Незнакомец в килте

Глава 20

Сидя напротив Брюса в библиотеке и стараясь не показать, насколько он взбешен наглостью своего врага, попытавшегося затеять драку в гостях, Дункан проговорил:

– Джон, я предлагаю тебе разбить лагерь как можно дальше от моего. А поскольку я не собираюсь таскаться через всю чертову долину всякий раз, когда мне понадобится мой боевой конь, то у каждого из нас должна быть своя конюшня. Что касается призового фонда, я считаю, что им должен распоряжаться Айзек. Пойми меня правильно – тебе я доверяю, а твоему человеку нет. Хотя он и из клана Олбани, я его совсем не знаю. Зато Айзек известен своей честностью. Он неоднократно демонстрировал мне свою преданность и выказывал желание постоянно быть со мной рядом. Об Уильяме Керре ты не можешь сказать того же.

– Верно. Но вдруг твоему человеку придет в голову взвесить причитающуюся мне долю так, что я останусь внакладе?

Айзек вскочил, стиснув кулаки. Дункан не мог винить своего друга за то, что тот почувствовал себя оскорбленным, однако знаком приказал ему сесть.

– Спокойно, – коротко бросил он и вновь повернулся к Брюсу: – Твой человек будет постоянно находиться рядом с ним, но деньги останутся у Айзека.

– Согласен.

Интересно, что еще замыслил его противник, подумал Дункан, прищурившись: уж слишком быстро он согласился. Придется хорошенько охранять Айзека во время рыцарского турнира, а следовательно, оставить замок на попечение менее опытных людей, чего очень не хотелось бы. Черт подери, неужели Брюс и в самом деле считает, что легко побьет его?

– Итак, решено, – произнес Дункан, подняв свой кубок. – В рукопашном бою мы с тобой не сразимся в паре, а жребий, кому из нас предстоит сразиться с противником, будет тянуть кто-нибудь из дам. Во всех же конных боях мы выступим в паре, с открытым забралом, каждый со своим собственным глашатаем, а призовой фонд будет находиться в ведении Айзека.

Идея об открытых забралах принадлежала Ангусу – не хватало еще упорно сражаться целый день напролет, чтобы потом проиграть Брюсу в состязании, если тому вдруг вздумается вызвать его. Дункан будет пребывать в полной уверенности, что сражается с Брюсом, а на самом деле ему подсунут кого-нибудь из его людей, не принимавших участия в турнире, а потому полного сил и энергии. У Брюса действительно имелось несколько человек, которые могли оказаться достойными соперниками.

– Согласен, – кивнул Брюс и поднял свой кубок. У обоих после этих переговоров в горле пересохло. – А теперь, может быть, вернемся к дамам?

– Почему бы нет?

Они встали, и Брюс, смеясь, проговорил:

– Неплохо мы с тобой пообщались, друг! – Он с силой стукнул Дункана по левому плечу.

Дункану пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы устоять на ногах и не рухнуть на колени. Черт бы побрал этого подонка! Без сомнения, Брюс знал о его ранении.

С трудом выдавив из себя улыбку, Дункан от всей души понадеялся, что не побледнел. Спину и левую руку пронзила такая острая боль, что, будь у него сейчас при себе кинжал, он бы с радостью вонзил его до самой рукоятки в Брюса, а потом повернул три раза.

Когда они вошли в зал, Дункан тотчас же увидел, что все присутствующие собрались вокруг Бет: кто-то сидел на стульях, кто-то на полу, а кто-то, как Ангус, у которого в глазах блестели слезы, стоял, прислонившись к стене. Очевидно, услышав шаги Дункана, Ангус выпрямился и отчаянно заморгал, потом кивнул и постучал себя кулаком по груди. Сигнал другу подтверждал то, что все идет хорошо.

Немного успокоившись, Дункан с любопытством взглянул на Бет. Интересно, что за рассказ позволил ей завладеть всеобщим вниманием. Ангус, похоже, оказался не единственным, кого тронул ее рассказ.

Неожиданно рядом с Бет он заметил Рейчел и, подойдя ближе, услышал:

– Оставшись наедине с бедной мертвой Элизабет, старая карга… – повествовала Бет, но тут ее перебила Рейчел:

– Старая мерзкая пьянчужка…

– …разомкнула пальцы девушки и обнаружила ценный медальон, – продолжила Бет.

– А она отдала его мистеру Бамблу, миледи, чтобы сирота смог отыскать свой клан?

Улыбнувшись мальчугану, стоявшему рядом с ней с покрасневшим от волнения лицом, Бет потрепала его по рыжим кудрям:

– Нет, малыш. Карга украла медальон, пока никто его не увидел. А поскольку они не знали, к какому клану принадлежит мальчик, мистер Бамбл окрестил его Оливером Твистом.

Интересно, во всех ли историях, которые рассказывает его жена, присутствуют исключительно сироты, подумал Дункан и, откашлявшись, чтобы привлечь к себе внимание, обратился к Бет:

– Миледи, не пора ли людям идти спать? Уже наверняка далеко за полночь.

И тут же в зале раздались возмущенные возгласы:

– Но она еще не закончила! Пожалуйста, миледи, расскажите, что стало с мальчиком!

Бет улыбнулась:

– Эта история длинная и займет много ночей. – Поднявшись, она положила руку на руку Дункана. – Обещаю, что продолжу ее завтра.

Ворча и зевая, члены клана начали расходиться. Накрыв руку Бет своей, Дункан почувствовал, что ее рука холодна как лед. Обеспокоенно нахмурившись, он приложил ладонь к ее лбу.

– Миледи, ты, часом, не заболела?

Взяв его под руку, Бет ответила:

– Нет, Дункан, просто испугалась. Я только что провела два часа, пытаясь занять твоих людей и рассказывая им полузабытые истории детства.

– Вот как? – Он окинул взглядом зал. Одни женщины, забрав своих изрядно набравшихся мужей и сонных детишек, направились к выходу, другие принялись убирать со стола. – Похоже, ты неплохо в этом преуспела.

Кивнув в сторону Брюса, который о чем-то оживленно разговаривал со своими людьми в дальнем конце зала, Бет спросила:

– Надеюсь, переговоры прошли успешно?

– Достаточно успешно, если учесть, что этот тип всегда все пытается обратить в свою пользу.

Несколько секунд Бет смотрела на Брюса. Она внезапно вспомнила о нападении на карету в ту ночь, когда из двадцать первого века попала в пятнадцатый. Даже Рейчел практически ничего ей об этом не рассказывала.

– Это его люди напали на карету, в которой я была?

Дункан кивнул:

– Они были не из его клана – просто наемные солдаты. И все они погибли в битве, так что мне некого спросить, чтобы получить нужные доказательства.

– Мне ужасно жаль, если мое появление вызвало досадный раскол… – Бет оборвала себя на полуслове, заметив, что люди Брюса начали разбредаться по залу парами. – Дункан? – Она с силой сжала его руку. – Они что, собираются здесь ночевать?

Дункан погладил ее по руке, проходя мимо семей, устраивающихся на ночлег.

– Да, но ты не волнуйся – у нас достаточно охраны. – Он поцеловал ее в лоб. – И потом, ты при желании прекрасно умеешь баррикадировать дверь твоей спальни.

– Тут вовсе не над чем шутить, – проворчала Бет, почти не разжимая губ, и кивнула какому-то ребенку, подбежавшему пожелать ей спокойной ночи. – Ты сам сказал, что считаешь этого человека убийцей.

Положение, по мнению Бет, осложнялось еще и тем, что в целях гостеприимства все оружие, находящееся в замке, было убрано подальше. Она представила себе, как, проснувшись – если ее, конечно, не убьют ночью, – спускается в зал и видит гору трупов.

Дункан погладил ее по руке:

– Многие и обо мне могли бы сказать то же.

Бет тяжело вздохнула. Если даже половина рассказов, которые она слышала за ужином, правда, одни могут назвать ее мужа кровожадным, другие корыстным, но убийцей – никто. Ей было прекрасно известно, что Дункан – человек чести и именно поэтому всегда держит и будет держать себя в руках. Чего, как она подозревала, нельзя сказать о человеке, которого Рейчел сейчас вела в спальню, предназначенную для почетных гостей, расположенную на третьем этаже.

Одна мысль о том, что Брюс окажется практически за стенкой, напрочь убивала у нее всякое желание заняться с Дунканом любовью.

Руки ее вновь начали покрываться потом. Бет машинально покрутила кольцо на левой руке, чтобы дать к коже доступ воздуха, и поняла, что сегодня вряд ли заснет.

– Миледи!

Бет обернулась: на нее в упор смотрели огромные карие глаза Флоры. «Как было бы хорошо отхватить ножницами ее длиннющие, как у кенгуру, ресницы», – подумала Бет и улыбнулась:

– Да, Флора?

– Мне очень жаль, что у меня до сих пор не было возможности поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь. Я очень вам признательна, потому что знаю: не многие поступили бы так же, как вы.

– Любой сделал бы на моем месте то же самое. Просто случайно я первая увидела, что вам необходима помощь.

– Нет, миледи. – Флора скосила глаза на Дункана, потом обвела взглядом комнату. – Боюсь… – Не договорив, она покачала головой и присела в реверансе: – Премного вам благодарна и всегда к вашим услугам. – Повернувшись, она пошла прочь.

– Ну, и что ты об этом думаешь, господин муж? – спросила Бет.

– Она все очень правильно сказала, – отозвался Дункан. – Но если бы я был на твоем месте, я бы никогда не стал ее спасать и пусть бы она задохнулась.

– Живодер! – Бет легонько стукнула его. – Даже в шутку не говори так!

Схватив ее руку, Дункан поднес ее к губам:

– Миледи, у меня еще есть кое-какие дела. Ты доберешься до спальни без меня?

– Да, но ты все же возвращайся поскорее. – От одной мысли о том, что она будет одна-одинешенька поблизости от врага, ей стало не по себе.

Дункан прошелся языком по сгибам ее пальцев.

– Твое нетерпение будет вознаграждено.

Бет изумленно уставилась на него. Она терзается беспокойством, боится, что, пока они будут спать, им перережут горло, а он думает о любовных утехах! Боже правый! Да если бы она знала, что Дункан думает не головой, а совсем другим местом, она бы никогда не согласилась отправиться с ним в сарай и уж тем более заниматься с ним любовью!

– Делай свои дела побыстрее, а потом пулей несись ко мне.

Когда он недоуменно вскинул брови, Бет воздела глаза к потолку и быстро пошла по направлению к спальне.

Вбежав в комнату, она первым делом скинула туфли с нелепыми, чересчур длинными носами, после чего опустилась на колени и, пошарив под кроватью, принялась вытаскивать тяжеленный меч Дункана. Что-то звякнуло, и из-под кровати выкатился кинжал, ножны и рукоятка которого были украшены драгоценными камнями – его Дункан носил лишь по торжественным случаям. Меч и кинжал – отлично! Бет с трудом взгромоздила оружие на кровать. И как это Дункан умудряется размахивать столь огромным мечом? Ей пришлось приложить всю свою силу лишь для того, чтобы поднять эту чертову штуковину!

Удовлетворенная тем, что теперь ей есть чем защититься, Бет приподняла шерстяную штору на окне и увидела, что стража все еще расхаживает по крепостной стене. Поняв, что никто в замке не спит, Бет облегченно вздохнула и лихорадочно почесала кожу вокруг кольца.

Черт!

После того как она выскребла весь зал да еще практически не спала ночь от волнения, у нее опять выступила сыпь. К утру кожа еще больше воспалится и раздражение пойдет по всей ладони. Это в лучшем случае – в худшем рука опухнет, поскольку ночью она наверняка будет чесать ее во сне.

Бет покрутила кольцо.

Она не сомневалась, что, снимая обручальное кольцо, совершает неблаговидный поступок, нечто вроде богохульства, но выбора у нее не было. Если она этого не сделает, руку к утру разнесет и в течение многих дней она не сможет ею пошевелить.

Бет принялась осторожно снимать древнее золотое кольцо с рубином, чтобы осмотреть кожу под ним, и внезапно почувствовала леденящий холод. Не успела она и глазом моргнуть, как кожа засветилась.

Перевернув руки ладонями вверх, Бет увидела, что они светятся, и тут же у нее перехватило дыхание. Сердце в груди на секунду замерло, а потом забилось с удвоенной силой: ее руки стали настолько прозрачными, что сквозь них был виден пол!