Невозможная любовь

Глава 123

Лёва молчал. Он буравил Евгения злым взглядом.

— Глаза в пол, — ударил его по спине сопровождающий охранник. — Нечего на господ глаза пялить.

— Закончится всё, — пробурчал Лёва охраннику, — я самолично с тобой разберусь. Нашёл мне господ.

Страйк захохотал:

— Боюсь, мальчик, для тебя это никогда не закончится. Потому что никто не имеет права портить моё имущество.

— Лёва, — подошёл к мужчине Женя. — Скажи, что это неправда. Ты же мой друг. Лучший. Единственный. Я верил тебе больше, чем себе. Почему?

— Наивный, — сплюнул Лёва. — Я всю жизнь тобой пользовался. Высокомерный сноб и эгоист.

— Ещё раз плюнешь, — прошипел охранник, — я твоей физиономией все полы протру.

— Почему? — схватил друга за грудки Евгений. — Я не верю, что это из-за зависти.

— Нужен ты мне, чтобы тебе завидовать, — скривил лицо Лёва. — Я ненавижу тебя. Ты у меня Нину увёл.

— Нину? — опешил молодой человек. — Всё это из-за Нины? Если бы ты сказал мне…

— То что? — в упор на него посмотрел Лёва. — Не стал бы с ней встречаться? Бросил бы её? Конечно, великий Евгений Сергеевич только о себе и думает. Куда ему до чувств других. А я любил её. Люблю. И хочу, чтобы она была счастлива. А ты, — дёрнулся мужчина, — оставил её. Связался с нищенкой.

— Лёва, — отшатнулся от него Евгений. — Так это месть? Зато что я расстался с Ниной?

— Да, — оскалился мужчина. — Хотя, вряд ли ты что-нибудь понял.

— Лёва, разве ты не знаешь, что это она меня бросила.

— Она тебя бросила? Она не могла тебя бросить. Ей позарез нужны были твои деньги.

— Дал бы ей денег сам.

— Не мой отец разорил её.

— Я как мог пытался сгладить…

— Сгладить? Да ты должен был осыпать её бриллиантами и целовать её ноги, вымаливая прощение.

— А как же твоя девушка? Она ни в чём не виновата.

— Никто не может заменить Нину. Она само совершенство. А дешёвый суррогат меня не интересует.

— Ты жесток.

— Цель всегда оправдывает средства, которые были затрачены, чтобы достичь её, — захохотал Лёва.

— Достаточно, — оборвал их Борис Игнатьевич. — Уведите, этого.

— Трус ты, Женька, — прохрипел Лёва. — Прячешься за спинами таких же мерзавцев, как и ты сам.

Евгений ничего не ответил, он сел в кресло и схватился руками за голову. Мыслей не было.

Охранник вытащил из кабинета упирающегося и что-то кричащего Лёву.

— Как ты, — перед лицом Евгения возник стеклянный бокал с янтарной жидкостью.

— Нормально, — подобрался молодой человек.

— Выпей, — вздохнул Страйк. — По собственному опыту знаю, помогает. Главное не увлечься и не пристраститься.

— Спасибо, но нет, — ответил Евгений. — Меня дома Галя ждёт.

— Это хорошо, — сел в соседнее кресло Страйк и сам сделал глоток из бокала, — когда тебя кто-то ждёт. Ты молодец, хорошо держишься. Люблю сильных духом.

«Не знаю, как насчёт духа, — думал Женя, — но поджилки у меня трясутся и сердце болит так, будто его вырвали из груди».

— Поезжай, — махнул рукой Страйк. — Я сам разберусь с твоим приятелем.

— Надеюсь, обойдётся без кровопролития, — в глазах молодого человека промелькнул страх за Лёву. — Пусть он и поступил подло, но…

— Евгений, — покачал головой Страйк, — жизнь твоего приятеля мне без надобности. По крайней мере в этот раз. Но это не мешает хорошенько общипать его, чтобы он ещё долго не мог поднять ни голову, ни хвост.

— Спасибо, Борис Игнатьевич, я опять в неоплатном долгу перед вами.

— Никаких долгов, — грустно улыбнулся мужчина. — Я говорил, что мне нравится твои целеустремлённость, упорство и сильный дух. Ты напоминаешь мне мои молодые годы. И я очень хочу, чтобы ты не скатился по наклонной, как это когда-то сделал я. Поэтому поезжай домой к своей любимой, а мне позволь решить эту проблему. Позволь мне отыграть свою роль Злого Серого Волка.

Евгений распрощался с Борисом Игнатьевичем и на такси поехал на свою квартиру. Мрачные мысли наползали, терзая сердце и душу молодого человека. Он вновь и вновь думал над словами Страйка о том, как важно не озлобиться и не скатиться на самое дно.

«Галочка, — улыбнулся он, — она моё сердце, мой якорь, моя жизнь», — когда вышел из такси и заметил, что в окнах его квартиры горит свет.

«Ждёт», — стало тепло на его душе.