НекроХаник

Глава 11

В этот раз в «Русалке» на обед подавали стерляжью уху и овощи с тушеным мясом. Еще на столе стояли различные разносолы, несколько видов икры и неизменный запотевший графин с водкой.

Отдав должное кухне, Гарнер закурил тонкую сигариллу, к которым пристрастился в последнее время, и вопросительно уставился на седовласого «человека для решения специальных вопросов». Судя по некоторой задумчивости на лице Фоки, его обуревали двойственные чувства. Как оказалось, американец угадал правильно.

— Проверили музейные запасники, на три раза каждую бумажку, каждую полку прошерстили. Очень уж хорошие деньги могли бы заработать. Вот только нет ничего по списку.

— То есть от родственника вообще ничего не привозили?

— Почему же. Двое напольных часов старой работы, золотые кубки три штуки и сервиз из Чжунго. Какой-то невероятный редкий фарфор.

Опрокинув внутрь очередную ледяную порцию сорокаградусной, Гарнер закусил кусочком буженины, промокнул губы салфеткой и вернулся к сигарилле.

— Сервиз помню, в музее видел.

— Да, его выставили. Часы пока в ремонте, но их десятками в столичной мастерской каждый год продают. С остальным же — пусто.

Было видно, что Фоке жаль, что не получится дополнительно подзаработать. С другой стороны — не придется рисковать с подменой и похищением музейных экспонатов. Если подобная афера вскроется, то полиция может клубок раскрутить до самого конца. Так что — что могли сделали, а дальше уже пусть гость сам разбирается.

Пуская дымные колечки, Гарнер раздумывал о нарисовавшейся проблеме. Значит, церковники ничего из древних книг по темным наукам не нашли. И столь заинтересовавшие босса механические безделушки также как в воду канули. Выходит, подстраховался старик перед смертью, куда-то коллекцию вывез. И вполне может быть, что по оформленным на другой паспорт накладным. Отправил в товарном вагоне в тот же Нижний Новгород, да представился. Где теперь это искать — черт его знает. Но он, личный представитель мистера Шильмана, сделал все что возможно в местных условиях.

— Спасибо, что уделили мне время. Здесь еще сто рублей как компенсация за доставленное беспокойство. Надеюсь, смогу обратиться к вам в будущем, если возникнет такая нужда.

Расплывшись в улыбке, Фока смахнул деньги и фальшиво запричитал:

— Да мы со всей радостью, господин хороший! Если бы все клиенты такие понимающие были! Не работа тогда, а сплошное удовольствие!

Конечно. Гарнер тоже умел быть вежливым и приятным в общении, особенно с дамами. И с той же улыбкой нажимал на спусковой крючок, если в том возникала нужда. Бизнес, ничего личного.

Вечером удалось дозвониться до руководства. Благо, в Чикаго еще день в разгаре.

Сопя в трубку, Шильман внимательно выслушал краткий доклад, изрядно сдобренный принятыми в конторе жаргонизмами. Чужой человек не поймет и десятой доли сказанного, что и требуется, когда приходится использовать общественные линии связи.

— Значит, пустышка. Что же, печально, но не смертельно. Вот что, мальчик мой. Я тут играл недавно в покер с полезными людьми и они попросили об услуге. В Лондоне сейчас сидит на чемоданах нужный им человек. Где-то задолжал, где-то дорогу фараонам перебежал. Одним словом, мечтает уехать к родне в Нью-Йорк. Там почти все на мази, но нужен специалист, который все на месте проконтролирует и поможет решить любые проблемы, если такие возникнут. Вот ты и будешь этим специалистом. Тетушку Софи помнишь? Адрес не забыл? Отлично. Она введет в курс дела.

— Насколько человек нужен?

— Очень. Поэтому пылинки с него сдувай, но все же присматривай. Потому что это надо быть полным оболтусом, чтобы при таких родственниках настолько испортить репутацию на островах… А когда бедолага живым и здоровым осядет на новом месте, он поделится наработанными контактами в Лондоне. Есть там среди серьезных людей специалисты, которые по ауре предмета могут найти нужное. Поэтому контору не закрывай, мальчиков на побегушках нанятых оставь при деле, пусть дальше железками торгуют. Очень даже может быть, что и самому придется вернуться чуть позже. Все понял?

С хозяйкой пансиона Гарнер простился, как с лучшим другом:

— Очень жаль, мадам Фифу, что приходится уезжать. Увы — дела дома ждут. Но обещаю, что это мой не последний визит. У вас отличный город и очень хорошие перспективы для деловых людей. Поэтому не прощаюсь.

— Буду рада, мистер Смит. Можете не сомневаться, номер для вас всегда найдется.

Откланявшись, коммивояжер отправился на вокзал. Билеты в кармане, багаж уже отправлен. Теперь опять дорога, только не в Чикаго, а в Лондон. Тетушка Софи — милая старушка, ежемесячно получавшая неплохую прибавку к пенсии от компаньонов мистера Шильмана. У нее можно было разжиться оружием, нанять головорезов или получить медицинскую помощь от доктора, который умел держать язык за зубами. Очень полезная бабка, с какой стороны не посмотри. И лишь потом, прихватив с собой в качестве багажа проигравшегося картежника, можно будет и на трансатлантический пароход.

***

Воскресным утром Сергий закончил сортировать сложенные кучи книг в углу читального зала, после чего подошел к восседавшему за конторкой Кулияру:

— Малахий Венедимович, вопрос у меня возник. По старым записям.

Похожий на гнома старик насупил мохнатые брови, потыкал пальцем в разложенные карточки с одному ему понятными закорючками и буркнул:

— Хорошо, через полчаса подойду. Можешь пока в подсобку вернуться, дел вроде как и нет пока других.

В комнатушке Сергий развернул вощеную бумагу, добыл купленный по дороге рыбный пирог и устроился за столом перекусить. Взгляд бездумно скользил по корешкам многочисленных книг, в голове всплывали те или иные образы.

Судя по внутренним ощущениям, парню удалось обновить в памяти все основы, как они были сформулированы покойным некромантом. Все схемы и чертежи в дневниках, пометки в многочисленных талмудах, давно забытые языки, на которых сейчас Сергий мог прочесть любой текст. Говорить — вряд ли, эти знания давно утрачены. Но разобрать принципы каббалы или плетения упокоения мелкого духа — легко с первоисточника, с желтого пергаментного листа.

Проблема в том, что все прочитанное так и осталось пока мертвой наукой. Не было никакой обретенной силы или проснувшихся навыков. Даже та груда материала по артефакторике, которой увлекался Зевеке, стала лишь одной из множества вызубренных тем на будущее. И пусть наставник считал это направление очень перспективным для неодаренных, но толку пока от любой машинерии — ноль. Что с того, что понимающий мертвую материю способен легко разобраться с любым механизмом? Да, большую часть современных двигателей и разнообразных головоломок Сергий сможет раскидать и собрать обратно без особых проблем. Но ощутить потроха спрятанного за сейфовой дверью замка все еще не способен.

Тупик. И с ним нужно что-то делать.

Скрипнула дверь и внутрь протиснулся Кулияр. Устроился на втором стуле, покосился на протянутый яблочный пирожок. Вздохнул, но взял. Старик был изрядным сладкоежкой, как оказалось, поэтому Сергий старался при возможности брать и для него что-нибудь по дороге в библиотеку.

— Так чего хотел, что за вопрос мучает?

— Помощь нужна, Малахий Венедимович. Я прочел все, что Зевеке оставил. Что-то вспомнил, что-то заново выучил. Но с главным у меня проблемы. Силу заложенную ощутить не могу. То, что действительно позволяет одаренному даром воспользоваться.

— Силу?

— Да. К сожалению, у Германа Ерофеевича ничего в записях нет о самом начале жизненного пути. Что там стряслось в Туркменистане во время чумы, как он превратился в будущего некроманта? Пусто. А без этого я никогда данное обещание выполнить не смогу. В университете, как понимаю, темный дар до сих пор не изучен и никакими реальными наработками профессора не обладают. Иначе давно бы уже учеников к покойному подсунули.

— Дар… Считаешь, что готов уже на следующую ступеньку взобраться? — Стряхнув крошки, Кулияр неожиданно цепко прихватил парня за шею и подтянул к себе: — Ты хоть понимаешь, о чем просишь? Это ведь не по краешку пройти. Это придется в Тьму отправиться. А потом самому обратно дорогу найти… Иначе вряд ли у тебя получится.

— Схожу, раз другого пути нет… Но вы знаете, что сделать нужно?

— Я-то? Знаю. Герман мне один раз пожаловался холодной осенью, когда дожди шли неделями и на душе тоскливо совсем. Рассказал, как единственную ученицу свою к силе приблизил. Корил себя, что вообще ее в это втянул… Беда в том, что помощник в этом я для тебя слабый. Совсем никудышный. Могу только пересказать, что слышал. И проблему решать самому придется. А сгинуть на этой дорожке — запросто. Поэтому сто раз подумай, нужно ли тебе это. Вон, книги все выучил, замки в библиотеке исправил. Башка на плечах есть, можешь ведь и просто по механической части пойти. К тридцати годам запросто свою мастерскую откроешь, если с купечеством и финансами не срастется.

Отпустив парня, старик откинулся на стуле и замолчал. Долго разглядывал упрямо сжатые губы, насупленные брови. Потом вздохнул и подвел итог:

— Не переделать тебя, судя по всему. Знал бы — гнал сразу палкой, чтобы молодой дурак живым остался. Но — купился на воспоминания. Старому другу обрадовался. А от друга — одна оболочка… Нельзя прошлое в новое тело вдохнуть, как не старайся. Вон, румыны рискнули, так до сих пор руины замков по всей Трансильвании… Ладно. Слово сказано, придется до конца сказку баять. Слушай.

Сергий выпрямился и замер — похоже, наступал момент истины. И не факт, что новые знания понравятся. Вон, разок уже с каким-то на всю голову отмороженным столкнулся, чуть демон не сожрал. Что еще судьба приготовила в этот раз?

— Некромант себя познает на грани миров. Когда одной ногой стоит здесь, в нашем мире, а другой шагнул во Тьму. Такие тропы могут прокладывать лишь колдуны и ведьмы. Те, кто с нечистью разной хороводы водит. Твоя задача — приехать к одной из объявленных вне человеческого закона. Приехать и потребовать, чтобы она тебе врата открыла. Когда встанешь на границе, через тебя Тьма попробует дорожку проложить. Тебе нужно будет ее укротить, но часть внутри сохранить. Чтобы мог при случае использовать как отмычку в другой мир. Или чтобы по образу и подобию тварей в любом обличии чуял… Церковники нюх подобный отрабатывают, голыми руками убивая разную гадость. Тебе же нужно куда как больше зачерпнуть, не дать себя пожрать и дар пробудить. Справишься — получишь желаемое. Ошибешься — погибнешь.

— Ведьма зачем?

— Герман сказал, что у нас больше никаких кротовых нор не осталось, все вычистили. Поэтому только при помощи ведьмы можно калиточку приоткрыть. Колдуны для этого плохо подходят, они больше с тенями другого мира общаются, напрямую стараются не соприкасаться. А вот ведьмы — те наоборот, им прямой доступ ко Тьме нужен. Именно так ученицу он в свое время и обучал. Несколько раз к грани подводил, пока дар не пробудила. Тебе же придется все за один раз устроить.

— И вы знаете, где такая живет?

— Знаю. И адрес дам… Зевеке ее специально оставил, под присмотром держал. Вся эта нечисть друг друга терпеть не может, за территорию глотки друг другу рвет. Поэтому если где-то одна одержимая поселилась, другие туда не полезут. А ведьма под присмотром — это уже совсем другой расклад. И Герман регулярно ее проверял, чтобы не чудила зря.

Вот значит как. Не хочешь получить бардак на своей земле — возглавь и направь. Разделяй и властвуй в чистом виде.

— Но потом наставник умер и ведьма освободилась?

— Скорее всего, почуяла свободу. Кстати, пару недель назад я ее на рынке видел. Думал — может мнится, мелькнуло что-то и померещилось, — старик поморщился.

— А я недавно жореха прибил. Может, ее рук дело?

— Жореха? Мог за хозяйкой увязаться. Вряд ли она специально гадить начала. Если кто прознает, что у нас такая нечисть объявилась, то мигом архиепископ на уши всех цепных псов поставит. Но — звоночек прозвенел. Считай, как больше защитника не осталось, так всякая дрянь и полезла…

Убрав остатки трапезы, Сергий достал с верхней полки свернутую карту, разложил ее на столе и посмотрел на Малахия Венедимовича:

— Куда ехать? Хочу понять, сколько времени понадобится. Обидно будет застрять там надолго, к экзаменам еще готовиться надо.

— К экзаменам? Парень, ты меня не слышал. Это будет твой единственно важный экзамен. После него или ты станешь настоящим некромантом, или тебя в болотах прикопают раз и навсегда. А ехать-то не очень далеко. Смотри…

Сухой палец начал скользить по ниткам дорог, замирая на мгновение, чтобы Сергий успел записать основные точки будущего путешествия.

— Сначала на юг, до Старой Руссы. Там возьмешь билет на чугунку и на восток, до Невьевего Моха. Можно на пассажирский сразу до места взять, но дорого больно, лучше с пересадками. До Мха, значит. Там бесконечные почти болота идут одно за другим: Мох, Белоголовка, Чистое. Станция и поселок Кневицы. У них на извозе поищи, кто там по хуторам грузы доставляет. Тебе нужно будет на север, в самую трясину. Мимо Высочки до Вершины. На Вершине несколько староверов живут, Борейши. Старшего вроде как Пахомом Никифоровичем кличут. Ему от меня поклонишься, он тебе тропку подскажет. По ней верст пять или чуть поболе до заимки, где Марта Горькая живет. Вот с ней и будешь уже про калитку во Тьму договариваться.

— Ведьма?

— Она самая. Правда, дар свой порастеряла, выгорела давным-давно. Но знахарствует потихоньку. Травы собирает, отварами торгует. Пару раз на попытке порчу наводить ее Герман ловил, наказывал. Вроде как угомонилась. Но еще раз хочу предупредить — веры ей никакой, особенно сейчас. И данное слово всегда нарушить может, потому что некроманты для этого черного племени — враги извечные. Постигшие суть мертвого стоят на страже общего равновесия. А колдунам да ведьмам законы и правила завсегда словно нож острый. Не любят они, если кто начинает к порядку призывать.

— И как мне ее заставить помочь? Ведь это служители Тьмы слово не держат, а мне любое обещание придется выполнить.

— Увы, с этим не помощник. Сам думай. Вспоминай, книги свои листай. Может что и найдешь.

Возвращаясь ближе к полуночи обратно на стройку, Сергий сидел в трамвайчике и думал о будущем. Выходило, что именно в начале июня придется сдавать первый серьезный экзамен. Все эти налоги, бухгалтерия — так, семечки. Не получишь лицензию, останешься разнорабочим. Или в самом деле, в мастерские можно податься. Отходить пару лет в подмастерьях, потом дальше расти. С механикой у него все уже неплохо получается, останется лишь опыта поднабраться. Будет одет, обут, с мелочью в кармане.

Но вот если поездка на болота сложится не как задумано, то в самом деле труп на корм зверью пойдет. Потому что темные ведуны никогда пиететом к врагам не страдали, глотки рвали за милую душу. А некромант, способный любого из них сил лишить или во Тьму изгнать — главная мишень. Особенно, если молод еще и за спиной государственной машины для поддержки нет. Но без инициации — никуда. И надежда лишь на то, что на месте получится выше головы прыгнуть.

Потому что в одной прочитанных книг и пометках дневника было сказано: «И увидел Шестокрыл Его, да воскреснетъ он, да истезнет душу черную, вложив свет да крестнымъ знаменiемъ и въ веселiи пребудетъ Он». И карандашиком рядом рукой Зевеке: «Тьма ведуническая есть искаженное мертвое, в нашим мире удерживается лишь силой воли колдуна. Развей силу и Тьма поглотит свое отражение». Остается только молиться и мечтать, что на грани миров выйдет самому душу сохранить, а чужую на изнанку миров изгнать. И превратиться, наконец, в некроманта. Надоело уже недоделанной заготовкой мостовые топтать…

***

Этим вечером Император и Самодержец Всероссийский закончил с делами на удивление рано. Спасибо брату, уже к шести вечера львиную часть текучки удалось распихать по нужным департаментам, после чего Романовы неспешно двинулись в малую чайную, где дожидалась семья. Завтра — начало новой недели, нужно перед этим уделить время близким. Но даже перед кратковременным отдыхом оба успели поделиться мнениями о последних слухах.

— Значит, Березин решил в Думе изобразить государственника, — стряхнув невидимую пылинку с мундира, Иван Второй фыркнул. — Интересно лишь, где протекло, что наш хитрован начал суетиться.

— К сожалению, уже слишком много людей вовлечены в организацию помощи германцам. Тот же генералитет, где подняли все наработки по Африке. Или купцы, через которых пошли закупки продовольствия и новые контракты.

— Кстати, у тебя нужных людей нет, чтобы любезному Якову Игнатьевичу свинью подложить?

Николай хохотнул:

— Не любишь ты графа. И Дума на него сейчас ополчилась, что посмел с трибуны на чужих мозолях оттоптаться… С чего такая неприязнь?

— Потому что он лживый и испорченный человек… Но зато его можно использовать для вброса нужной информации. Заодно проверим, насколько далеко он готов зайти в поддержке государственных интересов. Раз уж решил изобразить святого, то пусть примерит терновый венец.

— И что подарим?

Повернув в очередной коридор, император предложил:

— Вроде как пресса пока еще про живодеров из Иностранного легиона не писала? Вот пусть и озвучит. Посетует, что нарушены права граждан Марокканского княжества. С дирижаблей охотятся на негров, которые всего лишь вздумали пару-тройку раз напасть на продуктовые склады.

— Легион вроде как не участвует в зачистках? Для этого во Франции просто отребье навербовали, — Николай Иванович попытался вспомнить детали происходящего в далеких краях.

— Уже не важно. Главное, дать старт обличающей кампании. Когда один из уважаемых представителей Думы такое с высоких трибун озвучит, журналисты с удовольствием подключатся. А нужные статьи уже готовы. Перебросим мостик от угнетенных народов и зверств франков и англов в тот же Тунис, поддержим попутно высадку Вильгельма в Триполи. Тем более, что на Черном море уже пошла подготовка эскадр. Так что пора, пора поднимать информационный шум. Германцы уже копытом бьют, в кратчайшие сроки все бумаги согласовали.

— Что же. Тогда — пусть Яков Игнатьевич втемную и начнет. Заодно проверим, как нужные люди в его окружении готовы полученные тридцать серебрянников отработать.

***

По Лоренцштадту, южному пригороду Нюрнберга, гремели сапоги. Заняв всю Фюртер Штрайбе, маршировали отборные полки рейхсвера, выбивая подковами сапог искры из брусчатки. Войска в парадных коробках следовали прямиком на вокзал, где их уже ждали литерные эшелоны. Без задержек, напрямик в Триест. Австрийские княжества на Адриатическом море уже готовы встречать верных защитников империи. Как и заранее переброшенные транспорты и различные припасы, столь нужные в будущей экспедиции.

Поначалу Вильгельм Пятый хотел устроить парад в Берлине. Но посоветовавшись с генералами, переиграл первоначальные наброски. Бавария. И непризнанная вторая столица — Нюрнберг. Местные знатные семьи, которые большую часть времени выступали единым фронтом против многих инициатив «северных дураков». Что поделать, те же Фишеры свою родословную официально ведут еще с четырнадцатого века. И таких в старом городе — почти полсотни. И на престоле с удовольствием бы приветствовали кого-то из дальних родственников, а не Гогенцоллернов. Учитывая же, что баварцы в большинстве своем упертые мерзавцы, император решил сделать ход конем, предложив местным промышленникам выступить в качестве меценатов и попечителей экспедиционного корпуса. Тем более, что львиная часть молодых офицеров набрана из местных земель. Смотрите господа, какие отличные карьерные перспективы открываются для ваших мальчиков! На будущей войне в чинах расти будут быстро. А если подсуетиться прямо сейчас, то на новых территориях запросто можно поставить замок-другой. Благо, правительство совсем не против.

Чеканя шаг, пехота шла следом за гремевшим медью оркестром. На забитых разнаряженной публикой тротуарах сияли вспышки многочисленных журналистов. Дамы бросали крохотные букетики в проходящих мимо гренадер, протягивали цветные ленты гарцующим мимо кавалеристам. Казалось, что весь город высыпал на улицы, дабы проводить своих любимцев. Третий Баварский армейский корпус в полном составе отправлялся на юг. Двенадцатой пехотной бригаде отводилась роль поддержки и ротации в будущем, остальные три бригады обеих Баварских дивизий должны были высадиться на побережье Африки в самое ближайшее время. Командующий риттер фон Хон обещал водрузить штандарт на будущих землях империи.

Вильгельм лично провожал солдат в поход. Правда, помня о покушении в Варшаве, делал это не в самом городе, а на вокзале. Там и трибуна установлена так, чтобы с какой-нибудь крыши стрелок не дотянулся. И посторонних отсекли тремя кольцами оцепления. Да и люди в форме куда более благожелательно относятся к правителю Рейха, чем разнокалиберная шелупонь в Австрийском доминионе. Пусть главных возмутителей спокойствия прорядили, но все равно, хватает еще отребья. Шляются по округе, умудряются через границу на покрытые пеплом Румынские территории просочиться и набрать гадости. Потом то колодец пытаются отравить, то неупокоенного зомби в глуши найдут и стараются на пограничный пост натравить. Поэтому — только среди своих, благославляя на успех в будущем предприятии.

— Солдаты! Мои братья по оружию! Только недавно отгремела страшная война, которая поставила нас на грань выживания! Только недавно мы уничтожили проклятые румынские орды, мечтавшие пожрать все живое в Рейхе и за его пределами! Но мы — выстояли! Ценой пролитой крови и великих потерь!.. Мы — защитили мир от мертвецов, встав на границе жизни и смерти… Благодаря вашему героизму соседи не испытали ужасов войны. Благодаря вам в наши дома вернулся мир. Но одержав победу на поле битвы, мы были ввергнуты в нищету и забвение стараниями продажных политиков на западе. Никто из них не пожелал протянуть нам руку помощи, дабы возродить разрушенную промышленность и восстановить попавшие под удар земли… Лишь братья с востока не забыли старую дружбу и первыми разделили с нами кусок хлеба. Уже сегодня эшелоны с зерном и тушенкой прибыли на вокзалы Рейха. Уже сегодня добровольцы Российской Империи начинают формировать бригады поддержки, дабы прикрыть нам спину. И я точно знаю, что плечом к плечу мы не просто возродим нашу Родину! Я знаю, что могучий германский орел при поддержке русского дракона раскинет крылья над плодородной Африкой, дабы превратить ее в нашу вотчину! А вы, наследники Нибелунгов, обретете не только славу, но и новые земли в подарок детям, внукам и правнукам! Я верю в вас, братья! С нами Бог и его поддержка! Да здравствует Рейх! Император! И Рейхсвер, как верный щит и меч германского народа!

***

В то же самое время далеко на востоке в портах Одессы и Севастополя готовили сводную эскадру для поддержки союзников. С разбросанных по Крымскому полуострову складов необходимые припасы грузили на боевые корабли. А в Одессе комплектовали транспорты сопровождения. Продукты питания, бочки с пресной водой, ящики с опреснителями для будущих лагерей в пустыне, перевязочные материалы и походные госпиталя, строительные инструменты и еще тысячи разных наименований, от которых у кладовщиков голова шла кругом. Будущую сводную эскадру должны были сопровождать четыре танкера. От устаревших паровых мастодонтов Генеральный штаб решил все же отказаться, поэтому в помощь соседу будут отправлены наиболее современные суда с дизельными установками. Старички же прикроют Черное море от любых возможных неприятностей, резвясь в «Черноморской луже».

До конца мая нужно было закончить все авральные работы и выдвигаться. Пехотный добровольческий корпус отправится по железной дороге до той же Одессы и пойдет со второй эскадрой, по расчищенной дороге. В это время Оперативный Малый флот вместе с итальянцами блокирует Сицилийский пролив и установит закрытую зону для переброски совместных войск. Одновременно в развернутых призывных пунктах отберут всех желающих покрыть себя славой на полях будущих сражений. Морякам выступать первыми, до появления первых серьезных слухов в газетах. А за добровольцами дело не встанет. После попытки покушения в обществе создан соответствующий настрой, если вожжи не придержать, могут с голыми руками на супостата пойти. Потому как «англичанка» не просто гадит, а уже в почти в открытую войну объявила Российской Империи и Германскому Рейху. Такое спускать никак нельзя.

Необходимые ноты уже заготовлены и согласованы со всеми заинтересованными лицами. Восточная часть Средиземного моря объявляется зоной интересов созданной коалиции. Никаких препятствий для торгового судоходства не ожидается, но любые военные корабли не имеют права вмешиваться в действия Германии и России. Кроме того, любой корабль при движении в Суэцком канале может быть подвергнут инспекции. Наличии военных грузов или солдат будет расцениваться как грубое нарушение со всеми вытекающими неприятными последствиями.

Сегодня утром Его Императорское Величество государь император Иван Второй принял посольство Блистательной Порты. Стороны подписали совместное коммюнике и согласовали проход эскадр через Босфор. Одновременно султан обещал предоставить четыре полка легкой пехоты для поддержки высадки экспедиционного корпуса в Египте. Конечно, Каир в числе принятых в коалицию, вот только с войсками у египтян плохо. И если, не дай бог, придется перекрыть движение по каналу, то доблестные башибузуки Порты с легкостью выполнят поставленные перед ними задачи. Тем более, северный сосед уже по дипломатическим каналам передал приглашение на встречу с Персией. Долгожданное мирное соглашение и демаркация границ, о чем почти двадцать лет не удавалось договориться султану. При озвученной поддержке русского императора дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Глядишь, через полгода-год можно будет освободившиеся войска с персидской границы перебросить на юг. Не факт, что у британцев получится оттяпать Оман, но хоть из Кувейта прогнать при поддержке новых союзников.

Но если Египет и Порта оценивались исключительно как вспомогательные силы и реального веса в новом военно-политическом объединении не имели, то Италия сумела выторговать себе практические равные права. По итогам экспедиции Тунис отойдет под руку короля Италии. После долгих раздумий Конрад Умберто Пятый все же решился присоединиться к походу соседей. Потому что рейхсвер форпостами окружит новую колонию со всех сторон. Поселения фольксдойче в Алжире и Ливии нужно будет прикрывать. Территорию мало захватить, ее нужно удержать, чтобы со временем приставка «фолькс» сменилась на «рейсх» и жители колоний стали полноправными гражданами Рейха. Прикрыв возведенными замками и военными базами хитрых итальянцев в захваченном Тунисе. Цена? Всего лишь помочь русским перегородить Средиземное море рядом с Сицилией и не допустить возможного прорыва рейдеров под нейтральными флагами. Конечно, если бы туманный Альбион предложил больше, то Конрад сто раз бы еще взвесил, что выгоднее. Но проклятые британцы лишь стараются при любом случае обобрать бедную Италию, не отдавая что-либо в замен. Так что — пусть кусают локти. Немцы вместе с русскими добровольцами в момент вышибут отряды мародеров из Северной Африки, оставив тем же франкам лишь кусок западных территорий и Марокко. А Тунис — теперь уже гарантировано поменяет хозяина.

Сняв фуражку, старший городовой стряхнул с нее воду и вошел в кабинет, распространяя вокруг запах мокрой шерсти. Скоро май закончится, а уже притащило летнюю грозу, трескучую и быструю. Одно счастье, зацепило лишь краешком, а то бы вымок Захаров до нитки.

— Вызывали, Федот Тихонович?

— Заходи, Аристарх. Хочу с тобой посоветоваться.

Разложив перед собой газету, начальник полицейского участка мрачно разглядывал ровные буквы под огромным заголовком. Вздохнув, пригладил пушистые бакенбарды и спросил:

— У тебя как со студиозусами на улицах? Тихо все?

— Да, не балуют. Сессия же у них на носу, некогда особо безобразничать.

— Сессия… Боюсь, будут у них экзамены досрочно. Царь-батюшка подсобит оценки получить вне очереди… Значит, пришла сверху бумага. Вроде как миловало нас, всего один призывной участок открывают на Николаевской. Там народ вокруг в целом сурьезный, безобразий особых быть не должно. Но — тебе придется присматривать.

Повернувшись к карте города на стене, Захаров уточнил:

— Когда точно откроются, известно?

— Послезавтра поутру. Район у нас купеческий в основном, да еще ашкенази. Вряд ли они побегут в добровольцы толпами записываться. Но внимание обрати все равно. Вон, у Куличевского целых три пункта открывают в слободе. Наверное, рад будет бузотеров спровадить. А кто работать останется — об этом никто и не задумывается… Цены опять на извоз поползут, на истопников и дворников… Эх-ма, что же пшекам с заграничными обалдуями мирно не сидится. Не палили бы в императоров, может и не стали бы Африку воевать.

Еще раз вздохнув, урядник снова уставился на газетный лист:

«Божей милостию, мы, Иван Второй, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Ханьский, Царь Сибирский и прочая, прочая, объявляем всем нашим верным подданным:

Великие горести и голод братского германского народа переполнили великой и тяжкой скорбью сердце наше. Принимая во внимание долгие добрососедские отношения, не можем мы и народ наш отвернуться от соседа в беде великой. Поэтому после встреч с Императором Германским и Государственной Думой, принято решение оказать всю возможную помощь, какую только можем выделить из закромов наших. А именно»…

И дальше, дальше. Про поставки хлеба и мяса. Про солонину и скот, закупленный в Закаспийске и Тургайских степях. И про рис, эшелонами перевозимый из Чжунго. Не поскупились, открыли Манжурьские склады, со скидкой продали за пока еще не озвученные будущие преференции в торговле.

Но главное — в императорском манифесте объявлен набор добровольческих полков из желающих поучаствовать в походе на объятые войной северные земли Африканские. Алжиро-Ливийский союз племен обратился к Египту, а тот уже попросил оказать поддержку Вильгельма Пятого. Российская Империя, со своей стороны, предоставляет военный флот для защиты торговых караванов и волентиров, кто без принуждения готов рискнуть головой в чужеземных далях. До десяти рублей месячный оклад, обмундирование за счет государства и бесплатный проезд в Африку и обратно.

Разумеется, брать кого попало вряд ли станут. Нужно будет на призывном пункте доказать свою востребованность в будущем походе. Но страну в любом случае изрядно тряхнет. Сначала эта заматня с покушением. Сейчас — манифест. И чем это все закончится — одному богу известно.

— Да, Аристарх. Поверь моему опыту, хлебнем мы еще с попуасами лиха. И если германцев понять можно, они с голодухи хоть на хунгузов войной пойдут. А вот в чем наша выгода, я пока понять не могу. Никак не могу… Лишь мыслю, что повезет нам, если драка в большую войну не перерастет. Потому что кровью и порохом в воздухе воняет уже без меры…