Некто или нечто?

Глава восьмая Xрипка ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Январь 1892 года. Дмитрий Иосифович Ивановский просматривает только что полученный из Германии очередной номер бактериологического журнала… Извещение от издателя: «Редактор «Centralblatt tur Bakteriologie» д-р Ульворм, к сожалению, в течение рождественской недели болел гриппом и поэтому не был в силах своевременно подготовить к изданию очередной номер».

Ивановский невольно улыбнулся: какой аккуратный народ немцы; опоздание журнала для них событие столь чрезвычайное, что они считают необходимым объяснить читателям истинную причину этого прискорбного происшествия… Да, грипп, инфлюэнца. Странная болезнь. Распространяется подобно лесному пожару в летний ветреный день. Нынче кашляет, хрипит и чихает едва ли не половина Петербурга. Кажется, года три назад один русский врач открыл, наконец, микроб, будто бы вызывающий грипп. Назвали его, этот микроб, палочкой инфлюэнцы. Может быть, и палочка… Ее видно в микроскоп. А Ивановского интересуют сейчас только те возбудители, которые проходят через бактериальные фильтры, которых не разглядишь при самом большом увеличении. Ему через месяц выступать в Академии наук с сообщением о мозаичной болезни табака.

Минуло 40 лет. Грипп разгуливает по нашей стране, дает вспышки в Центральной Европе, в Скандинавии, в США. Что же, так и не удалось за четыре десятилетия одолеть палочку инфлюэнцы? Да нет, видимо, не в палочке дело. Все больше ученых приходят к выводу, что болезнь вызывается вовсе не ею. Палочку инфлюэнцы чаще всего не находят в носоглотке больных — там, где зарождается грипп. Один польский профессор сердито пишет: «Мы не знаем, чем вызывается грипп; он является, по-видимому, одним из наиболее темных заболеваний».

1933 год. Быть может, не бактерия, а вирус вызывает грипп? В Англии, в Национальном институте медицинских исследований, трое врачей — Смит, Эндрюс и Лейдлоу — занялись проверкой этой догадки. Они усердно фильтруют через свечу Шамберлена смывы, взятые из носоглотки гриппозных больных. Если пролитая через свечу Шамберлена жидкость окажется заразной, то возбудитель, в ней содержащийся, может быть только вирусом: все микробы, споры грибов и всякие иные паразиты оседают в фильтре.

Профильтровали. Теперь надобно заразить кого-нибудь гриппом при помощи отфильтрованной жидкости. Но кого? Не табачное же растение, как это делал Ивановский?! Человека? Нельзя, запрещено. Попробовали крысу, ввели ей в нос жидкость, пропущенную через фильтр. Крыса не заболела. Еще одну крысу. И еще. Нет, крысы не заболевают. Это может означать, что смыв, профильтрованный через свечу Шамберлена, не содержит никакого заразного начала и, следовательно, грипп вызывается не вирусом. Но ведь не исключено и то, что крысы просто не подвержены гриппу? Попытались тем же способом заразить морских свинок, благо заразного материала хватало с избытком, в Англии в том году была сильная эпидемия гриппа… Ни одна свинка гриппом не заболела.

И вот однажды, когда ученые советовались между собой, как быть дальше, Лейдлоу сказал:

— У нас в лаборатории есть ведь еще хорьки, помните, мы на них изучали чуму собак? Попробуем?

Нескольким хорькам ввели в нос смывы, взятые у доктора Смита — он в это время заболел гриппом. Прошло два дня. У всех зараженных хорьков повысилась температура, стали слезиться глаза, появился сильный насморк. Зверьки отказывались от пищи, тяжело дышали и не вставали с места. Типичная для гриппа картина!

Как-то сотрудник лаборатории доктор Стюарт Харрис, наблюдавший за подопытными животными, наклонился над больным хорьком. Зверек вяло повернул голову и вдруг сильно чихнул Харрису прямо в лицо.

— Да, — хладнокровно сказал Харрис, вытирая лицо платком, — отличный случай проверить пути передачи гриппозной инфекции.

Через два дня у доктора Харриса объявился жесточайший грипп. Его уговорили отправиться домой и лечь в постель, предварительно взяв у него смывы из носоглотки.

Между тем опыты продолжались. Английским докторам удалось перенести (пассировать) грипп от хорька к хорьку 26 раз (от первого заражали второго, от второго третьего и т. д.). При этом заразные свойства возбудителя не ослаблялись, а, наоборот, даже усиливались: первые из зараженных хорьков, перенеся болезнь, выживали, а из последней партии некоторые погибли. Вспомним, что возбудитель табачной мозаики, «дедушка» всех вирусов, проявил подобные же свойства: сколько бы раз Ивановский ни переносил болезнь от растения к растению, заразные свойства возбудителя от этого не ослабевали.

И еще такие опыты поставили англичане. Рядом с клетками, в которых сидели больные гриппом хорьки, поместили несколько клеток со здоровыми зверьками. Через два-три дня здоровые хорьки стали чихать, кашлять, — одним словом, у них проявились все признаки болезни. Так было неопровержимо доказано, что грипп — «летучая» инфекция, что его легко схватить буквально в воздухе. Недаром же утвердилось это коротенькое название — «грипп», от французского — схватывать.

Советские вирусологи Л. А. Зильбер и А. А. Смородинцев подтвердили тогда же, в тридцатые годы, вывод англичан, что возбудителем гриппа является вирус, а не бактерия. Зильберу в Москве и Смородинцеву в Ленинграде удалось заразить гриппом в ходе опытов не только хорьков, но белых мышей и крыс.

Один вирусолог назвал грипп «болезнью толпы». В наши дни вирус гриппа действительно «подхватывают» во время эпидемии чаще всего в переполненном трамвае, в поезде метро, в тесном фойе кинотеатра, битком набитом ожидающими сеанса зрителями. Гриппозный больной, не уложенный в постель, способен ежечасно заражать до пятнадцати человек. Естественно, что в огромном городе эпидемия распространяется очень быстро. Возможно, поэтому многие считают, что грипп — болезнь нашего века, что в добрые старые времена она, если и была известна, то не вызывала больших эпидемий и вообще мало беспокоила человека: почихал, покашлял, да и встал на ноги.

Так ли это?

Известный русский бактериолог, почетный академик Н. Ф. Гамалея говорил, что грипп, наряду с чумой, сыпным тифом, оспой, «составлял ту грозную силу моровых поветрий, которые несли ужас и смерть народам».

Звучит неожиданно: грипп и чума ставятся на одну доску. Но ученый ничуть не преувеличивал.

Первое достоверное описание пандемии гриппа (пандемия — эпидемия, охватывающая целые континенты) было сделано в 1173 году. Это не означает, что человечество не знало гриппа до того. В пятом веке до нашей эры знаменитый греческий врач Гиппократ описал болезнь, весьма схожую с гриппом.

Одна за другой проносились эпидемии гриппа по странам Европы, Азии, Африки. У разных народов болезнь фигурирует под разными названиями: английская потовая горячка, овечий кашель, инфлюэнца, костолом, хрипка, испанка… Как и другие поветрия, грипп сопровождал войска в походах, добивая тех, кто оставался в живых после сражения. В XV веке, когда в Англии царила междоусобица, грипп напал на войска (тогда-то болезнь и назвали английской потовой горячкой). Умирали в некоторых местах девять десятых заболевших — больше, чем от оспы. В том же XV веке грипп проник в Россию, где назван был костоломом. Русский летописец кратко и выразительно перечисляет симптомы болезни: «кости хрустят, все суставы трещат, мысль изменяется».

Кто только не пытался разгадать причины, вызывающие грипп! Итальянские средневековые астрологи дали болезни название, которое употреблялось вплоть до двадцатого века, — инфлюэнца (влияние). Гадатели-звездочеты считали, что внезапные вспышки болезни вызываются влиянием сверхъестественной силы, исходящей от звезд…

Восемнадцатый век. За 1729 год в Лондоне умерло от гриппа около ста тысяч человек. В течение одной недели эпидемия унесла больше лондонцев, нежели чума, вспыхнувшая в Англии в предыдущем веке. Париж, Вена, Рим. В каждой из этих европейских столиц от гриппа умерло в эпидемию 1729 года 60000 человек. Итальянские города Равенна и Феррара, а также густонаселенные места вокруг них вдруг опустели: от инфлюэнцы стало умирать здесь такое множество людей, что оставшиеся в живых попросту убежали, бросив свои дома. В ту же пору подверглась нападению гриппа молодая столица России. Петербургская медицинская канцелярия издала указ о мерах борьбы с болезнью. В этом указе грипп именуется катарральной лихорадкой, которая передается посредством «особого заразительного начала и парами вредительными». Указ предписывал «улицы, домы и покои чисто содержати». Далее говорилось, что «здоровых от больных развести надобно»; рекомендовалось строить за городом «домы… в которые бы больных относить можно».

Девятнадцатый век. Уже ушла из Европы чума, уже не грозит людям, принявшим дженнеровскую вакцину, оспа. А инфлюэнца не отступает — девять раз возникали на протяжении столетия пандемии гриппа; последняя — та, которая уложила в постель под рождество редактора микробиологического журнала доктора Ульворма.

Век двадцатый. Весна 1918 года. Советская Россия только что вышла из войны. Но на Западном фронте бои с немцами продолжаются. Во Франции высадился американский экспедиционный корпус — подкрепление для войск Антанты. Вскоре среди прибывших из-за океана солдат вспыхнула какая-то лихорадка. Болезнь проникла и в другие части. За полгода от нее умерло около двенадцати тысяч солдат и офицеров. Отпускники развезли болезнь по всей Европе; проникла «лихорадка» и в Советскую Россию. Так возникла знаменитая «испанка». Переболели ею во всем мире 550 000 000. Умерло —25 000 000 человек, в два с половиною раза больше, чем погибло на всех фронтах первой мировой войны. Одна только Индия потеряла от этой эпидемии 5 000 000 людей.

«Испанка» была просто гриппом. И зачиналась-то она вовсе не в Испании, а в Северном Китае. Оттуда проникла в Соединенные Штаты. А потом уже, на судах экспедиционного флота, в носоглотках солдат, вирус пересек Атлантику и распространился по Европе. Почему же все-таки этот грипп назвали «испанкой», а не «китаянкой», скажем?

В ту пору цензура воюющих стран запрещала публикацию сообщений об эпидемиях, чтобы не вызвать паники на фронте и в тылу. Испания в войне не участвовала и, разумеется, испанские газеты, не стесненные цензурой, вовсю расписывали странную лихорадку, косившую без разбора и солдат, и детей, и женщин, и стариков.

В 1957 году возникла пандемия гриппа — всеобщая эпидемия, — обошедшая весь мир. Переболело на сей раз 2 миллиарда человек — две трети человечества. В одних только Соединенных Штатах Америки болели 80 000 000. Вирус теперь стал передвигаться быстрее, он пользуется чужими крыльями: экипажи самолетов и воздушные пассажиры могут доставить его за один день на другой конец света. В конце прошлого века для распространения пандемии гриппа на все континенты понадобился год. В 1957 году грипп обошел планету за полгода.

Пандемия 1957 года возникла тоже в Китае. Оттуда грипп занесли в соседний Гонконг. Ну, а из гонконгского аэропорта воздушные пути ведут во все концы света. На этот раз грипп получил более точное географическое название: азиатский.

Если от «испанки», которой переболело полмиллиарда людей, умерло 25 миллионов человек, то сколько жизней унес азиатский грипп 1957 года? Наверное, раза в четыре больше, миллионов сто? Нет, нет… В 1957 году от гриппа умерло миллион человек, в том числе в США — 80000. Тоже немало, но все-таки в 25 раз меньше, чем от «испанки».

Что же случилось? Подобрел или ослаб вирус? Ничуть не бывало, он так же свиреп. Значит, наука нашла такие лекарства, которые убивают вирус прежде, нежели он, размножившись, убьет человека? Тоже нет! Картина болезни остается такой же, какой она была во все времена.

Почему же все-таки умирает во много раз меньше людей, если болезнь протекает в такой же форме, как прежде! И, с другой стороны, почему наука, одолевшая оспу и желтую лихорадку, тоже вызываемые вирусом, никак все же не может избавить человечество от пандемий гриппа?

Чтобы разобраться во всем этом, надо познакомиться поближе с миром вирусов, каким он видится науке теперь, спустя три четверти столетия после открытия Ивановского. Нужно присмотреться, в особенности к возбудителю гриппа. В странном мире сверхмалых созданий гриппозный вирус выделяется еще своими, ему одному присущими, странностями.

Все в нем, в любом вирусе вообще, необычно, неожиданно. Его никак не уложить в «Систему природы» Линнея, его строение и повадки не согласуются с устоявшимися понятиями о живом и неживом.

Все живые организмы на нашей планете — от кита до бактерии — состоят из клеток. С тех пор, как в прошлом веке была сформулирована клеточная теория, это всегда считалось неоспоримым. Клетка — крохотный комочек живой материи, протоплазмы, заключенный в тончайшую оболочку. Содержимое комочка неоднородно. Под оболочкой действует слаженная система органоидов — своего рода органов клетки. Внутри клетки заключено ядро с хромосомами; хромосомы хранят в генах, наследственных единицах, все признаки и свойства организма, передаваемые от поколения к поколению; митохондрии — они вырабатывают энергию, потребную клетке для многочисленных химических реакций, идущих в ней непрерывно; микросомы, занятые сборкой белковых молекул. Живая клетка способна размножаться, образуя делением две новые клетки, абсолютно во всем повторяющие исходную.

Вирус — всякий, не только гриппозный, отличен от всего живого тем, что не имеет клеточного строения. Он лишен протоплазмы, у него нет ни ядра, ни хромосом, ни митохондрий, ни микросом, ни оболочки. Он не способен размножаться ни делением, ни каким-либо иным способом, известным в живой природе…

Значит, он просто неживой, этот вирус?! Оставим этот вопрос на потом. Лучше посмотрим, из чего же все-таки состоит вирус. Оказывается, из двух веществ, без которых немыслима жизнь, которые являются главными, наиважнейшими в живой клетке, в протоплазме: из молекул белков и нуклеиновых кислот.

Вирусы, поражающие растения, обычно устроены сравнительно просто. Они похожи на огромную молекулу, состоящую только из белков и нуклеиновой кислоты. Вирус табачной мозаики напоминает карандаш. Длина его 300 миллимикрон, ширина —15 миллимикрон. Грифелем этого карандаша служит рибонуклеиновая кислота, чехлом, футляром — белки. Какую бы форму ни принимал тот или иной вирус — шарика, нити, головастика, — нуклеиновая кислота защищена у него всегда белковым футляром.

Вирусы, которые вызывают болезни человека и животных, обычно содержат, помимо белка и нуклеиновых кислот, еще и некоторые другие вещества. В составе нашего вируса гриппа 63 процента белков, 24 процента жировых веществ, 12 процентов углеводов и один процент РНК (рибонуклеиновой кислоты).

Вирус — несомненный паразит, он может существовать только за чужой счет. Но и паразитизм его тоже особенный. Бактерии, грибы, простейшие живут, развиваются в тканях, в крови, в кишечнике, на коже человека. Вирус способен размножаться только внутри живой клетки. Вне клетки он выглядит просто молекулой. Вот почему Ивановскому не удалось размножить возбудителя табачной мозаики ни на бульоне, ни на агар-агаре, ни на других питательных средах. Только живые клетки табака и некоторых других растений из семейства пасленовых — ничто другое возбудителю мозаики не подходит.

Вирусы, вызывающие болезни человека и животных, проникают отнюдь не в любые ткани: каждый выбирает себе клетки по вкусу. Вирусы бешенства и дикования поражают клетки нервной ткани. Вирус гриппа размножается в клетках верхних дыхательных путей — носа, глотки, трахеи, а также в легких. Есть вирусы, поражающие только бактериальную клетку, и ничто другое.

Проникнув через оболочку в протоплазму клетки, вирус начинает там размножаться. Но как? Любой паразит, питаясь соками хозяина, размножается в чужом организме самостоятельно — делением, спорами. А вирус? Ведь он не имеет клеточного строения, как бактерия, а для воспроизведения себе подобных природа наделила его особенными приспособлениями.

Так вот: вирус попал внутрь клетки. Дальше возникают события прямо-таки непостижимые. Вирус исчезает в недрах протоплазмы, растворяется, словно бы его и не было вовсе. Спустя некоторое время вирусные частицы вновь начинают формироваться в протоплазме: нуклеиновая начинка обретает белковый чехол, частицы приняли прежнюю форму. Но теперь они штампуются в огромном количестве и покидают клетку, в которой сформировались, чтобы поразить соседние клетки.

Размножение вирусных частиц внутри клетки, по мнению некоторых ученых, напоминает скорее сборку из готовых элементов. Поразительнее всего здесь вот что. Проникнув в клетку и растворившись в ней, любой вирус, по-видимому, перестраивает, переналаживает весь ее аппарат, понуждая его воспроизводить не белковые молекулы данного организма, а враждебные ему вирусные частицы. Это не похоже на обычный паразитизм. Тут вторгшийся со стороны болезнетворный агент ведет себя как новый хозяин клетки…

Именно так ведет себя в живой клетке и вирус гриппа — шарик диаметром около ста миллимикрон. У него есть, впрочем, особенность: он склеивает между собой эритроциты, — красные кровяные тельца, содержащие гемоглобин, — образуя из них комки.

В средние века какие-то богословы долго спорили между собой о том, сколько чертей может разместиться на острие иглы. В наши дни один досужий исследователь подсчитал: на кончике швейной иголки можно уместить 15 000 вирусов табачной мозаики. Вероятно, и частиц гриппозного вируса уляжется на острие иглы столько же. Но не в этом дело. Черту во всех легендах приписывают способность менять обличье. Вирус гриппа в этом отношении куда сноровистее любого беса! Он столик, этот вирус. Он — оборотень.

Вирус гриппа, вторгаясь в живой организм, встречает яростное сопротивление защитных его сил. Стоит только возникнуть болезни, как в селезенке, в костном мозгу, в печени, в лимфатических железах и в других внутренних органах начинает формироваться армия антител. Антитела — это белковые молекулы, обороняющие организм от чужеродных белков. А вирусная частица как раз и снабжена белковой скорлупой, покрытой ворсинками. Ими вирус присасывается к оболочке клетки, повреждая ее и проникая затем внутрь.

Антитела устремляются к ворсинкам, связывают их попарно, не дают возможности присосаться к клетке. Можно представить себе, сколько антител должен вырабатывать организм — ведь вирус, захватив клеточный аппарат, фабрикует миллиарды и миллиарды болезнетворных частиц. Разрушив одну клетку, они не остаются на ее обломках, а стремятся проникнуть в соседнюю здоровую клетку. И антитела должны этому воспрепятствовать.

Картина этой поистине драматической схватки антител с вирусными частицами вызвана к жизни не соображением ученого. Она увидена в электронный микроскоп.

При гриппе антитела вырабатываются в организме гораздо быстрее, чем при других болезнях. Уже через три — пять дней после начала болезни в крови больного обнаруживаются свободные бойцы защитной армии, которые не находят объектов для атаки. Именно потому грипп, бурно начавшись, быстро обрывается, если не возникли осложнения в виде других заболеваний.

Но вот болезнь прошла, вирус побежден, изгнан отовсюду. На месте разрушенных клеток, выстилающих дыхательные пути, где свирепствовал вирус, быстро вырастают новые клетки. А между тем организм продолжает вырабатывать антитела, насыщая ими кровь и межклеточные соки. И новые молодые клетки в дыхательных путях уже недоступны для вируса гриппа, они надежно защищены антителами. Так возникает невосприимчивость переболевшего организма — иммунитет. Иммунитет может длиться полтора — два, а иногда и три года. Но ведь случается иногда, что человек переносит грипп дважды в году!

Известно, что люди, перенесшие в детстве корь, ветряную оспу, скарлатину, дифтерию, вторично ими не заболевают. Возможно, что человеческий организм выработал бы постепенно такую же стойкую, длительную невосприимчивость и к гриппу: переболел однажды, и с плеч долой. Возможно, если бы не дьявольская способность вирусного гриппа менять свое обличье.

Наука выявила целое семейство возбудителей гриппа. Пока что известны три главных представителя семейства, три типа. Они обозначаются первыми тремя буквами латинского алфавита. Тип А — тот, который открыли в 1933 году трое англичан. Тип В открыли в 1940 году, независимо друг от друга, двое американских ученых — Фрэнсис и Мэджил. В 1949 году американец Тэйлор открыл гриппозный вирус С. Самые крупные эпидемии, начиная с конца прошлого столетия, вызваны вирусом А.

Но это еще не все. А и В гуляют по свету в разных вариантах. В 1947–1949 годах по многим странам прошла крупная эпидемия гриппа. Виновником ее был вирус А, но не совсем тот, который открыли в 1933 году. Назвали этот новый вариант вирусом А₁. Спустя десять лет разразилась пандемия азиатского гриппа, обошедшая весь мир и уложившая в постель 2 000 000000 людей. Опять виновником оказался вирус А, но отличный от своих предшественников. Дали ему имя А₂. Интересно, что к тому времени, к 1957 году, А₁ исчез совсем.

Ни сам больной, ни окружающие его, ни даже лечащий врач не могут определить по течению гриппа, какой вирус вызвал болезнь: А, В, С, либо один из вариантов того или иного типа. Картина болезни во всех случаях одинакова (разумеется, с учетом того, что грипп может протекать в легкой или тяжелой форме, с различными осложнениями или без оных). По внешнему виду различить типы и варианты вируса тоже невозможно — тут пока что и электронный микроскоп бессилен. Ведь достаточно поменяться местами двум молекулам в цепочке нуклеиновой кислоты, и вирус уже обрел новые черточки, он уже отличен от своего предшественника.

И все-таки все типы, все варианты гриппозного вируса улавливаются и классифицируются достаточно точно. На помощь приходит лабораторный анализ сыворотки крови (сыворотка — это плазма крови, лишенная фибрина, белкового вещества, способствующего ее свертыванию).

Мы уже знаем, что грипп вызывает в организме человека образование антител — защитных сил, вступающих в борьбу с вирусом. Антитела создают невосприимчивость, иммунитет к новому заболеванию гриппом. Но беда в том, что иммунитет действителен только против одного варианта вируса. Потому-то человек, переболевший гриппом A₁, может весьма скоро занемочь от вируса В или А₂. При каждой новой эпидемии, вызванной новым вариантом вируса, организму приходится снаряжать новую армию антител.

Теперь вернемся к анализам сыворотки крови, с помощью которых выявляются типы гриппозного вируса. Эти анализы проводятся в специальных лабораториях, где хранятся разновидности вирусов, собранные за несколько десятков лет, начиная с 1933 года, и где для каждой разновидности приготовлены сыворотки крови, содержащие антитела. Это свидетели, уличающие вирус гриппа в принадлежности к той или иной разновидности.

Предположим, что в городе Н. после некоторого затишья стали учащаться случаи заболевания гриппом. Какой же вирус пожаловал на сей раз к нам в город? Если разновидность — А₂, вызвавшая сильную эпидемию, которая затихла несколько месяцев назад, то не так страшно: добрая половина жителей переболела этой формой гриппа, у них образовался иммунитет и серьезной новой вспышки не будет. Ну, а если откуда-нибудь завезли вирус типа В или еще какую-либо разновидность? Тогда надо принимать меры против новой эпидемии, которая может вот-вот вспыхнуть.

Анализами, которые проводятся непрерывно в сотнях лабораторий мира, удалось выяснить, что вирус по существу все время меняется.

В пятидесятые годы в разных странах созданы были центры по изучению гриппа. Они обмениваются информацией через Всемирную организацию здравоохранения. Ученые, внимательно следя за вирусом, могут теперь предугадывать приближение эпидемии.

Так ли уж опасен грипп, если от него умирает все меньше и меньше людей? Опасен и даже весьма. Вирус гриппа вырабатывает ядовитые вещества, которые подавляют защитные силы человеческого организма. И всяческие стафилококки, стрептококки, пневмококки часто этим пользуются, вторгаясь в ослабленный организм, вызывая тяжелые осложнения: бронхит, плеврит, ангины, воспаление легких. Очень опасен грипп для маленьких детей и для стариков, у которых ослаблены сердце и кровеносные сосуды.

В былые времена грипп уносил так много жизней именно потому, что медицина не располагала достаточными средствами для борьбы с осложнениями. Особенно много людей погибало от воспаления легких. Теперь больным гриппом нередко назначают антибиотики. На самый вирус они не действуют, но зато предупреждают осложнения, в первую очередь воспаление легких.

В борьбе против гриппа наука и народная медицина испробовали сотни лекарственных средств. Ни одно из них не достигало цели в полной мере. В 1937 году известный советский вирусолог А. А. Смородинцев предложил использовать противогриппозную сыворотку. Она содержит антитела, которые мешают вирусам проникнуть в клетку. Сыворотка хорошо действует в начале заболевания, когда вирус не успел еще захватить большинство восприимчивых клеток.

Пока еще не создан препарат, убивающий вирус. Это очень нелегкая задача. Мы ведь видели, что вирус растворяется внутри клетки, становится как бы составной ее частью, перестраивая весь ее аппарат. Как тут сделать, чтобы лекарство обезвредило нуклеиновую кислоту вируса, не причинив вреда нуклеиновым кислотам самой клетки?

Не меньшие трудности возникли, когда ученые попытались создать предохранительную вакцину против гриппа, подобную тем вакцинам, которые так надежно защищают человека от оспы, от желтой лихорадки. Мы уже видели, как дьявольски изменчив гриппозный вирус. Создашь вакцину, защищающую от известных науке видов, а там, глядишь, появились другие. Дело еще и в том, что есть множество так называемых простудных заболеваний, которые похожи на грипп и тоже вызываются вирусом, но совсем другим. Исследователи уже насчитали более ста других вирусов — виновников заболеваний, сходных с гриппом. Что же, приготовлять и впрыскивать людям сто вакцин? Создавать одну вакцину, состоящую из ста компонентов? Ни то, ни другое, очевидно, невозможно.

Но все-таки предохранительные прививки против гриппа, широко проводимые в ряде стран, в том числе и в СССР, признаны верным направлением в борьбе с гриппом. Вакцина воздействует на самые распространенные, хорошо известные науке типы вирусов — А и В. В первую очередь прививки делают медикам, продавцам, кондукторам в поездах, автобусах, трамвае. Они соприкасаются с огромным количеством людей и больше других подвержены опасности заболевания. Прививки против гриппа приходится возобновлять ежегодно, они дольше не действуют.

Немало надежд возлагают ученые на интерферон. Что это такое? Давно уже было замечено, что если в живую клетку проникла одна вирусная частица, то второй уже там делать нечего, она будет обречена на бездействие. В 1957 году английским ученым Айзексу и Линдеману удалось выяснить причину этого загадочного явления. Оказалось, что клетка, пораженная вирусом, в качестве защитной меры начинает вырабатывать белковое вещество. Молекулы этого вещества (его назвали интерфероном) вступают в бой с вирусами еще до того, как подоспеют антитела. Интерферон действует внутри клетки. Если вирусная частица пробьется через оболочку, где уже есть интерферон, то она не сможет размножаться в протоплазме клетки, молекулы интерферона обезвредят ее.

Выяснилась еще одна замечательная особенность интерферона: он препятствует размножению почти всех известных видов вируса. Интерферон выделили в чистом виде и стали изучать его пригодность для предупреждения вирусных болезней. Он безвреден для организма.

Интерферон — новое средство, оно еще испытывается. Но его уже не без успеха применяют против гриппа. Сотрудники Всесоюзного института гриппа (первого в мире подобного учреждения, созданного недавно в Ленинграде) и Института вирусологии имени Ивановского придумали, как заставить клетки интенсивно вырабатывать интерферон еще до болезни. В организм вводится вакцина, содержащая живой, ослабленный или облученный ультрафиолетовыми лучами вирус, который безвреден. Такой способ хорош для предупреждения гриппа.

За вирусом гриппа следят в разных концах света. Нельзя оставлять без внимания противника, который способен за полгода свалить с ног два миллиарда людей.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀