Некромант. Архитектор теней

Глава 19

Это хорошо, что Егор ушёл с Мишей, подбирать под свои нужды место, а не со мной остался.

Он, конечно, не осмелился бы напасть, но вот такие провокационные моменты лучше не допускать. Всё же моя цель — сплотить вокруг себя людей, а не настраивать их против. Хотел бы, давно обратил подданных в нежить, только к чему это приведёт? К запустению? Через это я уже проходил.

А поцелуй всё же получился сочным. Я даже на секунду забылся, что нахожусь в доме старосты, да ещё и в присутствии сразу нескольких свидетелей. Как бы вот теперь Агаша об этом не прознала. Которая настоящая.

Неплохо было бы легализовать её и поселить где-нибудь под боком, а выдуманную бабку заочно «похоронить», мол, вот старая лекарка померла, царствия ей, а взамен нашлась девица помоложе, Агашенькой звать. Так я всегда смогу её контролировать и буду спокоен за Аксинью.

Я улыбнулся, представив выражение лица Изиды, если проверну эту рокировку. Надо бы поразмыслить над такой возможностью.

К сожалению, эта моя улыбка сыграла злую шутку — все, без исключения, присутствующие сейчас смотрели на меня, разинув рты. О чём они, интересно, подумали? То, что молодой граф представил продолжение поцелуя?

— С чего это вдруг? — строго спросил я, делая вид, что мне просто наступили на ногу.

Аксинья потупила глазки.

— Это я от души. Не сдержалась. Прости, Гриша. Ой! Простите, ваша светлость. Вы здесь всего ничего, а уже столько для нас сделали.

Юрий Степанович по-отечески покачал головой.

— Садись уже, Аксинья. Писать надо.

Когда все расселись, я несколько минут постоял у окна, вспоминая заготовленный текст, и начал надиктовывать.

— Пиши, Аксинья. Значит, «Распоряжение графа Григория Афанасьевича Пугачёва. В связи с участившимися случаями нападения бандитов, а также появления бесконтрольных аномальных образований на „ничейных“ территориях, граф Пугачёв объявляет о возможности переезда на свои земли в деревни Верхние и Нижние Куличи, Кедровка, а также село Ваганьковское. Жильё предоставляется. В первые полгода оброк не взимается, а в последующие шесть месяцев составит половину от обычного. Тем, кто переедет со своей скотиной и техникой, выплачивается разовая премия, в размере ста рублей за каждую единицу…»

— Не много ли, Григорий Афанасьевич? Потратитесь, а там, может быть, старая кляча, которая на следующий день подохнет, — вставил староста. Сидящие рядом мужики и бабы закивали.

— Хорошо. «…в размере пятидесяти рублей…»

— Ой! — Аксинья прикрыла пальцами рот. — Я уже написала «сто».

— Тогда продолжи. «…в размере ста рублей за каждую единицу крупного рогатого скота и лошадей с приплодом, без приплода — пятьдесят, за трактор — пятьсот», за коз — по двадцать, припиши, а за кур — пять рублей.

— Записала, — через минуту ответила Аксинья.

Надо ли вообще указывать суммы вознаграждений? Может статься, что какой-нибудь предприимчивый селянин сопрёт у соседа корову, чтобы получить за неё деньги. Хотя, что ему мешает сделать это без конкретной суммы?

Я как раз прохаживался по комнате, заложив руки за спину, и случайно остановился напротив Аксиньи, склонившейся над листком бумаги.

Вот надо было ей такое платье надевать, чтоб подчёркивало и укрупняло?

Я повернулся и увидел, что в этот момент все пятеро пристально за мной наблюдают. Прекрасно! Как будто сватать пришли.

— Дальше. «С целью обеспечения защиты жителей производится набор в народную дружину, с ежемесячным жалованием. Также, каждая семья получает разовое пособие и пособие за ребёнка, начиная со второго. Взамен на эти условия, каждый из пришедших обязуется прожить на территории графства минимум один год и быть закреплённым за работой в течение этого срока и исполнять её, согласно требованиям старосты, Юрия Степановича. Помимо этого, графство будет закупать продукты труда, произведённые жителями, по рыночной стоимости».

— А чё, так можно было что ли, ваша светлость? — староста задрал брови.

— Попробуем. Глядишь сработает. За последнее, суммы пока не указываем. Определиться надо, а то я сейчас налеплю.

— Да где ж столько рублей-то взять? Каждого осыпать, да ещё и ни за что. Пользу-то ещё не принесли.

— На первое время хватит, а дальше — посмотрим. Для начала надо народа нагнать, чтоб все потребности закрыть. Сам же говоришь, работать некому, — я прикинул, за сколько смогу продать зелёный кристалл. Деньги-то пока у меня есть, но они имеют свойство кончаться.

Нужно снова ехать в Болотное. Переговорить с Гауссом, узнать про гильдии, да, в конце концов, пора брать за яйца барона Зимина и требовать с него или с его тела компенсацию за доставленные неудобства. Ещё отремонтировать вездеход не помешает. Когда всё успеть? Пора приучать помощников к выполнению простейших задач.

— Это всё, ваша светлость?

— Нет. Допиши: «Количество домов ограничено. Самые лучшие дома предоставляются в первую очередь», всё. Дата, подпись там какую-нибудь, сама поставь. А вот ещё! Добавь, что старостам деревень причитается награда по пятьдесят рублей за каждую приведённую семью. Теперь всё!

Юрий Степанович помотал головой и остановил Аксинью, приготовившуюся за меня расписываться.

— Нет, ваша светлость. Так могут не поверить. Печать нужна родовая, гербовая. Люди-то знают соседние графства.

— Да где ж я ее возьму? В особняке даже стульев не осталось…

Но он прав. На самом деле, любой аристократический род или клан должен иметь свой герб, а вместе с ним и отличительные предметы с его изображением, такие как печатки, нашивки, флаги, штандарты. По-крайней мере, в моём мире всё это у меня имелось.

Юрий Степанович сдвинул конторку и потопал ногой по половице. Одна из досок немного болталась. Он поддел её и вытащил из дыры завёрнутый в платок прямоугольный предмет.

— Вот! — выставил он на стол шкатулку. — Совсем из головы вылетело. Отец ваш, покойный, когда у него проблемы начались, на хранение предыдущему старосте передал. А как тот сбежал, всё мне в наследство осталось.

Я откинул крышку. На красной подушечке лежал перстень с семейным гербом — заключенный в круг треугольник. Надо будет найти информацию по нему в той книжке, которую я прикупил у графа Гаусса.

— У меня и чернила есть для печатей. Этого, надеюсь, хватит.

Староста вылил немного красящей жидкости на сложенный вчетверо платок. Я прислонил к нему перстень и отпечатал фамильный герб на листке бумаги, прямо под последней строчкой.

— Сколько деревень и сёл мы сможем сегодня объехать?

— Да штук десять наберём. Только пешком долго будет, ваша светлость.

Я ткнул в стопку бумаг.

— Значит, нужно десять экземпляров. Печати я сейчас на всё расставлю, — я сел напротив четырёх вестников. — Ваша задача, в первую очередь, заинтересовать старост. Указать ему, мол, вот смотри, у тебя сейчас всё в порядке, а если нападут, куда побежишь? Что от твоего добра останется? А у графа Пугачёва есть работа, защитников вот нанимает, понятно? Про себя расскажите. Как жили до этого, как сейчас живёте, что изменилось.

Я вдруг подумал, что ничего практически и не изменилось. Вроде копошишься, что-то делаешь, а работы не видать. Нужно срочно начинать какую-нибудь стройку. Чтоб был наглядный пример, что в жизни села происходят перемены.

— Расскажите, что этой весной увеличили площадь полей. Поросят ожидаем, два приплода. Запчасти купили. Трактор вот начали ремонтировать, — я посмотрел на старосту. — Ведь начали?

— А как же! Как запчасти привезли, мужики из гаража и не вылезают.

— Ну вот! Есть вопросы?

— Всё понятно, ваша светлость.

Я снова повернулся к старосте.

— На минуту, Юрий Степанович.

Мы отошли в сторону.

— Подряди двух трактористов, или кто там в технике разбирается. У меня в гараже две машины стоят, бандюковские. Пусть на них деревни объедут. Мишу с вездеходом я вам тоже на время одолжу. Давай, Степаныч. Быстро надо всё организовать. И пару женщин покрасивше найди, чтоб встречать на въезде. Как освободишься, скотника и остальных на собрание зови. Привёз кое-чего, да и так переговорить надо.

— Сейчас сделаю, Григорий. Я мигом.

Когда все разбежались выполнять поручения, я позволил себе налить чашку хозяйского чая и немного вытянуть за столом ноги.

Странные дела творятся. Я здесь уже четвёртый день, а ко мне с визитом так никто и не приехал, хотя, весть о моём появлении наверняка разлетелась ещё в первый же день.

Земли хоть и «ничейные», но всё равно без контроля не остаются. Не соседние князья, так такие же, как я «ничейные» бароны и графы-то остались. Надо бы самому хоть прокатиться с визитом, чтоб понимать от кого что ожидать. Может статься, что против меня уже есть какой-то сговор, и в любой момент поступит предложение, от которого мне, по их мнению, нельзя отказаться.

Надо сегодня же заняться укреплением территории вокруг особняка. На село вряд ли кто пойдёт — в первую очередь логичней подмять его хозяина. И скорее, это произойдёт ночью. Возможно даже в ближайшие дни. По крайней мере, я бы поступил именно так.

Нежити у меня достаточно. Можно выделить пять-шесть особей для создания умертвий и боевых химер.

Лишним точно не будет, а для того же Тютюлина это хорошая практика. Он уже должен отойти от потрясения, что больше не человек, а первый в этом мире разумный гуль.

Ещё у меня под боком армия подземных лилипутов с кургами и саламандрами. Из них тоже можно набрать небольшой отряд, для тех же боевых вылазок или диверсий. Без этого ни одна подковёрная война не обходится.

Тот же барон… Казанцев, кажется, или как-то так, который меринов мне в аренду отдал. Неужели у него не возникло желания поздороваться с сыном соседствующего графа?

Если он сам остался без своего сеньора, то возможно захочет присоединиться ко мне. Присягнуть на верность и охранять наши общие границы, взамен на уверенность, что кто-то покрупней не возьмёт его земли силой. Тем более, с ростом числа состоятельных посетителей Болотного у многих скоро возникнет такая необходимость. Уж я-то знаю. Там, где намечаются большие деньги, всегда будет толкучка.

Вовремя я сюда попал.

Через полчаса вернулся староста. Он привёл с собой тройку своих помощников — хитрого Сергея, добряка-старичка Павла Матвеевича и хваткую даму Аграфену Аркадьевну.

Мы уселись за столом. Я сразу же выставил перед собой банку с зельем.

— Как и обещал, привёз лекарство для свинок. Бабка Агафья велела выдавать два раза в день и наказала никому из скотников не пить! — с улыбкой произнёс я, чем вызвал такую же реакцию. Для эффективности собраний важно правильно задать нужный тон.

— Благодарю вас, ваша светлость. Как прошло знакомство с Агафьей? — старик хитро заулыбался. Похоже, он единственный, кто видел Агафью без маскировки, но ему никто не верил.

— Сдаёт сильно, старая. Как бы не померла к лету, — я сразу же решил закинуть удочку. Лучше заранее подготовить людей к возможным переменам.

— Жалко. Какая-никакая, а помощь от неё всё равно имеется. Придётся из молодых кого-нибудь искать, с даром, и отправлять на обучение. Ту же Аксинью, например.

— Это нужно было делать ещё вчера, Павел Матвеевич, — я посмотрел на старосту. — У нас списки есть с одарёнными?

— Ваш отец вёл когда-то, но тогда населения раз в десять больше было. Так что, заново надо.

— Давай тогда по две-три семьи приглашать ко времени. Я их осмотрю. Новые списки сделаю. Кроме лекарей, нам много кто нужен.

— У меня вопрос, ваша светлость, — поднял руку Сергей. — Я по планам мужиков спозаранку проинструктировал, и про конкурс ваш рассказал. Загорелись, вроде, а два часа назад прибежали, говорят, там кто-то ночью половину поля вспахал. Теперь переживают, что у них приз хотят отобрать. Еле успокоил и назад отправил.

А вот про легенду я совсем позабыл. Надо же как-то объяснить, что по ночам вторая смена работает. Кулебину надо сказать «спасибо». Хоть после смерти приносит пользу.

— Да, это мои инициативу проявили. Решили селянам помочь. Хлеб-то один есть будем. Они не участвуют в конкурсе.

— А, ну тогда ладно. Вопросов больше нет.

— По поводу посевной. Сколько у нас урожаев за сезон получается собрать?

— Один, ваша светлость, с тех пор, как ускоряющие рост артефакты испортились. При вас же ещё случилось. Так и живём.

Не думал, что мне когда-то придётся разбираться в растениеводстве. В прошлом, меня интересовали только хищные растения и растения-нежить.

— Нужно засеять больше, чем мы хотели. Скоро придут новые жители, а это — много голодных ртов, которые нужно кормить, пока они не начнут приносить пользу.

— Ну так зерна не хватит, — скривил лицо Сергей. — Снова покупать?

— Да. Сегодня же этим займись. У того же барона Казанцева закупи. Из расчёта увеличения ровно вполовину. И аренду меринов на пару дней продли. Артефакты я найду. Посчитай, сколько денег потребуется и Юрию Степановичу доложи. Я ему кое-какую сумму выделю.

— Ваша светлость, вы хотели определиться с размером выплат по семьям с детьми и жалования дружинникам, — задал неудобный вопрос староста.

Ох, не люблю я казной заниматься, и так с этими подъёмными голова кругом идёт. Тем более, в рублях всё, а не в золоте и серебре. Сколько вообще здесь стоит один раб, лошадь, я имею в виду? Или, например, тарелка супа? Смотрителя за монетой мне нужно. Вот этот староста им и станет. Мужик, вроде, толковый. Не обманет.

— Юрий Степанович, этот вопрос я доверю тебе. Сумма нужна такая, чтоб человеку жить здесь хотелось, но в то же время было желание работать, а не штаны протирать. Напомню, дармоеды нам не нужны! Так что из тех, кто придёт, тоже нужно таких отсеивать.

— Так если семей двадцать припрётся, со своей скотиной! Куда столько денег-то?

— Вообще-то, я рассчитываю на большее количество, а за деньги не переживай — заработал кое-чего, пока в Бастионе служил. Так что готовьтесь принимать людей. Сейчас время такое — выживет тот, кто под крылом и при работе, и они это понимают.

Все четверо снова посмотрели на меня, как на дурачка. Не осознали ещё, что скоро грядут перемены.

— Не забудь один дом побольше оставить под размещение дружины. Там же и арсенал нужно будет организовать.

Юрий Степанович исписал уже два листа бумаги и потянулся за третьим, когда в окно громко постучали.

— Кого там… — староста толкнул окно. — Говори, Зина. Быстрей только, заняты мы.

Женщина с той стороны заохала, но всё же сказала.

— Так люди первые идут, Юрий Степанович. Вон, две телеги по дороге катят.

— В смысле, идут? — староста глянул на часы. — Так обеда ещё нет. Двух часов не прошло. Наши даже вернуться не успели с объезда. Путаешь ты.

— Знаешь что, Степаныч! Сам меня сюда притащил, нарядиться заставил, а сейчас голову кружишь!

— Да не мороси, ты. Сейчас выйду, — староста захлопнул окно и развёл руками. — Ну что ж, первых надо, наверное, вместе встретить. Узнать, что да как.

Мы отложили дела и начали одеваться.

Быстро же клич сработал. Не ожидал такого эффекта от простого письма. Либо, дела у людей действительно плохи, что хватило одной тростиночки, чтобы за неё поскорей уцепиться.

Я накинул куртку и вышел во двор.

К воротам села действительно подъезжали две телеги, гружёные мешками, корзинами и предметами мебели. За первой сидел мужик лет пятидесяти, с усами и в кепке, за второй — женщина, на вид моложе, полноватая, с добродушным, но встревоженным лицом, рядом две девочки-близняшки.

Мужик остановил лошадь прямо в воротах, слез и быстрым шагом направился к нам.

Что-то они странные какие-то. Никакой тебе радости, приветливости, в глазах только испуг и надежда, что здесь им не дадут отворот-поворот. Так выглядят люди, которые бегут от беды.

— Тимош, ты что ль? — староста сощурился, присматриваясь к гостю.

— Стёпка! — вскрикнул мужик, но увидев на моей руке перстень, вытянулся в струну. — Доброго вам дня, ваша светлость! Правду, всё-таки, говорили, что вы вернулись. За спасением к вам вот явился, с семьёй. Не отверните, пожалуйста.

Усач поклонился в землю и отступил в сторону, показывая стоящих позади жену и детей.

— Так ты не от объявления нашего приехал что ли? — удивился Юрий Степанович.

— Какого такого объявления? Я с Подгорного еду. Барона Казанцева вотчина. Проблемы у него. Бандитов понаехало — тьма. Жгут всё, стреляют, со вчерашнего дня. Барон с семьёй и остатками гвардии в особняке засел, а те вокруг, как шакалы. Все деревни расползаются, как тараканы. Это я первый ещё смекнул. Скоро ещё народ побежит. Вон, кстати, едут.

К перекрёстку подходила разношёрстная толпа, одетая кто во что горазд. На плечах мешки и маленькие дети. Следом гружёные телеги. Вдалеке ещё вереница.

Интересно. Как в воду глядел, с этим Казанцевым. Ну что ж, будем разбираться.