Невесты Шерраби

Глава 3

— Мама! Мам! Мы пойдем в субботу на праздник? Пожалуйста! Крисси идет. И Роджер, и Дейв, и все-все-все. А мы? Мы пойдем? — Джейми ворвался на второй этаж маленького кирпичного домика миссис Кричли как рыжеволосая веснушчатая молния.

— Праздник? — Оливия положила в папку пачку бумаг, которые принесла с работы. — Какой праздник?

— Сама знаешь! Про него написано в объявлениях, которые висят во всех магазинах. И в школе тоже, и… Мам, ты должна была их видеть.

— Ах да, объявления… — Видеть-то она их видела, но не обращала внимания. Она была слишком занята, разрываясь между адвокатской конторой в Лауте и домами, которые требовали уборки. Оглядываться по сторонам было некогда.

— И где же он будет? — спросила она, снимая очки для чтения и кладя их на шаткий деревянный стол, за которым делали все — ели, писали и раскатывали тесто.

— В поместье. Ты помнишь. Куда мы ходили на пикник.

О да. Это она прекрасно помнила.

С того злополучного пикника, результатом которого была ее первая и единственная встреча с Саймоном Себастьяном, царем и богом Шерраби, прошло почти три недели. За это время она его ни разу не видела, и происшествие почти изгладилось из ее памяти, если не считать того, что она дважды просыпалась посреди ночи счастливая, ощутив во сне прикосновение теплых мужских рук. Не рук Дэна. Других. Рук владельца волнистых бронзовых волос и голубых глаз цвета зимнего неба.

— Мам… Так мы пойдем? Это будет потрясно! — Настойчивый голос Джейми заставил Оливию вернуться к действительности. Если она согласится повести сына на праздник, то получит реальную возможность столкнуться с Саймоном. Сталкиваться же с Саймоном она не хотела. Он смутил ее и выбил из колеи, а, видит бог, ей это совсем не нужно.

— Ладно, — неохотно сказала она. — Думаю, пойдем. — По субботам она не работала, так что причины отказать сыну не было. — А… гмм… мистер Себастьян будет там? Не слышал случайно?

На лице Джейми появилось недоуменное выражение.

— Кто его знает… Крисси говорит, что праздник в поместье бывает каждый год. Ты знаешь, что мистер Себастьян был шпионом?

Оливия захлопала глазами.

— Ну, ты и скажешь…

— Да, был! Так сказал папа Роджера. И добавил какое-то слово. Что-то вроде ума.

— "Интеллидженс сервис"[4], — поправила Оливия. — Да, я слышала, что когда-то он работал в секретной службе…

— Как Джеймс Бонд, — сказал Джейми, недавно посмотревший по видео свой первый фильм про агента 007.

Джеймс Бонд? Оливии казалось, что облик этого верзилы, обожающего выводить людей из себя, мало соответствует облику тайного агента. Но она знала, что Саймон, уйдя в отставку с какого-то поста в разведывательном управлении, создал чрезвычайно успешно работающее охранное агентство. Ходили слухи, что фирма Саймона Себастьяна обеспечивала безопасность нескольких известнейших английских промышленных магнатов, отдельных иностранных знаменитостей и имела клиентов даже в Вашингтоне и Нью-Йорке.

— Я не знаю точно, кем был раньше мистер Себастьян, — решительно сказала Оливия. — Поэтому тебе не следует повторять, что он шпион. Теперь он бизнесмен. И очень солидный.

— Знаю, — недовольно буркнул Джейми. — То же самое сказал папа Роджера. Но я не поверил. Зачем ему какой-то скучный бизнес, если он может быть шпионом?

— Джейми… — предупредила Оливия.

— О'кей, — бодро кивнул Джейми. — Больше ничего не скажу. До самого праздника. Там будут игрушки, угощение, развлечения, и можно будет выиграть что-нибудь потрясное!

Да, подумала Оливия. Если мы сможем позволить себе купить билеты. Лишь бы они не были слишком дорогими. А вдруг пойдет дождь?

Дождь не пошел.

Когда в субботу она проснулась в тесном маленьком алькове (единственная спальня была отдана в распоряжение Джейми), на небе не было ни облачка. К полудню крыша так раскалилась, что Оливия поняла: если она не хочет расплавиться, нужно как можно скорее выйти наружу.

В час дня она, одетая в красный топ и красно-белую короткую юбку с разрезом, шла на праздник с Джейми, который всю дорогу пропрыгал на одной ножке, как кузнечик. Когда они достигли ворот поместья, Джейми все еще скакал. При одном взгляде на него Оливии хотелось принять холодную ванну.

Во время ее последнего визита в поместье ухоженные газоны являли собой оазис спокойствия. Теперь они были усыпаны разноцветными шатрами, между которыми, как рабочие пчелы, сновали устроители.

— Я хочу сюда, — сказал Джейми, указывая на палатку с воздушными шариками. — Если я пробью два шара одной стрелой, то получу приз. А на пони покататься можно? И поймать рыбу для барракуд в пруду, и… Ой, ма, смотри! Мама Роджера печет яблоки!

— Для барракуд? — ошеломленно повторила Оливия. Она протянула руку, чтобы удержать мальчика, но в эту минуту по толпе пробежал какой-то шумок.

— Подожди минутку. Кажется, мистер Себастьян готовится открыть праздник, — сказала она и с досадой почувствовала, что тревожно проглотила слюну.

— Это он? — спросил Джейми, ничуть не сомневаясь в том, что мать знакома с легендарным человеком, забравшимся на кое-как сколоченную эстраду в центре поляны. За спиной Саймона выстроился небольшой оркестр и фальшиво заиграл нечто маршеобразное. — Он не похож на шпиона, — проворчал мальчик.

Оливия вздохнула.

— Потому и не похож, что не шпион.

Сын бросил на нее жалобный взгляд.

— Давай подойдем поближе, — взмолился он.

Но Оливия предпочитала держаться сзади, не желая быть замеченной. Слава тебе господи, оркестр наконец умолк.

Саймон подошел к краю эстрады, поднял руку, призывая к молчанию, и произнес краткую приветственную речь, что явно делал далеко не впервые. Толпа, похлопавшая ему за краткость, разразилась аплодисментами, когда Себастьян объявил праздник открытым. Сразу вслед за этим Саймон оперся рукой о край эстрады, спрыгнул вниз и присоединился к стройной молодой женщине, стоявшей чуть поодаль.

Вот кто во вкусе Саймона, решила Оливия, вспомнив беседу, состоявшуюся несколько недель назад. Лощеная шикарная блондинка. Ее скромное белое летнее платьице стоило целое состояние.

— Ну а теперь можно пострелять по шарам? — воскликнул Джейми, нетерпеливо теребя мать за руку.

Удостоверившись, что Саймон и молодая женщина пошли в другую сторону, Оливия молча согласилась.

Джейми подстрелил пять шаров и получил приз — свисток и пластмассового динозавра. После этого он покатался на пони, обнаружил киоск, торговавший самодельными игрушками (который не произвел на него особого впечатления, поскольку тут не было ни пистолетов, ни оловянных солдатиков), алчно покружил у лотка с печеными яблоками, а затем прибежал к матери и спросил, можно ли купить золотую рыбку. Оливия ответила, что решит это после чая.

— Чай! — воскликнул он. — А шипучки купим? И хворосту, и пирожное, и…

Оливия, умиравшая от жажды, готова была согласиться на что угодно.

Мать с сыном зашли в буфет под тентом и только собрались сесть за столик, как к ним, отдуваясь, подошла плотная женщина в цветастом комбинезоне. За ней по пятам шла маленькая девочка с красными ленточками в косах, напоминавших крысиные хвостики.

— Оливия! — воскликнула женщина. — Ох, слава богу! Милочка, вы не сделаете мне одолжение?

— Если смогу, — улыбнулась Оливия.

— Посторожите, пожалуйста, мой киоск. Всего-навсего пару минут. Там сейчас сидит дочка Мэри Бэкон, но я боюсь, что она распугает мне всех покупателей.

— Джейми… — начала Оливия.

— Я присмотрю за ним, — тут же ответила толстушка и опустилась на стул. — Я просто обязана присесть, милочка. Опять спина. Чувствую, после праздника разыграется страшный радикулит.

— Конечно, посторожу, — сказала Оливия. — Джейми, ты не станешь возражать, если немного побудешь с миссис Даунер и Крисси?

Джейми ответил, что возражать не станет.

Оливия протолкалась сквозь толпу к киоску, оставленному на попечение хмурой девочки с наполовину обритой головой. Когда Оливия сказала, что пришла на смену, девчонка пожала плечами, закурила сигарету и молча удалилась.

Следующие полчаса прошли быстро, поскольку Оливия бойко торговала разноцветными самодельными куклами, не соответствовавшими времени года елочными украшениями, майоликой, бижутерией и вязаными тапочками. Жаркий летний день можно было провести и повеселее, но ей нравилась Глэдис Даунер, и она была рада ей помочь, потому что толстушка относилась к новой соседке с симпатией.

К сожалению, отец Крисси, Харолд, придерживался совсем других взглядов. По его мнению, каждый, кто не прожил в Шерраби по крайней мере лет сорок, был здесь чужаком и подозрительным элементом.

Когда Глэдис наконец приковыляла, чтобы занять свое место за прилавком, Оливия сразу же спросила:

— А где Джейми?

— Джейми и Крисси с Харолдом, — успокоила ее Глэдис. — Я думаю, они пошли играть в бинго[5].

— А, тогда все в порядке. — Удостоверившись, что подруге полегчало, Оливия через газон пошла к палатке, вокруг которой толпились игроки.

Харольд Даунер и Крисси были тут, но Джейми исчез.

— Этот дьяволенок удрал от меня, — проворчал мужчина. — Сказал, что пойдет искать вас.

Оливии хотелось спросить, почему Харолд не побежал за ним вдогонку, но она удержалась. Какой толк в обвинениях? Все равно Джейми надо искать. Уйти далеко он не мог, но затеряться в такой толпе пара пустяков.

Скорее раздосадованная, чем встревоженная, Оливия поднялась на эстраду, давно покинутую музыкантами, у которых пересохло в горле. Отсюда было лучше всего видно окрестности.

Едва она поднялась по ступенькам, как у озера началась какая-то суматоха.

Несколько секунд спустя по склону боком поднялась молодая женщина с носом цвета клубничного мороженого.

— Что там случилось? — спросила ее Оливия, у которой возникло дурное предчувствие.

— Мальчик упал в воду. Мистер Саймон вытащил его, — отдуваясь, ответила женщина.

У Оливии задрожали колени. Несмотря на духоту, она застучала зубами.

— Он… он…

— С мальчиком все в порядке, — ответила женщина, вытирая лицо тыльной стороной ладони. — Меня послали за полотенцами. Но мистер Саймон в ярости. Говорит, что родителей парнишки нужно четвертовать.

Колени Оливии приобрели прежнюю гибкость, но вместо холода ее бросило в жар. Поблагодарив женщину, она спрыгнула с эстрады и побежала к озеру.

На берегу собралась небольшая толпа. Оливия ввинтилась в нее и пробралась вперед.

Ее страхи тут же подтвердились.

Саймон Себастьян, на котором не было ничего, кроме промокших белых брюк, сидел на корточках и держал между коленями мокрого, дрожавшего мальчика.

— О'кей, юноша, — говорил он. — Теперь все в порядке. Успокойся, я не буду ругать тебя. — Героическим усилием он заставил себя сдержать гнев и улыбнулся. — Ну, где твоя мать?

Последние слова он произнес совсем другим тоном. Было ясно, что злополучную родительницу ждет несколько весьма неприятных минут.

Оливия сделала шаг вперед.

— Я его мать, — сказала она.

Саймон поднял глаза. Его лицо по очереди отразило осуждение, узнавание и, наконец, лютый гнев. В отличие от их первой встречи сегодня Себастьян не скрывал своих чувств, и это не сулило ничего хорошего матери ребенка, которого он вытащил из озера.

— Итак, миссис Нейсмит, — сказал он, — мы встретились вновь. — Голос Саймона был спокойным, но глаза метали голубые искры. Он поднялся, держа Джейми на руках.

— Да. — Оливия, еще не успевшая оправиться от потрясения, была подавлена яростным осуждением Саймона и ощущала неловкость от лицезрения его золотистого торса, покрытого сверкающими каплями. — Да. Кажется, да. То есть мы встретились. Спасибо вам за то, что спасли Джейми. — Она повернулась к сыну. — Как это случилось?

Джейми смущенно потупился.

— Не сейчас, мам. Позже.

— Я не мог дать ему утонуть, — бросил Саймон. Не в пример вам, миссис Нейсмит, говорил его тон.

Тут прибежала женщина с клубничным носом, державшая в руках стопку пушистых белых полотенец. Саймон взял верхнее.

— Спасибо, Энни, — сказал он, заворачивая мальчика в полотенце.

— Я возьму его, — протянула руки подавленная Оливия. Она приняла Джейми, поставила на траву, сняла с него мокрую майку, снова закутала в полотенце и сказала: — Прошу прощения за хлопоты. Можно, я верну его позже?

— Мальчика или полотенце? — спросил Саймон.

Оливия промолчала, подняла Джейми на руки и стала карабкаться по склону.

— Куда это вы собрались? — догнал ее голос Себастьяна.

Она остановилась.

— Домой.

— Я не хочу… — начал Джейми.

— Не смешите меня, — холодно сказал Саймон.

— Здесь нет ничего смешного…

— Боюсь, что есть, миссис Нейсмит. Мальчик промок, а до деревни миля с лишним. Я отвезу вас.

— Не хочу домой! — заныл Джейми.

— Нужно было подумать об этом еще до того, как затевать ссору на берегу моего озера, молодой человек. — Саймон был непреклонен. — Так что выбора у тебя нет.

— Не нужно… — начала Оливия.

— Нет, нужно. У вас что, нет чувства ответственности? Хотите, чтобы мальчик простудился после того, как он чуть не утонул?

— Конечно нет, но…

— Тогда идите в дом, а я схожу за машиной.

Нептун, вершащий суд над беглой русалкой, злобно подумала Оливия. Она сделала шаг назад и огляделась в поисках выхода. Но выхода не было. Примерно дюжина пар глаз с любопытством наблюдала за этой сценой. К тому же Саймон прав, черт побери. Нельзя идти домой с промокшим Джейми на руках. Переодеть его не во что. Правда, он все равно скоро высохнет. В такую жару простуда ему не грозит. Но мальчик испытал потрясение: наверное, ему следовало поскорее оказаться дома…

— Спасибо, — сухо сказала она. — Это очень любезно с вашей стороны.

Саймон пробормотал себе под нос что-то неразборчивое и зашагал к дому. Оливия двинулась следом, держа на руках Джейми, по-прежнему завернутого в полотенце. Для быстрой ходьбы было слишком жарко. У Оливии вспотела шея. А лицезрение мокрых брюк Саймона отнюдь не добавляло ей прыти.

— Подождите здесь, — сказал Себастьян, когда они очутились в холле.

Оливия села в кресло и посадила Джейми к себе на колени.

— Не хочу домой, — проворчал тот. — Я хочу…

— Эй, привет! Это тот парнишка, который упал в озеро? — негромко спросил голос с безошибочно узнаваемым американским акцентом. — Как он себя чувствует?

Оливия подняла глаза и увидела ту самую молодую женщину, которую заметила с Саймоном. Незнакомка с дорожной сумкой на плече успела сменить белое платье на свободные брюки и короткий жакет в обтяжку.

— Все нормально, — мрачно ответил Джейми. — Аб-со-лютно нормально.

— Вот и хорошо. Я Эмма Колфакс, кузина Саймона.

Кузина. Уф-ф-ф… Оливия лучезарно улыбнулась в ответ и тут же подумала, не переборщила ли, когда Эмма Колфакс повернулась к ней спиной, словно ища кого-то.

— Оливия Нейсмит, — бодро сказала она, пытаясь погасить улыбку. — Из деревни.

Эмма кивнула.

— Привет. Я рада, что с малышом все о'кей. Извините, ужасно тороплюсь. Джон Казинс носит в машину мои вещи. Я возвращаюсь в Штаты. Вы не видели Саймона? Я должна с ним попрощаться.

— Я думаю, он наверху…

— Да? О'кей. Я поищу его. Пока!

— Пока. — Оливия ошеломленно посмотрела вслед Эмме, торопливо поднимавшейся по лестнице.

Не прошло и минуты, как та вернулась.

— Миссия окончена, — объявила она. — Саймон просил передать, что сейчас спустится.

— Благодарю… — начала Оливия, но Эммы уже не было. Дверь медленно закрывалась. Какая-то чокнутая. Но красивая. Пожалуй, она ей даже понравилась.

— Джейми, как ты ухитрился упасть в озеро? — спросила Оливия, тут же забыв об Эмме и переключаясь на сына, от которого сильно пахло тиной. — Тебе велели оставаться с папой Крисси.

— Я и остался. Но мистер Даунер меня не любит. Он велел, чтобы я вел себя тихо и слушался. Тогда я убежал. А Роджер сказал: "Давай наперегонки до озера!" Я обогнал его и выиграл, а он говорит, что нет. Тогда пришел его папа и сказал, что это неважно. Роджер толкнул меня, я толкнул его, а мистер Себастьян крикнул, чтобы мы отошли от края. А потом… потом я упал. Вода попала мне в нос, и я захлебнулся.

Оливия закрыла глаза.

— Понимаю. А что было дальше?

— Дальше был мистер Себастьян. Он сделал так, что из меня вышла вся вода. И начал ругать… ругать тех, кто не следит за своими детьми. Но ты ведь не могла следить за мной, правда? Потому что тебя не было.

— Именно это я и имел в виду, — резко прозвучало с лестницы.

Она подняла глаза. Саймон, переодевшись в коричневые шорты и желтую рубашку, смотрел на нее с таким видом, будто Оливия была какой-то гадостью, которую притащил Риппер. Пес, легок на помине, спускался по лестнице вслед за хозяином.

Оливия ответила Себастьяну сердитым взглядом. Она не собиралась оправдываться — ни перед ним, ни перед кем-нибудь другим. Однако именно он вытащил Джейми из воды. Факт оставался фактом.

— Меня не было там, потому что я стояла за прилавком, мистер Себастьян. Миссис Даунер нужно было присесть. За мальчиком присматривал ее муж, но Джейми убежал от него. — Она говорила кратко, почти грубо. Этот чересчур властный господин не заслуживал пространных объяснений и горячей благодарности.

— Понимаю. — Ее слова не произвели на Саймона никакого впечатления.

Оливия встала.

— Не смею больше отнимать у вас время… — надменно начала она.

— Прекратите, Оливия, — сказал Себастьян, спускаясь по лестнице. Странное дело, Саймон назвал ее по имени так естественно, будто делал это тысячу раз. — Мы договорились, что я отвезу вас с Джейми домой. Меня устроит, если вы поедете по собственной воле. Но если вы станете брыкаться и вопить, то к этому я тоже готов. Выбирайте сами.

О боже… Он не шутил. Оливия поняла это по тому, как напряглись плечи Саймона, когда он прошел через холл и взялся за ручку двери.

— Шовинист, — пробормотала она.

Саймон обернулся. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Ладно. Я еду, — быстро согласилась Оливия.

Дымясь от злости, она вслед за Саймоном и Риппером покорно вышла на улицу и обогнула дом. Они оказались в вымощенном булыжником дворе, с трех сторон окруженном конюшней. Отдельно стоявший домик, в котором когда-то наверняка обитал главный конюх, был занят "роллсом" темно-бордового цвета.

— Уй, — сказал разом повеселевший Джейми. — Это "роллс-ройс", да?

— Да, — улыбнулся Саймон, открыл дверь и помог Оливии забраться внутрь. Джейми прыгнул на заднее сиденье. Риппер последовал за ним.

— Собака тоже потрясная, — сказал Джейми. — Как ее зовут?

— Риппер. Сокращенно Рип.

— Ух ты! У меня никогда не было собаки.

— И уроков плавания тоже, — добавил Саймон, бросив мрачный взгляд на Оливию.

— Они должны были начаться, но в этот момент мы переехали, — ощетинилась Оливия. Почему она все время должна оправдываться? Он обладал поразительным умением выводить ее из себя. Но с Джейми он был добр и не обращал внимания на то, что его шикарная машина наверняка пропахнет тиной.

Он скосил глаза в сторону и молча вывел "роллс" во двор. Разрядил атмосферу Джейми, неожиданно спросивший:

— Мистер Себастьян, вы правда были шпионом?

Оливия закрыла лицо руками.

Саймон тихонько рассмеялся.

— Пожалуй, то, чем я занимался, действительно можно назвать шпионажем. Но больше я этого не делаю.

— Я знаю. Теперь вы занимаетесь бизнесом. — Джейми произнес это слово с таким презрением, что Саймон снова рассмеялся.

— Иногда это бывает очень интересно, — заверил он.

— Но совсем не так интересно, как шпионство, — убежденно возразил Джейми.

— Ох, не знаю. Временами моя прежняя работа была ужасно скучной.

— И поэтому вы ее бросили?

Саймон вывел "роллс" на дорогу.

— Нет. Я бросил ее, когда унаследовал Шерраби. Дело, которым я занимался, закончилось, и я решил, что пора сменить работу.

— Вы не похожи на шпиона, — известил его мальчик.

— Джейми, — простонала Оливия, — о чем я тебя просила?

— Все в порядке, — хладнокровно отозвался Саймон. — Он хочет сказать, что я слишком высокий, чтобы остаться незамеченным в толпе.

Слишком привлекательный. И вызывающе сексуальный, добавила про себя Оливия.

— Понимаешь, иногда выгодно привлекать к себе внимание, — объяснил Саймон. — Все зависит от того, какое задание ты выполняешь в данный момент.

— Ох… — Было ясно, что Джейми ничего не понял. Как и Оливия. Но она не собиралась обращаться за разъяснениями. Во-первых, она не хотела, чтобы Саймон подумал, будто это ее интересует. Во-вторых, она не была уверена, что Саймон имеет право разглашать государственную тайну.

На этом ее размышления закончились, потому что они уже доехали до белой калитки миссис Кричли.

— Спасибо, — сказала Оливия и вылезла прежде, чем Саймон успел открыть дверь. — Вы были очень любезны.

— Вы уже говорили это. — Саймон посмотрел на нее через опущенное стекло и вызывающе улыбнулся. — Но если вам нравится, можете повторить еще раз.

— Могу? Значит, вы сумели переломить свой характер? — дерзко ответила она.

— Лучше последите за своим, миссис Нейсмит. Это может навлечь на вас неприятности. Однако я должен признать, что был несправедлив к вам, и хочу загладить свою вину.

— Да? — удивилась Оливия. От этого человека можно было ждать чего угодно.

— Перестаньте так самодовольно улыбаться, — предупредил он. — Потому что извиняться я не собираюсь. — Саймон забарабанил пальцами по двери. — До тех пор, как вы не согласитесь со мной пообедать.

У Оливии душа ушла в пятки.

— Пообедать?

— Угу. Со мной. Сегодня вечером.

— Я не могу. Мне не на кого оставить Джейми.

И слава богу. Она скорее согласилась бы пообедать с Серым Волком, чем с Саймоном Себастьяном. Но… что это пришло ему в голову? В его приглашении есть что-то странное. Если это действительно можно назвать приглашением.

— Ну, это не проблема. — Он говорил так, словно все было решено. — Энни присмотрит за ним. Она обожает детей.

— Нет! Джейми не захочет…

— Почему? — спросил мальчик, выбираясь из "роллса" и становясь рядом с матерью. — Энни хорошо обращалась со мной и Роджером, пока я не упал в озеро.

Быть преданной собственной плотью и кровью! Оливия заскрежетала зубами.

— Боюсь, это невозможно, — сказала она, пытаясь говорить спокойно. Саймон только улыбнулся, и тут Оливия не удержалась. — Это действительно невозможно, но… почему вы приглашаете меня?

Ерунда какая-то… Полчаса назад Саймон считал ее никуда не годной матерью, а теперь зовет обедать.

— Как это почему? — Он лениво обвел глазами ее напряженную, полную негодования фигуру. — Я говорил в прошлый раз, что нахожу некоторые части вашего тела очень привлекательными.

— Они не про вашу честь, — быстро заявила Оливия.

— Может быть. Но все имеет свою цену.

— Мистер Себастьян! — Оливия выпрямилась во весь свой рост. — Уверяю вас, вы глубоко заблуждаетесь.

— Да? — поднял брови Саймон. — Едва ли. — Он посмотрел на часы. — Я заеду за вами… скажем, в семь.

— Нет! — Оливия наклонилась к стеклу, чтобы подчеркнуть решительность своего отказа; Саймон тут же ухватил ее темный локон и намотал его на палец.

— Ладно, — сказал он. — Тогда в семь тридцать. Не опаздывайте. — Себастьян отпустил ее и захлопнул дверцу.

Не успела Оливия подыскать подходящий ответ, как он включил двигатель и "роллс" плавно покатился по улице.

— Ты нравишься мистеру Себастьяну, — сказал Джейми, стоявший на готовом расплавиться тротуаре. Его глаза стали размером с блюдца. — Дейв говорит, что после того, как его мама ездила обедать с мистером Сноудоном, они решили пожениться. Это значит?..

— Нет, — едва слышно ответила ему мать. — Нет, Джейми, не значит. К тому же я не собираюсь обедать с мистером Себастьяном.

— Ну вот… — огорчился Джейми. — Мне нравится мистер Себастьян. Он сердился, когда я упал в озеро, но у него такая потрясная машина… и собака. И я думаю, что он сердился не по-настоящему.

— Да, — устало согласилась Оливия. — Я тоже так думаю.

И все равно она никуда не собирается ехать. Во-первых, она не принадлежит к его кругу, а во-вторых, он самый несносный человек, которого она когда-либо встречала.

И самый сексуальный, прошептал ей услужливый внутренний голос.

Ладно, пусть самый сексуальный. Это ничего не меняет.

Она поднялась по лестнице, потная, усталая, ошарашенная, и решила выбросить Саймона из головы.

Может быть, ей это и удалось бы, если бы в семь пятнадцать не прибыла Энни Кут, веселая, оживленная и готовая присмотреть на Джейми.

А почему бы и нет, подумала Оливия. Все прежние доводы внезапно показались ей несущественными. Вовсе не обязательно ездить обедать только с тем, кто тебе нравится.

— Я сейчас вернусь, — сказала она Энни и заторопилась в спальню переодеваться.

С тяжелым сердцем стоя перед старомодным шкафом, Оливия решила, что наденет узкое черное платье, которое было у нее на все случаи жизни. Проведя рукой по ткани в рубчик, напоминавший спагетти, она торопливо натянула его, не давая себе возможности передумать.

Цвет платья совершенно не подходил для жаркого вечера. Но это было ее единственное нарядное платье. А она бы скорее согласилась гореть в аду, чем показаться рядом с богатым и могущественным человеком огородным пугалом.

Оливии все еще не верилось, что она едет обедать с этим воображалой. Но… Она потрогала золотое обручальное кольцо, которое носила до сих пор. Прошло много лет с тех пор, как ее возили обедать. В этом приглашении нет ничего обидного. Ведь Саймон хочет извиниться… В следующее мгновение внутренний голос пропищал, что она ищет себе оправдания.

Оливия не обратила на него внимания.

После смерти Дэна она поклялась, что больше никогда не польстится на красивое лицо и чарующие манеры. Оливия слишком хорошо знала, как легко проходит любовь и как быстро очарование сменяется разочарованием. А потом — сожалением. Она уже прошла через все круги ада и не хотела повторения. Одного этого было достаточно, чтобы не принимать приглашения Саймона.

На улице залаяла собака. Похоже, это Риппер. Оливия потянулась за флакончиком дорогих духов, подаренных Дэном на первую годовщину их свадьбы. С тех пор она пользовалась ими очень экономно и только по особым случаям.

В последнее время их было не слишком много.

Вдохнув нежный аромат лилий, Оливия вспомнила неуловимый мужской запах, исходивший от голубоглазого Саймона. Да, она немного побаивалась этого человека, хотя знала, что Себастьян всего лишь забавляется с ней. Как он говорил? Что ему нравится заставлять свои жертвы ждать и сгорать от желания? А она ответила, что не жаждет ни того ни другого. Она не могла позволить себе снова стать жертвой.

— Оливия Нейсмит, это смешно, — сказала она своему отражению в маленьком кривоватом зеркале. — Совершенно смешно. Тебе не следует ездить с этим человеком.

— Конечно, не следует, — кивнула она самой себе и начала снимать платье. К счастью, еще оставалось время передумать…

И тут в дверь спальни громко постучали.

— Мистер Саймон здесь, мисс, — важно объявила Энни. — Он просит передать, чтобы вы пошевеливались. — Молодая женщина хихикнула, как будто считала дерзость Саймона очаровательной.

Оливия, которая не находила в этом ничего очаровательного, наконец поняла, что колебалась слишком долго. Бежать было некуда. Она попала в ловушку.

Пальцы стали неуклюжими, и она две минуты вдевала в уши серебряные сережки. Затем Оливия выпрямилась, сделала несколько глубоких вдохов, выдержала паузу в целых пять минут и вышла в комнату с низким потолком, которая служила одновременно кухней, гостиной и детской.

Она взяла себя в руки и улыбнулась Саймону, надеясь, что выглядит холодной как огурец… насколько это возможно в такую жару.

— Вы опоздали, — заявил Саймон. Его тренированное тело, облаченное в серые брюки и легкий синий блайзер, едва помещалось в маленьком цветастом кресле. Он одобрительно осмотрел ее стройную фигуру в льняном черном платье. — Но дело того стоило. Вы единственная из моих знакомых можете позволить себе в такую духоту носить черное.

Оливия вежливо улыбнулась. Если он будет и дальше продолжать в том же духе, вечер может получиться приятным.

Конечно, в том же духе он продолжать не стал. Скорее наоборот. Но она думала, что будет еще хуже.

— У вас лупится нос, — заметил Саймон, усаживая ее в "роллс". — При такой мраморной коже нужно носить зонтик от солнца.

Скажи он это другим тоном, фраза могла бы сойти за комплимент. Но комплиментом тут и не пахло. Оливия сама знала, что у нее лупится нос, и не хотела, чтобы ей напоминали об этом.

— Я думала, что вы собирались извиниться, — ответила она. — А не критиковать мой внешний вид.

— Извиниться? — "Роллс" плавно завернул за угол. — За то, что мне хотелось наорать на вас и швырнуть в озеро вместо вашего сына? Да, кажется, я был несправедлив к вам. Надо было швырнуть туда чьего-то папашу.

— Харолд тоже ни в чем не виноват. Джейми очень быстро пользуется предоставившейся ему возможностью.

Саймон покачал головой.

— Вы удивительно милосердная женщина, — сухо сказал он. — На вашем месте я вел бы себя по-другому. На свете не так уж много матерей, готовых простить мужчину, не уследившего за их сыном.

— Если я сомневаюсь в человеке, то пытаюсь видеть в нем лучшее, — решительно заявила Оливия.

Уголки губ Саймона поднялись вверх.

— А я нет? Вы правы. Моя профессия предполагает обратное.

— Поэтому вы привыкли судить о людях с первого взгляда? — так же сухо ответила она. — Но теперь, когда вы больше не ходите по лезвию ножа, можно было бы научиться анализировать факты, прежде чем выносить суждение. Я называю это терпимостью.

Саймон повернул руль.

— Будь я проклят, если стану терпимо относиться к детям, падающим в мое озеро! Каждый год по крайней мере один из них пытается утонуть в нем. То же самое было при моем отце. И при брате Мартине.

— Ох… — Оливия, раздраженная его снисходительным тоном, моментально забыла свою досаду. — Конечно. У вас был брат.

— Да. Он погиб шесть лет назад в Шотландии. Упал с лошади, — равнодушно сказал Саймон, как будто смерть ближайшего родственника его ничуть не трогала.

Оливия была потрясена. Она знала, что профессия научила Саймона тщательно скрывать свои чувства, но ведь речь шла о его родном брате…

— Вижу, вы очень тоскуете по нему, — с нескрываемым сарказмом бросила она.

Саймон не сводил глаз с дороги, лицо его окаменело.

— Да. Честно говоря, тоскую. Шерраби должно было принадлежать ему. А после него — его детям. Но у него не было детей. Для этого нужна жена.

Ох… Наверное, Саймон все-таки переживал.

— Он не был женат? — тихо спросила Оливия.

— Разведен. — Слово упало как камень, и Оливия поняла, что тема исчерпана.

— Вы любите Шерраби, верно? — неожиданно спросила она.

Разве можно не любить такое прекрасное поместье? Она снова почувствовала печаль, которая не имела ничего общего с завистью, но была продиктована страстным желанием иметь корни.

— Да, — ответил Саймон. — Кажется, да. Намного больше, чем в ту пору, когда вся ответственность за него лежала на Мартине.

— Думаю, если бы Шерраби было моим, я чувствовала бы то же самое, — промолвила Оливия.

Себастьян бросил на нее острый взгляд, и женщина забилась в дальний угол сиденья.

Вскоре машина свернула на узкий проселок под зеленой аркой каштанов; когда они снова выехали на солнечный свет, то оказались на большой поляне у реки. В центре поляны стояла старая мельница. Ее колесо давно бездействовало, однако оранжевые кирпичные стены напоминали о тихом идиллическом времени, когда жизнь была короче, но менялась мало. На берегу мельничного пруда стояли простые деревянные столы.

— Будем есть на открытом воздухе? — спросила Оливия. Она должна была догадаться, что Саймон выберет нечто необычное.

— Если хотите. Внутри мельницы тоже есть ресторан, так что если предпочитаете…

Оливия покачала головой.

— Нет. Тут так хорошо, так мирно…

— Пока не налетит мошкара.

Она засмеялась — впервые за весь вечер.

— Дует ветер. Она не станет нам надоедать.

Саймон пожал плечами и повел ее к столику, стоявшему немного в стороне, под ветвями плакучей ивы.

Они сидели, потягивали вино, любовались тихой гладью пруда и наслаждались летним вечером.

— "Луга вкруг мельницы тихи, спит за плотиной сонный пруд…" — негромко процитировала Оливия. — Кажется, со времен Теннисона[6] здесь мало что изменилось. Это ведь его края, верно?

— Да. Но в его дни вас бы не попотчевали здесь лучшим французским вином. Или едой, которую не приготовишь на деревенской кухне.

Он шутил, но был абсолютно прав.

Блюда действительно оказались изысканными, сухое вино — тонким и ароматным. Они ели не торопясь, а когда начало темнеть и налетела мошкара, пошли на мельницу пить кофе.

У Оливии, которая много лет не пробовала такой вкусной еды, слегка зашумело в голове. Она совсем забыла, что не должна расслабляться.

Саймон Себастьян, обладавший обольстительной улыбкой и сексуальным голосом, непринужденно подливавший вина в ее бокал и беседовавший о любимой им деревне, был чрезвычайно опасным человеком. И, судя по всему, абсолютно безжалостным. По крайней мере, в его прежней жизни. К тому же он не делал секрета из того, что хочет получить от нее больше, чем она готова дать…

При этой мысли по ее спине побежали мурашки.

— Вы… вы всегда жили один в таком большом доме? Я хочу сказать, после того, как он достался вам в наследство? — внезапно спросила Оливия.

О боже… Она имела в виду совсем не это. Тем более что Саймон в тот миг отвечал на ее предыдущий вопрос о том, как приводилось в действие колесо, когда мельница еще работала. Теперь Себастьян знает, что она его вовсе не слушает.

Саймон прищурился, сцепил лежавшие на столе руки, наклонился вперед и уставился на нее так пристально, как будто хотел просверлить взглядом.

Оливия широко улыбнулась, пытаясь скрыть внутреннее смятение.

— Извините. Я не хотела вас перебивать. Просто мне пришло в голову, что… — Ее голос увял. На самом деле ей пришло в голову, что Саймон невероятно красив. Его светлая голова сияла на фоне стены, обитой темными деревянными панелями; тени от светильника придавали его лицу таинственность. Сама того не желая, она представила эту голову лежащей на подушке… или на темно-зеленой траве Шерраби.

Саймон неторопливо улыбнулся, и Оливия испугалась. Кажется, он догадался о ходе ее мыслей и нашел их многообещающими.

— Нет, — сказал он, откидываясь на спинку кресла. — Я не всегда жил один. Но теперь один, если не считать миссис Ли и Энни. А что? Вы хотите предложить свои… услуги? — Последнее слово прозвучало очень двусмысленно.

— Ох… — Оливия отпрянула, не сводя глаз с губ, которые произнесли столь вызывающую фразу. — Нет! — воскликнула она. — Нет, я не… Послушайте, это не мое дело. Я сама не знаю, почему спросила.

Она и вправду не знала. Вопрос вырвался сам собой.

— Понимаю, — пробормотал Саймон. — Но раз уж вы спросили, отвечу. В Шерраби жила моя мать, пока снова не вышла замуж и не уехала в Шотландию играть в гольф. Это случилось меньше года назад. Поэтому можете забыть все свои подозрения о том, что я устраиваю у озера пьяные дебоши и оргии. Матушка придерживается строгих правил. — Он погладил себя по подбородку. — Но поскольку в данный момент она отсутствует, как вы посмотрите на то, чтобы стать моей… скажем, компаньонкой? Думаю, условия вас вполне удовлетворят.

У Оливии перехватило дыхание и побежали по спине мурашки. Он что, серьезно? Но тут она увидела его обольстительные насмешливые губы и поняла, что ее дразнят.

— Прошу прощения, но меня ваше предложение не интересует, — сказала она, пытаясь подделаться под его непринужденный тон. — Я не занимаюсь оргиями.

— Потому что не умеете. А чем вы занимаетесь, Оливия?

В вопросе слышался прозрачный намек. Заметив его лукавую усмешку и искрящиеся глаза, Оливия ощутила холодок в животе. Она не должна уступать. Это доведет до беды.

— Ничем таким, что представляло бы для вас интерес, — ответила она.

Саймон посмотрел на нее сквозь пушистые, неожиданно темные ресницы и протянул:

— Не уверен.

Несмотря на жару, Оливию бросило в дрожь.

— Вам следовало взять с собой шаль, — сказал Саймон, вставая и подавая ей руку. — Пора домой, миссис Нейсмит.

Оливия поднялась. Когда она не приняла протянутую руку, Саймон многозначительно улыбнулся, решительно обнял ее за талию, повел к двери и не отпускал, пока не усадил в "роллс".

Хотя больше ничего особенного не было сказано и нервничать было не из-за чего, всю обратную дорогу Оливия провела, прижавшись к дверце машины. А когда они остановились у ее дома, очутилась на тротуаре еще до того, как Саймон выключил двигатель.

— Что за спешка? — спросил он, выбравшись наружу и неторопливо обойдя "роллс". — Я понимаю, пригласить меня к себе вы не можете. Слишком много свидетелей. Но это не значит, что мы не можем попрощаться.

— До свидания, — сказала она. — Спасибо за… приятный вечер.

— Вы говорите, как викторианская барышня. Это самое большее, на что вы способны?

— Да. Самое большее.

— Чего вы боитесь, Оливия? Меня? Я абсолютно безобиден.

Улыбка Себастьяна была какой угодно, только не безобидной, но сам он знать об этом, естественно, не мог. У Оливии похолодело внутри.

— Нет. Нет, конечно, я не боюсь вас, — прошептала она.

— А вы не хотите поцеловать меня?

Она облизала губы и попыталась отвести взгляд от его рта, но не смогла. О да, она хотела его поцеловать. Понимание этого потрясло ее, как пощечина. Но она не хотела хотеть. Он был гипнотически притягателен, притягателен невыносимо… Однако если бы она поцеловала его, вся мучительная история любви могла начаться сначала. Нет, конечно, Саймон не женился бы на ней. Но даже короткая связь может причинить боль. И обязательно причинит. Она не из тех женщин, которые легко относятся к любви. Или хотя бы легко грешат. Иначе тот ад, через который она прошла с Дэном, не был бы таким страшным и не заставил бы ее прикрыть сердце броней…

Губы Саймона изогнула дразнящая улыбка.

— Нет, — прошептала Оливия, делая еще один шаг к калитке. — Нет, я не хочу поцеловать вас.

Он прищурился и тихо спросил:

— В самом деле? Оливия, я слишком опытный человек, чтобы не понимать, когда мне лгут.

Ах, так? Внезапно она отбросила все колебания и сомнения. Оливию охватил гнев. Лютый гнев на этого холодного, самодовольного, самоуверенного, непроницаемого человека, считающего, что он видит ее насквозь. А то, что он совершенно прав, что она и в самом деле лгунья, только подлило масла в огонь.

— О'кей, мачо[7]! — выпалила она. — Тогда и вы скажите правду! Вы действительно считаете, что стоит женщине увидеть вашу физиономию, как она готова упасть к вам в объятия? Если так, то вы еще большая крыса, чем я думала!

— А вы еще более хорошенькая кошечка, — парировал Саймон. — Какой мужчина способен устоять перед таким искушением?

Он шагнул вперед и обнял ее.

Жар. Невыносимый, всепожирающий жар пронзил Оливию в тот миг, когда его пальцы коснулись ее обнаженного плеча. Это было ее первое ощущение. В следующее мгновение оно сменилось паникой. Оливия больше не хотела испытывать этого жара. Ни за что. Не с Саймоном. Только с Дэном. Но Дэн мертв. Это лишний раз доказывало, что такие чувства опасны и что от них следует немедленно избавиться.

Саймон держал ее легко, но бежать было некуда. Пахнущие вином губы нежно прикоснулись к ее рту. Оливия отчаянно пыталась вырваться, чтобы избавиться от страха и смущения. Но в глубине души знала, что не хочет избавляться от Саймона, который пробормотал что-то неразборчивое и тут же отпустил ее.

— Примите мои извинения, — с поклоном сказал он. — По-видимому, я ошибся. Там, где я ожидал встретить темперамент, оказался всего-навсего плохой характер. Спокойной ночи, Оливия. — Он отвернулся и поставил ногу на подножку машины.

Оливия смотрела на его напрягшиеся плечи, не в состоянии осмыслить случившееся. Ее тело еще дрожало от возбуждения.

— Нет, — сказала она, поняв, что Саймон сейчас уедет. — Нет, вы не ошиблись во мне.

Она не могла лгать ни ему, ни себе. Тем более что в этом не было смысла.

Саймон медленно обернулся, захлопнул дверцу "роллса", прислонился к ней и сложил руки на груди.

— Что-то не так, Оливия? — спросил он. — Да, я поцеловал вас. Но, клянусь, у меня и в мыслях не было набрасываться на вас… на виду у кошки миссис Кричли. — Он кивнул в сторону черной тени, сидевшей на калитке и презрительно смотревшей на них желтыми глазами.

Оливия посмотрела на кошку, проглотила слюну и выдавила слабую улыбку.

— Я знаю. Просто… я не могу… слишком быстро…

— Почти год. Вы собираетесь хранить целомудрие всю свою жизнь?

Она снова проглотила слюну, следя за тем, как вздымается и опадает его мускулистая грудь. Потом подняла глаза и увидела стройную, сильную шею, подбородок и крепко сжатый, но от этого еще более обольстительный рот. Собирается ли она хранить целомудрие? До сегодняшнего дня она над этим не задумывалась. Но…

Нет! Нет, она не должна думать об этом. Разве жизнь с Дэном не научила ее, что любовь в лучшем случае риск, а в худшем — быстрая катастрофа? В глубине души она знала, что ни на что меньшее, чем любовь, не согласится. Вот почему следовало забыть о поцелуях.

— Да, — сказала она. — Да, я собираюсь… жить одна.

— Я не предлагал вам брак, Оливия. — Голос Саймона, сухой, как пыль, доносился откуда-то издалека.

— Знаю. Я не имела в виду… — Она тяжело вздохнула и ощутила слабый запах роз миссис Кричли. — Извините, если у вас сложилось впечатление, что я доступна. Потому что это не так.

— Нет? — Саймон посмотрел на ее руки, тесно прижатые к бокам, и спокойно сказал: — Увидим.

Оливия сжавшись ждала, что он снова станет доказывать, насколько она уязвима. Но вместо этого Саймон решительно развернул ее и подтолкнул к калитке.

— Спокойной ночи, миссис Нейсмит.

— Спокойной ночи, — ответила Оливия. Дверь машины захлопнулась. — И… э-э… спасибо вам. — Она сама не понимала, почему благодарит его, но так было нужно. Даже если Саймон не слышал ее.

Когда она пошла к боковой двери, откуда-то стрелой вылетела черная кошка и начала тереться о ее ногу. Оливия нагнулась и взяла ее на руки.

— Ты желаешь мне удачи, Эбони? — пробормотала она, прижимаясь щекой к нежному меху. — Надеюсь, она мне не понадобится.

Она вспомнила о чувстве, которое испытала, на несколько секунд оказавшись в объятиях Саймона. Если бы она не вырывалась, удалось бы ей испытать то же, что с Дэном? И не пожалеет ли она в один прекрасный день о потерянной возможности? Может быть, и пожалеет… Но… все к лучшему. Она довольна своей жизнью с Джейми. Зачем подвергать себя опасности?

Совершенно незачем, убеждала она себя, поднимаясь наверх. Но тогда почему же так ноет грудь?

На лестнице было темно. А там, у мельничного пруда, рядом с Саймоном, все было таким ярким…

Саймон спрыгнул с седла, похлопал по шее Кактуса — угольно-черного арабского жеребца со снежно-белыми ногами — и передал его Джону Казинсу.

— Ничто так не прочищает мозги, как хороший галоп, мистер Саймон, — заметил Казинс. — Вы выглядите намного лучше.

— Я и чувствую себя лучше, — ответил Саймон, не перестававший удивляться способности своих слуг замечать его настроение. Если бы этой способностью обладали канальи, которые были у него в подчинении, едва ли он сидел бы здесь и бил баклуши.

Он размашисто шагал к дому и слышал за спиной негромкое ржание Кактуса. Жеребец тоже умел разбираться в настроении хозяина.

Иногда Оливия напоминала ему Кактуса. Сильная, одухотворенная, чувствительная. Но на том сходство и кончалось. Хотя Оливия извивалась в его объятиях как червяк, Саймон успел заметить, что тело у нее удивительно нежное и женственное.

Саймон шел и рассеянно хлестал плеткой траву. Оливия тоже нуждалась в осторожном обращении, небольшой тренировке и очень легком прикосновении к поводьям. Иными словами, если следовать плану, который созрел у Себастьяна между кофе и поцелуем, от него требовалось сохранять невозмутимость игрока в покер и действовать куда тоньше, чем он привык.

Он наклонился и взял на руки Риппера, который радостно тыкался в колени.

— Что скажешь, Рип? — спросил Саймон. — Со всеми серьезными привязанностями я давно покончил. А она умна. Ей не понадобится много времени, чтобы привыкнуть к узде.

Рип помахал хвостом.

— Знаю, — ответил ему Саймон, — знаю. Алтея Каррингтон-Коутс уже привыкла к узде. Но Алтея Каррингтон-Коутс не заставляет меня смеяться. Алтею Каррингтон-Коутс бессмысленно дразнить, потому что она даже не понимает, что ее дразнят, не говоря о том, чтобы находчиво ответить. Кроме того, меня совсем не тянет делить ложе с мисс Алтеей К.-К.

Рип лизнул его в ухо.

— Ты прав, — сказал Саймон. — Надо еще несколько дней подумать. Но я уверен, что овчинка стоит выделки. — Он прижался подбородком к извивающемуся тельцу собаки. — И знаешь что, Рип? Если все пойдет хорошо, этот ублюдок-переросток, иначе именуемый моим двоюродным братом Джералдом, скоро поймет, что его ожидания тщетны. А если Эмма думает, что я должен жалеть его, это ее трудности.

— Ррр, — согласился Рип.

— Так и есть. Конечно, сначала мать будет горой стоять за Алтею, но я думаю, что в конце концов останется довольна.

Рип сказал "уфф" и лизнул хозяина в другое ухо.

Саймон улыбнулся, опустил пса на землю и пошел на кухню, насвистывая сквозь зубы.