Нижний Город. Крысиный базар
Лавка Якова Ганштайна
Внутри магазинчик оказался еще меньше, чем выглядел снаружи. Пространство отрезали вплотную поставленные к стенам и друг к другу шкафы. На полках лежал расширенный ассортимент всего, что можно было увидеть на витрине.
И только за прилавком Вик обнаружил интересовавшие его механические протезы.
Лили тоже обнаружила что-то интересное для себя и юркнула в сторону.
— Ты забыла, что я сказал? — нахмурился бывший чемпион, когда поймал малявку за шкирку.
Девочка замахала головой и, когда он отпустил ее, послушно встала рядом.
Вместе с тем, как они подошли к прилавку, из подсобки вышел без десяти сантиметров карлик.
На нем были белая мятая рубашка с подобранными резинками рукавами, поверх темно-коричневый холщовый жилет. Его пузатая фигура напоминала грушу.
У мужичка ростом не больше ста сорока, ста пятидесяти сантиметров были тонкие, будто вечно поджатые от злости губы; верхнюю накрывали густые усы, росшие будто из маленького круглого носа. Седую, с проплешинами, голову венчали профессиональные очки с толстой медной оправой на резинке. Судя по линзам, такие могли как защитить глаза от повреждений, так и увеличить картинку.
Хотя у Вика складывалось впечатление, что очки были скорее для образа, чем профессиональной необходимости.
— Добро пожаловать в…
Когда владелец лавки встал за стойкой, его глаза-бусинки оценивающе сверкнули — и тут же потухли, а с лица упала маска доброжелательности.
— Помощники не нужны, мусорные баки справа от восточных врат, — дежурным тоном сообщил он и указал рукой на дверь.
При этом его скривившееся лицо и жесты сквозили пренебрежением к двум подросткам-оборванцам.
— Мы пришли как раз по адресу, — оскалился Вик, в то время как маленькая воровка скрылась где-то за спиной. — Это ведь здесь продаются эти безделушки?
Проследив за его взглядом, Яков Ливенштайн посмотрел на массивный шкаф за своей спиной. На широких полках были выставлены самые разные мехапротезы, начиная от пальцев и глаз и заканчивая цельными руками и ногами.
— “Безделушки”? — выразительно глянул владелец лавки.
Затем его внимание привлекла Лили, отошедшая к одному из шкафов. Но Вик быстро переключил его на себя.
— Именно, — издал он разочарованный вздох и поставил пакет с покупками на пол. — Кроме как в носу поковырять или зад подтереть, толка от них нет. Недавно я столкнулся с одним мерзким типом. Он плевался, грозился, потом как пальцы в нож сложит и давай рукой размахивать, как тот самурай. И знаешь, что я?
— А ты, будь добр, попроси девчонку держать руки при себе, — проигнорировав вопрос, сказал Яков.
— Ой, извините, пожалуйста, — пискнув, Лили отскочила от шкафа с какими-то запчастями.
Суровым тоном попросив ее не отходить далеко, бывший чемпион продолжил лить деду в уши.
— Я всего лишь пнул его в плечо, — он толкнул ладонью воздух, имитируя удар. — Рука и вылетела, будто у игрушки. Потому и говорю, что безделушки.
Торговцу то ли не понравилась импровизация, то ли намек на то, что его товар — хлам. Нахмурившись, Ганштайн возразил:
— Десятки людей, которым так называемые “безделушки” ежедневно упрощают жизнь и делают ее полноценной, с тобой не согласятся, — его глаза хищно сверкнули. Затем он указал на шкаф за своей спиной: — Вот, к примеру, модель “Верный друг”…
Как и рассчитывал Вик, торговцам в обоих мирах только дай возможность покрасоваться знаниями и расхвалить свой товар — и их уже не заткнешь. Вику оставалось просто задавать наводящие вопросы.
Таким образом он довольно быстро выяснил виды и классификацию мехапротезов по назначению и качеству.
Всего видов было три: бытовые, профессиональные и боевые. Классов качества столько же, где первый был самым лучшим.
— Ладно, убедил! — узнав, что ему было нужно, Вик поднял руки в примирительном жесте. — Кому-то ленивому такие штуки и вправду могут упростить жизнь или облегчить работу. Но что насчет боевых? Согласись, ни один такой протез не превзойдет человеческую силу!
Ганштайн в ответ хищно прищурился, напомнив собой ястреба.
— Если ты так уверен в своих словах, то как насчет доказать их на практике?
Не дождавшись ответа, торговец отошел к шкафу с мехапротезами.
Удивленный Вик переглянулся с Лили. Та пожала плечами.
Кажется, переборщил, — подумал бывший чемпион.
Вернувшись к прилавку, Ганштайн взвалил на него почти точную копию человеческой руки. Только сделана она была из железа и имела множество открытых частей. Сквозь них можно было рассмотреть внутренний каркас и какие-то резинки.
— Это внешний усиливающий скелет моей собственной разработки, — торговец опустил специальные очки и принялся показывать железную руку со всех сторон. — Третий класс качества, работает от заводного механизма, материал каркаса — железно, креплений — сплав стали. В качестве усиливающих элементов высокопрочные резиновые жгуты, повторяющие структуру мышц. Выглядит дешево, согласен, но даже эта механическая рука способна развить усилие хвата в двести пятьдесят килограмм!
Лили эта демонстрация ничего не сказала. А вот бывший чемпион уважительно покачал головой: даже в лучшей своей форме он не выжимал хватом больше ста восьмидесяти килограмм.
Ганштайн усмехнулся:
— Ну, так что, парень? Еще не поздно взять слова обратно и по-тихому свалить из моей лавки.
Вик оскалился:
— А тебе еще не поздно написать завещание, старик. Желательно, на мое имя.
— И как же тебя зовут? — прищурился торгаш, в глазах которого играли искры смеха. — Чтобы знать, какое имя выгравировать на урне с твоим прахом.
Бывший чемпион вспомнил, что о чем-то таком Лили рассказывала, пока они изучали базарную кухню. Вместо захоронений в Нижнем Городе людей кремировали, чтобы не занимать землю, которая могла понадобиться фермам или заводам.
— Вик, — ответил он.
— Советую тебе, Вик, молиться Ярому, — задрав нос, заявил Ганштайн. — Потому что сегодня ты встретишь свою славу.
Торговец явно не собирался отступать. Как и бывший чемпион.
— Только после тебя, старый, — усмехнулся он.
Лили смотрела на бранящихся мужчин, как на дурачков.
Они же собираются просто бороться на руках! Как от этого можно умереть?
Убрав с прилавка лишний хлам, Ганштайн надел механическую руку и закрепил поддерживающие кожаные ремни. Затем он несколько раз с явным усилием прокрутил торчавший из плеча заводной ключ.
Раздался скрип и скрежет несмазанных шестеренок. После чего механизм пару раз дернулся и пришел в движение. Ладонь Ганштайна, которая дотянулась только до предплечья экзоскелета, с помощью специальных колец на резинках без труда управляла механической ладонью.
Теперь правая железная рука торговца была почти в полтора раза больше левой.
Уперевшись локтем в столешницу, Ганштайн взглядом пригласил Вика, который как раз закончил разминку.
— Лили, — позвал он.
Малявка прыжком забралась на прилавок. Бывший чемпион удивился, когда она неожиданно умело проверила хватку противников. После чего заправским комментатором объявила:
— С правой стороны! — и указала на Вика. — Боец в легком весе! Победитель извращенцев, задир и легионеров! Бр-р-ратик!
Малявка явно сболтнула лишнего. Но Ганштайн лишь скептично оглядел бывшего чемпиона. Тот отмахнулся, мол, не слушай.
— С левой стороны! — продолжила Лили. — Боец в суперлегком…
Ганштайн прищурился.
— Боец в легком весе! Владелец лучшей лавки запчастей и механизмов на всем Крысином…
Ганштайн прокашлялся.
— Во всем Нижнем Городе! Дядя-а-а-а… Яков!
И после этого малявка захлопала в ладони, замахала руками и засвистела, заменяя собой целую толпу зрителей.
— С каких это пор я стал тебе дядей? — возмутился торгаш. — И слезь с прилавка, бестолочь!
Лили послушно спрыгнула со стола, не забыв перед этим объявить:
— Начали!
Вик воспользовался тем, что Ганштайн отвлекся, и взорвался в рывке. Полагаясь на технику, он собирался положить неопытного противника быстрее, чем за секунду.
Но механический экзоскелет Ганштайна даже не шелохнулся.
Увидев замешательство бывшего чемпиона, торговец свободной рукой поправил очки и хмыкнул:
— Еще не поздно сдаться. Пока твоей сестре не пришлось соскабливать тебя с прилавка, как лепешку, в которую я тебя непременно раскатаю.
— Как насчет закатать себе губу, старик? — оскалился Вик и продолжил борьбу.
На этот раз он атаковал через верх. Вдавливая свои пальцы в холодное безжалостное железо, он пытался взять кисть экзоскелета на излом.
Слишком поздно бывший чемпион понял, что это было бесполезно.
Мышцы, бицепс, предплечье, отдавшие основную силу в рывке, начали отказывать. Назойливый червячок подсказывал перейти в жим, толкнуть механическую руку трицепсом.
Но, глядя на железный каркас экзоскелета, бывший чемпион не сомневался, что эта попытка окончиться для него переломом костей.
И все же Вик не сдавался. Его мышцы вздулись, на висках выступили вены, а сам он рычал разъяренным зверем. Он продолжал бороться, продолжал тянуть на свою сторону непоколебимую железную руку. Даже когда его собственная рука почти легла на стол.
Потому что он был бойцом. Потому что ему был брошен вызов. И потому, что только в таких схватках на пределе возможностей он становился сильнее. При этом результат уже был не важен.
Победит — значит, был сильнее. Проиграет — значит, стал сильнее.
— Братик… — обронила обеспокоенная Лили.
Ганштайн, глядя на бесполезные потуги мальчишки, лишь усмехнулся. Ведь он солгал.
Каркас внешнего усиливающего скелета был сделан из закаленной стали, а сами усиливающие элементы помимо резины подкреплялись и сложной системой рычагов. В сумме это позволяло механической руке развить усилие на хвате до четырехсот килограмм!
В понимании Ганштайна у Вика не было ни шанса.
Пока в глазах последнего не загорелся золотой огонь.
— Не может быть… — опешил Ганштайн. Но в следующий же миг ему пришлось взять себя в руки.
Потому что его механическая рука внезапно начала сдавать!
Заметив это, Вик решил закрепить успех и, взревев, увеличил напор. Накренившись всем телом вбок, но все еще не отрывая локоть, он начал перетягивать железную руку на свою сторону.
Постепенно. Сантиметр за сантиметром, градус за градусом.
— Мальчишка! — зарычал от напряжения Ганштайн и впился свободной рукой в столешницу.
Он просто не мог позволить жалкому проходимцу испортить репутацию своих механизмов!
Резким движением Ганштайн выкрутил кисти им обоим, вынудив перейти в борьбу крюком.
Продвижение железной руки на сторону Вика замедлилось. А в какой-то момент их силы оказались равны.
В итоге, торговец механизмов с бывшим чемпионом замерли в нейтральной позиции. Но борьба все еще продолжалась.
Механическая рука против человеческой. Хитрый, умудренный жизнью взгляд против волевого, горящего золотым огнем.
Спустя целую минуту с обоих бойцов уже водопадом лился пот. Лица обоих перекосились и побагровели от напряжения.
Вик уже не чувствовал своей руки, которая на одной лишь его воли продолжала удерживать кусок железа. Но его подбадривал внешний вид Ганштайна. Судя по нему, бывший чемпион мог получить хотя бы автоматическую победу: старика явно скоро хватил бы инфаркт.
Лили же в это время сидела на краю прилавка. Со скучающим видом перебирая в воздухе ногами, она напевала:
У воровки есть веревка, У друзей воровки — нож. Мы, воровки, не тиранки: Крови не прольем, В тряпки вымакаем ранки. Баюшки-баю. Между мальчиками ссора Жуткой кончится игрой. Покричи, дитя, и скоро Глазки зоркие закрой…
Тяжело дыша, Ганштайн скосил глаза на плечо механической руки, где мерно тикал заводной ключ.
Как понял Вик, завода осталось ненадолго. Но и сил у бывшего чемпиона тоже.
— Ничья?
Вик сделал вид, будто раздумывает над внезапным предложением. Разорвав, наконец, хват, он оскалился:
— В следующий раз ты уже так просто не отделаешься, старик!
Облегченный выдох Ганштайна сменился надменным фырканьем:
— Ха! Да я предложил ничью только потому, что мне стало жаль твою сестру. Бедной девочке пришлось бы на своем горбу тащить отсюда твое бездыханное тело!
Торговец отвернулся, дав понять, что других причин и быть не может. После чего принялся снимать с руки механический экзоскелет. Не забыв при этом метнуть в белокурую девочку угрожающий взгляд.
Лили тут же спрыгнула с прилавка. В ответ на вопросительный взгляд Вика она незаметно для владельца лавки показала большой палец.
Довольно кивнув, бывший чемпион решил еще немного задержаться и, раз уж выдалась возможность, побольше разузнать о местных технологиях.
— Все протезы работают от заводки? Я видел, как некоторые выбрасывали пар.
Он имел в виду руку главы банды Рычащих Псов, которую тот ласково звал “Птичкой”.
— Мальчишка, ты решил ко мне в подмастерья подсуетиться?! — возмутился Ганштайн, убиравший экзоскелет на место в шкаф. — К твоему сведению, мастера за обучение всяких проходимцев берут деньги!
— Проходимец?! — возмутился уже Вик. — Да мы с тобой ручкались! И имя мое ты знаешь! Какой я проходимец?
Когда Ганштайн вернулся за прилавок и уперся в него руками, его глаза угрожающе сверкнули. Бывший чемпион уже было подумал, что снова переборщил с провокацией и им с малявкой пора делать ноги.
Но владелец лавки еще раз оглядел Вика. Лицо старика внезапно смягчилось.
— Большая часть бытовых и некоторые профессиональные — да, работают от заводного механизма, — объяснил он. — Однако все боевые, начиная от второго класса, функционируют за счет пара и ядер.
— От ядер? — поинтересовался Вик.
Лили удивленно навострила уши.
Вместо конкретного ответа Ганштайн запрыгнул на прилавок, уперевшись локтями, и достал из кармана жилетки маленький, не больше ногтя мизинца, шарик.
Источая тепло и тусклый оранжевый свет, он выглядел как миниатюрное солнце.
— Смотри внимательно, мальчишка, такое тебе нигде задаром не покажут. Я собирался спрятать его на складе, но тут вы, паршивцы, пришли, — прошептал старик, а рядом с Виком тут же вылезла белая макушка Лили. — Это синтетическое тепловое ядро. В данном случае, второго класса. Такого достаточно одного на протез. Стандартно их помещают в гироскопическую противоударную камеру внутри резервуара с водой. Соприкасаясь с ней, он увеличивает свою температуру и кипятит воду.
— Вау… красотища! — выдохнула завороженная Лили. Светящийся шарик солнцем отражался в ее голубых глазах, которые сейчас как никогда походили на небосвод.
— Из чего их делают? — спросил бывший чемпион. За одно посещение этой лавки он получил множество подсказок к слабым местам мехапротезов. Но его насторажило, что они могут быть взрывоопасны.
— Из энергии ядер демонов, — ответил Ганштайн так, будто говорил о прописных истинах.
— Демонов?
— Демонов, — кивнул старик.
Вик посмотрел на на него, как на слабоумного. Ганштайн ответил тем же.
Спустя несколько неловких секунд старик добавил:
— Из Старой Атлантиды, — и убрал ядро обратно в карман.
Все-таки гребаное фэнтези, — мысленно выругался бывший чемпион.
Оставалось надеяться, что эта Старая Атлантида находилась не в соседнем районе.
— А где эта ваша Старая…
— Братик в школу не ходил, так что он немного глупенький у меня, — перебила вдруг Лили и ободряюще потрепала Вика по плечу. Он вымучил улыбку, едва сдержавшись, чтобы не отвесить ей подзатыльник. — Дядя Яков, а это у вас там что?
— Это? — старик обернулся к шкафам, а малявка, подпрыгнув, перегнулась через прилавок и легким незаметным движением тонкими пальцами выудила из его кармана ядро. — Это у меня…
Уперевшись локтями в прилавок, она зажала шарик в ладони и с неподдельным интересом принялась слушать рассказ про углеродистые резинки, заменявшие некоторым протезам мышцы.
Вик бы похлопал такой прыти и актерскому мастерству, но тогда старик точно что-нибудь заподозрил бы.
Закончив свою лекцию, Ганштайн неожиданно спросил их, что они забыли на Крысином базаре. Вопрос явно был с подвохом, но Лили тут же выпалила, видимо, заученный для таких случаев ответ:
— Сироты мы, — она издала печальный вздох. — Побираемся, где разрешают.
Станиславский бы прослезился.
— Ясно, — но старика ни капли не проняло.
— И у нас как раз закончился перерыв, — стиснув плечо болтливой девчонки, Вик забрал пакет с едой и зашагал к выходу. — Пора побираться дальше. Удачной торговли.
— Эй, Братик, помедленнее! — зашаркала непоспевавшая малявка.
— Благодарю, — кивнул старик и напоследок окликнул: — Мальчишка, если вдруг, по какой-то случайности, у тебя окажется ничейное ядро, — он подмигнул и потер пальцами воображаемую монету, — обязательно навести меня.
Сотрудничество с подозрительным стариком выглядело не самой хорошей идеей. Но владелец лавки не выглядел добряком, потому зарубку в памяти Вик оставил.
Так ничего и не ответив Ганштайну, он покинул лавку, а следом за ним и Лили.
***
Проводив взглядом пару оборванцев, Яков сплюнул:
— Терпеть не могу детей.
Закрыв входную дверь, чтобы на это раз ему точно не помешали, Ганштайн скрылся в подсобке.
По бокам тесной комнаты высились шкафы с инструментами, запчастями и нерабочими механизмами. Пол был завален полупустыми коробками и ящиками. В воздухе стоял запах масла и ржавчины.
Пробираясь через свой хлам, Ганштайн бурчал:
— Терпеть не могу детей. Хотя к парню надо будет присмотреться. Надо же… разжечь огонь души! В его-то возрасте! Если не подохнет где-нибудь в Трущобах, из него может и выйти какой-никакой толк. Волхв в знакомых мне бы пригодился…
Добравшись до другого конца комнаты, Ганштайн открыл сейф, стоявший в углу. Внутри были пачки наличных, какие-то особо редкие механизмы и, в самом низу, небольшая шкатулка.
Яков достал именно ее.
Внутри она оказалась поделена на три десятка ячеек, в которых покоились разноцветные тепловые ядра — новая партия для Черного рынка.
Тонкие губы Ганштайна сами собой расплылись в улыбке, а в глазах, как недавно у Вика, загорелись огоньки. Только бирюзовые и гораздо, гораздо слабее.
Взяв себя в руки, лавочник потянулся к карману за пополнением партии ядер. И резко изменился в лице.
Дрожащими руками отставив шкатулку с ядрами, он еще раз проверил карман. Хлопал его под разными углами, рассматривал через очки и даже нюхал. Пока не пришлось признать, что карман был пуст.
Если бы кто-то в тот момент проходил мимо лавки Якова Ганштайна, он бы услышал пугающий рев:
— НЕНАВИЖУ ДЕТЕЙ!
***
Лили, прошмыгнув под боком Вика, выскочила вперед и победоносно воскликнула:
— Смотри, что у меня есть! — на ее вытянутых запястьях красовались две пары начищенных до блеска бронзовых браслетов.
Вик подумал, что это больно сильно похоже на что-то, вроде втулок или катушек. Но девочку это нисколько не смущало. Так почему должно его?
— Тебе идет, — хмыкнул он.
Маленькая воровка засияла лучиком утреннего солнца и вдруг отбежала вперед.
— Братик, смотри!
Вытянув руки в сторону, Лили встала в странную позу.
Вик собрался было одернуть ее, но так и замер на месте, не в силах выдавить и слово.
Сверкнули браслеты на девичьих запястьях. В тот же миг Лили исполнила изящную волну руками.
Затем качнула бедрами и грациозно развернулась на мысках. Взмыла в воздух ее белоснежная косичка, а следом легла ей на грудь, когда девочка, поджав одну ногу, изогнулась дугой.
Вновь сверкнула бронза на запястьях.
Вместе с плавной волной руками Лили медленно выпрямилась.
Эти несколько “па” маленькая девчонка проделала с такой легкостью, грацией, чувством и красотой, что ей позавидовали бы лучшие профессиональные танцовщицы, положившие на это дело всю жизнь.
В эти несколько коротких мгновений Лили казалась неземным ангелом. Потому что обычный человек так двигаться не смог бы.
— Ну, как? — будто испугавшись собственного вопроса или возможного ответа, малявка тут же потупила взгляд и принялась снимать браслеты. — Они дорогие. Можно будет купить еще еды или новую одежду…
— Если хочешь, оставь их себе, — бывший чемпион положил руку ей на плечо.
Лили подняла удивленные лазуритовые глаза.
— А можно?
— Я разрешаю.
Похлопав глазками, девочка тут же вцепилась в Вика, стиснув не хуже профессионального грэплера.
— Спасибо, Братик!
Потрепав шмакодявку по макушке, Вик направился обратно на базар.
Вскоре они вышли на площадку, где на открытом воздухе были выставлены глиняные изделия: горшки, вазы, посуда и прочая утварь. Толпы людей с придирчивым видом осматривали их. Но скорее из скуки и безделья, нежели реального интереса. Потому что покупали товар считанные единицы.
Проходя мимо толпы, Лили предусмотрительно спрятала браслеты в карманы. Но уже через минуту, пискнув, достала синтетическое тепловое ядро.
— Братик, возьми, пожалуйста, а то оно браслеты греет… — она протянула светящийся шарик.
Вик тут же спрятал его в свой карман и огляделся.
— Не на людях же, — вздохнул он.
— Ой… — пискнула девочка. Вдруг заметив над головой бывшего чемпиона башню с часами, она воскликнула: — Нам пора уходить!
И потянула Вика за руку.
— Рынок закрывается?
— Наоборот! Ух ты…
Малявку отвлек кошелек, выпавший из кармана какого-то прохожего. Словно выдрессированный зверек, она без раздумий нырнула в базарную толпу.
Вик тоже видел того прохожего. И еще то, как этот черт обернулся, чтобы проверить, заметила ли девочка выпавший кошелек.
Ловушка!
— Лили! — окликнул Вик и, бросив пакет с едой, сорвался следом за девочкой.
Он видел, как она нагнулась, чтобы подобрать кошелек. До нее оставалось всего три или четыре метра.
— Осторожно! — раздался крик грузчика и дорогу бежавшему Вику преградила набитая товаром тележка.
Из-за нее он на миг потерял малявку из вида.
Обогнув телегу, бывший чемпион рванул к Лили.
К человеку, который первым встретил его в этом мире. Который первым за обе жизни назвал его хорошим. Который был готов получить за него в подворотне оплеухи.
И который называл его “Братик”…
Врубившись в толпу, Вик сначала подумал, что ошибся с местом. Но под ногами обнаружился тот самый кошелек. Проверив его, он подтвердил свою догадку — пустой.
Вик осморелся. Девочка была приметной, не заметить ее белую макушку было бы сложно. Или хотя бы того прохожего…
Кажется, он был чернокожим.
Вик не нашел никого с белыми волосами или черной кожей.
Ощутив, как от ярости вскипела кровь, бывший чемпион швырнул кошелек в сторону и на всю базарную площадь проревел:
— ЛИЛИ!
Люди шарахнулись от него, как от прокаженного. Кто-то посчитал своим долгом бросить в него пару ругательств, но Вик не обратил на них внимание.
Он весь превратился в слух, ищущий лишь один девичий голос…
— …атик!
Обернувшись, Вик сквозь толпу разглядел узкий переулок между двумя какими-то лавками. Мелькнула белая макушка.
Лили призывно замахала руками. Но чернокожий парень, тот самый, что бросил кошелек, забросил ее на плечо и скрылся в переулке.
Растолкав прохожих, Вик рванул за ним.
Здания по бокам были одноэтажными, потому в подворотне было относительно светло. Перепрыгивая пустые коробки, деревяшки и прочий хлам, бывший чемпион добрался до развилки.
Подворотня вывела его в полупустые торговые ряды, которые расходились в левую и правую сторону.
Ни там, ни там среди редких покупателей не было видно похитителя.
Вик выровнял дыхание и прислушался. Пригляделся. Весь обратился в сплошное внимание, стараясь разглядеть белую макушку и темную кожу или услышать топот ног и ругань возмущенных чужим бегом прохожих.
— Бульк!
Посмотрев под ноги, Вик увидел большой, с две ладони, комок голубых соплей. Он раскачивался из стороны в сторону, будто живой. Затем вдруг сжался и выплюнул совсем маленький ком слизи.
— Бульк!
Подобрав комок, Вик понял, что это была не слизь.
Это был мармелад из лавки сладостей.
Живой комок соплей, словно был еще и разумным, вытянулся в сторону, будто указывая направление.
Всмотревшись, Вик увидел через десяток метров еще один кусочек мармелада.
— Лили… держись!
Перепрыгнув через живой разумный ком слизи, бывший чемпион бросился по следу из мармеладных крошек.
***
Лавка сладостей. Несколько часов назад
Помахав на прощание паре сирот, продавец конфет подождал некоторое время. Достаточное для того, чтобы подростки успели отойти подальше от лавки и не услышали то, что им нельзя было слышать.
Нырнув под прилавок, старик вытащил на столешницу проводной телефон. У него не было кнопок для набора номера. Потому что связывал он только с одним местом.
Черным рынком.
Дрожавшей рукой взяв трубку, владелец лавки дождался щелчка.
— Пароль: сладкоежка.
Получив разрешение, продавец сладостей сообщил:
— Двое. Сироты. Парень лет пятнадцати-шестнадцати и девочка лет десяти. Нет. Да, зубы ровные, кожа чистая. Волосы белые, косичкой, глаза голубые. Одета в серый комбинезон.
Дождавшись, когда на том конце повесят трубку, седой старик прошептал в пустоту:
— Простите, ребятки…