Несносная заложница

Глава 15

Демьян

— Вот ты и попалась, воришка, — шепчу, держа ее руки над головой.

В этой футболке с растрепанными волосами и приоткрытым ротиком она выглядит, как чертова мечта!

Павлова застывает в немом шоке и дрожит в моих руках, прямо как в том кафе. Только сейчас у нас нет случайных зрителей. Мы одни. Ее грудь тяжело опускается и поднимается, словно она пробежала ни один километр. Тонкая ткань футболки не столько скрывает, сколько будоражит мое воображение. Ее горошины затвердели, а небольшая грудь идеально подходит моим рукам. Нет. Просто создана для них.

— Итак, — немного сдвигаюсь, чтобы подразнить эту хитрую лису, отчего из ее губок вырывается судорожный вздох. — Что ты собиралась сделать? — наклоняюсь ближе к ее лицу.

— Н-ничего, — сглатывает, отворачивая от меня голову.

Наверняка я должен рвать и метать, что она в очередной раз меня не подслушала, но почему-то радости во мне больше чем гнева. Будь я проклят, если не надеялся что так и будет! Эту хулиганку давно пора наказать, и я знаю один действенный и проверенный метод. Инструмент, которого красноречиво упирается ей в ногу. Не заметить этого или почувствовать просто невозможно. Даже в полутемной комнате, что едва освещается фонарем за окном, я вижу, как ее щеки и шея охватывает румянцем. Должно быть, она не особо опытна. И это пробуждает во мне еще большее желание, что обычно мне совершенно не свойственно. Я предпочитаю… Предпочитал раскрепощенных, умелых женщин.

— Ничего? — провожу своими губами по ее щеке, едва касаясь.

— Нет, — пищит, зажмуриваясь.

Где же вся ее смелость, когда она так необходима?

— Опять врешь.

Моя рука опускается на ее голую ногу чуть выше колена и ведет мучительно-медленно до края футболки. От моей откровенной ласки она будто каменеет.

— Пора тебя наказать…

— Н-не надо, — вырывается из ее шикарных губ молящий всхлип. Только загвоздка вот в чем: о чем она действительно молит?

— Не надо?

Еще как надо, девочка.

Отпускаю одну ее руку и провожу нежно по щеке, костяшками пальцев задевая сухие губы, которые она неосознанно облизывает. В этот самый момент через меня проходит двести тысяч вольт.

— Я хотела позвонить отцу, — сдается. — Отпусти меня, пожалуйста.

Ее язык тела противоречит ее словам, но я не могу трахать женщину, которая мыслями не со мной. С каких пор? Черт его знает! Раньше меня это не смущало, но сейчас… Я отстраняюсь, перекатываюсь на спину и слышу ее тихое робкое:

— Спасибо.

Да уж спасибо тебе, Павлова, за синие шары!

Резко поднявшись, иду в ледяной душ, а, вернувшись, застаю ее уже спящей. По крайне мере она угомонилась на некоторое время.

Утром мы ведем себя как ни в чем не бывало. Ну, она себя так ведет, а я сопровождаю ее каждое движение коварной ухмылочкой.

Хочешь играть по-взрослому, девочка?

Тогда сперва стань ею!

Безусловно, ее это бесит. Бесит настолько, что она пыхтит и бросает в меня молнии своими глазками. Похоже, прямо сейчас она меня ненавидит или же хочет. В чем, конечно же, себе не признается, а мне-то уж и подавно. И, тем не менее, мы не собачимся, как это происходит каждые несколько минут стоит нам оказаться наедине.

Одевшись, спускаемся вниз в буфет на кофе, чтобы обсудить дела. Кислый уже забегал с утра, собственно говоря, он нас и разбудил. Эти дела абсолютно точно не касаются Павловой, но оставлять ее одну — чистой воды безумие и легкомыслие. Девчонка даст деру, прежде чем я успею закрыть дверь или крикнуть «стой!». Несмотря на то, что она притихла, нет никаких сомнений — это затишье перед бурей. И лучше пусть эта «буря» будет у меня на виду и под моим четким присмотром.

— Какие последние новости? — как только подхожу к столу, за которым сидит Леха, спрашиваю, между тем, любезно отодвигая стул Соне. Она, кто бы сомневался, фыркнув, нарочно отодвигает другой и садится, сложив в протесте руки на груди.

— Летягин согласился на встречу с тобой. Сегодня он будет тут в пять.

Это меня утешает и обнадеживает. Я не солгал вчера, сказав, что отдам Соню этому хрену Ефимову. Он не последняя шишка и что-то его слово против слова Павлова да значит. И если он даст мне гарантии моей неприкосновенности и все вернется на круги своя, примерно туда, где мы с Павловым воюем за землю, то я буду вполне себе доволен.

Бросаю косой взгляд на девчонку.

Доволен. И никак иначе!

— Отлично! Павлов на связь не выходил?

В ответ он качает отрицательно головой. Соня даже не моргает глазом. Похоже, она и не ждет, что ее папаша спохватится и начнет землю носом рыть.

Нам приносят кофе и завтрак, за мы которым обсуждаем некоторые детали встречи. Насколько мне известно, у Летягина есть компромат на Павлова, что уже само по себе находка. Этот черт заметает за собой следы подчистую. И, безусловно, он за компромат потребует что-то взамен. Летягин давно точит зуб на Павлова, это ни для кого не секрет. Он его главный конкурент, но за исключением этого они вместе начинали в девяностых.

— Лавров все-таки подключил своих ребят, — отпив кофе, ставит меня в известность Кислый. — Не думаю, что он договорился с Павловым. Скорее они спелись с Ефимовым.

Как только Леха произносит слово «Ефимов» девчонку передергивает, а после она морщится.

— Здесь нам оставаться нельзя.

И он чертовски прав! Потому что нас в любом случае засекут. По камерам, по следам, хрен его знает, но это произойдет. Еще неизвестно, что это блондинистое недоразумение отчебучило.

Будто услышав мои мысли, Соня поворачивается, и ее брови дерзко изгибаются, мол, чего надо. Усмехнувшись, качаю головой. Если Кислый и замечает наш странный немой диалог, то не придает ему значение. Некоторое время мы еще сидим, обсуждая детали встречи. Мне в любом случае нужно будет показать ему Павлову, но на самой встречи ей не место, поэтому, как только мы с Летягиным начнем обсуждать «дела» Леха с Соней отчалят сидеть в его номер.

Расплатившись за завтрак, мы расходимся по номерам. Я не упускаю из виду то, как девчонка все тщательно рассматривает, будто ища лазейку.

— Так ты мне все-таки расскажешь, что тебя связывает с Ефимовым? — спрашиваю, плюхаясь на кровать.

— Я вчера уже все сказала, — отвечает, садясь как можно дальше от меня.

Ее голос звучит неестественно ровно, а лицо выражает отвращение. Этот вопрос, как назойливая муха, что жужжит под ухом. Он не дает мне покоя. Девчонка не коварна, но что-то в этом определенно есть…

— Если расскажешь, то я может и не свяжусь с Ефимовым, — несколько игриво заявляю. Знаю, это противоречит моим вчерашним словам. По правде говоря, я просто играю…

Соня задумывается на несколько секунд, а затем упрямо отрезает:

— Нечего рассказывать.

Я разочарован, что она не ведется на эту уловку. Сам не знаю почему, но мне необходимо знать, что ее связывает с Ефимовым.

Летягин приезжает к вечеру. Все это время я занимаюсь тем, что терроризирую, шантажирую и даже прошу девчонку рассказать, но она твердит одно и тоже: «Нечего рассказывать», что подогревает мой интерес еще больше. В итоге, Павлова просто разворачивается ко мне спиной и засыпает, а я как дурак пялюсь на нее.

Мы сидим за столом в номере у Кислого, пока тот встречает Летягина. Я нервничаю, хоть и стараюсь этого не показывать. Павлова сидит напротив, но ей похоже все равно на то, что происходит вокруг. Около получаса назад я ее разбудил.

Стоит ли говорить, как она была этому «рада»?! Пожалуй, промолчу. Впрочем, стоит отдать ей должное после ночи она стала непривычно молчалива. Кажется, я нашел действенный способ укротить эту строптивицу.

— Летягин шутки с тобой шутить не будет, поэтому не дерзи. В твоих же интересах держать язык за зубами, — говорю ей, но Павлова на мои слова только фыркает. — Он точно выйдет на твоего отца, — почему-то считаю важным это сказать.

Ответить Соня не успевает. В номер заходит солидный мужчина в идеально выглаженном костюме, туфлях, что вероятно стоят целое состояние, и тонких очках на его серьезном лице. Сразу же за ним заходит охранник, что становится около двери.

Летягин бегло осматривает комнату, пока не останавливает заинтригованный взгляд на Павловой. И, черт побери, мне не нравится этот взгляд! Напряжение повисает в воздухе. Павлова явно не в своей тарелке, оттого и жмется в кресле. Кислый прокашливается, и мужчина наконец-то обращает свое внимание на меня.

— Летягин Владимир Владимирович, — протягивает руку, которую я тотчас же пожимаю.

- Демьян, — представляюсь. — Присаживайтесь, — указываю рукой на стул, но он будто не слышит моих слов. Какого черта он все время зырит на Павлову?

- А вы должно быть Софья? — делает шаг к девчонке, пристально вглядываясь в ее лицо.

- Да, — растерянно кивает головой она.

— Ты очень похожа на свою маму. Тебе говорили об этом?

— Н-нет, — неловко выжимает из себя. — Вы знали мою маму?

— Да, очень давно мы были хорошими приятелями, — добродушно произносит, присаживаясь в кресло. Павлова не скрывает своего удивления.

— Ну, хорошо, — что-то сам для себя решает Летягин, — думаю, мы можем отпустить молодую леди и не мучать ее мужскими разговорами, — подмигивает Соне.

Смекалка Кислого не подводит и уже через секунду они с Павловой удаляются. Как только дверь закрывается, маска добродушности слетает.

— Почему с подобным вопросом ты обратился именно ко мне?

Летягин не ходит вокруг да около, что мне импонирует. Я был готов к подобному вопросу, поэтому отвечаю без заминки:

— Вы начинали вместе. Знаете всю его подноготную. Он хорошо заметает следы, но у вас на него что-то должно быть.

— Это верно, — задумывается, качая головой. — Зачем тебе еще что-то на Павлова, когда у тебя его дочь?

— Проблема в том, что он не связывается со мной. Он ищет через ментов, по своим каналам, но напрямую не хочет связываться.

— Это на него похоже, — усмехается Летягин, почесывая щетину на подбородке. — Павлов никогда не поступался своим принципам.

Он замолкает, сканируя меня глазами. Будто решая достоин ли я.

— Есть у меня кое-что на Павлова. Но зачем мне делиться этим с тобой?

Вопрос на засыпку…

— Но зачем-то же вы здесь.

Летягин криво усмехается, встает и бросает:

— Ты борзый парень, но мне нравится. Я дам тебе одну вещь с одним условием. Мое имя никак не должно фигурировать. Кто-то должен поставить Павлова на место. Завтра. Адрес и время скину.

Дверь закрывается, и я устало откидываюсь на кресло. Теперь Павлову от меня не отвертится. С его дочерью у меня на руках и компроматом, он забудет и про землю и про меня, как миленький.