Непокорённый

Опасаясь контрразведки, избегая жизни светской,

Под гуцульским псевдонимом "Вуйко Митич Правосек",

В "балаклаве" и перчатках, чтоб не делать отпечатков,

Жил в гостинице донецкой пророссийский человек.

Вуйко Митич в одиночку, преимущественно ночью,

Шастал с флагом. В нём был спрятан триколорный объектив.

Не в блакитно-жёлтом цвете, а в ужасном, жутком свете

Представало всё, что любим, чем гордится коллектив.

Превратился на Артёма театр в вертеп для силы тёмной,

Наш родной Центральный рынок - в склад "Копыта и рога",

Искаженный микроплатой, ЦУМ стал мазаною хатой,

И совсем уж неприлично, чем предстала в СМИ ОГА.

Но работать без подручных может, грустно, может, скучно,

Враг подумал, враг был дока, - выписал в сберкассе чек,

За углом Донбасс-Паласа пожилого пид@раса

Сбил с пути и с панталыку пророссийский человек.

Пожилой казался жадным, хитрым, русским, плотоядным,

Меры в сникерсах и фанте не хотел он и не знал,

В общем, этот мерин сивый был находкой для России,

Так случиться может с каждым, кто Шевченко не читал.

Вот и первое заданье: "В три пятнадцать, возле бани,

Может, раньше, может, позже тормозните BMW.

Надо сесть, убить шофёра, разыграть простого вора,

А потом про этот случай раструбят по НТВ.

Вот вам Adidas турецкий, и на митинге в Донецке

К вам приблизится мужчина с чемоданом. Скажет он:

"Не бажаєте черешнi?"- вы ответите: "Канєшна!"

Он вам даст кондом с взрывчаткой - не снимайте тот кондом!

А за это, друг мой новый,- говорил он пожилому,-

Будут деньги, дом в Барвихе, много сала и машин."

Враг не ведал, дурачина, - тот, кому всё поручил он,

Был стукач, духовный лидер и прекрасный семьянин!

Да, была когда-то чуйка у шпиона Митич Вуйко,

Но жестоко просчитался пророссийский Правосек,

Обезврежен он, и даже он пострижен и посажен,

А в гостинице донецкой стал являться Алик Грек*.