Невеста Карателя, или Краденная Весна (СИ)

Глава 34

Если сказать честно, направляясь к Коноритским фанатикам, Каратель представлял их бытие несколько другим, чем оказалось на самом деле.

Подкрепленные воспоминаниями о когда — то почерпнутых из учебников сведениях, рисовались нейеру картины из жизни послушников Обители чересчур благостными и "книжными".

В воображении грезились ему то ли ямы, выдолбленные прямо в холодной земле, то ли маленькие, куцые домики с покатыми крышами. Почему — то вся местность, принадлежащая Общине непременно должна была быть обнесена высокой загородью, сложенной из веток. Во дворе же виделись Палачу несколько молящихся, коленопреклоненных фигур, одетых в черное, и обязательно со склоненными к земле головами.

Тем более раздосадован он был, когда, углубившись в Холмы и несколько раз послушно повернув по изгибам дороги, петлявшей между ними, уперся в высокие, кованные, глухие ворота, "вросшие" краями в добротно сложенные, каменные стены изгороди.

"Разжились святоши, однако! — сварливо подумал Дангорт, задрав голову и щурясь на скудный, дневной свет сузившимися, золотистыми зрачками — Неужели на десятины и подношения так можно раскрутиться? Значит, правду говорят про их мухлёж и торговые дела! Воистину, твою мать, воистину!"

Приблизившись к воротам, шарахнув изо всех сил затянутым кожаной перчаткой кулаком, ответил на заданный зычным басом вопрос с той стороны "Кто прибыл?":

— Карацит с прибытком, твою мать! Каратель Дома Правителей, Дангортский Поверенный, по представлению Княгини и Князя Остарских. Отворяй живо, срочное дело!

Из за ворот послышалось испуганное оханье, они тут же распахнулись, лязгая и треща. Впустив Палача внутрь, в небольшой, аккуратный дворик, земляной и чистый, с посыпанными мелким камнем дорожками, усилиями двух здоровенных молодцов закрылись с таким же грохотом, но довольно быстро.

Спешившись и поручив коня сторожам, в сопровождении встретившего гостя Старшего (Ну, или кто он там был? Недосуг Дангорту было вникать в местную иерархию!), нейер проследовал внутрь, в приземистое строение, также каменное, темное и крепкое.

— Верховный Отшельник Вернар, нейер светлый, — представился наголо бритый мужик, едва только они вошли в здание — Желаете видеться с послушником Никсом? Он так и говорил, что после визита Правительницы вы можете появиться здесь. Так что, к вашему приезду мы готовы.

— Отлично! — обрадованно рявкнул Каратель, до смерти не любивший всяких долгих объяснений и словоплесканий — Веди его. Жду здесь.

Верховный кивнул и удалился, оставив гостя сидеть на широкой скамье в ожидании.

Ждать пришлось недолго.

Низенькая дверь, скрипнув, распахнулась, впустив в комнату рослого, также обритого наголо, мужчину.

— Рассказывай, — без лишних расшаркиваний и приветствий велел Дангорт — Ты Никс? Или, точнее, Николас Радонир?

— Так меня звали раньше, — глухо ответил тот, сцепив на коленях крупные руки — До Обители. До того, как отчаявшись и не найдя упокоения, пришел я сюда, отринув всё былое…

Нейер скривил рот и откровенно издевательски "гмыкнул":

— Ближе к делу. Давай, говори, отчего Правительница отправила меня к тебе? Что ты знаешь о женщине по имени Амелла Радонир? Кем ты ей приходишься? И прочее. И не вздумай врать — я ложь вижу на сто шагов впереди её бега.

Послушник вздохнул и начал, слегка споткнувшись на первом же слове:

— Я её брат, нейер. Тот самый Николас, которого она посчитала мертвым.

На округлившиеся удивлением глаза собеседника, послушник тут же продолжил, уже увереннее:

— Я не погиб тогда. После стычки с разбойниками, после того, как увезли Амели, меня нашла прислуга. Сами Боги, видать, направили её ко мне! Только благодаря заботам её и её дядьки — лекаря, я выжил. Но… как мне тогда казалось — вовсе зря! Нейер… я посчитал Амеллу мертвой. Я долго горевал, очень долго… Поняв, что не прощу себе смерти сестры никогда… НИКОГДА, я и отправился в Обитель. Я думал, что отрекшись от прошлой жизни, найду покой в здешних трудах, отречении и молитвах.

Каратель откинулся на спинку скамьи:

— И? Как успехи? Нашёл покой?

— Нет, — странно дернув головой, ответил тот — Боль не угасла. Она притупилась, ровно нож от времени, застарела, но не исчезла совсем. Я считал Амеллу мертвой… или поруганной? Уж не знаю, что хуже! Лучше мертвой, да. Я считал сестру мертвой ровно до того дня, пока не приехала Правительница. Мы говорили недолго, в присутствии Верховного и ещё одного послушника — женщинам сюда входить воспрещено, нейру и пустили — то только, принимая во внимание её статус и возраст. Ну и понятно, что многого она не смогла мне сообщить при посторонних, так и сказав: "Дангорт навестит тебя сам. Расскажешь ему то, о чём намекнул мне. Но — более подробно." Понимаете?

— Понимаю, когда вынимаю, — хмуро кивнул Палач — Продолжай.

В голову нейера полезли нехорошие мысли.

И об этом братце Амеллы, который вместо того, чтобы как — то попытаться разыскать девчонку, навести хоть ясности о её судьбе, предпочел жопу греть в Обители.

Да мать его! Святоша, он святоша и есть. Кислый, ровно поцелуй столетней старухи! Если бы от него, Карателя, вот так увезли Амеллу — землю носом бы рыл, лёд, падаль, дерьмо бы жрал, а выдрал беляночку из чужих лап! Живую ли, мертвую, поруганную, брюхатую от непойми кого, а забрал! Забрал, да и навтыкал бы по упругой, карамельной её заднице плетьми, чтоб не шлялась где ни попадя, ища приключений! А после — оставил бы себе, чтоб больше никогда, никогда, никогда не отпустить ни на шаг…

О Правительнице тоже думалось ему, и тоже — нехорошо.

"Как же… в виде исключения пустили эту квакушу! "Барашка в бумажке"* поди, завернула Верховному, тот и растаял, как говно на летнем зное. Однако же, может и без "барашка" обошлось? Княгиню сюда пускать — нет ничего безопаснее! Нателлой, учитывая её красоту небесную, вряд ли кто прельстится, дааа… Хоть к каторжникам её отправь, в закрытое поселение, хоть сюда, к этим воздерженцам, толку — то? На этот старый окорок даже и у пса бродячего не встанет, не то что у мужиков… гггы!"

— Когда мой отец женился на матери Амеллы, мне едва исполнилось десять лет, — продолжал меж тем Никс, и Каратель вслушался, наконец, в его слова — Откуда она пришла, он не интересовался слишком. Понятно, что сбежала, но… Он решил так, да и мне потом говорил следующее. Что, мол, сбежала знатная, магичка, вероятно от папашиного гнева. Видно, нагуляла дитё, да и подалась прочь! Бывает же такое? После уж я думал, что отец взял её с "довеском" за себя вот почему. Деньги и украшения при ней были, а жили мы небогато. Не голодали, конечно. Но и не шиковали. После смерти матери тогда два года прошло, довольно долго. Ну, и отцу, понятно, что без женщины было трудно! А тут… красавица. И с деньгами. А чужой ребёнок, так что с того? Если деньги есть, то побоку чужие дети и прочее…

Нейер Дангорт закинул ногу на ногу и хрустнул пальцами:

— С чего же ты взял, что мать Амеллы именно ТА, из бунтарей? Мало ли сбежавших шлюх с "довесками"? Даже и магичек! Среди них, кстати, подобного греха больше водится, чем среди обычных девок. Это уж всем известно!

Послушник яростно тряхнул головой и замахал руками:

— Это совсем, вовсе точно! Сама мачеха проговорилась, прямо перед смертью! Проговорилась, всё рассказала и настоящее своё имя назвала… Мне. Я, я уговорил отца отправить Амели в Чистые Поля! Я! Я! От греха подальше! Спрятать! Отец и не заподозрил ничего, со мной согласившись, что с малышкой нам будет трудно! Я! Я её спас! Но дурака свалял, что после отцовой смерти обратно её привез… Думал, минула опасность. А она… вот, тут как тут. Нейер Дангорт!

Парень шумно отдышался и стер с высокого, гладкого лба крупные капли выступившего пота:

— С ней точно всё хорошо? Её не обижают? Ответьте, Богами заклинаю! Нейра Правительница сказала, всё в порядке, но ещё и вы… скажите.

Каратель спокойно (даже уж как — то чересчур спокойно!), кивнул:

— С твоей сестрой в самом деле всё хорошо. Ныне Амелла — моя законная супруга и мать будущего наследника Фамилии Дангорт. Разумеется, тронуть её или причинить вред никто не осмелится.

— Вот как, — удивленно протянул послушник — Нейра Правительница мне об этом не сказала…

— Ну! — криво усмехнулся Палач — Ты же сам говоришь, что она не могла рассказать много. Вот, собственно…

То, что весть о супружестве каким — то образом дойдет до княгини, и тайна раскроется, Карателя не волновало.

Во первых, не дойдет раньше времени.

Во вторых, всё тайное всегда становится явным.

В третьих же, повернуть брачное таинство вспять не сможет никто, даже и Нателла.

Ну и в четвертых… он уже рад бы и сам объявить толстухе об их с Амеллой статусе, чтобы вдоволь насладиться шипением, злобными плевками и потоками бессильных, бессмысленных угроз — о, как это будет забавно!

— Я хочу её видеть, нейер, — вдруг сказал Никс — Но…

Палач, поднявшись с места, натянул перчатки.

— Я, Никс, — шипнул он, сузив глаза желтыми щелками и обнажая мелкие клыки — Пока просто не имею ни малейшего представления, как это устроить. Надо… подумать, ведь всё решаемо в конце концов. Итак…

Тяжело положив горячую руку на плечо побледневшего от ужаса парня, Дангорт заставил того смотреть себе в лицо. Прямо в горящие глаза!

— Теперь я прощщщщаюсь, — жаркое, звериное шипение опалило воздух — Благодарю за беседу. И очень, очень прошу… не распространяться чересчур широко в кругу здешних святош о том, что здесь говорилось. Прощщщай, послушник!

…Уже через время, подгоняемый быстрым, прохладным вечером и стремительно наступающей ночью, Каратель нёсся прочь от Обители и Коноритских Холмов.

Легонько подшлепывая довольного и раззадоренного азартом бега, сытого коня, торопился домой, в Поместье…

…чтобы, наконец, окончательно дать понять впившейся ржавым крючком в змеиное сердце киске Мелли, что никогда, никогда, никогда он её не отпустит!

Даже, если та тайна, которая теперь, скребясь как вошь под кожей не даст Зверю Дангорту покоя ни днём, ни ночью, и выплывет наружу…

…всё равно! НИКОГДА.

-----------------------

*"Барашек в бумажке" — взятка