уже выкопались и начали окружать.

— Ты что, ауры над могилами не проверяешь?! — ужас, как таких вообще можно посылать на самостоятельную работа?

— А как?

Я потеряла дар речи. Некромаг, не умеющий смотреть ауры, это мёртвый некромаг.

— Как ты вообще экзамен сдал, ничего не умея?

— У меня только теоретический был, — казалось, лимит на шоковые известия закончился, но нет, день откровений продолжился. — Я, вообще, на стихийника-погодника учился. Но на последнюю ступень денег не хватило, перешёл на отработку. В том отделении некромагов несколько лет не выпускали, гильдия затребовала срочно это исправить, вот меня и перевели. Дали два месяца на подготовку и сюда отправили.

Я схватилась за голову. Нет, чтобы совсем закрыть специальность, раз никто на неё добровольно не идёт, всё равно ведь опустили ниже некуда. Но нет, будем натягивать сову на глобус. Нужны смотрители кладбищ? Так провести ускоренные курсы, и пусть с других специальностей работают. А что там совсем другая специфика, никого не волнует. Погодникам ауры не нужны, их и не учат их смотреть, а у некромагов это один из важных инструментов.

— Смотри сюда, — я сформировала простейшее заклинание истинного зрения. — Сделай у него минимум восемь дуг. Чем больше, тем более детально сможешь рассмотреть ауры. Добавь вот это и повернись, — я добавила к заклинанию небольшое дополнение, специально для распознавания аур и указала на могилу позади. — Видишь фиолетовый туман? Значит, там зреет умертвие. Чем туман плотнее и интенсивнее цветом, тем ближе к поднятию. Впечатлился?

Некромаг медленно кивнул. А что поделать, весь ряд позади переливался разными оттенками фиолетового.

— Теперь запоминай вот эту конструкцию, — ещё одно заклинание из обязательно списка некромага. — Этим можно развеять скопившуюся энергию. Как минимум отсрочит вставание.

Через полтора диска я покинула погост, оставив весьма загруженного новыми знаниями парня. Он исписал несколько листов заклинаниями и просто общими сведениями, которыми я щедро с ним поделилась. Лекция по практическому применению заклинаний, а не голая теория, что была в Училище, обошлась некромагу в стоимость всего одного упокоения.

— Но, почему вы мне это всё рассказываете? Вам же выгодней, чтобы кладбище встало, ведь тогда наймут его упокаивать? — спросил он, уже стоя в дверях, провожая меня. Я улыбнулась, вытащила свой знак мага из-за пазухи и повернула символом специализации к парню.

— Не люблю, когда профессию позорят и дискредитируют.

— Ксанка! Тебе соседка нашлась! Выходи, познакомишься! — крикнула дородная тётка, едва войдя в избу. Я немного просчиталась со временем, и в самый конец осени, когда дороги становятся непроходимыми от грязи, а по ночам вода в котелке покрывается тонкой ледяной корочкой, оказалась слишком далеко от города. В крупном селе со смешным и странным названием Зажорики, меня сразу направили в мельничихе, стоило только спросить о постое на зиму. Тётка Мафруня имела второй дом на окраине, и сдавала его на лето городским отдыхающим, а на зиму вот таким же застрявшим странникам. За вполне разумную цену я получила до весны в своё распоряжение сарай для Пончика и одну из двух комнат в доме. Вторую уже неделю занимала девушка, как и я, не рискнувшая идти дальше.

Пока соседка не вышла, я успела осмотреться. Небольшая изба, в привычных измерениях примерно шесть на шесть метров, пополам поделена стенкой с двумя дверями. Большая печь делила оставшееся пространство на две неравные части — кухоньку слева, и что-то вроде гостиной прямо от входа. Типичный дачный домик или же хата на такую же типичную деревенскую семью из пяти человек. Кирпичная печь задней частью выходила в левую комнату, судя по расположению дверей, раза в полтора больше правой. Наверно, зимой там очень тепло, если не жарко. И из этой комнаты, не особо торопясь, вышла девушка.

Красивая, я даже в душе позавидовала. Сразу видно, не из деревенских. Может, и дворяне где-то в роду отметились. Фигура как раз такая, какую многие мужики любят — не толстая, но и не тощая. В нужных местах всё, что надо, выпирает размера примерно третьего. Толстая коса, что чуть не дотягивает до пояса, дополняла образ девушки, про которых говорят «кровь с молоком». Даже светлое платье с простой вышивкой в тему.

А вот взгляд выдавал, что это создание отнюдь не милое. Типичная королевишна, уверенная, что все вокруг ей должны только за факт её существования. Дома на таких насмотрелась. Общаться можно вполне мирно, но ровно до тех пор, пока интересы не пересекаются, или пока она не определилась с твоей полезностью и не попыталась сесть на шею.

Предварительное мнение о девушке я составила быстро, а у неё с этим возникли проблемы. Ну не вписываюсь я в стандартные и шаблонные рамки. Явно не крестьянка, но и не похожа на благородных, те мужскую одежду под расстрелом не наденут, и без слуг не путешествуют. На городскую припоздалую дачницу тоже не похожа. Мало того, что я одета в добротную кожу, так ещё с рюкзаком и перемётными сумками через плечо. Седло и сбрую оставила в сарае с Пончиком, а вещи забрала сразу.

Не обращая внимания на наше с девушкой взаимное молчание, хозяйка отворила правую дверь.

— Вот твоя комната. Зимой может быть прохладно, ставни плотнее закроешь, и ничего. Печь, посуда… — она подошла к кухонному закутку, указывая на названные предметы. — Холодильный ларь иногда барахлит, продукты тогда в сени вынесете. Так… — женщина на мгновение задумалась, припоминая, что ещё сказать. — Вода в колодце, ты его видела, или в реке, пока не замёрзла. Удобства и баню показала. Стирка, готовка, уборка, это вы уж тут сами. Будут вопросы или проблемы, где я живу, знаешь.

Сообщив то, что посчитала нужным, хозяйка покинула дом. Проводив её взглядом, я закинула вещи в свою комнату и повернулась к девушке.

— Ну что, будем знакомиться? Эсме Ренато, странствующий маг, — я изобразила подобие реверанса, допустимое при общении в мужской одежде.

— Ксания Смолка, — показалось, что девушка сначала растерялась, но быстро сориентировалась. Свободный маг. Тоже, — она открыто улыбнулась, но улыбка показалась фальшивой. Как у американцев — дежурная и ничего не значащая.

Дальнейшее общение показало, что я не ошиблась в первоначальной оценке. Ксания была не просто королевишной, а ещё и с замашками д» Артаньяна, когда она одна вся в белом посреди дурного грязного мира.

— Нет, ты представляешь? — рассказывала она за вечерним чаем. — Они послали меня в эту глухомань! Будто других нет. Вон, пусть всякие из провинции коровам хвосты крутят. — Ксана возмущённо взмахнула рукой, едва не опрокинув кружку. Её послали на обязательную отработку в этот район, подозреваю, не в последнюю очередь из-за такого отношения. Где-нибудь кому-нибудь не то и не так высказала, потом посчитала выше своего достоинства выяснить подробности или подсуетиться с местом работы. А теперь сидит и жалуется на то, что её, такую красивую, заставили работать по специальности. Иначе зачем учиться на стихийника? Про них тоже известно, что подавляющее большинство оседает в деревнях и пригородах, заботясь о полях, урожаях и помогая тушить пожары или выжигать поля.

Подобные истории о вопиющей несправедливости я после слышала не раз. Менялись люди, обстоятельства, но неизменно было одно — Ксану обидели, как правило, потребовав выполнять её обязанности.

Набиваться в друзья в надежде, что в будущем такая подруга пригодиться, не стала. По ряду оговорок поняла, что у неё самой нет ничего, и в столицу он приехала из такой же провинции в поисках выгодного жениха. Отец продал половину имущества для оплаты обучения, чтобы дитяточко вышло в люди, но, скотина такая, на оплату практики поскупился. А ведь мог продать корову, зачем она им, младший брат уже подрос, молока ему теперь не надо, а Ксанка страдает теперь. Жениха тоже нет. Вернее, было несколько, но они, узнав, что девушка из деревни, сразу бросали и уходили к другим, кто побогаче. Я же решила, что причина совсем в другом, но говорить об этом соседке не стала.

Где-то через месяц я знала о соседке многое, а она обо мне почти ничего. Только что я свободный маг без обязательств и училась в Белоярском филиале. Выяснив, что я ей бесполезна, Ксанка общение свела к минимуму.

Зима уверенно отстояла свои позиции у осени, обозначив своё присутствие сначала робким, быстро сходившим снежком, а затем пустила в ход тяжёлую артиллерию. Снегопад шёл несколько дней подряд с короткими перерывами, покрыв землю метровыми сугробами.

Деревня замерла. Люди предпочли сидеть дома и выходить только по необходимости, протаптывая в снегу узкие тропинки. Я с удивлением обнаружила, что здесь нет снегоуборочных лопат. В сенях было всё — вилы, грабли, топоры, какая-то мотыга, узкая штыковая лопата, но ничего похожего на совковую. Даже для верности залезла на чердак, но и там нашла только гору хлама. Провозившись до вечера, из остатков старой метлы (прутья безжалостно брошены в печь) и сиденья от старого стула (наверно, когда-то привёз с собой очередной дачник), соорудила лопату.

Полевые испытания решила отложить до утра — снаружи опять начинался снегопад, к тому же уже стемнело. Поэтому спокойно оставила своё творение прислонённым к стене в сенях и ушла спать.

Комнатка, как и предупреждала хозяйка, была прохладной. Из рассохшейся рамы нещадно дуло. Как ещё кусочки слюды, вставленные вместо дорогого стекла, не выпали. Не многие в деревне могли себе позволить подобные окна, в основном натягивали на рамы мутные бычьи пузыри. Щели я заклеила тряпичными лентами, смоченными в клейстере, а на подоконнике разложила старые тряпки, что хоть как-то сберегло от потери тепла и сквозняков.

Заснуть долго не получалось. Я долго ворочалась с боку на бок и несколько раз подходила к окну — всё казалось, что кто-то ходит снаружи. Но мутная слюда и метель не позволяли ничего увидеть. Стоило только, наконец, погрузиться в сон, как в кухне что-то громыхнуло, заставив от неожиданности едва не подпрыгнуть на кровати. У Ксанки, наверно, опять ночной жор, и в темноте своротила посуду. Но, всё-таки встала и вышла проверить, всё ли цело, и высказать своё недовольство. Девушка не раз по ночам совершала набеги на съестное, а потом жаловалась, что еда заканчивается.

Но девушка тоже стояла с зажжённым световым шариком в дверях своей комнаты. Переглянувшись, осторожно подошли к печи, отделяющей кухню от гостиной. Причина грохота стала ясна с первого взгляда — полка с посудой упала на пол, зацепив сковородки с котелками под ней. Быстро, в четыре руки, прибрав основное, снова разошлись по своим комнатам досыпать. Среди ночи всё равно полку на место не вернём.

— И как это понимать? — я спросила у угла комнаты, оставшись одна. Постороннему могло показаться, что разговариваю сама с собой, но вопрос предназначался домовому, виновато переступающему с ноги на ногу.

— Ты же за домом должен следить, а не громить посуду? — я продолжила обвинительную речь. В то, что посуда упала сама по себе, я не верила, хотя Ксанке вполне убедительно рассказала о старом гвозде в рассохшемся дереве.

— Хозяйка, я это, случайно, — начал оправдываться домовой, подозрительно неловко двигаясь и стараясь беречь руку.

— Я не хозяйка, сам знаешь, — я поправила нечисть и скомандовала. — А ну, иди сюда, показывай, что у тебя там.

Домовой не посмел ослушаться и забрался на стол под свет лампы. Я даже чуть не присвистнула от удивления.

— Не знала, что нечисть болеет. У вас же регенерация бешеная!

Левое плечо и спина домового были безжалостно кем-то разодраны и успели воспалиться.

— Это, если обычным ранят, — вздохнул он. — А то от другой нечисти. Болит, вот и не удержал кружку, опять немытую оставили, — домовой пожаловался и одновременно попытался оправдаться. — Но я больше не буду!

— Конечно, не будешь, — я вытащила из воспалённой раны кусок чьего-то когтя. — У тебя бы скоро рука отгнила. Как вы, нечисть, к лечебной магии относитесь? — спросила, вытирая выступившую жидкость.

— Не знаю, — домовой слегка дёрнулся от боли, но продолжал послушно стоять. — Нас ведь никогда никто не лечил.

— Тогда экспериментировать пока не будем, — я начала очищать рану обычными средствами, благо, вода и спирт под рукой были. — Кто тебя так?

— Сплюшка, — ответ прозвучал со смесью презрения и ненависти.

— Кто это? — я о такой не слышала. Но, мало ли, всех знать невозможно, и названия могут не совпадать с человеческими.

— Тварь поганая! Ей, когда холодно становится, приходит в дома и от людей энергию берёт. Те всё больше слабеют, спят дольше, а потом и вовсе не просыпаются, будто угорели, — объяснил домовой. — Мы её пока прогоняем, убить-то не можем, всё-таки духи-хранители. Но и долго не выдержим. Нас мало, а она уже одну семью выпила. Если найдёт двор без Хранителя, то и их тоже выпьет. Тогда пока не наестся, не остановим. И так, вон, Лимаса потеряли. Да я, если бы не ты, Хозяйка, вслед за ним вскорости ушёл.

Промытая чистая рана на спине домового быстро зарастала. После избавления от когтя сплюшки и очищения от гноя, регенерация, наконец, заработала. Но, всё равно до обычной скорости не дотягивала.

— Это ты о пастухе, что с женой и дочкой на днях угорели? — к нам со Ксанкой почти каждый день кто-нибудь да захаживал. То амулет зарядить, то приворот выклянчить, то ещё за чем по около-магической части, так что новости мимо не проходили. И не удивились сплетницы такому концу семьи — пастух-то сильно пьющий бы, и жена недалеко ушла. Некоторые даже совестливо радовались, что угорели, а не хату сожгли, тогда ведь и деревня могла заняться. Сама я тела не видела и не высказывала желания на них смотреть. Лежат сейчас где-нибудь на леднике, весну ждут. Хоть земля и не успела промёрзнуть, но ради них долбить могилы и вызывать некромага не станут. Вот по весне сразу всех зимних и похоронят, как положено, всё равно по холоду не встанут.

Просить показать тела тоже не буду. Никто ведь не заподозрил, что смерть не от угара. Что мне сказать? Что любопытство одолело? Скажу, что домовой подсказал, так сразу в мешок и на стремнину, вернее, в полынью и под лёд. Тут народ такой двойственный. В домовых верят, в дом призывают, забирают при переезде, оставляют молоко и хлеб, но, стоит кому действительно с ними общаться, так сразу клеймят ведьмой или колдуном. Именно они водятся с нечистью, поэтому опасны.

Жечь не станут — и орёт жертва, и горелым воняет, и дров жалко, да и убирать останки потом надо. А вода и магию смоет, и затраты только на мешок. Ещё нечисть через бегучую воду не переберётся, значит, и помочь казнённому не сможет. В тоже время маги для них — уважаемые люди. Так что, пока в колдуны не записали, магичь, на здоровье.

Домовому про сплюху я поверила. Нет ему смысла врать, и рану тоже как-то получил. Но, что делать, не знала. К деревенским идти, чтобы тоже приняли меры против нечисти, так опять вопрос — с чего я про неё подумала. Но и сидеть на месте, когда в любую ночь кто-нибудь может стать закуской для голодной твари, тоже не могу. И собственная совесть не позволяла, и Андин в своё время успешно внушил, что некромаги, в первую очередь, защищают от нечисти и нежити, а всё остальное — вторично и вспомогательное.

Домовой незаметно исчез, а я легла спать дальше, оставив решение возникших вопросов на утро.

Утро встретило солнцем и странным сквозняком. Ксанка возилась у печи, старательно делая вид, что приготовление завтрака — весьма увлекательный процесс. Упавшая ночью посуда так и лежала в углу, куда временно сложили, но более аккуратной кучкой. Такая покладистость и рвение к работе, а раньше готовкой соседка не особо утруждалась, вызвали подозрения.

Так и есть. Сквозняк образовался от полузакрытой входной двери. В сени из неё уже намело снега, что мешал её закрыть. А нет, не просто намело. Королевишна поутру выходила и нападавший за ночь снег завалился внутрь. Убрать его не хватило мозгов, или же, к чему больше склоняюсь, было лень, поэтому, попробовав закрыть дверь и не добившись успеха, Ксанка оставила всё, как есть. Само рассосётся. То, что соседка не знает об открытой двери, поверил бы только самый наивный человек на земле — в снегу отпечатались её следы, ведущие как наружу, так и внутрь.

— Ксанка! — я вернулась в дом. — Ты чего хату выстуживаешь?

— Так там дверь не закрывается! Видела, сколько снегу навалило? — сразу начала оправдываться девушка.

— А убрать не судьба?

— Убрать? — в голосе звучало неподдельное изумление. — Я маг, а не дворник!

— Маг?! — всё накопившееся за месяц общение с ней потребовало выхода. Сказалось и ночное недосыпание. — Ты девка ленивая, а не маг! Подняла задницу и вперёд!

Ксанка попыталась протестовать, но я просто схватила её за косу и вытащила в сени. Там грубо толкнула на снежный сугроб в дверях.

— Убирай давай. Хоть руками, хоть лопатой. Можешь и магией, раз уж ты у нас маг.

Сама встала в дверях в дом и скрестила руки на груди. Давно надо было поставить её на место, а не терпеть бесчисленные «у меня же лапки». Зло поглядывая в мою сторону, девушка кое-как слепила заклинание для уборки. Сразу видно, опыта колдовать немного, заклинание простое, но возилась она с ним, словно не дипломированный маг, а едва на третью ступень обучения перешла.

Убедившись, что Ксанка всё же начала работу, я не стала стоять дальше над душой и контролировать процесс. В доме поставила на печь доходить кашу на завтрак, заварила чай и успела осмотреть полку, что обрушилась ночью. Ничего непоправимого, крепления целы, можно будет вернуть на место без затрат.

Когда соседка вернулась, я, наоборот, вышла. Надо ведь тропу до калитки прочистить. Взяв лопату, усмехнулась. Сама-то, когда её мастерила, про возможность убрать снег магией и не подумала.

Лопата показала себя с хорошей стороны, раскидывая снег в стороны от дорожки. Проход получился ровным и аккуратным. А вот с магией пришлось повозиться. Специальных заклинаний, если они есть, я не знала, а та же уборка требовала постоянного контроля. Предназначенная для работы в закрытом помещении, она всё время норовила растянуться на весь двор или начинала вилять по сторонам. Диска через полтора я всё же закончила, оставив ровную и аккуратную дорожку от калитки к крыльцу и кривую тропу до уборной. Но в уме уже держала вариант изменения заклинания для очищения дороги от снега. Добавить несколько параметров, убрать один элемент, ещё кое-что по мелочи.

Соседка не оставила неотомщённым своё утреннее унижение, и обильно приправила кашу порошком из сушёной вороньей лапки. Я этот вкус и запах в любом виде узнаю, как и множество других ядов. Андин постарался обучить им так, что на всю жизнь запомнила. Ну, ничего страшного, заклинание общего очищения организма полезно даже в профилактических целях, иначе в такой дозировке с горшка не слезала бы пару суток. Хотя, как приправа в малых дозах, этот кустарник даёт интересный пикантный вкус и способствует пищеварению.

Под заинтересованным взглядом доела кашу. Сейчас, по идее, должна либо вскочить и бежать в уборную, либо обделаться на месте. Но я спокойно и тщательно соскребла остатки из котелка и выбросила на горячие угли.

— Нехорошо будет, если кто из соседской живности на помойке это подъест, не так ли? — произнесла, пристально глядя на соседку.

— Ты о чём? Ничего не знаю! — заюлила девушка. — Что ты на меня сегодня с утра взъелась?

— Дорогая моя, — с нажимом и интонациями, будто говорю с малолетним ребёнком, — сейчас сделаю вид, что ты просто перепутала баночки. Но в дальнейшем, прежде, чем опять брать не ту приправу, советую перечитать свод законов, особенно часть третью, относящуюся к магам. Полезно. Внимательность развивает.

Оставив Ксанку вспоминать статьи про честь и достоинство магов, и про покушения на их жизнь, ушла к себе. Ну её в задницу. Продолжит в том же духе — банально выпорю прутом из метлы. Физические разборки без применения магии или трав с ядами, что относилось к алхимии, никак не регламентировались.

В комнате меня ждал сюрприз. С десяток аур нечисти заставил рефлекторно создать защитный щит и сплести отгоняющее плетение. Пару мгновений спустя я чуть успокоилась, узнав в собравшихся обычных домовых. Но что они делают здесь среди дня, да ещё в таком количестве? Заклинание развеяла, но щит не убрала. Метнувшаяся по сторонам нечисть тоже вернулась обратно.

— Ты это, Хозяйка, выслушай, пожалуйста, — заговорил один из домовых, на вид самый старший, с уже седой бородой до пояса. — Тебе ж надысь Вахлай про сплюху сказывал?

— Было дело, аккурат этой ночью, — я успокоилась и убрала защиту. От домовых отбиться, если что, несложно. Не боевая они нечисть. И пришли явно на переговоры. — Да вы устраивайтесь поудобней, чего вот так стоять-то?

Я первая показала пример, сев на кровать, но домовые так и толпились посреди комнаты. Слово опять взял старший. Он снял шапку (а я думала, она часть образа, иллюзия одежды) и прижал к груди.

— Хозяйка, подсоби с ней справиться. Сил уж нет её кажну ночь прогонять. Она ведь уйму людей изведёт. А это честному домовому позор до конца жизни!

Домовые, как по команде, тоже поснимали шапки и согнулись в поясном поклоне.

— Помогу, чем смогу, — это я решила ещё ночью. — Но я ничего об этой сплюшке не знаю.

Получив согласие, домовые чинно устроились на столе передо мной и обстоятельно, с подробностями, рассказали о досаждающей твари.

Для человека, желающего её изничтожить, сплюшка особой опасности не представляла, будучи по природе не хищником, а паразитом. Но для домовых она по размерам и по степени угрозы больше походила в сравнении на пантеру-людоеда. Поэтому своими силами домовые только едва отгоняли от домов. И то, это пока сплюшка не нашла дом без домового, таких в этой деревне с четверть будет. Вне своей территории домашняя нечисть намного слабее, и дать отпор не сможет.

Мы договорились, что в следующий раз, когда сплюшка появится в деревне, домовые сразу прибегут ко мне, стараясь не спугнуть тварь. Посвещать других людей в проблему домовые не захотели. А искать лежбище нечисти среди леса после снегопада бесполезно. И не умею я ходить по следу. Все мои трофеи либо случайно встреченные, либо те, про которых заранее было известно, где искать или делать засаду.

День прошёл вполне мирно и обыденно. Ксанка либо тихо сидела у себя, либо принимала в горнице клиентов. У нас с ней с самого начала сложилось разделение обязанностей по отношению к клиентам. Она занималась приворотами-отворотами, снятием сглазов, созданием примочек и притирок, я же заряжала амулеты, прогоняла тараканов и мышей и избавляла от нечисти. Друг другу не мешали и старались не выходить в горницу, когда другой работает.

Вечером легла спать не раздеваясь, готовая сорваться в ночь в любой момент. Сплюшка оказалась верна себе, и чуть позже полуночи прибежал домовой с соседней улицы. Нечисть пыталась прорваться в дом, а домовые держали оборону, стараясь задержать до моего прихода. Бой продлился не больше доли. Да и какой бой? Обездвижить любимым заклинанием ловчей сети и снести голову. Хотя от таких обычно избавляются заклинанием изгнания нечисти, но я побоялась задеть отважных помощников. Одного из них, самого молодого, если судить по едва закрывающей шею бороде, и то пришлось подлечить — сплюшка всё же задела его длинным когтем. Саму нежить с интересом рассмотрела, прежде, чем тело развеять. Орден охотников далеко, от деревенских за неё награду не получить, только если бы был конкретный заказ на изничтожение.

Сплюшка походила на ленивца — круглая голова с выпуклыми глазами, небольшое тело и длинные конечности с серповидными когтями. Ими нечисть отбивалась от врагов и домовых, а, забравшись в дом, цеплялась за потолочные балки.

Дома по памяти зарисовала сплюшку в специальную тетрадь. Описание повадок сделала ещё днём, основываясь на рассказах домовых. В этой тетради было уже много подобных записей — я создавала что-то вроде справочника по нечисти, куда заносила всех встреченных. После развала Империи и последующей войны мало кто тогда заботился о сохранении знаний, и большинство книг попросту уничтожили, посчитав бесполезными и пустив на растопку. А потом к редким тварям остались только устные описания, зачастую далёкие от реальности. В Бестиарии остались только наиболее распространённые, так что была хорошая возможность заработать на этом справочнике.

Наутро домовой вручил мне амулет — камешек с дыркой на витом шнурке в знак признательности общины и пятак в оплату работы. Денег у домовых и нечисти нет, не используют их, даже понятия такого нет. Наверняка подсмотрел, как и чем люди отплачивают за услуги. А монету могли достать откуда-нибудь из половицы, куда давно закатилась. Деньги домовая нечисть не «заигрывала».

Кому сказать — не поверят. Охотник за нечистью берёт у нечисти заказ на изничтожение другой нечисти, и ещё получает оплату.

Прошёл ещё месяц. Мы с Ксанкой не то, чтобы помирились, но вооружённых конфликтов не было. Она не замечала меня демонстративно, а я просто так. На крупные пакости девушка не решалась, а мелкие оперативно устранял домовой. Конечно, она успокоилась не сразу, а после ещё одной взбучки за невымытую посуду и оставленное на печи какое-то молочное блюдо, благополучно скисшее и сильно завонявшее.

Ксанка всё же изучила ту часть законника, что я посоветовала, и, кажется, решила не связываться. Несмотря на то, что она презрительно кривилась при упоминании некромагов, она всё же признавала, что на дуэли у неё нет шансов — традиционно у магов они проводились смешанными, а с оружием я управляюсь много лучше, не зря ведь и меч имею, и браслет охотника ношу.

— Эсме, к тебе пришли, — позвала соседка, впустив посетителей в горницу.

Меня ждало несколько серьёзных мужиков. Один, если не ошибаюсь, местный егерь. Второго, кажется, видела на кузнице, но он точно не мастер. Остальных не знаю. Деревня большая, со всеми быстро не перезнакомишься, и нужды нет.

— Вот, госпожа маг, зарядить и проверить надобно, — мужики выложили на стол горсть разнообразных амулетов. Странно, обычно по одному приносят, а тут их больше дюжины.

— Мы на бурого с мужиками пойдём, надыть подстаховаться.

— Неужто берлогу нашли? — я разглядывала амулеты, сортируя по силе и заряду. В основном обычные, но есть и любопытные экземпляры.

— Если бы, — егерь махнул рукой. — Проснулся, зверюга. Надысь в Решётах собак задрал, а энтой ночью и вкруг нашей деревни шатался. Добыть его надо, пока делов не натворил.

Бурым здесь называли медведя. Серьёзный зверь, на него ватагой ходят. Теперь понятно, зачем столько амулетов.

— Так вот с чего собаки голосили, — я закончила сортировку. — Вот эти два, — чуть отодвинула крайние, — почти полные. Этот, — отложила в сторону искусно вырезанный из кости, — слишком старый, может не выдержать обычной зарядки, надо с неделю потихоньку наполнять. А вот этот, — я взяла в руки сильно отличающийся по свойствам. Внешне выглядел как толстая округлая со всех сторон стрела. — Ксана, посмотри, пожалуйста, для чего он. Чтобы не подумали, что я издеваюсь.

Девушка без возражений подошла. При клиентах мы отношения не выясняли и иногда помогали друг другу. Сначала она осмотрела сам амулет и несколько раз пошловато улыбнулась. Ну да, согласно, сильно уж эта стрела походила на стилизованный мужской орган. И свойства у него соответствующие. От того и попросила соседку проверить, не ошибаюсь ли я. Ксанка сплела два заклинания — истинного зрения и для определения уровня заряда. Хорошо быть видящим, всё это доступно без дополнительных усилий. Уровень заряда виден и истинным зрением, но надо не менее двенадцати дуг, что сильно усложняло заклинание, поэтому предпочитали использовать два разных, но попроще.

— Он для улучшения мужской потенции, — девушка подтвердила моё предположение.

— Чего? — старший не поверил словам и обернулся на таких же удивлённых товарищей. — Это что, чтобы с бабами лучше, что ль?

Ксанка подтвердила и, положив амулет на стол, вернулась к своим делам на кухне.

— Ну, Потап даёт! А говорил, чтобы копьё сильнее било.

— Копьё-то у него и правда, бьёт, к лету восьмого ждут, — усмехнулся другой.

— Так мы ж медведя будем бить, а не того…

Уточнять, что именно, при девушках всё же постеснялись. Мужики ещё немного позубоскалили и вернулись к тому, за чем пришли.

— Ну что, за остальные берёшься?

— Я так понимаю, вам срочно надо? — я опять перебрала амулеты, прикидывая, сколько времени уйдёт на каждый.

— Ну, дык, ясно дело, — старший, что и вёл переговоры, погладил бороду. — К завтрему успеешь? Надыть бурого остановить, пока делов не натворил.

— Должна успеть, если же нет, то заряд дам неполный, но у всех будет. На пару боёв хватит. Ксана, если что, подтвердит, который полный, а который нет.

Мы недолго формально поторговались. Мужики забрали два заряженных и «копейный». Младший взял свой старинный резной амулет с явно видимым расстройством.

— Ничё, Стёпка, к осени добудешь кого, — попробовал его подбодрить егерь, но тот только отмахнулся. Понятно, должна была быть первая серьёзная охота, а тут такой облом из-за старого амулета.

— Степан, тебе он сильно дорог? — вроде уже избавилась от подобного, но язык опять сработал быстрее мысли.

— Да нет, как бы, — парень пожал плечами, глядя на амулет. — Его батя на ярмарке купил, когда меня ещё не было. А так…

— Тогда, может, поменяемся? — я протянула свой, стандартный гражданский. Половина из тех, что принесли мужики, такие же.

— Ну, можно, — парень слегка недоверчиво согласился. — Только вам-то какая с того польза? Его ж, сами сказали, не зарядить толком.

— Зарядить-то можно. С месяц повозиться надобно. А так, понравился он, резьба красивая.

Мы обменялись амулетами и мужчины ушли. Я ушла к себе и села за стол, настроившись на долгую и нудную работу по зарядке. Подошла Ксанка, забыв, что она со мной не разговаривает.

— И всё же, что в этой кости такого, что ты за неё нормальный амулет отдала? Неужто, вся такая честная и правильная, решила дурачка деревенского обмануть? — а, нет, всё в порядке. На мелкие оскорбления её молчанка не распространялась.

— Ничего сверх того, что уже сказала. Вещица красивая, старинная. Сейчас таких не делают. Да, чуть лучше защита, чем у того, но с зарядкой, правда, возни много. Сама посмотри, если не веришь.

На третий день егерь снова с утра появился на пороге. Я уже знала, что медведя охотники добыли — посмотреть на зверя вышла половина деревни. Всё же не частая добыча, слишком серьёзная для рядовой охоты. Интересно, что им сейчас надо? Ведь полностью рассчитались, ещё забирая заряженные амулеты. Всю ночь сидела, но зарядила все.

— Госпожа магичка, — как и в прошлый раз, вежливо заговорил егерь. — Ты ведь ещё и Охотник? — он указал на браслет у меня на руке. Я его не снимала и даже забывала, что ношу. Лёгкий, он совсем не мешал.

— Так вот, — продолжил егерь. — Бурого мы тогда добыли. А он-то здоров оказался! Жирный ещё. Не должон был посредь зимы сам проснуться. Мы тогда это, берлогу его отыскали. Нехорошо там что-то, неправильно. Ты бы сходила, посмотрела.

Я призадумалась. Если он прав, то что-то среди зимы разбудило медведя и прогнало его от берлоги. Бурый, конечно, трусоват, но подобное не простит, значит, даже обиженный, решил не связываться. С другой стороны, мужики вон, сходили и вернулись целые. Проверить не мешает.

— Далеко до берлоги? — спросила у замершего в ожидании ответа егеря.

— Диска два, не больше, — обрадованно ответил он, поняв, что отказа не будет. — Ежели сейчас выйти, даже до ночи обернуться можно.

— Сейчас хотите пойти?

— А чего время тянуть-то? Ежели ты не против, мы-то завсегда готовы.

Я была не против и, потратив совсем немного времени на сборы, вместе с егерем вышла из деревни. Он не наврал, мы вдвоём дошли до не непонравившейся берлоги немногим позже полудня. Остановившись на краю прогалины, егерь указал куда-то вперёд, где начиналось огромное вывороченное с корнем дерево. Прогалина и образовалась от его ствола, замявшего и переломавшего в падении более мелкие.

— Вона, под корнем берлога-то, — пояснил мужик.

Да уж, следопыта-зверолова из меня не выйдет. Не укажи он, куда смотреть, так бы и прошла мимо. Но не в этот раз. Не знаю, что не понравилось в берлоге охотникам, но я ясно видела ауру нечисти. Тварь была одна, огромная и, судя по ауре, мирно спала, не заметив нашего прихода. Но к какому виду относится и насколько она опасна, я сказать не могла. Медведь мог уйти только из-за её размеров. Впрочем, травоядной нечисти не бывает, но среди животной, особенно крупной, есть такие, что выходят за пропитанием достаточно редко, а то и вовсе, оборудуют логово и завлекают жертв. Соответственно, и добывать таких легче.

Наказав стоять тихо и не подходить к берлоге, обошла прогалину по большой дуге, вглядываясь в окружение. Наконец, увидела искомое — след трёхпалой ноги, похожей на птичью, замело снегом, но в истинном зрении он тускло светился остаточной аурой. Я торопливо вернулась к ждущим мужчинам.

— Тихо уходим, не шумим, чтобы не разбудить, — распорядилась вполголоса. — Здесь чтобы никто и близко не появлялся. И немедленно послать за боевыми магами!

— Кто там? — медленно отступая, спросил егерь.

— Живоглот. Пока спит, но кто его знает, когда проснётся.

Мужик шёпотом выругался и стал отходить вглубь леса, стараясь даже не скрипеть снегом под ногами. Живоглот такая тварь, что выйди он на деревню, к весне за оставшийся месяц половину жителей вырежет. Просто так, от охотничьего инстинкта, на пожрать ему одного человека надолго хватит. Похож на обросшего шерстью тираннозавра, только передние лапы нормальной длины. Сама я видела только изображения в бестиарии, да уничтоженную деревню. Тогда угрозу ликвидировала команда магов, они и посоветовали, если встречу такого, вызывать их, а не обращаться к охотникам. Те в основном одиночки, и работают больше по мелочи, а на живоглота надо собирать ватагу, как на медведя, только уровнем повыше и посильнее.

Неожиданно оказалось, что сегодня мы не одни, кто решил проверить берлогу. С противоположного конца прогалины вышло трое. Все с рогатинами, снабжёнными перекладинами, чтобы зверь, насадившись на неё, не проткнул себя насквозь и не добрался до обидчика. На поясах у новоприбывших топоры, у одного длинный нож.

Они заметили нас, но решили, что мы не уходим, а, как и они, тоже только подошли.

— Эй! Это наша берлога, не мешайте! — крикнул один из них. Егерь, помня моё предупреждение не шуметь, замахал руками, призывая к тишине.

— Чего машешь? — не сбавляя громкости, удивился кричавший. — Бурый, когда спит, не слышит, хоть в ухо ори. Будто сам не знаешь.

Медведь-то не слышит, а вот живоглот вполне. И ему явно не понравилось, что сон прервали. Снег у комеля дерева разлетелся в стороны, явив на свет раздражённую нечисть. Живьём он выглядел намного страшнее пучеглазого колченогого динозаврика, коего изобразил художник Бестиария. Но с размерами в справочнике не ошиблись, роста полтора минимум.

Огромная чемодано-подобная пасть обратилась к небу, раззявилась, продемонстрировав хороший набор острых зубов, и выдала боевой рёв. Когда-то давно, ещё в позабытой прошлой жизни, смеялась над фильмом, где ящеры также орали перед нападением. Мол, дают шанс сбежать и предупреждают об атаке. То, что тогда казалось смешным режиссёрским ляпом, сейчас предстало в ином свете. От этого рёва по телу пробежала волна страха, ноги отказались повиноваться. И не у меня одной — ближайшие к твари мужики тоже замерли. Достигнув нужного эффекта, живоглот одним движением лапы, вооружённой серпами когтей, отбросил первого, крикуна, в сторону. Удар был такой силы, а когти настолько острые, что голова отлетела отдельно от тела.

Не давая ни мгновения прийти в себя, живоглот опустил пасть на второго мужика, продемонстрировав, за что ему дали такое название. Чемодан захлопнулся на уровне бёдер, легко переламывая и перекусывая кости. Третий охотник, что ещё в самом начале упал на задницу на подкосившихся ногах и, подвывая на одной ноте, отползал назад, резко замолчал, потеряв сознание от страха. Нечисть подняла голову, и ополовиненное тело скользнуло в брюхо, минуя стадию пережёвывания.

Егерь, что стоял чуть впереди меня, и в шоке неподвижно смотрел на расправу, от этого зрелища пришёл в себя и метнулся за широкое дерево. Движение привлекло внимание живоглота. Он развернулся в нашу сторону, позабыв про третью возможную добычу, и по птичьи склонил голову на бок. Маленькие глазки одновременно моргнули. Живоглот переложил голову на другую сторону и снова сморгнул, глядя куда-то в пространство. Да у него же зрение ужасное! Он просто не видит неподвижные предметы вдалеке, или же, что вернее, не воспринимает их как добычу. Те двое погибли от того, что орали и махали руками.

Но стоять на одном месте тоже не стоит. Нюх и слух никто не отменял. Как только живоглот снова отвернулся и опустил морду к останкам мужика, я медленно начала отступать. Предположение о зрении подтверждалось — тварь не реагировала на плавное передвижение, хотя и фыркала, принюхиваясь и косясь в мою сторону.

Под ногами хрустнула ветка. Живоглот сразу вскинул голову и уставился в сторону звука. Всё бы обошлось, но коварный ветер именно в этот момент решил сменить направление. Обоняние у монстра оказалось лучше зрения, и он, снова взревев, ломанулся ко мне.

Изображать статую уже бессмысленно, и я рванула в лес под защиту деревьев. Но лес здесь не был непроходимой чащобой. Огромные сосны стояли далеко друг от друга и давили возможный подлесок, так что всё, что было возможно — спрятаться за стволом, как егерь. К несчастью, живоглот уже почуял добычу, и не готов был так просто её упустить, хотя двух убитых мужчин ему должно хватить надолго.

Теперь он ориентировался на слух и запах, поэтому за каким деревом я спряталась, не стало для него секретом. Швырнув в морду изгоняющее нечисть заклинание, побежала прочь, петляя, как заяц. Попасть под удар когтей ой, как не хочется. Прекрасно работающее против мелочи вроде шушей или мышевидных стрыхов, заклинание только ненадолго отвлекло внимание гиганта, хоть и доставило ему неудобство. Живоглот лапой потёр морду там, куда оно попало, будто пытаясь стереть неприятную гадость. Это дало мне несколько секунд форы.

Видя, что добыча убегает, нечисть покрыла разделяющее расстояние огромным прыжком. Челюсти клацнули на том самом месте, где я бы оказалась, продолжай двигаться прямо. А так я замерла под самым брюхом, едва не угодив под тяжёлую лапу. Живоглот тоже замер, в недоумении водя огромной башкой из стороны в сторону. Только что ведь добыча была тут! Куда могла деться?

В бегах мы забыли ещё про одного участника, оставшегося в живых и в сознании. Егерь не сбежал, как я сначала подумала. Воспользовавшись тем, что тварь отвлеклась, он подошёл к телам и подобрал рогатину. Решил, раз уж всё равно помирать, так лучше сражаясь? Похвально, но помирать в мои планы не входило. Живоглот почуял человека возле своей добычи и поспешил её отстаивать. Рогатина вошла ему в грудь под углом, примерно там, где у всех нормальных животных располагается сердце. Но, либо не достала до важного органа, либо он, как и всякая нечисть, имел большой запас живучести.

До егеря отчаянно махающие когти не доставали. Двинуться вперёд мешала сеть, накинутая мною, как только появились лишние секунды на колдовство. Вслед за сетью в живоглота летели и более серьёзные заклинания. Учила их больше для тренировки, не думала, что реально пригодятся, ведь тогда карьеру охотника и, тем более, боевого мага, всерьёз не рассматривала. Эти заклинания уже наносили ущерб твари. Разозлившись, живоглот резко развернулся и снова бросился на меня, порвав сдерживающую сеть.

Запаниковав, я запустила в несущуюся на меня громаду одновременно с двух рук разными заклинаниями, прогоном нечисти и магическим копьём. Раньше подобное не получалось, максимум одинаковое и то из несложных.

Изгнание, как и в прошлый раз, вреда не нанесло, он отвлекло живоглота. Зато копьё пробило шкуру на животе и вошло в тело почти по локоть, причиняя сильную боль от разъедающего плоть нечисти плетения. Против обычных живых это заклинание работало без дополнительного урона, как простое оружие.

Я опять оказалась под брюхом твари в мёртвой зоне его восприятия. Мгновение на принятие решения, и ещё два копья вонзились в нежную кожу внутренней стороны бедра. В это же время егерь атаковал второй подобранной рогатиной. Живоглот взревел, откинул охотника прочь сильным ударом хвоста, но и сам упал на землю, наконец, подохнув.

Я не успела отскочить и лежала в изрытом во время схватки мощными ногами снегу, придавленная тяжёлой тушей. Конечности двигались, но на свободе осталась только одна рука. Сил выбраться на хватало ни физических, ни магических.

Через какое-то время, посвящённое попыткам выбраться, я сдавленно крикнула.

— Эй! Есть кто ещё живой? — надежда была на третьего охотника, что в битве не участвовал, но отозвался егерь.

— Госпожа магичка, ты жива?

— Да, придавило только. Сам как?

— А я, кажись, не жилец уже, — в поле зрения появился мужик, тяжело бредущий в мою сторону. — Тварь поганая всё нутро отбила, — словно в доказательство слов он зашёлся тяжёлым кашлем, выплёвывая на снег капли крови. Раз ещё двигается, да повреждения совсем свежие, шанс есть. Свободной рукой с трудом вытащила на свет целительский амулет. По привычке перед выходом надела почти весь свой арсенал, только оружие не взяла. Защитный отработал на совесть, не позволив туше меня раздавить, и, судя по его состоянию, отвёл всё-таки удар когтями. А целительский до сих пор полнёхонек, на мелкие царапины он почти не реагировал.

— Надень. — я протянула амулет егерю.

— Но, госпожа магичка, как же ты сама? — тот попробовал отказаться.

— Я цела, меня только придавило. Если ты жить хочешь, то надевай! — вновь настойчиво протянула егерю металлический кулон.

Мужчина колебался, но всё же снял его с меня. В магическом зрении я видела, как ярко вспыхнул амулет, начав работу, стоило только мужчине надеть его на себя. Егерь облегчённо застонал и присел рядом на снег. Да, сильно живоглот хвостом приложил, но амулет справится. Полностью не исцелит, но оставшееся можно будет вылечить потом даже у знахаря.

— Слышь, извини, не знаю, как тебя звать… — заговорила через какое-то время, дав амулету немного отработать.

— Яков я, — представился егерь.

— Хорошо, Яков, не знаешь, как там третий из тех охотников? Его вроде живоглот не тронул.

— А пёс его знает, — егерь сплюнул кровяную слюну. — Принесла их нелёгкая…

— Это точно. Можешь посмотреть? Если жив-здоров, надо бы в деревню послать. Сами мы тут до конца зимы куковать будем.

— Эт можно, — Яков с кряхтением поднялся и ушёл из зоны видимости. Вскоре услышала неразборчивые голоса, а ещё чуть позже егерь вернулся.

— Побёг он. Я ему сказал, чтобы две телеги привёл. Надо ж и мужиков похоронить, и тварь эту в лесу не оставлять же. Надеюсь, до ночи обернётся, к крови-то много кто прийти может.

День лежания на промёрзшей земле вылился в месяц постельного режима в избушке. Помогло то, что периодически использовала заклинания обогрева, иначе слегла бы надолго. Но слишком устала в бою, чтобы оно эффективно работало, а одежда не была рассчитана на неподвижное состояние. Так что провалялась я с воспалением лёгких до самой весны. Сначала бабка-травница приходила трижды в день напоить отварами, натереть мазями, да подучить на не сопротивляющемся материале свою ученицу.

Материал терпел вынужденно — банально не было сил, а голос не слушался. Потом, когда смогла, наконец, высказать всё, что думала про дозировку горечонки в отваре, из-за чего его добровольно пить невозможно, знахарка чуть ли не поселилась рядом. Не так много людей разбираются в травах, тем более, распознают на вкус. Так что месяц провела с пользой — и со знахаркой знаниями поделилась, и сама многое узнала не только о травах, но и о наговорах.

Оказывается, кроме магии существовало ещё одно то ли знание, то ли умение. Ведовство, оно же ведьмовство, основывалось на использовании природы и вербальных дополнений. И, как более слабое, постепенно уходило в забытие, оставаясь уделом знахарей и травников в деревнях.

Соседка уехала по зимнему тракту даже не попрощавшись. Пока я ловила весёлые глюки от высокой температуры и передозировки лекарств, приезжал какой-то господин из города и предложил ей работу.

Мне же легче — стоимость проживания не изменилась, а проблемы ушли вместе с Ксанкой. Эта чудила даже умудрилась вылить целый чан с дрожжами в помойную яму в уборной. Видите ли, ей показалось, что они скисли. Повезло, что зима на улице и «горшочек, не вари» ограничился поднятием густой пены до уровня пола.

И вот, по середине весны я вновь вышла на большую дорогу нести помощь нуждающимся и избавление от нечисти страждущим. За живоглота отвалили неплохую награду, так что в будущее смотрела с оптимизмом. И этот оптимизм оказался оправдан. В деревнях, что успела обойти до конца лета, платили не то, чтобы щедро, но и не давились за каждую менку.

— Приветствую! — я обратилась к знакомому мужчине, принимающему трофеи Охотников. Последний раз мы с ним виделись более полугода назад, когда я готовилась к зимовке. И с весны трофеев на сдачу почти не было. Сейчас выложила пару тушек паутинника. Потеряно процентов тридцать от рыночной цены шкуры и ингредиентов, но зато расчёт получу сразу, не тратя время на поиск покупателей.

— И тебе доброго здравия, — приветствовал охотник, осматривая тушки. — Давно тебя не было, боялся, что совсем не увижу больше.

— Как же, — я усмехнулась, удобней устраиваясь на стуле для посетителей. — Ты тут единственный представитель Ордена на две недели окрест. Я думала, что герцог только с магами поссорился, но и охотников что-то мало.

— Так мы ж под королём ходим, — ответил мужчина. — Давай браслет, занесу твои деяния, — он взял артефакт и положил в шкатулку. — А король, сама знаешь, магов слушает. Вот и поддержал обиженных, оставив всего нечего — четыре отделения. В городе и самых крупных поселениях.

— Я одного не пойму. Если его величество так к магам благоволит, то почему сами маги в каком-то бедственном положении, если судить по Училищам и по представительствам.

— У них, видать, как и при дворе, столь активная борьба за власть, что на остальное не хватает внимания. Держи, — охотник вернул браслет.

— Это не мой, — вместо простой тёмно-серой полоски металла мне предлагали почти белую.

— Бери. Твой статус теперь серебряный.

— За что такое счастье? — я повертела браслет, недоверчиво рассматривая, но всё же надела на руку.

— Так это за живоглота. Егерь из Вешенок его на тебя записал. Ты уж извини, но трофеи он не отдал, — охотник развёл руками.

— Да я не в обиде. Он на них тоже право имеет. Расскажи лучше про статусы браслетов.

— А ты что, не знаешь? Каждому, кто впервые приходит, памятку выдаём, — удивился охотник.

— Понимаешь, я в Охотники пошла ещё в Крайе, а здесь просто переписали охотничий билет.

— Тогда слушай. Всего статусов семь, не считая начального. Делятся на две параллельные группы — серебро-золото-платина и жемчуг-рубин-алмаз. Вершина у обеих групп одна — Великий охотник. За всю историю таких было не больше полусотни. Чем выше статус, тем меньше орденский налог. С тебя теперь брать будут не тридцать, а двадцать процентов.

— А в чём разница в ветках? Почему мне серебро, а не жемчуг?

— Это по способу поднятия. Камни идут по ценности сданного за три последних года. Набрал определённую сумму — получил или подтвердил статус. Нет — скатился вниз. Металл же учитывает количество и силу уничтоженных тварей и отката не имеет.

— Приятно, — а что, теперь не так жалко будет тащить добычу к охотникам, разрываясь между жадностью и ленью.

— Кстати, ты ведь знаешь, что не только к магам бегут за помощью?

Я кивнула. Сама думала сначала послать гонца к Охотникам, когда столкнулись с живоглотом. Останавливало то, что маги более организованы и точно придут толпой и в срок. А Охотники когда ещё соберутся.

— Наш герцог, кажется, зверинец собрался открыть, иначе не знаю, зачем ему это, — продолжил мужчина. — В общем, платит три цены, если нечисть к нему живьём приводят. Сама понимаешь, всяких шушей, паутинников и прочую мелочь наверняка уже натаскали.

Я снова кивнула. Влаки, скорее всего, тоже отпадают, их здесь много водится, а, кроме ядовитого укуса и чуть более крупных размеров, от обычных волков не отличаются.

— Хотя, — продолжал рассуждать охотник, — если к ним такие же ходят, что и сюда, то и этих должно быть мало. Представляешь! Приходят втроём с банальным самоходом, и ещё гордятся, что такого монстра завалили!

Мы ещё немного поболтали, и я ушла, став немного богаче и с отметками на грубой карте, где нечисть мешает жить людям.

Город встретил уже ставшей непривычной толпой и шумом. А также поборами аж на целых четыре чекана — за проход, за проход Пончика, за опечатывание меча, что не сообразила убрать с пояса до похода к воротам. И последний чекан содрали за камышовку, мол, торговый налог. Нечисть в ней бравые охранники не распознали, приняв за обычную лесную кошку. Да, я всё-таки поймала животинку для герцога, заодно избавив деревню от куриного вора.

На заднем дворе, куда замковая стража послала сдавать нечисть, было многолюдно. Заказ на поимку нечисти развезли по сёлам месяца полтора назад, и я попала на пик ажиотажа сдачи. Заняв очередь, с интересом осмотрела «коллег» и их добычу. Ожидаемо клетка с шушами, мешок со скрытями, пара летяг, паутинник, замотанный в собственную паутину так, что выглядел большим серым шаром. Нашёлся и один влак, настолько избитый, что, казалось, готов был помереть прямо сейчас. Рёбра выпирали под свалявшейся шкурой, видать, как поймали, так ни разу не кормили. Ещё один мужичок ушлого вида держал на привязи крупную собаку. Кроме того, что на её бока приклеили куски от шкуры нечисти, больше ничего нечистого в ней не было. Бабка в начале очереди так вообще держала в руках старый башмак. Небось, домовому пообещала переезд. Ещё человек десять толпились неподалёку, то ли уже продав своих и не торопясь уходить, то ли пришли посмотреть на настоящую живую нечисть. Зевак всегда везде хватает.

При виде меня мужики, составляющие основную массу присутствующих, принялись упражняться в остроумии. А что, девка молодая, хоть и в мужской одежде, но не верится, что может принести что путнее.

Очередь продвигалась быстро. Нечисть принимал натуральный клерк, вооружённый пером, отчётной бухгалтерской тетрадью и специальным пенсне. Зачарованное стекло показывало ауры, так что обманщика с собакой клерк даже не стал слушать. За мелочь устало выдал менками, видать, несли постоянно и помногу. За влака долго торговался, вернее, торговался принёсший его, пытаясь получить за дохлятину побольше. Бабку с башмаком отправил восвояси вслед за собачником. Правильно, домовые через пенсне не видны, свою ауру они инстинктивно прячут, и узнать про их присутствие можно по косвенным признакам или через специальный поиск. Или надо быть видящим на высоком уровне восприятия.

Бабка, вдоволь наскандалившись с клерком, раздасованно сплюнула и бросила башмак под стену, откуда я его подобрала пару долей спустя, вызвав ещё один шквал шуток. Год назад я бы его не тронула, но зимой, после плотного общения с домовыми, не смогла обречь вполне разумное существо на одичание.

Когда подошла моя очередь, показалось, что все заинтересованно замерли. Я тут была одна из немногих, у кого не было видно, какую нечисть принесли. Но, за время брожения по деревням, я уже привыкла к любопытствующим и глазеющим, так что, не обращая на них внимания, подвела Пончика к клерку и сняла мешок с крупа. Там, привязанная к седлу и лежала кошка, с недовольным видом морщась на солнце. Выглядела она даже лучше, чем в день поимки — чистая, накормленная, от всех блох избавленная. Даже раненую лапу подлечила, разве что шерсть не расчесала.

— Ты что, кота домашнего притащила?

— А разъелся-то, разъёлся как!

— Неужто такие тварюги у нас водятся?

Комментарии посыпались со всех сторон. Прикрикнув на особо шумливых, клерк нацепил пенсне и осмотрел камышовку. Затем долго искал его в Бестиарии, с сомнением сравнивая рисунок с оригиналом. Я и сама ожидала увидеть несуразного длинноногого леопарда, а не крупную рысь с забавными круглыми пятнами на тёмно-песчаной шкуре.

Получив четыре короны (в два раза больше, чем за здорового влака, и ещё больше, чем за полудохлого) я помогла двум молодым людям снять кота с пони и ушла искать, где можно пообедать. Поиск жилья отложила на вечер.