Невеста Карателя, или Краденная Весна (СИ)

Глава 29

Разбудил Амеллу чудный аромат жареной рыбы.

Даже и не разбудил, а привел в чувство. Даже… нет, не так.

Поплавав некоторое время в теплом, уютном пузыре из нитей Потенциала, сотканном для неё заботливым Источником и набравшись сил, Амелла переместилась в сон.

Измученное навалившимися на него невзгодами, трудностями, усталостью и ранением тело, пройдя все стадии чудесного исцеления, потребовало отдыха, который и был ему сразу же предоставлен.

Самого сна девушка не помнила, и — что интересно, прошедшие события также припоминались плохо. Но, не потеряв из памяти основное, Хозяйка поместья не переживала о том, что прочие тонкие ниточки не удастся смотать в клубок.

— Потом… всё, — пробурчала Амелла, отвечая кому — то в ускользающем сне и, немного поворочавшись на каменных плитах, казавшихся ей мягче теткиных перин, распахнула глаза.

В лицо ей уставилось низкое, дымное небо. Аромат "жарехи" стал ближе и желаннее, во рту тут же забулькала слюна.

— Есть хочу! — хрипнула страдалица — И пить. Просто жутко хочу пить.

Сразу же поняв, что говорит с пустотой, нейра Дангорт оперлась на локти. Чуть приподнявшись, огляделась вокруг.

На камнях она была одна.

От плит шел легкий гул, напоминающий пение, недалеко дымился аккуратный костерчик, из которого торчало несколько палок с нанизанными на них кусками какой — то рыбы. От этого сооружения и шел дразнящий, жирный аромат.

О да! Уж кто, кто, а Амелла знала точно, насколько… нет, НАСКОЛЬКО вкусна бывает рыбка, зажаренная таким образом! Одним из увлечений деревенских детей, да иногда и взрослых тоже, была рыбалка и "жареха" — прямо у реки, в песке и камнях, под нетерпеливое "давай — давай!" мастрячились подобные костерки. Улов поедался тут же, редко когда удавалось доставить рыбку домой…

Но тогда — это понятно… Из деревенских мало кто не умел ловить рыбу и ладить костерки. Но сейчас… Кто всё это приготовил?!

Нейер Дангорт? Пф! Каратель только и может, что орать кликушей, махать кулаками (и крыльями, как выяснилось совсем недавно), снобничать, изображая из себя знатного, да рвать головы бунтовщикам. Светлый нейер, поди, до сих пор думает, что лепешки и булки растут на деревьях, а грибы и ягоды приходят из леса сами, прыгают в кузовки, да и отправляются на базар!

Но, если не её супруг так расстарался, то кто?

И не значит ли это, что здесь, на плитах возле Источника они не одни? Значит, ещё как значит! Скорее всего, здесь есть кто — то ещё, а она, Амелла… ГОЛАЯ!

— Мамоньки! — прохрипела девушка нудящим горлом — Ой!

Так быстро, насколько смогла, поднялась с плит и, упершись коленями в теплые камни, прикрылась руками и волосами.

— Чего орешь? — спросил Каратель, неожиданно показавшись из за острой каменной "пики" — Иди поешь, Мелли. Хотя подожди. Сейчас помогу тебе. Не ходи пока сама.

Всё ещё упираясь в камни, Амелла исподлобья посмотрела на мужа.

Вот же она дура, а…

Всё таки права была тетка, частенько называя племянницу "легонький умок"!

"Умишко у тебя, Амелли, цепкий, но легкий. Вроде и видишь хорошо, да не дальше куриного носа. Хотя, оно может и к лучшему? На кой карацит бабе большой — то ум? Одна забота, ровно от лишней тяглости…*"

Дура и есть…

Ведь он же красивый, Дангорт! Рослый, крепкий, весь словно выбитый из темного камня, на котором сейчас стоит… В этом дыму, в этом волглом воздухе, в плотном тумане — яркий, как ночной костер!

Эти мышцы, тяжело бугрящиеся под плотной, бронзовой кожей. Лицо, облепленное мокрыми и от этого вовсе темными волосами, крепкая, широкая грудь… Впалый живот, железный наощупь, лепные бедра… Шрамы россыпью, ровно чудесные летние "сетки" полусвета, полутени. Так, ведь точно так бывает, если в летний, жаркий день глянуть в предгрозовое небо сквозь дряхлую, выношенную тряпицу — то же ветренное волнение, те же сполохи…

Как? Отчего она не видела этого раньше?! Куда смотрела?

Его ребенок будет таким же! Таким же ярким, блистающим осенним светом и старой бронзой. Таким же… драгоценным. Таким же — сильным. Таким же прекрасным. И она дура, что когда — то собиралась убить его. Или не любить. Как можно не любить настолько совершенное существо?!

В том, что их с Дангортом сын или дочь будут совершенными, нейра Озарение теперь и не сомневалась. По другому просто быть не могло!

— Вы… ты купался где — то, Дейрил? — прошелестела, краснея и отводя глаза, наполнившиеся уже щипучими, ровно щелочь, слезами — Тут где — то река?

— Озеро, — кивнул Каратель — Вода теплая от плит. Хочешь искупаться? Знаешь, давай. Так будет даже лучше, наверное. Я имею ввиду, если тебя сейчас накормить, так вытошнит в воде. Иди на руки, Мелли.

Девушка охнула, оказавшись у него на руках. Ну, или уж "в руках", если совсем уточнять. Как бы там ни было, и то, и другое начинало жутко нравиться. Обоим.

— Кто приготовил рыбу, Дейрил? — спросила, вовсе не понимая, отчего так сохнет во рту и бьется сердце — Тут ещё кто — то есть, а мы… без… в таком виде!

— Да, кухарка пришла по порталу! — огрызнулся Дангорт, как — то уж слишком напрягшись — Наловила рыбы и нажарила. Ты задаешь глупые вопросы, впрочем, как и всегда! Отлично. Значит, после Возвращения ты всё ещё моя жена, ума как было с соринку, так и есть. Никого нет здесь. Мы одни. И конечно, мы голые, Мелли. По другому быть не может, моя дорогая. Никто не рождается в одежде.

Довершив сказанное последней, очень странной фразой, и тут же прерывисто вздохнув, он крепче обнял жену и, ступая осторожно, стараясь не оскользнуться на плитах, которые шли здесь "в скат", вошел в воду.

Нейра Дангорт обвила руками шею мужа и едва не заверещала от восторга, когда разгоряченной после волшебного сна кожи коснулись легкие волны, ровно лаская и оглаживая ещё слабое тело.

— Здесь вода, как плиты, — объяснил Каратель — Также… заряженная. Вот как это называется! Я тебя сейчас отпущу, вставай на дно и держись за мою руку. Купайся… Ещё вот, что попрошу. Не вертись так, дорогая. Я не железный, видишь ли.

…Но, с наслаждением окунувшись с головой в темноватую воду и тут же вынырнув, хитрая Дангорт змеей проползла по дернувшемуся словно от удара, обнаженному телу супруга.

Соприкоснувшись сразу ложбинкой между набухших грудей, нежным животом и узкими бедрами со стремительно окаменевшей мужской плотью, призывно хихикнула.

Почувствовав тяжелые руки, легшие на её ягодицы, сузила глаза серебряными щелками.

— Ох, Амелла, — рыкнул Зверь, алчно скалясь и покрываясь легкой рябью чешуи — Хочешь меня?

— Даааа, — жарко выдохнула Стыдливая Дангорт, заливаясь румянцем, приоткрыв рот и принимая поцелуй — Дейрил, пожжжааа…

И здесь Каратель повел себя ну просто ооочень галантно.

Он не смог отказать своей даме, которая слишком поспешила…

Хотя, с другой стороны, может и нет?

___________________________________

*Тяглость — лишний вес, лишний груз

________________________________________

Вести себя сдержанно у супругов не было ни времени, ни особого желания.

Правда, киска Мелли попыталась, придя в себя ненадолго, что — то мяукнуть то ли протестующее, то ли расхолаживающее, однако нейер Дангорт возражений уже не принимал.

— Ты сама нарвалась, — глухо рыкнув, он прижал к отвесной, плоской плите краснеющую супругу — Передумала? Что говоришь? Я не так тебя понял? Знаешь, Амелла, мне плевать.

— Но, Дейрил! — на сей раз "мяв" оказался сильнее и пронзительней — Я же не возражаю! Но не здесь. И не сейчас. Я просто тебя обняла…

— Закрой рот, — крепче подхватив жену под ягодицы, Каратель коленом развел её ноги — Замолчи ради всех Богов Остара!

Может быть, напоминание о грозных, не всегда справедливых Правителях Мира подействовало на попытавшуюся повернуть назад нейру Дангорт, а может и её собственная голодная, молодая и безмозглая ещё Суть заявила о себе, а только своевольная Амелла подчинилась таки!

— Прости, — коротко выдохнула она, запрокидывая голову, упираясь затылком в камень и рывком разводя ноги — Прости…

Зверь торжествовал!

Покорное поведение Пары не могло быть не замечено им.

Её руки, осторожно легшие на его плечи, мокрые, серебрящиеся от воды и тумана волосы, облепившие беззащитно выгнутую шею и напрягшиеся груди, послушно разведенные ноги, хриплое дыхание, короткие стоны говорили только об одном — покорена.

Подзадоренный и разозленный, коротко тронув раскрытой ладонью желающую его женскую суть, жестко раскрыв теплые складки, резко и сразу же до отказа вошел в горячую, но всё же ещё немного испуганную глубину…

Нейра Дангорт всхлипнула, сильнее изогнувшись назад. Скрестив руки на шее мужа, а ноги — на его пояснице, двинулась вперед именно так, как всегда он учил её.

— Да, моя девочка, — прошипел нейер, осыпая поцелуями груди жены и начиная движения — Амелла… какая ты нежная внутри, какая родная, какая… моя!

Она и не возражала! Вовсе даже нет.

Какие могли бы быть возражения, если не только сейчас, а всегда она была его, всегда. Всегда! Всегда подчиненная, покоренная, навсегда соединившаяся, слитая и с этой плитой, и с этим Миром, и с ним, со своим Мужчиной, воедино.

— Дейрил, Дейрил, — шептала Амелла, грубо прижатая к теплой, влажной, каменной плите, распластанная и расплесканная по ней, уже почти, почти закипающая, почти исчезнувшая — Мой муж!

— Ага, — прошипел Зверь, накрыв её губы своими — Почаще повторяй это себе. Да и мне тоже! Чувствуешь, м? Он становится ещё тверже, когда ты ТАК говоришь. Люблю покорность!

Прижавшись изо всех сил ногами, руками и всем телом, нейра Дангорт опустила голову на плечо Карателя. Вздохнув глубоко и дрожа всем телом, тихо застонала, опалив бронзовую, жесткую кожу разорванного сладкими конвульсиями дыхания…

Палач последовал за ней. Подловив жену на последней, самой яркой судороге, излился сам, сжав зубы и нещадно терзая крепкие, круглые ягодицы Амеллы сильными пальцами с опасно выпущенными когтями.

…Выбравшись на берег из едва не закипающей воды, супруги долго лежали рядом, переплетя пальцы и глядя в низкое, дымное небо Параллели.

— Надо поесть всё же, — сказал Дангорт наконец — Давай — ка оденемся, поедим, да подумаем, как выбраться отсюда.

Нейра Дангорт приподнялась на локтях и недоверчиво уставилась на мужа:

— Оденемся? Во что?

— В одежду, — мрачно ответил он — Что смотришь? Это место, Мелли, напоминает поместье и его окраины. Соответственно, здесь есть такой же дом, как наш. Оттуда я и принес всё, что может нам понадобиться. А знаешь…

Он помолчал.

Затем продолжил:

— Всё же жутко там. В доме, я имею ввиду. Вот вроде такой же дом, да? Но ровно как мертвый. Мне он напомнил… как бы тебе это объяснить… Бывала когда нибудь в мебельных лавках?

— Пару раз, — кивнула Амелла — В детстве. Мы, ну то есть, тетка заказывала там табуретки.

— Ну вот, — кивнул Каратель — Макеты там видела? Мебели. Домов. Игрушечные такие городки? Видела… Так вот наш дом, ворота и всё прочее, находящееся ЗДЕСЬ, эти городки и напоминает! Будто чья — то насмешка… Ладно. Пойдем.

…Одежда, принесенная Дангортом, нашлась неподалеку от костерка с рыбой.

Неаккуратно брошенная на плиты, довольно помятая, похожа она была на добычу вора, а не имущество законного собственника.

Видно было, что Каратель сгреб первое, что попалось ему под руку. Распахнул шкаф, да и хватал всё, покрывшись липкой испариной от жути и неприятия этого места. Прислушиваясь тщетно к мертвой (или не совсем…), тишине, скрипам и далеким, гулким голосам, доносящимся с… другой, живой стороны.

Однако же, одежда выглядела вполне обычно. Да даже, если бы и было в ней что — то не то, большого выбора теперь перед супругами не имелось.

Поэтому, натянув на себя странно — новые, странно пахнущие одежды, нейры Дангорт поудобнее уселись на камни и приступили к трапезе.

— Надо бы возвращаться домой, — сказала Амелла, прожевывая отлично пропеченный кусок рыбы и, наплевав на приличия, облизав словно в детстве, пальцы — Тебе не кажется?

— Кажется, — неразборчиво ответил нейер Дангорт набитым ртом — Только я не знаю как. Мой проводник погиб, Мелли. Я же не умею ни искать порталы, ни будить их… Вообще не имею понятия, что надо с ними делать! Вот, дорогая моя, главная трудность. Но… Мелли, не вздумай плакать. Я что нибудь придумаю.

— Я не и собиралась плакать.

Удивленный, Каратель поднял глаза от кусков рыбы, которые раскладывал на камнях.

Жена глядела на него ровно, холодно и спокойно. Некоторое волнение выдавало лишь то, что светлая нейра Дангорт обхватила себя руками за плечи так, словно озябла.

Глаза же девушки, сощуренные привычными уже серебряными щелками, смотрели спокойно, тон голоса был таким, словно супруги обсуждали сейчас не варианты побега из вынужденного плена, а обычные будничные дела, вроде поездки к родственникам, званый обед или погоду за окном.

— Плакать толку — то, — продолжила нейра Дангорт — Ты мне лучше расскажи, что знаешь об этом месте, Дейрил. Что — то ведь ты должен знать.

— Знаю, — покачал он головой — Но очень немного. Читал, когда был в приюте.

— Ты был в приюте?

— Был, — кивнул снова — Не об этом сейчас. Видишь ли, приютская библиотека не слишком обширна… Ладно, слушай.

…И, по мере того, как быстрый рассказ Карателя подходил к нужному моменту, супруга светлела лицом.

— Кажется, я знаю, что делать! — воскликнула она, когда Дангорт закончил — Кажется! Нам надо…