Нейтралы

Первый курс

Купе мне понравилось. В первую очередь своей пустотой.

За прошедшие восемь месяцев я не раз возвращался к тому разговору, очень уж многое после него изменилось. Думал, вспоминал, анализировал. Больше всего меня тогда поразило и, что уж там, заставило напрячься, как леди со мной говорила – как со взрослым. Не сюсюкала, не подбирала слова попроще, спокойно объясняла причины принятых решений. Она четко понимала, что перед ней сидит полноценная, сформировавшаяся личность, и действовала соответствующе.

Хочется верить, вселенцем она меня не считает, потому что согласно универсалу от тысяча сто пятого года таких сжигают. Да и вряд ли меня можно назвать вселенцем, тут больше подходит слово реинкарнация. У рода есть деловые интересы в Индии и Китае, так что по теории перерождения души литературы в поместье много.

Тогда я решил – положительных сторон в предложении ехать в Хогвартс больше, чем отрицательных. Собственно, минус только один, да и тот сомнительный. Если бы Распределяющая Шляпа читала мысли юных учеников, представители старых родов давно бы снесли школу до основания, наплевав на последствия. Нет, артефакт смотрит эмоциональный фон и структуру личности, не более.

Зато достоинств у школьной учебы намного больше. При всём уважении к соклановцам, они не являются профессиональными педагогами. Да, учеников у них меньше, чем у профессуры Хогвартса, подход более индивидуальный, но и опыта тоже меньше. Равно как и учебников, пособий, прочих ресурсов и возможностей мотивировать. Придется трудновато в том плане, что помимо хогвартской программы параллельно буду заниматься по маггловской и выполнять задания родичей… Не сахарный, не растаю. Собственно, время до отъезда по большей части тратилось на общение с клановыми учителями, пытавшимися рассказать как можно больше о внутренней традиции.

Занимались не только магией. Каждый вечер ко мне подходил кто-то из взрослых, садился рядышком и начинал рассказывать о клане. О растущих в теплицах растениях и о том, кому продается урожай. О сборщиках трав, уходящих в окрестный лес, какие опасности их подстерегают и как с этими опасностями борются. О страховой фирме в обычном мире, чьи десять процентов акций принадлежат Стивенсам. Объяснили про разделение функций – американская и французская ветви занимаются добычей капитала, сильнейшие маги живут в Британии. Информация по каким конкретно областям искусства особенно интересна. Почему в роду полно анимагов – и почему только один из них официально зарегистрирован.

Да, задач мне не ставили. Зато очень подробно объясняли, в чем род видит свою выгоду и как действовать в тех или иных случаях.

Напоследок надо сказать, что чуть заметно изменилось отношение. И ко мне, и, в меньшей степени, к матери. Учеба в школах, как уже было сказано, дорогое удовольствие, выпускники в клане на особом счету и почти все принадлежат к правящей верхушке. Поэтому задирать меня стали меньше, а потенциальных подруг у матери ни с того ни с сего прибавилось.

И вот я еду в Хогвартс. Закинул шмотки в купе, прилепил на дверь печать с отвлечением внимания (подарок вернувшегося из Китая родича) и вышел на перрон, морально готовый к заливанию соплями и слёзами. Процесс прощания обещал стать непростым.

— Познакомился с кем-нибудь? – первым делом спросила мама.

— До отбытия ещё час. Там нет никого.

Судя по выражению глаз Кеннера, он явно хотел сказать нечто вроде «могли бы и позже выйти», но хватило ума промолчать.

— Обязательно напиши, куда поступишь.

— Хорошо.

— Веди себя прилично, не издевайся над окружающими.

— Я не издеваюсь.

— То есть как не издеваешься? Ты назвал Майкла куском идиота! Зачем ты обидел бедного мальчика?!

— А почему «кусок идиота»? – оживился дядюшка. – Почему не просто идиот?

— Не заслужил.

Илона отвернулась, скрывая улыбку.

— Ради Мерлина, веди себя в школе прилично, — молитвенно сложила руки перед грудью мать. – Нарвешься ведь.

— Не волнуйся, на Рейвенкло лёгкая социофобия считается нормой, — обнадёжил я родительницу. – Там к разным закидонам привычны.

— Ты уж постарайся, — вразнобой, но дружно выдохнули трое сопровождающих.

Магглорожденный может выбирать любой Дом, чистокровный своим выбором показывает позицию семьи. Так сложилось. К представителю не самого малого клана, впервые за века поступающего в Хогвартс, будет приковано особое внимание. Гриффиндор и Слизерин отпадают по политическим мотивам, по этому поводу даже леди Маргарет высказалась, что, дескать, чем туда, лучше никуда. Клятвенно пообещал, что ни зеленого, ни красного цветов на галстуке не допущу, иначе мог бы и не поехать. Барсучий дом хорош в том плане, что издавна служит опорой и пристанищем выходцам из семей, не слишком сильных в одиночку, зато крепко держащихся друг за дружку и спаянных многочисленными перекрестными браками. Там учатся наши хорошие соседи Хопкинсы, туда же поступают дети торговых партнеров Эпплби, так что завязки уже есть.

Больше всего меня привлекает Рейвенкло. Факультет, известный своей отстраненностью от политики и тотальным погружением в науку. Там мои странности не будут выделяться, там никого не удивят нестандартные магические практики и нежелание участвовать в школьной жизни. Рейвенкловцы известны игнорированием законов, ограничивающих темную магию, тесными связями в Гильдиях и более дружественным, по сравнению с другими факультетами, отношением к чужакам. Там предпочитают учиться смески людей с иными расами, дети мигрантов, да и магглорожденные устраиваются неплохо. Так неужто мне местечка не найдётся?

— Сегодня письма не ждите, отправлю завтра. Мне ещё совятню искать.

— У старших спросишь.

— Само собой.

— Про Поттера напиши, — попросил Кеннер. – Какой он хоть? А то столько всяких баек ходит…

— Поттер? – тихо, с вопросительной интонацией повторила Илона.

— Мальчик, от которого, по мнению наших политиков, отразилась Авада в Неназываемого, – ёмко пояснил ей муж.

— Разве это была не операция вашего аврората? Что-то такое вспоминаю…

— Там три версии событий: официальная, неофициальная и для внешнего пользования. Про авроров – это третья, я тебе дома подробнее расскажу.

— Ужасы какие!

— Курицу с рисом я наверх положила, чтобы всю съел, — всякие мелочи маму не интересовали, она была сосредоточена на по-настоящему важных вещах. – В замке, мне говорили, холодно, поэтому одевайся тепло.

У любой выдержки есть предел.

— Мам, хватит уже, я всё понял. Действительно понял, да. Не надо мне повторять. Лучше вон на ту даму посмотри, зацени платьице.

— Это леди Макмиллан, Райли, побольше уважения в голосе.

— Уже молчу. А это там не Янги стоят?

— Пойду, поздороваюсь, — тут же воспользовался подходящим случаем улизнуть Кеннер.

Вокзал заполнялся народом, знакомые, смутно знакомые и совсем не знакомые маги проходили мимо, здоровались, ругались, обменивались приветствиями и оскорблениями. Население магической Британии не особо велико. Кто-то ведет активную социальную жизнь и потому известен сильнее, другие предпочитают затворничать и редко выбираются в свет, только по особым случаям. На ярмарку или чтобы ребенка в Хогвартс отправить. В результате о практически каждом встреченном маге я мог сказать хотя бы пару слов (пусть в лицо знал немногих), если не о нём лично, то о его родственниках. Не удивительно, что репутация семьи имеет колоссальное значение.

Исключение из правила составляют магглорожденные. Они и в толпе выделяются, не столько одеждой, сколько невнятным ощущением чуждости, не-принадлежности к общности магов. Ничего, Хогвартс их переделает под правильную матрицу.

Короче говоря, родичи не просто стояли и давали напутствие отъезжающему в школу пацану. Они раскланивались с соседями и коллегами, договаривались о всяких мелочах, интересовались здоровьем общих знакомых – словом, демонстрировали себя окружающим. Уверен, к вечеру многие будут знать, что род Стивенсов отправил своего представителя в Хогвартс, и сделают из этого какие-то выводы. Вроде бы мелочь, но из таких мелочей складывается общество и статус рода в нём.

К счастью, всё имеет свой конец. Как бы хорошо я ни относился к родственникам, прощание несколько затянулось и мамины причитания успели надоесть, поэтому сигнал об отбытии я воспринял с изрядным облегчением. Никогда не любил прощаться. Чего время тянуть, нервы мотать? Встал, сказал «до свиданья» и пошел своей дорогой, так будет лучше. Поэтому я обнял всех напоследок, снова пообещал писать и полез внутрь вагона, протискиваясь сквозь толпу гомонящих детишек.

Как ни странно, в купе уже кто-то сидел.

— Извини, — без особого раскаяния пожал плечами высокий худой мальчишка с русыми волосами до плеч. – Остальные купе заняты, а в другой вагон идти не хочу. Джеймс Фриз.

— Ладно, чего уж там. Райли Стивенс.

— Интересная у тебя закрывашка. Что-то с Дальнего Востока?

— Дядя из Китая привез. Ты как её прошел?

— Защита от постороннего влияния хорошая. Дед артефакторикой балуется, сделал мне индивидуальную подборку.

Про Фризов я ничего не слышал, но сразу можно сказать, что род у парня старый. Может, мигранты какие, может, отшельники – не новички точно. Защищающие от ментального воздействия комплекты влияют на психику, поэтому на детей их стараются не цеплять, ждут начала полового созревания. Либо создают с учетом личных особенностей, причем стоит такая работа дорого, ведь мастер должен разбираться в артефакторике, менталистике, да ещё и ребенка хорошо знать. В молодых семьях такое сочетание встречается редко.

Плюсом в копилку идёт тот факт, что в магическом мире считается хорошим тоном при знакомстве сообщить о себе и своей семье какие-нибудь сведения. Так сказать, обозначить, кто ты есть и на что претендуешь.

— Завидую. Мы-то больше по чарам и трансфигурации.

Дверь сзади внезапно отъехала в сторону, вынуждая меня рефлекторно отшатнуться. В проеме стоял низенький пухлый пацан, с упрямо сжатыми губами исподлобья зыркнувший на нас.

— Здравствуйте. Фрай Таулер. Свободно?

Я только вздохнул.

— Свободно. Райли Стивенс, это Джеймс Фриз. У тебя тоже индивидуалка стоит?

— Что? – моргнул пухлик.

— Сквозь печать ты как прошел?

— Какую печать?

— Вот эту.

Таулер чуть отодвинулся и осторожно осмотрел сунутую ему под нос бумажку.

— Не заметил. А это что?

— Предполагается, что она сделает дверь менее заметной для магов.

— Извините, — внезапно смутился парень. – Я со старшими поругался и не смотрел, куда иду. Извините.

Запал прошел, и сейчас Фрай не походил на молодого рассерженного бычка, готового поддеть кого попало на рога. Обычный пацан из породы «бабушкиных любимцев», слегка затюканный и не слегка откормленный. Один из его кузенов учился на Гриффиндоре, отношения у них были не очень хорошие, поэтому они уже успели поцапаться и Фрай, изначально сидевший вместе с родичем, ушел к нам. Традиционно новичкам отдавали под посадку последние два вагона, хотя те, кто нацелился на конкретный дом, садился к будущим со-факультетникам. Первые два вагона негласно… впрочем, и гласно тоже – обивка там красная с золотом… Так вот, впереди размещались гриффиндорцы, потом шли два вагона барсуков, за ними сидели рейвенкловцы и предпоследними устроились ученики Слизерина. Преподаватели и старосты ехали вместе с первокурсниками.

— Ну его в жопу, этот Гриффиндор, — насупившись, рассказывал Таулер. – Если я туда попаду, Кеннет с дружками мне жизни не дадут своими шуточками. Буду проситься на Хаффлпафф.

— Родные не расстроятся?

— Только рады будут. Среди наших много барсуков.

— А я даже не знаю, куда поступать, — признался Фриз. – Наверное, пойду, куда Шляпа скажет.

— Никаких предпочтений?

— Не-а, совсем без разницы.

Время за разговорами летело быстро. Мы болтали, сыграли несколько партий в шахматы, потом выпили чая с купленными у продавщицы вкусняшками. Разделили хлеб с попутчиками, да. Печать я снял, поэтому к нам несколько раз забегали активные первокурсники на предмет познакомиться да дважды проверяли, всё ли в порядке, старосты. Во второй половине дня нам тоже надоело сидеть в купе. Мы прогулялись по вагону, познакомились с четверкой миловидных соседок. Девчонки нас заболтали, особенно стеснительного Таулера, и сигнал о скором прибытии на станцию был воспринят с некоторым облегчением.

Холодный воздух на перроне заставлял ежиться и плотнее кутаться в теплую мантию. Ученики из соседних вагонов дружной гурьбой шли к выходу к станции, но первокурсников ждет ритуал посвящения, поэтому мы крутили головами, выискивая провожатого. Таулер уверенно утверждал, что в последние лет двадцать им является Рубеус Хагрид, довольно примечательная личность. Его папаша был самоучкой-химерологом, очень хотевшим, чтобы сынок вырос здоровым и сильным. Ну… В плане физического здоровья у него всё получилось, а вот с интеллектом вышла накладка.

— Первокурсники! Первокурсники, сюда!

Да, его сложно не заметить.

Попалась мне однажды книга по ритуалам первобытных племен, ещё в первой жизни. Так вот, почти во всех культурах переход мальчиков во взрослую жизнь включал в себя пост, дорогу (иногда очень короткую, символическую), выход из подземелья и духовную награду. Умение терпеть голод мы демонстрировали в поезде – что я, что мои спутники пили только чай без сахара и на сладости не налегали, мамина курица в процессе езды тоже не пострадала, – сейчас будет дорога с мистическим проводником, наградой можно считать распределение на факультет. А что насчет подземелья?

Близкое будущее показало, что до подземелья ещё добраться надо. Выступающие из земли корни с радостью были готовы помочь детям переломать себе ноги на узкой тропинке, из источников света только луна на небе да фонарь в руках Хагрида. Магию почему-то никто не использовал, поэтому и я не стал. Мало ли? Ещё веселее стало, когда на лодках переправлялись через озеро. К самим лодкам претензий нет, пугали тени, скользившие в глубине черной воды.

Короче говоря, остаток пути вышел смазанным и нервным. На площадку перед здоровенной дубовой дверью мы пришли изрядно напуганные и продрогшие. Хагрид, следует отдать ему должное, удостоверился, всех ли довел… Не до нужной кондиции, а до пункта назначения, хотя и до кондиции тоже довел. Так вот, только пересчитав подопечных, лесник трижды ударил кулачищем по двери. Звук получился глухой, створка даже не дрогнула.

Дверь распахнулась, и в проеме показалась высокая черноволосая женщина в зеленой мантии. По лицу сразу видно – тетка жесткая. Так взглядом проморозила, что Хагрид рядом с ней словно ниже ростом стал.

— Профессор Макгонагалл, вот первокурсники.

— Спасибо, Хагрид. Я их забираю.

Профессор провела толпу детишек в небольшую комнату, где произнесла короткую речь, во время которой у меня непроизвольно спина выпрямилась и взгляд перешел в режим «преданное поедание начальства». Не знаю, какой она педагог, но дрессировщик знатный. Что я, что соседи облегченно выдохнули только тогда, когда она покинула помещение. В толпе послышались нервные смешки, дети переглядывались, пытались шутить и громкими возгласами сбросить напряжение – ровно до тех пор, пока не появились призраки.

Интересно, визит неупокоенных является частью ритуала, случайность или просто кое-кто так за свой факультет агитирует?

Пообщаться с призраками не получилось. Вернувшаяся Макгонагалл построила всех, причем детишек в прямом смысле, и затем провела колонну в Большой зал. Яркое, необычное место навалилось потоками света и шумом голосов, взгляд выхватывал огромные шпалеры с гербами Домов, лица старшекурсников, тусклое сияние золотой посуды на столах, и только сверху сквозь сонм летающих свечей пробивалась мрачная тяжесть осеннего ночного неба. Обстановка воспринималась кусками, фрагментами, только и оставалось, что идти следом за профессором, словно птенцам за матерью-гусыней.

Остановились мы перед столом преподавателей. Кто-то поклонился, кто-то забыл, но по команде первокурсники дружно развернулись спиной к учителям и лицом к ученикам. Десяткам учеников. Сотням. Плюс привидения. И все эти рожи пялились на нас.

Когда Макгонагалл вытащила на свободное пространство табурет с Распределяющей Шляпой, по спине у меня пробежал табунок мурашек. Грязный и залатанный артефакт был, возможно, самой серьёзной угрозой в этих стенах. Да, я залез во все доступные источники, разговаривал с клановыми артефакторами и менталистами, и логика говорила, что аристократы магического мира не позволили бы просматривать память своих детей, но… Всегда остается шанс.

Остается верить, что она оценивает только характер, и надеяться на лучшее.

Поёт ветошь, кстати, чудовищно. То ли за тысячелетие настройки сбились, то ли ещё один способ психологического давления.

Наконец акустическая пытка закончилась, Макгонагалл встала рядом с табуреткой и развернула здоровенный свиток:

— Аббот, Ханна!

Симпатичная блондинка отправилась в Хаффлпафф, следом за ней туда же Шляпа заслала Сьюзен Боунс, затем по алфавиту вызвали Бута, Броклхерст, Буллстроуд… На Лонгботтоме я достаточно успокоился, чтобы получше рассмотреть выходца из довольно известной семьи. Производит впечатление затюканного парня.

Фриз отправился за змеиный стол. Сложновато ему там придется.

Каждый год в Хогвартс поступают детки весьма влиятельных родителей, и этот набор не стал исключением. Тот же Невилл Лонгботтом, чья бабушка на короткой ноге с «алой» фракцией Визенгамота, или Нотт, наследник известнейшего рода магов-пространственников. Пэнси Паркинсон, дочь владельца множества рудников и шахт, и Драко Малфой, единственный сын Люциуса. Если он хотя бы на четверть такой же скользкий тип, как и его папаша, то лучше держаться от него подальше. Дафна Гринграсс, Эрни Макмиллан, Джулия Лэнг – словом, рядом со мной станут учиться те, кто в будущем будет определять политику магической Британии. Для того я и здесь, чтобы внимательнее к ним присмотреться и понять, чего ждать.

Когда к Шляпе вышел Гарри Поттер, в зале наступила тишина. Ученики и так-то не особо гомонили, внимательно наблюдая, представители каких родов какой выберут Дом, но сейчас замолчали даже те, кто тихо переговаривался между собой. Фракция, в чьи ряды встанет самая распиаренная фигура современной магической Британии, получит немалое преимущество. Аристократы, стоящие за Слизерином, исправят изрядно пошатнувшуюся репутацию и получат шанс воспитать потенциального выразителя их общих интересов; контролирующие Рейвенкло Гильдии желают усилить влияние на Министерство, и в этом Поттер может им помочь; аморфная, но многочисленная масса барсуков давно накопила ресурсы и энергию, чтобы стать чем-то большим, чем просто группа вечных нейтралов. У Хаффлпаффа нет вождя, но если найдется человек, способный сформулировать цели и повести людей за собой, то… Для них Поттер тоже может стать знаменем.

Желания Гриффиндора очевидны. Силовики недовольны результатами гражданской войны, готовы пересмотреть их и ждут следующей. Им нужно зримое подтверждение своей правоты, а ещё им нужен символ – потому что ни старший Крауч, ни Дамблдор на роль символа больше не подходят. Один в силу запятнанной репутации, второй считается слишком миролюбивым и эксцентричным.

Сидел под Шляпой малец долго, народ уже начал волноваться.

— Гриффиндор!

В принципе, ожидаемо. Директор наверняка подвел свою креатуру к нужному ему результату. Ало-золотые аплодировали больше всех, остальные Дома хлопали из вежливости и потому, что ожидание наконец-то закончилось.

Праудфут, Руквуд, Саломон… Мой черед.

— Так, – раздался голос в голове, едва поля закрыли обзор. – Очень взрослое мышление. Но раз поступаешь на законных основаниях, то неважно. Рейвенкло!

Что, и всё? А поговорить, поспорить? Выбор предложить, в конце-то концов?

С меня сняли шляпу и, растерянного, отправили в сторону своего Дома.

Навскидку за четырьмя столами сидели не менее четырех сотен человек, вполне возможно, что больше – мне было сложно определить. Младшие поближе к профессорам, более опытные старшекурсники занимали козырные места рядом с выходом, шушукались там между собой, решали какие-то дела. Старосты бдели за всеми.

С довольной улыбкой Таулер направился в Хаффлпафф, кивнув мне, затем к нашему Дому присоединилась Лайза из Турпиных, следом очередной Уизли предсказуемо отправился в Гриффиндор. Последним распределился Блейз Забини, Шляпа отправила его на Слизерин. Ну наконец-то! Из-за насыщенного событиями дня и сенсорного шока мозги отказывались работать, хотелось пожрать и в кроватку.

По сравнению с другими знакомыми мне директорами школ, Дамблдор смотрелся выигрышно. Его приветственная речь уложилась менее чем в минуту. Никакого лишнего трепа, даже «олух, пузырь, остаток, уловка» есть ничто иное, как напоминание о старой шутке, известной всем магам. Хорошее настроение детишкам обеспечено.

Наконец-то на блюдах появилась еда… Справа от меня сидела девочка, чьё имя я, к сожалению, пропустил.

— Райли Стивенс, — повернувшись, чуть склонил я голову. — Позвольте помочь вам, мисс?

— МакДугал, Мораг МакДугал, — с ощутимым шотландским акцентом представилась девочка. – Если можно, немного того салата и десяток фрикаделек.

Честно сказать, себе я навалил горку побольше. Запивать еду предлагалось водой, соками (не только тыквенным) и чем-то вроде морса. Вопреки стереотипу рейвенкловца как существа молчаливого и социофобного, народ за столом активно переговаривался, что-то обсуждал, выяснял, делился впечатлениями. Впрочем, это не относилось к первокурсникам. Мы по большей части сидели, уткнувшись в тарелки, и старательно подъедали всё, до чего дотягивались. И пытались зевать понезаметнее.

Видя, что мелкие начинают клевать носами, старосты не стали дожидаться конца пира и вывели нас из-за стола. Шедший первым Роберт Хиллиард поначалу пытался что-то рассказывать и даже указывал на достопримечательности, но быстро перестал, видя бесполезность занятия. Из всего, им сказанного, в памяти отложились только правила прохода в гостиную и почему-то бюст Уильяма Гонта, жившего в шестнадцатом веке. Уже внутри гостиной Хиллиард произнес приветственную речь, не вызвавшую ажиотажа, вздохнул, убавил градус пафоса и простым языком сообщил, что сейчас нас расселят по комнатам, а завтра с утра подойдет декан и ему можно будет задать вопросы.

Комната оказалась просторной, изначально рассчитанной на четверых жильцов. Пожитки уже стояли внутри, на дверях висели бронзовые таблички с именами, темно-синяя гамма обстановки отторжения не вызывала, так что в целом меня все устраивало. Моего единственного соседа по новому обиталищу звали Артуром Шелби, и он не выглядел человеком, с которым точно возникнут проблемы. Он вроде бы в отношении меня решил так же, поэтому мы оба слегка успокоились, мирно разделили территорию и быстро завалились спать.

Утро для первокурсников наступило в семь часов. Похмельный Хиллиард явно решил, что не ему одному должно быть плохо, поэтому с побудкой не заморачивался и щедро окатил нас водой из палочки. В ответ на вопли староста страдальчески сморщился и сообщил, что через полчаса подойдет декан, к тому времени нам следует быть готовыми и ждать в гостиной.

Легкая разминка, душ… Вся сантехника, кстати, обычная, как у простецов. Меня в свое время удивило, что в Хогвартсе есть центральное отопление, правда, реализованное с помощью магии и только в жилых помещениях. Классы не отапливаются, и зимой там дубак.

Мы почти не опоздали – в тот момент, когда мы с Шелби спускались по лестнице в гостиную, декан входил в дверь. Филиус Флитвик пользуется в волшебном мире немалым авторитетом. По происхождению он принадлежит к семье, тесно связанной с низшими фейри, конкретнее говоря, с гоблинами клана Нрцрнг, отсюда негласная поддержка со стороны всех подобных семей. Метисов не сказать, чтобы много, зато они известны своей взаимовыручкой. Кроме того, Флитвик очень сильный поединщик и входит в Совет Мастеров Гильдии Чар, то есть имеет как связи в среде боевиков, так и вес в самой влиятельной Гильдии Британии.

А ещё он прикольный коротышка с писклявым голосом.

— Приветствую новичков Дома Рейвенкло, — легко, словно на пару мгновений став невесомым, Флитвик запрыгнул на тумбу, с которой и обратился к нам. – Самого неординарного и, увы, самого малочисленного из Домов Хогвартса. В этом году к нам поступило целых десять будущих магов, это нехарактерно много, поэтому и у юношей, и у девушек первокурсниками заняты по две комнаты. Я решил, что три плюс два лучше, чем четыре и один, отсюда такое размещение.

Ближайшие две недели, пока не освоитесь, вас повсюду будут сопровождать старосты, уже знакомые вам мисс Аттертон и мистер Хиллиард. Если их рядом нет, можете обратиться к любому из старшекурсников, они помогут. В особо сложных случаях обращайтесь ко мне, двери моего кабинета всегда открыты для учеников моего Дома.

Как вас, вероятно, уже просветили, в Хогвартсе существует балльная система поощрений. За правильные ответы на уроках или различного рода достижения ученикам Дома начисляются баллы, за ошибки и нарушения, наоборот, снимаются. В конце года подводится итог. Победитель имеет право на различного рода привилегии, как то: пользоваться некоторыми услугами школьных домовиков, посещать Хогсмид во внеурочное время, заказывать у администрации преподавание новых предметов и кое-что ещё. Полный список можете прочесть в Уставе. К сожалению, Рейвенкло уже давно не становился чемпионом, нас банально слишком мало, однако я каждый год лелею надежду прервать эту неприятную традицию. Рассчитываю на вас.

Насчет кружков и дополнительных предметов. Посещение хотя бы одного кружка обязательно, поэтому в течение месяца жду от вас заявления, куда желаете поступить. И нет, первокурсникам в квиддичную команду нельзя, даже не просите!

На этом пока что всё. Поздравляю всех с поступлением в лучшую британскую школу магии, желаю легкой учебы и надеюсь, что вы запомните школьные годы как самое счастливое время в своей жизни!

— Первокурсники! – позвал Хиллиард, стоило нам перестать хлопать декану. – Следуйте за мной!

Шагал староста неторопливо, проводя небольшую лекцию и попутно обращая внимание на особо приметные ориентиры.

— Не позднее восьми тридцати все собираются в Большом зале на завтрак. В восемь пятьдесят еда исчезает со столов, так что кто не успел, тот опоздал и до обеда сидит голодный. Обратите внимание на эту картину – в ней обычно торчит Джейкоб Смит, известный зельевар пятнадцатого века и редкостный говнюк.

— Роберт! Следи за языком! – в голосе шедшей сзади Пандоры Аттертон, старосты девочек, сталью прозвенело предупреждение. Впрочем, Хиллиард на него внимания не обратил.

— Никогда и ничего у него не спрашивайте, особенно дорогу – обязательно соврет. С девяти до двенадцати уроки, три занятия с десятиминутным перерывом, с двенадцати до часу обед, потом снова занятия, обычно три или четыре. В пять все желающие приходят на полдник, хотя большинство из наших предпочитают заниматься своими делами. Ужин растянутый, с семи до девяти, но в девять лучше быть в гостиной, потому что Филч может пристать с претензиями. У клубов и кружков расписание у каждого свое, определяет его руководитель… Кстати, по поводу Филча. Ходят упорные слухи, что человек, обидевший его кошку, миссис Норрис, схлопочет на остаток года проклятье неудачи. Так вот, насчет проклятья не знаю, но в прошлом году два грифа оказались в лазарете с располосованными мордами, так что делайте выводы.

Судя по его речи, противопохмельное подействовало не до конца.

Завтрак выглядел плотненьким, на него явно пошли остатки вчерашнего пиршества. Присевший рядом Шелби оглядел уставленный блюдами стол и тихонько вздохнул:

— По крайней мере никто не стоит над душой с требованием доесть всё, что лежит на тарелке.

— Мама или бабушка? – усмехнулся я.

— Мама. Плохо, что сразу обед предлагают, я привык к ланчу.

— Ну, есть ведь полдник. А вообще-то надо выяснить, где находится кухня и можно ли там при случае перехватить что съедобное.

— Хорошая мысль. Если староста не скажет, подойдем к барсукам – там на четвертом курсе учится мой кузен.

Барсуки? Барсуки – это хорошо. Мне понравился Таулер, не хочу терять с ним связь. Да и Фриз тоже парень неплохой, пусть и себе на уме.

Как Флитвик и обещал, первые две недели первокурсников плотно опекали старосты. У каждого хогвартского Дома свои традиции, свой внутренний уклад и своя философия. Гриффиндор бросал новичков на произвол судьбы, по минимуму знакомя их со школой, у змей каждому назначали ментора из старшекурсников, и тут уж могло как повезти, так и не очень. Социальные хаффлпаффцы, кажется, до третьего курса не оставались без пригляда старших. У воронов считалось хорошим тоном выдавать информацию в полном объеме, поэтому школу мы изучили в буквальном смысле «от и до» – то есть от кабинета декана до опушки Запретного Леса.

Причем не надо думать, будто дело обошлось одной экскурсией. Каждый вечер нас собирали в гостиной, любительница истории Пандора Аттертон говорила, куда идем и что увидим, затем мы гуськом шли за провожатой и уже на месте любитель кровавых подробностей Хиллиард озвучивал правила взаимодействия с местными аномалиями. Судя по его рассказам, переломы конечностей и мелкие сглазы считались в школе нормой. Хотелось бы сказать, что он привирает, но когда мы осматривали лазарет, там уже лежало двое гриффов, а это был только третий день.

Не считая закрытого коридора на третьем этаже, в Хогвартсе прямо запрещалось посещать всего два места. Запретный лес и старые подземелья. Последние были запечатаны магией и заложены камнем, тем не менее периодически находились умельцы, очищавшие проходы и спускавшиеся вниз. Иногда самоубийц даже находили. Школа стоит на очень древнем месте, задолго до людей тут справляли ритуалы ушедшие расы, чья магия построена на совершенно чуждых принципах, поэтому за прошедшие века подземелья так и не очистили. А может быть, окончательно очищать и не хотят? Ходит упорный слух, что некоторые редкие материалы для артефакторики добываются именно там. Учитывая сложные отношения директоров с властями и Попечительским советом, вопрос финансирования в школе стоит остро.

Персонала в школе много, не один десяток, и все они делятся на три крупные группы. Деканы и учителя, принадлежащие к Домам; прочие преподы, как правило, живущие где-то ещё и приходящие в школу для проведения уроков; и обслуживающий персонал во главе с завхозом Аргусом Филчем. У младших курсов значительную часть времени занимали общеобразовательные предметы, интенсивность занятий непосредственно магией повышалась постепенно. Моё расписание выглядело так:

Понедельник:

Письмо, Чары, География (Обед)

Математика, Латынь, История.

Вторник:

Чтение, ЗОТИ, Математика

Рисование, Трансфигурация, Письмо

Среда:

Гербология, География, Письмо

Латынь, Зелья, Астрономия (в полночь)

Четверг:

Музыка, ОВИ, Чтение

Математика, Живой мир, История

Пятница:

Письмо, Чары, Полеты

Математика, Латынь, Основы артефакторики

Суббота:

Чтение, Письмо, ОВИ.

Письма и чтения на первом курсе много из-за того, что с начальным образованием в магическом мире дела обстоят плохо. Начальных школ нет, основам учат либо старшие родственники, либо специально нанятые репетиторы, поэтому иногда в Хогвартс приходят дети, которые вообще ничего не умеют. Грамотными (со скидкой на возраст, конечно) можно назвать членов состоятельных семей и выходцев из маггловского мира, то есть магглорожденных и живущих там полукровок. Остальных приходится в быстром темпе подтягивать до приемлемого уровня, чтобы от их творчества у читающих их опусы учителей кровавые слезы из глаз не капали.

Чему учили на географии, понятно из названия, живой мир это то же природоведение с описанием наиболее часто встречающихся зверушек и растений, а основы артефакторики вел такой же пропойца, как и мой старый трудовик в прежней школе. Мастер Якобсон с переменным успехом учил нас пилить, строгать и не попадать себе молотком по пальцам. Когда ему задали вопрос, зачем всё это нужно, если существует масса специальных заклинаний, он разразился получасовой речью на тему «зачем магу лобзик». Оказалось, всё-таки нужен.

Для меня интереснее всего оказались ОВИ, Основы Высокого Искусства. На остальных уроках давали то, что я давно уже выучил дома, поэтому девяносто процентов времени я скучал, а вот на ОВИ показывали новые вещи. Пусть примитивненько, для детского ума, но там объяснялось, почему маги колдуют и как сделать так, чтобы колдовать было легче. Зачем нужны правильное дыхание и осанка, какие есть упражнения для развития магической структуры организма, почему занятия темной магией вредны и тому подобное. В клане, с его сосредоточенностью на беспалочковом колдовстве, всё-таки давали иную базу.

Преподаватели, как уже говорилось, делились на кадровых и «штатских». Ну, это я их так для себя обозвал. К первым принадлежали деканы и один-два их заместителя. На Рейвенкло это были соответственно Флитвик, учитель ЗОТИ Квиррел и Сибилла Трелони, профессор прорицания, которая на факультете практически не появлялась. Флитвик часто был занят, Квиррел в этом году сменил сферу преподавания и зашивался, да и в целом выглядел человеком больным, про Трелони уже сказал. Вот и выходило, что старосты со всеми вопросами справлялись сами, что было полностью в духе Дома и никого не удивляло.

Таулер рассказывал, что у барсуков дела обстоят иначе. У них почти каждый вечер в гостиную заваливалась профессор Спраут или её зам, профессор астрономии Синистра, расспрашивали, как дела, что нравится, что не нравится, напрягали старшекурсников и в целом активно участвовали в жизни Дома. Ещё одним замом являлся профессор ухода за существами Кеттлберн, который в силу должностных обязанностей и возраста вмешивался реже. Он часто квасил с Хагридом и, поговаривали, собирался на пенсию. Старосты у барсуков не обладали такой властью и авторитетом, как на других факультетах, они, скорее, считались первыми среди равных. Да и в целом на Хаффлпаффе не было ярко выраженных лидеров.

Единственным из деканов, кто в одиночку рулил своим Домом, был Снейп. Хмурый зельевар обходился без помощников, и обходился хорошо. Самый закрытый из Домов школы быстро накладывал отпечаток на своих членов, при редких встречах Фриз не особо распространялся о своем житье-бытье, но, судя по редким обмолвкам, Снейп правил Домом железной рукой. Его авторитет сомнению не подвергался.

Круче всего жилось на Гриффиндоре. Красно-золотые в Британии пользовались репутацией людей буйных, таких, у которых ноги всегда опережают голову. Практика показывала, что в данном случае стереотип верен, в подавляющем большинстве известных мне инцидентов гриффы принимали активнейшее участие. Возможно, если бы Макгонагалл не тащила на себе воз административных обязанностей (она занимала должность заместителя директора), то смогла бы охладить пыл подопечных, однако большую часть времени она была занята. Её помощники, преподаватель полетов Роланда Хуч и нумеролог Септима Вектор, совершенно очевидно не справлялись. Дамочки производили серьезное впечатление, но за толпой шустрых подростков поспеть не могли чисто физически.

Остальные учителя стояли на более низкой ступени местной «табели о рангах». Они приносили более мягкую клятву Хогвартсу, контракт с ними заключался, как правило, на один год, и обращаться к ним следовало не «профессор», а «мастер». Маги среди них были разные, хотя большинство составляли представители Гильдий, направленные в школу ради престижа и во исполнение старых контрактов. У Шелби, кстати, в свое время отец в школе два года преподавал бытовые чары.

— Он тогда готовился к сдаче мастерского экзамена в Гильдии, а к бывшим учителям экзаменаторы обычно благосклонны.

— Тогда почему два года? Одного бы вполне хватило для строчки в резюме.

— Зарылся в Запретной секции, — ухмыльнулся пацан. – У учителей полный доступ, даже к той части, куда старшекурсников или обычных посетителей не пускают.

Библиотека, оказывается, является публичным местом и за плату малую её может посетить любой желающий. В Хогсмиде стоит здание, куда приходит читатель, по каталогу или ещё как выбирает нужную книгу, и та мгновенно доставляется в читальный зал. Брать домой книги нельзя.

— Извините, что вмешиваюсь, — обратилась к Артуру сидевшая напротив Мэнди Броклхерст. – Твой отец ничего не рассказывал про проклятье на должности профессора ЗОТИ? Оно действительно существует?

— Если бы оно существовало, его бы давно сняли, — фыркнул Шелби. – Это политика. По штатному расписанию школы, мастер темных искусств, по-нынешнему ЗОТИ, имеет доступ ко всем защитным структурам замка. То есть власти у него в некоторых аспектах не меньше, чем у директора. Вот разные группировки и стараются протолкнуть своего человека. Одна протолкнет – остальные помогут ему слететь, и так каждый год.

— Ну, не знаю, — засомневалась девочка. – Говорят, в прошлом году Квиррела так не трясло, он нормально выглядел.

— Может, траванули чем-нибудь? Тот же Снейп и подлил, они рядом сидят.

— А разве так можно? – тихонько спросила Сью Ли. – Они же клятву дают.

— Насколько я помню, профессора клянутся не вредить ученикам, если это не продиктовано их должностными обязанностями, — тут же развернулась к ней Мэнди. – Про коллег надо отдельно смотреть. Поищем текст в библиотеке вечером?

Сью Ли кивнула. Она стала единственной магглорожденной, пришедшей в Рейвенкло за два года, и потому чувствовала себя не совсем комфортно. Впрочем, Броклхерст взяла её под крыло.

Основной поток простецовых детей идет в Гриффиндор и Хаффлпафф, к нам они попадают редко, как и в Слизерин. Хотя змеи говорят, что в их Доме магглокровок нет, и это правда – потому что те, кто туда приходят, всегда находят родню в волшебном мире. То есть меняют статус на полукровок.

— Кстати, по поводу Снейпа, — ненадолго оставил пирог в покое Майкл Корнер. – Говорят, сегодня он снял с гриффов двадцать баллов за слишком шумное дыхание на уроке. Наши слышали, как он с Макгонагалл ругается.

— Его Поттер бесит, они с его отцом были на ножах.

Меланхоличное замечание Лайзы Турпин мгновенно привлекло к ней внимание. Девочка, почувствовав скрестившиеся на ней взгляды, оторвалась от книги и настороженно уставилась в ответ:

— Что?

— Откуда знаешь?

— Родители рассказали. Они одновременно учились — мои родители, Снейп, Джеймс Поттер и Сириус Блэк. Говорят, всё очень жестко было. Профессор тогда был простым слизеринцем, ни родни, ни репутации, а тут двое мажоров с подпевалами, так что ему доставалось.

— Да уж, наверное, — согласился Корнер. – Тем более, ещё до войны.

Магический мир Британии. Большая деревня.

Поттера обсуждали достаточно часто, он был модной темой разговора. Сам паренек производил впечатление уличного мальчишки, этакого обаятельного раздолбая себе на уме. Общий вид неустроенный, да, но забитостью там и не пахло. Нет ничего удивительного в том, что он сошелся с Уизли, таким же шалопаем.

К семье Уизли в магическом мире отношение сложное, их, безусловно, уважают, и в то же время считают малость блаженными. Этот странный репутационный коктейль возник в начале века, когда Галахад, дед нынешнего главы рода, тоже Галахада Уизли, замочил родного отца. Было за что – папа промотал немалое состояние и здорово накосячил с непреложными обетами, крепко подставив семью. Тем не менее он оставался главой и родителем, поэтому клеймо предателей крови на потомков легло.

И вот тут Уизли сделали очень интересный ход. Они отпустили вассалов. То есть, вместо того, чтобы растянуть клеймо на вассальные семейства, ослабляя влияние метки на себя, любимых, они отрешили Диггори, Коулов и Минов от вассальных клятв и принялись разбираться с проблемой в одиночку. Неоднозначное решение, скажем прямо. Из-за него весь немаленький род покинул Британию, оставив присматривать за огрызком уцелевших владений самого младшего, Септимуса. Тот был седьмым сыном, а таких удача любит.

Как бы то ни было, то ли благодаря тому спорному поступку, то ли вопреки нему, к настоящему времени грех отцеубийства Уизли искупили. По общему мнению, предателями крови они больше не являются. Правда, Малфои с союзниками утверждают иное, но про отношения Уизли и Малфоев можно написать длинную матерную поэму, поэтому к павлиньим воплям особо не прислушиваются. Отсутствие денег у рыжего семейства связано с личными качествами Артура и Молли – ну есть такие люди, которые не умеют копить, вот просто не дано им. Любые суммы сквозь пальцы утекают.

Род многочисленный и волшебники сильные. В Англии их мало, да – зато в случае нужды приедет подмога из Ирландии, Северной Америки, Болгарии и Бретани.

Всего сейчас в Хогвартсе учатся четверо рыжих. Персиваль, староста пятого курса Гриффиндора, Фред и Джордж, про которых нас просветили в первый же день, тщательно наказав ничего из их рук не брать, и только что поступивший Рональд. О нём у меня из прошлой жизни тянется не самое лучшее впечатление, хотя по личным наблюдениям ничего особо плохого сказать не могу. Парень как парень, типичный грифф.

Дом Рейвенкло состоит из людей, ценящих личное пространство. Нам не нужна власть и статус, мы не заинтересованы в общении, мы не любим яркие эмоции. И людей мы не любим, не доверяем им и не спешим сближаться. Зато если уж кого-то признаем своим…

Первокурсники болтали между собой часто, но предпочитая нейтральные темы. Семью, дом не трогали, в разговоре старательно обходя возможные углы и отступая при первых признаках недовольства. В то же время много говорили о Хогвартсе, учениках с других факультетов, обсуждали учителей и предметы.

— На Хаффлпаффе тоже есть какой-то Стивенс, это не твой родственник? – небрежно поинтересовался Артур спустя примерно месяц после знакомства.

— Я первый Стивенс, поступивший в Хогвартс за последние сто лет. Магглорожденный?

— Не знаю. Я сегодня услышал, как его окликнули, и решил тебя спросить.

Вопрос требовал прояснения. Сложно сказать, сколько в магическом мире жителей, точной статистики ни у кого нет. Однако можно утверждать со всей ответственностью, что однофамильцев крайне мало. Все Буты в родстве друг с другом, пусть и очень дальнем, все Макмилланы тоже. Вот со Смитами и Джонсами всё не просто, родоначальники семей могут быть разными, хотя за века волшебники переженились друг на друге.

Знатные семьи к своему имени относятся трепетно. В начале века наделал шума случай, когда парень по фамилии Блэк, магглорожденный, отказался сменить фамилию. Пропал без вести. Дело вызвало резонанс, потому что Хогвартс защищает своих учеников и нападение на школьника расследуется лично директором, это удар по его репутации. В значительной степени из-за скандала Финеас Найджелус Блэк с поста и ушел, ведь никто не мог доверять человеку, поставившему интересы рода выше интересов школы.

Короче говоря, к своему имени в магическом мире относятся серьёзно, и я пошел к Таулеру.

— Да, есть такой, — Фрай сразу понял, о ком речь, — Джозеф Стивенс, на третьем курсе учится. Нормальный парень.

— То есть имя не позорит? – уточнил я принципиальный момент.

— Нет. Я его плохо знаю, мы почти не общались, но имейся в прошлом что серьёзное, меня бы наши предупредили.

— Тогда, наверное, стоит с ним познакомиться, — решил я. – Устроишь встречу?

— Конечно. Когда тебе удобно?

Встретились, поговорили. Парень оказался родом из Бирмингема, и я постарался окольными путями вызнать побольше о его семье. Сквибы у нас рождаются редко, да и никто их из рода не изгоняет, но мало ли? Вдруг потеряли кого. Судя по ненавязчивому вниманию черно-желтых, маячивших поблизости во время беседы, друзья у Джозефа есть, что тоже хороший знак. Значит, в Доме он не изгой.

В целом парень мне понравился. Пока что писать о нем родне не стал, сначала узнаю побольше, потом уже буду давать рекомендацию. Для того меня в Хогвартс и прислали – смотреть, делать выводы, доносить узнанное до начальства. Здесь две трети учеников с той же целью.

Вот примерно в таких делах пролетало мое время. Я вставал утром, разминался, шел на уроки, обедал, вечером зависал в библиотеке либо бродил по замку с новыми знакомыми. Хогвартс сам по себе оказался потрясающим местом и стоил того, чтобы уделить ему внимания побольше. Трижды в неделю ходил на фехтование, которое выбрал в качестве обязательного кружка. Физическая нагрузка нужна, а квиддич меня не прельщал.

Приближался Хэллоуин.

Старые сомнения ожили и вновь поднимали голову. Вмешиваться или нет?

Я не был фанатом поттерианы. Прочел первые три книги, фильмы, правда, посмотрел все, но особо сюжет не запоминал, да и в кино пошел за компанию. Сейчас горько сожалею, только что уж теперь-то?

Тем не менее из того, что удалось вспомнить, и из той картины жизни магического сообщества, которую составил уже здесь, вывод напрашивается один. Результат канонных событий полностью устраивает. Причем устраивает всех – магический мир, мой новый род, моих близких и меня лично.

Дело в том, что возвращение, воцарение и последующая гибель Волдеморта окончательно подорвали могущество старых родов. Магической аристократии, всех этих Блэков, Малфоев, Ноттов и прочих, которые каких-то сто лет назад творили, что хотели и с кем хотели. Сейчас они вынуждены считаться с Министерством. Случись у Стивенсов конфликт с кем-то вроде Малфоя, тот не сможет, как раньше, послать отряд вассалов и наемников, которые вырежут наш род. Даже если захочет – не сможет. Это нарушение установленных правил, это никому не понравится, за это наказывают и наказывают жестко.

Аристократы вынуждены соблюдать хотя бы видимость закона.

Можно предположить, как станут развиваться события после воскрешения Неназываемого и захвата Пожирателями Министерства. Преследование неугодных. Отмена законов, ограничивающих привилегии родов-старейшин Визенгамота. Восстановление института личных сервов, фактически – рабства. Активный передел собственности. Снятие запрета на практику темных направлений магии и, одновременно с этим, упрощение учебных программ по всем остальным видам. Магглорожденных вынудят либо бежать из страны, либо принести вассальную клятву кому-то из старых родов. Все высшие позиции в Министерстве забирают себе аристо, остальные вынуждены довольствоваться ролью исполнителей их воли.

Эта роль теперь устраивает немногих.

Недовольны режимом будут все. Чистокровные рода и кланы вроде моего, не входящие в элиту. Гильдии, раздраженные вмешательством во внутренние дела. Семьи отшельников, которых текущая власть не трогает, и это их устраивает. Иностранцы, у которых под боком внезапно образуется очаг напряженности. Абсолютно все.

Как только они между собой договорятся, Волдеморта и его Ближний Круг скинут. Тут уж неважно, насколько силен Неназываемый и его подручные, тут другая арифметика. Если потребуется, трупами завалят и со всего мира родню позовут, но Пожирателей уберут. Другое дело, что договорятся они не сразу. Сколько там в каноне времени прошло? Год? Ну так для государственного переворота это дикая скорость.

И что тогда? Сначала, конечно, беспорядки. Смутное время, год-полтора, которым по-полной воспользуется всякая человеческая пена. Из Лютного и тому подобных мест выползет разная шваль, её придавят быстро, но крови она попортить успеет. Зато потом окажется, что в Британии осталось всего три центра силы, причем каждый склонен играть в правовом поле. Аппарат министра, чья репутация не слишком высока, Визенгамот, очищенный от радикалов с обеих сторон, и Гильдии, единственные, сохранившие ресурсы. Они будут вынуждены сотрудничать друг с другом.

Рая на земле не наступит. Так ведь и магов, искренне считающих, что им всё позволено, не останется. Повыбьют.

Для рейвенкловца нормально провести день, уткнувшись в книгу и по минимуму общаясь с сокурсниками. Большинство воронов – тихие интроверты, которым на разговоры достаточно получаса в день суммарно. Однако не следует думать, будто мы все одинаковые.

Майкл Корнер вполне мог бы оказаться на Гриффиндоре. Он и сам постоянно куда-то бежал, что-то делал, и Бута с Голдштейном за собой тащил. Живой пример той самой пресловутой «активной жизненной позиции», иначе не скажешь. Не удивительно, что он всегда был в курсе любой движухи и последних новостей.

— Дэвису удалось подсмотреть за тренировкой команды грифов. Он говорит, Поттер реально хорош!

— То есть взяли его не за фамилию? – скептически уточнил Голдштейн.

— Похоже на то. Наши ходят хмурые, Стреттон кричит о новой тактике.

— На игре посмотрим, — не стал спорить Энтони, тем не менее, всем видом выражая сомнение.

— Угу-угу, — активно закивал головой Майкл. Рот у него был занят жареной картошкой, огромную кучу которой он навалил себе в тарелку.

На свободное место между мной и Голдштейном уселся Бут и принялся хищно оглядывать обеденный стол, выбирая себе, что повкуснее. Попутно он обстоятельно докладывал:

— С Кристал я договорился. За сикль с носа она покажет нам цербера.

— В каком смысле – покажет? – на мгновение мне показалось, что я ослышался.

— Старшекурсники знают заклинание, которое делает поверхность прозрачной с одной стороны, — охотно поделился информацией парень. – Оно сложное, уровня ЖАБА, но Кристал же отличница. Участвуешь?

— Да. Когда идём?

— Сегодня после уроков.

— Я тоже участвую! – помахал вилкой с наколотой сосиской Шелби. – И меня запишите!

Выяснилось, что изначально бизнес организовали по наводке гриффиндорцев. Их старшаки залезли в запретный коридор на третьем этаже первыми, впечатлились, обсудили зверюгу между собой и принялись водить малышню. Наши девчонки узнали о тайных экскурсиях от Падмы Патил, которой сказала Парвати, которая вместе с Лавандой Браун ходила глазеть на цербера дважды.

Получается, что девчонки нас опередили. Непорядок.

Надо сказать, женская часть первого курса Дома Рейвенкло вполне освоилась со школьной жизнью и тихой сапой принялась строить мальчишек. Верховодит там Мораг МакДугал, девочка волевая и неглупая. Она внучатая племянница лэрда, то есть главы клана, её с пеленок учили брать на себя ответственность за младших родичей, поэтому остальные ей подчинились быстро и естественно.

В Шотландии довольно интересно относятся к Статуту Секретности. Горцы и в конце двадцатого века живут кланами, в каждом клане есть магическая ветвь, существующая тайно, но почему-то все о ней знают. Причем взаимодействие ветвей налажено отлично, они крепко спаяны совместным бизнесом и в случае конфликта выступают вместе.

Тем временем неподалеку Менди Броклхерст наседала на Лайзу Турпин. Та раздраженно отмахивалась:

— Да не знаю я, где Выручай-комната находится! Никто не знает! Её ищут с тех пор, как Ульрик Гонт перестроил Хогвартс!

— Неужели твои родители ничего не сказали? – подозрительно глядела на неё Мэнди.

— То, что мы потомственные рейвенкловцы, не означает, что мы знаем о школе всё! – фыркнула Лайза. – Здесь полно всяких тайн.

— Например?

— Пивз. – Пожала плечиками девочка, с тоской поглядывая на толстенный талмуд, от чтения которого её оторвали. – Говорят, он был здесь ещё до основания Хогвартса. Основатели то ли не смогли, то ли не захотели его изгнать.

— А может, они сами его и призвали, — тихо заметил Артур.

— Может быть. В те времена работа с чистым Хаосом не была под запретом.

— Говорят, в Отделе Тайн работают с запрещенной магией, — влез в разговор Корнер.

На лицах большинства детей расцвели улыбки, Голдштейн вздохнул, наклонился к другу и принялся что-то шептать ему в ухо. Да, не только в Отделе Тайн…

Сами собой мальчишки первого курса разбились на две группы – я с Шелби и троица Корнер-Бут-Голдштейн. Коренные британцы и своеобразный интернационал, потому как мать Корнера родом из Штатов, Буты даже в Австралии есть, ну а с Голдштейном и так всё понятно. У девчонок вроде бы иначе, но оценивать ситуацию в женском коллективе я не возьмусь.

К церберу мы сходили. Здоровенная зверюга, в школе говорят, его Кеттлберн притащил для уроков Ухода, но попечители не согласовали. Лежит на подстилке, никакого люка я не заметил.

Нет ничего странного в том, что волшебники отмечают Хэллоуин.

В шестнадцатом веке, пока Статут Секретности не был закреплен окончательно, маги частенько отирались при дворе, оказывая услуги королю и знатным аристократам. Выделяться им было нельзя – христианская церковь и без того смотрела косо. Поэтому праздники справлялись те же, что и у обычных людей, причем справлялись демонстративно. После оформления англиканства в Британии положение усугубилось, теперь участие в официальных праздниках вроде Дня Всех Святых свидетельствовало о лояльности как церкви, так и официальной власти. С тех пор так и сложилось. Яркие, громкие многолюдные торжества, совпадающие с таковыми у магглов – и тихие, семейные традиционные посиделки с обязательными ритуалами.

Говоря конкретно о Хэллоуине, то вмешивается ещё фактор географии. В магическом мире праздник публично отмечают только в Англии и Шотландии, в Уэльсе и тем более в Ирландии к этому дню относятся серьёзнее, там он исключительно внутрисемейный. И более темный.

На Рейвенкло, как нас успели просветить старшие товарищи, особых церемоний не устраивалось. Сначала обжираловка в общем зале, затем внутрифакультетские посиделки у камина до утра. Страшные истории рассказывали, бросали в огонь собственноручно приготовленные дары, вспоминали наиболее выдающихся представителей Дома. У грифов и барсуков ночь проходит примерно так же. Слизерин, как всегда, выделился, у них что-то свое, о чем они с посторонними не откровенничают.

Так вот, Хэллоуин. Домовых эльфов у нас в клане нет, больно уж специфическое мышление у тварюшек. Держать их под контролем сложно. Даже старые домовики, давно живущие среди людей, склонны выполнять приказы с излишним энтузиазмом и обожествлять хозяев. Вот и хэллоуинским утром хогвартские эльфы творчески интерпретировали приказ «побольше тыквы в меню» и засунули её практически во все блюда.

Замок провонял запахом запеченной тыквы.

На лицах многих мальчишек было написано самое настоящее страдание. Девочки держались, хотя и они с сомнением осматривали такие изыски, как творог с тыквой и тыквенная каша. К соку мы уже привыкли. Этого овоща в меню школы всегда было много, потому как директора изыскивали любые способы сэкономить копеечку. Тыква неприхотлива, быстро растет (спасибо мастерам-гербологам прошлого), хорошо хранится, так что в среде выпускников Хогвартса она обладает культовым статусом.

— И сухого пайка нет, — вслух подытожил свои размышления Шелби. – Недоработка. Может, на кухню наведаться?

— Там сейчас Филч дежурит, — откликнулся Корнер. – Грифы уже довели эльфов до истерики. Попросили чего-нибудь без тыквы, ну и…

Завтракать пришлось хлебом, яйцами и сосисками. Запивали водой – в чае оказалась ароматическая добавка. Угадайте, с чем?

Уроки прошли не празднично, с легким налетом истерики. На ОВИ мастер Якобсон объявил нас «чудовищно рассеянными» и минут пять рассуждал о необходимости для каждого приличного мага сохранять концентрацию во время колдовства. Снейпа хвалил, утверждал, что мрачный зельевар любого научит игнорировать внешние факторы. Снейп, кстати, к воронам и барсукам относился прилично, его грифы выбешивали.

На чтении молоденькая мастер Спенсер-Мун привычно зачитала короткий рассказ, затем мы его разбирали. Не позавидуешь ей. Во-первых, учебного материала мало, потому что использовать произведения маггловских авторов нельзя по идеологическим причинам, хороших же писателей-магов раз-два и обчелся. Во-вторых, она должна за год довести навыки школьников до приемлемого уровня, в идеале привив им вкус к хорошей литературе. Хогвартс ведь позиционируется как элитная школа, откуда выпускаются всесторонне развитые личности. Вот и сидит недавняя выпускница вечерами, пытается доказать пришедшим на дополнительные занятия детишкам, что читать не просто полезно, но ещё и интересно.

Если вдуматься, младшему преподавательскому составу, особенно работающему с первым-вторым курсами, не позавидуешь. Нагрузка серьёзная, зарплата маленькая, статус спорный. Неудивительно, что у них текучка бешеная.

Вечером в зал лично я вступал с некоторой опаской. Прошедшие два месяца убедили, что странности присущи не одному директору сего воспитательного заведения, оно накладывает отпечаток на весь педагогический состав. Флитвик не видит проблемы в изучении его учениками откровенно чернушных заклинаний, Макгонагалл ночами гоняется за клубком по коридорам, профессор Спраут испытывает нежную любовь ко всякой растительной жути. У нас цербер на третьем этаже живет, помните? Поэтому, увидев стереотипных летучих мышей и сотни тыкв-фонариков, я облегченно выдохнул и поспешил занять свободное место за столом, надеясь, что дальше фантазия наставников не разгулялась.

Сегодня ведь должен быть бенефис Квиррела.

— Падма, — окликнул я красавицу-индианку, — что-то я не видел сегодня любимицу твоей сестры.

— Кого?! – изумилась та.

— Грейнджер.

— Ах, эта. Рон Уизли ей что-то сказал, и она плачет в туалете, — девочка состроила жалостливую и одновременно раздраженную гримаску. – Слушайте, мне её жаль, но нельзя же быть такой твердолобой!

— Безапелляционной, — добавила Мораг.

— Упертой, — вставила Мэнди.

— Мне казалось, вы не общаетесь.

— Парвати и Лаванда прожужжали мне все уши, — пожаловалась Падма. – Она не плохая, но непробиваемо самоуверенная и везде лезет!

— Иными словами, типичная гриффиндорка. Правда, насчет непробиваемости ты, кажется, ошиблась.

Девочка пожала плечиками ещё раз и оглядела стол, на котором внезапно появилась еда. Предложив ей свою помощь и накладывая еду в тарелки, я испытывал сложную смесь эмоций, главнейшей из которых было, пожалуй, облегчение. Канон не меняется, всё идет по плану.

Закончить ужин мы не успели. С грохотом распахнув двери, в сбившемся набок тюрбане и с написанным на лице ужасом в зал ворвался Квиррел. Такой способ войти сразу привлек всеобщее внимание, Квиррел же ещё и подбежал к учительскому столу и громким шепотом простонал:

— Тролль! Тролль в подземелье! Спешил сообщить!

После чего театрально сполз на пол.

Народ оживился! Особо впечатлительные особы даже попробовали удариться в панику, и неизвестно, чем бы дело кончилось, не вмешайся Дамблдор. Директор одним мощным рявком доказал, кто тут альфа-самец. Повинуясь его приказу, старосты начали строить подопечных, готовясь вести их по гостиным. Причем если Слизерин и Рейвенкло в целом сидели спокойно, ожидая конкретных указаний (или впав в ступор от неожиданности, что тоже возможно), то барсуки устроили нечто вроде броуновского движения. Идти вниз, в подземелья, им явно не хотелось.

Старосты Гриффиндора пытались не столько увести младших, сколько удержать на месте всех желающих сбегать посмотреть на тролля. Вот, кстати…

Сунуть руку во внутренний карман, сосредоточиться, ощутить в пальцах прохладную тяжесть металла. Вытащить руку, надеть на кисть широкий стальной браслет. Снова залезть в карман, прикрываясь полой, наклониться, под столом вытащить короткий обрез, вставить патроны в стволы, по-прежнему прикрываясь столом, засунуть обрез обратно. Выпрямиться. Оглядеться.

Слева закончил шевелиться Артур. На пальцах у него ощутимо прибавилось колец, а на шее болталась толстая цепь с круглой серебряной подвеской. Мы понимающе переглянулись.

Что характерно, остальные мальчишки-первокурсники ничем таким не светили, так что, похоже, в распределении нас по разным спальням имелся некий глубинный смысл.

— Первый курс, подъём, мы уходим! – наконец объявил Хиллиард.

Под конвоем старшекурсников, взявших младших в плотную «коробочку», Дом добрался до гостиной, где торопливо разбежался по углам. Переживать. Всё-таки большая часть рейвенкловцев – одиночки, после внезапного ЧП нам удобнее заново проиграть ситуацию в тишине и спокойствии, буквально выдохнуть скопившееся напряжение. Удобнее всего обдумывать происшедшее оказалось в собственной спальне, где я с легким вздохом облегчения завалился на кровать. Шелби поступил так же.

Расслабиться не получалось.

А если что-то пойдёт не так? В книге дети спаслись чудом, прошли по самому краешку. Один неловкий шаг, подвернувшаяся нога, и результатом – три трупа. На волоске всё держится. Конечно, в Хогвартсе школьникам стены в прямом смысле помогают, но всё же, всё же…

Легко рассуждать о необходимости следовать канону, глядя издалека.

Замечаю, как трясутся руки, и крепко сжимаю кулаки.

На соседней кровати сел Артур, развернулся лицом ко мне:

— Мне показалось, или в твоем кармане скрывается нечто, ммм, нестандартное?

Действительно, хватит себя накручивать. Лучше отвлечься.

— Обычный обрез от двустволки. Даже не зачарованный.

— Тогда какой смысл? – искренне удивился Шелби.

— Смысл в патронах. Крупная серебряная дробь, вываренная в зельях и с рунической гравировкой. Прошибает любые индивидуальные щиты вплоть до «Бастиона».

— Ого!

— Выстрел из двух стволов стоит шестьдесят галлеонов, — пришлось обломать его мечты. – Дядя поклялся, что, если я без толку потрачу хоть один патрон, моя задница превратится в кровавое месиво.

Подобный подарок многое говорит как о моих родственниках, так и об их мнении насчет «самого безопасного места в Британии».

— Мне обычный комплект насовали, — разочарованно сообщил Артур. – Щиты, «Посох молний» в кольце и «Глухой мешок» на крайний случай.

— «Мешок», надеюсь, не носишь?

— Нет, окклюменцию учу. Слушай, пошли в гостиную! Может, узнаем, откуда в школе тролль взялся. Сам что думаешь?

— Со стороны он забрести не смог, его бы охранные чары не пустили. Образец для практических занятий?

— Или чья-то глупая шутка, — предложил ещё вариант мальчишка. – Интересно, насколько тролль разумный и дрессированный.

— Пошли, — со вздохом согласился я, поднимаясь с кровати. – Потрясем любителей зверушек на предмет информации.

— Какое емкое выражение!

Положительной стороной похода в гостиную оказались обнаруженные там накрытые эльфами столы. Без того количества разносолов, как в зале, зато сытно и вкусно. Взбудораженные рейвенкловцы непривычно галдели, обычно тихая атмосфера сменилась приглушенным гулом множества голосов. Самое главное – почти ни у кого в руках не было книг!

Думаю, если бы кто-то посторонний подслушал наши разговоры тем вечером, репутация Дома Рейвенклов как цитадели интеллектуальной элиты была бы здорово поколеблена. Версии выдвигались самые дикие. Тролль пришел из Запретного Леса. Тролля привезли, потому что Снейп варит особое зелье и ему нужны свежие мозги. Преподаватели хотят посмотреть, справится ли цербер с троллем. Тролля готовят для показа в Визенгамоте. Тролля хотят… Слава Мерлину, пришел Флитвик с сообщением, что сбежавшего из зверинца тролля, на котором профессор Кеттлберн отрабатывал методику дрессировки, уже нашли и из гостиной можно уходить. Но не нужно, потому что уже поздний вечер.

Я не решился спросить, есть ли пострадавшие. Так и проворочался всю ночь.

Популярность квиддича среди магов зашкаливает за любые разумные пределы. Стоило объявить открытие сезона, как история с троллем мгновенно была забыта, и школа принялась неотвратимо погружаться в предматчевую лихорадку.

Надо сказать, эта игра прекрасно отражает саму суть магического общества. Две команды сражаются друг с другом, набирают очки, строят каверзы соперникам, радуются каждому забитому мячу или стонут от пропущенного – а в вышине, над схваткой, пристально наблюдая за полем боя и друг за другом, парят два великих мага-ловца. В восьмидесяти процентов случаев именно ловец определяет исход игры. Точно, как в жизни. Успех команды и в игре, и в политике во многом зависит от индивидуальной мощи предводителя.

В мире простецов личности сложно противостоять системе, в мире магов даже Министерство со всем его силовым аппаратом не рискует в открытую бодаться с Дамблдором. Да и других сильных магов старается не задевать.

Квиддич – это больше, чем просто игра. Магглокровки не понимают, а коренные не торопятся объяснять.

По мере приближения первого матча, игры Гриффиндор-Слизерин, взгляды учеников всё чаще устремлялись на Поттера. Он и без того был весьма популярен, теперь же к славе «мальчика-который-выжил» добавилось звание самого молодого ловца школы. Пока что – неподтвержденное.

— Как думаешь, учителя знают, кто заведует тотализатором?

Артур доделал домашку, и ему хотелось поговорить. Правда, тему он выбрал немного странную.

— Наверное. Запрещать бессмысленно, остается контролировать.

— Скорее всего. У Ривера и Башира репутация честных людей, другим бы деньги не доверили.

— Трогательное единство идейных врагов.

— Да, точно, — засмеялся Шелби. – Интересно, Ривера на Слизерине не ругают за то, что он сотрудничает с гриффиндорцем?

— Проблемы, скорее, могут быть у Башира. Змеи умеют отделять бизнес от личных отношений, в отличие от красно-золотых. Гриффиндор вообще очень чувствителен к вопросам идеологии.

— На самом деле они очень похожи, зеленые и красные. Создают себе вождей, а потом слепо доверяют им.

— Тоже верно.

Ещё немного покачавшись на стуле, Артур сменил тему:

— Ты чем занят таким странным? Какие-то родовые практики?

— Не совсем. Про метаморфов слышал?

— Конечно! Только они редкость. Сейчас на Хаффлпаффе одна учится, так она первая за много лет.

— На самом деле, думаю, тут ситуация как со змееустами – маги просто не хотят светить возможностями.

— Думаешь, скрывают? Ну, может быть, — протянул Артур. – Метаморфа любой глава клана к рукам с радостью приберет.

— Да, полезная способность. Любой маг овладеть может.

— Что, серьёзно?!

— Абсолютно. Напрямую воздействовать на свой организм могут все маги, просто уровень воздействия разный. Кто-то, как прирожденные метаморфы, лепит тело, словно пластилин, а другие еле-еле сантиметр волос отрастят.

— Ага, — кивнул парень. – Других, я правильно понимаю, большинство?

— Правильно. Но если начать заниматься лет с пяти, то годам к тридцати будет чем похвастаться.

— Да ну, это долго, — нахмурился Артур. – Некоторые к этому возрасту мастерами становятся.

— Что ж ты хочешь, — пришел мой черед пожимать плечами. – Беспалочковая магия всегда медленная, и в освоении, и в применении.

Подозреваю, по возвращении в клан на фоне ровесников буду выглядеть бледновато. Скажется отсутствие учителя рядом, потраченное на уроки и домашнее задание время, часто хочется побродить по Хогвартсу и просто изучить огромный величественный замок. Нет, безусловно, в плане развития школа дает многое, но и минусы тоже есть.

Мы с Артуром понемногу притираемся друг к другу, изредка открывая то, что другим не показываем. Причем не только про себя, но и про близких. Судя по его рассказам, клан Шелби специализируется на чарах, зельеварении и ритуалистике – базовый набор для многого, ныне относимого к темным искусствам. Скорее всего, призыв духов нижних планов. Я, в свою очередь, намекнул, что запрещенная в Британии Школа Плоти Стивенсам не чужда. Никаких секретов, слухи в обществе и так ходят, но одно дело сплетня в кулуарах министерства, и совсем другое – слова члена клана.

В сущности, именно для этого нас в Хогвартс старшие и послали.

В жизни каждого школьного Дома есть моменты, не выносимые на публику. Подозреваю, даже сверхоткрытые гриффиндорцы о чем-то умалчивают.

У Рейвенкло своя иерархия, в чем-то совпадающая с официальной, а в чем-то альтернативная ей. Староста пятого курса при исполнении своих обязанностей имеет право войти в любое помещение, прервать любой опыт – но он не имеет права вмешиваться в дела старшекурсников без веской причины. Шестой и седьмой курс в целом стоят особо, они уже взрослые и спрашивают с них строже.

Объединения редки и, как правило, происходят под конкретную задачу. Исследовать заинтересовавшее явление, отомстить представителю другого факультета, получить доступ к ценному ресурсу и тому подобное. Группы обычно маленькие, не больше четырех человек. Очень ценится широкий кругозор, ещё больше ценится умение делать выводы из освоенной информации. Вместе с тем нужно помнить, что любой ворон обладает массой разнообразных практических навыков, иногда совершенно безумных, причем его мораль вполне позволяет эти навыки применять.

Неформальных лидеров на факультете немного, и свою власть они применяют редко. Надо понимать, что мягкий совет, поданный тихим голосом, по своим последствиям куда весомее получаса криков. Второй совет дадут не каждому. Зато получить объяснения по непонятной ситуации можно почти всегда, правда, поданы они могут быть в весьма экзотической манере.

Со стороны не видно, но у нас на факультете вовсю разгорается конфликт. Вызван он достаточно серьёзными причинами, на которых следует остановиться подробнее. Ежегодно Хогвартс предоставляет в Гильдии, связанные с ним договором, рекомендацию на одного ученика от каждого Дома. Ценность рекомендации сложно переоценить, фактически профессура ручается за человека, которого принимают с минимальной проверкой знаний или даже без таковой. Карьера, можно сказать, гарантирована. Причем с этого года, после принятия министерского регламента (гильдии прогнулись), процедура вступления усложнилась и, следовательно, конкуренция учеников за право стать «избранным» усилилась.

Уже понятно, что от Рейвенкло в этом году к зельеварам направят Этана Фоссета. Больше просто-напросто некого, он реально лучший. Есть пара ребят, которых можно дотянуть до критериев, но на фоне Фоссета они не смотрятся. Зато на шестом курсе кандидатов целых двое. Джулиан Луна и Аркон Янг. Оба талантливы, честолюбивы, с прекрасной репутацией у учителей и при том соперничают с первого курса.

Самое противное, что у обоих мощная группа поддержки из родственников, друзей и подружек, причем подружки тоже между собой на ножах. Девчонки спорят за лавры первой дамы Рейвенкло и отступать не намерены.

Хотя основная схватка разразится в следующем году, прицельные залпы звучат уже сейчас. Вот и на квиддиче группировки уселись как можно дальше друг от друга.

— Лайза, а бывало такое, чтобы рекомендацию давали сразу двоим?

Прежде, чем ответить, девушка душераздирающе зевнула, благовоспитанно прикрыв рот ладошкой.

— Очень редко. Только когда есть мастера, согласные принять лишнего ученика.

— То есть практически никогда.

— Угу. Ты к чему спросил?

— Думаю, кто Снейпу нравится больше – Луна или Янг.

— Снейпу? Без понятия. Но двоих он не направит. Скорее, выведет на арену, отберет палочки, бросит остро заточенные мечи и усядется наслаждаться зрелищем.

— Ты опять читала Моммзена на ночь? – наклонилась сверху Броклхерст.

— Мне надо успеть закончить до понедельника, иначе копия рассыплется.

— А можно сделать копию с копии?

— Можно, только копия с копии развеется быстро. Заклинание Джеминио само по себе сложное, так ещё и рассчитано на работу с носителем из реальной материи.

— Что я здесь делаю? – вопросил в пустоту Артур. – Почему я не поступил, как подобает представителю интеллектуальной элиты магического мира? Вместо того, чтобы мерзнуть на холодрыге, мог бы сидеть в башне и смотреть матч через бинокль.

— Корнер, — напомнил я. – Ты поддался стадному чувству. Все мы поддались.

— В бинокль не слышно комментариев, — хихикнула Лайза. – Некоторые приходят, только чтобы послушать Джордана.

Наконец, команды вышли на поле. По команде судьи, Роланды Хуч, пятнадцать фигурок порскнули в воздух, сопровождаемые одобрительными криками толпы. Матч начался.

Открыл счет Гриффиндор. Надо сказать, многие пришедшие парни обсуждали не столько игру, сколько достоинства участниц, громкими криками выражая одобрение фавориткам. Наибольшей популярностью пользовалась Анджелина Джонсон, за которой пристально следил комментатор Ли Джордан (разведка в лице Парвати доносила, что ему ничего не светит), Кэти Белл и Алисия Спиннет тоже удостоились своей порции восхищения, иногда скабрезного. В команде Слизерина девочек не было, только парни.

Для Гриффиндора сегодняшняя игра очень важна в психологическом плане. Их команда молода – Белл и Поттер играют первый раз, Спиннет весь прошлый год сидела на скамейке запасных, Вуд первый год капитанствует (формально он стал во главе команды в конце прошлого курса, когда перед окончанием школы Чарли Уизли отдал ему значок). Поражение может подорвать их дух. Это прекрасно понимает Маркус Флинт, хоть и похожий внешне на тролля, но, как и все слизеринцы, прекрасный психолог. Недаром змеи давят, играют грубо, жестко, нарушая правила.

Команды забили друг другу несколько мячей, потом последовала неудачная погоня за снитчем, Слизерин нарушил правила, и ему назначили штрафной. Игра шла динамично, игроки выкладывались на полную. На ловцов никто не смотрел – то, что творилось на основном поле, невольно приковывало взгляды. Поэтому никто не заметил тот момент, когда метла Поттера начала чудить.

Стоило Поттеру задергаться, и я сразу перевел взгляд на места учителей. Снейп и Квиррел, Снейп сидит, Квиррел стоит неподалеку, оба не отрывают глаз от маленькой фигурки в небе. Зельевар тихонько шепчет себе под нос, заговаривая предмет на спокойствие, Квиррел же застыл в каменной неподвижности, даже не моргает. Тональность криков изменилась, на трибунах заметили, что с гриффиндорским ловцом происходит что-то не то, зрители вскакивали с мест и указывали руками в его сторону. Близнецы Уизли безуспешно пытались помочь Поттеру. Странно, что Хуч не остановила игру. Впрочем, народ пока что не относился к ситуации серьёзно, Флинт так вовсе подлетел к воротам красно-золотых и принялся торопливо закидывать мячи.

Я очень удачно перевел взгляд обратно на трибуны в тот момент, когда Грейнджер врезалась в двоедушца. И даже не извинилась, невоспитанная девочка! Метла мгновенно снизила частоту колебаний, через какую-то минуту Поттер восстановил над ней контроль и, резко наклонившись, ринулся к земле. Спустя минуту он под торжествующий рев болельщиков Гриффиндора вытаскивал снитч изо рта. Думаю, в тот момент на стадионе осталось всего три человека, игнорировавших самого молодого ловца школы. Грейнджер, торопливо бегущая к своему месту, Снейп, медленно обводящий холодным взглядом соседей, и я.

Инцидент оставил после себя разные эмоции. Восторг, азарт, удовлетворение от красивого спектакля… Тревоги не было. На следующее утро после Хэллоуина, увидев входящую в обеденный зал мелкую троицу из Поттера, Уизли и Грейнджер, я испытал некое чувство, не отпускающее до сих пор. Возможно, ложное, но дарующее определенное спокойствие. До тех пор, пока я не начну вмешиваться, судьба будет стремиться следовать канону. Мне так кажется. Будущее покажет, насколько я прав.

После матча отношение к Поттеру снова изменилось. В начале года, сразу после приезда, ученики разглядывали Мальчика-который-выжил с восхищением, смешанным с некоторым недоумением. Обычный же пацан, как он завалил Неназываемого? Примерно через месяц интонации сменились, шепотки звучали чуть иначе: а это точно он завалил? Точно-точно? Может, следователи чего напутали?

Поймав снитч, Поттер невольно себя реабилитировал. Теперь даже ярые критики признавали, что, возможно, в мальчишке что-то есть. Что-то, невидимое с первого взгляда. Как и следовало ожидать, последним оплотом скептицизма оставался Рейвенкло, слабо понимавший связь между умениями классно летать на метле и отражать лбом аваду.

Однако и у нас нашлись свои фанаты, так что споры не утихали. Причем прослеживалась прямая связь между громкостью восторгов и уровнем нелюбви к Слизерину. Нелюбви, скажем прямо, заслуженной. Дело не в том, что зелено-серебряные последние шесть лет зарабатывали наибольшее количество баллов и выигрывали внутришкольное соревнование, это, так сказать, дело житейское. Змеи бесили своим отношением к прочим Домам. Они искренне считали себя лучше остальных и не стеснялись этого показывать. Проблема заключалась в том, что мнение имело под собой основания. Большинство слизеринцев принадлежало к старым состоятельным семьям, что подразумевало хорошее питание, раннее обучение магии, занятия с репетиторами, правильные физические нагрузки – короче говоря, средний ученик змеиного Дома выше, крепче и во всех смыслах сильнее среднего ученика другого факультета. За возможным исключением нашего.

Надменность и презрительное отношение с одной стороны, обиженная гордость и зависть с другой. Ученики готовы носить на руках любого, кто утрет змеенышам нос. Даже в нашем Доме, наиболее дружелюбно относящемся к зелени с серебром, староста в приветственной речи советовал быть осторожнее со слизеринцами. Что уж говорить про остальные факультеты?

Всеобщая веселуха подогревалась испортившимся настроением профессора Снейпа. И в обычном состоянии известный склочным нравом, подпаленный зельевар совсем осатанел, баллы с факультетов летели только так. Правда, спустя неделю с ним, вероятно, поговорили другие профессора, потому что нам и барсукам стало доставаться меньше.

Говоря о деканах, следует заметить, что все они придерживались одного правила. Давали ровно столько, сколько ученик хотел взять. То есть у каждого из них была своя программа-минимум, выполнения которой они требовали жестко, и которая затем входила в СОВ. Остальное – исключительно по желанию. Данный modus operandi выражался по-разному и принимал разные формы.

Начать следует с Флитвика. Стиль преподавания у него непринужденный, наш декан обладает прекрасным чувством юмора и не стесняется его демонстрировать. Тем не менее у нас, первокурсников, он всегда устраивает перекличку, и отсутствующие получают отработку. Хиллиард рассказывал, что к концу года строгость исчезнет – после того, как будут освоены семь обязательных заклинаний, за прогул уроков наказывать перестанут. Или можно будет валять дурака на занятиях, главное, не мешать окружающим.

Главным любителем хардкора закономерно числится Снейп. Никакой теории, только практика! Подробный рецепт написан на доске, а вот если хочешь знать, почему нужно помешивать зелье в определенную сторону определенное количество раз, будь любезен прочесть учебник. Котлы будут взрываться, пока не изучишь технику безопасности. Сам. Наши говорят, что народ с первого курса регулярно попадает в больничное крыло, зато начиная со второго это уже редкость.

Нечто схожее демонстрирует Макгонагалл, она тоже сторонница практики. Правда, у неё другой бзик. Любит вызвать отстающего ученика и дать задание на монотонное повторение одного упражнения. Как там Брюс Ли говорил, «я не боюсь человека, изучившего десять тысяч ударов, я боюсь человека, повторившего один удар десять тысяч раз»? Макгонагалл могла бы подписаться под этими словами. Говорят, после занятий с ней некоторые могут превратить спичку в иголку без палочки и невербально. Но, опять же, с отстающими занимается редко, в исключительных случаях.

Самую интересную тактику избрала Спраут. Налажавший ученик мягко и неотвратимо берется за ручку, усаживается перед грядкой рядом с преподавательницей и слушает, как она говорит, говорит, говорит. Ошибки аккуратно поправляются, и через какое-то время ты понимаешь, что сидишь со стеклянными глазами, в уши ввинчивается бесконечный монолог о свойствах растения, а ручки-то делают! Навык просто забивается в подкорку. У нас на факультете существует неформальный кружок любителей теорий заговора, так декану барсуков у них четверть теорий посвящена.

Раньше я думал, что только в России зима наступает внезапно. Оказывается, нет, в Англии тоже.

Жизнь вошла в колею, мы привыкли к школьному ритму. Учеба и дополнительные занятия оставляли не слишком много свободного времени. Получалось, что много и старательно занимающиеся ученики просто не успевают бродить по Хогвартсу и влипать в истории. Отсюда вывод – Дом Рейвенкло баллов практически не терял. С другой стороны, если уж ворон участвовал в каком-либо происшествии, то речь шла о чем-то серьёзном.

Постепенно новизна впечатлений притуплялась. Нет, замок был по-прежнему прекрасным местом, но из сказки он становился домом. Первокурсники запоминали, на какие ступеньки не стоит наступать, с какими портретами и призраками имеет смысл общаться, где можно срезать дорогу, а куда соваться не стоит. Появлялось понимание социальной жизни, вырисовывалась иерархия группировок и отдельных личностей.

Писем не хватало, хотелось домой.

Морозы, повторюсь, ударили внезапно, некоторые совы погибли в налетевшем буране. Стало понятно, почему старшекурсники предпочитают переписываться с родными через парные пергаменты. Ещё лучше были бы сквозные зеркала, но на них реагировала школьная защита, поэтому имелись они у немногих – у тех, кто сумел убедить директора внести параметры их артефактов в список исключений.

На уроках стоял дубак. Круче всего приходилось на зельеварении и астрономии, но на уроках профессора Синистры хотя бы можно было согреваться с помощью чар. Уже через неделю после прихода холодов примитивные заклинания обогрева знали даже самые бесталанные школьники, более продвинутые осваивали создание артефактов и нанесение рун на одежду. Успеваемость на уроках мгновенно взлетела вверх, так что вполне может быть, учителя сознательно не отапливают большинство помещений.

Пусть большинство во время каникул разъезжалось по домам, оставшиеся хотели нормально отпраздновать Рождество, поэтому замок украшался. Домовики надраивали металлические предметы, в обеденном зале установили несколько елей и пихт, по стенам и под потолком развесили гирлянды и блестящие шары. Немного жаль, что не увижу всё это великолепие во всей красе. Домовики, кстати, перед волшебниками ничуть не раболепствовали. Манера речи у них действительно своеобразная, мышление от человеческого отличается сильно, но считать этот подвид низших фейри рабами ошибочно. Их пацифизм прекрасно уживается со злопамятностью и крайней мстительностью.

— Ты знаешь, что тобой интересовалась Чанг?

Мы сидели в своей комнате. Артур закончил писать эссе для Маккошки и, судя по всему, был не против поболтать.

— Наверное, узнала о связях моей семьи с Гонконгом. Ну, знаешь, кое-что продаем, кое-что покупаем, обычный бизнес.

— Конкуренты, стало быть, — понимающе кивнул Шелби.

— В какой-то степени. Китайцы облюбовали Лондон, наши клиенты в основном живут в Уэльсе и Шотландии. Рынок поделен. Она о чем-то конкретном спрашивала или просто справки наводила?

— Поговори с МакДугал, Чанг подходила к ней. Ты не знаешь, китайская община в Лондоне большая?

— По численности – да, а по силе… У них другие традиции. Сквибы считаются магами, вместо универсальной палочки используют гроздья амулетов, плюс специализация идет с самого раннего детства. Грубо говоря, если ты алхимик, то заклинаний используешь минимум. Странно, что Чанг отправили в Хогвартс.

— Ничего странного, если вспомнить, сколько наследников влиятельных семей сейчас учится, — засмеялся мальчишка. – Вот и прислали китайцы дочку старейшины Чанга, индусы — близняшек Патил, от ямайцев та черная на Гриффиндоре, кажется, Келла. Вроде бы только от арабов никого.

— С Ближним Востоком у нас торговая война, пакистанцы нищие, у них денег нет, а из Магриба в Хогвартсе никто никогда не учился. Там свои школы, в основном семейные.

— Знаю-знаю, ифритов призывают. Слышал, там смертность высокая. Жалко, говорят, арабки красивые.

— У Бьюкенен спроси, у них после войны с Гриндевальдом одна из ветвей в Алжир переехала.

Маги в большинстве своём домоседы с весьма существенными оговорками. Во-первых, широко развито наемничество, как в военном смысле, так и в мирном. То есть для мастера-француза нормально выполнять заказы клиентов со всей Европы и Северной Америки, профессионалы часто путешествуют. Или к мастерам приезжают издалека. Во-вторых, если говорить конкретно о переезде на постоянное место жительства, то подобное тоже случается в крупных кланах. У нас, к примеру, именно так образовалась американская ветвь. Сначала в Нью-Йорке появилось торговое представительство, потом постоянные работники перетащили туда семьи, ну а со временем оформилась полноценная ветвь. В-третьих, общество у нас жесткое, кровная месть не отменена. Иногда не остается иного выхода, кроме как бежать из страны и попробовать начать всё заново в другом месте.

Вполне естественно, что на чужбине маги стараются держаться поближе к людям одной с ними культуры и языка. Так и образовываются общины. В Англии крупнейшими считаются китайская и индийская, правда, особо влиятельными их назвать нельзя. Иностранцев тут не любят и во власть не пускают.

На каникулы школьники возвращаются поездом, как и приезжали в Хогвартс. Эту традицию стараются не нарушать даже те, кто может позволить себе индивидуальные зачарованные порт-ключи или аппарацию с домовым эльфом. У англичан в жизни много условностей, и те, кто ведет публичную жизнь, старательно их соблюдают. Покидать школу поездом, вместе со всеми, считается приличным – поэтому любой иной способ вызовет легкое общественное порицание. Если, конечно же, нет весомой причины нарушить правило.

На платформе меня встречала та же компания, что и провожала. Мама, дядя Кеннер и тетя Илона. После обязательных обнимашек, сопровождавшихся маловразумительными женскими возгласами о росте и худобе, основное время ушло на знакомство с родней новых друзей и знакомых. Социальные условности, о которых я уже говорил. Сначала ученик представляет родителям своего друга, тот, в свою очередь, представляет родственников или сопровождающих. Таким образом, мы познакомились с родителями Артура, красивой парой в строгих мантиях, родителями Лайзы Турпин, дедом Джеймса Фриза и целой кучей барсучьей родни, в которой я быстро запутался.

— Я смотрю, с гриффами ты не дружишь? – уже дома заметил Кеннер.

В поместье мы попали каминной сетью. Штука удобная, но не совсем безопасная, поэтому камин у нас всего один и находится он в здании, стоящем на некотором отдалении от остальных.

— Как-то не сложилось, — пожал я плечами. – Даже странно – они привлекают внимание. Может, потому и не сложилось, что слишком шумные?

— Ты доволен, что попал на Рейвенкло?

— Да. В личные дела никто не лезет, учиться не мешают, в разборки не втягивают. Правда, в следующем году всё будет иначе.

— Почему?

— Первокурсников стараются не трогать и к их косякам относятся снисходительно. В интриги не втягивают, ставки от них не принимают и всё в таком духе. Хотя, конечно, если натворишь нечто эпическое, то получишь по полной.

— И часто творят? – с явным интересом спросила Илона.

— Почти каждый день. Сегодня в поезде драка была, утром один придурок к фестралам полез, его чуть не сожрали, хорошо хоть, Хагрид успел вмешаться. Я теперь понимаю, почему учителей так уважают – у них реально тяжелая работа.

— Ладно, — засмеялся Кеннер. – Завтра расскажешь! Иди отдыхай.

Поместье клана Стивенс состоит из центрального особняка с хозяйственными постройками, вокруг которого разбит небольшой парк. Парк, в свою очередь, окружен домами обычных кланнеров, у каждой семьи свой участок приличных размеров. Свободной земли много. Граница поместья проходит на расстоянии полумили от алтарного камня и выглядит как высокая стальная ограда, тщательно зачарованная от незваного гостя. Раньше ограда была каменной и низкой, нелюбимая фейри сталь появилась позднее, когда клан разбогател.

Наш с мамой дом стоит почти с самого края, он один из самых новых. Дом Кеннера и Илоны рядом, они тоже почему-то не захотели селиться рядом с родителями, живущими с другой стороны от поместья. Надо бы выяснить, почему – с дедом и бабушкой я общаюсь нормально, Айла, при мне, тоже не ругается.

Сейчас в поместье, если ничего не изменилось, проживает двадцать три человека, из них четверо детей. Прибавим членов американской и французской ветвей, прибавим кланнеров, большую часть времени проводящих в командировках или просто живущих в других местах, и выйдем на численность около пятидесяти человек. Средний такой клан, есть и побольше, есть поменьше.

— Руки мой и садись за стол, я быстро всё разогрею, — крикнула мать из кухни.

— Сейчас!

Как бы вкусно ни готовили хогвартские эльфы, с домашней едой их готовка не сравнится. Так что я, к маминой радости, наворачивал вовсю.

— Я рада, что у тебя появились друзья, — заговорила Айла, когда первый голод был утолен. – С нашими ты не сошелся. Если хочешь, можем пригласить Шелби и Турпин в гости. Ты ведь опять намерен отмечать Новый Год?

— Конечно, буду, — кивнул я. – Я подумаю насчет приглашения. У нас курс нехарактерно общительный, или просто мне так повезло? Ведь и с Фраем, и с Фризом продолжаю общаться, хоть они из других Домов.

— Тогда прямо сегодня садись за письма. Каникулы короткие, вдруг у них другие планы.

— Угу, хорошо. А леди возражать не будет? Мы в поместье гостей редко принимаем.

— Нет. Мы с ней недавно разговаривали, в том числе и на эту тему. Она ждет тебя послезавтра.

Раз леди не возражает, то в планы клана укладывается выход из добровольной самоизоляции. Тогда действительно имеет смысл приглашать … многих. Видеть в своём доме вообще всех я не готов.

— Что в клане нового?

— Дедушка Джарвис получил звание мастера трансфигурации, не забудь его поздравить. Фрэнк и Катарина уезжают в Польшу на три года…

— Зачем?

— Поляки хотят создать аналог нашей каминной сети. У них есть нечто похожее, но оно предназначено для других целей и не подходит для гражданского использования. Проект большой, министерство предлагает хорошие деньги за участие.

Вот и рассказывайте сказки, что маггловская политика никак не влияет на жизнь магов. Союз официально распался всего несколько дней назад, а польское правительство уже успело пригласить англичан на важнейший инфраструктурный проект.

Думать о глобальном не хотелось, тем более есть другая пища для размышлений. Дедушка стал мастером, и это серьёзно. Мастеров мало, в отличие от подмастерий, требования к мастерам высокие и экзаменуемых комиссия не щадит. Конечно, всегда существует фактор родственных связей или личных знакомств, но в Британии планку держат. Особенно в трансфигурации, которая как наука сформировалась всего-то двести лет назад и даже собственной Гильдии не имеет, звание присваивают на советах не менее чем пятеро действующих мастеров.

Ещё момент, о котором широкая публика не задумывается. Человек, на высоком уровне владеющий трансфигурацией, наверняка хорошо знает и смежные сферы, а это не только классические алхимия и чары. Заодно следует учесть химерологию, окклюменцию, некоторые разделы магии духа, колдомедицину с магией крови и кое-что ещё, находящееся ныне под запретом. То есть клан, в котором много сильных трансфигураторов, смело можно назвать кланом черных магов на минималках.

Надеюсь, наши старшие знают, что делают.

Время, проведенное дома, отдыхом я бы не назвал.

Хогвартс занимает особое место в мировоззрении британских магов, поэтому получить о нём информацию из первых рук хотелось буквально всем. Даже наши придурки, мои сверстники, и те подходили с вопросами. Приходилось отвечать, стараясь соблюдать объективность.

Спрашивали о разном. Кого-то интересовал сам замок, другие хотели узнать побольше об учениках или преподавателях, третьи фанатели по квиддичу. Дед Джарвис прогнал меня едва ли не по всей школьной программе и предсказуемо остался недоволен. Это нормально, он перфекционист. Будь я помладше, обиделся бы на его едкие комментарии, а так – демонстративно пропустил их мимо ушей. Зато понял, почему дети свалили из его дома при первой возможности. Отец и Кеннер женились и отстроились подальше, тетя Хелен в Америку уехала и теперь живет там.

Заодно дед проверил, насколько хорошо я освоил внутриклановые методики. Тут уж комментарии лились сплошным потоком, хорошо хоть не матерным. Слушал я их более чем внимательно, так как могу честно признать, что в данном аспекте свое развитие подзапустил. Времени нет. В Хогвартсе много интересного и полезного, глаза разбегаются и руки не знают, за что хвататься. Существует, конечно, школьная программа, этакий своеобразный «ствол» древа навыков, на который ученик самостоятельно добавляет ветви и листья, но беда в том, что все потенциальные «ветви» не охватить.

Непросто далась беседа с леди. У меня сложилось впечатление, что изначально она хотела просто услышать мои впечатления от Хогвартса, но передумала, стоило мне достать тетрадь.

— Что это?

— Нечто вроде досье, миледи. Поначалу хотел записывать наиболее интересные факты и события, затем понял, что нужно как-то систематизировать и начал писать вообще про всех.

— Позволь взглянуть, — она перелистнула несколько страниц. – Здесь много пустого места?

— Значит, об этом ученике или преподавателе мне ничего не известно. Вот, например, я знаю, что на Гриффиндоре есть семикурсник Моррис Кейн. И всё, только имя, его страница пуста.

— Зачем тебе это? – леди задумчиво взвесила тетрадь в руке.

— Мне так удобнее. Слишком много незнакомых лиц, новых имён. Если не упорядочить поток информации, то он начинает захлестывать и возникает желание забиться в норку на пару дней. Некоторые не выдерживают. Многие делают что-то похожее: девчонки поголовно дневники ведут, Артур, мой сосед, каждый день пишет письмо домой с подробным отчетом, как прошёл день. Это на Рейвенкло, про другие Дома не знаю.

— Понятно, — она помолчала, думая о чем-то своем, затем пристально взглянула на меня. – Ну-ка, самое яркое твое впечатление от Хогвартса? Люди, события, магия – не важно. Что тебя поразило больше всего?

Хороший вопрос. Так сходу на него не ответить.

— Наверное, всё-таки люди, — наконец, определился я. – Деканы Домов. Очень неординарные личности, каждый по-своему. Жесткие, решительные. Пока к ним не приглядываешься, этого не понять, зато потом смотришь и восхищаешься.

— Даже Спраут? – лукаво улыбнулась леди.

— Да она из всех едва ли не самая страшная! Вообще, Хаффлпафф, несмотря на репутацию, очень закрытый факультет. О его внутренних делах известно ровно столько, сколько барсуки согласны показать.

Говорили мы долго, несколько часов. Начали в кабинете, потом у меня горло пересохло и мы плавно переместились в гостиную, где продолжили за чаем. Обсуждали буквально всё, хотя в первую очередь сосредоточились на людях. На моих сверстниках в основном:

— Поттер воспитывался в мире простецов, о магическом мире ничего не знает. Производит впечатление парнишки неглупого, но какого-то неухоженного. Близко общается с младшим Уизли и Гермионой Грейнджер, она магглорожденная.

— Малфой? Неглупый, избалованный, пытается интриговать. Видно, что жизнь его не обламывала, хотя в Хогвартсе он уже получил первые уроки, очень обидные. Пока неясно, что из него получится.

— Про Нотта сказать нечего, его не слышно и не видно. Вот просто нет человека.

— На мой взгляд, Лонгботтома напрасно недооценивают. Учитывая характер его бабушки, характер у него феноменально крепкий. Что? Нет, я видел её всего один раз, но мне этого хватило.

Рассказал о Стивенсе, упомянув, что его Дом настроен к парню лояльно и мне он тоже понравился. Леди кивнула, принимая к сведению. Судя по всему, мной она осталась довольна, потому что под конец разговора спросила, нет ли каких-либо пожеланий. Ну какие у меня пожелания? Мне даже деньги не нужны, живу на всём готовом. Сказал, что подумаю.

Было бы забавно, не будь так грустно. Я надеялся отоспаться в поезде.

Не знаю, какие выводы сделала леди Маргарет по итогам нашего общения, и какие указания дала, но старшие на меня конкретно насели. Дед дрючил клановыми методиками, мать помогала с чарами, дядя Фрэнк показал пару упражнений по окклюменции. Всё это после долгого осмотра у госпожи Мелиссы, нашей целительницы. Каникулы сами по себе короткие, так что за оставшиеся до отъезда несколько дней в меня пытались впихнуть совершенно ненормальный объем информации.

Хотя, если подумать, я несправедлив. Скорее всего, глава дала указания только Фрэнку и Мелиссе, остальное – инициатива любимых родственников. Очень уж они довольными ходили, наверное, леди меня похвалила, ну и те на радостях… Почему думаю, что похвалила? Да потому, что поселение маленькое и такие вещи не скрыть. Все на виду.

Айла удивила, открылась с другой стороны. Я знал, что она подмастерье Чар, но не понимал, что это значит на практике. Оказалось, многое. Для наших занятий она выбрала обычный Люмос, и в её исполнении примитивнейшее заклинание превращалось в нечто многофункциональное. Свет может быть лучом, радугой, летящим над плечом шаром, светящейся поверхностью, липкой жидкостью… Мы изучали только уже известные модификации. Мама говорила, мастера сходу изменяют известные заклинания, подстраивая их под конкретную ситуацию, но она пока не достигла этого уровня.

Последствия интеллектуального марафона сказались утром второго января, и в вагон я ввалился с мечтой об отдыхе. О, да, кто бы мне позволил! Первую половину пути к нам постоянно забегали желавшие пообщаться соседи. Сестры Патил с примкнувшей к ним Лавандой Браун; фонтанировавший энергией Корнер, на каникулах побывавший в Дублине и теперь рассказывавший всем, как там было здорово; Фрай Таулер, поблагодаривший за рождественский подарок. Сначала заснуть не получалось, а потом и желание пропало.

Пусть Шелби выглядел получше, на меня он смотрел с пониманием. И с ненавистью – на Корнера, Бута и Голдштейна. Хотя насчет Голдштейна он зря, потому что от того явно попахивало возбуждающим.

— Не знаешь, когда у Флитвика день рождения? – в очередной раз подавив зевок, спросил Артур.

— Без понятия. А тебе зачем?

— Фриз сказал, у Снейпа девятого. Змеи скидываются по галлеону, у нас, наверное, тоже будут.

— Не обязательно. Декан ведь полукровка, а гоблины день рождения не отмечают, они празднуют день открытых глаз.

— Это как?

— У них младенческая смертность высокая, — пояснил я. – Гоблинята рождаются слабенькими и слепыми. Те, кто доживают до открытия глаз, скорее всего, выживут, вот родители и празднуют.

— Обалдеть!

За разговорами время пролетело незаметно. Возможно, мне показалось, и в этот раз дорога была короче, или поезд ехал быстрее, но прибыли мы на станцию уже в три часа дня. Твердо пообещав себе в следующий раз воспользоваться для возвращения в школу камином или аппарацией, мы с Артуром направились вместе с остальными школьниками к каретам. На лодках только поступающие плывут, теперь нас ждали фестралы.

Жуткая у коняшек внешность. Насчет характера не знаю, хотя, по идее, к людям они должны относиться лояльно, как-никак, эту породу вывели ирландские химерологи.

Интересно, что нас ждет в замке? Насколько я помню канон, на каникулах Поттер должен был познакомиться с так называемым Зеркалом Еиналеж. Понятия не имею, что это такое. Ни в «Наиболее опасных артефактах Европы», ни в «Известнейших зеркалах чародейских» про Еиналеж не упоминается, так что основных вариантов два: либо самоделка Дамблдора, либо малоизвестный артефакт, привезенный одним из учителей в незапамятные времена. Нет, конечно, остается шанс, что в незапамятные времена лично Мерлин с Морганой изготовили цацку, а потом тщательно спрятали и только совсем недавно археологи её откопали, отмыли и подарили школе, но как-то слабо верится. По-настоящему серьёзные вещи давно описаны.

Иное дело – мантия. Родовой артефакт Поттеров, то есть передавался в семье на протяжении минимум семи поколений. Происхождение неизвестно, предположительно воплощено в реальный мир с Той Стороны в составе так называемого «Комплекта Повелителя Смерти». Последний владелец Джеймс II Поттер, текущее местонахождение неизвестно.

Я решил не вмешиваться, и я не вмешиваюсь. Но ведь интересно же.

И на философский камень хотелось бы взглянуть. Не использовать, нет – безопасно работать с ним может один Фламель, — просто взглянуть. Великое творение великого алхимика, повторить которое никто так и не смог. Существующие аналоги обладают иными свойствами, хотя срок жизни создателей исправно продлевают.

Формально в карете четыре места, но при желании ученики могут потесниться. Наши девочки залезли все, да ещё и Парвати Патил с Лавандой Браун прихватили. Воплощенный кошмар преподавателей – Гриффиндор и Рейвенкло в одной связке, счастье ещё, что не мальчишки.

Кстати, а почему бы и нет? В ответ на кивок Артур посмотрел удивленно, но возражать не стал.

— Парни, можно с вами?

— Залезайте, — пожал плечами Финниган. – А чего не со своими?

— Я вдруг подумал, что не знаком ни с кем с Гриффиндора, — честно ответил я. – Почему бы не исправить? Моё имя – Райли Стивенс, это мой друг Артур Шелби.

Парни быстро переглянулись. Первым заговорил мулат:

— Я Дин Томас, это Симус Финниган. Мы полукровки, — в его голосе прозвучал легкий вызов.

— Ну, у нас не Слизерин, на чистоту крови смотрят сквозь пальцы. Хотя в твоем случае сразу вопрос – имеешь отношение к ямайской общине?

— К чему?

— В Лондоне есть община выходцев из Карибского бассейна. Ну, знаешь, Гаити, Тортуга, Доминикана. Заправляют там всем ямайцы, вот по ним и назвали.

— У нас Келла из этих, — сообщил Финниган.

— А, вот оно что! – хлопнул кулаком по ладони Дин. – Она ж подходила! Я-то думал, что за странные вопросы задает. Не, у меня мама черная, она из обычных людей.

Пацаны оказались простыми, без лишних понтов. Оба жили в обычном мире, магический для них был в диковинку, правда, у Финнигана мать-волшебница поддерживала отношения с родней. Скорее всего, родственники и оплатили учебу.

Общаться с гриффами было легко и в то же время не совсем приятно. Именно потому, что легко. Они задавали бестактные вопросы, могли перебить, активно жестикулировали, мимика у них куда более живая и выразительная. Очень непривычно и совсем непохоже на сдержанный Рейвенкло, помешанный на контроле Слизерин или мягкий, деликатный Хаффлпафф. После десяти минут болтовни стало казаться, что парней слишком много. Впрочем, нельзя сказать, что они грубили или хамили, вовсе нет. Просто стиль общения непривычный и потому слегка раздражающий.

Неудивительно, что мы с Артуром выдохнули малость облегченно, когда карета остановилась, мы выбрались наружу и, распрощавшись, порознь направились к столам своих Домов.

На каникулах детишки заново вспомнили все прелести родительского надзора. Воспоминания им не понравились, поэтому, вернувшись в Хогвартс, они принялись творить всякую дичь.

Всефакультетскую попойку в день приезда можно не учитывать – это, образно выражаясь, обязательный номер программы. Возросло число драк, учителя начали чаще ловить обжимающиеся по углам парочки, нескольких гриффиндорских балбесов Хагрид выловил при попытке проникнуть в Запретный лес, подчиненные Филча получили почти десяток унылых помощников из числа любителей колдовать в коридорах. Баллы летели только так. Кстати сказать, по поводу колдовства не в аудиториях. Учителя прекрасно понимали, что запрет этот невыполним, поэтому наказывали только тех, кто реально отличился. Коньюктивитусом в соседа бросил или что-то подобное сотворил.

Долго буйство не продлилось. Главы Домов знали, чего ожидать, были готовы и быстро привели подопечных в чувство. Тем более что вскоре маячил матч Гриффиндор-Хаффлпафф и мысли большинства учеников снова крутились вокруг квиддича.

Однако успокоились не все.

— Слышал, Малфой с вассалами подрался с Корнером, Бутом и Голдштейном, — сообщил Артур, заходя в комнату.

— Именно подрался?

— Они обменялись несколькими заклинаниями, а потом вмешалась Синистра. Сняла со всех по пятнадцать баллов.

— Интересно, что они не поделили, — задумался я.

— Скорее всего, Малфой хочет продемонстрировать свою значимость, — предположил Шелби, плюхаясь на кровать. – Он уже наложил какую-то пакость на Лонгботтома, поцапался с Макмилланом с Хаффлпаффа, теперь на очереди мы.

— Да, Фриз говорил, что Корнер давно не нравится Малфою.

От того, что ситуация ожидаемая, менее противной она не стала. Детишки определились с иерархией внутри Домов и теперь готовы выйти на общешкольный уровень. С Малфоем тоже всё понятно — Дракусик раз за разом получает пинки по самолюбию от Поттера, поэтому его уязвлённое эго требует подтвердить статус первым.

— Пожалуй, предложу соседям помощь, — подытожил я свои размышления. — На тот случай, если Малфой не успокоится.

— Уверен? Всё-таки наследник Древнейшего и Благороднейшего.

— Ну, сейчас священные семьи уже не те, что до войны. Кроме того, если не перегибать палку, то взрослые во внутренние дела Хогвартса не вмешиваются. А сделать мажорчику внушение надо – такие, как он, очень остро чувствуют чужую слабость.

— Логично, — задумался Шелби.

Моему предложению сокурсники удивились, поблагодарили и сказали, что помощь вряд ли потребуется. В принципе, для наезда на Рейвенкло не тех людей Малфой выбрал. Голдштейны – старый род каббалистов, родственники Бута не последние должности в МАКУСА занимают, так что в случае открытого конфликта неизвестно, кто кого. Из трио соседей только Корнер простой полукровка, но парни его прикрыли.

Логичнее было бы ожидать наезда на меня или на Шелби, странно, что его не последовало. Может, просто не обратили внимания? Мы ведь не особо отсвечиваем.

В плане решения проблем способы Домов отличались. Змеи и вороны предпочитали разбираться самостоятельно, в исключительных случаях привлекая должников или друзей. На Рейвенкло наличие врага не считалось чем-то плохим, потому что материалов для экспериментов или оценки новых идей много не бывает. С барсуками не связывались, ибо прилететь могло от всего факультета. Впрочем, что значит могло? Раз в пару лет находится уникум, обычно из гриффов, ему и прилетает.

Заинтересовавшись процессами игры мышцами, я обсудил тему с Джеймсом. Мы с Фризом ходили в один кружок, он тоже выбрал фехтование. Откровенно говоря, в плане физического развития Хогвартс давал первокурсникам не слишком большой выбор – либо квиддич, либо классическая шпага военного образца. Раньше также существовала вольтижировка, бой на копьях, плавание и много чего ещё, плавно исчезнувшее к началу двадцатого века. Начиная с третьего курса, ученик мог войти в клуб чар, где давали боёвку, однако принимали туда не всех, обязательным условием являлись высокие оценки по всем предметам и отсутствие претензий к дисциплине.

— Про Корнера я не знал, — выслушав рассказ, заметил Фриз. – Малфой хвастался, как он уделал Лонгботтома, и грозился чего-то показать Поттеру, а насчет столкновений с вашими молчал.

— Хвастаться нечем. Гойлу в грудь Инсендио прилетело, повезло ещё, что не в лицо. Баллы сняли, отработку назначили. С какой стороны ни посмотри – поражение. Попрыгали?

— Давай!

Первый год люди, желающие научиться протыкать или рубить других людей железом, должны потратить на физуху. На повышение выносливости, на укрепление мышц ног и рук, на растяжку и всё такое прочее. Занятие скучное и тяжелое, из десяти начинающих к концу года остаются в лучшем случае трое. К тому же школа обязана учить и лечить травмы, полученные на уроках, а вот с последствиями упражнений в виде ушибов, растянутых связок и болей в тех местах, о которых прежде даже не подозревал, студент должен справляться сам. То есть обычное болеутоляющее зелье в медицинском крыле добрейшая мадам Помфри выдаст, не вопрос, зато что-то сверх того нужно доставать самому. Покупать или варить, если навыки позволяют.

«Лесенку» фехтовальщики ненавидели. Три десятка ступенек, вверх-вниз, на каждой надо подпрыгнуть, постаравшись прижать колени к груди. С каждым месяцем число проходов увеличивается.

— По большому счету, вы, с Рейвенкло, Малфоя не интересуете, — закончив упражнение и пытаясь отдышаться, продолжил Фриз. – Он на Поттере зациклился. Знать бы, с чего.

— Поттер ему руку отказался пожать.

— Да ладно! – не поверил Фриз.

— Ага. Справедливости ради, Дракусик сам виноват. Предложил тому покровительство и младшую долю.

— Да быть не может!

— Только я тебе ничего не говорил.

— Само собой. Ну надо же! – покачал парень головой. – Понятно теперь…

Он замер, опустив голову и уперев руки в колени. Обдумывал полученные сведения.

— Думаешь, как подпортить ему репутацию? – со смешком спросил я.

— Нет у него особой репутации. У него есть репутация отца, есть должники отца и деда, дети вассалов рода в школе в количестве восьми штук, — откликнулся Фриз. – Своей репутации у Драко Люциуса Малфоя нет. Только со временем он всё равно станет в нашем Доме лидером. Потому что Гринграсс – девочка, Нотт – одиночка, Паркинсон смотрит ему в рот. Из остальных спорить с деньгами и влиянием Малфоев способен только кто-то, сравнимый по силе с молодым Томасом Риддлом, а такого на факультете нет.

Наши взгляды встретились, и я чуть заметно кивнул. Да, я знаю, кто такой Том Риддл.

Вряд ли моя информация чем-то поможет ему. Пока мы на первом курсе, отношение к нам соответствующее. Остальные не считают нас полностью разумными существами. Косяки никого не удивляют, ошибки прощаются, к высказываемым глупостям относятся снисходительно. Ну, хоть просто будет понимать, что к чему.

Учителя прекрасно осознавали опасность свободного времени у школьников, поэтому всеми силами стремились таковое у нас отнять. Уроки, кружки, выполнение домашнего задания, отработки и самостоятельные занятия почти не оставляли времени на хулиганства. Ключевое слово – «почти».

Постоянно учиться невозможно, хочется расслабиться и сотворить парочку глупостей. Мы с Шелби в данном вопросе не отличаемся от остальных, а знакомство с Томасом и Финниганом обеспечило нас движущей силой. Пересекались мы редко, но плодотворно. Итогом наших приключений стала обследованная Астрономическая башня, причем как изнутри, так и снаружи, на украденных метлах; попытка исследовать подземелья, прерванная слизеринским старостой и стоившая Домам по десятку баллов; проникновение в закрытую портретную галерею и знакомство с тамошними обитателями. Последнее имеет смысл записать в актив как полезное достижение. Характеры у тамошних портретов жуткие, я прекрасно понимаю, почему директора их убрали подальше, однако специалисты они серьёзные. Если их разговорить, то режут правду-матку, невзирая на Статут, современную мораль и мнения авторитетов.

Современная технология создания магических картин возникла в Италии в эпоху Ренессанса и с тех пор непрерывно совершенствовалась. Художник-маг обязан очень хорошо разбираться в менталистике, алхимии и, как ни парадоксально, некоторых областях големостроения. Портрет сэра Кедогана, к примеру, написан спустя несколько веков после его смерти и представляет собой анимированное изображение, наделенное чертами живого существа. Иное дело — портреты директоров Хогвартса или их аналоги. Там художники только создавали основу, на которую сильные маги позднее переносили всё, что считали нужным. Черты характера, знания, память, какие-то наставления, которые они хотели бы передать преемникам.

И вот висит такой Уркхарт Ракплуг, аж в двух экземплярах, у нас и в Мунго, и не понимает, почему в Хогвартсе больше не преподают теорию массовых проклятий и не объясняют особенности пробуждения штамма чумы в маггловских городах. В его время это в школе проходили, он помнит, он диссертацию защищал. И бесполезно ему про Статут объяснять, он Статут принимал и лучше знает. Причем, будучи личностью активной, он и после смерти считает нужным нести свет просвещения страждущим, поэтому с большой охотой отвечает на заданные ему вопросы. Без купюр.

Это не школа, это заповедник спецов по чернухе. Амброуз Свотт, бывший директор, один из лучших предсказателей своего времени. Ещё бы ему не быть лучшим, если он по совместительству был сильнейшим некромантом! Портреты у него идеологически-правильные, не подкопаешься, при всём желании ничего сомнительного не расскажут, зато по коридорам бродит тщательно вписанный в охранные контуры замка призрак. Учит, правда, не всех.

Так вот, о галерее. Она закрыта и запечатана, конечно же, но на четвертом этаже есть замаскированный люк в потолке, ведущий в проход, второй конец которого находится в галерее. Откуда гриффиндорцы про люк узнали – отдельная история, связанная с близнецами Уизли, гнусным шантажом, похищенными метлами и колдографиями из спальни младшекурсниц. Мы с Артуром решили, что подробности нам не нужны, целее будем, и ограничились снятием иллюзии с люка. Томас и Финниган потому нас и привлекли, что сами не справились.

Занятый своими делами, я слегка подзабросил наблюдение за Поттером, его друзьями и событиями в школе в целом. Даже квиддичные матчи Рейвенкло-Слизерин и Гриффиндор-Хаффлпафф прошли мимо меня, фоновым шумом. Тем удивительнее было наблюдать однажды утром суматоху за столом красно-золотых, вызванную единовременной потерей сто пятидесяти баллов. А, точно. Эпопея с драконом.

Три факультета из четырех ходили расстроенные. Слизерин, как уже говорилось, достал всех, по общему мнению, хороший щелчок по носу ему бы не помешал. Барсуки не хотели напрягаться, малочисленный Рейвенкло трезво оценивал шансы набрать нужное количество баллов, оставался Гриффиндор. Дом, больше всех баллов набиравший и больше всех их терявший. Дом, исторически противостоящий змеям, воспринимающий соревнование с ними как дело чести. Впервые за долгое время у него появился шанс победить, и вдруг — заработанное преимущество исчезло буквально за ночь!

Больше всего доставалось Поттеру. Медийная фигура, Мальчик-который-выжил не мог ошибаться, поэтому разочарованные фанаты обрушили на него сильнейший поток негатива. Доходило до того, что ученики других факультетов одергивали грифов. Жару поддавали организованные Малфоем змеи, при всяком удобном случае начинавшие рукоплескать и благодарить парня. Впрочем, нет худа без добра – на Грейнджер и Лонгботтома обращали внимания куда меньше, хотя им, возможно, в моральном плане приходилось даже тяжелее. Девочка с комплексом отличницы и парень просто с комплексами впервые на собственной шкуре почувствовали, что значит не оправдать ожидания толпы.

Страсти стихали по мере приближения экзаменов. У первого курса они начинались раньше всех, в конце мая, поэтому первачков лихорадило. Спокойствия не прибавляло поведение более старших учеников, на вопросы либо многозначительно отмалчивавшихся, либо несших жуткую ахинею.

Тем не менее поход провинившейся малышни в Запретный Лес мимо внимания старшаков не прошел. В тот же вечер Хиллиард собрал в гостиной первые три курса и довел уточненную политику партии:

— Напоминаю всем! Учителя имеют право назначать отработки провинившимся студентам! Отработки осуществляются исключительно на территории школы! Если кто-то посылает вас за пределы Хогвартса, нужно немедленно подойти ко мне или декану и уточнить, выполнять указание или нет.

— Кто вообще додумался отправлять первачков ночью в Лес? – оторвался от разглядывания ногтей Роджер Дэвис, неформальный лидер третьего курса.

— Флитвик мне не доложил, Дэвис, — язвительно отозвался Хиллиард. – Пусть деканы сами разбираются между собой. Вам достаточно помнить то, что я сейчас сказал. Всё, расходимся по спальням.

Поняв, что больше ничего не услышат, ученики принялись разбредаться по своим комнатам, попутно обсуждая новости.

— Скорее всего, Снейп устроил скандал, — предположил Артур. – Маккошка здорово превысила полномочия, подвергнув опасности ученика чужого Дома.

— Отбрешется. К тому же, учитывая, кто был в той компании, не исключено, что инициатива наказания исходила от директора, — предположил я. – Он у нас тот ещё интриган.

— Вряд ли. Это Маккошку иногда заносит, — не согласился парень. – Решила, небось, что раз пойдут с Хагридом и недалеко, то опасности никакой.

— Не полнолуние же.

— Ну да, ну да, — закивал головой Шелби. – Оборотней у нас нет, они пауков боятся.

Про гнездо акромантулов неподалеку волшебники прекрасно знали. Уничтожать его не собирались – опасные твари служили неплохим щитом против других обитателей Запретного Леса. Вот уже лет тридцать как возле Хогвартса перестали появляться оборотни, мантикоры, грифоны, не выползают гигантские змеи и прочие существа, в прежние годы немало досаждавшие как школе, так и жителям Хогсмида. Пауки здорово мешали кентаврам, но проблемы кентавров волшебников не волнуют.

Экзамены прошли плавно и быстро, чувствовалось, что схема преподавателями хорошо отработана. Однако ещё до экзаменов мы писали итоговые работы по не-магическим предметам. В Министерских методичках они считались второстепенными, сведения по ним в архивы не уходили, оставаясь внутришкольным делом, но, подозреваю, родители проявляли к ним повышенный интерес.

Писались работы буднично, в последний день занятий по конкретному предмету. Разве что чтение и письмо совместили – сначала пятнадцать минут проводили короткий диктант, потом дали пять минут детишкам на «выдохнуть» и предложили написать эссе на заданную тему. Коротенькое, не больше десяти дюймов. На географии раздали листки с вопросами и вариантами ответов, из которых предлагалось выбрать правильный. Артефактолог Якобсон предлагал на выбор либо писать тест, либо предоставить ему собственноручно изготовленную поделку. На математике учительница написала задание на доске и бдительно следила с возвышения, чтобы народ не списывал. По латыни и живому миру тоже устроили тест. По рисованию, музыке и ОВИ проверочных работ не устраивали, были обычные занятия, после которых нас с явным облегчением отпустили.

Зато на экзаменах всё было по-взрослому. Отдельный кабинет, наблюдатели от Совета Попечителей, все дела. Перед началом нам роздали перья — ментальные артефакты, препятствующие списыванию. У меня была шпаргалка (сделал, повинуясь рефлексам), но я про неё забыл, вспомнил, только выйдя из кабинета.

Помимо теории, сдавали и практику. Ни Флитвик с его танцующим ананасом, ни Макгонагалл с табакеркой трудностей не вызвали, к травологии я равнодушен, пусть и держусь на твердой «выше ожидаемого». Астрономию сдал тоже на «выше ожидаемого» исключительно благодаря усидчивости – ну не понимаю я этот предмет, не понимаю! Точно так же не понимаю некоторых людей, умудряющихся запороть зельеварение. На первом курсе ничего сложного не дают, достаточно тупо соблюдать инструкцию и зазубрить небольшую таблицу совместимости, чтобы получить «превосходно».

В неприятную сторону поразил учеников Квиррел, образно выражаясь, нож в спину вонзил. Он поступил, как настоящий Темный Лорд. Целый год прикидывался мягкотелым дурачком, позволял прогуливать лекции, игнорировал нарушения дисциплины, чтобы как следует оттянуться на экзамене. На факультете поговаривали, Квиррел поставил больше отрицательных оценок, чем все остальные учителя, вместе взятые. Врут, наверное, но сам факт появления сплетни говорит о многом.

Во второй жизни я внезапно полюбил историю. Не знаю уж, в чем дело, может, учебники Багшот написаны на порядок лучше тех, прежних, или просто интересно сравнивать одно прошлое с другим. И я прекрасно понимаю Гермиону, выучившую «Историю Хогвартса» наизусть. Меня лекции Биннса не усыпляли, а раздражали, поэтому из всех воронов я был единственным, не посещавшим его уроки. Скорее всего, за дисциплину мне балл и снизили, потому что я уверен, что на все вопросы ответил правильно.

Экзамены закончились. Вечер.

Я лежу на постели. Книжку читаю. Пытаюсь читать.

Сейчас троица приключенцев должна проходить подготовленную для них полосу препятствий. Может даже, уже прошла.

Перевернул, посмотрел на обложку. Учебник ЗОТИ. Кстати, программа по Защите толково составлена. Общие угрозы, вызов помощи, принципы действий в опасной ситуации, во втором полугодии – описание оборотней и прочих наиболее опасных врагов магов. Ликанов в Древней Греции специально вывели для охоты на волшебников, ну и для защиты храмов Аполлона. Постепенно проклятье распространилось по миру, эффективных способов борьбы с ним за века не придумано, хотя многие бьются.

Что, если Поттер не справится?

Отложил книгу в сторону, встал, подошел к окну. Да нет, должен справиться. Если пророчество истинное, а Дамблдор явно верит, что оно истинное, то мальчишка связан с Неназываемым. В клановой библиотеке нашлось много примеров подобной связи. Или, правильнее сказать, нацеленности. Во всём, что касается противостояния с Лордом, Поттер должен быть на диво везуч и эффективен, сама судьба на его стороне. Книги это подтверждают. К тому же школа, в которой стены в прямом смысле защищают учеников, в ту же копилку идет директор, обязанный подстраховать свое оружие.

Должен справиться.

Хлопнула дверь, в комнату ворвался Артур.

— Представляешь, Квиррел умер!

— Вот как?

— Не веришь? Мне Падма только что сказала, а ей сказала Браун, которая подслушала разговор Синистры и Хуч!

— Как это произошло?

— Без понятия. Слушай, может, проклятье на должности всё-таки существует?

В следующие три дня школа бурлила. Поначалу слухам о смерти Квиррела никто не поверил, но, когда экзамены по ЗОТИ и у старшекурсников начали принимать Флитвик и Снейп, народ проникся. Особенно после того, как в кабинете Дамблдора заметили авроров. Школа на особом статусе, общее законодательство на неё действует с ограничениями, поэтому директор в теории мог бы представителей власти не ставить в известность. На практике же не настолько он идиот. У Министерства масса возможностей совершенно легально воздействовать на Хогвартс вплоть до отстранения персонала.

Теория о проклятии на должности препода ЗОТИ вспыхнула с новой силой. Пусть профессора и раньше на этой должности не задерживались, последний труп имел место двадцать лет назад, когда доведенный нападками в прессе пожилой Гектор Фемберг скончался от сердечного приступа.

Был ещё один момент, влиявший на ситуацию. Несмотря на экзамены, внутришкольный чемпионат по квиддичу никто не отменял, и в последней игре команда Рейвенкло размазала команду Гриффиндора с разгромным счетом. Ситуацию мог бы спасти ловец, но вышедший вместо Поттера Тедди Робинс откровенно не тянул. Всех фанатов очень интересовало, где же Поттер. А в больнице Поттер! Его Квиррел пытался убить!

Квиррел пытался убить Поттера, потому что хотел похитить некие ценности из Хогвартса и отважные гриффиндорцы встали у него на пути. Квиррел пытался убить Поттера, потому что был тайным агентом Неназываемого и хотел отомстить за своего господина. Квиррел пытался убить Поттера, будучи загипнотизированным добравшимся до него вампиром. Квиррел пытался убить Поттера, сойдя с ума от любви к равнодушной к нему африканской ведьме (версия Патил и Браун). Про философский камень упоминали вяленько, без огонька – никто не верил, что Фламель добровольно расстанется с ценностью.

Старшекурсники обсуждали другую версию, не про убийство. В ней говорилось про милого мальчика Гарри, поехавшего страстью извращенца и различные практики БДСМ, у кого сколько фантазии хватало. Поттеру очень сочувствовали и надеялись, что реализовать свои замыслы гадкий Квиррел не успел.

Что характерно, младший Уизли и Грейнджер помалкивали. Из больницы они вышли на следующий день, побеседовали с аврорами в присутствии декана, да и затихарились. Разумеется, к ним приставали с вопросами. В ответ Уизли нес такой бред, что на него с восторгом глядели собственные братья, а это показатель. Грейнджер ходила задумчивая.

Резкий контраст по сравнению с сентябрём. Тогда мы были незнакомцами, новичками, пришедшими в чужой сложившийся коллектив. Сейчас всё иначе.

Хиллиард и Аттертон привычно собачатся между собой. Это их последний год, они оба уходят после пятого курса. Многие уходят после пятого, особенно с Рейвенкло и Хаффлпаффа. Вороны обычно поступают в специализированные заведения или в личное ученичество, барсуки начинают осваивать семейное ремесло. Думаю, эти двое продолжат встречаться и после Хогвартса, очень уж они гармонично смотрятся вместе.

Кармайкл и Инглби тихо шушукаются, иногда оценивающе поглядывая по сторонам. Партнеры и, иногда, конкуренты близнецов Уизли завершают сделки перед окончанием сезона, подсчитывают барыш. Луна и Янг старательно не смотрят друг на друга, зато их девушки так и метают молнии из глаз. О’Лири даже сейчас не расстается с книгой, лучший малефик Дома, как всегда, незаметен.

Наши девочки ждут Патил, неспешно обсуждая планы на лето. Падма у них подвизается в роли связующего звена между нами и гриффами, обеспечивает беспрепятственное курсирование слухов туда-обратно. Со змеями чаще всего общается Мораг, как самая титулованная, к барсукам обычно бегает Броклхерст, там у неё кузен учится. Рейвенкло, во всяком случае, женская его часть, самый информированный факультет Хогвартса – только не считает нужным этим бравировать.

Зал постепенно заполнялся народом. Гул нарастал, голоса становились всё громче. Наконец, появились преподаватели, они чинно занимали места за столом, вежливо приветствуя друг друга. Я внимательно рассматривал Снейпа, пытаясь разглядеть признаки волнения, или гнева, или обиды… Его Дом шесть лет подряд выигрывал Кубок. Знает он или нет, что сегодня змей лишат победы?

Совершенно непроницаемое лицо.

Не знаю, совпало так случайно или нет, но, когда Поттер вошел в зал, на мгновение наступила полная тишина. Все смотрели на самую обсуждаемую персону последних четырех дней. Мальчик-который-выжил не вылезал из больничного крыла, за ним бдела мадам Помфри, связываться с которой опасались даже безбашенные отморозки (по школе ходят леденящие слухи о вечном поносе и временной кастрации вызвавших её гнев). В общем, расспросить его о происшедшем возможности не представлялось.

Утолить любопытство не удалось и сейчас. Буквально через секунду в зале появился директор, быстрым шагом дошел до своего места и, не присаживаясь, заговорил.

— Итак, ещё один год позади! Но перед тем, как мы начнем наш фантастический пир, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовней. Итак, позади остался отличный учебный год! Я надеюсь, ваши головы немного потяжелели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем, впереди у вас всё лето для того, чтобы привести свои головы в порядок и полностью опустошить их до начала следующего семестра.

И старик это сделал! Я до конца не верил, что он реально возьмет и отдаст победу Гриффиндору. Просто вытащит кусок изо рта у змей. Не понимаю, зачем ему – хочет показать, что там, где Поттер, там победа? Считает, что статус Поттера и компании на факультете надо восстановить? Прикармливает Лонгботтома, чьи десять очков принесли победу? Показывает Слизерину, что игра идет по его правилам и он всегда может их изменить? Есть другая причина, или все причины верны?

Как бы то ни было, школа ликовала. Все три Дома были рады лишить Слизерин кубка, потому что, я уже говорил, зеленые зазнались. Больше всех торжествовал Гриффиндор, однако остальные от него недалеко ушли. Даже у нас, на факультете, наиболее дружелюбно относящемся к Слизерину, многие не скрываясь выражали свою радость. Так что пока Снейп с кривой усмешкой пожимал руку Макгонагалл, зал наполняли восторженные крики.

За столом зелено-серебряных царила растерянная тишина.

Как ни странно, к Лондону мы подъезжали той же компанией, что и ехали поступать. Только в расширенном составе – к нам присоединились Артур и Уэйн Хопкинс, друг Фрая с Хаффлпаффа. Понятно, что мы обсуждали.

— На честной игре можно поставить крест, — рубил короткими фразами Фриз. – Своим решением Дамблдор показал, что её в Хогвартсе не существует.

— Да кто бы говорил! – хмыкнул Таулер.

Я успел вмешаться прежде, чем Джеймс вспыхнул и наговорил грубостей.

— Ты не можешь не признать, что Слизерин вызывает недовольство в первую очередь своей неразборчивостью в средствах. Причем в последнее время это недовольство усилилось. Я сходу могу вспомнить несколько инцидентов, когда только отсутствие доказательств спасло слизеринцев от очень серьёзного наказания. Случай с охотниками хаффлпаффской команды, обожженное лицо мисс Ормонд, вынужденный обратиться в Мунго Биггс и так далее. Но ты же понимаешь, что у нас тут не суд. Все и так знают, кто виноват.

Пока я говорил, Фрай и Хопкинс кивали. Их Дом за последний год получил достаточно весомых поводов не любить Слизерин, пожалуй, даже больше, чем Гриффиндор. Пусть сейчас Спраут держит ситуацию под контролем, ещё немного, и змей начали бы просто бить.

— Тот факт, что мы не выносим внутренних разбирательств на публику, вовсе не означает, что таковых нет, — осторожно подбирая слова, сказал Фриз.

— Даже если Снейп наказал виновников, этого никто не увидел. Наказание должно быть публичным, или его, считай, вовсе не было.

— Ход Дамблдора позволил сбросить напряжение, — отметил Шелби. За время, прошедшее с банкета, он успокоился и снова мог отстраненно анализировать ситуацию. – Тот же Дарклайтер перестал бродить с мрачным лицом, даже расчеты забросил. Слегка остыл, может, к следующему году успокоится.

— Да, и мстить станет со спокойной головой.

— Дарклайтер? – с вопросительной интонацией протянул Фриз.

— Наш, на четвертом курсе учится, в смысле, теперь уже на пятый перешел. Усовершенствовал матрицу многокомпонентой системы доставки сообщений на основе протеевых чар, хотел продать её в Министерство. Хотя она много где может пригодиться, очень перспективная вещь. И что ты думаешь? Перед самой отправкой бумаги пропали, зато некие Лафингтон и Вудлоу с твоего факультета представили точно такую же разработку в Гильдию Чар.

— Разборки уже вышли на уровень семей, — уточнил Шелби. – Речь идёт о статусе и о больших деньгах.

— Короче говоря, остальные Дома Слизерином недовольны, и директор это уловил. Считай происшедшее намеком вести себя приличнее.

— Декан тоже говорил нечто подобное, — признался Джеймс.

— Ну вот, видишь!

Больше мы эту тему не обсуждали.

Хогвартс отражает положение дел в магической Англии. Дети играют в игры, глядя на отцов, активность и ресурсы школьников напрямую зависят от влиятельности их родителей. Пока Слизерин вел себя паинькой, претензий к нему не было – им даже кубок присуждали. Однако сейчас, по прошествии десятка лет, аристократия оправилась от последствий войны, подняла голову и снова решила, что ей всё можно.

Вот только сейчас не довоенное время. Никто не заинтересован, чтобы старые семьи заново набрали ту власть, которую имели прежде.

Распрощавшись с друзьями и знакомыми, мы переместились камином домой. Тут-то меня мама и огорошила:

— Ты день рождения отмечать будешь?

— Придется, — вздохнул я. – У Артура был в октябре, он обидится, если его не позвать. Ну и остальных тоже…

От перспектив поближе познакомиться с друзьями сына Айла мгновенно оживилась. Так-то она не особо гостей любит, но тут такая возможность похвастаться успехами её мальчика!

— Вот и прекрасно! Как раз от дедушки вернешься, и отметим!

— От дедушки?

— Я договорилась с отцом, он подтянет тебя в чарах, — а, то есть речь идет о деде по материнской линии, Роберте Фишере. – В июле поедешь к простецам, осваивать внутренние техники лучше в их мире. Ну и в августе с тобой будет заниматься дед Джарвис, он, кстати, просил зайти к нему завтра, что-то хочет показать.

Похоже, родственники всё распланировали. Отдыхать-то когда?

Хочу в Хогвартс.