Невидимые правители. Люди, которые превращают ложь в реальность

В начале своей деятельности Агентство интернет-исследований провело еще несколько кампаний в Twitter, похожих на #ColumbianChemicals. Одна из них, связанная со слухом об отравленных индейках из Walmart, была размещена на доске объявлений в День благодарения 2015 года; она также была подкреплена фальшивой страницей в Википедии и сфабрикованными новостями. 45 Однако и в этом случае заявления о мистификации были запредельно сенсационными, а сами аккаунты не вызывали доверия. Аккаунты, созданные для того, чтобы рассказать о мертвых лошадях и отравленных индейках, не имея никакой истории и небольшого числа подписчиков, не были особенно убедительными - они могли временно привлечь внимание и вызвать замешательство, но не имели такого размаха и резонанса, как подлинные участники разговора. Их потенциал воздействия был ограничен. Таким образом, к концу 2015 года русские тролли изменили свою стратегию: они стали уделять первостепенное внимание созданию отдельных личностей с очень специфическими идентификационными данными, накоплению подписчиков и установлению связей с сообществом. Поскольку американские сообщества в интернете уже были рассортированы на фракции, основанные на идентичности и партийной принадлежности, ИРА оказалась в удобном положении, когда нужно было в первую очередь подливать бензин в уже разожженные костры.

Большая часть освещения деятельности ИРА в СМИ была посвящена ее махинациям на выборах. Но более широкая история их деятельности многое говорит о том, как умелые пропагандисты могут использовать интернет-культуру, создавая свою личность и выстраивая отношения и влияние внутри онлайн-фракции с течением времени - даже с помощью таких простых действий, как вставка фальшивых аккаунтов в вирусные игры с хэштегами или попытка привлечь внимание авторитетов с помощью своевременного, остроумного ответа. 46

Усилия по российскому вмешательству предпринимались одновременно с довольно неубедительными попытками Госдепартамента посылать твиты против ИГИЛ и вскоре после того, как Конгресс сократил военные расходы на открытую пропаганду. Но в ИРА работали двадцатилетние люди, знакомые с культурой мемов, которые понимали, что идентичность является основой влияния в Интернете и что сегменты американской общественности уже живут во фракционных заказных реалиях. Мемы и внутригрупповой язык не заменяли долговременную нарративную пропаганду подставных СМИ или открытые государственные сообщения, но они были важным дополнением, способным оказать гораздо более прямое воздействие.

На каждой платформе тролли представлялись членами американских сообществ, на которые они ориентировались. Пропагандисты, стоявшие за аккаунтами, не были непогрешимыми гениями - более того, на первых порах они периодически попадали в "долину сверхъестественного", имитируя, например, американский сленг, что было не совсем правильно. Они активно нацеливались на чернокожую аудиторию и пытались внедриться в их онлайн-сообщества, 47 но их неточное использование афроамериканского разговорного английского порой вызывало тревогу. 48 Однако набор данных показал, что русские тролли постоянно адаптировались: они нанимали людей, которые лучше владели английским языком, но также начали просто плагиатить из обширной экосистемы яростных американских троллей по всему политическому спектру. Они копировали мемы из групп партизанских активистов, таких как Turning Point USA Чарли Кирка, правая сеть для консерваторов в колледжах, заменяя логотип Turning Point логотипами своих аккаунтов мемов в СМИ (с названиями вроде "Армия Иисуса" и "Сердитый орел"). 49 Они копировали материалы из магазина феминистских футболок для своего аккаунта "Быть либералом". Зачем придумывать голос феминистки из Нью-Йорка, если можно напрямую использовать ее контент?

Персонажи IRA представляли собой несколько стереотипные личности: воинственные техасские сепаратисты, горькие потомки солдат Конфедерации, ханжеские феминистки, черные женщины, интересующиеся прическами, левые активисты, испытывающие смешанные чувства к Америке, угнетенные ветераны, христиане, одержимые Дональдом Трампом. В профилях описывались их политика и интересы, а также указывались хэштеги, обозначающие принадлежность к соответствующим фракциям. Хотя часть контента была пошлой, некоторые из операторов аккаунтов троллей умели находить отклик: Twitter-персона "WokeLouisa", "прогрессивная чернокожая женщина, глубоко озабоченная социальной справедливостью", сыграла свою роль настолько убедительно, что генеральный директор Twitter Джек Дорси сделал ей ретвит, усилив ее сообщения для своих миллионов подписчиков. 50 Персоны активистов, выступающих за Вторую поправку, ретвитили правые авторитеты, такие как Динеш Д'Суза. 51 Крупнейшие американские СМИ при освещении онлайн-обсуждений непреднамеренно вставляли посты ИРА-троллей в качестве примеров комментариев человека с улицы - "кто-то в интернете говорит". Некоторым аккаунтам в Instagram, Facebook и Twitter удалось набрать сотни тысяч подписчиков; в целом эти усилия привели к сотням миллионов лайков, акций, репостов и других сообщений на всех социальных платформах. 52

Просматривая сотни тысяч мемов и постов, появившихся в Facebook и Instagram, я был поражен тем, насколько хорошо люди, ведущие их, - аутсайдеры - улавливали те грани американского опыта, которые были едва заметны для меня как инсайдера. Более тридцати различных аккаунтов принадлежали чернокожим американцам и были разделены по различным направлениям: гордость, красота, баптистская вера, теология освобождения, превосходство чернокожих и панафриканская духовность. 53 Праворадикальные аккаунты предлагали множество вариантов - от патриотического контента в стиле рейгановских флагов и плакатов до нигилистически-ироничных мемов альт-правых. Были и весьма специфические личности: один аккаунт рассказывал о жизни с супругом, находящимся в заключении. А посты и объявления, призывающие новых подписчиков, всегда были написаны так, будто автор разделял личность целевой аудитории:

"Давайте будем реалистами. Наши волосы всегда политические".

"Власть народу! Мы должны повзрослеть, мы должны поумнеть. На этот раз у нас нет другого выбора, кроме бойкота выборов. На этот раз мы выбираем между двумя расистами. Никто не представляет чернокожих".

"Вы поддерживаете Трампа? Хотите #MakeAmericaGreatAgain? Хотите увидеть своего ребенка на нашем аккаунте? Фотографируйте, снимайте видео, присылайте их нам через DM или помечайте тегом #KIDS4TRUMP, и мы создадим патриотическую команду юных сторонников Трампа!" 54

Выступая как члены сообщества, укрепляя гордость за общую идентичность в течение долгого времени, русские тролли затем ловко противопоставляют эти идентичности друг другу. Если бы существовала центральная тема, вопрос, который задавался неоднократно, его можно было бы сформулировать так: "Кто настоящий американец?" или "Для кого существует Америка?". Тролли, выдававшие себя за американских ветеранов, задавались вопросом, почему политики тратят деньги на мусульманских беженцев. Тем временем на своих фальшивых мусульманских аккаунтах они вслух задавались вопросом, почему американцы так ненавидят мусульман, что отказываются принимать женщин и детей-беженцев, бегущих из зон конфликтов (в войнах, вызванных американской агрессией). Поддельные южные личности выражали глубокую гордость за предков, воевавших за Конфедерацию, а затем нападали на позиции аккаунтов Black Lives Matter (управляемых другими троллями) и утверждали, что американцы пытаются "переписать историю", снося памятники конфедератам. Иногда эти усилия выходили за пределы Интернета в американские города и поселки: например, тролли работали над тем, чтобы привлечь разные аудитории к протестам и контрпротестам у памятника конфедератам в Стоун-Маунтин, штат Джорджия. 55 Аудиторию промусульманской и протестантской страницы в Facebook убедили люди , сидящие за столами в России, посетить один митинг в центре Хьюстона - в поддержку исламской культуры или для борьбы с растущим присутствием ислама в Техасе - и когда они пришли, полиции пришлось разделить толпы. 56 ИРА регулярно пыталась привлечь участников протестов, чтобы те присылали видео и фотографии, которые они могли бы использовать для будущих постов.

И, конечно, помимо пропаганды, были еще и слухи: в одном примечательном примере российские тролли ИРА работали над тем, чтобы поднять в социальных сетях шум, обсуждая утверждения правых СМИ об убийстве Сета Рича, сотрудника Демократического национального комитета. Рич, как вы помните из главы 3, был объектом конспирологических слухов Джека Пособича и последующего вводящего в заблуждение освещения на Fox News. Их инсинуации о том, что его убийство было расплатой за то, что Рич слил электронные письма DNC, оказались удивительно полезными для российских троллей... поскольку эти письма действительно были взломаны и слиты российской военной разведкой.

СМИ, освещая усилия ИРА по "сеянию раскола в обществе", часто фокусируются на троллинге в Твиттере. Но это слишком упрощает стратегию, которой придерживалась ИРА в закрытых толпах, собранных ею в Facebook и Instagram: методичная, кропотливая работа по созданию сообщества и созданию контента для формирования сообщества на основе гордости за определенную идентичность, а затем использование этого укоренения для очернения других идентичностей. Тролли ИРА обращались к фракциям и использовали их в своих целях.

Пропаганда, в понимании большинства людей, - это стратегия убеждения. Но внутри каждой фракции пользователи, как правило, уже имеют схожие убеждения; ИРА создавала пространство для тех, кто уже был убежден, и призывала их быть более решительными. Сегодня цель пропаганды, направленной на фракцию, - активизировать ее. Наборы данных IRA показали, что тролли лишь изредка пытались изменить мнение. Исключение составляют две темы: они пытались сформировать мнение американцев о сирийской войне - вопросе, представляющем большой интерес для России. 57 У большинства американских фракций не было особенно сильного мнения о войне. Большинство американцев действительно не обращали на нее внимания. Но русские тролли попытались объяснить чернокожим сообществам, что Соединенные Штаты должны выйти из войны, потому что во Флинте, штат Мичиган, нет чистой воды - Соединенные Штаты должны сосредоточиться на решении своих проблем дома. Они приводили антиимпериалистические аргументы, чтобы привлечь внимание сторонников Берни Сандерса, феминисток, мусульман и либеральной аудитории. На страницах правых изданий они утверждали, что участие Америки в войне приведет к появлению еще большего числа проклятых беженцев. Они понимали, какие аргументы найдут отклик у той или иной части американцев.

Другая попытка убеждения включала в себя серию постов, направленных на привлечение избирателей Республиканской партии к поддержке определенного кандидата на праймериз. Нет, не Дональда Трампа - Рэнда Пола. После того как Пол потерпел неудачу на ранних праймериз, они сфокусировались на Трампе, высмеивая Марко Рубио и подталкивая сторонников Теда Круза к Трампу: "Техас поддерживает Дональда Трампа, а не Теда Круза. Мы знаем, что многие техасцы поддерживают Теда Круза, так как он вроде как техасец (родился в Канаде от ирландско-итальянской матери и кубинского отца), и его идеи вроде как привлекают многих жителей Техаса. 'Вроде'. Прости, Тед, Трамп - это все, чем ты не являешься... Голосуйте за Трампа, вы все". 58

Пропаганда полного спектра: Глобальный вызов

Россия остается призраком, который поражает воображение общественности (и ученых), когда речь заходит об операциях влияния. Хотя влияние ее "фабрики троллей" не столь велико, как считают многие левые, она плодовита и дерзка и вкладывает значительное время и ресурсы в стратегическое манипулирование. Кремль рано и глубоко понял динамику "фабрики-машины".

Россия - лишь один из многих государственных игроков по всему миру, которые осознали, что социальные медиа сделали возможным. Создание личных аккаунтов и подставных СМИ в Интернете стало стандартной схемой действий во всем мире. Наиболее обеспеченные ресурсами государства включили пропаганду в социальных сетях в свои существующие вещательные и печатные возможности, создав пропагандистский потенциал полного спектра: от открытых до тайных стратегий, развернутых как в вещательных, так и в социальных сетях, часто очень интегрированными способами. 59 Социальные сети не заменяли другие усилия по распространению сообщений - они были дополнительными. Подход, основанный на полном спектре, позволял пропагандистам усиливать сообщения в различных средствах массовой информации. Они могли использовать профили в социальных сетях и инструменты таргетинга рекламы, чтобы продвигать поддерживаемые государством или подставные СМИ к любой нише аудитории, которую государство хотело охватить: молодежь на TikTok, американскую аудиторию правого толка на Truth Social, людей, которые смотрят RT, или всех их сразу. 60

Но еще важнее то, что, используя комбинацию каналов вещания и социальных сетей, государственный актор может реализовать стратегии, выходящие за рамки убеждения или активации. Создать путаницу и отвлечь внимание стало проще, чем когда-либо. Китайская коммунистическая партия, например, не чужда использованию социальных платформ в своих интересах - ее "партия 50 центов", состоящая из платных комментаторов, которые под псевдонимами публикуют "низовые" комментарии в китайских социальных интернет-пространствах, уже давно является участником внутренних дискуссий в социальных сетях. Члены этой партии в первую очередь используют широкомасштабную тайную деятельность на форумах социальных сетей, чтобы отвлечь китайских граждан от скандальных или неудобных тем, вытесняя неблагоприятные темы или контент из поля зрения общественности, перенаправляя внимание китайских "нетизенов" на другие вопросы. 61.

Эту стратегию перенаправления сложнее реализовать на американских платформах социальных сетей, где алгоритмы модерации контента на таких платформах, как Twitter, быстро отсеивают спамерские аккаунты, размещающие большое количество сообщений. Однако динамика онлайновой мельницы слухов позволяет использовать другую стратегию: распространять слухи в рамках трендового хэштега, чтобы было слишком сложно понять, что же произошло на самом деле. Наводните зону потенциальными объяснениями события. Какая история окажется реальностью? Кто знает!

Россия использовала эту стратегию в самом начале, в 2014 году, когда пыталась увильнуть от ответственности за сбитый в зоне конфликта пассажирский авиалайнер (MH17) 62 (используя поддельные аккаунты, чтобы внушить некоторым людям, что на борту действительно была бомба) и за отравление бывшего шпиона на территории Великобритании в марте 2018 года. 63 Объяснения множились, одни давались государственными СМИ, другие - анонимными аккаунтами. Затем государственные СМИ могли сообщать об утверждениях анонимных аккаунтов, а анонимные аккаунты, в свою очередь, могли делиться материалами государственных СМИ.

Саудовская Аравия взяла это на заметку: после того как в октябре 2018 года связанные с правительством страны оперативники убили журналиста Джамаля Хашогги, армия аккаунтов в социальных сетях предложила пересекающиеся и противоречивые версии: от отрицания убийства до утверждения, что оно произошло в другом месте, и до нападок на личность Хашогги. 64 (онлайн-тролли также преследовали Хашогги, пока он был жив; интерес Саудовской Аравии к Twitter простирался до покупки доли в компании 65 . (Онлайн-тролли королевства также непрерывно преследовали его, пока он был жив; интерес Саудовской Аравии к Twitter простирался до покупки доли в собственности 65 , а также тайного внедрения "крота" в качестве сотрудника компании для слежки за диссидентами). 66

В эпоху полномасштабной пропаганды слухи в Интернете могут быть быстро подкреплены статьями, написанными государственными изданиями. Фальшивые персоны могут повысить активность на настоящих, официальных правительственных аккаунтах в социальных сетях - например, на аккаунтах дипломатов, которые "просто задают вопросы". 67 Как сказал Петр Померанцев, журналист, который вел хронику развития этой стратегии, "Ничто не является правдой, и все возможно". 68 Эффект дезориентирует.

Стратегии не всегда хорошо реализуются. В 2019 году в Гонконге развернулось масштабное протестное движение; изначально протестующие выступали против нового жесткого законопроекта, касающегося экстрадиции, однако движение приобрело более широкую демократическую направленность. Во время столкновения с полицейскими одна из протестующих получила пулю в глаз от полицейских - снимки и видеозаписи мгновенно облетели весь мир, и она стала иконой. 69 Теперь у протестов появилось человеческое лицо - необычайно мощный поворот, и другие протестующие стали надевать марлю на глаза в знак солидарности, что вызвало еще большее международное освещение. КПК ответила шквалом активности, чтобы донести до общественности свою версию событий, используя сочетание, как казалось, настоящих плакатов сторонников КПК (которые перепрыгнули через Великий брандмауэр, чтобы написать в Twitter) и потока поддельных персон. Эти аккаунты стали отвечать известным западным СМИ и другим аккаунтам в Twitter, которые выражали поддержку гонконгским протестующим, пытаясь поставить под сомнение реальность альтернативными объяснениями. 70 Некоторые государственные СМИ утверждали, что товарищи протестующей застрелили ее случайно; другие утверждали, что все это было фальшивым флагом, чтобы выставить Китай в плохом свете. Тактика отвода глаз была похожа на действия России и Саудовской Аравии.

Однако, в отличие от российских троллей, китайские аккаунты с фейковыми личностями не демонстрируют никаких признаков того, что кто-то потратил время на то, чтобы придать им правдоподобный вид. Аккаунты, связанные с китайским государством, в наборах данных по операциям влияния, с которыми я работал, чаще всего имеют имена пользователей, состоящие из обычного западного имени, за которым следует куча цифр: Sarah12513593402 внезапно имеет очень сильное мнение о гонконгских протестующих. Аккаунты часто кажутся скомпрометированными в какой-то момент , возможно, купленными; раньше они были поклонниками британских поп-групп, а теперь их очень волнует китайская политика.

Между тем, даже когда скопления фальшивых аккаунтов появляются в хэштегах и быстро удаляются, настоящие чиновники Министерства иностранных дел Китая и другие дипломаты - известные как "Волчьи воины" - смешивают ситуацию, используя свои собственные подлинные, проверенные аккаунты в социальных сетях, агрессивно усиливая теории заговора, плохую прессу и споры о своих идеологических врагах, при этом решительно защищая линию партии КПК. 71 Это подлинные, открытые голоса государства - но они, в свою очередь, получают поддержку от сетей фальшивых аккаунтов. 72 Открытые и скрытые тактики применяются согласованно.

Тем временем, пока на арене происходят эти драки за внимание, открытые государственные СМИ Китая, некоторые из которых собрали более ста миллионов подписчиков на своих страницах в Facebook (некоторые настоящие, некоторые, вероятно, фальшивые), 73 спокойно и последовательно размещают прокитайские материалы с красивыми изображениями и видеороликами о китайской культуре и запускают рекламу, нацеливая этот контент на аудиторию по всему миру.

В то время как большая часть СМИ, освещающих операции влияния в Соединенных Штатах, сосредоточена в основном на вмешательстве России, Китая и Ирана в американскую избирательную политику, это глобальная проблема. Ближний Восток является очагом операций влияния; региональное соперничество выливается в пропагандистские войны в социальных сетях. В 2021 году мы с коллегами изучили сорок шесть операций, которые проводились в странах Ближнего Востока с августа 2018 года по март 2021 года. Иран нацелен на Саудовскую Аравию и Египет, а также на Марокко, Сенегал и Судан, среди прочих. Саудовская Аравия, Египет и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) нацелены на Иран, Йемен, Ливию и Катар. 74 Часть контента этих региональных операций - это старая добрая пропаганда убеждения, в которой страна возвеличивает себя и очерняет своих соперников, теперь усиленная использованием поддельных персон в социальных сетях, выдающих себя за граждан нацеленной страны. Эти мнимые "люди с улицы" выступают в поддержку какого-либо местного политика или политики, благоприятной для страны, тайно проводящей операцию влияния, и делятся контентом из комбинации реальных и подставных СМИ, выражающих ту же точку зрения. Они рассказывают о том, как велик тот или иной режим: Иран противостоит неоколониализму, угнетенные народы региона; мудрость и благочестие Верховного лидера - стабилизирующая сила для региона. Саудовская Аравия в своей собственной пропаганде позиционирует себя как союзника Запада, успешного внутри страны и гораздо более стабильного, чем Иран. ОАЭ позиционируют себя как мировой игрок, глобальная держава; персоны, созданные как европейские и австралийские туристы, хвалят страну за ее гостеприимство и красоту.

По мере того как все больше государственных субъектов используют возможности социальных сетей, их пропаганда приобретает новую патину; как и в прошлых медиасредах, структура влияет на содержание. В 2014 году террористы ИГИЛ создавали контент, похожий на рекламные ролики видеоигр; члены частной военной компании Евгения Пригожина "Вагнер Групп" создавали в TikTok видеоролики, в которых они сами стреляют в людей под саундтреки российских блэк-метал групп, чтобы привлечь новобранцев с началом войны 2022 года с Украиной. 75 Неаффилированные фанатские аккаунты делали трибьютные видео, прославляющие группу. Украина, тем временем, оказалась чрезвычайно искусной как в создании мемов (некоторые из них были разработаны правительством, другие - группами цифровых волонтеров в Telegram-каналах) 76 , так и в представлении своих лидеров в прямых трансляциях, личных и увлекательных видео, размещенных на платформах социальных сетей. Они привлекли внимание глобальной аудитории. 77 Как нападающая, так и защищающаяся стороны в конфликте уделяли первостепенное внимание созданию материалов, которые аудитория могла бы подхватить и распространить, вовлекая в пропагандистскую войну случайных прохожих.

Хотя некоторые материалы, размещаемые официальными аккаунтами, явно преследуют политические цели, и люди делятся ими, чтобы выразить поддержку той или иной стороне, эта цифровая "призывная кампания" часто бывает очень тонкой. Чтобы активизировать мельницу слухов и превратить обычных людей в невольных распространителей государственных сообщений, государственные пропагандисты взяли на вооружение риторику любителей теорий заговора: Некоторые люди в интернете говорят... Например, когда Россия вторглась в Украину, она использовала теории заговора, почерпнутые из отбросов американских социальных сетей, чтобы выдвинуть обвинения в наличии в Украине "лабораторий по производству биооружия", которые якобы действовали в сговоре с Министерством обороны. Эта теория, впервые популяризированная в Twitter американским влиятельным участником QAnon "WarClandestine", была использована российскими государственными СМИ в качестве предлога для вторжения - Россия должна была закрыть лаборатории !- после того как другие предлоги (например, якобы необходимость "денацификации" Украины) не вызвали поддержки населения. 78 Китай быстро подхватил и поддержал российские теории заговора о биооружии, жалуясь на участие Соединенных Штатов. "США должны объяснить миру, что происходит в биолабораториях", - наставляло китайское государственное СМИ Global Times, бесстыдно намекая на то, что лаборатории работали над образцами коронавируса летучих мышей во время вспышки COVID-19. 79 Воины-волки" разместили в твиттере сложную инфографику, якобы разоблачающую "американский БИО-ВЭБ". 80 Риторика была практически неотличима от заурядного конспирологического теоретизирования, которое регулярно приводит в действие мельницы слухов: "Что США скрывают в биолабораториях, обнаруженных в Украине?" 81 И действительно, примечательно, что этот вопрос был повторен на Fox News ведущим Такером Карлсоном. 82

Позднее взломанные документы раскрыли двустороннее соглашение между Россией и Китаем, подписанное в июле 2021 года, о сотрудничестве в области освещения новостей и пропагандистских нарративов. 83

Когда дело доходит до реального осуществления этих операций влияния, за рулем часто оказываются профессиональные PR- и медиакомпании - те самые "невидимые правители". Региональные фирмы, которые успешно управляют аккаунтами реальных людей в социальных сетях, также запускают фальшивые сети от имени правительства. Действительно, возникла целая международная индустрия: правительства Гондураса и Гватемалы якобы заключили контракт с базирующейся в США и Венесуэле фирмой, чтобы нацелиться на своих внутренних конкурентов. 84 Одна израильская фирма хвасталась репортерам, работающим под прикрытием, что она участвовала в более чем тридцати "черных операциях" на выборах. 85

Государство и толпа

Государственные акторы не полагаются только на фальшивые личности, когда используют мельницу слухов. Нынешняя правящая партия Индии, Партия Бхаратия Джаната (BJP), сочетает ботов с организацией реальных сторонников; подлинные участники про-ЯП групп WhatsApp работают коллективно, чтобы сделать вещи трендовыми на популярных платформах. 86 Часть поддержки - это реальный низовой активизм. Однако BJP также полагается на микро-инфлюенсеров, которым платят за восхваление правительства и нападки на соперников, смешивая пропаганду и слухи со значительной долей преследования. 87 "Информационные йоддхи" (воины), организованные в тысячи региональных ячеек, вносят контент в группы WhatsApp, который реальные участники органично распространяют; иногда слухи приводили к насилию толпы. 88 Другие индийские партии, такие как Индийский национальный конгресс, используют сочетание подлинных и неподлинных тактик в своей борьбе с BJP. 89 Партии признают, что рассказ, исходящий из надежных источников - например, история друга, переданная вашей тетей, - часто более убедителен, чем рассказ диктора новостей. 90

Поскольку WhatsApp зашифрован, компании Meta (которой он принадлежит) сложно реагировать на тактику манипулирования, как это делается в Facebook или Instagram - толпа менее заметна. Компания пыталась ограничить количество людей в группах и число пересылок сообщений, чтобы избежать распространения вирусных, деконтекстуализированных слухов. Гражданское общество создало инициативы по проверке фактов, в рамках которых люди могут добровольно отмечать контент для группы по проверке фактов, которая быстро опубликует сообщение в блоге, разъясняющее ситуацию. Конечно, как и в Соединенных Штатах, аудитория должна быть восприимчива к проверке фактов. Индивидуальные реалии не ограничиваются Соединенными Штатами.

Как и активисты, работающие на благо страны, государственные деятели становятся недовольны, когда платформы вмешиваются в их взаимодействие с полезными толпами. Например, усилия по разрушению манипуляционных сетей в Индии привели к тому, что платформам стали угрожать ответными мерами со стороны государства. Джек Дорси, бывший генеральный директор Twitter, утверждал, что правительство премьер-министра Нарендры Моди зашло так далеко, что угрожало закрыть операции технологических компаний в стране и провести обыски в домах их сотрудников, если компании не будут модерировать в соответствии с требованиями правящей партии; правительство Индии опровергло его заявления. 91 Также были обвинения в том, что Meta обращалась с политическими аккаунтами в Индии в перчатках. 92

Разоблачение операций влияния может вызвать бурное перформативное негодование, а иногда и агрессивную реакцию со стороны тех, кто проводил эти кампании или получал от них выгоду. Реакция включает в себя клеветнические кампании против независимых исследователей (многочисленные государственные СМИ нелестно писали о Стэнфордской интернет-обсерватории!) Звучат угрозы, иногда подразумеваемые, судебного или физического возмездия - особенно если у исследователя или сотрудника технологической компании есть члены семьи, проживающие в стране, ставшей объектом захвата. Страх перед возмездием в отношении семьи иногда удерживает исследователей, обладающих глубокими культурными знаниями или знанием языка, от расследования дезинформационных кампаний, проводимых этими правительствами, или от публикации своих имен.

Массовое производство нереальности

Операции влияния происходят на постоянно развивающемся игровом поле: каждая новая платформа становится мишенью, которую пропагандисты могут использовать по мере роста ее пользовательской базы. Любая новая технология, помогающая людям создавать или обмениваться контентом, меняет возможные варианты. Например, когда генеративные состязательные сети (GAN) - тип искусственного интеллекта, который можно использовать для генерации человеческих лиц 93 - начали создавать изображения людей наравне с изображениями на стоковых фотографиях, манипуляторы быстро включили эту технологию в свои сценарии, используя их в качестве фотографий профиля для поддельных аккаунтов. 94 Стоковые фотографии и украденные изображения реальных людей исследователям дезинформации было относительно легко обнаружить: быстрый поиск изображений в Google мог выдать оригинал, что являлось тревожным сигналом, что профиль не является тем, за кого он себя выдает. Лица, сгенерированные GAN, устранили этот простой признак.

Однако "фотографии" людей, которых на самом деле не существовало, не были полностью неразличимы. Глаза, носы и рты, созданные таким образом, располагались в определенных областях фотографии. ИИ также часто искажал такие детали, как зубы, уши и границу между волосами и фоном. Вещи, которые, по мнению человека, должны быть симметричными - воротнички, серьги, зрачки - часто оказывались не такими. Фотографии, созданные GAN, содержали десятки мелких признаков, которые позволяли исследователям с высокой степенью уверенности утверждать, что фотография профиля, скорее всего, сгенерирована искусственным интеллектом, однако у новой технологии были и свои тревожные сигналы.

После 2018 года исследователи дезинформации стали видеть эти подделки повсюду: иногда их использовали государственные акторы в пропагандистских кампаниях, иногда - спамерские компании, пытающиеся наладить связи для исходящих продаж. 95 Поскольку поддельные лица стали встречаться все чаще, даже на таких платформах, как LinkedIn, платформы социальных сетей начали инвестировать в технологии для их обнаружения. 96 СМИ писали объяснения, чтобы помочь публике распознать признаки. Но даже когда технологические компании одержали верх и большая часть публики стала разбираться в признаках подделки, генеративный ИИ, использующий другой тип технологий - генеративные предварительно обученные трансформаторы (GPT), - стал более демократичным.

В 2020 году OpenAI выпустила GPT-3, генератор текста, который работает, предсказывая следующее слово в предложении с поразительной изощренностью. 97 В то время я изучал пропаганду, которую российская военная разведка (ГРУ) писала для своих подставных СМИ, манипулируя разговорами вокруг сирийской войны. 98 Эти усилия были обнаружены отчасти потому, что фальшивые журналисты ГРУ плагиатили контент - в том числе у своих собственных фальшивых коллег! 99 Когда летом 2020 года я одновременно читал российскую пропаганду и изучал потенциал GPT-3, мне пришло в голову, что эта технология позволит пропагандисту легко избежать ловушек обнаружения, в которые попали фальшивые журналисты, чьи материалы я читал. Она могла бы быстро и недорого создавать оригинальный контент, повторяя стиль и тон любого сообщества вплоть до языка и сленга внутри группы. 100 Больше не было бы необходимости заниматься плагиатом. Повторы "копипасты" и маленькие малапропизмы и неправильная расстановка знаков препинания, которые мы использовали в качестве сигналов для обнаружения дезинформационных кампаний государственных субъектов, скорее всего, исчезнут.

Технология быстро демократизировалась с запуском ChatGPT. За ней быстро последовала широкодоступная генерация текста в изображение: если вы можете описать объект или сцену, диффузионные модели ИИ, такие как Stable Diffusion и MidJourney, нарисуют картинку, которую вы себе представляете, в ярких деталях. У этих инструментов тоже были первые "подсказки" - подобно тому, как лица, сгенерированные GAN, часто имели неровные зубы и странные зрачки, сгенерированные ИИ изображения людей часто включали лишние пальцы. Но уже через несколько месяцев эти недостатки были полностью устранены. Теперь можно легко создавать фотореалистичные изображения людей, которых не существует, в местах, которых не существует, с изображением событий, которые никогда не происходили. Можно создавать аудиозаписи того, что никогда не было сказано, даже голосами обычных людей. Видео уже на пути к тому, чтобы стать таким же доступным. Другими словами, можно массово производить нереальность.

Технологии генеративного ИИ являются мощными и очень полезными для многих приложений. Как и в случае со многими другими технологиями, это означает, что существуют и вредоносные приложения. После нескольких взаимодействий с GPT-3 стало очевидно, что генеративные текстовые инструменты, создающие текст, неотличимый от написанного людьми, будут также преобразованы для пропагандистов, одновременно повышая качество и количество их продукции и снижая затраты на ее производство. 101 Большие языковые модели могут снова сделать автоматизированные боты в социальных сетях полезными, поскольку они позволяют чат-ботам реагировать на запросы пользователей, которые пытаются с ними взаимодействовать. 102 Синтетические видеоклипы, созданные ИИ изображения или поддельные "утечки аудио" могут быть использованы в качестве основы для сенсационных вирусных историй. Технологии развиваются, и тролли адаптируются.

Утром 22 мая 2023 года кто-то опубликовал в Twitter фотографию черного облака дыма и здания с надписью "Большой взрыв рядом с Пентагоном". Это сообщение получило широкую огласку и вызвало кратковременное падение фондового рынка. 103 Это была не первая мистификация в Twitter, вызвавшая волнения на финансовых рынках. Но на этот раз изображение было сгенерировано искусственным интеллектом. Журналисты-расследователи обнаружили, что первым аккаунтом, разместившим контент, был якобы "новостной" аккаунт - по крайней мере, в его имени пользователя было слово "news" - который заплатил за получение синей проверки (верификации аккаунта) в Twitter. 104 Аккаунт ранее размещал контент QAnon и иногда пропутинские комментарии. 105 Среди других аккаунтов, участвовавших в распространении фальшивого изображения, были самозванцы, использовавшие бренд авторитетных новостных изданий ("BloombergFeed", не имеющий отношения к Bloomberg), а также российского государственного СМИ RT и антиистеблишментского блога Zero Hedge. Интересно, что здание, изображенное на снимке, на самом деле не похоже на Пентагон. Физика столбов ограждения и колонн здания была просто неправильной. Но некоторым людям это показалось убедительным, и они поделились информацией и отреагировали на нее. Всплеск на фондовом рынке, скорее всего, был результатом того, что торговые алгоритмы лениво читали Twitter. Но этот сценарий напомнил мне о #ColumbianChemicals и о том, насколько проще сегодня создавать мистификации с помощью технологий.

Социальные сети демократизировали распространение контента, сделав возможным для всех и каждого делиться сообщениями, ориентироваться на аудиторию и развивать сообщество. Генеративный ИИ сводит стоимость создания контента к нулю. Технология обещает невероятные выгоды для большинства честных, подлинных людей в мире, которые будут ее использовать. Общество вряд ли рухнет под воздействием множества манипулятивных кампаний, созданных ИИ, просто потому, что такая технология существует; аудитория должна доверять посланнику и верить в то, что контент настоящий, чтобы он был влиятельным. Но, скорее всего, в ближайшей перспективе мы увидим рост числа подобных мистификаций, даже когда платформы начнут внедрять инструменты для проверки водяных знаков и других признаков подлинности контента. Влиятельные люди, особенно с большим количеством подписчиков, станут мишенями, поскольку манипуляторы попытаются убедить их поделиться синтетическим медиа со своей большой аудиторией.

Генеративный ИИ позволяет нам создавать нереальность: создавать изображения из несуществующих миров, аудиозаписи, которые никогда не произносили ораторы, и видеозаписи событий, которые не происходили, - такая магия раньше была прерогативой крупных киностудий или людей с глубокой технологической подготовкой или художественным мастерством. Но еще важнее понять другое последствие этой технологической революции: дивиденды лжеца, когда осознание существования технологии позволяет человеку усомниться в том, что вещи реальны. 106 Утечка аудиозаписей с реальными комментариями в горячих микрофонах, о которых политик жалеет, что не сказал? Просто отбросьте это. Это не я, это сгенерировал ИИ.

Это не просто теоретические рассуждения. 7 октября 2023 года в Израиле произошел ужасный террористический акт: боевики ХАМАС уничтожили более одиннадцатисот израильских мирных жителей на музыкальном фестивале и в десятках мест вблизи границы Израиля и Газы. Некоторые из боевиков, которые сами были убиты, носили камеры GoPro. 107 Записи с этих камер, а также от первых лиц, прибывших на место происшествия, наводнили социальные сети, сначала появившись на альтернативных платформах вроде Telegram, а затем подхваченные пользователями и распространенные в других местах. Влиятельные пользователи Twitter, некоторые из которых гнались за влиянием (или прибылью от программы монетизации, которую запустил Элон Маск), делали сенсационные и подстрекательские заявления и делились кадрами зверств - в том числе, к сожалению, совершенно других зверств, произошедших давно и в других местах. 108 Мир был потрясен и искал информацию, но стало очень трудно понять, что является правдой на платформе, которая раньше была лучшим источником информации в реальном времени в условиях кризиса.

По мере того как раскрывался весь ужас произошедшего 7 октября, несколько новостных изданий передавали из уст в уста слухи о большом количестве (сорок) обезглавленных младенцев. Президент Джо Байден прокомментировал эти заявления, хотя было неясно, видел ли он эти свидетельства лично или их передали ему советники. Позже вечером представитель администрации сообщил CNN, что Байден лично не видел фотографий или подтвержденных сообщений об обезглавленных ХАМАСом младенцах, уточнив, что слова президента относились к публичным комментариям СМИ и израильских официальных лиц. 109. СМИ и специалисты по проверке фактов впоследствии пытались выяснить правду о масштабах и способах смерти, даже когда сильно поляризованные произраильские и палестинские влиятельные лица и группировки сражались в социальных сетях по поводу того, является ли это утверждение израильской военной пропагандой. 110 Как и в случае с российским вторжением в Украину в феврале 2022 года, туман войны затруднял понимание происходящего; слухи распространялись до того, как становились известны факты.

Однако атака ХАМАС и последующий военный ответ Израиля также стали первым крупным конфликтом, разыгравшимся в эпоху демократизированного генеративного ИИ. Миллионы людей знали, что машины могут создавать очень реалистичный фальшивый контент. И поэтому люди стали отвергать реальные злодеяния, считая их подделками, сгенерированными ИИ. Когда правительство Израиля опубликовало фотографии нескольких убитых младенцев, некоторые авторитеты прогнали изображения, которые были частично размыты, через детекторы изображений ИИ, по крайней мере один из которых был одурачен размытостью и заявил, что изображения были сгенерированы ИИ. Люди, не доверяющие израильскому правительству, ухватились за ложный результат; некоторые обвинили премьер-министра Биньямина Нетаньяху в фабрикации изображений убитых детей. 111 По мере продолжения конфликта изображения, сгенерированные ИИ, неоднократно становились вирусными, а реальные изображения отвергались как ИИ. Все, что было неудобно для той или иной стороны, могло быть отклонено как фальшивка стимулируемой фракцией.

Сочетание легко генерируемого поддельного контента и подозрения, что все может быть поддельным, позволяет людям выбирать, во что верить. Нереальность и ее призрак будут продолжать усугублять наше раздробление на отдельные реальности. 112 Хотя технологическое обнаружение сгенерированного контента будет совершенствоваться, оно никогда не станет идеальным решением. Проблема опять-таки не только в технологиях - она в значительной степени связана с тем, каким источникам и контенту доверяет аудитория.

Регулятивный арбитраж модерации контента

За десятилетие, прошедшее после #ColumbianChemicals 11 сентября 2014 года, государственные акторы в полной мере воспользовались столкновением машины пропаганды и мельницы слухов. Хотя многие государственные операции влияния (по крайней мере, те, которые мы находим) часто не кажутся особенно эффективными (а некоторые и являются таковыми), мы, тем не менее, видим постоянную креативность и изобретательность государственных акторов, которые внедряют в свои операции новые платформы, функции и технологии. Это игра в кошки-мышки, причем в роли кошки выступают в основном технологические компании.

С конца 2017 года, по мере того как правительствам, людям и платформам становились известны подробности обширной тайной социальной деятельности ИРА, технологические платформы пытались решить эту проблему. Facebook начал раскрывать информацию об аккаунтах, стоящих за рекламой на платформе, и требовать от людей, запускающих политическую рекламу, подтверждать свою личность. 113 Страницы Facebook стали отображать местоположение администраторов страницы и предыдущие названия страницы. Платформы создали команды по обеспечению честности, укомплектованные специальными сотрудниками для поиска и уничтожения сетей фальшивых аккаунтов до того, как они превратятся в нечто значимое, и появилась новая область политики: "скоординированное неаутентичное поведение". Сети аккаунтов уничтожались, если платформы определяли, что они "неаутентичны" - например, если люди, стоящие за аккаунтами, выдавали себя за тех, кем они не являются, или использовали несколько аккаунтов согласованно, чтобы манипулировать вовлеченностью. 114

Сотрудники российской фабрики троллей в Санкт-Петербурге говорили многое из того же, что и подлинные техасские сепаратисты или черноеврейские израильтяне, но их аккаунты были закрыты, потому что они или трюки, которые они использовали для усиления своих сообщений (например, автоматические боты), были не тем, чем казались на первый взгляд. Платформы публиковали отчеты и предоставляли наборы данных исследователям, таким как моя команда, которые затем проводили независимый анализ и предоставляли общественности еще больше контекста и прозрачности.

Трение в шестеренках не заставило государственных пропагандистов-манипуляторов разойтись по домам, но заставило их обновить тактику. Чтобы обойти проверку личности, они могли использовать виртуальные частные сети, нанимать людей, прошедших верификацию, или покупать старые аккаунты. Чтобы обойти команды добросовестных журналистов и их расследования, они могли переходить на менее модерируемые платформы или на новые, которые только набирают популярность и еще не успели укомплектовать штат защитников. Вместо того чтобы создавать фальшивые журналистские личности, они могли просто нанимать невольных реальных людей, чтобы те писали для подставных онлайн-изданий.

По мере развития операций влияния работа по борьбе с ними в значительной степени перешла к компаниям социальных сетей. Демократическому правительству (по праву) очень сложно разрабатывать правила контентной политики из-за последствий для речи и самовыражения. Однако очень немногие люди хотят проводить время в свободном пространстве нереальности, пропаганды и манипуляций. Поэтому, даже несмотря на спорадическое регулирование, платформы вводят политику в отношении синтетических медиа и объявляют об инициативах по созданию водяных знаков, поскольку такие технологии, как генеративный ИИ, стали широко доступны. Недавно компания Google объявила, что будет использовать свой инструмент поиска изображений, чтобы предупреждать пользователей о сгенерированных ИИ изображениях. 115

В бизнесе и финансах регулятивный арбитраж - это практика использования различий в нормативных актах разных регионов для получения конкурентных преимуществ или снижения затрат. Регуляторный арбитраж существует и в сфере модерации контента: недобросовестные участники все чаще устраиваются на платформах, наименее приспособленных или наименее склонных к модерированию. 116 Если Facebook внимательно следит за фальшивыми аккаунтами, пытающимися манипулировать разговорами вокруг американских выборов, то всегда есть Gettr, Truth Social, Gab и даже Telegram, которые содержат соответствующую аудиторию и взяли на себя обязательства по минимальной модерации, если таковая вообще существует. Они имеют право устанавливать свои условия обслуживания. Но их выбор не иметь команд по обеспечению честности означает, что связанные с государством аккаунты, удаленные крупными платформами, часто остаются активными на платформах против или с минимальной модерацией. 117

Одним из запоминающихся примеров, который мы наблюдали после вторжения России в Украину, была фан-страница популярного американского музыканта Кида Рока на Truth Social, которой вдруг стало что сказать о войне. 118 Хотя у альт-платформ зачастую гораздо меньшая аудитория, фальшивый аккаунт Кида Рока , связанный с Россией, сумел добиться нескольких прорывных успехов, поскольку его контент репостился его аудиторией на другие, более мейнстримовые платформы социальных сетей. Например, Дональд Трамп-младший перепостил один из мемов фальшивого "Кид Рока" в Instagram. 119 Эти аккаунты могут не получить массового вовлечения или охвата, но они могут вести пропаганду среди нишевых аудиторий относительно беспрепятственно.

Telegram, не пользующийся широкой популярностью в Соединенных Штатах, но пользующийся огромной популярностью в других странах, уже давно дал понять, что не намерен расследовать, кто стоит даже за самыми, казалось бы, манипулятивными каналами. Он не предпринимает никаких усилий для модерации дезинформационных кампаний, хотя и отреагировал на санкции ЕС в отношении российских государственных СМИ и, в ограниченном смысле, на просьбы магазинов приложений Apple и Google ограничить доступ к каналам ХАМАС. 120 Учитывая политику "руки прочь", неудивительно, что многие манипуляционные кампании, связанные с вторжением России в Украину, появились и стали вирусными в Telegram. Одним из ярких примеров стало разрушительное утверждение о том, что жертвы военного преступления, в ходе которого Россия разбомбила роддом в Мариуполе, ранив или убив множество беременных женщин, на самом деле были "кризисными актрисами", нанятыми Украиной. 121 Эта пропаганда была быстро пресечена в Twitter и Facebook, которые удалили твиты государственных СМИ и официального посольства России, лгущие о женщинах, и как можно быстрее разместили ярлыки проверки фактов на соответствующих постах. 122 Тем не менее, эта ложь привлекла внимание в Telegram, распространилась в Интернете и даже смогла на время запутать поиск Google: в течение нескольких часов после того, как утверждение стало вирусным, поиск по имени одной из выживших молодых матерей выдавал ссылки на государственные СМИ, клеветавшие на нее.

Работает ли это? Имеет ли это значение?

Эти государственные операции влияния влияют на людей, чьи жизни они меняют, и на сообщества, которые они направляют и вводят в заблуждение. Независимо от того, на кого направлены эти операции - на своих граждан или на граждан соперничающей страны, - эти кампании манипулятивны и ошибочны.

Учитывая эти последствия, мы не должны полагаться только на технологические компании в расследовании происходящего; мы также не должны принимать их выводы без дополнительной проверки. После 2018 года ученые, СМИ, гражданское общество, и технологические платформы начали более активно сотрудничать в расследовании операций влияния, спонсируемых государством. 123

Однако те, кто находится за пределами платформ, могут увидеть лишь очень многое. Необычный контент, сходство в размещении сообщений, сгенерированные искусственным интеллектом фотографии профилей, связи с прошлыми сетями или доменами - это интересные сигналы, но их недостаточно, чтобы однозначно приписать кампанию государственному актору. Значимая атрибуция должна основываться не только на косвенных доказательствах. Именно поэтому академические исследователи часто обращаются к представителям социальных платформ после сбора первичной информации о кажущейся неаутентичной сети; технологические компании имеют доступ к гораздо большему количеству данных, включая данные об устройствах, используемых аккаунтами, или о том, откуда они могут входить в сеть. В течение нескольких лет после обнаружения попыток Агентства интернет-исследований манипулировать американским обществом технологические компании делились результатами с теми, кто предоставил первые сведения, а впоследствии выложили в открытый доступ наборы данных и отчет об уничтожении. Но по состоянию на 2023 год некоторые технологические компании начали отказываться от такого сотрудничества, поскольку общение между платформами и исследователями было переосмыслено недобросовестными субъектами как своего рода заговор с целью подавления определенных мнений или политических убеждений. 124

На самом деле такое сотрудничество позволяет всем лучше понять дезинформационные кампании и обеспечить контроль над государственной властью. Прозрачность - это ключ к тому, чтобы общественность понимала, как работают двуличные кампании.

Пропагандисты не просто прекращают операции влияния после того, как сеть обнаружена и атрибутирована; редко бывают серьезные последствия, когда их ловят. Государство может потерять большинство своих фальшивых аккаунтов, но они неизбежно в конечном итоге восстановятся. Пока целевые сообщества доступны, а выгоды от операции перевешивают затраты на ее проведение, эта игра в "вак-а-мол" будет продолжаться.

Не все государственные операции имеют ошеломительный успех. Многие терпят крах. Но если не нарушать работу сети - просто не навязывать манипуляторам никаких издержек, - это означает, что они будут продолжать развиваться.

Сегодня спонсируемые государством кампании по дезинформации и пропаганде не обязательно должны охватывать большую аудиторию или убеждать целые общества или даже большинство людей думать определенным образом. В мире расколотой общественности такие кампании могут быть направлены на конкретные группировки и активизировать их. Они могут использовать существующую мельницу слухов и реальные сетевые толпы, чтобы невольно распространять государственные послания 125 или даже нелепые теории заговора вроде "Пиццагейта". Иногда этого достаточно, чтобы кристаллизовать и усугубить существующее недоверие и еще больше укрепить людей в замкнутой реальности.

Действительно, внутренние СМИ, внутренние влиятельные лица и толпы реальных активистов остаются невидимыми правителями, управляющими шоу, поскольку государственные акторы используют существующую динамику. Когда летом 2020 года в Соединенных Штатах прошли протесты и расовые волнения, Россия, Китай и Иран были очень активно задействованы, чтобы использовать реальное недовольство: Российские пропагандистские агентства, некоторые из которых можно легко атрибутировать, а некоторые являются "серой" пропагандой, при любой возможности производили контент для усиления беспорядков. 126 Некоторые из этих агентств поддерживали левых протестующих, призывающих к прекращению полицейской деятельности; некоторые поддерживали правых, выступающих за полицейскую перспективу. Китай и Иран также часто высказывались, заявляя о провале демократии. 127 Но эти усилия, связанные с государством, обычно наиболее эффективны для усугубления того, что уже происходит: нагнетания слухов или отмывания нарративов через пропагандистские каналы. Они даже близко не могут сравниться с тем влиянием, которое могут оказать подлинные авторитеты внутри сообщества. И это, по сути, одна из причин, по которой государственные субъекты все чаще стали пытаться просто нанимать авторитетов 128 - часто тайно - для создания контента на самые разные темы: от обыденных культурных комментариев (Китай платит людям, чтобы они хорошо отзывались о зимних Олимпийских играх 2022 года) 129 до военной пропаганды (Россия платит создателям на TikTok за распространение кремлевских тезисов). 130

Мы должны уметь одновременно держать в голове две вещи. Во-первых, национальные государства с энтузиазмом приняли социальные сети в качестве еще одного канала в полномасштабной пропагандистской стратегии. Они адаптировали стратегии "агентов влияния" к виртуальному миру - вербуют невольных журналистов и влиятельных лиц и внедряются в сообщества. Это происходит во всем мире: невидимые правители по всему миру хотят иметь возможность формировать общественное мнение, чтобы свергать враждебные правительства или партии, разрушать общества и двигать рынки. Авторитарные правительства, блокирующие западные социальные сети и препятствующие организации своих граждан , активно используют возможности свободы слова, предоставляемые интернетом и западными законами, чтобы манипулировать гражданами своих противников, подрывая их доверие к основополагающим демократическим процессам и манипулируя консенсусом. Демократические страны более уязвимы для такого рода атак, потому что наша приверженность свободе слова заставляет нас быть склонными разрешать контент - если мы не уверены, что он исходит от постороннего - который явно подрывает наших лидеров, институты и социальную сплоченность; который усиливает недоверие; и который использует для этого откровенную ложь и теории заговора. 131

Во-вторых, сами по себе усилия государственных акторов не означают, что они эффективны. Чрезмерная реакция на их усилия, возводящая их в ранг легенды, на самом деле служит целям пропагандистов. 132 Недооценка угрозы иностранного влияния может позволить противникам процветать. Но преувеличение угрозы чревато подрывом доверия общества к информационной экосистеме и развитием паранойи, при которой любого, с кем вы не согласны в сети, можно просто списать на русского тролля. 133

Евгений Пригожин вложил деньги в отправку троллей своей компании в поездки по Соединенным Штатам, чтобы из первых рук узнать, что движет американскими сообществами. 134 Очень немногие другие компании проявляли подобную инициативу. Хорошо информированные наемники получали хорошие показатели кликов на свои объявления; их таргетинг был точным. Некоторые американцы, которые следили за аккаунтами, присоединялись к уличным акциям протеста, организованным троллями, продвигали их контент и иногда общались с ними в Messenger. Однако, несмотря на то что аккаунты IRA набрали сотни тысяч подписчиков, исследователи до сих пор спорят, повлияли ли они на США каким-либо существенным образом. 135 Агент сделал что-то с целью, но было ли это влияние?

Очень маловероятно, что усилия ИРА изменили ход выборов. Их политический контент составлял лишь малую часть контента, связанного с выборами, даже в рамках отдельных фракций. Операция ГРУ по взлому и утечке информации - утечка электронных писем председателя предвыборного штаба Клинтон Джона Подесты и т. д. - заметно изменила национальную политическую дискуссию. Первая утечка электронной почты помогла перенаправить внимание общественности от ленты "Хватай их за киску" из Access Hollywood (и объявления ранее в тот же день, что Россия, как полагают, взломала DNC). 136 Но взлом ГРУ имел и другое долгосрочное общественное влияние: Электронные письма Подесты о заказе еды послужили вдохновением для заговора Pizzagate, предшественника QAnon, и русские тролли были рядом, чтобы поддержать и то, и другое. Они помогали членам американской фракции внутри страны, когда те погружались в придуманную реальность, в которой Хиллари Клинтон и Подеста управляли педофильской группировкой из подвала пиццерии, у которой не было подвала. И, конечно, в конце концов появился человек с пистолетом.

Россия и ИРА воспользовались нашей собственной междоусобной борьбой. Иностранные игроки могли быть катализаторами, но американцы обеспечили разжигание.

Пропаганда пандемии

Через четыре года после выборов 2016 года появление вируса COVID-19 и новой реальности, связанной с пандемией, вызвало взрыв дезинформации и дезинформации, запустив мельницу слухов и активизировав пропагандистские машины по всему миру. Пандемия стала главной заботой почти всех стран на планете; мало какая тема в наш век одновременно привлекала и поддерживала внимание общественности по всему миру или предоставляла столько возможностей всем мыслимым игрокам, от активистов до мировых лидеров, формировать нарративы в угоду собственным интересам и стимулам. 137

Многие государственные деятели работали внутри страны. Когда болезнь распространилась в пределах Ирана, аятолла Али Хаменеи довольно быстро обвинил Соединенные Штаты во внутренних государственных СМИ, утверждая, что вирус был "специально создан для Ирана с использованием генетических данных иранцев". 138 Некоторые работали как внутри, так и вовне, используя шанс подорвать своих соперников. Государственные СМИ Саудовской Аравии, вещающие на весь регион, рассказывали о внутренних успехах королевства, подчеркивая низкий уровень смертности и высокий потенциал тестирования, и в то же время подчеркивали проблемы и некомпетентность Ирана и Катара. 139 Саудовские государственные СМИ усилили региональную мельницу слухов, распространив "новость" о том, что повстанцы Хути в Йемене убивают людей с диагнозом "коронавирус", чтобы остановить его распространение; слухи настолько широко распространились в Йемене, что лидеры Хути предприняли необычный шаг - выпустили заявление, несмотря на то, что в основном наложили запрет на распространение информации о КОВИД в своем сообществе. 140 Российские государственные СМИ RT и Sputnik выпустили англоязычные статьи с критикой реакции западных правительств на пандемию, утверждая, что они слишком остро реагируют на угрозу заболевания и несправедливо ущемляют свободы. В то же время другие статьи RT недвусмысленно хвалили действия Китая по борьбе с пандемией и превозносили успех китайских и российских блокировок. 141 Смелость этого противоречия, похоже, не беспокоила аудиторию, разделявшую контент.

Но ни один государственный субъект не был так вынужден влиять на общественное мнение как внутри, так и за пределами своих границ, как Китай. 142 Действительно, в целевую группу по управлению ответными мерами на COVID-19, состоящую из девяти человек, входили политический царь КПК по идеологии и пропаганде и директор Центрального управления пропаганды. 143

Пандемия COVID-19 началась в Ухане, Китай. Это неоспоримый факт, хотя вопросы о лабораторной утечке и естественном происхождении остаются. Тем не менее КПК быстро начала полномасштабную пропагандистскую кампанию, чтобы запутать ситуацию с болезнью, когда она начала распространяться. Она агрессивно подавляла факты внутри страны: даже когда появлялись истории о том, что местные СМИ называли "уханьской пневмонией", они преуменьшались. Доктор Ли Вэньлян - один из первых врачей, забивших тревогу в китайских социальных сетях, - был задержан 3 января 2020 года и вынужден подписать письмо, в котором говорилось, что он сделал "ложные комментарии". 7 февраля 2020 года он умер от COVID; к тому моменту болезнь, несомненно, представляла собой опасную эпидемию, поэтому государственные СМИ просто представили Ли Вэньляна как героя, а его предыдущее задержание осталось без упоминания.

Открытые англоязычные пропагандистские издания Китая также начали рассказывать о больших успехах президента Си Цзиньпина в своих материалах, которыми они делились на своих страницах в Facebook: рассказывали о больницах, построенных за две недели, о защитном медицинском снаряжении и помощи, отправленной в пострадавшие страны. Они платили за продвижение постов в Facebook, чтобы увеличить их распространение среди аудитории по всему миру. 144 Они поддерживали создателей YouTube, которые делали позитивный и, возможно, платный контент о том, как Китай справляется с новым коронавирусом. 145

Тем временем откровенные правительственные чиновники - в том числе и "Волчьи воины" - начали активно оспаривать тот факт, что вирус вообще был завезен в Китай. Они подняли из недр социальных сетей разговоры теоретиков заговора, "просто задавая вопросы" о том, действительно ли COVID-19 был привезен в Китай американскими спортсменами, участвовавшими во Всемирных военных играх. 146 "Некоторые нетизены говорили", что ответственность за это несут Соединенные Штаты и что в этом замешан Форт-Детрик, и эта теория заслуживала того, чтобы быть услышанной! Чжао Лицзянь, сотрудник министерства иностранных дел, утверждал, что Центр по контролю и профилактике заболеваний США (CDC) широко скрывает свою вину: "CDC был пойман на месте. Когда в США появился нулевой пациент? Сколько человек заражено? Как называются больницы? Возможно, именно американская армия принесла эпидемию в Ухань. Будьте прозрачны! Опубликуйте свои данные! США должны нам объяснить!" 147

Некоторые антиимпериалистические и антиамериканские группировки в Твиттере с радостью приняли эту информацию, равно как и любители теорий заговора, которые почувствовали удовлетворение от того, что их "истины" были признаны. Действительно, по мере того как обвинения распространялись в социальных сетях, даже китайские государственные СМИ, которые в своих ранних сообщениях четко и неоднократно признавали происхождение болезни в Ухане, начали смягчать эти заявления и строить догадки. Да, они и раньше считали, что болезнь пришла из Уханя, но теперь было слишком много неизвестных, чтобы утверждать это! Если новый нарратив хорошо ложился на толпу в Интернете, историю можно было тонко переписать.

Теории заговора о внешних угрозах уже давно предоставляют государственным акторам возможность объединить своих граждан против якобы тиранической тайной элиты, которая пытается им навредить; правительство может позиционировать себя как защитник народа. Дипломатия в социальных сетях - это эффективное, хотя и неудачное, обновление для современной эпохи: она привлекает внимание и создает конфликты "мы против них", которые фракционная аудитория в социальных сетях будет усиливать. Цель та же, но тактика изменилась. 148

Конечно, ошеломительный успех Чжао как оратора смелых "истин" в Twitter не был полностью аутентичным. Хотя он действительно получал тысячи лайков и ретвитов на свои посты, исследователи социальных сетей неоднократно замечали неаутентичные сети бот-аккаунтов, следивших за Чжао и ретвитивших его. 149 Как показали последующие данные Facebook и Twitter, Китай также создал подставные СМИ и десятки тысяч фальшивых аккаунтов, которые выглядели как обычные люди, чтобы нападать на меры реагирования на пандемию, принимаемые Соединенными Штатами и Гонконгом, и одновременно рекламировать меры реагирования Китая. 150 Эти усилия не получили большого отклика, но операторы были явно заинтересованы в создании сотен фиктивных аккаунтов и комментариев в день.

Распространение всех этих теорий альтернативной вселенной в конечном итоге привело к информационному противостоянию между президентом Дональдом Трампом и КПК: администрация Трампа потребовала от Совета Безопасности ООН выпустить заявление, подтверждающее, что вирус был занесен в Китай. 151. Распространение усилий по формированию нарратива в социальных сетях вызвало и другую реакцию: компании социальных сетей стали на видном месте помечать аккаунты государственных СМИ и связанных с правительством аккаунтов по всему миру - в том числе и китайских Wolf Warriors. 152 Естественно, был большой скрежет зубовный по поводу того, что на них навесили такие ярлыки: это была цензура, энергично протестовали государственные пропагандисты.

В течение следующих нескольких лет государственные субъекты по всему миру будут направлять свои пропагандистские ресурсы на формирование нарратива по вопросам пандемии. Но государственные акторы были лишь одним игроком среди многих.

7.Вирусы, вакцины и вирусность

4 мая 2020 года на YouTube появилось видео, раскрывающее страшную правду о новом коронавирусе, недавно пришедшем к берегам Америки: мировые лидеры выпустили его на свободу и замалчивают известные способы лечения, чтобы заставить население болеть и бояться, чтобы впоследствии провести массовую вакцинацию. Разоблачитель из видеоролика почти десять лет подвергался преследованиям после того, как разоблачил одного из злодеев, стоявших за заговором, - ученого, который поднялся на самый высокий уровень государственной власти, уничтожая тех, кто выступал против него: Доктор Энтони Фаучи.

Время молчания закончилось, и доктор Джуди Миковиц стала называть имена.

В двадцатишестиминутном видеоролике сочувствующий Миковиц интервьюер Микки Уиллис - режиссер с волосами цвета соли и перца и успокаивающим голосом - вытягивает из нее страшную историю о том, как приспешники Большой Фармы отомстили "одному из самых выдающихся ученых своего поколения", подавили ее исследования и даже бросили в тюрьму. Он намекает, что разоблачения поставят ее жизнь под угрозу, но храбрый доктор Миковиц отказывается запугивать.

После запутанной личной истории о том, как Фаучи украл ее исследования, утвердив за Миковиц репутацию мученицы науки, следуют утверждения о пандемии. Они сыплются стремительным потоком: это не вирус природного происхождения; больницам платили за то, чтобы они говорили, что смерть вызвана COVID-19; вакцины против гриппа содержат коронавирусы, повышая восприимчивость к COVID-19; вакцина против гриппа в Италии усугубила пандемический кризис в стране; от общественности скрывают эффективные методы лечения, такие как гидроксихлорохин; от общественности также скрывают чудодейственные методы лечения аутизма; маски активируют скрытые "коронавирусные проявления", которые могут быть у людей, делая их больными.1 Они - авторитетные лица, включая Фаучи, - пытались скрыть эти истины от общественности. Даже закрытие пляжей было частью заговора: они знали, что целебные микробы в океане - это защита от коронавируса.

Это была не пандемия. Она была запланирована. Это была "пандемия".

Уиллис выпустил первую часть фильма, который станет его серией Plandemic, 4 мая, опубликовав его на Facebook с предупреждением: фильм будет подвергнут цензуре. По его словам, люди должны помочь обойти цензуру на платформе, скачав и выложив фильм в общий доступ, чтобы его истины увидели свет. Призывая к действию, Уиллис призвал свою аудиторию стать цифровыми воинами в борьбе с элитой и Big Tech. "Мы - те, кого мы ждали", - написал он.

Из антивакцинальной эхо-камеры, где она зародилась, "Пландемик" перекочевал в сообщества, восприимчивые к ее тропам. Она быстро распространилась в велнес-группах (уже недоверяющих институциональной медицине) и сообществах конспирологов QAnon (которые уже ненавидели Фаучи и считали COVID частью заговора с целью контроля над человечеством). Она перекочевала в пространства MAGA, а затем в другие политические толпы, например в группы "Открыть заново", которые были расстроены закрытием школ. Она распространилась по всему интернету, когда те, кто нашел ее убедительной или хотя бы вызывающей любопытство, поделились ею с многочисленными группами, которые им нравились в сети: сообществами, посвященными парусному спорту, корги, садоводству, музыке, церкви - всем тем обычным интересам, о которых люди говорят с друзьями. Эти люди не были противниками вакцины; они просто увидели что-то, что вызвало у них такой резонанс, что они захотели показать это своим друзьям. Заговорщические тропы антивакцинальной тематики были в новинку для тех, кто не был знаком с каноном псевдонауки, и они были представлены очень симпатичным архетипом: отстающий, противостоящий сильным мира сего, чтобы рассказать свою историю.

Видео распространилось как лесной пожар, реагируя на сигналы алгоритмов и толпы. Оно набрало более восьми миллионов просмотров, прежде чем компании социальных сетей начали играть в "вак-а-мол", пытаясь удалить его. 2 Но даже когда они пытались это сделать, преданные фракции старательно перепостили видео Plandemic на "устойчивые к цензуре" видеохостинги, такие как Rumble и BitChute (конкуренты YouTube, популярные среди правой аудитории), а затем поделились этими новыми ссылками на основных социальных платформах - как и просил Уиллис.

Даже несмотря на то, что содержание в подавляющем большинстве случаев было полным бредом. 3

В то время как блогеры и платформы сражались между собой, специалисты по проверке фактов приступили к работе, пытаясь объяснить факты, стоящие за метелью диких утверждений. Миковиц, давний оратор на антивакцинальных конференциях, более десяти лет выдвигала теории заговора о вакцинах и аутизме, и ученые из разных областей заговорили о ее хронической ненадежности. В ноябре 2011 года она была арестована за предполагаемую кражу данных и имущества из лаборатории, в которой работала. 4 (Позднее обвинения были сняты). Ее самая известная работа, в которой утверждалось, что ретровирусы мышей в зараженных вакцинах вызывают синдром хронической усталости, была отозвана в декабре 2011 года 5 журналом, опубликовавшим ее - академический позор, - но она ответила, удвоив свои утверждения. 6 Энтони Фаучи в то время был директором Национального института аллергии и инфекционных заболеваний, но не было никаких признаков того, что он был вовлечен в какие-либо действия против Миковиц. 7 И все же в книге "Пландемия" она объяснила крах своей карьеры его злонамеренными действиями.

Фаучи, конечно же, был в то время новым видным деятелем. А у Миковица была новая книга, которую нужно было продать.

Уиллис ловко переделал профессиональные неудачи и давние обиды Миковица в набившую оскомину историю о добре и зле: правительственное прикрытие, злой ученый, благородный разоблачитель, токсичные вакцины. Он привлек своих последователей к этой работе задолго до выхода фильма, даже провел опрос, какое название он должен носить. (Победителями конкурса стали "Невидимый враг" и "Клятва"). А затем, когда были разработаны сюжет и план совместного распространения, "Пландемика" вышла в свет. "Мы сделали видео, чтобы оно стало вирусным", - похвастался Уиллис репортеру, бравшему интервью у человека, который стоял за этим моментом. "Мы знали, что брендинг будет заговорщическим и шокирующим. К сожалению, в наш век нужно быть таким, чтобы привлечь внимание людей. Но то, что это станет вирусным до такой степени, я не думаю, что кто-то мог предсказать". 8

Инфодемия

Пландемия была лишь одним из вирусных моментов в инфодемии COVID-19 - распространении информации (частично достоверной, частично нет), сопровождающей вспышку серьезного заболевания. 9 Заразные болезни всегда сопровождались путаницей, но в 2020 году объем меняющихся теорий казался подавляющим, дестабилизирующим. По всем возможным темам, связанным с болезнью - происхождением, лекарствами, лечением, политикой, - пропагандистская машина и мельница слухов то и дело поджигали интернет-фракции... не только противоречивыми фактами, ожидаемыми в условиях зарождающейся пандемии, но и обвинениями в заговорах, сокрытии, сговоре и некомпетентности. Вы можете получить сообщение от друга о том, что Национальная гвардия вот-вот закроет ваш город; посмотреть пресс-конференцию политика, который прямо отрицает это; а затем прочитать новость, предлагающую некую золотую середину, - и все это в течение тридцати минут.

Некоторые истории были явно ложными. Некоторые оказывались правдой. В тот момент было очень трудно отличить одно от другого. Часто казалось, что факты просто не имеют значения. В значительной степени это происходило потому, что некоторые из наиболее заметных участников дискуссии умудрялись представить все мыслимые аспекты глобальной пандемии не как борьбу человечества с вирусным захватчиком, а как культурную войну за идентичность и ценности. И институты, к сожалению, оказались плохо подготовлены к участию в этом процессе.

Хотя эта глава посвящена Соединенным Штатам, вирусные нарративы обычно распространяются далеко за пределы страны их происхождения - как, например, "Пандемия", которая начала распространяться в других странах даже тогда, когда американские специалисты по проверке фактов выпускали англоязычные опровержения. Инфодемия, как и сама пандемия, была глобальной. Правительства, активисты, влиятельные люди и толпы использовали кризис для распространения нарративов в своих интересах - одни ради прибыли, другие ради власти, а многие ради влияния. 10

Инфодемия началась еще до прибытия COVID-19 в Соединенные Штаты; на первых порах в ней доминировали усилия Китайской коммунистической партии (КПК) по замалчиванию происхождения вируса и попыткам контролировать информацию о серьезности вспышки в Китае. Лишь небольшая часть американской общественности, похоже, поверила пропаганде "Воинов-волков" о том, что COVID производился в Форте Детрик в штате Мэриленд как биооружие. Вместо этого дебаты о происхождении вируса сфокусировались на том, появился ли он на "мокром рынке" в Ухане или вырвался на свободу из Уханьского института вирусологии в результате утечки из лаборатории. Общественное здравоохранение и правительственные учреждения были разделены и часто не сообщали друг другу: Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), Центры по контролю и профилактике заболеваний (ЦКПЗ) и различные разведывательные службы США имели разные и меняющиеся мнения по вопросу происхождения. Менялось и общественное мнение: в 2020 году большинство американцев (43 %) считали, что новый коронавирус, скорее всего, возник естественным путем, хотя почти трое из десяти (29 %) говорили, что он, скорее всего, был создан в лаборатории. 11 К середине 2023 года две трети американской общественности верили в гипотезу о лабораторной утечке. 12 Некоторые из этих изменений в мнениях происходили по мере поступления новой информации, но они также совпадали со снижением доверия к ученым и институтам. Люди становились все менее уверенными в том, что те, кто лучше всех разбирается в фактах, говорят им правду.

Многие люди, представляющие политический спектр, задавались вопросом, как началась пандемия; она затронула всех нас, и мысль о том, что в лабораториях исследуют способы сделать болезни более разрушительными, вызывала ужас. Но в некоторых сообществах дебаты о происхождении вышли за рамки темы интереса и стали поводом для фракционных войн. Летом 2020 года, когда в США прокатились протесты против расовой дискриминации, левые СМИ и влиятельные люди утверждали, что связь COVID-19 с Китаем может усугубить антиазиатский расизм. 13 Facebook включил заявление о том, что COVID-19 был создан человеком, в список тем, которые он начал модерировать. 14 В то время как большинство новых правил модерации, связанных с COVID, были направлены на предотвращение распространения заявлений о фальшивых лекарствах или другого контента, наносящего вред индивидуальному или общественному здоровью, политика дебатов о происхождении была исключением, и она вызвала много дискуссий о том, как правильно определить вред.

Аргумент о том, что предположения о происхождении COVID-19 имеют расистские последствия, быстро стал пищей для ярых правых группировок, которые использовали его для утверждения, что общественное здравоохранение стало "бодрым". Это укрепило веру противников мер по смягчению последствий пандемии, таких как блокировка, в то, что левая политика идентичности определяет политику здравоохранения. 15

Решение о модерировании темы еще больше обострило ситуацию. Теперь не только приводились аргументы о загубленном творчестве, некомпетентности СМИ и предполагаемом правительственном сокрытии, но и, похоже, имело место жесткое модерирование со стороны технологических платформ. Такая комбинация была просто находкой.

Довольно быстро стало ясно, что пандемия окажет глубокое воздействие не только на здоровье населения и экономику, но и на доверие. Освещение в традиционных СМИ, которые поначалу в значительной степени преуменьшали значение COVID, утверждая, что это не более чем грипп, или проводя сравнения с другими социальными недугами по принципу "а как же", - все это значительно подорвало доверие к ней. 16 Некоторые видные деятели, которые забили тревогу очень рано, в январе 2020 года, поначалу подверглись насмешкам. Знак "нет рукопожатиям", размещенный влиятельной венчурной фирмой Andreessen Horowitz, стал предметом насмешек. 17 Горстка технологических авторитетов с большим количеством подписчиков в социальных сетях, которые критиковали бездействие правительства, 18 , например Баладжи Шринивасан, получили обвинения в истеричности.

Когда стало ясно, что болезнь - это нечто большее, чем грипп, некоторые статьи, в которых преуменьшалась значимость нового коронавируса, были справедливо обновлены, а твиты с их рекламой удалены. 19 Однако не все издания привлекали внимание к таким исправлениям, и те, кого обидели, использовали свои собственные массивные платформы, чтобы обрушиться на нерадивые СМИ - как за то, что они ошиблись, так и за то, что не извинились. 20 Некоторые делали коллажи из заголовков новостей о пандемии, которые сильно устарели, и они стали вирусными. Люди были очень рассержены.

Возмущение было небезосновательным. Огульные заявления, которые оказались неверными, по мере появления новых фактов не привели к огульным исправлениям. Непризнанные ошибки стали подарком для тех, кому было выгодно подрывать доверие к "старым СМИ". Влияние COVID-19 стало набирать обороты: одни предлагали тщательный анализ, другие были просто рефлексирующими контраргументами. Иногда было трудно определить, кто из них кто, особенно если они пересыпали свои комментарии сложной медицинской терминологией.

Этот раскол между теми, кто доверял институтам, и теми, кто обращался к "информационным повстанцам", привел бы к расхождению реальностей и глубоким долгосрочным последствиям. 21 Уже в самом начале стало ясно, что многие учреждения не понимали, как лучше взаимодействовать с раздробленной общественностью, пока мельница слухов и пропагандистская машина раскручивали историю за историей. В самом начале были споры о масках: учреждения здравоохранения поначалу отставали от видных авторитетов, которые утверждали, что население должно быть в масках. Институциональные эксперты, привыкшие к более медленному темпу новостей и более высокому уровню доверия, просеивали факты, прежде чем давать рекомендации. Изначально Центр по контролю и профилактике заболеваний рекомендовал отказаться от масок, но по мере появления новых фактов изменил свою позицию. Это вполне ожидаемо: рациональные субъекты меняют свои взгляды в зависимости от новой информации. Однако многие авторитетные деятели в социальных сетях уже несколько недель выступали за использование масок, а ЦКЗ, похоже, вел их сзади. 22 Люди начали задаваться вопросом, почему они ошиблись; некоторые предположили, что лидеры общественного здравоохранения, такие как Энтони Фаучи, ввели общественность в заблуждение, чтобы предотвратить дефицит масок. 23 Это была, возможно, благородная ложь, но она подорвала его авторитет.

Однако когда правительство стало настаивать на использовании масок, критика изменилась. Контраргументы переосмыслили рекомендации по использованию масок как попытки контролировать население. Изначально представленные как некомпетентные, государственные учреждения здравоохранения теперь были объявлены тираническими.

Известные правые гиперпартийные деятели стали приравнивать меры по смягчению последствий пандемии или вмешательству в нее к тирании. Появились подражатели, выступающие против масок: облакопоклонники, ведущие прямые трансляции в супермаркетах, гордо вступающие в драку с измученными сотрудниками малых предприятий, которые добавили маски к своим требованиям "No Shoes, No Shirt, No Service". В одних реалиях эти видео воспринимались как "назойливые тролли, изводящие основных работников, пытающихся заработать на жизнь", в других - как "воины, которые не дают покоя человеку". Худшие нормы социальных сетей - готовность кричать на людей ради дофаминового удара от возмущения и внимания - все чаще проявлялись в реальном мире.

Как только маски стали символом преданности фракциям и политической идентичности, мы больше не могли нормально обсуждать их эффективность или компромиссы. На самом деле обычному человеку становилось все труднее определить, работают ли маски на самом деле. Новые исследования были обработаны и перекручены фракционными СМИ и влиятельными лицами в соответствии с уже сложившимися представлениями в их нишах. Основные СМИ также часто не передавали нюансы или ограничения конкретного исследования. Поэтому в зависимости от того, за каким СМИ вы следите, в вашем поле зрения оказывались совершенно разные заголовки об одном и том же исследовании. Большинство людей не имеют доступа к медицинским журналам в Интернете. Даже те, у кого есть доступ к "собственным исследованиям", часто не имеют времени или знаний, необходимых для понимания результатов. Некоторые пытались - и обзавелись последователями в качестве "объяснителей", - но сочетание неадекватных заголовков и персонализированной алгоритмической курации делало отслеживание фактов нелегкой задачей.

Даже лечение - лечение! - стало маркером идентичности. Влиятельные Учителя продвигали гидроксихлорохин и витамин С... и здесь тоже чувствовалось, что идет борьба за понимание доказательств. Если исследование показывало, что лечение их питомца неэффективно, Учителя - часто получавшие прибыль от продаж продукта - просто заявляли, что негативные исследования финансировались фармацевтическими компаниями. Истинные верующие тщательно проверяли биографии ученых, проводивших исследования, в поисках доказательств того, что они были "куплены"; некоторые из них подвергались преследованиям. Правительственные агентства - их руководители были назначены Дональдом Трампом - поддерживали веб-сайты, на которых размещались самые достоверные данные, но их усилия можно было списать на ведомственную ложь, некомпетентность или заговор с целью заставить замолчать "правдоискателей".

Я помню, что в начале 2020 года я чувствовал себя дезориентированным. Никогда еще не было столько людей, выкрикивающих теории в информационное пространство, многие из которых имели после своего имени приставку "MD", и все же как-то невозможно было понять, что из этого правда.

Стали появляться совершенно разные созвездия экспертов COVID-19: одни занимались блокировкой, другие - закрытием школ, третьи - лечением. Каждое из них опиралось на сети единомышленников и доверяло друг другу в рамках различных индивидуальных реалий. Консенсус по поводу происходящего у них был очень разным. Инфодемия была в самом разгаре, а вакцины еще даже не были введены.

Тем временем в Соединенных Штатах погибло полмиллиона человек. 24

Влияние, экспертиза и доверие

Шкафы с документами, полные проданных детей, суперкомпьютеры Центрального разведывательного управления, меняющие голоса, пландема: в каждой из этих явно ложных историй влиятельные лица, алгоритмы и преданные толпы довели слухи до массового сознания. Усилия по развенчанию этих утверждений, тем временем, отвергались сообществами, которые утверждали, что верят в них. К этому моменту вы, возможно, задаетесь вопросом, почему; возможно, вы качаете головой и думаете: "Это очень доверчивые люди" или "Компании, работающие в социальных сетях, должны пресекать распространение вирусной чепухи".

Если да, то вы относитесь к тем, кто все еще доверяет учреждениям и, возможно, основным средствам массовой информации. Однако значительная часть людей больше не доверяет. Эксперты не кажутся им убедительными. Это касается и проверки фактов экспертами или попыток развенчать даже самые, казалось бы, очевидные ложные утверждения; опровержения исходят от тех, кто им не нравится, кому они не доверяют, а зачастую и активно возмущаются. После того как "Пландемия" стала вирусной, я и моя команда прочитали множество комментариев в Facebook к статьям, в которых предпринимались попытки ее развенчать. Многие люди просто не знали, что и думать. В одном из показательных примеров кто-то поделился разъяснением Science в группе "Коллективные действия против Билла Гейтса", где ранее обсуждалось видео Plandemic. Человек выразил замешательство: "Я видел видео Plandemic и был уверен, что она говорит правду. Я восхищаюсь ее смелостью, с которой она выступает против истеблишмента... Теперь я в замешательстве". Ответы почти единообразно подтвердили утверждения Миковиц. "Это мошенничество, чтобы сбить вас с толку!" - написал один из комментаторов. 25

Люди просто перегружены. Мир кажется невообразимо сложным, и миллионы людей верят, что ими манипулируют - только они не уверены, кто и с какой целью. Члены сообществ QAnon и антивакцинных верующих спустились в пресловутую кроличью нору и погрузились в реальность, которую большинство из нас не признает. Нет никаких сомнений в том, что огромный заговор контролирует мир, что основные СМИ, правительство, Big Tech, Big Pharma и Демократическая партия активно манипулируют общественностью в любое время. Попытки сторонних наблюдателей изменить или добавить нюансы в их взгляды часто встречаются враждебно; человек, пытающийся привнести факты в разговор, либо соучастник, либо заблуждающийся баран. Комментарии к акциям Plandemic в сообществах с высоким уровнем конспирации не содержали особых вопросов. Они просто возвышались, потому что убеждения комментаторов подтверждались: смотрите, их разоблачают, и мир проснется от того, что мы уже знаем.

Но даже за пределами самых экстремальных пространств COVID-19 поражает тем, насколько придуманная реальность преобладает над реальностью, несмотря на чрезвычайные личные риски. Постоянно мутирующий коронавирус был совершенно безразличным патогеном, который мог убивать людей независимо от того, верили они в него или нет, и в начале 2020 года многие уже умирали. Тем не менее некоторые видные деятели и даже мировые лидеры, находящиеся в крайне конспиративных реальных условиях, настаивали на том, что он не опасен, даже когда СМИ освещали рефрижераторные грузовики с моргами. 26 Они и их последователи предпочитали игнорировать риск заражения или рассказывали о псевдонаучных методах борьбы с ним, и многие заболели или умерли. 27 И все же фантазии продолжали существовать.

Мы не сможем проверить факты, чтобы избежать чрезмерного влияния мельницы слухов или машины пропаганды. Эта проблема выходит за рамки простого доступа к фактам; в ее основе - глубокий кризис доверия.

В книге "Смерть экспертизы" исследователь национальной безопасности и бывший профессор Военно-морского колледжа Том Николс дает определение экспертов по отношению к остальной части общества: "Эксперты - это люди, которые знают о предмете значительно больше, чем все остальные, и это те, к кому мы обращаемся, когда нам нужен совет, образование или решение в определенной области человеческого знания... [Эксперты в любом конкретном предмете по своей природе представляют собой меньшинство, чьи мнения с большей вероятностью будут "авторитетными", то есть правильными или точными, чем чьи-либо еще". 28.

Однако влияние и экспертность разграничиваются, и доверие меняется. Сегодня определенная аудитория может воспринимать даже влиятельного человека, не обладающего соответствующим опытом или полномочиями, как более надежный источник, чем институционального эксперта, о котором они никогда не слышали. Это особенно актуально для высоконапряженных, политически окрашенных тем, где реальные факты могут быть менее важны, чем приверженность идеологической идентичности. Существует так много потенциальных источников информации, и многие из них противоречат друг другу. Существует кризис доверия как к институтам, в которых работают эксперты, так и к СМИ, которые обычно представляют их выводы. Так кто же на самом деле знает лучше всех?

По мнению социологов, решение доверять кому-либо предполагает ответ "да" хотя бы на один из двух вопросов. Во-первых, преследует ли этот человек наши интересы? Это определяется тем, считаем ли мы, что человек ориентируется на нас и старается предоставить нам полезную для нас (а не только для него) информацию. 29 Влиятельные люди часто кажутся соответствующими этим требованиям, особенно те, кто представляется как "лучшие" или "гуру". Во-вторых, знает ли этот человек лучше нас? На протяжении десятилетий большинство людей отвечали "да" на этот вопрос, когда речь шла об экспертах, но теперь все большее число людей в этом не уверены.

Люди все больше сомневаются в том, что эксперты действительно преследуют наши интересы; им нравится их врач, с которым они поддерживают личные отношения, но они не так уверены в профессии врача или в государственных учреждениях здравоохранения в целом. С начала пандемии в 2020 году ученым удалось сохранить высокий уровень доверия; почти все остальные группы, от религиозных лидеров до директоров государственных школ и полицейских, воспринимались менее благосклонно. Однако в исследовании Pew Research, проведенном в феврале 2022 года, сообщалось, что доверие американцев к ученым, действующим в интересах общества, снизилось с 43 % в апреле 2020 года до всего лишь 29 %. 30 Показатель достаточного доверия остался высоким, но сдвиг был существенно партийным; снижение было более выраженным среди республиканцев. 31 То же самое относится и к известным учреждениям здравоохранения: за три года пандемии доверие к ЦКЗ и Управлению по контролю за продуктами и лекарствами, а также лично к Энтони Фаучи значительно снизилось среди республиканцев, но минимально - среди демократов. 32

Когда мы изучаем тенденции в доверии к правительству или средствам массовой информации, вырисовывается аналогичная картина. Хотя люди могут доверять своим выборным должностным лицам или положительно относиться к местным газетам, эти личные связи не распространяются на более крупные, безликие структуры - правительство, СМИ или большинство учреждений.

Начиная с 2001 года маркетинговая компания Edelman ежегодно выпускает международное исследование под названием Edelman Trust Barometer. Подзаголовок каждого отчета дает представление об общественном настроении в сфере доверия в том году. В 2006 г: "Человек, похожий на меня, становится авторитетным представителем". В 2018 г.: "Битва за правду". В 2022 году: "Цикл недоверия". В отчете за 2022 год освещаются некоторые проблемы, которые могут показаться знакомыми многим читателям: "опасения по поводу фальшивых новостей достигли рекордного уровня"; "правительство и СМИ рассматриваются как разделяющие"; "доверие к правительству и СМИ снижается, бизнес остается единственным институтом, которому доверяют". Каждый второй участник опроса по всему миру считает, что СМИ и правительство вносят раскол в общество или намеренно лгут общественности.

Что не может не вызывать тревоги, этот спад оказался более резким именно в демократических странах: в ряде западных стран в 2022 году институтам доверяли менее половины респондентов. Опрошенные считают их не силами, способствующими росту и единству, а недостаточно компетентными; 33 в более авторитарных странах доверие было гораздо выше. Средствам массовой информации не доверяют, но социальным сетям доверяют еще больше; все скептически относятся к информации, которую видят другие люди. Действительно, многие люди не доверяют этим "другим людям": 64 % респондентов заявили, что сегодня людям "не хватает способности вести конструктивные и гражданские дискуссии по вопросам, по которым они не согласны". 34 Барометр доверия Эдельмана 2023 года впоследствии более подробно рассмотрел причины: высокая поляризация, частично обусловленная экономическим неравенством, в результате которого люди живут в разных реалиях, в сочетании с расколотой медиасредой, в которой люди живут в "эхо-камерах", 35 означает, что идет постоянная борьба за правду.

Кроме того, интернет снизил кажущуюся ценность экспертных знаний - кому нужен эксперт, если у вас есть Google, предоставляющий все знания мира на кончиках ваших пальцев? Социальные сети еще больше укрепили это мнение: Почему мнение так называемого эксперта должно иметь больший вес, чем мнение любого другого человека? "Проведите собственное исследование!" - стало общим рефреном в интернет-сообществах, убежденных в том, что эксперты и правительство лгут им. Эту фразу я часто встречала в группах для начинающих родителей в 2013 году, ее применяли ко всем мыслимым темам - от совместного сна до молочных смесей и ушных инфекций. На первый взгляд, с ней трудно спорить: это призыв быть информированным, изучить важную тему. Мы все должны быть информированы! Но оно имело особый оттенок: это не было приглашением обратиться к тем видам рецензируемых исследований , которые в более туманные времена лучше всего отражали научный консенсус; скорее, оно должно было направить читателя к альтернативным источникам, поскольку "экспертный" консенсус был скомпрометирован. Если вы провели собственное исследование, но пришли к тем же выводам, что и институциональные эксперты (или, не дай бог, Big Pharma), вы делали это неправильно.

Во время пандемии люди боролись с избытком информации, в то время как партийная принадлежность формировала их мнение о том, стоит ли доверять ученым. Трудно понять, чему верить. Большую часть 2021 года я провел, изучая слухи о вакцинах. Некоторые из них, на мой взгляд, были явно и очевидно ложными. Но многие не были таковыми. У людей нет времени и сил на "собственные исследования" - они выбирают одного конкретного эксперта, которому доверяют, и идут с ним. И, скорее всего, это будет та группа экспертов, которой доверяют их СМИ, влиятельные люди и друзья, и алгоритмы обеспечат им дальнейшее наблюдение.

Недоверие стало умолчанием. Поляризация усиливает недоверие, которое усиливает поляризацию. Исследования показывают, что многие граждане демократических стран отмечают отсутствие общей идентичности. То, что когда-то делало демократию сильной, например, функциональные институты, сейчас испытывает трудности, поскольку общество раскалывается. Психолог Джонатан Хайдт использует метафору Вавилонской башни, чтобы описать ситуацию: "Что-то пошло ужасно не так, очень внезапно. Мы дезориентированы, не можем говорить на одном языке или признавать одну и ту же истину. Мы отрезаны друг от друга и от прошлого". 36 Однако даже когда люди выражают это чувство всепроникающего недоверия, они также сообщают о значительном страхе перед проблемами, которые могут быть решены только путем коллективных действий, например перед пандемией.

Эксперты сталкиваются с нелегкой борьбой, которая является результатом как реальных институциональных ошибок и неудач, так и стимулируемого усиления недоверия.

Во время COVID-19 институты допускали ошибки как в определении происходящего, так и в том, как они взаимодействовали с общественностью. Но эти ошибки пересекались с другой динамикой: гиперпартийные СМИ-одиночки и вечно обиженные влиятельные лица были активно стимулированы к тому, чтобы принять любую ошибку, какой бы незначительной она ни была, со стороны СМИ или авторитетного лица и использовать ее в своих интересах. Активное подрывание доверия к экспертам и институтам - эта стратегия многих невидимых правителей - оказалась на прибыльной стратегией привлечения и удержания внимания. Партизанские СМИ давно используют такие фразы, как "СМИ вам лгут" и "Эксперты ничего не знают". Сегодня эти фразы звучат повсюду. Динамика пандемии, когда консенсус постоянно менялся вместе с открытием новой информации, предоставила стимулированным влиятельным лицам непрерывный поток возможностей представить СМИ предвзятыми, а экспертов - некомпетентными и представить любые попытки технологических платформ смягчить поток вирусных слухов как вопиющее превышение полномочий.

К сожалению, те, кто пытался дать отпор, обнаружили, что в эпоху социальных медиа игровое поле было далеко не ровным. Стимулы экспертов и влиятельных лиц разошлись за несколько лет до этого; влиятельные лица были продуктом новой экосистемы коммуникации, в то время как эксперты пытались наверстать упущенное.

Перекресток влияния и компетентности

Задолго до пандемии авторитеты завоевывали доверие в определенных нишах, на определенные темы или вокруг определенных личностей - йоги, возможно, или здоровой кухни. Как только COVID-19 начал распространяться, эти отношения стали существовать даже тогда, когда контент влиятельных лиц переключился на комментарии о вирусе. В то время как десятки тысяч людей, возможно, следили за молодой мамой из Instagram за ее рутиной стирки или за велнес-активистом, потому что им была интересна веганская кухня, они также собирались увидеть их мнение о вакцине COVID или о следующих выборах. Влиятельный человек может совершенно ничего не знать об иммунологии, но он знает, какой контент и язык резонирует с его аудиторией (которая, вполне возможно, имеет еще меньше знаний по этой теме).

Кэндис Оуэнс, например, за несколько лет до появления COVID завоевала популярность среди правых политиков как политический комментатор различных культурных войн. В профилях, описывающих ее привлекательность, подчеркивается, как ловко она сочетает политику с культурой и стилем жизни (она садовод!), предлагая советы на каждый день наряду с яростными разоблачениями левых замашек. 37 Но она, несомненно, новичок в медицине. Так почему же ее аудитория из 3,2 миллиона подписчиков в Twitter восприняла ее как более авторитетное мнение, чем мнение ученого Энтони Фаучи, когда она сказала им, что вакцины COVID опасны? Потому что аудитория доверяла ей и не доверяла Фаучи. Это недоверие не совсем случайно - более того, оно намеренно усугубляется. Возможно, она не столько меняет мнение своих последователей, сколько укрепляет их уже сложившиеся убеждения или упрочивает их понимание того, как новый вопрос пересекается с их политической идентичностью; это часто трудно оценить. Но даже в вопросах жизни и смерти подтверждение ваших убеждений лидером общественного мнения, которому вы доверяете, является мощной силой.

Мы используем то, что когнитивист Хьюго Мерсье называет "грубыми признаками", чтобы определить, заслуживает ли человек доверия, например его титул или престижную степень. 38 Некоторые авторитеты внешне выглядят как эксперты: мануальный терапевт может писать "доктор" в своем профиле, когда он кричит в Instagram о вреде химиотерапии. Придется немного покопаться, чтобы понять, что он не является онкологом. Еще один грубый признак - это то, что человек, похоже, подтверждает нашу точку зрения. Последователи мануального терапевта могут не копаться в его документах, если он говорит то, с чем они согласны с самого начала. Если же он позиционирует свои антигеморроидальные аргументы как защиту людей от Большой Фармы, что ж, он разоблачает ложь и борется за маленького человека!

Прямо как в клипе Plandemic.

В откровенном интервью LA Times Микки Уиллис рассказал о том, как появилась Plandemic. Он познакомился с Миковицем за год до этого через общих друзей и был впечатлен. Уиллис рассказал LA Times, что по мере развития пандемии "было так много вещей, которые не сходились", и он связался с Миковиц, чтобы узнать ее мнение. Им двигали опасения по поводу безопасности вакцин (хотя в то время вакцины COVID-19 еще не существовало) и недоверие к фармацевтической промышленности. "Эти опасения, - пишет Times, - он связывает со смертью своего брата от СПИДа и матери от рака, когда ему было 20 лет, которую, по его мнению, ускорили вредные медицинские препараты"." 39 Большинство статей и выступлений Миковица в течение почти десятилетия после опровержения ее статьи и до их беседы были посвящены распространению теории о том, что вакцины вызывают аутизм. Однако Уиллис лично доверял ей и верил в то, что она ему говорила, и "Пландемия" стала результатом этого доверия.

Однако именно талант Уиллиса к рассказу, монтажу и маркетингу, а также сеть друзей и сторонников, оказавших влияние, сделали видео "джаггернаутом". Он и его подопечный предстали в роли хороших коммуникаторов, преследующих интересы общества. 40

Культура социальных сетей поощряет аутентичность. Инфлюенсеры говорят как обычные люди, а не как зашоренные пандиты или элитные ученые. Они передают свои идеи в виде мемов - пять слов поверх фотографии в Instagram, а не пять тысяч в эссе. Они говорят то, о чем думает их аудитория, даже если это неполиткорректно. Они не пытаются говорить от имени всей Америки или всего мира.

Рассмотрим одного из самых успешных авторитетов в мире: подкастера Джо Рогана, аудитория которого насчитывает одиннадцать миллионов слушателей на Spotify, пятнадцать миллионов подписчиков на YouTube и восемнадцать миллионов подписчиков в Instagram. Как и большинство авторитетов, Роган просто говорит то, что у него на уме. Толпы его страстных поклонников ценят эту откровенность. Он приглашает интересных ему людей: в марте 2019 года я был гостем, и мы говорили об Агентстве интернет-исследований и усилиях России по расколу американского общества. 41 Половина его аудитории ненавидела меня, но он был очень дружелюбен и увлекателен, и я увидел в этом возможность достучаться до людей, которые, возможно, не доверяли освещению этой темы в основных СМИ, но слушали наш разговор с открытым сердцем из-за своего уважения к нему.

За годы своего тысячечачасового подкастинга Роган не раз оказывался в центре противоречий. Его бестактные высказывания всплывают на поверхность; иногда он извиняется, иногда объясняется. Несмотря на эти эпизодические взрывы, которые часто приводят к обсуждению в СМИ силы влияния человека с его аудиторией, Роган считает себя артистом. Как он неоднократно выражался, он просто "болван" со своим мнением. 42 В этой роли он свободно рассуждает обо всем, что приходит ему в голову во время трехчасовых бесед со своими гостями: Является ли ивермектин, антипаразитарный дегельминтик, лекарством от COVID? В эпизоде, вышедшем в апреле 2021 года, Роган упоминает врача, который сказал, что он "эффективен на 99 процентов", а затем предлагает обычную фразу: "Но вы не слышите об этом, потому что вы не можете финансировать вакцины, когда это эффективное лечение". Однако далее на сайте следует оговорка: "Я не знаю, прав этот парень или нет. Я просто задаю вопросы" 43 (риторическое выражение "если это правда"). Организации по проверке фактов ответили статьями, в которых попытались разъяснить, что ивермектин на самом деле не является эффективным средством, основанным на наилучших имеющихся данных. Ученые в социальных сетях снова были разочарованы: влиятельный человек с огромным количеством подписчиков прорекламировал сомнительное средство. Подобная картина повторялась по мере того, как Роган все больше сомневался в мейнстримном научном консенсусе относительно COVID-19, часто выступая с гуру и рефлексирующими контраргументами, приглашая в качестве гостей гораздо меньше экспертов в области традиционной медицины.

Но свободный стиль общения Рогана - это то, как люди общаются в реальной жизни и в социальных сетях. Люди сплетничают и строят догадки. Люди делятся слухами. Люди постоянно что-то путают. Когда у вас аудитория более одиннадцати миллионов человек, вы, я бы сказал, обязаны по этическим соображениям стараться правильно излагать потенциально важные вещи. Но зрители слушают Рогана не для того, чтобы услышать литанию отказов от ответственности; им нужен непринужденный разговор между ним и его гостем. Он приглашает влиятельных лиц, политиков, артистов и других людей принять участие в незаписанных, неполированных беседах, давая зрителям привлекательное ощущение присутствия в комнате. Многим благонамеренным авторитетам еще предстоит понять, как добиться такого свободного стиля и при этом оставаться точными.

С другой стороны, эксперты редко общаются с такой убедительной легкостью.

Как отмечает Николс в книге "Смерть экспертизы", эксперты, как правило, осознают объем своих знаний: они знают, когда вопрос выходит за рамки их возможностей, и обычно отказываются высказывать свое мнение, если не уверены в чем-то. Это достойная восхищения черта. Однако в эпоху влиятельных людей нас окружает контент, созданный любым человеком, готовым заявить о себе. Эксперты могут подождать, чтобы убедиться в чем-то, в то время как влиятельные люди используют подход "важно, если это правда". А если это окажется ложью? О. Ну, они просто поделились своим мнением.

Разница в разговорном стиле, использование непринужденной лексики и комментариев "мысли вслух", а также готовность иногда вступать в споры и острить - все это заставляет влиятельных людей звучать искренне и зачастую убедительно. Они звучат как люди, с которыми вы могли бы поговорить в церкви или в баре, в то время как эксперты звучат формально и скованно. Непринужденные крутые ребята против ботаников. Социальные сети созданы для мемов и видео с селфи - это то, что становится вирусным, чем делятся и что видят.

Эксперты обычно стараются передать нюансы: Ну, в некоторых обстоятельствах это может быть правдой, что... Но в мире твитов длиной 280 символов и тридцатисекундных роликов трудно сделать это и при этом остаться интересным. Длинные объяснения могут показаться оправданием или лишить уверенности простого декларативного предложения. Академические и институциональные эксперты обычно публикуют результаты исследований в журналах или отчетах, часто сопровождая их пресс-релизами. СМИ пересказывают их результаты. Однако освещение в СМИ может быть проблематичным: потребность в привлекающих внимание заголовках и кликах может привести к сенсационности, искажающей результаты сложных исследований. Публика, которая часто читает только заголовок, видит такие фразы, как "Ужасающее исследование 46 000 женщин показало, что краска для волос сильно связана с раком", и пропускает все предостережения. 44 Даже незначительные результаты или несовершенные исследования привлекают внимание, если они достаточно сенсационны, что приводит к непреднамеренному распространению дезинформации.

Поскольку они делятся знаниями через этот процесс, опосредованный документами, подавляющее большинство экспертов не имеют такого охвата или резонанса, как влиятельные лица. Большинство людей, имеющих действительно обоснованное и авторитетное мнение об ивермектине, не тратили годы на создание своих подписчиков в Twitter и YouTube; они занимались исследованиями в лаборатории или лечили пациентов. В первые дни существования COVID-19 ученые были сосредоточены на изучении болезни. Они еще не знали, откуда она взялась и как распространяется. Они публиковали результаты исследований в виде препринтов или в медицинских журналах, которые поддерживали быстрое рецензирование. Подавляющее большинство из них не писали по несколько постов в час в Twitter и не делали спекулятивных видеороликов на YouTube.

Но в социальных сетях частые публикации - это ключ к созданию аудитории. Чтобы ваш контент попадал в ленту, нужно потрудиться - как мы уже говорили, алгоритмы поощряют определенные стили постинга. Есть высококлассные объяснители с огромным количеством подписчиков - научные коммуникаторы и врачи, которые создают отличные и информативные видеоролики для публики на YouTube, но они начали делать это задолго до COVID-19. Доктор Михаил Варшавский - "Доктор Майк" - снимает развлекательные видео о здоровье с 2016 года и может похвастаться одиннадцатью миллионами подписчиков на своем канале YouTube, а также еще двумя миллионами подписчиков на TikTok. Он отвечает на сложные вопросы и одновременно является авторитетом и сочувствующим. На данный момент ему также помогает команда продюсеров. Доктор Майк смог использовать свою платформу, чтобы донести информацию о COVID-19 до существующей доверенной аудитории - он даже сделал специальное развенчание Plandemic. Однако у многих других, кто начинал передавать свои знания, была очень маленькая аудитория. Просто раньше они не уделяли такого внимания общению.

За последние несколько лет многие ученые начали вкладывать деньги в присутствие в социальных сетях. Но получение публичной известности, увеличение аудитории Twitter или YouTube не является главным стимулом для экспертов - они не получат гранты или публикации, споря в социальных сетях. Более того, их институты могут предпочесть, чтобы они этого не делали. Как мы обсудим, превращение в публичную фигуру связано с некоторыми реальными компромиссами.

Даже когда эксперты с осторожностью высказывались о масках, потенциальных средствах лечения и распространении болезни, влиятельные люди открыто рассуждали о каждом аспекте COVID. Многие из тех, кто не имел ни малейшего опыта в эпидемиологии или вирусологии (или в Китае, если уж на то пошло), предлагали свои теории - и если у них было много подписчиков, эти теории были замечены. Алгоритмы курирования опирались на популярность, а не на истину. Инфлюенсеры получили десятки тысяч ретвитов и подписчиков на чистых спекуляциях, потому что их подписчики и многие пользователи социальных сетей непрерывно искали информацию о COVID-19 во время судного дня во время блокировки. Как написала Наоми Кляйн в книге "Двойник", "ничто и никогда не было таким жарким, таким потенциально облачным, как COVID-19. Это было глобально. Это было синхронно. Мы были связаны цифровыми технологиями, говорили об одном и том же неделями, месяцами, годами и на одних и тех же глобальных платформах... Эта вирусность в квадрате означала, что если вы выложите правильный контент на пандемическую тему - с правильным сочетанием ключевых слов ("Великая перезагрузка", "ВЭФ", "Билл Гейтс", "фашизм", "Фаучи", "Pfizer") и заголовками в стиле таблоидов ("Лидеры сговорились сделать нас бессильными", "О чем они не хотят, чтобы вы знали", "Билл Гейтс сказал ЧТО?!?") - можно было попасть на цифровой волшебный ковер, по сравнению с которым весь предыдущий опыт вирусности покажется свинцовым. 45 В этом участвовали даже те, кто не был заговорщиком, потому что моменты, когда огромное количество людей обращает внимание на что-то, что можно найти, - это не упускаемые возможности. Вот почему человек, за которым вы сначала следили ради советов по макияжу, с одинаковой уверенностью рассуждает о войне между Россией и Украиной, о вакцинах COVID, а теперь об инфляции в США и конфликте между Израилем и Газой. (К тому времени, когда вы будете читать эту книгу, они будут говорить о чем-то другом.) Они просто делятся своим мнением. Алгоритмы, конечно, вернут им тот контент, который им доступен.