Незнакомец в килте

Глава 13

Бет проснулась, чувствуя ломоту во всем теле, и улыбнулась. Ничего удивительного, если учесть, чем они с Дунканом всю ночь занимались.

Повернув голову, она внимательно взглянула на мужчину, который довел ее до вершины блаженства. Кто бы мог подумать всего месяц назад, что у нее, невзрачной, ничем не примечательной внешне девицы, появится такой любовник? Нет, не любовник – муж. Именно о таком мужчине она мечтала в те редкие минуты, когда позволяла себе расслабиться – нежный, красивый, мужественный, который дотрагивался до нее с благоговением, шептал ей нежные слова, поцелуями заглушал все ее страхи.

Глядя, как он спит, окутанный зыбким утренним светом, Бет почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Грудь его медленно и равномерно поднималась и опускалась, с губ срывалось легкое дыхание, густые ресницы трепетали. Интересно, что ему снится? Какие же у него красивые темные вьющиеся волосы до плеч, какая мощная, мускулистая грудь, сплошь покрытая черными мягкими волосами. Бет всмотрелась в резкие черты лица Дункана и почувствовала, как слезы наворачиваются у нее на глаза.

«Спасибо тебе, Господи. О таком потрясающем мужчине можно было только мечтать». Она все никак поверить не могла в то, что он действительно принадлежит ей.

Поздней ночью, после того как их страсть была удовлетворена и когда она рассказала ему о себе все, он нежно прижал ее и, гладя по спине, сказал, чтобы она не беспокоилась. Он обо всем позаботится. Еще никто никогда не говорил Бет таких слов.

Она бросила взгляд в сторону зашторенного окна. Сквозь шерстяные занавеси горчично-коричневого цвета пробивался розовый рассвет. Пока Дункан не проснулся, ей нужно было сделать две вещи.

Обнаженная, она пошарила под кроватью в поисках горшка, сделала свое дело, после чего налила из кувшина в тазик холодной воды. Взглянув на остатки смеси из истолченных водорослей и овса, она недовольно поморщилась и взяла в руку кусок мыла, которое дала ей Рейчел. Ни за что на свете она не станет больше мазаться этой дрянью, после того как Дункан поднял ее на смех – по крайней мере пока он находится с ней рядом.

Она провела рукой по ногам. Колются. Подмышки тоже. Если они с Дунканом собираются регулярно заниматься любовью, ей придется научиться брить ноги кинжалом.

Обреченно вздохнув, Бет вытащила кинжал из шкафа. Если на бритье с помощью безопасной бритвы уходило всего несколько минут, то теперь эта процедура займет почти полчаса.

Плеск воды разбудил Дункана, и он медленно потянулся. Впервые с тех пор, как он стал взрослым, ему удалось почувствовать себя полностью отдохнувшим – и душой, и телом. Он зевнул и улыбнулся. Ну и ночка была! Несмотря на не слишком удачное начало, случилось чудо.

Если бы ему кто-то сказал, что девственница может наслаждаться поцелуями и ласками, включая самые интимные, он бы ни за что этому не поверил.

Кроме того, Бет достигла наивысшего пика наслаждения – она это ясно дала понять своими сладострастными стонами и криками. Просто поразительно, что все это произошло наяву, а не во сне.

Более того, она поняла его, когда он вышел из нее, не оставив в ней свое семя. Рано утром он спросил ее, хочет ли она детей, и Бет заверила его, что хочет, но попозже. Услышав этот ответ, Дункан облегченно вздохнул.

А еще она ему понравилась, очень понравилась. Он бы с удовольствием сделал ей ребенка, если бы узнал, что она немного не в себе только из-за того, что получила удар по голове.

А в том, что она не в себе, он получил очередную возможность убедиться. После того как они насытились ласками, Бет свернулась в его объятиях в клубочек, как котенок, и наконец-то рассказала ему свою историю до конца. Бедняжка! Она совершенно искренне, всем сердцем верила в небоскребы, в то, что он превратился в привидение и в прочую чепуху. Дункану стало так грустно, что захотелось плакать.

Если бы твердо знать, что ее сумасшествие со временем пройдет, из нее вышла бы великолепная жена. Она покладистая, обладает острым чувством юмора, у нее очаровательные груди, милый голосок, и она любит заниматься любовью. Идеальная жена для любого мужчины. Чего еще можно желать?

Перекатившись на бок, Дункан потянулся к ней, но руки его поймали пустоту. Он открыл глаза и увидел в зыбком утреннем свете силуэт Бет.

Стройная, закутанная лишь в простыню, маленькие груди устремлены прямо в небо. Великолепное зрелище! Она подняла руку, все еще не зная, что он проснулся.

В руке у нее что-то блеснуло. Нож!

– Не-ет! – закричал Дункан так, что задрожали стены. Вскочив с кровати, он бросился к Бет, выбил из ее руки нож и толкнул ее с такой силой, что она тут же очутилась на полу.

– Почему, женщина?

Почему она решила покончить жизнь самоубийством? Сердце Дункана бешено колотилось в груди, когда он схватил Бет за плечи и затряс ее так неистово, что она начала плакать. Что ж, пускай плачет! Поделом ей!

Он толкнул Бет к кровати и поднял с пола нож. Как только он выяснит, кто ей его дал, он перережет негодяю глотку этим самым ножом.

Но почему она решила это сделать? Неужели прошлая ночь ничего для нее не значила? Неужели ее поцелуи были лживыми?

– Ты сумасшедшая, женщина! – взревел он. – Сумасшедшая! Ты слышишь меня?

Проснись он на минуту позже, он бы вновь стоял по колено в крови собственной жены.

Бет лежала, съежившись, в изголовье кровати. При его приближении она начала рыдать.

– Но я не понимаю…

– Закрой рот! – Дункан затрясся от злости. Такого предательства он не ожидал. Схватив Бет за руку, он сдернул ее с кровати и заставил опуститься на колени.

– Почему? – рыдала она. – Почему ты так расстроился? Я ведь только…

Он вскинул руку, и она закричала.

– Черт! – Опомнившись, Дункан опустил руку. – Черт подери! Из-за тебя я сделался таким же сумасшедшим, как и ты! – Еще ни разу в жизни он не ударил женщину. От сознания того, что он только что чуть этого не сделал, и от страха за Бет Дункан почувствовал, как к горлу его подступила тошнота.

Внезапно у него начало болеть сердце и кровь застучала в висках. Он схватил килт и, на ходу надев его, помчался к двери. Рыдания Бет и жалобное «почему» преследовали его, словно проклятие.

Когда Дункан ворвался в большой зал, там тотчас же наступила гробовая тишина. Боже правый! Неужели они все слышали? Наверняка и во дворе замка тоже, поскольку никаких стекол на окне спальни не было и в помине. Вот незадача!

Чувствуя, что его щеки все еще пылают огнем, он обвел словно в рот воды набравших обитателей замка грозным взглядом, ища Ангуса и, не найдя, решил вымести свою ярость на Айзеке.

Ткнув в него пальцем, он прошипел:

– В библиотеку! Немедленно!

Дункан устремился к двери, и Айзек, лицо которого приобрело пепельно-серый оттенок, робко последовал за ним. Проходя мимо Флоры, Дункан прорычал:

– Почему ты ухмыляешься, черт подери?

– Просто так, милорд, – поспешно ответила она.

Добравшись до лестницы, он повернулся: глаза ее следили за ним, губы по-прежнему кривились в усмешке, и ярость Дункана вспыхнула с новой силой.

Войдя в библиотеку, где их, казалось, уже никто не мог слышать, Айзек прошептал:

– Мой господин, чем я вас прогневал? – Он принялся взволнованно ходить взад-вперед по комнате. – Если это так…

– Закрой рот, Айзек, и слушай. – Дункан рухнул в кресло, все еще не веря в то, что это опять чуть не случилось. А ведь он, идиот эдакий, чуть не вообразил себя влюбленным в Бет. – Несколько минут назад я проснулся и увидел, что моя жена пытается совершить самоубийство. – Он бросил кинжал на стол. – Ты знаешь, кому принадлежит этот нож? – Как он ни старался, он не мог представить себе, чтобы кто-то из его людей мог себе позволить такое дорогое оружие, с серебряной рукояткой и коротким клинком из отличной стали. Бет он тоже не принадлежал – Дункан это точно знал, поскольку присутствовал при том, как ее переносили в спальню, когда она была без сознания. Кинжала при ней не было. И найти его она не могла: ни один человек в замке не оставил бы такую ценную вещь без присмотра.

Кто-то ей его дал.

Дункан обеими руками смахнул волосы со лба.

– Айзек, клянусь, я никогда в жизни не был так напуган, как тогда, когда увидел, как эта сумасшедшая девчонка держит кинжал у подмышки.

– У подмышки, милорд?

– Да. По правде говоря, странно, что она выбрала именно это место, чтобы полоснуть себя кинжалом.

Айзек побледнел. Похоже, он представил себе эту жуткую картину.

– Айзек, сядь. У тебя такой вид, будто ты и сам вот-вот грохнешься в обморок.

А ведь он не собирался больше жениться! Но если Господь и Олбани отчего-то возжелали заставить его это сделать, то почему, черт подери, они не нашли ему нормальную женщину, у которой все в порядке с головой? Теперь он умрет без наследника, его любимый замок, его земли и его подданных, без сомнения, заберет Брюс или Стюарт. Может быть, Бет была права, решив покончить жизнь самоубийством? Может, и ему нужно последовать ее примеру, да и дело с концом?

– Можно, милорд? – спросил Айзек, протянув руку за кинжалом.

– Расслабься, Айзек.

– Хорошо, но отдайте мне его.

Дункан протянул ему оружие и услышал, как Айзек облегченно вздохнул.

– Где Ангус? – поинтересовался Дункан. – Я хочу, чтобы работы над комнатой для моей жены были тотчас же возобновлены. Я не могу целыми днями следить за ней, равно как и не могу допустить, чтобы она лишила себя жизни, перерезав себе горло либо спрыгнув с парапета, по крайней мере до тех пор, пока Олбани жив.

– Ангус с людьми из клана Маклейнов. Помнится, вы приказали ему договориться насчет палаток для турнира.

– А… – Дункан и забыл, что приказал Ангусу обменять рыбу на парусину. – Тогда найди Брайна и скажи, чтобы начинал работы. Да позови ко мне свою жену.

Айзек кивнул.

– Рейчел сейчас нет в замке, милорд, она в Драсмуре. – Он взглянул на кинжал, который держал в руках. – Но как только она придет, я пошлю ее к вам.

Заметив на лице поверенного страх, Дункан тяжело вздохнул:

– Айзек, я не собираюсь ругать Рейчел. Ты знаешь, что единственное место, которое запирается на замок, это решетка подземной темницы. Но я не могу поместить в нее леди Бет, даже если захочу. И оставить ее связанной в спальне я тоже не могу: она наверняка будет вопить так, что стены рухнут. Поэтому я хочу, чтобы твоя жена находилась рядом с леди Бет день и ночь до тех пор, пока я не помещу ее в комнату, которую для нее построят, и не запру ее в ней на ключ для ее же собственного блага. Да, еще. Вынеси из замка все кинжалы, кроме тех, что мои люди имеют при себе. Унеси их на свою ферму, выброси в море, мне все равно, что ты с ними сделаешь, лишь бы их больше не было в замке.

Слезы ручьями текли по лицу Бет, когда она, охваченная приступом рвоты, склонилась над ночным горшком. Когда наконец тошнота, от которой ломило все тело, прошла, она вытерла рот тыльной стороной руки и выругалась. С самого детства, всякий раз, стоило ей понервничать или испугаться, у нее начиналась жуткая головная боль, а потом рвота.

«Почему, Господи? Почему он это сделал?»

Прерывисто дыша, Бет с трудом встала на ноги. Чувствуя, что у нее до сих пор болят шея, плечи и руки, она взглянула на них и увидела вокруг мышц отчетливые отпечатки пальцев Дункана.

Увы, она вышла замуж за сумасшедшего.

Прихрамывая, Бет направилась в помещение, в котором в двадцать первом веке располагалась ванная, а сейчас, в пятнадцатом, – гардеробная, и принялась копаться в сундуках. Наконец она обнаружила джинсы и свитер, а вот нижнее белье отсутствовало. Ну да ничего, и без него можно прожить.

Только бы выбраться отсюда, только бы суметь!

Всего четверть часа назад она радостно размышляла над тем, что влюбилась в красавца мужчину, сильного, пылкого, страстного, доброго и нежного, а он – в нее. Ну что за дура!

Хлюпая носом, Бет застегнула молнию на джинсах и принялась искать свои теннисные туфли. Она не знала, на кого больше злиться: на себя, поверившую в невероятное – в то, что такой красивый мужчина может полюбить такую простушку, как она, или на него за то, что он обманул ее и просто использовал. О том, что она открыла ему свое сердце, Бет старалась не думать – впредь она будет умнее.

Натянув свитер, она окинула взглядом скудно обставленную спальню в поисках оружия. В следующий раз она не даст застать себя врасплох. Если этот сукин сын осмелится войти в комнату в тот момент, когда она будет из нее выходить, чтобы навсегда покинуть замок, кто-то из них умрет, и уж она позаботится о том, чтобы это был Дункан. Не для того она всю жизнь работала до изнеможения и выбилась-таки в люди, чтобы какой-то Дункан Макдугал над ней издевался. Не бывать этому!

Взгляд ее остановился на железной кочерге, стоявшей возле камина. Бет взяла ее в руку и, ощутив тяжесть, обрадовалась. Отлично! Как раз то, что нужно. Стоя у окна с кочергой в руке, она принялась наблюдать за покидающими гавань лодками. Ей необходимо непременно раздобыть одну, чтобы уплыть отсюда. Но как это сделать? Всякий раз, когда она просила свозить ее в Драсмур, просто чтобы посмотреть деревню, ей говорили, что она должна спросить разрешения у мужа, или придумывали какой-то другой предлог для отказа. Похоже, Дункан приказал своим людям ни за что не сажать жену в лодку. И все же она здесь не останется. Не может остаться.

Отойдя от окна, Бет принялась кругами ходить по комнате. Мысли о побеге постоянно прерывались воспоминаниями о том, как Дункан был с ней нежен ранним утром, до того как они заснули, а после пришел в такую ярость, что она опешила.

– Почему? – вслух спросила Бет. Почему он всю ночь одаривал ее теплом и лаской, чтобы на рассвете неожиданно оттолкнуть от себя? Может быть, этот человек болен шизофренией?

Эта болезнь наверняка появилась не в двадцать первом веке, а гораздо раньше, так что вполне вероятно, что Дункан ненормальный. Тем не менее в замке вряд ли найдется человек, который ему об этом скажет или хотя бы намекнет. Разве кто-то осмелится говорить в глаза такие вещи главе клана – Черному Макдугалу? Неудивительно, что она – жена под номером четыре! Интересно, что случилось с его второй и третьей женой? Вполне вероятно, что он их убил. Живи он в двадцать первом веке, это его поместили бы в сумасшедший дом, а не ее.

Чувствуя, как неистово колотится ее сердце, Бет мысленно представила себе весь замок. Если она сумеет спуститься вниз и добраться до двора никем не замеченной, дальше ей предстоит пересечь двор, прошмыгнуть под опускной решеткой и спуститься по лестнице, ведущей в гавань. Самое трудное, что ее ждет, – это проскользнуть мимо охраны, потому что остальные обитатели замка сейчас заняты и им не до нее. А потом все отправятся в замок обедать.

Бет подошла к окну, выходящему во двор, надеясь высмотреть какой-нибудь предмет, за которым она могла бы спрятаться, однако не обнаружила ничего подходящего. Ну да ладно. Придется спрятаться в доме, в какой-нибудь комнате, и дождаться, пока все, за исключением стражи на сторожевой вышке, войдут в зал. Потом нужно будет пулей пролететь по двору, сбежать вниз по лестнице в гавань, сесть в лодку и отплыть, прежде чем стража опомнится и пустится за ней в погоню. Но даже если это и произойдет, она все равно выиграет время и…

Дверь распахнулась, и Бет, круто обернувшись, угрожающе подняла кочергу, готовясь отразить нападение.

– Мадам! – воскликнула Рейчел и побежала к ней со всех ног. Лицо ее стало белым как мел.

Кочерга выпала из рук Бет, из глаз хлынули слезы, и она, протянув руки, бросилась к подруге:

– О, Рейчел, я так испугалась!

Рейчел крепко обняла ее, и Бет разрыдалась:

– Он… он швырнул меня на кровать… и это после всего, что между нами было… а потом закричал… – Бет прерывисто вздохнула. – Я не знала, что мне делать и не могла убежать… А потом он поднял руку, и я…

– Ш-ш, миледи, успокойтесь. – Ласково обняв Бет за талию, Рейчел подвела ее к кровати. – Сядьте и расскажите мне все по порядку, только медленно.

Закрыв лицо руками, Бет еще некоторое время рыдала, не в силах успокоиться.

– Я не знаю… что произошло. Сначала он был такой… – Она икнула. – Прошлой ночью мы занимались любовью. Он был такой нежный, и я была так счастлива. А потом я встала с постели… – Бет прерывисто вздохнула. -…и начала совершать утренний туалет, а он вдруг налетел на меня, схватил за плечи и стал трясти, словно тряпичную куклу. Я чуть не умерла от страха…

Откинув со лба Бет волосы, Рейчел прошептала:

– Расскажите мне о кинжале, mon ami.

– О кинжале? – переспросила Бет, непонимающе глядя в обеспокоенные глаза Рейчел. – О чем это вы толкуете? А, о том вашем красивом кинжале, – догадалась она наконец. – К сожалению, Дункан его забрал, и я не знаю, где он сейчас. – Бет вытерла со щек слезы, тяжело вздохнула и снова икнула. – Я даже не успела добрить эти чертовы подмышки.

Рейчел резко встала и звенящим от волнения голосом проговорила:

– Вы хотите сказать, что он набросился на вас, словно дикий зверь, что вся ваша размолвка произошла только потому, что вы хотели побрить подмышки?

– Рейчел, я ничего не понимаю, но знаю лишь одно: сначала Дункан делает меня счастливейшей из смертных, а потом, секунду спустя, набрасывается на меня как сумасшедший.

Покачав головой, Рейчел присела на край кровати:

– Моя petit chou, Макдугал не сумасшедший, как вы думаете. Просто он очень испугался. Он решил, что вы собираетесь покончить жизнь самоубийством.

– Что?! – Бет вскочила с кровати. – Но почему он так решил?

– Oh, mon ami. Странно еще, что он не сошел с ума. Ему показалось, что история повторяется. – Заметив, что Бет нахмурила брови, Рейчел прибавила: – Я вижу, вы не все понимаете. – Тяжело вздохнув, она похлопала по кровати. – Сядьте, я расскажу вам одну грустную историю об обмане и лжи, а потом вы мне расскажете, как прошла ваша первая ночь.

Все еще расстроенный, во-первых, оттого, что грубо обошелся с Бет – раньше он сурово наказывал тех, кто бил своих жен, – а во-вторых, потому, что его постигло такое разочарование, Дункан вернулся на четвертый этаж.

Подойдя к двери спальни, он бросил угрюмый взгляд на стражников. Интересно, почему это из-за двери слышится хохот? И что смешного Бет нашла в произошедшем?

Ох уж эти женщины! Никогда их не поймешь!

Нахмурившись, Дункан отвернулся.

Может, Господь создал женщин специально для того, чтобы сводить мужчин с ума, а потом и в могилу, прежде чем те успеют достичь преклонного возраста? За последние три часа он выпил достаточно виски для того, чтобы подобное предположение показалось ему вполне разумным.

Дункан сбежал по ступенькам лестницы. Нужно сходить к плотнику и предупредить его, чтобы он не начинал мастерить скамейки для церкви. Ценная древесина теперь пойдет на изготовление прочной двери в комнате, в которой он поселит свою полоумную жену.

В церкви, после того как он поговорил с плотником, Дункан осторожно провел рукой по словам, выбитым на скромной квадратной каменной мемориальной плите своей первой жены, и слезы навернулись у него на глаза, грозя потечь по щекам.

– Прости меня, детка, – прошептал он. – Я не оценил тебя до конца, пока ты была жива. – Эта женщина, которая никогда его не искала, никогда не отвечала на его поцелуи, оказалась самой лучшей из всех. Чувствуя, что в его горле застрял ком, он добавил: – Когда-нибудь, Мэри, у тебя будет самый лучший памятник – бронзовая статуя, обещаю тебе. В правой руке ты будешь держать лилию – символ чистоты, а твою грудь укроет мой щит. В левой руке ты будешь держать нашего ребенка, а щит твоего отца станет сиять у тебя над головой. Все, кто посмотрит на тебя, поймут, что ты была и навсегда останешься единственным драгоценным камнем в терновом венце моих жен.

Дункан еще раз медленно провел рукой по буквам и отвернулся. Смахнув с ресниц предательские слезы, он глубоко вздохнул и постарался успокоиться, прежде чем идти на поиски кузнеца.

Новые дверные петли, над которыми кузнец сейчас трудился, надлежало превратить в скобы шириной с ладонь и прикрепить их к двери, которую соорудит плотник.

Он вышел во двор, но не успел дойти и до его середины, как услышал громкий крик:

– Милорд!

Дункан обернулся: к нему, словно ураган, несся Айзек; за ним, словно шлюпка за кораблем, ковыляла Рейчел – ее короткие ноги не поспевали за длинными ногами мужа.

– Айзек, не спеши, не то твоя жена споткнется и упадет! – насмешливо закричал Дункан.

Когда они поравнялись с ним, Рейчел дышала тяжело, как загнанная лошадь, настолько она запыхалась.

– Милорд, эта женщина должна вам сказать кое-что очень важное. Выслушайте ее внимательно. – Айзек огляделся по сторонам, и взгляд его упал на сарай с сеном. – Мы можем поговорить там, чтобы нас никто не подслушал.

Когда Рейчел закончила свой рассказ, Дункан недоверчиво покачал головой:

– Вы хотите сказать, что она каждый день скребет тело этим кинжалом?

– Да, милорд, – пробормотала Рейчел. – Там, откуда она родом, все так делают.

– В жизни не слышал подобной глупости! – буркнул Дункан и принялся вспоминать прошедшую ночь, чтобы найти подтверждение словам Рейчел. А ведь и в самом деле, ему показалось странным, что ноги его жены гладкие, как фарфор, и подмышки тоже. Впрочем, это ему определенно понравилось…

Он повернулся к Айзеку:

– Скажи плотнику, чтобы он продолжал делать из своего драгоценного дуба скамейки для церкви, а юного Кевина отпусти отдыхать с караульной службы.

Рейчел собралась последовать за своим мужем, но Дункан задержал ее, ухватив за рукав:

– Нет, леди, с вами я еще хотел бы поговорить, если вы не возражаете.

По лицу Рейчел было видно, что она очень даже возражает, однако не смеет перечить хозяину.

Когда Айзек ушел, Дункан подошел к Рейчел вплотную и, выпятив грудь, вытянулся в полный рост. Женщина слегка побледнела.

Вот и хорошо – раз она испугалась, значит, будет внимательно слушать.

– А теперь, моя милая, не будете ли вы так любезны рассказать мне, почему я, пребывая в состоянии горя и ужаса, всего несколько минут назад слышал, как вы с моей женой смеялись до колик?

– Э… – Лицо Рейчел цветом напоминало сыворотку. – Мы… гм… мы говорили о том, как вы вошли в комнату и застали вашу жену с зеленым лицом, милорд.

Прищурившись, Дункан скрестил руки на груди и стал ждать. Он не сомневался, что Рейчел вскоре не выдержит и расскажет ему всю правду. Она так же не умеет лгать, как и Бет.

Так оно и вышло. Рейчел прикусила нижнюю губу, постояла так немного и, решив, очевидно, что Дункан ее все равно не отпустит, наконец выпалила:

– Мы смеялись над тем, как вы занимаетесь любовью, милорд.

– Это вам кажется подходящим предметом для шуток? – вспылил Дункан, чувствуя, как кровь бросилась ему в лицо.

– Нет, милорд! Просто Бет так смешно рассказывала… – Рейчел опустила глаза, – о том, как вы ее обнюхивали, милорд.

Дункан склонил голову набок, чтобы ему было лучше видно лицо Рейчел. Как он и подозревал, оно стало красным от смущения. Он и сам с трудом удерживался от того, чтобы не рассмеяться.

– Если хоть одно слово из этого разговора… – угрожающе начал он, но Рейчел не дала ему договорить.

– Да что вы, милорд! – воскликнула она, протестующе вскинув руки. – Я бы в жизни такого не сделала!

Дункан не сомневался: кое-что она уже успела рассказать Айзеку, но он не стал об этом допытываться, а жестом разрешил Рейчел уйти. Слава Богу, все благополучно закончилось.

Впрочем, нет, еще не закончилось. Ему еще предстоит встретиться с Бет.

Но как, черт подери, он с ней встретится? Он вел себя с ней как последняя скотина – хотя, если принять во внимание его состояние, это вполне объяснимо. Но ведь она-то понятия не имела, какой ужас его обуял, и это самое главное. Рейчел очень правильно сделала, что рассказала Бет все о его бывших женах, которых уже нет на свете, но что, если леди Бет все еще на него обижается? И потом, как ему вести себя с женщиной, которая верит в привидения и в то, что она перенеслась в пятнадцатое столетие из двадцать первого века?

Размышляя над тем, как ему найти подход к жене, Дункан внимательно оглядел двор замка. Неподалеку играли дети, кое-кто из них, чтобы обратить на себя внимание, пытался подставить подножку своим суровым, молчаливым родителям, таскавшим бочонки с сушеной рыбой в кладовые замка. Бочонков было много, значит, зимой им не придется голодать.

Дункан взглянул поверх стены с бойницами вдаль. Повсюду раскинулись поля, похожие сверху на щит герба – белые полоски на зеленом фоне. Да, снаружи все хорошо, а вот внутри… Он тяжело вздохнул. Впрочем, что толку стоять столбом – пора идти к Бет. И так он уже слишком долго это откладывал.

Поднимаясь по ступенькам на второй этаж, где находилась спальня, Дункан думал о том, что его жена наверняка жаждет снести голову с его плеч.

Собрав все свое мужество и глубоко вздохнув, Дункан осторожно приоткрыл дверь спальни, но в следующую секунду его постигло горькое разочарование: комната оказалась пуста. Решив, что Бет в библиотеке, он пошел по коридору, завернул за угол и столкнулся с Флорой. Она внезапно пошатнулась, он придержал ее за плечи… и она оказалась в его объятиях.