Нет места под звездами

54. Кто солгал раз - солжет вновь

Уснуть Арселия так и не смогла ни в эту ночь, ни даже на следующую. Едва она смыкала веки, как в памяти оживали холодные прикосновения чужих рук, словно вживую чувствовала она дыхание Йонны, смешанное с запахом сырой земли, ощущала привкус железа во рту - губы, искусанные в волнении, кровоточили.

С жуткой отчетливостью императрица понимала: если принять предложение Сифа, то она станет его заложницей уже окончательно. Такого ей не простят никогда. Но даже, если случится невероятное, и глава тайной службы оставит ее в покое, получив от ее тела все, что может пожелать охваченный похотью мужчина, как смыть с себя грязь измены? Как протянуть руку сыну, зная, что этими же руками она касалась тела убийцы и насильника? Разве осмелится она поднять глаза и взглянуть на мужа после такого?

Сабир никогда не обещал ей своей любви, а тем более - верности. На его ложе за годы брака восходили многие признанные красавицы гарема. Император получал от них все, что хотел, использовал так, как ему было угодно, порой вознаграждая мимолетных любовниц, но чаще - забывая о них сразу, как только его страсть находила удовлетворение. Арселия знала наверняка - ни одна из этих женщин не значила для сиятельного ровным счетом ничего.

Но ей измену с другим мужчиной Сабир не простит. В лучшем случае - предаст смерти, а в худшем - гнев его падет и на Адиля. Так стоит ли рисковать жизнью сына и продлевать свою агонию, добавляя в нее насилие? Другим словом назвать то, что хотел получить Сиф Йонна, она не могла.

Да и, если рассуждать непредвзято, с чего бы Сифу вообще выполнять свои обещания? Какой ему смысл сохранять жизнь Сааду, а тем более господину бен Рушди, если в его руках окажутся императрица и наследник?

Несколько раз за эти два дня к ней приходила Мейрам, хотела узнать, что происходит, возможно, утешить, поддержать. Арселия не позволила ей ступить даже на порог - рассказать о том, что луч надежды, едва осветивший ее жизнь, вот-вот погаснет, было выше человеческих сил.

Срок, поставленный главой тайной службы, истекал на третий день, и Арселия решилась. Ей пришлось выбирать между жизнью и благополучием своего сына и судьбами других людей, в том числе - малыша Саада. Жестокий выбор, в котором каждое решение было ошибочным.

Из зеркала на Арселию взглянула уставшая женщина, словно разом постаревшая на десяток лет: красные от слез глаза, побледневшие губы, даже кожа, обычно отливающая цветом золотистой бронзы, казалась сейчас серой. Однако сил на то, чтобы привести себя в порядок, у сиятельной не было, хорошо бы просто выдержать предстоящее объяснение, а не упасть без чувств.

***

В кабинет к сиятельному ее пропустили без единого вопроса. Шторы в помещении были задернуты, ни один луч солнца не пробивался вовнутрь. Хорошо, не так сильно будет заметно ее плачевное состояние. Однако Сабир даже не повернулся на звук ее шагов. Взгляд его прикипел к бумагам, лежащим на столе. Арселия замерла в нерешительности, не зная, как начать разговор.

- Что-то случилось, мой император? - наконец тихо спросила она, чтобы нарушить зловещую тишину.

- Всегда что-то случается, - отозвался он, не прекращая чтения. - Подойди.

Она шагнула вперед, почти не чувствуя земли. Сиятельный оторвался от дел и внимательно осмотрел ее с головы до ног. Он его цепкого взгляда не укрылись изменения в ее внешности, ее тревога передалась ему и заставила нахмуриться еще сильнее:

- Что с тобой?

Арселия сейчас напоминала птицу, попавшую под дождь и вымокшую до нитки: растерянная, напуганная, жалкая.

- Я должна тебе рассказать… Лучше, если ты узнаешь от меня, а не от кого-либо иного. Я видела твои письма, - наконец произнесла она твердо. - Искала сведения о Сааде - и нашла их.

Император чуть склонил голову набок, небрежно постукивая кончиками пальцев по столешнице:

- Вот как? И, надо полагать, передала эти сведения моей сестре?

- Да. Теперь Мейрам знает, где находится ее сын.

- Ну что ж, этого следовало ожидать. Ты все еще слишком женщина, а не венценосная правительница: слишком легко поддаешься эмоциям. Сядь, - он указал ей на стул напротив. Она села на самый край, не смея коснуться спинки, не пытаясь найти поддержку даже в такой малости. - Когда это было?

- Три дня назад.

- Почему решила рассказать мне сейчас?

- Мне не оставили выбора. Ты бы все равно узнал.

- Сиф Йонна?

- Да.

- Я разговаривал с ним сегодня. Он даже не намекнул на эти сведения, почему?

- Он дал мне три дня на раздумья. После чего обещал выдать меня, если я не приму его предложение.

- Какое же? - вкрадчиво спросил сиятельный, чуть наклоняясь в ее сторону.

- Взойти на его ложе.

В кабинете повисла гнетущая тишина, только пламя свечей на миг вытянулось и замерло, а воздух как-то разом заледенел.

- Это не все. Продолжай, - сухо потребовал Сабир.

- Он грозил убить Саада и Мушараффа бен Рушди, если я расскажу тебе. И обещал мне покровительство в обмен на титул регента в случае твоей смерти.

- Вот даже как? Забавно, - сиятельный аккуратно убрал в сторону бумаги и спросил ровным голосом, совершенно отстраненно: - Он прикасался к тебе? Посмел тронуть?

Она выдавила из себя еле слышно:

- Да.

- Как это было? Через ткань платья или произошло что-то более смелое? - спокойствие Сабира было абсолютным, будто он о видах на урожай расспрашивал или о погоде.

- Он… это произошло в саду. Нет, он не позволил себе многого, но ясно дал понять, чего ожидает от меня.

Император встал и с грохотом отодвинул стул, вплотную подошел к Арселии, вздрогнувшей всем телом от резкого звука, заставил поднять заплаканное лицо.

- Покажи, что он делал.

Она зарыдала, уже не скрывая ужаса. Сиятельный откинул в сторону ее волосы, осмотрел тонкую шею, провел по ней пальцами.

- Он прикасался тут, - Сабир не спрашивал, он утверждал, она лишь согласно кивнула. Его рука скользнула ниже по шелку ее одеяния, дотронулась до груди. - Вдыхал твой запах, шептал тебе на ухо, возможно, обнял, прижал к себе, чтобы оставить на своей одежде твое тепло?

Ответом стали лишь ее всхлипы.

- Скажи мне, что ты чувствовала? - самообладание изменило ему, и он крикнул: - Говори!

- Я не помню! - простонала она, закрывая лицо руками. - Дурноту, слабость, отвращение!

- Ты хочешь его? Желаешь этого мужчину? Согласна быть с ним? - вопрос ударил не хуже плети, она в ужасе вскочила на ноги и отшатнулась в сторону.

- Нет! Не отдавай меня ему, - Арселия упала на колени. - Все, что угодно, но не отдавай меня этому человеку!

Сабир замер неподвижно, лишь разноцветные искры танцевали в его глазах. По мебели, полу, дорогим коврам побежали морозные узоры - и тут же исчезли, пожранные голубоватыми сполохами. Затем он подошел и наклонился, схватил ее за плечи, сжал до боли, до синих следов на коже, встряхнул, заставил подняться.

- Никогда не опускайся ни перед кем на колени. Ни передо мной, ни перед кем-то другим, особенно - перед такими, как Сиф Йонна. Если дашь им почувствовать свою слабость - тебя разорвут. Покажешь страх - раздавят, как червя. Проявишь неуверенность - используют и выкинут на задворки жизни. Не позволяй им играть тобой. Ты больше не рабыня. Ты - моя супруга. Императрица. Мать наследника. Веди себя соответственно.

Он ослабил хватку, одной рукой приподнял ее подбородок, развернул к свету, долго всматриваясь в глаза.

- Ты ведь сказала мне правду, я не вижу похоти в твоем взгляде. Поклянись, что ты все еще верна мне - и в мыслях, и телом.

- Клянусь. Я скорее умру, чем позволю кому-то другому прикоснуться к себе.

- Что ж, мне этого довольно, - он отпустил ее и тут же ударил ладонью по лицу. Не сильно, почти без замаха, но пощечина от человека, привыкшего к весу меча, оказалась слишком тяжелой для женщины: Арселия вскрикнула и чуть не упала, потеряв равновесие. - А это тебе за то, что посмела лгать мне, - холодно добавил Сабир. - Конечно, я сам виноват: оставил лазейку, позволил тебе воспользоваться моей слабостью, почти подтолкнул к действию. Наказывать тебя в этом случае было бы несправедливо. Но никогда больше не смей обманывать меня. Тебе я этого не прощу.

Арселия всхлипнула, прижимая руку к горящему лицу, но взгляд не опустила. Сиятельный выдержал паузу и отметил:

- Вот так гораздо лучше. Надеюсь, урок ты усвоила?

- Да.

- Тогда можно переходить ко второй части.

Он ударил небольшим молоточком по медному диску на столе, дождался, когда в кабинет вошел секретарь и приказал:

- Вызовите главу тайной службы сюда. Немедленно.

Император подошел к окну, раздернул занавеси, пуская в комнату дневной свет. Арселия не знала, что ей теперь делать и чего ожидать, потому кинула робкий взгляд на двери.

- Даже не мечтай уйти сейчас. Ты останешься. Думала, нести бремя власти легко? Я покажу тебе, чем заканчиваются такие игры.

***

Глава тайной службы редко ошибался: в людях, оценке событий, поиске причин тех или иных поступков. Именно это позволило ему подняться из грязи дармсудских задворок и стать тем, кем он теперь являлся. Точный ум, умение сопоставлять, делать выводы, а также полное пренебрежение к чувствам других людей дали ему силу и могущество, не знающие себе равных.

Сиф Йонна давно понял, что власть - от главенства в доме до управления государством - это тяжелый и, подчас, неприятный труд. Кому-то суждено выносить кухонные помои, а кому-то - убирать неугодных людей. Не всякий властитель готов испачкать руки лично, а потому при каждом дворе найдется тот, кто должен выполнять грязную работу за своего хозяина.

Для кого-то это было бы позором, но для Сифа это была увлекательная игра, которая приносила настоящее удовлетворение. Страх, ненависть, беспомощность, отчаяние приговоренных давали ему почувствовать свою значимость, возвыситься над всем остальным миром. И хотя величие момента меркло и рассыпалось в прах, гасло вместе с последним дыханием жертвы, ощущать себя хоть на краткий миг повелителем чужих судеб было по-настоящему приятно.

Теперь же он наслаждался долгой агонией императрицы, наблюдая за ней чужими глазами, слушая чужими ушами. Он знал, как она дорожит теми немногими друзьями, что были у нее в жизни. Знал, как сильны ее чувства к сыну, и как велика жалость к Мейрам, лишенной радости материнства. И знал то, как боится она гнева супруга. Он не ожидал, что эта тихая женщина найдет в себе силы рассказать Сабиру правду, а тем более - рискнет чужими жизнями.

Глава тайной службы редко ошибался, но в этот раз ошибка обошлась ему слишком дорого.

Сиф Йонна увидел Арселию сразу же, как переступил порог императорского кабинета. Бледная, с воспаленными глазами, левая щека горит огнем, но голова поднята гордо, и смотрит высокомерно. Сабир же стоял спиной ко входу и даже не повернулся к гостю.

- Сиятельная госпожа, сиятельный господин, - Сиф склонился крайне почтительно. - Вы хотели видеть меня?

- Мне нужна ваша помощь, - голос императора был ровным, лишенным даже оттенка каких-либо чувств. - Вы же отлично знаете законы нашей страны и все виды наказаний, которые положены преступникам. Я запамятовал, какая кара ожидает лжеца, предателя и изменника?

- Сожжение заживо, сиятельный, если преступник не знатного происхождения. В противном случае - зависит от степени вины. От обезглавливания, до публичного четвертования виновного и всей его семьи, с дальнейшим запретом на погребение, - хмуро ответил глава тайной службы.

- А если обвиняемый предал не только империю, но и меня лично?

- В этом случае вы вольны выбрать наказание сами.

- Благодарю. Скажи мне, Йонна, - Сабир, наконец, развернулся лицом к своему соратнику, - что из того, что рассказала мне супруга о вашей с ней недавнем разговоре, правда?

- Это зависит от того, что именно она вам поведала, - осторожно начал Сиф, но сиятельный дал волю своему гневу:

- Не смей увиливать! - выкрикнул он, выпуская на свободу стихии.

Пол под ногами Сифа пошел рябью, и глава тайной службы упал на колени, потеряв равновесие. В воздухе свистнуло - плеть, сотканная из потоков ветра, обрушилась его спину, вспарывая одежду и добираясь до тела. Йонна крик сдержал, но обычно бледное его лицо стало серым.

- От того, солжешь ты мне сейчас или скажешь правду, зависит твоя жизнь, - голос императора понизился до почти звериного рычания. - Итак, думай дважды, перед тем, как ответить. Ты знал об обмане, который совершила сиятельная госпожа, но вместо того, чтобы рассказать об этом мне, своему законному повелителю, решил использовать это в своих целях?

- Да.

- Ты обещал госпоже свое молчание в обмен на ее тело и благосклонность?

- Да, - Сиф бросил на Арселию короткий злой взгляд и успел заметить, как лицо ее исказилось гримасой отвращения.

- У тебя есть оправдание для подобного поступка?

- Эта женщина не достойна вас. Тот, кто солгал раз - солжет вновь. Кто предал единожды - уже не будет верен. Если бы госпожа приняла мое предложение, вы бы узнали об этом.

- До или после того, как ты бы получил предмет сделки? - усмехнулся император. - Не играй со мной, Йонна. Хочешь заставить меня поверить, будто ты решил рискнуть своей головой, чтобы изобличить ее коварство?

- Я говорю вам правду, клянусь. Я бы не посмел прикоснуться к тому, что принадлежит вам.

- Забываешь: я знаю о твоих наклонностях больше, чем кто-либо иной. Думаешь, для меня секрет, как ты предпочитаешь проводить время с рабынями? И что остается от них, когда ты устаешь от игры?

- У меня нет тайн от вас. Ни в чем.

- Тогда скажи - ты желал ее? Прикасался к ее коже? Вдыхал ее аромат?

- Нет, мой господин.

И тут же закричал от жуткой боли: на его руках от запястий до локтей вспыхнуло жаркое пламя.

- Это ложь, - холодно отметил Сабир, наблюдая, как огонь пожирает одежду, превращая живого человека в тряпичную куклу, брошенную в костер.

Сиф попытался сбить пламя, но возникшие из пустоты воздушные путы оплели его запястья и развели руки в стороны, словно приковывая к невидимой стене.

- Ты прикасался к ней? - повторил император, подходя ближе.

- Да, - простонал Сиф. - Пощадите, умоляю!

- Ты желал ее?

- Да! - голос Йонны сорвался в тонкий визг.

- И взял бы?

- Да!

Император, похоже, не удивился такому ответу, но пламя потухло, являя на всеобщее обозрение то, что стало с руками человека. Арселия едва держалась на ногах - запах горелой плоти, вид волдырей и местами обуглившийся кожи почти лишил ее сознания. Она отшатнулась и бросилась к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха.

Сиф Йонна осел на пол и тихо скулил, как побитый пес, не в силах выдавить из себя что-то связное.

- Честность всегда выглядит привлекательной лжи. И заслуживает снисхождения. Но ты сам сказал: тот, кто обманул единожды - обманет вновь.

Сабир смотрел на своего некогда самого верного помощника без единой капли жалости.

- Ты ведь давно понял, что демоны не оставят меня в покое, верно? Наблюдал, ждал своего часа. А я подпустил тебя слишком близко, дал вкусить власти и безнаказанности. На самом деле, ты сделал совершенно правильные выводы, можешь гордиться собой. Лишь немного поторопился, стоило подождать несколько лун - и ты получил бы все: власть, титул, преклонение толпы, - он склонился над Сифом. - Знаешь, что отличает хорошего правителя от плохого? Выдержка, умение держать себя и свои желания в узде годами, десятилетиями. Ты хочешь жить? Скажи мне, господин глава тайной службы.

- Я хочу жить, мой господин. Моя жизнь - служение вам. Все, что я делал было ради империи и в ваших интересах. И, если я ошибся, то умоляю дать мне шанс все исправить.

- Скажи мне, ты поймал заговорщиков? Допросил?

Арселия замерла, опасаясь услышать самое страшное.

- Нет, господин. Они успели уйти, кто-то предупредил их.

- Это - еще один промах. Ты слишком увлекся - и проиграл даже в такой малости. Охрана! - крикнул он.

В комнату вошла стража, за ней в нерешительности топтались секретари и слуги.

- Этого человека, - Сабир небрежным кивком головы указал на скорчившегося на полу Сифа Йонну, - под замок. Я обвиняю его в измене, посягательстве на честь сиятельной госпожи Арселии, в покушении на мою жизнь и власть, а также в преступном бездействии по отношению к врагам империи. Свою вину он уже признал, осталось только записать показания. Уверен, сложностей с этим не возникнет, но я разрешаю любые способы ведения допроса. Разбирательства дела не будет. Я лишаю этого человека всех званий, а также привилегий, сопутствующих его высокому положению. Через семь дней его казнят на площади: сожгут заживо, как простолюдина, а пепел развеют без погребения, - он повернулся к одному из секретарей. - Приказ должен быть подписан до конца дня. Все ясно?

Тот поклонился в знак согласия. Сабир развернулся к начальнику караула:

- Уведите пленника, не желаю его больше видеть. Кроме того, подготовьте два контурса, выберите самых быстрых воинов. Им нужно выступить как можно скорее, - он подошел к столу, вынул лист бумаги, что-то торопливо написал, поставил размашистую подпись. - Пусть немедленно отправляются туда и обеспечат безопасность семьи, живущей в доме. Всех людей Сифа Йонны, которые попытаются оказать сопротивление, убивать на месте.

- Будет исполнено! Разрешите отправиться немедленно?

- Да, идите.