Незнакомец в килте

Глава 6

Разочарованная гневом Дункана и его нежеланием помочь ей, Бет переходила из комнаты в комнату, обстукивая стены, заглядывая за портьеры, под кровати и ковры в надежде отыскать потайной ход, по которому она смогла бы вернуться в свой мир. Не обнаружив его, она принялась внимательно осматривать и ощупывать зеркала: вдруг ей удастся пройти сквозь них, как Алисе, когда она попала в Зазеркалье. Однако в результате долгих часов тщательного осмотра всего замка, включая кладовки, не изменилось ничего, кроме ее одежды: из чистой она превратилась в грязную.

Единственным утешением Бет стало то, что головная боль почти прошла. Рейчел добавила в подогретое вино что-то такое, что помогло ее снять. То, что в эпоху мрачного Средневековья, в которой она сейчас находится, уже научились лечить болезни, значительно улучшило ее настроение.

Чувствуя себя страшно усталой, Бет решила прекратить бесполезные поиски и отправилась в гостиную, находившуюся в дальнем конце замка, где на столах самых разнообразных форм и размеров лежало множество книг.

Первой ей бросилась в глаза книга на французском языке автора Шартье «La Belle Dame sans Merci» [10], и Бет досадливо поморщилась.

За долгие годы книги стали важной частью ее жизни. Они служили ей утешением и давали силы выжить в мире, который частенько оказывался холодным и враждебным. Как же ей сейчас не хватало ее любимой книги Лорейн Хит «Прощальные дары». Она читала и перечитывал этот роман во время мрачных периодов своей жизни, когда ей требовалось подтверждение того, что за черной полосой, такой, как эта, непременно наступит светлая. А еще она любила читать серию Дианы Габалдон о шотландцах.

Бет вздохнула. Какая ирония судьбы! Рядом с ней живет ее собственный шотландец, который не только не уступает по красоте Джеймсу Фрейзеру, придуманному Габалдон, но и намного превосходит его, а она вынуждена прятаться от него, потому что не желает испытывать боль – боль оттого, что ее отвергают.

Во время их так называемой дискуссии для нее стало совершенно очевидным, что Дункан ее видеть не может.

Открыв «Аббатство святого Грааля», Бет обнаружила, приложив для этого максимум усилий, что своим произведением автор хочет научить читателей, в том числе и ее, Бет, отказаться от мирских соблазнов и целиком посвятить себя служению Господу.

– Ну, со мной этот номер не пройдет, – фыркнула она и открыла следующую небольшую книжицу под названием «Книга часов». Но и здесь ее ждало разочарование. Книга целиком состояла из нелепо звучащих молитв, которые автор рекомендовал читателю произносить по восемь раз в день. Как будто кто-то, находясь в здравом уме, станет это делать!

После она пролистала «Календарь святых», целую кучу листов с молитвами, еще одну – с лирическими стихами и поэмами, потом книгу, содержащую рецепты лечения болезней, названия которых звучали несколько странно, книгу с ветеринарными рекомендациями и, наконец, книгу, содержащую легенды о святых. Бет была поражена количеством книг на религиозную тему. Хотя Дункан являлся католиком, он не производил впечатления религиозного человека. Тогда, спрашивается, зачем ему они?

После долгих поисков Бет наконец обнаружила то, что надеялась найти: романы. Поскольку в Блэкстоуне постоянно сменялись жены, следовало ожидать, что подобные произведения непременно обнаружатся.

– Так-так, посмотрим… «Ланселот», «Тристан», «Мерлин», «Сэр Дегревант» – это еще кто такой? – и «Поиски святого Грааля». Может быть, в конце концов я и смогу это одолеть.

Бет отнесла свои книги к высокому подоконнику, удобно устроилась на нем, раскрыла «Ланселота» и едва сдержала вопль разочарования: книга оказалась на французском языке, равно как и «Тристан», и «Сэр Дегревант». Лишь открыв «Поиски святого Грааля», она облегченно вздохнула: слава Богу, язык оказался английским. Естественно, не современным, но понять можно.

Через некоторое время она оторвалась от чтения странного текста и, размышляя над тем, как ей выбраться из кошмара, в который ее угораздило попасть, взглянула в окно. Море было безмятежно-спокойным, лишь у берега волны с плеском набегали на прибрежные камни.

Ничего похожего на черную, бушующую стихию, которую Бет видела в последний раз. Она ощущала его вкус на своих губах, когда очнулась в незнакомой карете. Внезапно сердце ее исступленно забилось в груди, а глаза изумленно расширились. Выход есть!

Нужно войти в воду, чтобы из времени, в котором она сейчас находится, попасть в свое.

– Простите, très honorée dame, я не хотел вам мешать.

Вздрогнув, Бет обернулась. В дверях, держа какие-то свитки, стоял муж Рейчел, Айзек Силверстейн.

– Входите, Айзек, – проговорила Бет. – Я не знала, что этой комнатой пользуются. – Чувствуя, что сердце ее все еще тревожно колотится, она начала подниматься.

– Нет, пожалуйста, сидите. Вы мне нисколько не incommoder [11].

Так же, как и его жена, Айзек говорил на забавной смеси английского и французского языков, и Бет невольно улыбнулась.

Ей все еще никак не удавалось привыкнуть к тому, что она воочию видит людей, живших много веков назад и которых она знала лишь по рассказам Тома да по дневнику Дункана.

Айзек, высокий и худой, как и его далекий потомок, направился к ней.

– Почему вы не присутствовали на вечерней молитве?

– На вечерней молитве?

– Ну да.

– Потому что я не католичка.

Нахмурившись, Айзек приподнял книгу, которую она держала в руке, и, прочитав название, заметил:

– Хорошая книга.

– Надеюсь.

– А почему вы не выбрали что-то на религиозную тему?

Бет поморщилась.

– Я предпочитаю эскапизм.

Видя, что Айзек еще больше нахмурился, она пояснила:

– Мне нравятся легенды и сказки. А еще любовные истории со счастливым концом.

– Например, про вашего первого мужа?

Бет почувствовала, что краснеет.

– Я никогда не была замужем. – Видя, что глаза Айзека изумленно расширились, она прибавила: – Дункан мой первый муж.

– Но этого не может быть, très honorée dame. Вы же выходили замуж во Франции, oui [12]?

– Вовсе нет. Я никогда не была во Франции, и я никогда не была замужем. – Бет повертела на пальце золотое кольцо. Какое же оно красивое и многообещающее! Так почему же она чувствует себя настолько опустошенной? – Это мой первый брак.

Несколько секунд Айзек изучающее смотрел на нее, сдвинув брови, а потом спросил:

– Мадам, могу я узнать ваше полное имя?

– Катрин Элизабет Макдугал Паддинг… гм… Макдугал. – Она робко улыбнулась. – Теперь я дважды Макдугал. Странно, правда?

– И в самом деле, странно. – На секунду Айзек прикусил нижнюю губу, после чего поспешно проговорил: – Excusez moi, madame [13], мне нужно идти.

Бет встала:

– Было очень приятно с вами побеседовать. Рейчел оказывает мне… такую большую помощь.

Но Айзек, не слушая ее, поспешно устремился к двери.

– Дорогая, мы должны поговорить. – Айзек быстро втолкнул Рейчел в первую попавшуюся комнату.

– Муж мой, я тоже не прочь с тобой порезвиться, но у меня сейчас слишком много работы.

– Ш-ш! – Он поспешно обвел комнату встревоженным взглядом, желая убедиться, что в ней никого нет. – У меня только что состоялся не слишком приятный разговор с новоиспеченной женой Макдугала.

– Не слишком приятный? Почему?

– Сейчас не время все подробно объяснять, но у меня к тебе большая просьба. Мне нужно, чтобы ты узнала как можно больше о прошлом нашей новой госпожи.

– Спроси ее сам. Мне предстоит еще выкрасить шерсть, починить кое-какую одежду и…

– Дорогая, боюсь, наш Дункан женился не на той.

Рейчел побледнела.

– Но этого не может быть! Если это так, то все пропало!

Чувствуя, что у него на лбу выступили капли пота, Айзек кивнул.

Перегнувшись через парапет, Дункан увидел Бет: высоко задрав юбки и сунув их между обнаженных ног, она как-то боком карабкалась по валунам, расположенным у подножия замка.

– Что, черт подери, задумала на сей раз эта женщина?

Ангус тоже глянул вниз:

– Понятия не имею, друг мой, но будет лучше, если мы с тобой ее перехватим, а не то она может упасть в море и утонуть.

Они устремились вниз по лестнице, и Дункан на бегу крикнул:

– Я же говорил тебе: она ненормальная!

«Какая жалость, ножки у нее что надо», – подумал он про себя.

Растолкав двоих мужчин, входивших в ворота замка, Дункан продолжил:

– Я бы с удовольствием дал ей утонуть, если бы не боялся, что Олбани взвалит всю вину на меня и найдет способ мне отомстить.

– Это верно, – согласился Ангус.

Они помчались по двору замка к опускной решетке, сделанной в форме арки, а когда миновали ее, Ангус спросил:

– Как ты думаешь, она собиралась утопиться?

– Не знаю, да и наплевать мне на это, только бы она не успела осуществить задуманное.

Спотыкаясь и теряя равновесие, они побежали по шероховатым валунам к тому месту, где видели леди Бет, но, добравшись наконец до него, увидели, что там, кроме лишайника и ракушек, ничего нет.

– Как ты считаешь, она все-таки сорвалась в воду? – поинтересовался Ангус, пристально вглядываясь, не лежит ли на дне тело несчастной.

– Вряд ли. Смотри. – Перепрыгнув через лужу, Дункан указал на мокрые следы у самой поверхности воды, ведущие к противоположной стороне замка, и облегченно вздохнул. – Пошли туда.

Они обошли вокруг всего замка, однако Бет как в воду канула. Вновь подойдя к опускной решетке, Дункан хмуро бросил часовым:

– Леди Бет здесь не проходила?

– Проходила, милорд. Она только что вошла в замок, мокрая насквозь, и в руках у нее были водоросли.

– Водоросли? – машинально переспросил Дункан и помчался по двору замка, на ходу вытирая об одежду мокрые ладони. – Говорю тебе, Ангус, эта женщина меня до смерти уморит.

Он ворвался в большой зал вне себя от злости, готовый разорвать любого, кто осмелится сказать ему что-то поперек.

– Где она? – крикнул он, обращаясь сразу ко всем собравшимся в зале.

– «Она» – это ваша красавица жена, милорд? – первой отозвалась Флора, склонив голову набок.

Если бы он так не спешил, он бы ей показал, где раки зимуют. Сейчас же пришлось ограничиться коротким:

– Да.

Пухлые губки Флоры дрогнули в улыбке, и она указала на лестницу:

– Прошла наверх несколько минут назад.

Дункан помчался в указанном направлении, и в это время Ангус, не отстававший от него ни на шаг, ехидно спросил:

– Что ты сделаешь, когда найдешь ее?

– Для начала свяжу, а потом, как только у меня будет время, посажу под замок в восточном крыле замка.

После того памятного разговора с женой в спальне он приказал каменщику сломать две стены кладовки, чтобы расширить комнату Бет. В конце концов, он не мучитель какой-нибудь. Она будет жить в относительно комфортных условиях до тех пор, пока не успокоится, не выбросит из головы спои дурацкие фантазии и не смирится с тем, что она теперь его жена и будет оставаться ею до конца дней своих.

Глядя на завядшие водоросли, которые она, перевязав веревкой, подвесила к стропилам кладовки, расположенной в восточном крыле замка, Бет тяжело вздохнула. Попытка войти в море и таким образом перебраться из мрачного Средневековья, в котором она нежданно-негаданно оказалась, в привычный современный мир, закончилась полным крахом. Ничего не изменилось, она лишь промерзла до костей и вымокла насквозь. И все же она должна это сделать. Долго ей здесь не выдержать.

В отличие от Дункана-привидения, то насмешливого, то сочувствующего, настоящий Дункан оставался холодным и неприступным, словно считал ее не ровней себе. Да и Флору Кемпбелл, жгучую красавицу, она уже видеть не могла. Кроме того, ей почему-то было неприятно, когда она ловила восхищенные взгляды, которые Дункан бросал на красотку.

Решив выбросить из головы эти неприятные мысли, Бет заставила себя думать о водорослях, которые набрала в море. Когда они высохнут, она истолчет их в порошок, смешает с овсяной мукой, добавит несколько яичных белков, и в результате получится вполне сносное средство для умывания. Во всяком случае, она на это надеялась. Если она и впредь будет пользоваться той дрянью из масла и розовых лепестков, которую одолжила ей Рейчел, к концу недели кожа ее лица превратится черт знает во что, а без косметики…

Бет содрогнулась от ужаса, но тут же взяла себя в руки и направилась в большой зал, надеясь найти там Рейчел. Хорошенькая жена Айзека предложила ей помочь переделать платья третьей жены Дункана. Перспектива донашивать одежду умершей женщины, причем сумасшедшей, была малоприятной – да и какому нормальному человеку это пришлось бы по душе! – однако надо же было в чем-то ходить, а только платья жены под номером три пришлись Бет почти впору.

В зале Бет обнаружила целую толпу взбудораженных чем-то мужчин. Отыскав наконец в толпе Рейчел, она спросила:

– Что случилось?

– Лэрд упал во дворе замка без сознания.

Бет перевела взгляд с одного озабоченного лица на другое, чувствуя, как в груди ее поднимается волна страха, и обеспокоенно спросила:

– Где он? Я хочу его видеть.

Рейчел успокаивающе погладила ее по руке:

– Не волнуйтесь, мадам.

– Я хочу видеть Дункана. Немедленно.

Тяжело вздохнув, Рейчел сказала:

– Как пожелаете.

На третьем этаже Рейчел подвела Бет к мужчине с бочкообразной грудью, показавшемуся ей смутно знакомым. Мужчина стоял перед закрытой дверью. Она вспомнила, что его представили ей как заместителя Дункана. Рейчел что-то сказала ему шепотом, однако он покачал головой и, повернувшись к Бет, учтиво поклонился:

– Миледи.

– Добрый день. Я бы хотела видеть мужа.

Мужчина скрестил руки на груди.

– Нет, миледи, это невозможно. – Дальнейших слов она не поняла, однако смысл их был предельно ясен: он не собирается ее пропускать.

Бет не раз приходилось встречаться с подобными людьми в Америке и, горделиво выпрямившись, она холодно спросила:

– Как вас зовут?

Лицо мужчины пошло красными пятнами, и он еще сильнее нахмурился. Когда Бет видела его в первый раз – в ту ночь, когда Дункан вытащил ее из кареты, – его руки и одежда были запятнаны кровью. Бет не сомневалась, что этот мужчина не привык, чтобы ему возражала женщина.

– Ангус Макдугал, миледи.

– Отойдите от двери, мистер Макдугал. Мне нужно повидаться с мужем. Немедленно.

– Нет. Ваш муж и доктор велели вас не пускать.

Доктор? Сердце Бет сжалось от страха. Такие мужчины, как Дункан, обращаются к докторам только в крайнем случае, когда понимают, что самим им уже не выкарабкаться. Она яростно взглянула на Ангуса и потянулась к дверной ручке, но мужчина тотчас же заслонил дверь своим телом, а правой рукой ухватился за ручку кинжала:

– Нет, миледи. Я предлагаю вам уйти вместе с Рейчел. Макдугал поговорит с вами, когда будет в состоянии это сделать.

Так, значит, этот человек хочет, чтобы она ушла. Рейчел, похоже, тоже, поскольку вцепилась ей в руку мертвой хваткой и пытается оттащить ее от двери. Ничего у них не выйдет. Она войдет в комнату. В конце концов, мужчина, который сейчас в ней лежит и которую надежно охраняет Ангус, – ее муж, черт бы его побрал!

Стряхнув руку Рейчел, Бет угрожающе уставилась на огромного шотландца. Если ее гнев на него не действует, придется избрать другую тактику.

Она подошла к Ангусу вплотную и погладила его обеими руками по массивной груди.

– Мы же оба хотим Дункану добра, верно? – медленно, тщательно выговаривая каждое слово, произнесла она, а когда Ангус кивнул, добавила: – Вот и хорошо. Я жена Дункана и беспокоюсь за него. Чтобы ему помочь, я должна знать, что с ним. А пока я буду стоять перед дверью, мне это не удастся. – Бет машинально стряхнула пыль с его одежды. – Надеюсь, вы это понимаете? – Он кивнул. – Вот и отлично. В таком случае, пожалуйста, отойдите.

Ангус невесело ухмыльнулся, при этом надежно спрятанный в густой рыжей бороде рот приоткрылся и показались ровные квадратные зубы. Затем он вновь покачал головой. В этот момент из-за массивной двери раздался такой душераздирающий стон, что у Бет мурашки побежали по телу.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, она изо всех сил стукнула шотландца ногой в пах.

– Merde! [14] – воскликнула Рейчел, когда Ангус, лицо которого стало пепельно-серым, рухнул на колени, держась рукой за низ живота, и тут же откатился в сторону.

– Простите, у меня не было другого выхода, – торопливо проговорила Бет и, ухватившись за ручку двери, бросила Рейчел: – Прошу вас, позаботьтесь об Ангусе, s'il vous plaît [15]. – Когда дверь распахнулась, Бет прибавила, исчерпав тем самым свои знания французского языка, полученные в школе: – Merci [16].

Дункан лежал на узкой койке; лицо его казалось белым как мел, а рука безвольно свешивалась с кровати. Пожилой мужчина, сидевший с ним рядом, хмуро взглянул на нее, после чего вновь обратил свое внимание на плечо пациента.

Бет так и ахнула: в плече зияла огромная рана, из которой хлестала кровь.

– Что, черт подери, вы делаете? – закричала она, бросаясь к кровати.

Не обращая на нее никакого внимания, мужчина продолжал собирать кровь Дункана в деревянную миску.

Выбив миску из его грязных рук, Бет оттолкнула мужчину в сторону и поспешно сжала края раны, пытаясь остановить кровь.

– Бог мой, да он весь горит!

– Нет, миледи! – завопил доктор и попытался ее оттолкнуть. – Дурная кровь должна вытечь! Лишь так можно спасти вашего мужа!

– Убери свои грязные руки! – Бет локтем заехала старику под ребра, отчего тот, охнув, отшатнулся, и на нее пахнуло такой вонью, что она чуть не задохнулась.

По-прежнему зажимая края раны мужа рукой, она закричала что есть мочи:

– Рейчел!

Когда из-за двери показалась голова француженки, Бет быстро проговорила:

– Уберите отсюда этого идиота и найдите кого-нибудь, кто мог бы зашить Дункану рану.

– Простите, très honorée dame… – растерянно пробормотала Рейчел по-французски, и Бет, глубоко вздохнув, попыталась втолковать ей все еще раз, но уже гораздо медленнее:

– Пожалуйста, уведите отсюда доктора и найдите, чем это можно было бы перевязать. – Она приподняла руку, чтобы Рейчел могла увидеть рану.

– Ой! Oui, madame. – Рейчел указала рукой на дверь. – Доктор, s'il vous plait.

– Чертова баба! – буркнул эскулап себе под нос, собирая свои сомнительные медицинские инструменты, после чего одарил Бет ненавидящим взглядом.

– Что это вы там бормочете? – спросила Бет, ответив ему таким же взглядом.

– Он считает вас слишком грубой, – поспешила пояснить Рейчел.

– Мне наплевать на то, что он считает, лишь бы он поскорее убрался отсюда к чертовой матери. – Бет положила руку на лоб Дункана. Похоже, температура у него градусов сорок, не меньше. Интересно, есть ли тут у них, в пятнадцатом столетии, аспирин? И что, черт подери, могло вызвать такую высокую температуру?

Она склонилась над мужем.

– Дункан, ты меня слышишь? – Во время ее разборки с доктором он даже глазом не моргнул. – Ты можешь открыть глаза?

Больной не ответил, и беспокойство ее усилилось.

Нужно раздеть его, а для этого ей потребуются обе руки. Бет огляделась по сторонам, ища, чем бы можно было перевязать рану, и, ничего не обнаружив, принялась дергать за левый рукав платья. Рукава были относительно чистыми в отличие от юбки, которая вечно волочилась по грязному полу и замызганным тростниковым циновкам. С трудом оторвав рукав, Бет перевязала плечо Дункана, отметив про себя, какие у него мускулистые руки. К счастью, кровь остановилась довольно быстро, и Бет принялась думать, как бы раздеть лежавшего без сознания мужа.

Ей с трудом удалось вытащить одну его руку из жакета, когда в комнату с искаженным от ярости лицом ворвался Ангус.

– Миледи, – угрожающе рявкнул он. – Вы бы лучше…

– Бросьте свои угрозы, Ангус, и идите сюда. – Бет откинула дрожащей рукой прядь волос со лба. Почему-то у нее ужасно болело горло, и ей было трудно говорить. – Он весь огнем горит. Помогите мне раздеть его. – Она принялась вытаскивать из рукава жакета левую руку Дункана.

Ангус неуверенной походкой направился к кровати.

– Подвиньтесь, – бросил он, оттолкнув Бет в сторону. Однако она не стала отходить, а, обойдя вокруг кровати, встала с другой стороны: мало ли что может случиться, если ее помощник один не справится.

Ангус ловко перевернул Дункана на живот, и Бет ахнула от ужаса:

– О Боже! – Она поспешно зажала рот рукой.

Все левое плечо Дункана представляло собой рваную рану ужасающего желто-пурпурно-красного цвета длиной почти восемь дюймов, кое-как зашитую и уже сильно загноившуюся. Еще немного – и заражение поразит весь организм.

Ангус тоже опустил глаза, желая посмотреть, что это ее так напугало, и едва сдержал крик ужаса.

– О Господи, Дункан! Почему ты мне ничего не сказал? – простонал он.

Едва сдерживая слезы, Бет приказала:

– Живее! Нам нужно поскорей раздеть его.

Что-то буркнув в ответ, Ангус снял с Дункана рубашку, и в этот момент в комнату вбежала Рейчел с миской в руке, маленькой чистой тряпочкой, иголкой и ниткой.

Выхватив миску у нее из рук, Бет поспешно проговорила:

– Мне потребуется еще вода, горячая, лучше кипяток, и побольше чистых тряпок.

Рейчел непонимающе взглянула на нее, и Бет, не вдаваясь в объяснения, ткнула пальцем в плечо Дункана. Краска тотчас же сошла с лица Рейчел.

– Ну же, Рейчел, – заторопила ее Бет и помахала перед ее носом тряпочкой, которую та принесла. – Мне потребуется еще.

Судорожно кивнув, женщина понеслась к двери, а Бет, закусив нижнюю губу, принялась осторожно ощупывать плечо Дункана, стараясь не касаться раны. И тотчас же сквозь расползшиеся швы стал сочиться гной.

Тошнота подкатила к горлу Бет, однако, справившись с собой, она дрожащим голосом произнесла:

– Ангус, я понимаю, у вас нет причин мне доверять, но прошу вас, пожалуйста, делайте то, что я вам скажу. – Бет принялась тщательно мыть руки в миске с водой, в то время как слезы текли у нее по щекам. – Мне нужно промыть рану у него на руке, пока она тоже не загноилась.

Этот чертов доктор даже не удосужился вымыть руки, прежде чем касаться раны Дункана, да и лезвие ножа, которым он наверняка пользовался во время еды и для того, чтобы чистить ногти, тоже наверняка не подумал протереть. Одному лишь Богу известно, сколько еще бактерий добавил он тем самым в организм Дункана.

Пока Ангус переворачивал своего лэрда на спину, Бет рассматривала предметы, которые принесла и положила на край стола Рейчел. Сердце ее сжалось от страха. Ей еще ни разу не доводилось всаживать иголку в человека, однако она постаралась взять себя в руки. Когда-то она разрезала столько кур, что ими можно было бы накормить целую армию, а значит, с ниткой и иголкой она тоже справится. По крайней мере в отличие от этих варваров она хотя бы понимает, что, прежде чем зашивать рану, ее следует тщательно очистить от гноя.

Пока Бет внимательно рассматривала рану Дункана, в комнату с горшком воды, над которой поднимался пар, вошла Рейчел, а за ней Айзек с куском мыла в руке и таким количеством чистых тряпок, что ими можно было бы обернуть мумию.

Бет принялась разрывать материю на узкие полоски. Когда, покончив с этим, она погрузила их в кипяток, не обращая внимания на то, что тотчас же ошпарила руки, Рейчел пронзительно вскрикнула:

– Нет, мадам!

Бет пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы самой не закричать.

Красными как рак руками, она выжала тряпки и, помахав ими, чтобы они немного остыли, принялась промывать с их помощью рану на руке Дункана.

Убедившись, что рана стала настолько чистой, насколько это возможно в данных условиях, Бет взяла иголку и шелковую нитку. Задержав ее руку, Ангус шепотом сказал что-то Айзеку. Бет ждала. Похоже, Айзек был на ее стороне, потому что Ангус отпустил ее руку.

– Прошу тебя, Господи, – прошептала Бет, протыкая кожу Дункана, – сделай так, чтобы моя рука не дрогнула и меня не вырвало.

Радуясь тому, что Господь внял ее мольбе и что ее муж все еще без сознания. Бет собрала в кулак всю свою волю и продолжила шить, сделав один за другим десять стежков под пристальными взглядами присутствующих.

Наконец подняв голову, она увидела рядом с собой Рейчел, которая держала в руках горшок с какой-то вонючей жирной мазью. Бет покачала головой, однако Рейчел все повторяла и повторяла:

– Oui, madame, отличная мазь.

Нехотя взяв в руки еще один кусок ткани, Бет вновь погрузила руки в воду. Не сомневаясь, что убила большинство микробов и сожгла всю кожу на руках, она намотала ткань на палец и сунула его в горшок. Надеясь, что все непонятные зеленые крапинки и коричневые пятна в мази – кусочки лекарственных трав, она осторожно намазала ею руку Дункана.

Наложив повязку, Бет выпрямилась, вытерла с глаз пот и слезы и только тут заметила, что Ангус не отрывает от нее взгляда.

– Пора обработать рану на плече, – сказала она ему.

Ангус молча перекатил Дункана на бок.

Понимая, что ей придется вскрыть рану, чтобы убрать гной, Бет бросила взгляд на кинжал Ангуса и протянула руку:

– Дайте сюда.

Ангус, прищурившись, взглянул на нее, потом прошептал что-то Айзеку. Айзек шепотом ответил, и тогда Ангус нехотя протянул Бет оружие рукояткой вперед.

На несколько секунд погрузив кинжал в горячую воду, Бет вытащила его и прикусила губу: руку жгло огнем.

Она взглянула Ангусу прямо в глаза и кивнула. Тот крепко ухватился руками за Дункана. Глубоко вздохнув, Бет полоснула по шву, которым была стянута рана на плече Дункана, и в тот же миг по спине Дункана, словно расплавленный мед, потек гной. Бет почувствовала, что сейчас ее вырвет. Взглянув на своего помощника, она заметила, что тот тоже едва сдерживает позывы рвоты.

С трудом справившись с собой, Бет пробормотала:

– Еще горячей воды.

Рейчел, следившая за происходящим вытаращив глаза, шепотом проговорила:

– Oui, madame, – и выскочила из комнаты.

После этого Бет принялась нажимать на кожу рядом с раной, чтобы весь гной, скопившийся под ней, вышел наружу. Занимаясь этим, она горячо молила Бога о том, чтобы ее муж открыл глаза или хотя бы застонал. Но он никак не реагировал, и с каждой секундой Бет все больше теряла присутствие духа – которого и вначале-то было не так уж много. Руки у нее начали трястись. Что, если предпринимаемых ею усилий недостаточно либо она предприняла их слишком поздно? Она ведь не врач, и у нее нет никаких антибиотиков, ни даже градусника, чтобы измерить температуру.

Глаза ее вновь начали наполняться слезами, но тут в комнату вошла Рейчел со свежим кипятком. Бет вновь окунула руки в обжигающую воду. Она сделает все от нее зависящее, применит на практике все свои скудные знания, почерпнутые из канала «Дискавери» и от друзей, а потом придется вручить жизнь Дункана в руки Господа.

Очистив рану от гноя, Бет принялась мучительно размышлять над тем, стоит ли ей зашивать рану. Из своего небогатого опыта она знала, что швы должны быть наложены не позднее двенадцати часов после получения травмы. Однако по словам присутствующих, Дункан был ранен не несколько часов, а несколько недель назад.

Послышался громкий шепот, и Бет, подняв голову, увидела, что в дверях с озабоченными лицами толпятся соратники Дункана.

«Думай, Бет, думай. Помнишь, врачи сказали Линде, что после операции по удалению гнойного аппендикса не могут зашить ее сыну рану? Им пришлось накрыть рану марлей, пропитанной соляным раствором, и оставить так до полного заживления. Линда тогда еще заметила, что после этого остался ужасный шрам, но мальчик выжил».

– Рейчел, мне нужна соль. – Бет понятия не имела, какой концентрации должен быть соляной раствор, и решила, что лучше послабее, чем чересчур насыщенным.

– Соль, мадам?

– Да, соль. И скажи этим людям, чтобы ушли, – они мне мешают.

Как только она закончит возиться с его раной, ей необходимо остаться с Дунканом наедине, чтобы обтереть его тело холодной водой, помогающей снять жар. Именно так поступала Тэмми всякий раз, когда у ее малыша начинало болеть ухо и в результате поднималась высокая температура. Правда, она еще давала ему тайленол и антибиотики…

Наблюдая за тем, как спокойно вздымается грудь Дункана, Бет невольно вдыхала и выдыхала с ним в такт. И с каждым его вдохом росла ее надежда, а с каждым выдохом ей казалось, что это последний. Он так и не пришел в сознание, так и не пошевелил ни рукой, ни ногой за все то долгое время, пока она сидела возле его постели. Ее прекрасный призрак, обретший плоть и кровь, сильные мышцы, красивое лицо с широкими бровями и четко очерченным ртом, прилагал титанические усилия, чтобы умереть в ее присутствии, несмотря на то что она изо всех сил пыталась сделать все возможное, чтобы он еще пожил на этом свете. Это причиняло Бет нестерпимую боль, такую острую, что ей самой хотелось умереть.

Она никак не могла понять, что с ней такое происходит, – ведь он ее терпеть не может и даже считает сумасшедшей. Тем не менее она испытывает к нему непреодолимое влечение, такое сильное, что стоит ему открыть рот и заговорить, как у нее подкашиваются ноги.

Это было очень странно, тем более что в отличие от Дункана-призрака из двадцать первого века, так мило утешавшего ее, женщину, пережившую нервный стресс, после того как одного из электриков ударило током и ей пришлось его спасать, живой Дункан из пятнадцатого века лишь кричал на нее.

И все же, судя по обеспокоенным лицам его подданных, по их слезам, он по природе своей человек, умеющий сострадать. Вот только на нее его сострадание не распространяется.

Кто-то тронул Бет за плечо, и она, вздрогнув от неожиданности, обернулась. Рядом стояла Рейчел.

– Très honorée dame, пожалуйста, идите спать. Я посижу возле господина.

Выпрямившись, Бет вытерла глаза, на которые навернулись слезы, и ответила:

– Спасибо, Рейчел, не нужно. Я сама с ним посижу. – Она осторожно пощупала лоб Дункана и вновь почувствовала, как сердце тревожно забилось у нее в груди: температура опять поднялась.

Бет тяжело вздохнула. Она не понимала, почему вдруг из настоящего перенеслась в прошлое, но подозревала, что это произошло оттого, что Дункан слишком рано умер. Она не позволит ему дважды совершить одну и ту же ошибку.

– Мне нужно еще холодной воды.

Рейчел вздохнула:

– Вам нужно поесть, если уж не хотите поспать.

– Нет. – Меньше всего ей сейчас хотелось есть. Ее все еще подташнивало, а в запертой комнате, как Бет подозревала, полным-полно микробов. – Принесите скорее воды.

Как только Рейчел вышла, вернулся Ангус.

– Как себя чувствует милорд? – Он положил руку Дункану на лоб.

– Пока еще не могу вам сказать.

– Но он не умрет?

– Надеюсь, что нет.

Ангус вновь занял свое место, на котором находился с того момента, как она начала возиться с больным. Прислонившись к стене, он поднял ногу, уперся ею в стену и скрестил руки на груди. При этом он стал похож на задиристого городского подростка.

– А вам разве не все равно? – внезапно бросил он.

И в самом деле, какая ей разница, умрет или останется в живых человек, который с самого ее появления в замке только и делал, что кричал на нее?

– Конечно, нет. Он мой муж.

– Но вы его не любите. – Ангус еще больше нахмурился. – Вы ведь еще не спали с ним, так что, если он умрет, вы не станете наследницей.

Откуда, черт подери, Ангусу все это известно? Ведь только она, невзрачная девица, вышедшая замуж всего два… нет, уже три дня назад за красавца мужчину и до сих остававшаяся девственницей, может знать правду. Впрочем, какая разница…

Чувствуя, как в ее груди поднимается волна гнева, Бет встала и с ненавистью взглянула на Ангуса.

– Спали мы или нет, не ваше дело, черт подери. Это первое. – Она бы с удовольствием выставила нахала из комнаты, если бы он ясно не дал ей понять, что не оставит ее наедине с хозяином. – И второе. У меня есть собственный замок, намного красивее и больше этого, так что не смейте даже предполагать, что я намереваюсь убить Дункана, чтобы завладеть тем, что принадлежит ему по праву. – Она скрипнула зубами от злости. – Я ясно выразилась?

– Вполне, – ответил Ангус и, в свою очередь, тоже с ненавистью взглянул на нее.

– Рада, что мы поняли друг друга. – Раздраженно фыркнув, Бет уселась на стул с высокой спинкой, который принесла для нее Рейчел, и внимательно оглядела свои руки: они сильно болели, несмотря на то что Рейчел смазала их какой-то мазью, и были сплошь покрыты крошечными пузырьками, похожими на зерна початков кукурузы. Слезы навернулись ей на глаза – единственная часть тела, которую Бет считала красивой, теперь будет покрыта шрамами.