Невеста под прикрытием, или Свадьбы не будет!

Глава 12. Контрибуция

Я убрала со стола и помыла посуду, готовя речь и подбирая слова. Если разобраться, как Шарлотта Эверли я должна быть благодарна Нортону за его стойкость. Мой жених держал слово, пусть данное без всякой охоты. Тем более, посмотрим правде в глаза, у меня действительно проблемы с балансом магии. Подходящий партнер должен нивелировать излишки, а пока что я выкопаю отличный глубокий пруд. А если Вилли не отстанет, то и озеро.

Я сотворила руну воздуха, и когда вихрь пронесся по вымытым тарелкам, довольно улыбнулась. Домоправительница Мариэль не безнадежна. Но я все еще злилась и не была готова к капитуляции. А вдруг принципиальный Нортон Мрок не простит мне вранья? Может, не стоит признаваться в изначальных мотивах о компромате и шантаже и перейти сразу к той части, где я осознала свои к нему чувства? Но он-то ко мне, выходит, ничего не испытывает! А я что, должна признаться, что вообще-то он прав, и Шарлотта Эверли в него давно и безнадежно влюблена? Все во мне взбунтовалось от одной только мысли о таком унижении.

И что потом? Все тот же договорной брак, в котором я буду чувствовать себя нежеланной. Хотя если Нортон будет целовать меня так, как тогда, под дождем, то сомнения быстро развеются.

Накрутив себя еще больше, я вышла из кухни и быстро направилась к лестнице с твердым намерением разобраться в ситуации хоть как-то, но мне навстречу спустился Норт. Выглядел он мрачнее тучи: лицо каменное, глаза мечут молнии, а в руке…

– Мышь, – трагично сказал он, держа ее за хвост двумя пальцами.

Я мгновенно узнала свою следилку, а из-за лестницы выглянул Вилли, и на его щекастой морде читалось злорадное торжество.

– Я все объясню, – пролепетала я.

– Я сперва решил, что это одна из несчастных, что не успели сбежать от вашей газовой атаки, – сурово продолжил Нортон. – Но нет.

– Нет? – слабо повторила я.

Моя версия признания с несчастной влюбленной трещала по швам. Поди теперь объясни, зачем нужен следящий артефакт, как не для сбора тайной информации.

– Это артефакт, – продолжил Нортон. – Использовать против меня мое же оружие! Я изобрел следилки еще на первом курсе!

Дверь с террасы скрипнула, и в зал вошел Артей.

– Фу, – протянул он, заметив мышь. – Выбрось ее и помой руки. Не думал, что ты такой небрезгливый, Синеглазка.

Мышь полетела прямо в старшего брата и, шмякнувшись о плечо, упала на пол.

– Ты еще смеешь говорить о брезгливости? – рыкнул Норт. – Когда сам не брезгуешь любыми способами, лишь бы влезть в мою жизнь!

Артей ошарашенно молчал, и я тоже.

– Ты как крот, как какой-то вредитель, – продолжил буйствовать Нортон. – Не мытьем так катаньем, исподтишка. Хотел выведать руны? Узнать мои секреты?

Артей молчал, и я, если честно, не понимала – почему. Ведь он ни при чем! Это моя вина! Зачем ему покрывать меня? С какой стати?

– Или ты планировал шантажировать меня чувствами к Мариэль? – спросил Норт, и мое сердце запело, а все остальное потеряло значение.

Он сказал «чувства»! Нортон Мрок только что признался, что влюбился в меня!

– Тут ты ошибаешься, – быстро сказал Арт, глянув на меня, а я, опомнившись, стерла с лица блаженную улыбку.

– Выметайся, – приказал Нортон.

– Брат…

Я подалась вперед, чтобы объяснить. Я вовсе не собиралась становиться причиной вражды между братьями!

– Меня достали твои методы, – отрезал Нортон. – Это попросту подло!

Вилли выскользнул из-за него, взял в пасть мышь, поднес ее к моим ногам и, выплюнув, мяукнул. Потыкал лапой в следилку, потом в меня. Очень демонстративно и наглядно, но никто кроме меня на него не смотрел.

– Хорошо, я уйду, – сказал Артей и, склонившись, забрал мышь и сунул себе в карман. – Побуду пока в охотничьем домике, что на опушке. Остынешь – поговорим.

Дверь за ним затворилась, и кот, бросившись следом, горько взвыл.

– С ума сойти что такое, – пожаловался Нортон, проведя пятерней по волосам. – Я ведь знал, что от него надо ждать подвоха. Всю жизнь что-то замышляет и пытается меня использовать, точно я сам артефакт, кусок механизма, а не живой человек, не его родной брат.

– Мне жаль, – пробормотала я. Момент для признаний явно был неудачным.

– Пойду поработаю, – вздохнул Норт и ушел.

Проследив за ним взглядом и дождавшись, пока захлопнется дверь на втором этаже, я повернулась к коту, который спрятался за шторой, наивно полагая, что его не видно. Но серый хвост, выглядывающий из-под тяжелой ткани, его выдавал.

– Перемирие, – предложила я. – Хочешь пруд в качестве контрибуции?

Вилли высунул из-за шторы морду, и острые уши заинтересованно развернулись ко мне.

– Мяу? – спросил он.

– С рыбками, – пообещала я.

***

Дирк нашелся в саду. Он уже наметил фронт работ, очертив продолговатый овал в глубине участка, в отдалении от вишневых деревьев. Я приметила ручеек, бегущий в сторону леса, и густую шапку травы. Хорошее место. Вилли тоже понравилось. Он прошелся по периметру будущего пруда и, усевшись под кустом крыжовника, уставил на меня желтые, как перезрелые ягоды глаза.

Садовник отошел в сторонку, предоставляя свободу действий, и я, закатав рукава, шарахнула магией. Вилли как ветром сдуло, а Дирк только слегка покачнулся от взрывной волны и, уткнув лопату в землю глубже, оперся на древко.

Мои пальцы жгло, и ладони чесались. Второй взрыв получился еще мощнее. За забором мелькнул длинный нос соседки, но тут же исчез. Не самое подходящее время для претензий. После третьего удара меня отпустило. Даже дышать стало легче, несмотря на поднявшуюся пыль. Когда она осела, Дирк кивнул:

– Хорошая работа.

Скупая похвала садовника легла на сердце бальзамом. На боевке меня тоже хвалили, но я всегда чувствовала к себе особое отношение. Вроде боевой маг, но девушка. И что с такой делать? Отправлять на войну? Так нет сейчас активных боевых действий, мир. К тому же помолвка, свадьба на носу. А если дети пойдут? И что? И куда? И как дальше жить?

Моя соседка по комнате была целителем и еще при поступлении знала, куда пойдет после академии. Ее родные выкупили небольшой домик и переоборудовали его под клинику, которая только и ждала свою хозяйку. Другая подруга планировала открыть салон красоты. Ей достались крупицы магии, которых вполне хватало для того, чтобы делать идеальные прически и избавлять желающих от веснушек. Блондирующее зеркало она приняла с благодарностью.

Меня же после окончания учебы ждал жених, Нортон Мрок, который, как предполагалось, найдет мне применение. Хотя поглядите на меня: боевик высшего уровня, а вот, копаю пруд коту.

– Всякая радость во благо, – сказал Дирк, глядя куда-то перед собой. – Кота побалуешь, а он потом к хозяину ластиться пойдет. Тот мурчание послушает и душу успокоит, и тоже добро сделает. Боевик – лишь слово. Главное, как силу применить.

Он приподнял лопату, перехватил ее поперек, а потом, подбросив, удержал на кончике пальца, так что она застыла в равновесии, даже не покачиваясь. Быстрое движение, и лопата вновь оказалась в крепкой ладони. Мысль я уловила – если б Дирк захотел, он бы этой лопатой кого хочешь уложил. Но нет, копает пруд, сажает деревья. А мгновением позже я осознала главное – садовник отвечал на вопрос, которого я не задавала вслух.

– Вы что, слышите мои мысли? – ахнула я.

Дирк постучал пальцем по виску, а я начала понимать: навыки рукопашного боя, шрамы от магических ударов, ментальная связь с боевиком. Все сходится!

– Да, – коротко ответил Дирк на мой невысказанный вопрос.

На боевке о таких воинах говорили шепотом. Человек превращался в орудие мага. Симбионт – так их называли. Маг оставался в безопасности, в стороне от битвы, и в то же время был в самой ее гуще. Но нужна идеальная связь. А еще – с такой работы не увольняются.

– Мой маг погиб, – сказал Дирк. – А я не хотел работать ни с кем, кроме нее.

Я так и села на пушистую траву, а в моей голове замелькали обрывки чужих воспоминаний: пыл сражения, сияние рун, огонь, срывающийся с твердых ладоней. Кровь, грязь, звон мечей. Нежные губы, касающиеся обветренного лица… Картинка оборвалась резко, как будто ее обрубили лопатой.

– Норт знает? – спросила я.

Дирк кивнул.

– Как думаешь, я должна ему рассказать? – спросила я. – О себе. О том, кто я.

– Он и так знает, кто ты. Имя – что? Лишь звук.

Я закатила глаза. Все так хорошо начиналось, и вот опять. Я поднялась с травы и отряхнула юбку.

– Еще разок бахни, – попросил Дирк.

Я вытянула руки, собирая магические потоки, пронизывающие все мироздание. Они заструились по моему телу точно река по давно проложенному руслу и выплеснулись ровно и сильно, питая любимую руну взрыва.

– Дальше я сам, – сказал Дирк. – Но если тебе припрет, можешь жахнуть еще. Или вдоль забора ямы под саженцы.

– Спасибо, – сказала я.

Хотела еще добавить, что мне жаль. Не его завершившихся битв, а оборванных поцелуев, но садовник принялся махать лопатой, погрузившись в работу, и я промолчала. Наверное, он и без слов все понял.

Кот вернулся и уселся на край ямы, придирчиво наблюдая за Дирком, а я пошла к дому. Выплеск магии оставил в теле пустоту, но на сердце было сплошное смятение.

В каком-то смысле – да, Норт знает, кто я: никудышная домоправительница, любительница поплавать голышом и так себе повариха. Но может, мне надо открыться чуть больше? Позволить Мроку узнать меня лучше, меня настоящую?

Я вернулась в дом и привела себя в порядок, смыв пыль и грязь и надев последнее платье, оставшееся пригодным. Когда я спустилась вниз, Нортон уже готовил ужин, а мне традиционно достались овощи для салата.

– Я уеду завтра, – сказал Норт, отвернувшись к сковороде.

– Надолго? – спросила я, и поняла ответ еще до того, как он прозвучал.

– Моя невеста возвращается из академии, и я должен быть в столице. Я составил рекомендательное письмо.

На краю стола лежал конверт. Мое имя на нем – Мариэль – было выведено красивым почерком, твердым и аккуратным. Письма Шарлотте Эверли были написаны другим. Я взяла конверт и вскрыла.

– … Похвальная инициативность, высокая обучаемость, уникальные способности в кулинарии и управлении бытовыми артефактами, – прочитала я вслух.

– Заметь, ни слова лжи, – усмехнулся Мрок.

– Лишь тонкость формулировок, – подтвердила я.

Значит, завтра он уедет, и у Мариэль остался лишь один ужин. Один вечер – и ночь, чтобы влюбить в себя Нортона Мрока до того, как он женится на Шарлотте Эверли.

– Я накрою в зале, – сказала я. – Холодает.

А еще не хотелось бы, чтобы садовник подслушивал мои мысли, которые потекли в пугающем даже меня саму направлении.