Некромант. Архитектор теней

Глава 8

Передо мной стоял еле живой Тютюлин, только как будто десять лет спустя. Глаза почернели. Лицо осунулось и приобрело землистый оттенок. Ноги стали ещё тоньше и тряслись в коленях, а руки лежали на груди, сцепившись в комок узловатыми пальцами.

Да это прям мой клиент. Только проку с такого. Развалится на ходу.

— Извини, что без приглашения, Гриша. Худо совсем стало. Похоже отбегался, — кое-как проговорил Тютюлин и едва удержался на ногах, облокотившись на подножку вездехода.

— Ну почему же, без приглашения? Тебе я всегда рад.

Только сейчас я обратил внимание на водителя, который как-то неуверенно топтался за спиной Тютюлина. Ну надо же! Встреча выпускников какая-то!

— Привет, Гриф, — парень вышел вперёд и протянул руку.

— Воспитанник мой, — кивнул на него Тютюлин. — Попросил подбросить.

— Здравствуй, Краснов, — я с улыбкой пожал руку. — Не думал, что снова увидимся.

— И не увиделись бы. Если б дяде хуже не стало.

— Понятно. Проходите. Обувь можете не снимать, у меня там не убрано.

Я, как гостеприимный хозяин, зашёл первым и сразу же дал знак Игнату, чтоб тот убрал с глаз наших работников. Тем более, один из них до сих пор ходил с разбитой головой. Руки всё никак не доходят починить.

— Чем обязан? — напрямую спросил я, когда помог Краснову усадить Тютюлина на единственный в доме сохранившийся стул.

На самом деле я ждал его, но не думал, что он приедет так скоро. Видимо, болезнь прогрессирует быстрей, чем я думал. Либо её постоянно подстёгивают. Например, очередным проклятьем.

— Для начала, Николай, — склонил голову гость. — По батюшке, Вениаминович. Ну это я так. Ты мне помог. И сказал, что поможешь ещё.

— Я не лекарь, чтоб ты понимал.

— Но ведь в тот раз мне стало легче! — голос Тютюлина сорвался на стон. Он сжался и затрясся мелкой дрожью. Через несколько секунд его отпустило. — Не хочу умирать. Не хочу. Мне и сорока-то нет. Ты говорил, что можешь помочь. Я отплачу. У меня есть деньги и связи. Вот! Взгляни!

С этими словами он кивнул Краснову, и тот выставил на стол высокую шкатулку.

— Что это?

— Пилюли. Боевые модификанты. Ещё много чего. Для себя брал, но ничего не помогло. Всё перепробовал. Дар у меня слабый. Развить хотел. Сейчас уж незачем.

Я приоткрыл крышку и увидел с два десятка пузырьков с продолговатыми таблетками. Некоторые были даже не вскрытыми. О многом я уже слышал, кроме одного.

— Какие именно модификанты?

— Кровоостанавливающие, ночного зрения, кислородные, поисковые. Да всякие. Там подписано.

Я наугад взял один пузырёк и взглянул на этикетку. Кроме предназначения пилюли, в углу стоял штемпель с названием производителя — Новгородский Архимагистрат.

— Здесь больше чем на сто тысяч рублей. У меня ещё есть. Много чего. С Новгородчины заказывал. Отец там мой. В архимагистрате служит, при тамошнем князе.

А мужичок-то оказался с сюрпризом. Высокопоставленный отец, а сам прозябает в жопе мира простым адъютантом у зажравшегося жулика.

— А что отец? Не смог помочь?

— Не смог. Разных лекарей нанимали. Я даже три месяца пролежал в Дивеевских купелях. Всё без толку. Вот, год протянул на побегушках. Больше не могу. Да и Ляхов пропал.

— Ммм! Правда? — я поймал на себе взгляд Игната. Тот пожал плечами и отвернулся.

— Наверное не смог больше на всё это смотреть.

— Наверное. Он хоть и был полным говнюком, но меня держал при себе. Не списывал.

— И слава богу, что не списал, — тут я бы поддержал Ляхова. Скорее всего, у него просто не дошли руки до такой крупной рыбы. А может всё гораздо проще? — Как давно ты его знаешь?

— Кого? Ляхова? Даже не скажу. Он какое-то время плотно общался с моим отцом. Они ветераны третьей магической. На одной стороне были. Потом отец эмигрировал в Новгород, со второй женой, а я остался здесь, с матерью.

— Позволь? — я взял его за руку и сразу же ощутил, как в нём колышется новое проклятье.

— Всё плохо?

— Ну а как ещё? Оставь нас, Миша. Минут на пять.

Когда Краснов ушёл, я взял ведро и сел напротив Тютюлина.

— Коля, я не лекарь. Я не лечу людей. То, что я сделал в прошлый раз, это временно… — я покрутил пальцем, подбирая слова. — Как жар снять, во время лихорадки. Всё равно помрёшь. Отпустит, но на время. Простое лечение здесь не поможет. На тебе необратимое проклятье. Симптомы я снял в прошлый раз, сейчас оно опять на тебе. Поэтому стало хуже.

Я знал, как решить его проблему, но пока он не поймёт, на что действительно готов пойти ради излечения, пользы не будет. Открываться перед каждым я не собираюсь, пока не буду полностью уверен в его намерениях.

Тютюлин уставился в одну точку.

— Он подарил мне портсигар. Два дня назад. После того, как ты помог мне. Вот сука! А в тот раз, зажигалку. Сказал, держи, на здоровье. Ублюдок безногий!

— Ты и куришь ещё? Это ж прямая дорога в могилу.

— Брошу. И до конца своих дней на тебя работать буду. Всё брошу. Всё сделаю. Помоги!

— Слишком долго придётся. Работать. Не устанешь?

— Хоть вечность, — Тютюлин затрясся, но на это раз от возбуждения. Глаза его горели как две домны. Вот теперь верю. Прочувствовал.

— Ты осознаёшь, что будешь полностью зависеть от меня? Умру я, умрёшь и ты, — я не стал уточнять, что в таком случае он не умрет, а станет обычной безмозглой нежитью.

А потом, лет через двести, обратится в некриса, пока не развалится. Их до сих пор можно встретить, например, те же ползучие камни. Все думают, что камни действительно ползать умеют, а это сточенные временем останки некриса. Бедолаги!

— Осознаю.

— Тебе придётся присягнуть мне. Если ты предашь меня, ты умрёшь.

— Я согласен.

— Тогда я расскажу, какой будет твоя жизнь.

Тютюлин подался вперёд.

— Сначала тебе придётся умереть. Физически. А через несколько часов ты очнёшься, но больше не будешь человеком.

Глаза Тютюлина расширились настолько, что едва не вываливались из орбит.

— И кем же я стану?

— Гулем, но только разумным. Ты сможешь бегать, драться, чувствовать, трахать всё что движется, вообщем, будешь жить как обычный человек и служить мне до конца жизни. При этом, ты нисколько не потеряешь в умственных способностях, наоборот, тебе откроются новые горизонты. Ты сам сможешь управлять простейшей нежитью.

— И всё?

— Нет. Ты будешь привязан ко мне и питаться моей энергией. Если конечно не надумаешь сбежать…

— Но тогда я умру.

— Всё верно.

— А гуль… это же противозаконно. Вся некромантия вне закона! — сказал Тютюлин и только потом понял смысл сказанного. — Ты — некромант⁈

— Верно. И первое. И второе, — улыбнулся я. — Но это не так страшно. Не надо её боятся. Это просто один из видов магии.

— Я согласен. Сделай это сейчас. Нет сил больше. Пожалуйста…

Договорить он не успел. Я взял его за руку и одномоментно вынул из него все жизненные силы, трансформировал их в некротические и вернул обратно. Очередное проклятие я снова забрал. Нежити оно нипочём, а вот для меня лучше всяких денег.

Тютюлин сполз по стулу, а я почувствовал, как в меня вливается энергия Минерала.

Миша и Игнат сразу же подбежали и, ухватив того под руки, потащили к кровати.

— Что ты сделал? — на лице Краснова отразилась тревога.

Я пожал плечами.

— То, что он просил. Проснëтся часа через три. Может четыре. И будет как новенький.

— Если это так, я буду…

— Тебе лучше ехать домой, к родителям, и заняться семейными делами.

— Я останусь с Николаем Вениаминовичем. Вдруг что понадобится. Родителей у меня нет. Только он.

— Тогда тебе придётся сделать выбор. Николай Вениаминович теперь работает на меня.

Краснов обвёл взглядом холл, посмотрел на лежащего Тютюлина, взглянул на Игната, тот как раз пыхтел над дверью, через которую пытались выйти спешащие на работу зомби-бандиты, и остановился на мне.

— Сколько у меня времени на раздумья?

— Оно уже вышло.

— Я останусь с Николаем Вениаминовичем и сделаю всё, что от меня потребуется, — снова повторил он.

— А Игнат. Помнится, вы с ним не очень ладили. Сейчас он тоже работает на меня.

— Переживу. К тому же, я пересмотрел своё отношение ко всему, что меня окружает.

Верность — это хорошо. Гибкость ума — тоже. Именно это мне и нужно. Посмотрим, как ты пройдёшь проверку.

— Тогда заводи своего зверя. Поедем с населением знакомиться!

— И как же ты с Тютюлиным оказался? Ты ж аристократов терпеть не можешь. Меня даже убить хотел.

Вездеход медленно переваливался через болотные кочки. Мы ехали по единственной дороге в самую удалённую от поместья деревню, и судя по карте, оставалось нам ещё три километра. Чтобы не терять драгоценное для меня время, я решил разговорить моего бывшего врага. Решение я по нему ещё не принял.

Краснов смутился, но ответил сразу.

— Я их и сейчас ненавижу. Когда отца убили, все от нас отвернулись. Никто на работу не брал. Мать тоже потом умерла. И сёстры. Николай Вениаминович только помог. Приютил. Он же тоже несемейный был. Мне двенадцать стукнуло, когда он к себе забрал.

Ты посмотри, что ни история, то драма. Один брошенный, другой сирота. Что мне с ними делать? С Тютюлиным-то понятно. Он теперь в семье. А вот этот…

Я взглянул на тавро Изиды. Круг почти окрасился в чёрный цвет. Не убавить, не прибавить.

— А в Бастион чего полез?

— За Николаем Вениаминовичем присматривать. Когда он заболел, его туда перевели. Там обеспечение хорошее. Должно было быть. С аномалией всё же рядом. А в итоге — хрен. Хуже только стало.

— А пилюли тебе наверное тоже Николай Вениаминович дал. У него, я смотрю, нужды в них не было.

— А ты бы сыну своему не дал? Если б он всю жизнь слабым был и защитить никого не мог.

— Ну слабым ты точно не был. Выжил же.

— Не был бы слабым, сейчас бы сёстры со мной были, а не в могиле.

— Понятно. А кем был твой отец? Как он умер?

Краснов на минуту замолчал.

— Водителем и был. У барона одного. Их вместе взорвали. Барон выжил, а отца зажало, так тот только бумаги свои забрал и сбежал. Сгорел, в общем, отец.

— Фамилия как?

— Краснов же!

— Я про барона. Вот здесь левее возьми. Нам туда надо.

— Сироткин. Имя не помню.

— Не слышал о таком, — в голове шевельнулись воспоминания. Кабинет Ляхова. Досье. Сухая выдержка из уголовного дела. Да быть такого не может! — Вообще-то, помню.

Вездеход встал как вкопанный, а я чуть не пробил головой новое окно. Импульсивный, однако.

Через секунду машина двинулась дальше.

— Ты знаешь где он⁈ Я его всю жизнь ищу. Кто-то говорил, что он уехал. Имя сменил.

— К сожалению, это правда. Его ты больше никогда не увидишь. Так что можешь больше не думать о мести, — я некоторое время раздумывал, стоит ли рассказывать парню правду. — Он умер.

— Ты его…

Ответить я не успел, да и помнил смутно. Вездеход выехал на холмик, и впереди показался угол бревенчатого дома. Грязи здесь, конечно, кошмар. Чтоб заселить эти места людьми, нужно сначала разобраться с дорогами. Летом и зимой это не проблема, а вот по весне… Не сидеть же из-за этого по избам.

Кедровка — так по документам называлась эта деревушка. Тридцать дворов. Коровник. Водяная мельница. Хозпостройки. И семьдесят три жителя… числилось по переписи. По факту — ноль. Неудивительно.

Сейчас это место больше напоминает кладбище. Одни печные трубы да обугленные остовы построек.

Всё под снос.

Я внёс новые данные в отцовский журнал и поставил напротив них три восклицательных знака. Место хорошее. Река рядом. Поля. Дорога сносная, для вездехода. До аномальных зон, если я правильно сверил две карты, достаточно далеко. Но слишком много некротической энергии. Для меня это конечно не проблема, а вот для людей… Даже Миша почувствовал. Вон, на кресле ёрзает, как будто шилом в жопу ткнули.

Сгорело здесь много. В основном, скот, но есть и люди. Кого-то даже не похоронили, как полагается.

Ну что ж, я знал куда еду.

Мы медленно проехали по центральной улице и, не останавливаясь, отправились в следующую деревню.

Нижние Куличи были всего в километре от Кедровки. Внешне они мало чем отличались, за исключением того, что все дома здесь были целыми, а у одного даже из трубы шёл дым. Река делила деревню на северную и южную части. Причём, южная часть выглядела богаче. Дворы побольше. Постройки разные. А в целом, ничего, кроме двенадцати избушек, здесь больше не было.

На сигнал вездехода вышла бабка, махнула на нас рукой и хлопнула дверью.

Итого. Деревня Нижние Куличи. Один житель. Примерно.

— Весело тут у вас, — нарушил гнетущую тишину Миша. После известия, что граф умер, парень немного просветлел. Отпустило.

— Зато спокойно, — ответил я и указал пальцем на кладбище, видневшееся между посадок. — Нужно заехать.

Никого, конечно, поднимать из могил я не собирался. Просто решил проверить одну догадку, которая подтвердилась сразу же, как только я прошёлся по неровным рядам старых, давно заброшенных, могилок.

Самое позднее захоронение датировано тридцатью годами ранее. Получается, что деревня вымерла задолго до моего рождения.

Что это даёт? Да ничего! Как говорил один мой знакомый некромант, «У этого кладбища определённо есть зона роста!»

— А там что? — Миша ткнул пальцем в просвет между деревьями, метрах в ста от нас. Снега на полях уже почти не осталось, а в том месте всё ещё белели сугробы.

Не успели мы остановиться, как стекло покрылось узорами, а под колёсами затрещала мёрзлая земля.

Аномалия. Где-то рядом открывается пробой.

— Хорошо сработано. Чуть прорыв не прозевали.

— Я их изучал, перед Бастионом. Думал опытным чистильщиком стать.

— И как? Много о них узнал?

— Да как сказать. Этот пока нулевого уровня. Если морозный, то скорее всего нейтральным и останется. Или сразу не ниже пятого стрельнет. Редко, но бывает.

Вообще, места сопряжения двух миров — это всегда опасность. Но зато есть шанс найти ценный артефакт или собрать редкие трофеи. Те же хрусталики, например.

А Краснов молодец. Люблю узких специалистов. Когда я начну массово заниматься зачистками пробоев, мне понадобятся такие люди.

Наверное, сейчас самое время для проверки.

Я достал с заднего сиденья рюкзак и положил его на колени. Конечно, есть вероятность, что Краснов отреагирует не совсем так, как надо, но мне нужно было убедиться.

— Откуда здесь эта тварь? — парень выхватил нож, когда я достал маленькую нежить.

— Это не тварь, а Хрустик, и если ты хочешь остаться с Николаем Вениаминовичем, тебе придётся с ним подружиться.

Краснов нехотя убрал нож, но глаз с моего помощника не отводил. Ничего, привыкнет. У всех так, в первый раз.

Между деревьями и вправду намечался пробой. Он ещё не открылся, но подоспели мы вовремя. Селить людей рядом с такими штуками нельзя. Вырвется какая-нибудь ранговая тварь и сожрёт всех крестьян. Потом сюда уже никто не сунется — молва пойдёт.

А вообще, по-хорошему нужно выставлять соглядатаев и держать это место на контроле. Благо, что Минерал позволяет мне это сделать. Тонкие нити энергии и сейчас долетали до меня.

В данном случае, из места сопряжения вышло несколько лохматых тварей, размерами не больше зайца и с непропорционально большими клыками. Да и прыгали они так же.

Ничего ценного, кроме одного хрусталика, с убитых монстров не выпало, поэтому я быстро обратил их в нежить и подцепил к себе ментальной связью. Теперь я смогу видеть их глазами. Вернусь домой, соберу эти нити в пучок и присоединю к руне слежения. Для неё кстати нужно изготовить постамент.

Удобная штука. В моём мире некроманты такие использовали повсеместно. Не нужно всех шпионов держать на ментальной узде — подошёл к руне, проверил нужную связку и пошёл по своим делам.

Пушистиков я отправил в разные концы. Пусть приглядывают теперь уже за моими землями.

Через пару километров на холме показались домики.

Верхние Куличи, самая большая из всех моих деревень, насчитывала почти пятьдесят дворов. Кроме этого значились молельный храм, магазин, птицеферма и конюшня. Полей тоже было достаточно, а вот река от этих «куличей» убежала аж на полтора километра, зато был пруд, аккурат меж двух холмов.

Жителей я не встретил, но перед выездом заметил на столбе объявление «Уехали в сельсовет на встречу его светлости, графа Григория Афанасьевича Пугачёва» и снизу приписка — Семён, Семён, Глафира и Степан.

Оригинально.

Итого по трём деревням — пять человек. И, как я понимаю, все уже давно на пенсии.

Зато село Ваганьковское встретило меня как полагается.

Прямо посреди местной площади стояли столы. Над головой блестели яркие ленты. Везде, куда ни глянь, улыбающиеся люди.

В воздухе витал запах жареного мяса, пирогов, самогонки и квашенной капусты.

Мы вышли из вездехода и направились к ярко разукрашенной арке, обозначающей вход на площадь. По обе стороны начали выстраиваться жители. Мужики, женщины, дети. Несколько почтенных старцев. Где-то заиграла гармошка. Затянула песню голосистая баба.

Вот как оно выглядит, настоящее гостеприимство!

В памяти полетели образы из прошлой жизни Григория. Танцы. Гуляния. Заливистый девичий смех. Романтические вечера. Страстный поцелуй, на берегу пруда. Что? Аксинья? Да ну нет!

И тут из толпы вышел парень в телогрейке и, не говоря ни слова, со всей дури влепил мне по уху.