ЯЛЛА
— Да вы издеваетесь! – прозвучало из дверного проёма, и я вжала голову в плечи, до того был сильным и властным этот голос. – Я явился сюда для того, чтобы принять в жёны дочерей хозяина какого-то захудалого графства, и в первый же вечер моего пребывания в поместье Лерроувуд обе оказываются в совершенно непотребном виде в компании посторонних мужчин!
В спальню прошёл мужчина в тёмно-зелёном плаще. Он откинул назад капюшон, и прожёг взглядами поочерёдно сначала меня, а потом герцога…
— Кто вы и как вы посмели войти в мои покои без разрешения?! – грозно вопрошал новый участник событий, чуть не тыкая пальцем в широкую грудь… а нет, выходит, не герцога.
— Позвольте представиться, – обаятельно улыбнулся наглец, – Юстас Стайлз, семейный лекарь графа Лерроувуд, прибыл по настоянию леди Амалии для того, чтобы лично убедиться в полном здравии леди Яллы после всех перенесённых потрясений.
И он вежливо поклонился, выставив вперёд левую ногу на носок, но губы его при этом подрагивали в усмешке.
— Вы не имели права вторгаться в мои покои, – прошипел мужчина в плаще, сощурив глаза, от чего тёмные густые брови бросили на глаза тень. – К тому же, леди Ялле не нужна помощь врача, ведь я и сам врач.
— При всём уважении, – продолжал улыбаться лекарь до того беззаботно, что это казалось издевательством, – должен заметить, что по закону нашего сословия мы не имеем права лечить близких людей, ведь личная вовлечённость влияет на объективность, а графиня, позвольте заметить, является вашей невестой, а значит…
— Неужели вы считаете, мистер…
— Сэр.
— Сэр? – удивлённо хмыкнул хозяин покоев. – Это чем же вы так услужили короне?
— Предпочитаю об этом не распространяться, – продолжал издевательски улыбаться лекарь.
— Что же, опустим это. Итак, сэр Стайлз, неужели вы считаете, что сможете оказать лучшую помощь моим будущим родственникам, чем я?
— Так и есть, лорд Кристиан.
— Да вы хоть знаете, кто я? – глаза хозяина вновь сузились до двух тёмных, чуть сверкающих щёлок.
— Безусловно, ведь я родом из герцогства Хорвард, – склонил голову лекарь, оставляя при этом спину гордо выпрямленной. – Почти половину жизни мне довелось провести в местечке Пэрроуфилл. О вас уже тогда ходили легенды.
Мужчина – очевидно, герцог, – хмыкнул и перевёл взгляд на меня, словно только теперь осознал моё присутствие. Мне даже стало немного обидно: я была для него практически предметом интерьера всё это время, когда герцог разбирался с лекарем.
— Леди Ялла, – холодно произнёс лорд, – вы подтверждаете слова этого человека?
Я испуганно закивала. Не знаю, что именно мне нужно было подтвердить, но и опровергнуть ничего не могла.
— Лекарь, значит, – он снова обернулся к высокому гостю. – И раздели мою невесту, надо понимать, исключительно в медицинских целях?
— Я её вообще не раздевал, – хмыкнул в ответ Юстас. – Честно говоря, застав леди в ваших покоях в таком виде, я было решил, что явился невовремя и чуть не ретировался, побоявшись вашего гнева.
Насмешливый взгляд свысока. Побоялся он, ага, так я и поверила. Странный человек: глаза говорят одно, а язык – совсем другое.
— Ничего не понимаю, – пробормотал хозяин покоев и скинув, с себя плащ тёмно-зелёного, благородного оттенка, набросил его на полугруглую спинку стула и закрепил края булавкой в виде колоска, чтобы тот не упал на пол. – Леди Ялла, потрудитесь объяснить?
У меня дрогнули губы, а руки буквально занемели от необъяснимого страха, словно передо мной стоял школьный директор и допрашивал насчёт какого-то страшного хулиганства, а впереди грозило самое страшное наказание – вызов родителей в школу.
— Я п-пролила на себя… – голос мой дрожал, да и палец, которым указала на столик с остывшим ужином – тоже. – Вино ост-твляет п-пятна. Я решила замочить, пока не поздно, и…
Я развела руками, демонстрируя свой вид. Последний, чудом уцелевший подъюбник, перекосившийся корсет и бархатные башмачки, торчащие из-под юбки.
Лекарь захохотал.
— Замочить! Платье! Эта леди не перестаёт меня удивлять! Простите, но я всё-таки обязан проверить состояние вашего здоровья, потому как сей эксцентричный поступок заставляет меня в нём сильно сомневаться! Вы, случайно, нигде головой не ударялись? – и он приблизился, не обращая внимание на то, что я отшатнулась, и внимательно посмотрел мне в каждый глаз по отдельности. Я бы отступила ещё дальше, но увы, упёрлась в столешницу.
Настоящий герцог демонстративно прокашлялся.
— Сэр Стайлз, должен просить вас сейчас же покинуть мои покои. Позаботиться о состоянии невесты я способен и сам.
— Меня восхищает ваша самоуверенность, – Юстас даже не подумал прекратить осмотр. Ловко выудив из-под камзола предмет, напоминающий стетоскоп, он начал прикладывать один из его концов к моей голове, совершенно не меняясь при этом в лице. – Сколько мне известно, вместо реальной практики вы предпочитаете теоретические изыскания в собственном замке.
— Вон! – рявкнул герцог, жестом указав на дверь.
Лекарь хмыкнул и, подхватив свой чемоданчик, поклонился мне и герцогу по очереди.
— Приятно было иметь честь поздороваться с вами, – лукаво улыбнулся он и исчез за дверью.
— Простите, – выпалила я сразу, как затихли его шаги, – леди Амалия велела мне сразу идти в ваши покои, как только приведу себя в порядок.
— Оно и заметно, – хмыкнул герцог, бросив на меня короткий задумчивый взгляд, и тут же отвернулся, чтобы открыть один из шкафов со стоящими в нём книгами и коробочками.
— Понимаете, у меня во рту не было ни крошки… я даже не помню, сколько! Поэтому не удержалась и… простите.
Я стушевалась. Боже, вот чем я думала, когда вообще прикасалась к чему-либо в этой комнате?! Чем?! Пустым желудком?! Надо было сесть в стороночке и сидеть, пока что-нибудь не изменится. Нет ведь, приспичило стирку устроить!
От досады на саму себя захотелось плакать, и я глубоко вдохнула, чтобы найти в себе хоть какую-то точку равновесия.
— Я не буду против, если вы отужинаете у меня, – вдруг сказал герцог, так и стоя у своего шкафа. Он даже не обернулся ко мне. – Вино у вас дрянное и мясо тоже, но закуски вполне съедобны. Надо будет велеть прислуге не утруждать себя приготовлением первых блюд. Так что же вы не приступаете? Ешьте!
От такого прямого приказа голод тут же исчез, и я смущённо отвернулась.
Герцог тем временем закрыл дверцы шкафа и подошёл ко мне – близко, очень близко, ещё ближе, чем прежде Юстас. Он властно взял меня за подбородок и изучил лицо.
— Боишься, что еда отравлена? Правильно боишься, милочка. Нет, она не отравлена, но за свой поступок ты вполне могла бы быть предана смерти.
— Какой ещё поступок? – выдохнула я одними губами, потому как герцог крепко держал меня за подбородок, не позволяя шевельнуться. Он прищурился, изучая меня ещё внимательнее.
— А мне говорили, ты недалека умом. Врали, значит. На то, чтобы скрывать свои истинные мотивы, мозгов ещё хватает. Но тебя это не спасёт, леди Ялла. Не дай Пресветлый ты окажешься порченной, всю жизнь об этом жалеть будешь!
Я промолчала, неотрывно глядя в тёмные глаза.
— Кишка не тонка, – протянул герцог, хотя я совершенно не понимала, о чём речь. – Так значит, будешь молчать?
— Я бы с удовольствием ответила, но не совсем понимаю предмет разговора.
Он резко отпустил мой подбородок, так что пришлось сделать шаг назад, чтобы удержаться на ногах, и хмуро прошагал к столу, на котором всё ещё лежали давно остывшие блюда. Взял один из нетронутых бокалов вина, коих изначально было трое, сделал несколько крупных глотков и, вытянув салфетку из тонкой вазы, утёр ею губы.
— Какая же дрянь. Что ж, раз ты отказываешься говорить по своей воле, будешь говорить по моей.
У меня внутри всё похолодело, колени подкосились – и я села на ближайшую банкетку. Кто знает, что имеет в виду этот странный человек!
Его шаги отозвались эхом от стен просторной полупустой комнаты, а затем короткий взгляд в самую душу, головокружение – и тут же прошло.
— Ну? – он грозно нахмурил брови, но смотрелся при этом не страшно, а скорее карикатурно. Может быть, будь ему лет шестьдесят, и лицо покрыто морщинами, такая физиономия и испугала бы невзначай, но на его молодом и даже в некотором смысле приятном лице такое выражение выглядело комично.
— Что – ну? – я стоически сдерживала нервный смешок.
— С кем ты сбежала? Насколько вы с ним близки? Не пытайся скрывать, я всё равно узнаю, но если скажешь сама, наказание будет намного приятнее.
— Я не знаю, о чём вы говорите, – твёрдо ответила я, не кривя душой. Мне действительно было неведомо ничего, совершенно ничего, и, кажется, пришло время признаться в своей амнезии.
— И ведь не врёшь, – удивлённо вскинул брови герцог.
— Не вру. Признаюсь, я вообще не знаю, что происходило последние дни, лорд…
— Кристиан, – подсказал он. Я кивнула.
— Дело в том, что вот уже сутки я тщетно пытаюсь вспомнить хоть что-то, но при всём желании не могу помочь с вашими изысканиями.
Первое правило взаимодействия со взрослыми (или власть имущими) – всеми силами показывай, как тебе хочется оказать содействие и сделать всё-всё правильно. Конечно, в голове шевелились мысли, что, возможно, вспомнив, я захочу взять свои слова обратно. Что, возможно, я совершила нечто очень важное, и мотивы мои были в крайней степени серьёзны… но сейчас было важнее другое. Отделаться от этого герцога, выяснить, где моя спальня и отделаться от всё нарастающей головной боли.
— Не помнишь? – герцог задумчиво причмокнул. – Хм. Есть у меня одно средство… Не боишься открыть передо мной все свои тайны?
Боюсь. Честно-честно боюсь!
— Что вы хотите со мной сделать?
— Ничего особенного, – герцог усмехнулся и вернулся к своим шкафчикам, откуда, задумавшись на мгновение, вытянул крошечный коробок. – Всего лишь верну тебе память. Ощущения не из приятных, а заклинание истины не позволит тебе соврать. Но, по крайней мере, мы покончим со всем здесь и сейчас.
— Вы вернёте мне память? – я подалась вперёд и с трудом сдержала порыв встать и даже подойти к герцогу.
— Отчего нет. Я же маг. Целитель. Не хуже того высокомерного сэра.
Как будто сам лучше.
— Давайте, – кивнула я, поколебавшись немного. – Приступайте.
— Всё-таки глупая, – усмехнулся герцог, приближаясь. – Но смелая.
А потом он нараспев произнёс короткую, но совершенно неразборчивую фразу и резко дунул мне в лицо порошком из коробка, да так удачно попал, ровно в тот момент, когда я вдохнула – и этот порошок забился глубоко в нос.
— Апчхи! – ответила я. Потом хотела добавить что-нибудь из разряда “вы что делаете?”, но вместо этого повторила: – Чхи! Чхи!
Герцог выжидающе смотрел на меня.
— Чхи!
— Ну что, память-то возвращается? – елейным голоском спросил он.
— Чхи! Не-а, ниче… чхи! Ничего не помню! А-апчхи!
— Совсем ничего? – нахмурился герцог.
Я покачала головой:
— Совсем-совсем. Чхи!
Он приложил палец к губам, потом вдруг сел рядом, схватил меня за щёки и, глядя в глаза, строго спросил:
— Почему ты сбежала из дома двое суток тому назад?
— Чхи! Не помню. Чхи!
Мне было страшно неудобно. Он был так близко, и так крепко держал меня за щёки, что чихала я прямо на него. Кажется, даже покраснела немного, потому что отчётливо почувствовала, как кровь прилила к лицу.
— А с этим… сэром! У вас ничего не было?
— Из того, что я помню – ничего. Чхи!
Он с досадой встал и, почесав затылок, сделал круг по комнате. Бормотал себе под нос что-то едва разборчивое, ругался на мироздание и на весь этот графский род Лерроувудов. А мне становилось смешнее и веселее с каждой секундой. Неестественная отвага и безрассудство начали охватывать мои мысли, словно я только что приняла на грудь увесистую рюмку чего-то высокоградусного.
— Лорд Кристиан, – позвала я его, и он мгновенно остановился, вперившись в меня взглядом коршуна. – Лорд Кристиан. Как вы думаете, я сегодня буду ночевать в вашей спальне?
— Что? – он нахмурился ещё больше, хотя, казалось бы, куда уж!
— Вы же такой очаровательный мужчина в самом расцвете сил, – я подошла к нему и, томно вздохнув, осторожно взялась за лацкан его камзола. – Мы одни, впереди целая ночь…
Я томно улыбнулась – и на этом мои воспоминания позорно оборвались.
ЭВА
За женихом закрылась дверь уже давно, а я продолжала стоять, прижав ладони к груди. Сложно было поверить, что только что он применил ко мне настоящую магию, влез в голову и прочитал мысли. Если так, то насколько много он смог узнать за ту короткую вспышку, что прострелила моё сознание?
Мысль о том, что мне придется жить одной с таким человеком, в постоянном страхе и неизвестности, заставила позабыть даже о голоде, который подступал всё ближе к горлу и совсем недавно сводил желудок узлом.
Нет, больше я этого терпеть не намерена. Единственный, кто хоть что-то понимает в происходящем и может повлиять на ситуацию – мама. И нужно убедить её ни в коем случае не помогать Ялле с побегом. Только не этой предательнице.
Я сжала кулаки и пошла к гардеробу, чтобы переодеться. На замок накатила вечерняя прохлада, и с каждой минутой становилось всё холоднее, заставляя мёрзнуть и босые ноги и укутанное во всё ещё влажный халат тело. Я переоделась в домашнее платье и простые мягкие башмачки на небольшом каблуке. Бегло осмотрела себя в зеркало, пригладила непослушные тёмные локоны и тяжело вздохнула. Нет, так нельзя. Если появлюсь перед мамой в таком виде, она обязательно что-нибудь заподозрит. Волосы были мокрые после того, как Джосс помог мне искупаться, и ещё какое-то время пришлось посвятить сушке и укладке. Конечно, проще было бы позвать Мелиссу, но сейчас мне не хотелось видеть никого.
Я вышла за дверь и скоро пожалела о том, что не прихватила с собой тонкого жакета или шали. По коридорам ходил непривычный для этого времени года сквозняк, продувая до самых костей, но возвращаться не хотелось, и я быстрым шагом направилась к крылу родителей, отстукивая неровный ритм при каждом шаге.
У высокой лакированной двери мой шаг непроизвольно замедлился: за дверью слышались два голоса. Один из них принадлежал маме, второй – жениху. Кажется, после посещения моих покоев он направился прямиком сюда, но для чего? Я прислушалась.
Судя по высоким интонациям, они не собирались мирно выпить чаю с пирожными. Интересно, о чём они разговаривают? Я подошла ближе и приложила ухо к прохладной деревянной поверхности.
— Я хозяйка в собственном поместье, а потому мои люди продолжат заниматься своими прямыми обязанностями, – отрезала мама. – Мы слишком дорожим хорошими специалистами, и выпроваживать высококвалифицированного доктора только потому, что он заставил вас испытывать ревность, – на этом слове она высокомерно фыркнула, – для нас непозволительная роскошь.
Я затаила дыхание. Неужели герцог хочет, чтобы она выслала какого-то человека из нашего дворца? Речь идет о докторе, так что, возможно, к нам успел прибыть выписанный отцом сэр Юстас. Но о какой ревности шла речь? Мы с ним ещё не виделись, но, вероятно, он успел поприветствовать кузину. Моей радости не было предела – ведь старик положил глаз на Яллу, раз из-за неё пошёл к матушке требовать отставки сэра Стайлза!
— Вы хозяйка, леди Амалия, и никто не оспаривает ваших прав. Вот только король может легко лишить вас ваших почестей и земель, чуть только узнает о том, что расскажу ему я, его верный, приближенный слуга.
Холодный и твёрдый тон герцога заставлял содрогнуться и воспринять угрозу всерьез. У меня не возникло никаких сомнений, что в случае недовольства он действительно воплотит её в жизнь так же непринужденно, как сообщал о ней.
Вот только, что он может рассказать королю, чтобы тот принял решение лишить нас титула? Неужели матушка что-то скрывает? Или он собрался клеветать на мою семью?
— Если вы намерены взять девушек из моей семьи замуж, вы не посмеете, – твёрдо заметила мама.
Смешок был ей ответом.
— Хорошо, будь по-вашему, графиня, – последнее слово он насмешливо выделил, словно в издёвке растягивая титул. – Но при каждом посещении посторонним мужчиной моих невест при них должна быть горничная, которой я доверяю. Мне нужны чистые девицы, а не порченная падаль. Это вопрос чести.
— Ваша просьба разумна, герцог, – мама постаралась завершить разговор так, словно она поставила в нем последнюю точку.
— И еще, леди Амалия, – добавил, словно почувствовав ее настроение, герцог. – Если вы не сдержите своего слова, или случится что-то из ряда вон выходящее, я буду действовать своими методами.
Неужели этот старик решил перейти к угрозам? Кажется, пора войти и прервать их, пока мама не рассердилась. В гневе она может и потерять свою выдержку, а нам это совершенно ни к чему, с герцогом лучше дружить, чем воевать.
Глубоко вдохнув, я решительно и громко постучала, после чего выждала несколько секунд и, приоткрыв дверь, заглянула внутрь:
— Мама? Я не помешала?
Незачем им знать, что я слышала чуть больше, чем положено. Оба затихли мгновенно, буквально на полуслове, стоило мне только постучать, и теперь они стояли почти на самом пороге комнаты, натужно улыбаясь, и глядя то на меня, то друг на друга.
Я застыла на месте, кажется, позабыв все, что хотела сказать. Впервые за всё время он показал мне своё лицо, и оно было в точности таким, как я рисовала в своих страшных фантазиях.
Сверкая глазами, на меня смотрел старик с дряблой кожей и ухмылкой, рассекающей половину лица. И это его женой мне предстоит стать?
После ухода герцога я долго стояла молча, не решаясь пройти в глубину маминой комнаты. О чём говорил герцог, когда грозился обо всём доложить королю? Что-то ведь заставило её просто промолчать в ответ! Мне было трудно поверить, что мама скрывает какую-то страшную, порочащую всю нашу семью, тайну. Сомнение кольнуло моё сердце, и на долю секунды мне показалось, что я совершенно не знаю собственную мать.
При мысли о герцоге Хорварде меня слегка передернуло. Его ухмыляющееся лицо стояло перед глазами, а воображение услужливо предлагало совершенно невероятные сцены. Вот он приближает свое морщинистое лицо к моему, а в следующий момент прижимается слюнявыми и наверняка рыхлыми губами к моему рту и впивается поцелуем с привкусом чеснока и селедки…
Стоп! Почему именно эти ароматы я себе нафантазировала? Когда он приблизился ко мне в ванной комнате, у меня на короткое мгновение возникла надежда, что его вид не так страшен, как все говорят, ведь аромат нёс такие благоухающие нотки. Тонкий, свежий, едва уловимый травянистый аромат.
Но в следующее мгновение я вновь вспомнила, как герцог наблюдал моё едва прикрытое тканью тело, трогал своим старческим взглядом все доступные участки… Какой ужас! Нужно срочно просить маму оставить идею помощи Ялле. Одна я не справлюсь!
— Эва, ты в порядке? – заботливо обратилась она ко мне, выводя из раздумий.
Я встряхнула головой, чтобы прийти в себя. Надеюсь, мама не заметила мой расстроенный вид, иначе начнёт беспокоиться и наверняка наделает глупостей.
— Да, мама. Я хотела поговорить с тобой о свадьбе.
На последнем слове мой голос отказался произнести предложение целиком и сошел на жалкий хрип.
— Я рада, что ты серьезно отнеслась к своей будущей роли, милая. Ты же знаешь, герцог – прекрасная партия, и мы с отцом очень тобой гордимся.
При упоминании папы мама сделалась слегка грустной, но я не придала этому значения и благодарно кивнула, принимая её слова. Меня с раннего детства готовили к тому, чтобы я вышла замуж за того, на кого укажет отец. Лишь простолюдинки пользуются привилегией просто любить и не заботиться о династических браках. Кроме того, мне известно, что мой папа желает мне только самого лучшего, а потому и я взамен должна позаботиться о нашем роде.
— Спасибо, мама, – робко продолжила дальше, подбирая каждое слово, чтобы не рассердить маму. – Мне хочется поговорить о роли, которую должна сыграть Ялла. Я думаю, будет лучше...
Та радостно перебила меня.
— Я не могла взять в толк твоего поступка, Эва. Признаюсь, что до сих пор не понимаю его, разве что ты опасалась позора семьи, когда узнала, что кузина решила сбежать. Однако, уверяю тебя, я уже знаю, как устрою дело так, чтобы она с Джоссом сбежала, и никто не заподозрил ни нас, ни их.
Она довольно улыбалась, ожидая моей радости, а я продолжала молча стоять, не производя никакой реакции.
— Мама, – медленно начала я, – мне нужно попросить тебя сделать так, чтобы Ялла осталась дома. Ты же видела герцога, его лицо. Неужели ты хочешь, чтобы всё внимание этого человека было направлено только на меня?
Брови мамы удивлённо взлетели, и с половину минуты она в задумчивости смотрела на меня, а потом расхохоталась.
— Эва, неужели ты стесняешься своего будущего мужа? Как же я счастлива, что он тебе понравился! – на последней фразе она уже не скрывала своего восторга, причину которому я понять не могла. – Мужчина весьма статный и представительный, но ты не думай, твоего отца я полюбила по-настоящему, – тут же сбивчиво начала оправдывать себя она. – Все молодые девушки первое время стесняются будущего мужа и не знают, о чем с ним поговорить. Но когда вы проведёте вместе первую…
— Мама! – прервала я, не в силах слушать, что ждёт меня с этим мужчиной за пределами спальни. Даже фантазии о поцелуях вызывают у меня отвращение. – Я не хочу быть женой этого человека. Но если так уж сложилось, то прошу, послушай меня. Ялла попыталась сбежать, но я так не поступлю. Когда пришла моя пора согласиться принять вашу волю и пойти под венец с тем, на кого вы мне укажете, речь шла о мужчине. Не о старике! Пусть со мной хотя бы будет кузина.
Моя длинная речь заставила маму нахмурить брови.
— Я не верю, что слышу подобное, Эва, – строго бросила она и величественно уселась в плетёное глубокое кресло. – Ты слишком молода и неопытна, а потому не вижу даже смысла пытаться понять твои странные просьбы. Моя дочь должна стать единственной хозяйкой владений Хорварда, а не делить их с кем-то, пусть даже с сестрой! Когда ты повзрослеешь и поймешь эту жизнь так, как я, ты мне ещё спасибо скажешь.
Я кивнула, не понимая, что сказать дальше и не находя смысла продолжать спор. Возможно, еще получится что-то придумать. Однако сейчас мне необходимо хоть как-то дать герцогу знать о происходящем, не выдавая при этом маму. Если бы я только знала, чем обернется для всех моя затея...