НеТемный 4

Глава 29

Покои Анфима находились совсем в другом крыле. Не знаю, как жили сотник и его десятники, но маги во всех мирах имели склонность к роскоши, и дюжинник не был исключением.

На лестнице и в коридоре, ведущих к его покоям, я не увидел даже намёка на солдатскую аскетичность. Пол и даже стены, отделанные красным бархатом, украшенные картинами и статуями… Тут были ещё двери, и я так подозревал, наверняка где-то здесь обитал и сотник.

Заботило меня другое… Магия разила отовсюду.

Я шёл, вдыхая запах знакомых и не очень защитных плетений, и чувствовал себя, будто попал в прошлое. Даже интересно, окажись я снова Всеволодом Тёмным, смог бы пробить местную охранную магию?

На первый взгляд, магия довольно сильная. Но следует помнить, что и я сейчас далеко не магистр, а всего лишь старший послушник… Пусть чутьё у меня стало поострее, но в мире магии путь от второго ранга до пятого — непреодолимая для многих пропасть.

Я остановился у одной из статуй, явно изображавшую бога света Яриуса. С меня ростом, но стоящая на высоком постаменте. В доспехе, с занесённым над головой молотом, с развевающимся за спиной плащом. Лицо искажено благородной яростью, глаза и молот мерцают магическим блеском.

Непосвящённый зевака подумал бы, что это так и задумано скульптором-магом — для красоты, для придания образу ярости. Но я чуял, что этот блеск являлся частью охранного заклинания… Сдаётся мне, эта статуя в случае надобности может опустить этот молот на голову захватчика.

Анфим со служкой, не заметив моей остановки, шли дальше. А я рассматривал глаза статуи, и мои губы тронула неожиданная улыбка.

— Ну, здравствуй, брат, — прошептал я.

Где-то на тонком астральном плане будто бы произошёл толчок, сотрясший всё мироздание. Ни мир, ни люди ничего не почуяли, но бог Яриус меня услышал.

И правильно. Пусть нервничает, потому что это он, грязь небесная, заварил всю эту кашу, думая, что повеление стихией Света делает его вестником истины.

— Не забыл обо мне? — спросил я, глядя в мерцающие глаза и мысленно гадая, это мой собственный вопрос, или же мной сейчас управляет инкарнация Хморока.

Нет, я не чувствовал себя марионеткой, только глупец будет так думать. Цели Хморока и мои, Всеволода Десятого из другого мира, были для нас одинаково важными. Так же, как и цель Малуша, чья душа растворилась в наших с Хмороком душах…

Борьба с Бездной в попытке сохранить жизнь моей дочери. Борьба с глупостью бога-брата, который вознамерился давным-давно нарушить равновесие, из-за чего этот мир может просто перестать быть.

А ещё попытка обратить своё племя в правильную веру… Ведь этот чёртов бросс-лиственник Малуш как-то узнал, что бог Хморок перед исчезновением узнал истину о Древе.

Нас трое в этом теле, у каждого различная судьба, но сейчас мы стали единым целым. И все наши цели пока что естественным образом объединены в одну — двигаться к Северу.

— Господин?

Я не знал, что будет, когда окажусь у развилки. Когда цели будут слишком разными, и надо будет делать выбор. Кто возьмёт верх?

— Господин!

Сейчас я помню себя исключительно как Всеволода Десятого, с редкими проблесками хморочьего гения, и совсем уж редким праведным бурчанием Малуша. С одной стороны, это замечательно, потому что я преобладаю…

Но прошлое Тёмного Жреца подсказывало мне, что истинные дирижёры всегда в тени, и только позволяют мне заправлять балом.

— Бросс Малуш, твою мать-перемать! У нас нет времени.

Не сразу я понял, что меня окликают, и с трудом сфокусировался на недовольном лице Анфима. Тот стоял в коридоре поодаль, сложив руки на груди, и кивал мне двигаться дальше.

Прямо подо мной, задрав голову, стоял паренёк-прислужник, который, видимо, тщетно пытался меня всё это время дозваться. Хмыкнув, я двинулся за ними.

Когда Анфим развернулся, продолжая путь, произошла неожиданность… Служка, двигаясь впереди, вдруг поднял руку — в его пальцах был зажат крохотный цилиндрик бумаги.

Не чувствуя ничего, кроме удивления, я взял записку. И, мысленно надеясь, что посылатель ведал о моей варварской грамотности, развернул её.

Бард, к счастью, писал довольно разборчиво и крупно: «Громада, Лука и Бам-бам пристроены. Скажи Феокриту: „Не каждый поцелуй несёт сладость“».

Я сунул записку под перчатку и, чуть сосредоточившись, превратил её в пепел. Признаться, со вторым рангом мне стало намного легче делать такие фокусы.

Одновременно я почуял, как уплотнился воздух в коридоре, появились всполохи света под потолком, и мои нервы загудели от предчувствия смерти. Вот же я вестник тупости, об этом совсем не подумал…

Анфим резко обернулся и, подняв руки, сотворил пальцевую печать. Тут же давление исчезло, свечение под потолком потухла, и моя интуиция перестала выть раненым цербером. Кажется, я останусь жить…

— Варвар, чтоб тебя Яриус сжёг! — Анфим всплеснул руками, — Какого рожна ты творишь⁈

Я не придумал ничего лучше, чем просто сделать морду кирпичом. Бросс Малуш не виноват.

— Второй ранг только получил, — сказал я, тыкая в свежую татуировку на шее, — Да и новый источник этот. Не утерпел, захотелось проверить, что изменилось…

— В стенах крепости его величества Нереуса Моредарского, в коридоре казармы его славной и верной дружины… И ты решил поколдовать⁈

Я молча пожал плечами.

— У нас в горах… — начал было я, но Анфим только простонал.

Потом покачал головой и, развернувшись, махнул рукой следовать за ним. Служка, который всё это время стоял бледный, как моль, даже не оглянулся на меня.

Улыбаясь во все тридцать два зуба, я двинулся следом. Ох, смердящий свет, как же удобно быть варваром — ничего не надо объяснять. И даже магу-варвару, оказывается, многое сходит с рук.

Тут же мои мысли вернулись обратно к барду. Вот же Виол, вестник хитрости, смог меня удивить… И всё же приятно чувствовать его незримый контроль за ситуацией.

Жилище Анфима, расположенное на третьем этаже, включало в себя несколько комнат. Советник Феокрит обнаружился в главной зале, сидящий в вычурном деревянном кресле с чашей вина в руке.

Надо полагать, издалека я бы и не отличил советника и дюжинника. Если только по цвету мантий, которые те носили — у Феокрита, как магистра, она была более роскошной.

Голубая, с широкими наплечниками, увешанными украшениями. С золотой и серебристой тесьмой, продетой в ткани и вышитой в различные узоры. Вообще, серебро с золотом плохо смотрится вместе, но портные, работавшие над нарядом советника, своё дело знали.

Анфим, едва увидев Феокрита, сразу же вспомнил, в каком он сам состоянии, и раздражённо бухнулся на диван. Я же на мгновение остановился на входе, а потом сделал шаг, чувствуя, что буквально погружаюсь в ауру советника… Смердящий свет!

Пятый ранг. Магистр. Его сила чувствуется каждой клеточкой моего организма.

На самом деле это видимость, конечно же, но многие магистры специально насыщают эфир вокруг своей силой. Это позволяет держать собеседника в узде, заставляет его нервничать, и сразу настраивает на то, что магистра следует уважать.

Чувство, что меня видят насквозь, никуда не исчезало… Тем более, я прекрасно знал, что сейчас никак не смогу этому противостоять. Если только не призвать Тьму максимально громко, используя заодно Червонное Кольцо, и взорваться пламенем вместе с частью казармы.

Да ещё большой вопрос, сколько урона это сможет причинить, и вообще заденет ли этого наглого магистра Феокрита? Анфиму точно достанется, юный слуга вообще испарится, а я этого не хотел.

Да я и не пытался противостоять. Наоборот, моя излишняя наглость слишком привлечёт внимание, а мне это пока не нужно. Пусть видит, что он легко смял мою ментальную защиту, что я ему не ровня.

Уважительно кивнув, я так и остался стоять у входа. Двигаться дальше, в самую гущу феокритовой силы мне совсем не хотелось.

В это же время мои глаза быстро пробежались по помещению, подмечая все тёмные углы, куда плохо доставал свет из окон и от магических лампадок. По стенам, обвешанным различными украшениями и трофеями…

Мне стоило усилий, чтобы не вытаращиться на голову тенепёрой гарпии из солебрежских гор. Как же их там? Точно, горы Исцеляющей Смерти.

Скалящееся чудище высовывало голову из чёрной доски, изображающей портал во Тьму, и художнику явно удалось передать весь ужас момента. О-о-ох, не знаю, как Анфим раздобыл такой трофей и уж тем более как чаровник умудрился сохранить плоть тёмного существа, но Малуш сегодня однозначно один из самых везучих броссов на свете!

— Дюжинник, почему он здесь? — спросил советник, с любопытством рассматривая меня, — Да ещё и не в цепях. У тебя новый помощник?

Другого момента могло и не быть, поэтому я, стиснув кулаки, сразу же набычился. И задел локтем вазу, стоящую рядом на высокой подставке… С громким звоном осколки разлетелись по комнате.

— Бросс, твою ж перемать! — дюжинник при этом даже не дёрнулся, продолжая так и сидеть, откинувшись затылком на спинку дивана, — Трёхсотлетняя ваза!

Я же продолжал сверлить взглядом советника, всем своим видом выражая, что больше не позволю себя посадить на цепь. Тот смотрел на это с некоторой усмешкой, время от времени поглядывая на осколки под моими ногами.

Огромного бросса, пусть и с магическим талантом, магистр мог убить одним движением пальца, и поэтому он не боялся.

— Анфим? — всё же вернулся к разговору Феокрит, — Ты меня слышал?

— Ваше превосходительство, — устало пробормотал Анфим, откинув затылок на спинку дивана, — Давайте не будем повторять то, о чём вам наверняка уже доложили.

Феокрит улыбнулся и, пригубив из бокала, задумчиво упёрся подбородком в пальцы. Потом кивнул мне.

— Наслышан о тебе, бросс Малуш, наслышан. И, надо сказать, разница поразительная между нашей первой встречей… кхм… и сейчас. Да, кстати, среди спасённых тобой были и мои ученики, так что прими и мою искреннюю благодарность.

Магистр чуть двинул головой, прикрыв глаза, и это уже можно было считать за высшее уважение с его стороны. Я, приняв самый что ни на есть мирный вид, кивнул ему в ответ, но советник уже потерял ко мне интерес.

— Зотик, проводи нашего гостя к себе в комнату, — наконец, сказал Анфим, — Накорми.

Я двинулся за слугой, ни разу не глянув в сторону головы гарпии. Внутри неё, приняв бесплотный вид тени, уже ютился мой цербер, и Тьмой от него разило даже меньше, чем от самого трофея.

Слуга сразу же провёл меня дальше и показал на одну из дверей. За ней оказалось просторное помещение, без окна, обставленное самой простой мебелью. Кровать, стол со стульями, диван, кресло и даже полка с книгами.

Парнишка, которого Анфим назвал Зотиком, показал мне на диван и, поклонившись, сказал:

— Сейчас принесу поесть, господин Малуш, — и исчез за дверью.

Я уже давно почуял плотный магический занавес, висящий не только над этой комнатой, освещённой одни фонарём, но и над залой, где сейчас находились советник с дюжинником.

Кстати, так даже лучше, что служка убежал — не будет мешать мне своей пустой болтовнёй, а откуда он знает Виола, я всегда успею расспросить. Поэтому, усевшись поудобнее, я мысленно соединился с Кутенем, который уже давно в ожидании висел внутри головы гарпии, и стал слушать.