Немного в сторону

УКРОТИТЕЛЬ

На фотографии изображен человек, которого душит змея. На лице его написано страдание, и руки пытаются разжать кольцо змеи, толстой как полено.

Задушит змея человека или нет? Действительно ли он с таким трудом хочет освободиться от змеиных объятий, или это только поза для фотографа или публики?

Человек, идущий по проволоке, вдруг начинает насвистывать веселую песенку. У него совершенно равнодушное лицо, и публика не знает, что сейчас в его работе самый опасный момент, полный большого риска. Но вот циркач просит публику быть тише, оркестр перестает играть, артист садится на велосипед и катится на нем по трубе кверху ногами. Тревогу он создает нарочно: он-то прекрасно знает, что в этом меньше риска, чем в хождении по проволоке.

Так и не поймешь этих хитрецов, когда они серьезно волнуются и когда спокойны.

Помню, еще мальчиком я был в цирке и смотрел на тигров за решеткой. Клетка была у самого моего носа, и мне все казалось, что какой-нибудь тигр схватит меня лапой. Такое же ощущение было у всей публики. Она с волнением смотрела на беснующихся в двух шагах зверей, с которыми укротитель никак не мог справиться.

Только один какой-то пожилой зритель смотрел спокойно.

— Мудрует, — говорил он, показывая рукой на укротителя, который в волнении скакал по арене.

— Как мудрует?

— Форсит. Пыль в глаза пускает для публики.

С тех пор в мою душу закралось сомнение насчет укротителей. Неизвестно, где серьезно, а где нет.

На огромном плакате нарисован человек в русской рубахе, с локонами на голове. Он повалил медведя и раскрывает ему пасть. А вокруг расположились львы, собаки, белые медведи и смотрят на эту борьбу.

«Русский богатырь. Борьба человека с медведем», — написано на плакате.

«Бурые и белые медведи и львы. Комбинированная группа зверей в одной клетке», — изображено на всех заборах.

В Москве все знают, что это Николай Павлович Гладильщиков, первый советский укротитель, показывающий свой замечательный номер в цирках столицы.

Многие видели его работу в цирке и благодарны ему за интересное и поучительное зрелище. Многие помнят его лицо и фигуру на афишах. Но на афишах он то в костюме русского богатыря, то в ковбойке, то в индийской чалме. Встретив его на улице без чалмы, в обыкновенной шляпе, многие так и не узнали бы его. Конечно, в жизни он чалму не носит. Это только для арены.

В жизни это простой и тихий человек. Мы недавно были у него в гостях и видели, как он живет и работает за кулисами.

Живет он в комнате вчетвером: он, жена, змея и обезьянка.

Змея живет в большом деревянном ящике. Зовут ее Крошка. Весит Крошка несколько пудов. Лежит она в ящике, закрытая подушками, так как любит тепло, и дремлет. Пока она видит свои змеиные сны, Николай Павлович сидит на ящике и держит в руках обезьянку. Обезьянка дрожит и косится на ящик: она не особенно дружит с удавом. Да и характер у змеи не особенно дружелюбный. Хорошо к ней может относиться только разве Николай Павлович, очень любящий всяких животных.

Недавно она сожрала пятого обитателя квартиры. Это был бульдог Пепо, любимая собачка Гладильщикова. Он куда-то вышел, а удав молниеносно обхватил бульдога своими кольцами и задушил. Когда прибежал хозяин, собаку уже спасать было нечего; нужно было спасать удава: если он проглотит собаку с медным ошейником, то повредит себе внутренности. Николай Павлович успел только щипцами разорвать ошейник, а от собаки и след простыл.

Поэтому змея теперь вылезает из своего ящика только для представления или фотографироваться. Для этого вытащили ее и мы. Вернее, не мы, так как вдвоем с приятелем мы ее не подняли бы, а Гладильщиков, человек необыкновенной силы. В прошлом он не только укротитель, но и всероссийский чемпион по французской борьбе и по поднятию тяжестей.

Поэтому он поднимает змею двумя руками и кладет себе на плечи. Удав медленно обхватывает плечи, ползет, плавно изгибая свои кольца.

Он пытается обвить шею: это инстинкт удава, — но Гладильщиков одной рукой отводит его тело в сторону. Тогда кольцо появляется над головой, и другая рука должна отвести его.

Рука не должна довести смыкание кольца до того предела, когда уже обеими руками нельзя будет вырваться. Кроме огромного напряжения мускулов здесь необходимо и постоянное внимание. Были случаи, которые чуть не стоили Гладильщикову жизни.

Поэтому фотография со змеей правильна. Тут и то и другое: и поза для арены и действительно огромное напряжение очень ответственно работающего человека.

Лев и медведь подвергались докторскому осмотру и должны были быть засняты в момент осмотра. Но ничего из этого не вышло.

Были закрыты все двери. Врач надел белый халат. От клеток до амбулатории были удалены все лишние люди. Из амбулатории были вынесены все хрупкие предметы. Львенок величиной с огромного пса приведен Гладильщиковым и помощником в амбулаторию и выпущен. И вот мы остались в комнате со львом.

Он ходит около меня и обнюхивает мои ноги. Он знакомится со всеми присутствующими и новыми предметами, и все стоят молча, ожидая, пока он успокоится.

Это острое чувство соседства со львом должен был испытать укротитель, впервые встретившийся со зверем.

Теперь он остается в клетке со львами и медведями ежедневно. Это профессия. Что должен ощущать человек, работая по такой редкой специальности?..

Фотографии нам сделать не удалось: свету было мало; дело было дрянь, на языке фотографов — сплошная «шевеленка». Львенка увели и привели огромного медведя. Его повалили, но он вырвался. Я смотрел на человека, который поворачивал медведя, раскрывал его пасть. Гладильщиков был без ковбойки и чалмы, в обыкновенном пиджаке. Он утирал пот со лба и, видимо, устал. Никакой музыки и блеска арены не было. Докторский стетоскоп, которым выслушивают у медведя сердце; обычные докторские вопросы. Но все это внушало еще большее уважение к этому человеку, который отдал себя напряженнейшей работе среди зверей и со зверями.

Когда-то давно среди лесов западных наших окраин жил у одного лесника внук. С дедом он «лесовничал» и охотился. Здесь и зверей полюбил, как и вообще всякую природу. Да только никогда бы не мог сказать, что станет когда-нибудь укротителем.

Подрос — уехал в город, учился в университете, в родной Торопец приезжал только поохотиться, по лесам побродить. А потом фронт, борьба с бандитами, с кулаками в тех же лесах. Стал Гладильщиков красным командиром.

Однажды в городе Торопце, на уездной сельскохозяйственной выставке, народ собрался вокруг необыкновенного экспоната: старый мельник привез живого медведя и посадил его на цепь, а сам пошел стопку выпить.

То ли обиделся медведь, что его мельник не пригласил, то ли народ его раздразнил, только рванул он цепь, и цепь лопнула. Народ — врассыпную. А один какой-то мальчуган зазевался. Медведь на него. Повалил мальчика. Тот закричал, но помощи ждать было неоткуда.

Вдруг из толпы выскочил человек в красноармейской шинели, бросился на медведя, и начали они бороться.

Медведь был силен, но человек оказался еще сильнее. Это был Гладильщиков. Он привязал медведя опять к столбу. А тут и мельник подоспел. Видит, что наделал его экспонат, стал просить, чтобы убили его медведя или взяли от него куда-нибудь.

— Не надо убивать. Лучше продай мне его, — сказал Гладильщиков. — Зверь чудесный. Из него толк выйдет.

Купил он медведя, потом демобилизовался из Красной Армии и думает: «Что же мне теперь делать с медведем?» И решил ездить по деревням, показывать французскую борьбу с медведем, рассказывать о значении физической культуры.

Так и поступил. Ездил на санях с медведем по городам и селам, боролся с ним и читал лекции. Время тогда страна переживала напряженное: людям не хватало еды, а не то что медведям. И частенько Мишук питался вместо мяса жмыхами. А однажды, в буран, Николай Павлович пошел дорогу поискать, а медведь навалился на лошадь. Та бросилась скакать, а медведь вцепился ей в спину, так до жилья и доскакал верхом. Тут насилу его угомонили.

Известно, что медведь есть медведь и образовать его очень трудно. Даже труднее, чем бороться с ним. Но Гладильщиков кропотливо продолжал обучать Мишука.

Выучил он медведя и решил в столице попробовать свои силы. Очень волновался на пробном спектакле в «Аквариуме» Гладильщиков, а медведь — еще больше: свет и музыка его раздражали. Но прошел спектакль хорошо, и с Гладильщиковым подписали первый контракт.

Потом четвероногий артист стал работать не только на сцене: его пригласили в кино. Есть картина «Медвежья свадьба». Там медведь в лесу нападает на женщину и тащит ее. Это Мишук Николая Павловича.. Научил Гладильщиков медведя как следует, и тот все выполнил на «отлично», даже по снегу женщину катил бережно, точно ком снега.

Но с другой картиной вышло хуже. Снимали «Северную любовь». На время инсценировки охоты было приказано не стрелять, а кто-то выстрелил. Медведь разъярился, повалил Гладильщикова и стал его рвать. А все остальные разбежались. Тогда Николай Павлович ухватил зверя за язык рукой и не выпускает. Выдержка и находчивость спасли его.

Стена, увешанная афишами прежних представлений, парадные фотографии, запылившийся реквизит в углу, пожелтевшие вырезки из газет — в комнате. Внизу запах конюшни, вечная возня зверей, рычанье…

Между двумя рядами клеток идет человек в высоких сапогах. Он подходит к старому льву и протягивает ему палец, покрикивает на медведя. Тут все его старые знакомые и приятели. Но с этими приятелями не шути: человек обернулся спиной ко льву, а тот уже протягивает через решетку лапу. Укротитель настороже, он оборачивается и грозит льву пальцем…

Однажды при перевозке лев Гладильщикова поранил мальчика, который подошел слишком близко к вагону с клеткой. Другой раз лев Таймур прыгал через огненный обруч, и на нем загорелась шерсть. Звери разъярились. Лев убил дога и напал на медведя. Другой лев набросился на Гладильщикова и начал его рвать. Весь в крови, укротитель загнал все-таки зверей в их клетки.

Можно было бы много рассказать еще происшествий.

Но гораздо труднее рассказать о тех днях, в которых нет происшествий. Это ежедневная, очень трудная и самая важная работа укротителя со зверями.

День укротителя начинается на арене с рассвета и кончается в конюшне ночью. Ежедневные репетиции и кропотливая работа со зверями — это путь к звериному сердцу, к взаимному пониманию.

Особенно труден этот путь был вначале, когда укротитель задумал неслыханное дело — выпускать на арену вместе разных зверей: медведей бурых и белых, собак, львов, змею и крокодила.

Ученых зверей на свете не так уж много. Те, которые находятся в зоопарке, ни прыгать в обруч, ни на бочках кататься не могут. А попробуй им мясо из своего рта дать — они с головой откусят.

И вот, когда выступает Н. П. Гладильщиков на арене и дает кусок мяса льву из своего рта, нужно представить, сколько труда и терпения потрачено на это.

И теперь, когда я смотрю на представление укротителя Гладильщикова, я иначе вспоминаю того дядю в цирке, что насчет «пыли в глаза» говорил. Я знаю, что Гладильщиков не «форсит» и нет здесь револьверов-хлопушек, как у иных укротителей. Это настоящее мужество и работа, опыт и самообладание.