Нейро-панк (СИ)

ГЛАВА 3

Записка Бароссы не содержала в себе ничего лишнего, в этом Соломон убедился еще раз, повторно рассмотрев ее в своем кабинете. Один лишь адрес, и только-то. Ни имени, ни даже инициалов. И, уж конечно, никакой информации, способной намекнуть на то, каким образом этот человек может помочь следствию в деле Эмпирея Тодда.

Соломон машинально начертал на бумажке ставшие уже знакомыми четыре «В» и стал их разглядывать. Воры-Враги-Вымогатели-Вандалы молча смотрели на него в ответ, оставаясь безжизненными черными символами на плоской бумаге. Никаких ассоциаций они не несли и, сколько ни вглядывался в них Соломон, ни за одной из этих букв не обнаруживалось подсказки или намека.

Обычные воры никогда не обчищают человека до нитки. Врагов у Эмпирея Тодда, как он считал, не было. Вымогатели не пытались с ним связаться. Значит, все-таки вандалы? Полу-мифические нейро-хулиганы, находящие удовольствие в том, чтоб сыграть над ничего не подозревающим человеком злую шутку? А может, вовсе и не шутку, кто их поймет. Может, эта наглая и даже циничная кража рождена вовсе не желанием похихикать над потерявшим свои привычки человеком, может, это вполне злонамеренный и враждебный акт…

Ничего, до вандалов мы еще доберемся, подумал Соломон, бумажка Бароссы пойдет в дело в самом скором времени. Пока же не лишним будет удостовериться в том, что с трех остальных «В» снято подозрение и он, детектив Соломон Пять, не идет от безысходности стезей ловли призраков. Иногда у него возникало подозрение, что какая-то часть «Бейли» склонна к ловле котов в темной комнате.

Соломон снял трубку телефона, приятно и остро пахнущую пластмассой.

- Телефонист тридцать четыре, - тут же отозвалась она хрипловатым женским голосом, - Слушаю вас.

- Детектив Соломон Пять, девятый отдел. Внутригородской звонок, пожалуйста.

- Аппаратура готова, детектив Пять. Пожалуйста, сообщите номер или название вызываемого абонента.

- Мафия, - кратко сказал Соломон, - Акционерное общество «Мафия».

- Подождите, пожалуйста, идет вызов.

Прошло всего секунд десять или двенадцать, которых хватило Соломону, чтоб поудобнее устроиться тощими ягодицами на рабочем столе.

- Связь установлена, - возвестила трубка, - Как вас представить?

- Детектив Пять, к уполномоченному отделения мафии в Фуджитсу, по вопросу кражи нейро-софта.

- Связь установлена, - еще раз повторила трубка и негромко щелкнула.

В следующий раз, когда она заговорила, голос ее был мужским, звучным и тоже немного хрипловатым, но, безусловно, мелодичным. Соломон рефлекторно определил несвойственный для Фуджитсу акцент, легкий и какой-то певучий, точно его собеседник не произносил слова, а пытался их напевать.

- Добрый день, детектив Пять. С вами говорит Франчезко Пацци, региональный вице-капореджиме Акционерного Общества «Мафия». Чем могу быть вам полезен?

Это было неплохое начало. Соломон был уверен, что звонок примет какой-нибудь младший менеджер по делам проституции и уличных краж или и вовсе специалист из сектора подпольного игорного бизнеса. «Мафия» часто испытывала кадровый голод, особенно в Фуджитсу, население которого давно перевалило за отметку в десять миллионов. Попасть на сведущего специалиста – это было удачей.

- Здравствуйте, господин Пацци, - сказал он в трубку, вежливо, но сухо, как и полагается детективу, вынужденного общаться с представителем преступного мира. Впрочем, сухости было отмерено нужное количество, без лишнего. В конце концов, разговор – всего лишь обмен информацией между двумя деловыми людьми. Оба из которых определенно являются специалистами в своем деле, - Я расследую дело о краже нейро-софта в Фуджитсу. Очень крупной краже.

- Кража нейро-софта – это очень плохо, - сказала трубка с таким глубоким сочувствием, которое выдавало установку дорогого и качественного нейро-модуля, может быть даже «Святого Иоанна», - Мы в «Мафии» очень негативно относимся к подобного рода преступлениям. Есть в них что-то низменное, согласитесь, что-то порочное…

- Но все же занимаетесь кражами подобного рода? – уточнил Соломон. Сухости в этой фразе было на одну песчинку больше. И чуткий слух регионального вице-капореджиме не мог этого не отметить.

- Си, сеньор, занимаемся, - вздохнул Франчезко Пацци с искренним огорчением человека, которому приходится признать в высшей мере прискорбный, но очевидный факт, - АО «Мафия» занимается шестьюдесятью восемью направлениями криминальной деятельности и еще семью, признанными криминальными только в Фуджитсу. Кража нейро-софта является одним из видов нашей уставной деятельности.

Сколько же этот парень тратит на нейро-софт?.. Соломон ощутил глухое раздражение. Он со своим старомодным «Бейли», с недорогими и давно непопулярными нейро-модулями едва ли мог составить конкуренцию этому лощеному типу в шитом на заказ в самом Феррари – можно не сомневаться! – костюме. Он вдруг почувствовал, что не просто его нейро-софт устарел, а сам он устарел, и с трудом уже поспевает за молодыми и резвыми ребятами. За стремительными и хищными бизнес-акулами нового поколения. Ощущение это было мимолетным, но досадным. Соломон лишь понадеялся на то, что старенький телефон не донесет до абонента скрип зубов.

- Кто-то обчистил одного парня из Фуджитсу. Снял с него все модули и базовую модель.

- Быть того не может! – изумленно воскликнула трубка, не теряя мелодичности голоса, - Все модули?

- Все до единого. Полторы сотни с лишним. Думаю, вы представляете, какое это потрясение для жертвы.

- Великий Макаронный Монстр и Томатная Дева! – Франчезко Пацци всплеснул руками. Этого Соломон, конечно, видеть не мог, но почему-то почувствовал на расстоянии, - Невообразимо! Каким подлецом надо быть, чтобы пойти на такое!.. Могу вас заверить, детектив Пять, наша организация выступает решительно против подобных действий, ее принципы…

Парень умел заливать. А он, детектив Соломон Пять, умел обрывать таких парней и выбивать из них то, что ему нужно.

- О принципах вашей организации поговорим в следующий раз, господин Пацци. Пока же меня интересует, не был ли пострадавший связан с «Мафией».

- Назовите его имя, - покорно сказал тот, - И я тотчас проверю нашу служебную картотеку.

- Эмпирей Тодд.

- Минуточку, детектив, проверяю.

Соломон слышал шелест бумаги на том конце провода. Судя по всему, господин Пацци в данный момент рылся холеными проворными пальцами в своем бюро, перебирая тысячи бумажных карт. Транс-Пол несколькими годами ранее получил разрешение на создание отдела автоматизации, в котором работала дюжина проворных девушек, способных в считанные минуты просмотреть несколько шкафов с папками и выдать нужную, но «Мафия» всегда была консервативна в некоторых вопросах.

- Алло, детектив. Вы слушаете? Я проверил нашу базу данных потерпевших за этот месяц, человек с таким именем здесь не значится. И я могу вас заверить в том, что Эмпирей Тодд никогда не становился потерпевшим по любому из шестидесяти восьми криминальных преступлений и еще семи…

- Ладно. Понял. Значит, это не ваша контора его обчистила? Тогда, может, кто-то из нелегальных преступников?

Господин Пацци поперхнулся от возмущения.

- Детектив Пять! Наша организация очень серьезно относится к подобному и постоянно борется с наличием в Фуджитсу нелегальных преступников. Все наши работники состоят на учете, проходят аттестационные мероприятия и действуют на основании принципа детальнейшей отчетности! Конечно, в городе существует некоторое количество незарегистрированных преступников, которые до сих пор остаются пятном на нашей репутации, но позвольте заметить, что подобное преступление, требующее хорошей профессиональной подготовки, им явно не по зубам!

Это он знал и сам. Но иногда надо немного нажать на человека, чтобы проверить, не утаивает ли он что-нибудь. Но в случае с господином Пацци это, несомненно, было пустой тратой времени – менеджеры его уровня обладают высочайшей психологической защитой и соответствующим нейро-софтом. Господин Пацци не выказывал желания увиливать, льстить или проявлять неуважение к Транс-Полу, напротив, он был полон сочувствия и едва ли не благоговейного почтения, словно имел счастье общаться не с простым детективом, а с премьер-министром Азуса. Скользкая рыбешка, прижать которую не так-то просто.

Соломон опять подумал о том, что его «Бейли» безапелляционно устарел. Для борьбы с подобными скользкими рыбешками нужны другие люди с софтом последнего поколения. Решительные, даже дерзкие, юркие как пираньи, со стальной хваткой… Старая дворняга «Бейли» выглядит анахронизмом по сравнению с ними. С другой стороны, у старой школы есть свои достоинства…

- Благодарю за информацию, господин Пацци, она должна помочь следствию.

- С превеликим удовольствием, детектив Пять, - невидимый собеседник мягко улыбнулся, и ощущение этой улыбки каким-то образом передалось по телефонному проводу, даже в ухе защекотало, - В любой момент всегда готов оказать Транс-Полу и его представителям любую посильную помощь, от своего лица и лица организации, которую я представляю.

Соломон оскалился – как пес, которого мягко хлопнули по носу.

- Не разбейтесь там от старания, - процедил он в трубку, борясь с желанием нарочито грубо вернуть ее на рычаг, - Может, «Мафия» может обеспечить вам шикарный офис, дорогой костюм и полный набор элитного нейро-софта, но вы зря думаете, что с Транс-Полом можно заигрывать. В конце концов, вы всего лишь преступник!

Господин Пацци не обиделся, но огорчился. И огорчение это звучало в его голосе столь явственно, что делалось даже неловко.

- Детектив Пять, вы зря подозреваете меня в неискренности. Я действительно очень хочу вам помочь. Как вы, конечно, знаете, залог развития любой крупной корпорации – это общение и сотрудничество. А наша корпорация – одна из самых древнейших на континенте. Мы действительно стремимся к тому, чтоб сотрудничать с другими организациями и черпать в этом сотрудничестве двухстороннюю выгоду. Старые времена затворничества и намеренного ограничения давно проявили свою неэффективность. Только развитие, только совместный…

- Между прочим, всего два века назад ваша корпорация была не более, чем бандой преступников, которые уклонялись от любых контактов с законом.

- Новые времена требуют новых решений, - мягко сказал Пацци, кажется, опять улыбаясь, - Двести лет назад и Фуджитсу был не более, чем заштатной компанией. А теперь это – десятимиллионное государство.

Больше говорить было не о чем.

- Прощайте, господин Пацци.

- Всего доброго, детектив Пять. Обращайтесь, если возникнет потребность.

Соломон вернул телефонную трубку на место и потер ухо. Этот парень из «Мафии» и в самом деле скользкий, как кусок просроченного тофу, но надо признать очевидное – едва ли он скрывает от Транс-Пола информацию о таинственном похитителе. Скорее всего, похититель и в самом деле не имеет отношения к их организации и не состоит в штате. Еще хуже. Опытный и умелый преступник, действующий сам по себе. От таких часто бывают проблемы. И едва ли это обрадует господина Эмпирея Тодда.

- Одиночка… - пробормотал Соломон, разглядывая проклятые четыре «В», - Что ж, это вполне вероятно. Человек, готовый на самые дерзкие преступления, вполне может действовать самостоятельно, не решаясь довериться кому-либо.

Нейро-вандалы часто работают небольшими организованными группами или поодиночке. Значит, все-таки…

Соломон аккуратно сложил листик Бароссы и засунул в жилетный карман. Судя по адресу, таинственный информатор проживает на севере Фуджитсу, в районе старой многоэтажной застройки. Пора выяснить, чем он может быть полезен Транс-Полу и детективу Пять.

Из сейфа Соломон, поморщившись от затхлого, проникнутого ржавчиной, воздуха, достал револьвер. Покрутив в руках, сунул в кобуру. Следом за револьвером последовал небольшой металлический предмет, удивительно увесистый для своих габаритов – его Соломон положил в карман пиджака. На вешалке висел плащ из нано-твида, его старый спутник по Фуджитсу. Потрепанный, непоправимо потерявший всякую связь с модой еще десятилетием раньше, но еще любимый. Соломон натянул его и, бросив последний взгляд на четыре невозмутимые «В», вышел из кабинета. Пора было заняться делом по-настоящему.

Из шеренги припаркованных возле участка Транс-Пола автомобилей «Лексус-Москвич» Соломона выделялся, как бык из табуна разномастных лошадей. Полторы тонны металла, дерева и пластика дремали на солнце, терпеливо ожидая, когда прикосновение хозяйской руки пробудит в глубине них грозно рычащего дракона. Дракон был старенький и чаще перхал, чем рычал, но Соломон все равно любил его. «Лексус-Москвич» не был грациозен или изящен, он был массивным, большим и неповоротливым. Но Соломон не собирался с ним расставаться.

Даже когда Анна всерьез потребовала от него «заменить эту рухлядь», он проявил несгибаемое упрямство, которое часто применял по службе, но очень изредка - дома. Может, автомобиль и старый, потрепан сверх меры и давно утратил блеск лакированных бортов, он, Соломон Пять, будет ездить на нем до тех пор, пока тот может передвигаться. И никаких вариантов замены рассматривать не хочет.

«Ты просто любишь старые вещи, - бросила ему тогда Анна с досадой, - Это все твой проклятый «Бейли»! Он заставляет тебя любить всякое старье!»

«Не говори глупостей, - ответил он ей, - Я знаю свою нейро-модель до мелочей и читал спецификацию. Любовь к старью за ней не значится».

«У многих моделей есть недокументированные особенности, и ты прекрасно это знаешь!»

Конечно, он знал. Но сдаваться не хотел. К некоторым вещам привыкаешь так же, как к своим собственным привычкам. И тогда становится очень сложно отделить себя от них. Анна, кажется, поняла это – и бросила свои попытки отправить «Лексус-Москвич» на свалку.

Соломон вывел чихающий со сна автомобиль с территории служебной стоянки и заставил его влиться в поток прочих машин. Движение было плотным, как всегда в Фуджитсу в послеобеденный час, но это Соломона не раздражало – он привык доверять управление рефлексам, позволив мозгу обрабатывать крутящуюся в подкорке информацию. К городским пейзажам он давно привык настолько, что не обращал на них внимания. Мимо скользили многоэтажные обелиски серого камня, неуместно-торжественные, даже чопорные – точь-в-точь высокородные гости на званом обеде. Постные лица ухоженных фасадов, заваленные хламом задворки, теплые огоньки осеннего солнца, прыгающие в окнах. «Это их город, - подумал Соломон, рассеянно разглядывая нависающие над ним дома, - Город больших серых камней, которые родились в нем и будут жить до тех пор, пока не погаснут звезды. А мы, люди, вроде паразитов на них. Копошимся, ведем свою невидимую жизнь в недрах бетона и камня, куда-то бежим, крошечные создания, чего-то хотим…».

Людей на улицах, действительно, почти не было. Самый центр Фуджитсу, кому охота дышать выхлопными газами?.. Тем больше он удивился, увидев на тротуаре человеческую фигуру с мятым бумажным транспарантом над головой. Надпись показалась знакомой – неровные прыгающие буквы возвещали о том, что гетеросексуалы не хуже гомосексуалов. Ах да, этого парня он видел из кабинета Бароссы. Чертовски настойчивый тип, вроде бы. Что ж, значит, время оказать Бароссе ответную услугу.

«Лексус-Москвич», скрипнув тормозами, остановился напротив митингующего. Соломон опустил стекло, чтобы лучше видеть этого человека, но ничего необычного или заслуживающего внимания не обнаружил. Одежда потрепана и грязна, как у бродяги, волосы торчат в разные стороны засаленными клочьями, взгляд – мутный и тревожный. Типичный бродяга, еще не успевший спиться, но сделавший для этого первые и решительные шаги. От таких редко бывают серьезные проблемы, но и терпеть их рядом с собой неприятно.

- Эй! Ты! – Соломон махнул человеку рукой, - Подойди сюда!

Есть интонации, которым невозможно не подчиниться. И многими из них Соломон владел в совершенстве.

Человек покорно подошел, комкая в руках транспарант, но без особой поспешности, поглядывая на автомобиль настороженным взглядом. Сопровождавший его запах подсказал Соломону все то, о чем он догадывался, но чего знать не стремился.

- Чего вам?

- Пикетируешь?

- А то не видишь!

- Я детектив Транс-Пола, приятель, - сказал Соломон тем голосом, который предназначен для общения с шумными подростками и злыми собаками, - А ты за свой пикет сейчас загремишь на восемь суток. Понял?

Бродяга мотнул головой.

- Мое право как гражданина!

Как же они все любят эту формулировку… И как мало понимает ее действительный смысл.

- Сейчас я отправлю тебя подучить права, если сам не уйдешь. Твой плакат оскорбляет чувства гомосексуалов. И по законам Фуджитсу это достаточно серьезное преступление.

- Это чем же он их оскорбляет? – бродяга тряхнул своим плакатом, - Тем, что кто-то может быть не хуже них? Это же как получается? Я – гетеросексуал!

Соломон пожал плечами.

- Я тоже, но что с того?

- Тогда почему ты выгораживаешь их? Что за любовь у вас, ищеек, такая к гомосексуалам?

Если этот парень пытался его спровоцировать, то напрасно терял время. Может, он и рассчитывал на то, что детектив сейчас врежет ему по уху и тем самым докажет несправедливость мира, в котором гетеросексуалы поставлены в угнетенное положение. Таких лучше всего бить их же оружием.

- Мы соблюдаем их права, только и всего. Законом им гарантировано право на защиту и равенство со всеми прочими гражданами.

- Равенство! – бродяга торжествующе хмыкнул, - Равенство! Так что ж это за равенство такое, если мы, выходит, хуже них? Напишешь, что не хуже – так тут же дубинкой по спине… Выходит, что никакое это не равенство.

Соломон мысленно вздохнул. Он рассчитывал на быструю победу, подкрепленную ледяным взглядом и парой незначительных угроз. Но бродяга оказался подкован и, кажется, нахватался кое-где умных слов. Конечно, проще всего плюнуть и ехать своей дорогой. У него достаточно дел, чтоб в придачу заниматься воспитанием бродяг. Но раз уж ввязался в этот глупый спор…

- Это называется дуализм правовой нормы, - спокойно пояснил Соломон через окно, - И это проходят в школьной программе. Как ты знаешь, гомосексуалы были самой притесняемой категорией людей в старые времена. Им не давали устраиваться на работу, жениться, получать образование… В течение долгих столетий человечество целенаправленно унижало их, отказываясь считать полноценными гражданами. Поэтому в конце двадцатого века и возник дуализм правовой нормы. Гомосексуалам, чтоб компенсировать все, через что им пришлось пройти, дали льготы. На обучение, на трудоустройство, на кредиты, на социальные программы, политическую деятельность, службу в армии…

- Все вы шпарите, как по-писанному, - буркнул бродяга, - Как будто с одного листка читаете… Дуализм, льготы… Скажите сразу – эти сукины дети, эти гомосексуалы, получили право вперед прочих получать все, что им заблагорассудится. Хочешь устроиться на работу – предпочтение им. Стоишь в очереди в магазине – пропусти гомосексуала…

- В этом и заключается дуализм, - терпеливо сказал Соломон, борясь с желанием закрыть окно и отъехать, - Они как бы равны в правах вместе с обычными гражданами, но в то же время находятся на особом, так сказать, счету. Понимаешь, старик?

- Так значит, они считаются лучше прочего люда?

- Не лучше, а… - вот же проклятый бродяга, прицепился, как блоха!- Просто закон компенсирует им те лишения, которые им пришлось пережить в прошлом. Поэтому гомосексуал по определению заслуживает социальной защиты и уважения его прав в первую очередь. Поэтому у нас есть льготные магазины для гомосексуалов и специальные университеты, а еще мы раз в год проводим Парад Терпимости…

- Неравные среди равных, - непонятно сказал бродяга и засмеялся противным глухим смехом, - И все дружно в борьбе за равенство. А известно ли вам, детектив, что гомосексуалов в Фуджитсу нет?

Соломон погрозил ему сквозь открытое окно пальцем. Получилось весомо.

- Полегче, старик. За отрицание гомосексуализма можно угодить за решетку года на три…

- А к дьяволу ваше отрицание! По переписи трехлетней давности в Фуджитсу не проживает ни одного гомосексуала!

- И что же? – Соломон нахмурился, ожидая очередной бестактности. И она, конечно, последовала.

- Так для кого стараетесь? Для кого льготные магазины стоят? А? Кому вы все это?.. Гомосексуалов нет, но парады, понимаешь, маршируют… Это для чего?

- Гомосексуалы есть, - сказал Соломон, едва сдерживаясь, - Просто в какой-то момент они стали массово ставить себе нейро-блоки для смены сексуальных предпочтений. По проведенным социологическим исследованиям, гетеросекусал испытывает меньше стрессовых ситуаций, чем гомосексуал, и гарантированные законом льготы не всегда помогают. Кроме того, проще реализовать право деторождения и…

- Вот! – бродяга стукнул сухим грязным кулаком по дверце «Лексуса-Москвича», - Вот оно как! Не осталось их! Все на баб перешли, как выбор появился!

«Ловкий подлец, - подумал Соломон со злостью, - И удивительно наглый. Надо было сразу наряд вызывать и тащить куда надо, а то на тебе, в увещевателя поиграть решил, отдувайся теперь…»

- Нейро-модуль позволяет меня сексуальную ориентацию, - сказал он вслух, все еще удерживая себя в рамках вежливости, - Ведь ориентация складывается из психологических факторов, которые можно подвергать коррекции. Многие гомосексуалы сделали выбор и, фактически, стали играть роль гетеросексуалов.

- Так чем же они тогда от нас отличаются?

- Тем, что на самом деле они гомосексуалы, черт возьми!

- Но любят женщин?

- Да неважно, кого любят! Они – гомосексуалы и закон обязан их защищать!

- Даже если они сами не считают себя гомосексуалами?

- Какая разница, кем они себя считают? Закон обязан защищать их – и он их защищает!

- Но разве эти люди не сделали свой осознанный выбор? Почему закон не может уважать их выбор?

- Да потому что закону нет дела до их выбора. Они будут защищены, хотят они того или нет!

- Безумие… - пробормотал бродяга, опуская транспарант, - Безумная страна и безумные люди. Эта нейро-дурь всех вас свела с ума.

- Двигай! – приказал ему Соломон раздраженно, окончательно теряя интерес к глупому спору, - И если через десять секунд ты будешь еще тут, отправишься отдыхать в подвал. На восемь суток! И тебе же будет лучше, если я тебя ни разу не увижу, понял?

- Не понял, - пробормотал бродяга, теряя запал, - Но это ничего. Я не понимаю в этом мире стольких вещей, одной больше, одной меньше… Подумать только… Ладно, эй! Иду уже.

Бродяга побрел по улице, прижимая транспарант к боку. Соломон некоторое время смотрел ему вслед, чувствуя, как медленно тают в крови крупинки злости – точно сахар в горячем растворимом кофе.

«Прекрати, - сказал он сам себе, закрывая окно и кладя руки на теплое рулевое колесо, - Этот старик просто беден и не может позволить себе нейро-софт. Как он назвал его?.. Нейро-дурь? Хорошо сказано, надо будет рассказать Бароссе при случае… Да, конечно, просто бедность. Не будь он так беден, он смог бы купить себе модуль «Вселенское прощение» или что-то менее современное и подешевле. И проблема гомосексуалов перестала бы его волновать раз и навсегда».

Какая-то часть сознания Соломона указала ему на мелкое недоразумение, допущенное в рассуждениях. То ли это был всегда бдительный «Бейли», то ли он сам. Ведь что получается… Если гомосексуал остается гомосексуалом даже с нейро-коррекцией, то и этот бедолага навсегда останется ненавистником гомосексуалов, просто ненависть эта навеки останется в подавленной, сокрытой от всех, форме.

Соломон на мгновенье закрыл глаза – ему показалось, что он оказался в галерее, полной кривых зеркал, отражающих друг друга. Искаженные отражения поплыли друг сквозь друга, на миг смешались и породили что-то запутанное, непонятное, да и жутковатое.

Соломон тряхнул головой, выгоняя из нее неуместный морок. И мягко нажал на акселератор. «Лексус-Москвич», неуверенно рыкнув мотором, пришел в движение и тяжелым неповоротливым хищником устремился вперед, в каменный лабиринт Фуджитсу, свою естественную среду обитания.