Нет, мы не ангелы…

Глава 8

— А ну-ка, мужик, вали отсюда! Тебя здесь не ждали! — Шагнул вперед один из «охранников», загораживая своим мощным телом труп от лейтенанта. — Дело не твоего ведомства!

— В чем проблема, товарищ? — возмутился Петраков, намереваясь подвинуть наглого чекиста. — Нас же вызвали…

— Ребятки-ребятки, не ссорьтесь! — Быстро переговорив с кем-то из присутствующего начальства, у места происшествия нарисовался Кузнецов. — Нашли, чего делить! Какой-то неопознанный труп.

Петракову показалось, что пожилой чекист разговаривает с ними, как старый любящий дедушка со своими неразумными внуками-сорванцами — ласково и нежно. Но стоит только отказать ему в этой ненавязчивой просьбе, как добрый дедушка устроит такую веселую жизнь, что небо с овчинку покажется!

— А тебе чего, дедуля? — так же неприветливо буркнул детина, презрительно пробежавшись глазами по сухощавой фигуре старика. Знаков различия на френче НКВДешник не заметил. — Ты тоже мимо проходи — не твоя епархия! — Видимо, он подумал, что Владимир Николаевич тоже из милиции, раз уж они с Петраковым вместе пришли.

— Вот, Сереженька, — ни разу не расстроившись от такого грубого обращения, добродушно произнес Кузнецов, — не престаю удивляться наивности и узости мышления нынешней молодежи. Если видом неказист, а ростом и комплекцией не вышел, и к петлицам «шпалы» не приколоты, так и через губу с ними можно разговаривать? — И он вновь протянул сложенную в четверть бумажку, которую уже показывал моему непосредственному начальнику.

— Че там у тебя, старик? — С брезгливым выражением на лице детина принял потертый документ.

Петраков не представлял, чего такого понаписано в этом мятом «мандате», уже просвечивающимся в местах сгиба, но его содержимое произвело на здоровяка такое же неизгладимое впечатление, как часом ранее на Дорофея Павловича.

— Та-та-а-варищ старший майор госбезопасности! — Лицо здоровяка стало похоже цветом на перепревшую сливу. — Виноват! — Он вытянулся во фрунт, и замер неподвижной соляной статуей, преданно пожирая старичка глазами.

— Вижу, что виноват, — мягко и невозмутимо произнес Владимир Николаевич. — Значит, так: сворачиваете здесь свою деятельность, и уё отседова, ребятки! Непосредственному начальству доложить о возникшем между нами инциденте! И не дай вам святые угодники промолчать — проверю! Это из Москвы Сибирь не видно, а на самом деле она близко — лишь рукой подать! Исполнять! — с неожиданно прорезавшейся сталью в голосе распорядился старший майор госбезопасности — здоровяков мгновенно словно ветром сдуло. — Наберут кого попало, — ворчливо произнес старик, — а потом неизменно удивляются, морща лоб: отчего же простой народ их так не любит? Нельзя так к людям, со злом! И по Божьим законам нельзя, да и по человеческим — тоже!

— Владимир Николаевич, а что это у вас за мандат чудотворный такой? — Не удержался и все-таки спросил Сергей.

— Да так, — пожал плечами Владимир Николаевич, — обычная бумажка, разрешающая мне всё.

— Неужто, всё-всё-всё? — с ехидным прищуром переспросил Сергей.

— Угу, всё-всё-всё! — Невозмутимо кивнул Кузнецов. — Да еще за подписью Самого! — И он стрельнул глазами в сторону саркофага Ильича.

— Ы?.. — чуть не впав в священный ступор, переспросил Петраков, указав на мумию пальцем.

— Он-он, — широко улыбнувшись, подтвердил Кузнецов, — даже не сумлевайся! А позже этот мандат завизировал несколько раз сам товарищ Сталин! — И он сунул лейтенанту ту самую бумажку, что производила на всех, кто брал её в руки, неизгладимое впечатление.

Петраков, едва уняв внутреннюю дрожь, принял этот поистине исторический документ из рук Владимира Николаевича. Да, действительно, выдан был сей суровый документ еще помощнику начальника особого отдела ГПУ Кузнецову Владимиру Николаевичу. А подписан лично Предсовнаркома СССР В. И. Ульяновым-Лениным.

Его подпись, со слегка выцветшими чернилами, Петраков, как и любой гражданин Республики Советов видел на полосах центральных газет, и тут же её признал. Следом же, за личной подписью товарища Сталина (несколько раз!!!) шло подтверждение всех широких полномочий, выданных ранее усопшим вождем мирового пролетариата, но уже старшему майору государственной безопасности. За время действия документа структура ОГПУ успела поменять и ведомственную принадлежность, да и само название-аббревиатуру. Но этот исчёрканный мандат тоже произвел на Сергея неизгладимое впечатление.

«Кто же ты такой, товарищ Кузнецов?» — молчаливо размышлял Петраков, но ни к какому выводу он так и не пришел.

Но то, что этот тщедушный старичок, совсем не так прост, как кажется на первый взгляд, не вызывало никаких сомнений. В связи с этими вновь открывшимися обстоятельствами Сергей уже начал подумывать, а не принять ли предложение старшего майора госбезопасности перейти на службу под его началом? Другого такого случая может не представиться и за всю оставшуюся жизнь.

И еще в этом невзрачном и лысом майоре была какая-то потусторонняя загадка. А разгадывать всевозможные загадки Петраков любил с самого детства, поэтому и в милицию пошел. Дорофея Павловича, конечно, жаль: если Петраков уйдет, отдел капитана и без того зашивающийся без опытных оперов, совсем скиснет. Но тайна товарища старшего майора госбезопасности уже завладела всеми мыслями Сергея.

— Ну что, Сереженька, приступим? — Мягко вернул к действительности крепко задумавшегося лейтенанта Владимир Николаевич.

— Ладно, посмотрим, какой ты из себя, северный олень… — произнес Сергей, сдергивая с трупа мятую простыню.

При виде мертвеца, он едва удержался, чтобы не шлепнуться на задницу от изумления — лежавшее перед ним тело даже на беглый взгляд было «несвежим». Даже очень-очень несвежим. И пахло от него соответствующим образом. Пока труп был накрыт простыней, вроде и незаметно. Но присев на корточки возле тела, Петраков явно почувствовал этот приторно-сладковатый запах разложения.

— Так, товарищи дорогие, подождите! — К трупу подскочил запыхавшийся человек с большим саквояжем в руке и фотоаппаратом на шее. — Желательно ничего руками не трогать!

— Знакомься, Сережа — Петр Ильич Музыкантов, — произнес Кузнецов. — Наш штатный эксперт-криминалист. Между прочим, настоящий доктор медицинских наук! У него всегда и на все найдется логическое объяснение!

Петраков бросил проницательный взгляд на сотрудника «параллельного» силового ведомства: спортивный, подтянутый, несмотря на возраст, явно переваливший за полста, гладко выбрит и, вообще, весьма аккуратен на внешний вид. Сразу видно, что мужик за собой следит. Значит, и в работе глупых промашек совершать не будет.

— Ой, я-таки сейчас расплачусь от умиления! — Весело хохотнул эксперт, поставив на пол саквояж. — Прямо в краску вогнали! Не перехвалите, Владимир Николаевич! Петр Ильич, — повторил медэксперт, протягивая правую руку лейтенанту.

Петракову Музыкантов понравился с первого взгляда. Несмотря на показное веселье, эксперт действительно создавал впечатление опытного и знающего криминалиста.

— Сергей! — произнес Петраков, пожимая руку Петру Ильичу, ладонь которого оказалась крепкой как камень. — Уголовный розыск.

— Почти коллеги, значит? — Кивнул эксперт, присаживаясь подле тела и внимательно его осматривая.

— Выходит, что так… — ответил Петраков, внимательно наблюдая за действиями Музыкантова.

— Вот это номер, Владимир Николаевич! — воскликнул Петр Ильич. — А тельце-то у нас «с душком»! Степень разложения — минимум неделя…

— Это мы и без вас поняли, Петр Ильич! — нервно перебил криминалиста Сергей. — Но как он сюда попал? Как допустили? Кто принес? Неужели никто не видел?

— Это ты у меня спрашиваешь, Сережа? — Усмехнулся эксперт, распахивая пиджак и расстегивая рубашку на бездыханном теле. — В принципе, я так и думал… — Взглянув на грубый шов, тянущийся через серую грудь и впалый живот, произнес Петр Ильич. — Могу даже сказать в каком морге наш «клиент» приобрел такое чудесное украшение. Только судмедэксперт Кочерга так грубо работает.

Вот только Петракову было неясно: отчего этот шов, стянутый грубой суровой нитью, казался ему частично заросшим. Да и пулевое отверстие, явно послужившее причиной смерти этого странного тела, тоже выглядело немного затянувшимся. А трупов за время своей службы в уголовном розыске Сергей повидал немало: и свежих, и таких вот лежалых.

— Замечательно! — Довольно потер друг о дружку сухие ладошки Кузнецов. — Значит, происхождение тела мы, считай, вычислили! За местом упокоения тоже проблем не будет — найдем могилку. А вот каким образом вся эта «конструкция» функционировала и за счет какого источника — будем посмотреть… — задумчиво произнес Владимир Николаевич, накладывая руки на холодную грудь трупа.

И Петраков был готов поклясться, хоть на Уголовном кодексе, да и хоть бы и на Библии, что ладони старшего майора госбезопасности на мгновение зажглись мягким красноватым светом. Он даже зажмурился и мотнул головой, чтобы отогнать эту галлюцинацию. А когда открыл глаза — все пришло в норму — руки старого чекиста больше не светились.

«Надо выспаться, — решил Сергей, — а то уже мерещиться незнамо что…»

Только вот чекисты продолжали как-то странно улыбаться, поглядывая на лейтенанта.

— Теперь понятно, куда делся потерянный орган замнаркома товарища С.! — поднявшись на ноги, сообщил эксперту Кузнецов. — Именно сердечко недодемона и питало энергией это слегка лежалое тело. Кстати, еще пара-тройка дней, и он бы переродился.

— Что-то не верится, Владимир Николаевич, как-то слишком быстро, — возразил Музыкантов. — Обычно до полугода проходит…

— Над ним еще кто-то поработал, Петя. — Качнул головой старичок-чекист. — Явный след кого-то из «Первых чинов»… Только вот хоть убей, не пойму: для чего он в Мавзолей-то поперся? Тут из него всю энергию как корова языком… И сердечко недодемона приказало долго жить. Возле мумии Владимира Ильича это и не удивительно…

— Подождите-подождите! — Не сдерживаясь больше, воскликнул Петраков, которому разговор чекистов казался самым натуральным бредом. — Вы хотите сказать, что это, — он указал на неподвижное тело, — само сюда пришло?

— Натурально — само пришло, — с самым серьезным выражением лица подтвердил медэксперт.

— Да нет же! Это просто какая-то ахинея! — с несвойственной для него горячностью вскликнул лейтенант. — Трупы не ходят по музеям-Мавзолеям… да и вообще по Москве трупы не ходят…

— А свидетели утверждают, что он пришел сюда самостоятельно. — На тонких, почти бескровных губах Владимира Николаевича играла ироническая улыбка. — Попозже можете ознакомиться с показаниями, Сереженька.

— Это просто… уму непостижимо! — Петраков схватился за голову, которая грозила вот-вот развалиться на части от полного разрыва шаблона. — Так не бывает!

— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам! — процитировал Шекспира Товарищ старший майор госбезопасности. — В общем так, Петр Ильич, забирай клиента, и вези в лабораторию. Пока не вскрывай — положи в холодную, и выставь охрану. Будет интересно проследить за обратной трансформацией после полной потери некроса.

— Хорошо, Владимир Николаевич, — ответил Музыканов, набрасывая простыню на труп.

— А мы с тобой, Сереженька, прокатимся в один морг… — Улыбнулся старичок. — Если ты не возражаешь, конечно?

— Еще как не возражаю! — Словно китайский болванчик затряс головой Петраков, которому страсть, как захотелось разобраться во всем этом бреде.

— Петр Ильич, накинь нам адресок, где такие шикарные операции проводят? — попросил Кузнецов, показывая жестом Сергею, чтобы тот направлялся к выходу из усыпальницы вождя.

За окнами уже вовсю хозяйничала темная и непроглядная ночь, когда Сергей вместе с Кузнецовым приехали в криминалистическую лаборатории Петра Ильича Музыкантова. Вокруг лежавшего на холодном металлическом столе полностью обнаженного мертвого тела копошился медэксперт, с надетой на глаз линзой увеличительного стекла. Что он там хотел разглядеть, лейтенанту было не понятно, но, видимо, что-то очень и очень интересное, раз он решился нарушить приказ товарища старшего майора госбезопасности. Петр Ильич молча кивнул, лишь краем глаза отметив появление высокого начальства.

— Ох, Петя-Петя! — осуждающе покачал головой Кузнецов. — Я ж говорил, запри тело в холодной, а сам — на отдых! Ты сколько уже на ногах?

— Да мы все не высыпаемся, Владимир Николаевич! — отмахнулся медэксперт, не отрываясь от тела. — А когда еще я в свои руки такую «куколку» реального псевдодемона заполучу? Ведь это же настоящее «имаго» — даже крылья имеются! — С горящими глазами настоящего исследователя, сообщил он, едва не приплясывая от восторга.

— Серьезно? Настоящие крылья? — удивленно произнес Кузнецов, вынимая из кармана форменного кожаного плаща, в каких обычно ходит начсостав, трубку и кисет с табаком.

— Самые натуральные! — улыбаясь во весь рот сообщил Музыкантов. — Правда, развернуть их сейчас не представляется возможным… Но вы сами посмотрите… — Крепко ухватив труп за руку, Петр Ильич ловко перевернул его на металлическом столе. Петраков шагнул к столу одновременно с товарищем старшим майором. На спине трупа, примерно от лопаток и ниже, из-под кожи выступали какие-то странные бугры, тянущиеся примерно до поясницы. При определенном уровне воображения их можно было принять за сложенные, сморщенные и какие-то усохшие крылья, да еще и скрытые кожей. Но летать на таких было бы проблематично.

— А что вы скривились, товарищ из угро? — весело поинтересовался Петр Ильич. — Не похоже?

— Не очень, — честно ответил Петраков. — Какое-то уродство — не более. Да и мелкие — как на них летать?

— Так я и говорю — это еще «имаго», а не полноценный демон. — При полном созревании разворот крыльев у самых средних особей достигает более шести метров! Хотя, как мы можем увидеть, — Музыкантов пинцетом как-то по-особенному оттянул кожу на спине трупа, и внутри хитрой «складки» стали заметны крепкие черные перья, — один раз он уже их разворачивал. Скорее всего в момент «пробуждения», когда концентрация некроса в его теле достигла критической величины.

— А некрос — это что? — поинтересовался Петраков.

— Некрос — это основная движущая сила ада, — буднично ответил Кузнецов, невозмутимо раскуривая трубку. — Основана на смерти, страданиях…

— Какого ада⁈ — И без того взбудораженный Петраков опять сорвался. Он терпел эти странности весь вечер, но в этот момент его уставший и давно не спавшийся организм вновь взбрыкнул. — Ведь нет никакого ада, правда? И никакого рая, да? И Бога нет, и Сатаны? Вы же меня просто разыгрываете, товарищи дорогие?

— А вы что, Сереженька, воинствующий атеист? — покуривая трубочку, так же спокойно уточнил старший майор госбезопасности.

— Атеист! — как можно тверже произнес Петраков, но его голос предательски дрогнул.

— Тогда сложно нам с вами будет, если вы все-таки согласитесь на переход в наш отдел…

— Так я же ничего не говорил, что собираюсь… — Проблеял лейтенат.

— Да я же по вашим глазам вижу, что тайна, окружающая это дело, вас полностью захватила. Не так ли, мой юный друг? — Проницательно взглянул в глаза Сергею Владимир Николаевич.

— Оно, конечно, да… но…

— Вы мне нравитесь, юноша, — произнес старший майор госбезопасности, — в вас есть стержень, да и оперативник вы опытный, особенно для своих лет. А вот у нас в последнее время постоянная проблема с опытными кадрами… Так что, если вы все-таки решитесь, советую принять на веру… А лучше — истинно уверовать, что Бог существует, а Враг рода человеческого, все так же строит свои козни… И кто-то на земле должен давать ему укорот! А кто же, если не мы?

— А как же научный коммунизм, товарищ старший майор госбезопасности? И диалектический и исторический материализм? А марксистско-ленинское мировоззрение? — вывалил, собственно, все, что знал по этому вопросу Петраков.

— А это все, мой юный друг, — выдохнув клуб душистого дыма, пахнущего отчего-то черносливом, произнес Владимир Николаевич, — его происки… Настоящее Зло всегда скрывается за красивыми словами и маскируется под благородные устремления! Да-да, — заменив округлившиеся глаза Петракова, добавил старый чекист, — это происки того самого Врага…

— А вы тут, часом, сами не враги ли? Пособники мирового империализма? — Сергей не придумал ничего лучшего, чем вытащить пистолет и взять старика на мушку. — Вам сам товарищ Ленин доверял! И Иосиф Виссарионович… А вы — предали их общее дело! Да вы… вы… вы и есть самые настоящие и хорошо замаскировавшиеся враги народа!

— У-у-у, — не дрогнув ни единым мускулом, продолжал покуривать трубочку Кузнецов, — промывать мозги в Стране Советов отлично умеют. Не удивительно — ведь одно из многочисленных имен Врага — Отец Лжи. Мне ведь товарищ Ленин не просто так тот мандатик выдал, а позже товарищ Сталин его несколько раз подтверждал… Вот что, Сережа, — старик сбросил с плеч кожаный плащ и передал его Музыкантову, с интересом наблюдающему за развернувшейся дискуссией, — раз вы достали пистолет — стреляйте! Вот сюда, — он расстегнул френч обнажив бледную грудь, поросшую редким седым волосом, — прямо в сердце! Вы же прекрасно понимаете, что после того, что вы здесь услышали, мы вас просто не выпустим… — И сделав глубокую затяжку, старший майор госбезопасности шагнул прямо на подрагивающий в руке лейтенанта ствол.

— Я выстрелю! — решительно заявил Петраков, нервно дернув оружием. — Мамой клянусь! Не доводите до греха!

— Так я этого и добиваюсь, Сережа, — делая еще шаг, произнес Владимир Николаевич. — Стреляй! — неожиданно рявкнул он, практически прикоснувшись грудью к стволу пистолета.

Петраков и не думал, что в этом тщедушном старичке может скрываться такой мощный командный голос, от которого даже стекла в окнах лаборатории зазвенели. И от неожиданности его палец дрогнул на спусковом крючке, посылая смертоносный заряд свинца в открытую грудь товарища старшего майора госбезопасности…