Неодолимая любовь: Иранский романтический эпос

Самое главное чувство

Из тьмы веков до нашего времени дошло немало прекрасных иранских (персидских) легенд и преданий. Одни из них посвящены героическому прошлому иранцев, подвигам царей и героев, великим битвам и становлению персидской государственности (такие сказания изданы в нашей серии под названием «Книга царей»). Но есть предания другого типа: о духовных и нравственных ценностях, поисках истины и счастья и, конечно, о любви и верности. Романтическое направление занимает очень большое место в персидском эпосе, фольклоре и средневековой художественной литературе, которая выросла на их основе. Именно литературные версии, произведения знаменитых поэтов-классиков сохранили нам наиболее популярные сюжеты, коллизии, имена излюбленных персонажей (изначально значимые, «говорящие», а впоследствии ставшие знакомыми, поскольку они превратились в традиционные символы/образы).

Среди таких немеркнущих образов, ярких фигур, избежавших забвения — во всяком случае, в Иране, — ярко сияют имена прекрасной и нежной Ширин и ее царственного супруга, шаха Хосрова. Их бережно хранит народная память, к ним неоднократно обращали взоры великие писатели и поэты прошлого, которые в своих творениях рассказывали о том из жизни этих героев (многие из них и в самом деле были фигурами историческими), что им представлялось наиболее примечательным и важным. Фирдоуси, например, смотрел на былые события как летописец, хронист, он в первую очередь описывал военные походы Хосрова, его борьбу за шахский трон, рассуждал о делах государственных. Низами полтора века спустя, напротив, основное внимание устремил на волнующую историю любви Хосрова и Ширин, ибо, как он считал, голос любви всегда будет внятен и близок человеку, во все века сердца откликнутся на этот властный зов. Любовь виделась ему той силой, лишь благодаря которой продолжается жизнь в этом жестоком и суетном мире. Любовью проникнуто все вокруг, она правит не только людскими сердцами, не только всякой тварью живой, но и созданиями неодушевленными: что, если не любовь, вопрошает Низами, притягивает железо к магниту, соломинку к янтарю, воду к огню? Сама земля возникла из любви небесной, и все земное подчинено законам любовного тяготения, канонам сердечного томления. Поэтому, рассказывая о жизни Хосрова и Ширин, он более всего говорит о тех чувствах, которым подчинялись его герои, о превратностях любви, которые им довелось испытать. Думается, что и современным читателям, любознательным и неравнодушным, интересно будет узнать в подробностях эту старинную историю.

Итак, сказание о Хосрове и Ширин повествует о любви искренней и верной: трагический конец (смерть Ширин) не вызывает у читателя неприятия, а воспринимается как доказательство сильного и высокого чувства. Несколько по-иному развивается сюжет в другой старой любовной повести — легенде о любви красавицы Вис и ее деверя Рамина. Эта легенда уходит корнями в глубокую древность, возможно, еще во времена Мидийского царства, предшествовавшего древнеперсидской империи Ахеменидов. Известно, что один из вариантов предания был даже записан на языке пехлеви, старом языке так называемого среднеперсидского периода, однако до нашего времени эта запись не сохранилась. А вот персидский поэт XI века Фахраддин Горгани еще располагал экземпляром пехлевийского сочинения и хорошо знал пехлеви. Он задумал переложить стихами эту историю на современный ему персидский язык — и осуществил свое намерение, написав поэму «Вис и Рамин», которая получила признание и популярность среди его современников. Горгани очень старался верно воспроизвести содержание древнего сказания и показать его колорит и атмосферу (хотя, конечно, его сочинение не было подлинным переводом, а скорее вольным переложением). Видимо, ему удалось передать дух пехлевийского оригинала, так как уже через полтора-два века его поэму стали упрекать за «немусульманский» характер (хотя сам автор оговаривал, что события, описанные в ней, происходили в доисламский период!), за нескромность и даже непристойность. А все потому, что там, в сущности, воспевался адюльтер. Поэма Горгани приобрела дурную славу и была практически забыта. Тем интереснее обратиться к этой теме теперь, через века, через призму времени восстановить в мыслях былой строй и лад жизни, давно канувшей в бездонный колодец прошлого.

Любопытно отметить также очевидное сходство с сюжетом «Вис и Рамин» европейской средневековой легенды о Тристане и Изольде: возможно, мотивы «колдовской» любви, ворожбы и волшебного напитка возникли под персидским влиянием.

В легенде «Бахрам-Гур и семь красавиц» рассказывается об одном из царей-рыцарей средневекового Ирана, фигура которого окружена множеством таинственных преданий. Считается, что прототипом этой романтической личности послужил реальный царь из династии Сасанидов Варахран V, правивший в Иране в V в. Царь этот, по всей видимости, ничем особо значительным себя не зарекомендовал — с его именем в истории не связаны ни победоносные войны, ни государственные преобразования. Но зато он прославился как несравненный охотник, стрелок из лука, ценитель прекрасного и знаток женщин. Охотничьи подвиги, романтические, а порой и драматические приключения Бахрама, с современной точки зрения, не выходят за пределы «частной жизни», но очевидно, что в средневековом Иране и в сопредельных с ним странах, испытавших сильное влияние персидской культуры, они воспринимались как своего рода предназначение судьбы, а также как эталон рыцарских качеств, и Бахрам*[1] — так стало звучать имя Варахран в более поздние времена — получил прозвание Гур (что значит «онагр» и одновременно «охотник за онаграми») и превратился в истинно романтического героя, щедро наделенного всеми традиционными достоинствами и доблестями средневекового аристократа. Причудливые повороты его жизни, удивительные истории о том, что происходило с ним и его близкими, надеюсь, увлекут и позабавят читателя.

Лейли и Маджнун — имена самой знаменитой в странах Ближнего Востока и Средней Азии пары влюбленных, с которыми связаны самые прекрасные и чистые легенды, повествующие об идеальной любви, о глубоких, искренних чувствах. С древности и до наших дней эти рассказы находят отклик в людских сердцах. Источник сюжета — арабские предания, в основе которых, вероятно, лежит подлинная история любви доисламского поэта Маджнуна (умер в 700 г.) к девушке по имени Лейла, принадлежавшей к другому племени. Бесхитростная повесть о несчастной любви (Лейли выдали замуж за другого, а Маджнун от горя повредился рассудком), первоначально известная лишь в арабской бедуинской среде, обрела широчайшую популярность, когда в XII в. ее обработал в своей поэме великий Низами, ввел в круг персоязычной литературы и фольклора. Именно оттуда этот сюжет впоследствии распространился по всему ближневосточному региону вплоть до Средней Азии и Индии. (Примечательно, что другие герои арабских любовных историй — такие, как бедуинские влюбленные Урва и Афра, Джамиль и Бусейна, Кайс ибн Зарих и Лубна, подобной известности в мусульманских странах не получили.)

Разумеется, приведенными в этой книге легендами иранский романтический эпос отнюдь не исчерпывается, но исчерпать эту огромную, волшебную и живую сокровищницу чудес и чувств вообще едва ли возможно. Здесь публикуются лишь самые-самые известные и любимые сказания, в которых отразилась душа народа, его представления — идеальные и реальные — об окружающей жизни, то есть картина мира, какой она виделась древним и средневековым обитателям тех краев.

Наталия Кондырева