Неотразимый незнакомец

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Медленно Лесли открыла глаза, уже успев ощутить спиной нечто твердое и тяжелое. Она лежала в постели с Майком.

Немедленно возникшая паника от незнания того, что ей делать, мгновенно сменилась смущением, которое сковало ее. Ни шевелиться, ни думать она не могла. Только лежать в мой постели, к которой она была словно прикована.

Глубоко вздохнув, она отметила про себя, что подобное положение ничуть не удивляет ее. Прошлой ночью она чувствовала себя такой ранимой и одинокой, а вдобавок ко всему еще и испуганной тем, что ей ничего не известно о планах полиции! Она нуждалась в том, чтобы рядом был человек, который бы ее понимал, и им оказался Майк. Но помимо этого он и соблазнял ее самым неожиданным образом, пока она не стала чувствовать жизненную потребность в том, чтобы быть с ним. Даже сейчас, когда ее тело все еще облегали складки ночной рубашки, она понимала, что для нее нет ничего интимнее и желаннее, чем спать вместе с ним. И это тем больше внушало ей любовь к нему, чем больше она сознавала, насколько она была ранима и уязвима прошедшей ночью.

Может быть, он ее не хочет.

Эта мысль ошарашила ее. Кровь хлынула к лицу, тело заныло, а мозг усиленно заработал. Если он не хотел ее — а это вполне возможно, раз он не попытался заняться с нею любовью, — то его постель была распоследним местом, в котором она хотела бы оказаться. Особенно ей не хотелось, чтобы он увидел ее растрепанные волосы, рубцы на щеках и услышал ее сбивчивое, неровное дыхание. Тогда он уж точно ее не захочет. Она взглянула на дорожный будильник: начало восьмого. Лесли медленно сдвинула его руку в сторону, стараясь не разбудить его. Она собиралась сбежать.

— Расслабься… — произнес он вдруг смешливым топом у нее за спиной, а его рука крепко легла на прежнее место. — Со мною ты в безопасности… к счастью.

Она ощутила твердую палку, которая прижималась к ее ягодицам как бы в подтверждение его слов. Он немного подался назад, разнимая это интимное прикосновение.

— У меня и впрямь есть кое-какие проблемы с безопасностью, — сказала она. — Но я не хочу, чтобы ты сейчас вставал.

Она немного повернула голову, чтобы посмотреть на него. Его волосы были взъерошены, придавая ему мальчишеский вид, и легкая тень небритости пролегла по его скулам и подбородку. Он был очень сонный, но ей страшно захотелось его поцеловать. Только мысль о том, что она не чистила зубы, удержала ее от этого.

— Мне бы этого не хотелось.

— Ты снова начинаешь быть «здравомыслящей». Я прошу тебя, перестань. Почему это мужчина и женщина не могут лежать вместе в одной постели? Это очень даже разрешено. Так делают миллионы пожилых супругов, и лишь одному Богу известно, как…

Она засмеялась и почувствовала, что расслабилась, однако робкий внутренний голос говорил ей, что если она выкинет из головы все проблемы и они предадутся друг другу, то все хорошие начинания улетучатся. Она отвернулась от Майка и прилегла на подушку.

— Давай поговорим, возможно, это поможет, — предложил он.

— Мы очень мало знаем друг о друге, — заметила она.

— Мы знаем друг о друге самые важные вещи, — сказал Майк, и его рука на мгновение обхватила Лесли еще крепче.

— Но мы не знаем друг о друге многих мелочей. — И это пугало ее. Новый порыв соблазна, перед которым она не могла устоять. — Например, держите ли вы дома какую-нибудь зверушку?

— Старого бассет-хаунда Китса. Ты ему понравишься. Ему нравятся все. А как насчет тебя? У тебя дома, наверное, живет кошка. Это ведь так благоразумно выглядит.

Она усмехнулась.

— Да. Кот Тобиас. Но он совершенно лишен благоразумия. Я старалась не позволять ему портить мебель и все такое прочее, но он слишком шустрый, всегда успевает поточить когти об диван, прежде чем я сбрасываю его оттуда. Но я все-таки его люблю.

— Думаю, я тоже люблю своего пса. Китс никогда ничего не царапал, даже в дни своей молодости. Он не вылезает из просторного кресла. Похоже, твой кот мне нравится.

— А мне, похоже, нравится твой пес.

— Какой твой любимый цвет?

— Синий. А твой?

— Красный.

— А какой канал новостей ты смотришь?

— Третий.

— А я шестой. Твое любимое мороженое?

— Ванильное.

— Банановое.

Они не так уж и схожи во вкусах, пришло в голову Лесли, но она не стала на этом зацикливаться. Так даже интереснее. Она спросила:

— Ты увлекаешься спортом?

— Нет.

— Слава Богу. А детство у тебя было счастливым?

— Да, — улыбнулся он. — Я хорошо приспособлен к жизни. И у меня есть здравый смысл. Точнее, я просто благоразумен.

Она усмехнулась.

— У меня тоже было хорошее детство. Но это не сделало меня благоразумной.

— Не все мы с благословением.

Сквозь тонкий проем в шторах пробивался солнечный свет. Лесли подумала, что ей следует отправиться в путь до того, как наступит час пик.

— Какая твоя сокровенная мечта? — спросил он.

— Моя сокровенная мечта?

Она отбросила посторонние мысли и посмотрела на него несколько недовольно.

Он кивнул.

— Твоя сокровенная мечта. Цель, которую ты бы хотела достигнуть в жизни. — Моя — это стать рок-звездой. Не смейся.

Тем не менее она захихикала, представив себе Майка бегающим по сцене. Из всех его желаний это было для нее самым непонятным.

Он состроил гримасу.

— Я ничего не могу с этим поделать. Я запал на «Стэйвен вулф» и «Айрон Баттерфлай». Так какая же у тебя сокровенная мечта?

— У меня… у меня такой нет.

Он удивленно облокотился о подушку.

— Нет? Лесли, конечно, у тебя есть такая мечта. Она есть у каждого. Кто-то хочет стать президентом, кто-то кинозвездой или миллионером. Что-нибудь в этом роде должно быть и у тебя.

Она помотала головой, потершись волосами о подушку.

Он сощурился.

— Ты не хочешь рассказать мне о ней, потому что боишься выглядеть глупой. Я уже, например, выгляжу глупо, и ничего страшного. Так что это? Это, должно быть, что-нибудь очень хорошее. Ну?

Она еще с большей неистовостью замотала головой, и глаза ее стали наполняться слезами. Почему она должна рассказывать о своей сокровенной мечте? Пусть это остается при ней.

— У меня ее нет. Мне никогда не хотелось ни стать кем-то, ни иметь что-то. Мне всегда казалось глупым размышлять и мечтать о чем-то недостижимом, поэтому я никогда и не мечтала.

Теперь он уже точно знает, как она на самом деле скучна и неинтересна.

На мгновение он уставился на нее, раскрыв рот, а затем вздохнул:

— Извини. Каждый должен иметь какую-то сокровенную мечту Мы должны подыскать для тебя что-нибудь.

Она окинула его взглядом, почему-то веря ему. Лесли наклонялась к нему, пока губы их не коснулись друг друга. Пробный поцелуй получился сладким. Она ощущала на себе тяжелую руку Майка. Потянувшись к нему, она поцеловала его в щеку, получая удовольствие от того, как его утренняя щетина поцарапывает ее ладони. Одно маленькое прикосновение зажгло их обоих, и поцелуй сделался страстным. Она буквально вцепилась ему в плечи и подтянулась к его груди. Она простонала, когда ее уже возбужденные ощущениями соски дотронулись до его тела.

Внезапно он прервал поцелуй, зарываясь лицом ей в плечо:

— Я так хочу тебя. Остановимся, пока не поздно.

— Нет. — И она притянула его к себе.

Теперь она брала от него все, что только могла, пока это никуда не исчезло. Всеподавляющая необходимость взяла верх над внезапным порывом. Извинения, оправдания и все прочее, что могло ее сдерживать, стало ничем перед лицом тех внутренних сил, что требовали удовлетворения — удовлетворения, и только от него.

В этот раз, и в этой постели, когда он вознес ее на немыслимые высоты чувства, которое требовало снова и снова все большего, вознес так безумно, так естественно, так отчаянно и уверенно, она знала, что в душе ее появилась определенность, которая продлится вечно.

Как он и обещал, она нашла свою сокровенную мечту.

— Кровать мы не сломали.

Лесли засмеялась.

— Ты, кажется, разочарован.

Майк энергично провел рукой по ее груди, затем рука скользнула по ее талии и бедру. От прикосновений его пальцев по ее коже словно пробегали электрические разряды, которые заставляли дрожать все ее тело.

— Нет. Мы еще сможем воспользоваться этой кроватью.

Он приподнялся и взволнованно оглядел ее.

— Ты собираешься еще раз ею воспользоваться?

— Да. — Она улыбнулась ему. — Да.

У него отлегло от сердца.

— Это хорошо.

Странно, но ей не было неловко лежать рядом с ним голой. Я вполне сознаю, что делаю, подумалось ей, когда он отодвинулся, увлекая ее за собой. Это было неблагоразумно, но она уже устала быть благоразумной. И скучной. Она не ждала, что их отношения продолжатся после отпуска. Неважно, что Майк говорил или думал на этот счет, но она должна с этим смириться. Лесли понимала реальность и уже сейчас была готова принять ее. До этого она не жила по-настоящему, но сейчас ей нужно было именно то, что с ней происходило, — ей необходимо наконец перестать вести благоразумную жизнь. Жизнь-то ведь — штука неблагоразумная. И потребности тоже не всегда благоразумны. Они просто существуют, и никто не может это отрицать.

— Так когда же мы отправляемся в Шрусбери? — спросил Майк.

Завершающая часть ее поездки, та самая, которую она так ждала и, собственно, ради которой экономила деньги, теперь повисла тяжким грузом на ее шее. Она не хотела ехать, потому что поездка туда означала фактическое завершение отпуска. И времени, которое она провела с Майком. Она не знала, будет ли продолжение в Штатах, но тем не менее отказывалась ждать чего-либо от Майка, а потому решила ни о чем и не просить. Глубоко вздохнув, она вымолвила.

— Турне начнется послезавтра.

— Хорошо, — усмехнулся он. — Все наши проблемы с местным законом нам следует разрешить точно в срок.

Она усмехнулась в ответ.

— Ты прав.

Лесли все еще не могла избавиться от чувства потери, которое уже стало зарождаться, словно черная тень, в глубине ее души.

— Как долго еще мы можем тут пробыть? — спросил он.

— Пять дней, — она не хотела говорить, — а потом я должна буду ехать домой… — Фраза повисла в воздухе. Наступило обоюдное молчание.

— Ты для меня отнюдь не развлечение. — Он поцеловал ее сперва нежно, а затем страстно.

— Я рада, — прошептала она, сильно желая верить его словам.

Казалось, что Майк доволен ее реакцией. Он улыбался. И она отвечала ему тем же. Она сочла добрым знаком то, что он упомянул об этом, но все же чувство, что все хорошие начинания закончатся в тот момент, когда они расстанутся, не покидало ее. Люди способны быстро восстановить душевные силы в семнадцать лет, а в тридцать побеждает отчаяние.

Хуже того, Майк ни разу не сказал ей вновь, что любит ее.

Она мысленно вздохнула и выбросила эти размышления из головы. Будь что будет. Она не может этому помешать. Просто она должна жить сегодняшним днем и не пробовать заглянуть в будущее.

— Как ты думаешь, что станет с книгой? — спросила Лесли. — Теперь мне даже как-то не по себе оттого, что у меня ее нет.

— Думаю, они сохранят ее как вещественное доказательство, — улыбнулся Майк. — Все еще не могу поверить, что я держал ее в собственных руках.

— А я ее даже читала. — Она состроила гримасу. — И теперь не знаю, чем все закончилось.

— Она сумела исправить своего распутного хозяина и вышла за него замуж, а все за счет своей добродетели и высоких моральных качеств.

Лесли вспомнила, что подзаголовком книги было «Возрожденная добродетель». Своей добродетели она так и не сохранила. Придется ли ей в конце концов заплатить за это?

— Тем не менее, — сказала Лесли, — я была бы рада дочитать ее до конца, хоть я и знаю теперь, что конец счастливый. Терпеть не могу бросать что-либо на середине.

— Я тоже. Посмотрим, может быть нам удастся раздобыть экземпляр. — Он нежно отвел волосы от ее лица. — Хочешь есть?

Она покачала головой. Поесть, конечно, не помешает, но ей не хотелось вставать. Ей хотелось наслаждаться другим, хотелось наблюдать за тем, как меняется его лицо, когда он улыбается… хотелось следить за тем, как темнеют его глаза, превращаясь почти в сапфиры. Ей хотелось видеть перед собой его ленивую и удовлетворенную усмешку и чувствовать на себе его руки. Ей хотелось провести руками по его груди и почувствовать шелк его волос под своими ладонями. Ее всегда удивляло то, какие нежные волосы растут на груди у мужчин. Ей хотелось ощутить, как жесткие волоски на его ногах трутся о ее бедра, которые стали такими чувствительными к его прикосновениям. А больше всего ей хотелось, чтобы он проник в колыбель ее чресел. Интерес к пище совсем иссяк.

— Мне нравится, как ты сейчас на меня посмотрела, — сказал он.

— Это всего лишь взгляд, говорящий «иди ко мне», — сообщила она ему.

— Да я и так уже совсем рядом. — Он притянул ее к себе на оставшиеся несколько сантиметров. — Вам только остается пригласить меня в гости.

Она улыбнулась и, почувствовав свою женскую силу, которая была в ее улыбке, сказала:

— «Не хлебом единым жив человек».

— «И каждый хороший мальчик получит то, что он заслужил».

Лесли обрадованно рассмеялась.

— Ты тоже слушаешь «Муди Блюз». Слава тебе, Господи.

— Блюз, «Битлз», Хендрикса, Джетро Тула, Брэда, Роберта Палмера. — Он засмеялся. — Я же сказал, что моя сокровенная мечта — стать рок-звездой.

Она улыбнулась.

— В конце концов, ты хочешь стать моей рок-звездой.

— Не иначе.

Чувствуя тело Майка рядом со своим телом, Лесли не могла сосредоточиться ни на чем другом. Она провела пальцами по его груди.

— Знаешь, что бы мне хотелось?

— Что? — В его голосе появилась нотка, которая свидетельствовала о том, как сильно она его возбудила.

— Я хотела бы заняться любовью с рок-звездой.

— Это и есть твоя сокровенная мечта?

Она стала покрывать поцелуями его лицо.

— Пока я только учусь.

Но тут в дверь постучали.

— Одну минуту! — отозвался Майк, тихо выругавшись. Они с Лесли, уютно устроившись рядом, энергично обсуждали серьезные вопросы их отношений, и вдруг — стук в дверь. — Кто там?

— Миссис Драго, дорогуша. Пришел полицейский, который хочет увидеть вас и мисс К. Она с вами?

Майк уставился на Лесли, которая в ответ с ужасом посмотрела на него.

— А… м-м… да. Одну минуту. — И Майк принялся резво носиться по комнате, собирая свою одежду.

— О Господи, — простонала Лесли, напяливая на себя ночную рубашку и халат. Она завязала пояс, расправила смятую постель, а затем села на единственный в номере стул, приняв самую безобидную позу.

Майк надел пижаму, провел пару раз расческой по волосам, а затем бросил расческу Лесли.

Лицо ее залилось краской, и она начала приводить в порядок свою прическу. Она прошептала:

— Просто не верится. Застуканы полицейскими на месте преступления. Не могли они, что ли, подождать? Мне бы не хотелось быть арестованной с нечищеными зубами.

Майк знал, что эта ее шутка — лишь слабая попытка скрыть нервозность. Утро определенно складывалось не так, как он планировал. А может быть, уже вечер?

— Возьмем небольшой тайм-аут с зубной щеткой позже, вместо положенного нам по закону телефонного звонка, сказал он, хватаясь за ручку двери. Он сделал глубокий вдох. — Ты готова?..

Вздохнув, Лесли кивнула. Он распахнул дверь.

Миссис Драго теребила что-то в руках и поглядывала на неказистого молодого человека, стоявшего рядом с ней.

— Я извиняюсь… это ужасно… но он настаивает.

Молодой человек вежливо улыбнулся. Через плечо у него была перекинута большая сумка. Он предъявил свое удостоверение.

— Инспектор полиции Лоутон. Извините, что побеспокоил вас, но мне бы хотелось поговорить с вами о книге, которую вы нашли.

Майк, взглянул на Лесли, старавшуюся выглядеть спокойной, а затем отошел назад.

— Входите.

— Я удаляюсь, — сказала миссис Драго и поспешила прочь. У Майка появилось чувство, что она рада избавиться от двух доставляющих проблемы гостей.

— Мисс Клослоски, — произнес Лоутон.

Лесли покраснела, однако сохраняла спокойствие, здороваясь с ним.

Майк закрыл дверь и встал напротив Лесли. Он знал, что на фоне его фигуры полицейский выглядит заморышем, однако того, похоже, ничуть не стеснял этот факт. Положив руку на плечо Лесли, Майк произнес.

— Надеюсь, вы не хотите сообщить нам, что у нас прибавилось проблем, инспектор.

— О, нет. На самом деле я пришел, что бы извиниться за свое отсутствие в тот момент, когда было сообщено о вашей находке. Человек, которого прислали из Ярда, был не осведомлен об этом деле и обращался с вами суровее, чем вы того заслуживали. Нам известно, что ни один из вас к краже не причастен.

Майк почувствовал, как все напряжение Лесли мгновенно исчезло. Сам он тоже испытал облегчение.

— Слава Богу, — сказал он, улыбнувшись инспектору.

— В этом деле замешана банда воров, которую мы преследуем, — объяснял Лоутон. — Они крадут бесценные вещи и используют невинных людей для того, чтобы те переправляли краденое за границу. Обычно подменивая их сумки. Преступники очень умны, как правило, никто в суматохе не замечает подмены. Просто, легко и без следов. Ваш случай всего второй их прокол. Виновником первого промаха стал один бдительный субъект, который сразу же после того, как взял сумку, увидел, что она чужая и устроил скандал служащему аэровокзала. Тогда-то мы и познакомились с их методами. Но с вами они допустили огромную ошибку. Вы случайно не знаете, вашу подругу они уже беспокоили? Об этом в рапорте не сообщается.

Лесли покачала головой.

— Не думаю, поскольку я рассказала ей о том, что нам устроили, и она просто посочувствовала мне. Она бы обязательно сказала, случись с ней что-нибудь в этом роде.

— Что ж, с ней это вполне может произойти, если они на нее выйдут. Понятно, что они взбешены, потому что дважды потерпели с вами неудачу, затем им пришлось вас выслеживать, и все равно они не смогли найти книгу. Вчера, по крайней мере, им это не удалось.

— Откуда вам все это известно? — спросил Майк.

— От осведомителя, — произнесли хором Лоутон и Лесли. Полисмен вздернул брови, а она еще гуще залилась краской.

— Она обожает детективы, — объяснил Майк.

— О! — Брови детектива приняли прежнее положение, и он усмехнулся. — Это бывает полезно.

— Это ее специальность, — усмехнувшись в ответ, сообщил ему Майк.

— Я так понимаю, воры еще не знают, что мы возвратили книгу полиции? — спросила Лесли, чтобы увести разговор в сторону от собственной персоны.

— Не знают, и до поры до времени это будет сохранено в строжайшей тайне, хотя, конечно, теперь маловероятно, что они захотят попытать счастья еще раз, когда мы, собственно, и предполагаем их схватить. — На мгновение он пристально посмотрел на нее и Майка, а затем достал из своей сумки знакомую голубую сумку. Ту самую. — Но мы просим вас еще раз воспользоваться этой сумкой — так, чтобы она была у всех на виду и чтобы в то же время вы внимательно наблюдали за любыми подозрительными людьми, проявляющими к вам какое-то внимание. Если только вы согласитесь. Если нет, мы вас поймем. Кстати сказать, книги в этой сумке нет.

Майк нахмурился.

— Я не в восторге. Это может быть опасно.

— Дело в том, что эти преступники совершенно не опасны в плане нанесения вам физического вреда, — сказал Лоутон. — Будь они опасны, мы не стали бы обращаться к вам. Если кто-нибудь похитит сумку, ведите себя так, будто ничего не случилось. Все, что нам нужно, — это описание внешности вора. Эти люди до последнего времени действовали чрезвычайно осторожно, они скорее дадут украденной вещи уйти, чем станут рисковать, применяя силу, если дело покажется им безнадежным. Они гордятся изяществом своих методов так же, как грубые идиоты кичатся тем, что могут расквасить всем носы. Единственное их положительное качество в том, что они никогда не прибегают к насилию, возвращая себе украденные ими предметы.

— Если они не прибегают к насилию, то может быть, они уже отказались от надежды получить книгу, решив, что разумнее дать ей уйти? — спросил Майк, довольный собственной логикой.

— Возможно, они так и решили. Однако не исключено, что они еще раз попытаются заполучить ее.

Лесли привстала и взяла сумку из рук Лоутона.

— Мы будем рады вам помочь.

— Нет, мы не будем рады, — возразил Майк, ошарашенный ее решением. — Ты помнишь, до чего нас однажды довела твоя решимость? Когда мы оказались ночью в тумане на коровьем выгоне?

Лесли подняла на него глаза… и покраснела уже в третий раз.

— Решительной я была и после этого, и ты не жаловался. Кроме того, никакая это не решимость, Майк. С нашей стороны это небольшой риск и не более, но он может помочь в поимке воров. Я полностью разделяю точку зрения инспектора Лоутона, а ты, как человек, который должен особенно негодовать, когда кто-то крадет редкие издания книг, тоже должен бы понять его.

Майк моментально начал выкладывать контрдоводы. Он аргументировал свою точку зрения минут пять.

Когда он закончил, Лесли лишь улыбнулась.

— Расслабься, Майк, это тебе не кино. Ничего не случится. Вряд ли мы увидим в толпе кого-то, кроме престарелых дам с голубыми волосами, зато будет занятно таскать с собой эту сумку в турне по стопам детективных героев в Шрусбери. Это я говорю про следующий этап нашей поездки, — объяснила она инспектору.

— А! Отправляетесь навестить брата Аларика?

— Его знают буквально все, — процедил Майк. Бедный старик Хаусман не поспевал за коммерческими изданиями просто никак.

Инспектор удовлетворенно улыбнулся.

— Ну что ж, в таком случае, в добрый путь Сэр, пожалуйста, не беспокойтесь, поскольку вероятность того, что вы с ними столкнетесь, крайне мала. Просто сообщайте нам, как у вас идут дела, и будьте внимательны на всех остановках. — Он вынул из внутреннего кармана маленькую белую карточку. — Здесь указаны мой служебный и домашний телефоны. Звоните мне сразу же, как заметите что-нибудь подозрительное.

Он слегка наклонил голову и вышел из комнаты. Не успела за ним закрыться дверь, как Майк уже налетел на Лесли.

— Ты сошла с ума? — накинулся на нее он.

Она усмехнулась.

— Расслабься. Ничего не случится. А если и случится, то в худшем случае это будет воришка, который стащит у нас сумку, а мы лишь должны это заметить и сообщить инспектору.

— Если это произойдет, то отнюдь не в худшем, а в лучшем случае, — сказал Майк, энергично ей возражая. Чертыхнувшись, он добавил:

— Иногда ты меня пугаешь.

— Благодарю.

Майк чуть не взвыл. Она была положительно невозможна.