НекроХаник

Глава 5

Вокзал в Великом Новгороде Гарнеру понравился больше московского. В финансовом центре строили с размахом, купеческий достаток старались лишний раз выпятить, на приезжих впечатление произвести. Поэтому и здания в центре почти все огромные, и лепнины вычурной с излишком, и народу суетливого море разливное. А здесь — тишина, благолепие, камень классических форм и купола церквей в отдалении, пронзающие золотыми крестами яркую весеннюю небесную синеву.

Подождав, пока основной поток пассажиров схлынет, коммивояжер подозвал небольшую коляску и устроился на мягком сиденье.

— Куда барин изволит?

— А вот что, братец, где у вас можно номер иностранцу снять? Чтобы не драли лишнего и прилично было?

— Это смотря откуда родом будете, уважаемый. Если с германцев, то в землячество лучше податься, у них свое подворье. Но чужаков не любят. Если с итальянцев или хранцузов каких, то лучше в центральных трактирах остановиться. У нас там их зодчие бывали, так и язык чуть обслуга выучила, и вкусы знает.

— Я из Америки, из-за океана.

— О как… Тогда лучше к мадам Фифу. Она в молодости с театром весь мир изъездила, теперь свой клуб держит и комнаты сдает. Любит, когда новые интересные люди у нее останавливаются. Давайте к нем заглянем, может и скидку дать изволит в пансионате.

— Далеко это от центра?

— Да совсем рядом, на Большой Московской. Через центр, мимо кремля на мост и уже на месте. Десять минут, коли затору не будет.

— Это хорошо. Сколько обычно за такой путь берешь?

— Гривенник, господин хороший.

— Полтинник дам. Не считая того, что за нового постояльца еще наверняка мадам Фифу доплатит. Главное — не плутать, но и не гнать слишком. Хочу город чуть посмотреть…

Номер для «госпэдына Смыта» нашелся. Пансионат представлял собой симпатичное трехэтажное здание, в котором по большей части останавливался различного рода чиновный люд. Купцы предпочитали другие заведения, где можно было при случае и гульнуть с цыганами, и девушек в номер пригласить. А у мадам Фифу с этим было строго. Крохотный ресторанчик на первом этаже, где завтрак и ужин для жильцов бесплатно. Бравые консьержи, готовые вещи до номера донести и справку по городу дать. И миловидные уборщицы в белых передничках, зачастую вполне преклонного возраста. За спиной у хозяйки шептались, что таким образом она помогает бывшим актрисам мелких театров, у кого судьба на сцене не сложилась. Сама же мадам, похожая на проглотившую швабру засохшую воблу, каждый вечер заглядывала в салон, где разрешено было поиграть в карты, побеседовать об интересных новинках в местных культурных заведениях или даже обсудить ту или иную художественную постановку в столицах. И никаких цыган, само собой.

Купив детальную карту Великого Новгорода, Гарнер отметил нужные ему места, разобрав попутно полученные рекомендательные письма, и начал наносить визиты. На второй день он наведался и к господину Бурдакову, Ивану Тимофеевичу. Сей почтенный муж отвечал за делопроизводство в земельном департаменте и был грозой большей части мелких подрядчиков, с легкостью обнаруживая любые недочеты в предоставленных документах. В его же ведении были все электрические сети, тянувшиеся от двух тепловых станций на окраинах города.

— Уважаемый Иван Тимофеевич, я бы хотел представить в Великом Новгороде компанию господина Эдисона. Вот его проспект, прошу ознакомиться.

На стол легла брошюра, поверх которой красовалась визитка с замысловатым вензелем. Как сказал мистер Шильман, это будет являться своеобразным пропуском.

— Очень интересно, очень… Как мне к вам обращаться?

— Господин Смит. Гарнер Смит.

— Понял. Кстати, у меня в кабинете можно говорить по делам без опаски. Я внимательно слежу за тем, чтобы не было каких-либо накладок в работе, поэтому готов обсудить причину, по которой компания Эдисона заинтересовалась нашим городом.

Достав из раскрытого чемоданчика еще газету, гость показал страницу объявлений и спросил:

— Меня интересует коллекция, которую оставил этот господин. Хочется уточнить — что из его наследства отошло новым хозяевам, а что купили частные лица.

— Нужно что-то конкретное или хотите просто взглянуть?

— Механические древности, артефакты и библиотека.

— Значит, придется смотреть все… Давайте так. Я по своим знакомым аккуратно пораспрашиваю, благо, среди них много коллекционеров. Может, что и всплывет. Вы же пока настраивайтесь, что с налету проблему не решить. Здесь жизнь неспешная, даже в гости просто так попасть со стороны сложно. Просто на порог не пустят. Поэтому — снимите в любом из подворий себе комнату, документы на контору выправьте. Будет официальное представительство господина Эдисона. Помелькаете в торговой палате, с купцами и приказчиками отобедаете, о вас слухи пойдут. В университет можно заглянуть, а еще в Старые мастерские. Там у нас инженеры обычно заседают. С электрическими материями — это точно туда надо будет наведаться. И где-то через пару недель уже можно будет начать визиты в частном порядке начать наносить.

— Есть люди, кто может узнать о новом хозяине всю подноготную? Кто таков, что за обслуга?

— Есть. Но лучше пока через них подходы не искать. Не забывайте, хоть мы и вторая столица, но у местных волкодавов нюх на любые непонятности отменный. Кстати, насколько я помню, вроде как особняк купил старший инженер местного литейного завода. Значит, вполне может получиться с ним знакомство свести как раз на почве ваших официальных дел. Обещать он вам ничего в продвижении не станет, зато в гости заглянуть получится. Там и осмотритесь.

Уже провожая Гарнера к двери, Бурдаков еще раз повторил:

— Главное в этом деле не торопиться. Сколько вы хотите на это времени потратить?

— Пара месяцев у меня есть.

— Маловато. Но ничего, сначала связи вам выстроим, справочки наведем. А потом уже можно будет и детально над раскладами покумекать. Вот вам визитка, этот человек поможет с оформлением конторы. Берет дорого, но делает качественно. Завтра с утра как раз в Северном Пасаде будет с десяти утра. И уже на той неделе во вторник после обеда жду у себя…

***

Кто-то в сорок три года уже подумывает, не пора ли на покой. Дела в порядок привести, детям место уступить. А самому — на воды, здоровье поправлять.

Но граф Березин совершенно серьезно считал, что для него все только начинается. В политике первые десять лет пришлось потратить на выстраивание отношений, обзаведение полезными связями и создание верной лидеру коалиции. Зато сейчас — его голос в Думе играет важную роль, с ним советуются и учитывают при любых раскладах. И это — всего лишь за десять лет. Подобными успехами мало кто может похвастать.

А еще Яков Игнатьевич не забывает встречаться с нужными людьми, кто до сих пор грызет сухую корку в государственных структурах, делясь изрядным куском масла, дабы шестеренки неповоротливых имперских механизмов крутились в нужную сторону. Не всегда, правда, получается реализовать задуманное. Но подспорье в его карьере изрядное. Главное, лишний раз это не афишировать и не хвастать на всех углах.

Сегодня в ресторане «Дом Ладищева» в большом зале отмечали день рождения уважаемого человека, потомственного купца первой гильдии и известного мецената. Правда, часть гостей пришли на веселье совсем по другому поводу, но хозяина обижать не стали, поздравили, подарки подарили и вовремя здравницы кричали. А то, что сидели за отдельным столом в углу, так это и хорошо. Лишние уши мешать не будут.

— Мы надеялись на вашу поддержку, Ваше Сиятельство. И голоса в нужных губерниях организовали. И людям объяснили, за кого крестик на предстоящих выборах поставить надо. И вдруг такой афронт. Землицу-то князь к рукам прибрал. И Скорбный Департамент свое слово не сдержал. Пансионат для убогих на деньги города будет строить, наше же подношения забыл и мы больше уже не нужны. При всех раскладах выходит, что подгнивший товар уважаемым людям продали. Нехорошо.

Отсалютовав имениннику, Березин довольно улыбнулся:

— Господа, а с чего вы взяли, что я в этом участвую? И голоса, и поддержка используются для проведения нового пакета законов в Думе, которые дадут вам серьезные налоговые послабления. Это все в силе и уже на следующей неделе я буду выступать перед очередной комиссией с докладом, зачем государству нужны заявленные изменения. Что касается просьбы о скорбном имуществе, так мне всего лишь намекнули, что хорошо бы на эту тему наверху поспрашивать. Узнать, чем на Олимпе дышат, в какую сторону ветер дует. И я это сделал исключительно по доброй памяти, из личного уважения. За что и получил недоброжелателей в секретариате. А еще из-за спешки, с которой некоторые уважаемые купцы пытались чужой участок под себя подмять, серьезную головную боль после окрика с княжеской стороны. Где за мной теперь посматривают и пытаются понять, с чего бы это граф и потомственный дворянин начал вдруг спекуляциями интересоваться. С изрядным ущербом для репутации, надо отметить.

Улыбка пропала и на притихших купцов смотрел уже совсем другой человек: жесткий, хваткий, готовый ради личных интересов порвать глотку любому. Но — время воевать пока не пришло. Поэтому Яков Игнатьевич подозвал официанта и позволил сменить блюдо. Отдав должное ресторанной кухне, удивленно покосился на скисших соседей за столом и спросил:

— А что вы не кушаете? Ведь отменного готовят. Все же у господина Ладищева одни из лучших поваров в округе… Что касается проблемы с портом, то могу предложить лишь одно решение. Которое лично сам бы выбрал… Надо кого-нибудь из молодых в сенатской комиссии привлечь. Кто там сейчас на слуху? Кого журналисты любят? Пусть пошумит про засилье княжеское, про то, что непонятным любимчикам участки раздают, честных купцов при этом задвинув. У Думы в Великом Новгороде отделение есть, вот их и озадачить. Пусть запрос в детинец пошлют, интерес проявят. Если аккуратно все сделать, то князь может и откупиться от лишнего шума. Ему сейчас противопоставление с торговым сообществом абсолютно невыгодно. Так что — попробуйте. Кто там из молодых дарований способен в этом поучаствовать? Кунин недавно выступал с разгромным докладом, на язык боек. Муравкин из инспекционной поездки вернулся, тоже без дела мается. Или хотя бы Голубков, Степан Янкелевич. В светской хронике на первых полосах. В любой кабинет вхож. Очень перспективный политик.

— Мы бы лучше с вами, Ваше Сиятельство. Со старыми и проверенными друзьями как-то спокойнее.

— Со мной — это только окончательно проблему похоронить. Вашими стараниями мне придется из старой столицы отъехать, пока все не уляжется. Иначе и всю работу по законам в нужник спустим… Поэтому — давайте все же наши проблемы разделять. Я в Думе насчет главной заботы постараюсь любые задержки устранить. А с приработком и землицей под новый порт — это уже сами. Кандидатур подходящих — более чем.

Разумеется, Березин не стал объяснять, что хочет чужими руками подставить под удар возможного конкурента. Потому что господин Голубков слишком резво на чужих мозолях танцевать изволил. С таким рвением может и ненужные мысли у спонсоров зародить. Поэтому — пусть в самом деле волну против князя организует. У дурака возможностей для этого много, а чувства самосохранения пока еще не хватает. Не наработал нужных навыков для подковерной борьбы. Не под тех копать вздумал. Так что — журналистов купеческими деньгами простимулирует, запросы подпишет и с трибуны глупостей наговорит. А Мстислав Святославович за это ему мигом мозги вправит. Причем так, что из кандидатов на Думские выборы с треском вылетит. Да еще штрафы будет платить за оскорбление князя и попытку очернить правящую династию.

Главное — оформить все красиво. Наживку купечеству подбросили, нужную кандидатуру назвали. Дальше — сами, с верой в избранность и причастность к высокой политике. Если люди до сих пор не поняли, что не все за деньги покупается, то в голову мозгов уже не добавишь. Аристократия — это не просто большие капиталы. Это еще связи, игра на десятилетия и звериное чувство опасности. Которое позволяет клану выжить при любых пертурбациях. Именно поэтому в торговый круг каждый год пробиваются новые фамилии, а среди титулованных костяк остается незыблемым столетиями. Дураков вырезали в свое время. Выжили хитрейшие и сильнейшие.

И граф снова отсалютовал фужером в центр зала. День рождения — это дело такое, надо про именинника не забывать. Даже если приглашен в качестве свадебного генерала. Пусть порадуется, в семейном кругу и друзьям похвастает, какие люди его поздравляли. Заодно и дела порешал, скоро можно откланяться.

***

Николай Иванович Романов задумчиво кивнул застывшему у двери караулу и вошел в небольшой кабинет, спрятанный в недрах огромного дворца. Малый Малахитовый, если память не изменяет. Место, которое старший из Великих Князей не любил. Слишком неуютно было, будто сами стены давили со всех сторон. Но — брат зачастую работал именно здесь, в одиночестве. И раз уж позвал, то повод наверняка серьезный.

— Что-то стряслось, Иван?

Император Российский в любимом белом френче с расстегнутым стоячим воротником помахал рукой, приглашая за стоявший в углу маленький столик с пыхтящим самоваром и сластями в розеточках. Закончив читать очередной лист, убрал его в папку и поднялся, потянувшись во весь огромный рост.

Иван Второй в свои пятьдесят пять отличался отменным здоровьем, силой и громким голосом, который мог при случае использовать, устраивая разнос нерадивым подчиненным. Коротко постриженные черные волосы и окладистая борода с редкими нитями седых волос — этот образ любили тиражировать на официальных портретах, не забывая тщательно выписать тонкую полоску ветеранского шеврона на левом рукаве. Знак ранения, полученного во время боевой операции. Конечно, оторваться с егерями во время объезда границы от основного отряда было большой глупостью. Как и дурацкое везение — напороться на хунгузов, уходивших с контрабандой на сопредельную территорию. Счастье еще, что первый залп принял на себя передовой дозор, а подмога подоспела очень вовремя. Но будущий император успел принять на себя командование, замещая тяжело раненного командира егерей, да и проявил себя для семнадцати лет очень неплохо, грамотно командуя, прижав ответным огнем противника и сохранив людей. После чего носил нашивку с достоинством, пользуясь заслуженной любовью и уважением среди людей в погонах.

Но сегодня хозяин Российской Империи позвал брата не для обсуждения бюджета министерства обороны или новых предложений Думы. Сегодня тема была другая. И первая же фраза заставила Николая удивленно замереть, не успев отпить даже глоток обжигающего чая:

— Помнишь докладную записку умника, что на дуэли погиб? Еще поговаривали, что штабс-капитан крайне неудачно на клинок во время дуэли напоролся. И студент явно был сам ошарашен итогом.

— Студента не помню, лишь заключение читал, что концов так и не нашли. Седьмое отделение Генштаба на германцев кивало, но кто там на самом деле зуб заимел на одного из мелких аналитиков — вилами на воде.

— Именно. Очень хорошо следы запутали… Так вот, сегодня с утра я зачеркнул третий пункт из пяти в докладе. Лежит у меня в столе, перечитываю. Напомнить?

Поставив чашку, Великий Князь мрачно продиктовал. На память он не жаловался, а уж с подобного рода документами, получившими сразу гриф «в единственном экземпляре, личный архив» — тем более.

— Штабс-капитан Кузьминкин посчитал, что наш сосед готовится к войне за передел колоний. И эта война столкнет нас лбами, потому как выгодна в первую очередь Атлантам. Франко-Британский союз спит и видит, чтобы Рейх споткнулся в своей бесконечной экспансии в Африке и в Южной Азии. Бритты всерьез опасаются, что кусок Малазии могут потерять по итогам. Поэтому схватка с нами ослабит Вильгельма, позволит выиграть время и потратить ресурсы на другом участке… Пять пунктов возможного начала военного конфликта. Это — создание цейхгаузов на границе с Варшавским протекторатом, завершение программ перевооружения по рейхсверу, накопление материалов для трех месяцев по ключевым индустриальным позициям, заключение сепаратных соглашений с франками и итальянцами, формирование ударного кулака на севере Трансильвании. Вроде ничего не забыл.

— Ничего. И ресурсы накоплены, а эмиссары для переговоров уже прибыли в Тулузу. Поэтому я хочу встретиться с родственником через две недели. Думаю, нам придется предложить ему что-то серьезное, что позволит оттянуть возможную схватку.

— Оттянуть? Я надеялся, что мы вообще конфликт погасить сможем. О каком противостоянии может идти речь?

— После того, как Порта потерпела поражение в Австрийском доминионе и попыталась бросить румынских зомби, превратив в итоге Сербию с Долматией в выжженные земли, Рейх с огромным трудом смог восстановить порядок и до сих пор держит усиленные гарнизоны по всей южной границе. А Болгария мечется от одного соседа к другому, в зависимости от грозных окриков из-за рубежа. Поэтому мечта о совместном управлении Белороссией — так и осталась в голове Пятого. Жаль, что отец не объяснил Вильгельму, что мы ничего из взятого под свою руку не отдаем. Никогда… Все вспоминает, что десять лет во времена смуты германский орел вместе с золотым драконом парил над Киевом.

— И что теперь — война? Мало им озлобленных зулусов, нападающих на поселенцев у Берега Слоновой Кости?

— Зулусы южнее.

— Какая разница? Что, Рейх вздумает атаковать армию, которая в три раза превосходит его по численности? Мы же тогда пройдем стальным катком вплоть до Берлина.

Император вздохнул:

— А вот с этим могут быть проблемы… Уже почти сто лет мы живем в мире. Последняя серьезная заваруха триста двадцатом, когда с Чжунго сцепились. Границы с Манжурией мы тогда утвердили, но потери составили в половину больше ожидаемых. Узкоглазые дрались отчаянно… Но уроки толком так и не усвоили. Тебе ли не знать, с каким трудом любое нововведение находит себе дорогу? Те же «Першероны» ввели моим прямым эдиктом. Никто из промышленников в строительстве участвовать не хотел. Приграничные части до сих пор с разносортицей из винтовок, картечниц от силы одна или две на полк. Зато потомственных волхвов, способных огнем залить возможного врага — в каждом штабе. Но проблема лишь в том, что в атаку они не пойдут, да и спалить могут лишь потухшую свечку с перепоя.

Аккуратно поставив опустевшую чашку на стол, Николай вздохнул. Про реальное положение в строевых частях он знал не понаслышке. Бывал с инспекционными поездками и не раз. И старший брат озабочен проблемой вполне обоснованно. Даже гвардейские полки оставляют желать лучшего, что уж про дальние гарнизоны говорить.

— Но ведь победим?

— Какой ценой? Телами закидаем?.. Мы тащим государство за бороду в будущее, а львиная часть народа упирается. Им привычнее существовать в старых укладах, которые уже отмерли. И с закостеневшим мышлением и привычками мы рискуем однажды проснуться, лишившись родного дома. Драка между русским медведем и германским орлом обескровит обе стороны. А без продовольствия Вильгельма Пятого ждут скоро голодные бунты. Не от хорошей жизни он с такой агрессивностью пытается найти новые жизненные пространства. Мир давно уже поделен, вот и вынуждают соседа пытаться укусить там, где послабее. Начать драку и заставить нас уступить часть территории, как было давным-давно. А если упремся, то пусть льется кровь, это лишь на радость заклятым «друзьям»… Поэтому поеду разговаривать. Может быть, даже сумею предложить что-то для взаимной выгоды.

— Хлебные запасы у нас на треть перезаложены купцами. Спекулируют на прошлогоднем неурожае в Персии и Индии. Не зафрахтован лишь семенной фонд. Будь у чиновников в Рейхе деньги, они бы давно уже купили недостающий провиант.

— Вот поэтому и надо ехать. Есть варианты… Вот тебе документы, завтра пролистай, подумай. Вечером еще раз встретимся, уже в деталях обсудим. Потому что когда пятый пункт придется вычеркивать, дороги назад уже не будет. Вильгельм упрям. Иногда даже слишком. И до сих пор грезит реваншем, который запросто может привести к войне, в которую будет втянут весь мир. А мировая война — это последнее, что нам нужно.

***

Первое, что сделал Сергий в подвале библиотечного архива, так это навел подобие порядка. Освободил место на стеллажах, туда прибрал чужие документы. После чего прошелся по полкам, вчитываясь в названия на корешках. В голове появилась подобие системы, по которой Зевеке раскладывал свои сокровища. Вон там, в самом углу, три толстых тетради с заметками. С них и начнем. Главное — никаких записей, любой клок с запретной информацией в руках — это приговор. Значит — раз большую часть из наследства покойный некромант помнил и мог использовать, то будем обновлять и проходить заново. А стопка листов — исключительно по бухгалтерии. Местный налоговой кодекс, схема торговых выплат и переписанные из толстого журнала вопросы, по которым надо будет сдавать экзамен. Остальное — зубрить.

Единственное исключение — краткая выписка по датам. Потому как меряют здесь календарь от сотворения мира и на дворе семь тысяч четыреста двадцать шестой. Как он бьется с привычными для Сергия датами — непонятно. Поэтому тупо учить, включая привязку к важным для местных событий. Хорошо еще, что в голове из церковно-приходского курса что-то осталось.

Итак. Шесть тысяч триста восемьдесятый. Первый из Рюриков, первое княжество, выросшее из Великого Новгорода. Затем больше ста лет ожесточенных драк с соседями, поглощений и появление одаренных, бежавших из Европы. Кстати, причина крестового похода против владеющих магией проста. Папа и окружение оказались бесталанными и сумели ударить первыми, вышибая с рынка возможных конкурентов. Потом еще двести лет зачисток и в итоге все, кто более-менее мог что-то изобразить, поводив руками, оказались тонким слоем размазаны по Белой Руси — конгломерату княжеств, протянувшемуся от западных современных границ почти до Урала.

Кстати, надо будет потом официальную историю полистать. Потому что в наследство от Германа остались лишь общие заметки, что именно благодаря бесконечным сварам и незатихающим войнам с германцами, византийцами, хазарами и частью родственных варяжских родов удалось поддерживать боевые навыки магов на достаточно высоком уровне. Правда, магами их уже не называли. Местные ведуны фактически растворили пришлых между собой, смешав кровь и получив в итоге неплохих кудесников, способных и молнией поджарить, и огнем приложить.

Именно поэтому заглянувшие в гости чингизиды были вынуждены задеть лесной край лишь по касательной, основной массой ударив по территории современной Болгарии, затем двумя клиньями вонзившись в мешанину германских и итальянских княжеств. На Францию их уже не хватило. В итоге с шесть тысяч шестьсот сорокового и позже до семитысячного вытянутая кишкой Великая Степь то гоняла рыцарей и давила восстания на захваченных территориях, то скукоживалась, теряя города и замки. Кстати, Русь умудрилась на последнем этапе оказать помощь экспедиционным корпусом, который помог объединенным войскам отбросить Цинскую непобедимую армаду до Великой стены, которую как раз спешно и возводили после первых поражений. В итоге — из Европы местные чужаков выпроводили, но созданное на обломках Хивинское Ханство просуществовало еще долго и влилось в состав Российской Империи наряду с Варшавским протекторатом как условно-самостоятельная территория. Кстати, у германцев что-то похожее, куча псевдонезасимых доминионов, только сейчас потихоньку незалежные рейхс-княжества под одну гребенку подводят, проводя очередную реформу по итогам драки с Портой. Османы изрядную оплеуху умудрились закатить напыщенным бюргерам, превратившись во «второе поколение варваров». Пришли снова с востока и дали прокашляться, претендуя на мировой господство. Кстати, Кавказ с Бакинскими промыслами именно тогда у бодрых парней росичи и отжали. И границу утвердили в рекордно короткие сроки, лишь намекнув, что могут и дальше пойти. Правда, Персия возмутилась и даже попыталась армию мобилизовать, но в итоге обошлись дипломатами. Но вот Рейх до сих пор икает, когда про осман слышит.

Ладно. Это все времена прошлые. Главное для Сергия сейчас было понять — за что хвататься первым, не считая будущих экзаменов. Две столицы на Руси? Ну, знакомо. Пусть города другие, но власть в любом случае где-то далеко, а текущие проблемы рядом. Поэтому надо набросать план учебы, затем решить вопрос с оставленными деньгами и заморочки с историей отложить на будущее. Благо, Малахий Венедимович обязанности помощника библиотекаря разжевал, по всем нужным закуткам провел и с местными начальством познакомил. Помогло еще то, что в отличие от наглых студиозусов Сергий вел себя скромно, говорил мало, любые указания и ценные советы аккуратно в маленький блокнотик фиксировал и за неделю ни одной промашки не совершил. В половину одиннадцатого вечера поднимался из подвала, собирал оставленные книги, укладывая их для сортировки. Если таких было мало, то даже успевал часть на места вернуть. Затем вместе со сторожем гасил внутри свет, осматривал замки на дверях, прощался и шел к себе. Последние пару раз даже везло — местный городовой кивал трамвайным объезчикам, что катили на дребезжащем тарантасе, и те подбрасывали парня практически до места забесплатно. Как оказалось, центральная дорожная компания проверяла основные ветки, которые тянулись через приличные районы, чтобы успеть устранить мелкие неисправности и наметить план работ на утро для крупных. Поэтому и окрашенные в голубой цвет трамвайчики бегали по всему Новгороду практически без задержек.

Но сейчас у самоучки в распоряжении пара свободных часов и поэтому — некромантия…

Первое, что удивило, так это базовое определение.

Некромантия — это наука об управлении неживым. Все. Точка.

Когда Сергий это прочел, то поначалу впал в ступор. Потому что слишком обще. Как сферический конь в вакууме. Вот конь. Здравствуйте. Он — мертвый. Значит — вы можете его использовать… То есть?

Пришлось пролистать все тетради, что лишь добавило сумбура в голове. И лишь на второй вечер, когда несостоявшийся «повелитель неживого» сидел и мрачно разглядывал корешки книг, в голове будто прозвучал старческий голос. Похоже, ближе к закату Герман Ерофеевич любил разговаривать сам с собой, что теперь переродилось в эдакого ментора, проговаривающего элементарные вещи для бестолкового ученика. Точнее говоря — не проговаривая, а поднимая факт за фактом всю цепочку, заботливо выстроенную за долгие годы практики. Все, что составляет собой квинтесенцию тяжким трудом добытых знаний. Основа основ, на которой базируется выстроенное понимание мироздания и того, чем же в самом деле приходилось заниматься бывшему советнику Департаменты Сыска.

Любой из планов бытия, которые слоями располагаются в вечной Тьме, связан с любым живым существом тысячью разнообразных нитей. Это энергетические потоки, эфирные оболочки, магнитные и электрические поля и многое другое. Самое главное — что цветок на поляне, что девочка рядом — они живы. Они существуют, отражаясь в окружающем мире и взаимодействуют с ним. Но попутно с этим реальность состоит из элементов, которые напрямую не обладают жизненной силой, не способны преобразовывать полученную извне энергию и не могут менять окружающий мир под себя. Фактически любой живой объект является творцом, создателем новой реальности. А мертвая материя — лишь кирпичики, из которых можно возвести будущий шедевр. При этом даже травинка обладает возможностью изменить вечно голодную Тьму, если ей подарить такой шанс. Но раскаленная лава, изливающаяся из вулкана — мертва по своей сути. Она переполнена энергией, но безжизненна. И найти эту грань между творцом и его материалами — иногда очень сложно, потому что и то, и другое представляют собой вечную борьбу противополжностей. Инь и янь круговорота веществ в извечном мироздании.

И, опираясь на основу-основ, теперь Сергий понял лаконичность постулата некромантии. Тот, кто владеет мертвым миром, тот может повелевать им для своих нужд. С единственной поправкой — опираясь на энергию, которая потребуется, чтобы заставить двигаться неживое. Будь то хоть мертвый камень, хоть порождения Тьмы, противоположные по сути плавающим в ней мирам.

Самое забавное, что ведуны, а так же почти полностью уничтоженные маги в других странах, зачастую так же стоят на грани. Они используют силу огня, воздуха, воды или земли, стараясь зачерпнуть из этих источников толику могущества. Но при этом — не задумываются, что повелевают мощью, неразумной по своей сути и относящейся к изнанке видимого ими мира. Ты впитал силу огня и зажег свечу? Молодец. Но огонь лишь физический процесс, который меняет энтропию в данной точке и не созидает. Формально — ты использовал технику, которую описывали в еще первых трудах некромантов. И так — с любым из проявлений «я меняю мир». Что означает: формально нет разделения на белых и черных волшебников, как и нет разделения на колдунов, ведьм и волхвов, спасающих мир от порождений мрака. Это всего лишь твое личное отношение к другим людям. То, как именно ты используешь дарованные тебе силы. И любой из получивших возможность изменять реальность силой собственного разума, может считаться хоть повелителем огня, хоть укротителем воды, хоть стоящим на грани миром некромантов. Разницы — нет. Это все условности.

Поднявшись, Сергий медленно подошел к полкам с книгами, уперся в них руками и прошептал:

— Твою же… Ведь правда — в легендах говорится, что первые из кудесников не делились по кланам, причастным к любой из стихий. Они могли управлять любой, включая призыв инфернальных тварей. Но у кого-то лучше получалось одно, у кого-то другое. И через столетия пошло разделение. Для специализации и изучения накопленных талмудов приходилось тратить очень много времени. Если чья-то семья больше практиковалась с киданием шаровых молний, то у нее просто времени не хватало обучить детей замораживать воду или таскать демонов за хвост. Так шаг за шагом народ разбежался по удобным для них лично полянам и затвердил придуманные предками «истины»…

Но именно такой подход и сыграл злую шутку с адептами Тьмы. Потому что умение заглядывать за грань и бороться с агрессивно настроенными против всего живого тварями — требовало полной отдачи. Где сложные схемы упрощались, энергию начинали черпать в кровавых культах и в итоге дали повод разнообразным инквизиторам объявить «постигших неживое» врагами рода человеческого. Если обычных магов в Европе гоняли из спортивного интереса и последние сто лет пытались остановить запущенный маховик и возродить хоть что-то для пользы государства, то вот некромантов давили с прежней беспощадностью. Особенно после румынских событий, где одна из отколовшихся ветвей ведунов решила разыграть силовую карту, использовав павших на поле боя в личных интересах. И породив волну ужаса, от которой волны расходятся до сих пор.

Так что же такое некромант для Российской Империи? Это — человек, способный защищать жизнь от любых посягательств извне. Будь это набравшие силу духи или коллеги по магическим навыкам, возжелавшие получить все и сразу за счет других. Те, кто выбрал темную сторону силы и заботится лишь о себе, уничтожая других. Колдуны, ведьмы, чародеи и кудесники — кто сознательно шагнул за пределы нормальных человеческих отношений. Кто поставил себя выше других и готов ради этого преступить любой закон. Они — одни из мишеней для некроманта. Потому что он знает, как с ними бороться и как отбирать силу, зачастую замешанную на активном привлечении Тьмы. Потому что Тьма — это не жизнь, а смерть по своей сути. Вечное Ничто, готовое пожрать всех и вся.

Правда, веками стоящая на страже мира церковь частично решила подобную проблему. Синод курирует специальные группы охотников за головами. Которые формально носят другие звания, а являются всего-навсего боевыми некромантами. Теми, кто при помощи своих навыков уничтожает скверну. Правда, надо не забывать, что заблудших овец отбирают люди, а люди могут и ошибаться.

Еще одной разновидностью некромантов можно считать борцов с инфернальными тварями. В тех случаях, когда тонкая грань миров нарушается, к людям в гости заходит разнообразная нечисть. Это могут быть души неупокоенных, разнообразные духи, набравшие сил. Или даже вообще сплепки Хаоса, принявшие вид разнообразных тварей. Уничтожить их — сложно, простой человек просто не в состоянии бороться с подобного рода злом. И не каждый из волхвов может развеять сгустки материи, которые извращают саму суть мироздания. Но люди, имеющий дар «неживого», успешно занимаются изгнанием подобного рода визитеров.

Так кто же ты, Сергий, если смотреть с точки зрения умершего наставника? Ты всего лишь человек, способный зачерпнуть Хаос и использовать его мощь для себя. Хочешь — выжигай скверну с крестом в одной руке и мечом в другой. Хочешь — бери дробовик и вышибай потроха у провалившихся в Империю призраков или одержимых. А можешь поступать проще и пойти на службу в полицию, чтобы читать картину преступлений, используя посмертные слепки душ. И помогать следователям найти убийц, кто ничуть не лучше переполненных ненавистью гончих Ада или прочей нечисти.

— А собирай Ерофеевич библиотеку по стихиям, я мог бы стать адептом огня или воды. Или вообще, пошел бы в агрономы и репу сажал… Да, господин Зевеке, знатную свинью вы мне подложили. В Европе — меня четвертуют без очереди. А здесь — или церковники в кандалы сунут и личного куратора назначат, или власти на короткий поводок подцепят. И только попробуй возмутиться — сразу пуля в лоб. Потому что имперские узкопрофильные специалисты растеряли большую часть былой силы. И лишь некросы способны откусить отовсюду по кусочку, да еще Тьму спустить на врагов. А сильных — боятся, потому что они могут в борьбе за мир развалить этот мир до основания… Вот и крутись теперь, как хочешь.