Незваный. Книга 2. Наверху

Хреновый конец

-//-//-

Крупнейшая за последние годы вендетта официально завершилась, но столица империи еще продолжала ею жить. Офисы корпораций недавних противников, расположенные на самых фешенебельных проспектах, по-прежнему, напоминали осажденные крепости. Нижние этажи глазели на редких прохожих слепыми бронированными створками. В проходах небоскребов, где несколько дней назад парковались лишь автомобили элит-класса, сейчас стояли броневики с угрожающе топырившимися стволами орудий. Кое-где можно было заметить и застывшие статуи стрелковых комплексов, сенсорами непрерывно отслеживавших обстановку перед зданиями.

Стоэтажная высотка — Скуратовская башня, облицованная красным мрамором, особенно выделялась. Все подступы к ней были перекрыты массивными многотонными металлопластовыми надолбами для остановки бронированной вражеской техники. Рядом торчали колпаки автоматических артустановок, формируя непрерывную оборонительную линию.

Судя по остовам сгоревшей военной техники, застывшей у соседнего здания, и закопченному фасаду высотки, Скуратовскую башню уже пытались «попробовать на зубок». Именно «попробовать»: на полноценную попытку штурма все это не тянуло. По всей видимости, здесь лишь имитировали активность, чтобы защитники сами не решились атаковать или, еще хуже, выдвинуться на помощь родовому поместью.

Тем удивительнее было здесь встретить странную парочку — парня и девушку, медленно бредущих в сторону высотки. Озирались по сторонам, с удивлением разглядывали развороченные корпуса бронеавтомобилей, осторожно обходили воронки на дороге. Какого черта им здесь нужно? Тут еще пару суток, не меньше, ходить нежелательно. Скуратовские системы безопасности, по-прежнему, находились в режиме осады и могли открыть огонь на поражение.

-…Может не будем туда ходить? — неуверенно предложила Марина, с откровенным испугом косясь на прошитый насквозь пулеметной очередью красный спортивный автомобиль. Когда-то роскошный болид напоминал огненную каплю, сейчас же — гигантский дуршлаг. Здесь даже магу нечего было ловить: одну пулеметную очередь еще остановишь, а две, три или четыре уже нет. — Сам же видишь, что тут твориться.

— Нам все равно больше некуда идти. Слышала же новости про усадьбу. Там сейчас «ловить нечего», одни развалины, — мотнул головой Александр, Взял ее за руку и буквально потащил за собой. Сейчас было не время рефлексировать, а уж тем более делать это на пустой улице. Нужно было как можно скорее оказаться среди своих, в безопасности. — Это единственное ближайшее место, где мы можем найти убежище. И насколько я помню (лукавил, он прекрасно это знал), здесь находился второй по значимости узел обороны рода.

Марина в сомнениях рассматривала перекрытый вход в здание, к которому они медленно приближались. Она, конечно, все понимала, но идея ей все равно не нравилась.

— Не бойся. Обрати внимание на те видеокамеры. Видишь, как они следят за каждым нашим шагом, — Александр показал на примостившиеся над входом небольшие темные устройства, сверкавшие оптикой. — Нас уже давно срисовали. Вот увидишь, сейчас откроют двери.

И он не ошибся. Сканеры системы безопасности Скуратовской башни их идентифицировали сразу же, как только они появились в поле их зрения. Внутри все уже знали, кто приближается к зданию.

— Я же говорил, — ухмыльнулся парень, кивая на фасад здания.

Закопченная и мятая броневая заслонка на их глаза медленно поползла вверх. Поврежденный механизм скрипел, пыхтел, издавая жалобные звуки, но продолжал вытягивать тяжеленую створку. Наконец, проход открылся и оттуда посыпались бойцы в комбезах характерной расцветки.

Дюжие штурмовики прямо с оружие в руках вылетали на широкую лестницу и тут же припадали на колено. Одновременно били себя в грудь кулаком, приветствуя нового главу рода. Значит, они тоже были в курсе всего произошедшего, сделал вывод парень.

— Смотрю, нелегко вам пришлось, — криво усмехнулся Александр, когда ему на встречу вышел уцелевший воевода родовой дружины, кряжистый мужчина с окладистой седой бородой и перевязанной головой. — Сильно досталось? — кивнул он на голову.

Воевода не сразу ответил. Исподлобья, как дикий зверь, внимательно оглядел парня, отмечая его помятый вид: уже сходившие синяки, розовую кожу на обожжённых руках и пару внушительных шрамов. Видно было, что сильно недоволен. Понимал, что в такое время главой рода должен был стать сильный лидер, а не какой-то никому не известный пацан. Ведь, это почти стопроцентный приговор им всем. Несмышлёныш просто все просрет, прямым текстом читалось в его глазах.

— Не хорони нас раньше времени, Михалыч, — буркнул Александр, отвечая на невысказанные мысли воеводы. — Опыта у меня, и правда, нет, зато мозгов хватает. Мы еще им всем такого фитиля в задницу вставим, что ракетой летать будут. В космос, да еще с грузом! — у воеводы губы чуть дрогнули. Неужели незамысловатая шутка понравилась? — Давай, Борис Михайлович, вводи в курс дела, а то мы с Мариной, как с Луны свалились. Как у нас дела?

Воевода перевел взгляд на девушку, точно также осмотрев и ее. Увиденное вновь ему не понравилось. Ее явно пытали, что видно было невооруженным взглядом.

— Плохо у нас дела, гла… э-э-э, — запнулся мужчина, так и не сумев выдавить из себя титул. Пока парень для него был никем и звать его никак. Не было официального признания его главой рода. — Родовая усадьба уничтожена. Камня на камне не осталось. Там же остались и основные силы рода: почти все боевые маги, половина всей техники, самые боеспособные подразделения.

Однако военный разгром оказался лишь одной стороной медали, причем ее лучшей частью. Вторая сторона была гораздо хуже. Если верить словам воеводы, то началась рассыпаться финансовая империя Скуратовых. Почуявшие слабину конкуренты тут же набросились на ослабевшего противника, стремясь выбить его из всех мало-мальски выгодных сфер. Ведь, сейчас Скуратовы никому не опасны, они лежат на обеих лопатках. Поэтому можно и нужно забрать себе все, что плохо лежит.

-…Как шакалы набросились, почуяв слабину, — тщательно сдерживая злость, рассказывал воевода. Свежий шрам на его щеке кровью налился, того и гляди красные капли в стороны брызнут. — Еще пару дней назад они и рыпнуться не смели. В портки гадили при одном имени Скуратовых. Сейчас же осмелели: через губу разговаривают, глаза закатывают, норовят зубу скалить. Я бы их….

Что он с ними бы сделал, было и без слов ясно. Слишком уж характерный у воеводы был взгляд — тяжелый, словно через прицел танкового орудия. Не по себе даже рядом находится.

— Значит, нас пытаются растоптать еще и финансово. Красиво. Прямо подметки на лету рвут, сволочи…, — негромко проговорил парень, словно подытоживая разговор.

Дело, действительно, казалось гиблым. Род, по сути дела, оказался на краю гибели, не имея военной возможности отстаивать свои финансовые интересы. Авторитет и влияние без реальной силы вряд ли бы им сейчас могли помочь. Некоторые люди «доброго» слов никак не понимали. Им обязательно нужно было добавить еще и сапогом в рожу, чтобы все стало ясно и понятно.

В этот момент откуда-то со спины раздался тяжелый вздох, прозвучавший особенно громко. Александр тут же резко развернулся и едва не обомлел — вокруг них уже собралась целая толпа. Была занята почти вся лестница, широкое крыльцо, подступы к зданию, усыпанные военными и гражданскими в одеждах цветов рода. В их глазах читалась тревога, страх. Мужчины хмурились, женщины вытирали слезы. Грядущие события грозили гибелью и им. Ведь, все они теперь добыча для более удачливых родов, которые бросятся делить наследство Скуратовых. А в дележе, как известно, никто особо церемониться не станет.

— Здравствуйте, — единственное, что Александр смог сразу из себя выдавить. Правда, тут же замолчал, не зная, что говорить дальше. Слишком уж все это было неожиданным.

Только молчать было смерти подобно. Он больше не был простым боярычем, погруженным по самые уши в дрязги родового семейства. Теперь Александр сам боярин, глава рода, отвечающий за жизни тысяч доверившихся ему людей.

— Мы проиграли… сражение, но не войну, — нужные слова сами возникали в его голове. Интерес к социотехнологиям в его старом мире не прошел даром. Перед ним стояла классическая задача — завладеть вниманием малой социальной группы и заменить одни субъективные установки на другие. Собственно, именно это он и делал в данный момент. — И те, кто уверовал в нашу слабость или даже скорую гибель, очень скоро пожалеют о каждом своем слове и действии. Каждый, посмевший хотя бы косо посмотреть в вашу сторону, будет скоро вымаливать прощение…

Тут важен был каждый нюанс, чтобы переломить один коллективной фон и сформировать другой: тон и тембр голоса, манера говорить, внешний вид и, главное, настрой. Толпа должна чувствовать правоту, возведенную в максиму.

«Поймав» нужную волну, словно опытный проповедник, Александр буквально излучал непоколебимую уверенность и спокойствие. Грамотно подобранные слова лились из его уст непрерывным потоком, заражая людей совсем другими эмоциями, выбивая из них страх и неуверенность.

В какой-то момент он уже и сам верил в то, что говорил. Ведь, действительно, еще ничего не пропало. Им дали по зубам, но они поднимутся и дадут в ответ. Владея технологией производства той самой сыворотки, они в самое ближайшее время обязательно встанут на ноги.

— … А как же дружина? Маги? У нас же почти ничего не осталось, — выкрикнул кто-то из толпы, когда Александр замолчал, чтобы перевести дух. — Нас же сейчас голыми руками взять можно…

Люди начали удивленно мотать головами, ища говорившего. Вскоре, вокруг высокого худощавого мужчины в сером комбезе технического специалиста образовалось пустое пространство.

— Хороший вопрос, — парень широко улыбнулся, показывая, что совершенно открыт и для него нет запретных тем. Сейчас нельзя было молчать. Ему должны были поверить все, включая самых скептиков. Вот тогда у них всех будет шанс выжить. — Придется вам всем открыть одну тайну, которая спасет нас.

Он подошел ближе к технику.

— В последние дни я был очень близок с боярином. Уверен, что все задавались вопросом, а в чем причина. Почему меня, какого-то безвестного мальчишку, глава принял в род, сделал названным сыном и приблизил к себя, — Александр сделал паузу, чтобы собравшиеся прониклись сказанным. — Настало время тяжелых испытаний и, думаю, пришло время вам все рассказать… Все это произошло не просто так.

Парень заговорщически понизил голос, добавил в него таинственных ноток. Каждый должен почувствовать, что сейчас будут сказаны особые слова.

— Враг узнал, что род Скуратовых вот-вот получит в свои руки мощнейшие оружие, которого не ни у кого в этом мире. Должно было пройти несколько недель, чтобы это оружие пошло в дружину, — на Александре скрестились сотни взглядов — удивленных, ошеломленных, недоверчивых и откровенно издевательских. А, значит, пришло время переходить от слов к делу.

Он повернулся к стоявшему справа молодому штурмовику, хмурому здоровяку с крупнокалиберной винтовкой на плече.

— Нож! — требовательно потряс рукой.

Тот, не сказав ни слова, вытащил из ножен на бедре клинок с черненым лезвием и протянул его.

— Наше новое оружие не деньги, не орудия и танки, а это! — с этими словами он с силой вонзил нож в ладонь. Лезвие почти на половину показалось с той стороны и стало окрашиваться красным. — Наш секрет в неуязвимости!

Нож был вынут, а рука вскинута вверх, чтобы каждый мог увидеть, как начала затягиваться рана. На глазах изумленных людей отверстие, через которое можно было увидеть небо, постепенно уменьшалось. Резко прекратила идти кровь. Края раны тянулись друг к другу, быстро закрывая рану.

Естественно, он понимал, что вот так рассказывать о препарате было не просто опасно, а архиопасно. Как только информация о вакцине, дарующей неуязвимость, станет известна всем, его фигура станет целью номер один для большинства родов империи. Однако, иначе поступить было нельзя. На кону стояла его жизнь, его будущее. И тайну препарат больше не имело смысла прятать. Нужно было сделать его не своей слабостью, а своим оружием.

— Скоро так сможет сделать каждый наш дружинник, — Александр с силой тряхнул рукой, показывая абсолютно целую ладонь с чуть розоватой кожей. — Вы этих магов, как тряпки рвать станете. Вот так!

Быстро шагнул к фасаду и ударил прямо в центр массивной плиты из красивого розового мрамора. Камень покрылся сеткой трещин и через мгновение тихим хрустом распался на несколько половинок.

— И тогда мы закончим эту войну по-нашему, — резко развернувшись, Александр обвел глазами стоявших перед ним людей.

И в лице каждого из них он читал лишь одно — надежду на лучшее. Страх и неуверенность исчезли, словно их и не было.

— Скуратов! — громко произнес парень клич рода и тут же его повторил. — Скуратов! Скуратов!

— Скуратов! Скуратов! — тут же подхватили клич дружинники, с силой стучавшие в грудь кулаками. — Скуратов! Скуратов! — присоединялись к ним остальные. — Скуратов! Скуратов! — уже кричали все, кто был на площади перед зданием. — Скуратов! Скуратов! Скуратов!

И неизвестно, сколько бы продолжалось это безумие, минуту, две, десять или целый час. Но вдруг сработала предупредительная сирена автоматической системы безопасности, вой который оглушительно рвал воздух и с легкостью заглушал крики людей. Тут же гражданские, как тараканы, стали разбегаться по углам. Дружинники вскинули оружие в поисках угрозы. Рядом зашевелились автоматические турели, вытягивая пулеметные и пушечные стволы в сторону врага.

— Имперцы! Защитить главу! — Александр не успел и глазом моргнуть, как его схватил в охапку один из штурмовиков. Здоровенная лысая харя мелькнула перед ним и куда-то его потащила. — В укрытие!

Выпустили его лишь в вестибюле небоскреба, где уже готовили к стрельбе какую-то здоровенную бандуру со стволом внушительного калибра.

— Это не имперцы! А кто? Чьи гербы? — на разные голоса кричали штурмовика, вглядываясь в происходящее на площади перед зданием. — Б…ь, ослепли что ли?! Стрелять или нет?! — кто знает, а вдруг это отряд одного из родственных родов. — Оставить, вендетта завершена. Какая на хрен разница?! Дадут сейчас главным калибром и доказывай потом, что закончилось, а что нет! Смотрите, белый флаг!

Александр, наконец, смог выбраться из-за широких спин штурмовиков и подошел к раскрытым дверям, из-за которых открывался вид на площадь. Из приземистого бронеавтомобиля, остановившегося у угла соседнего здания, действительно, торчало и развивалось на ветру небольшое белое полотнище. На переговорщиков, похоже. Нужно проверить.

— Смотрите, не пальните в них сдуру. Пропустите, посмотрим, что им надо, — выкрикнул парень через открытую дверь. Воевода, стоявший перед ним, хотел что-то сказать, но промолчал. — Мы на своей земле, Михалыч. Что они нам сделают? Ничего. А послушать, что скажут, обязательно нужно. Иначе никак. Вендетта окончена, а шевеления вокруг нас продолжаются…

По знаку воеводы один из дружинников пошел к броневику и вскоре вернулся с пожилым мужчиной в старинном боярском камзоле. Дружинник вокруг Александра тут же подобрались. Узнали, похоже, этого человека.

— Не узнал, вижу, — улыбнулся мужчина, пройдя мимо всех остальных и останавливаясь напротив парня. Странно, но никто и пальцем не пошевелил, чтобы его остановить. — Я, Святослав Олегович Юрьев, наиважнейший в Совете Боярской думы, — как-то скромно это прозвучало из уст человека, который несколько дней замещал императора. — Специально приехал сам, чтобы сопроводить тебя в Боярскую думу. Заодно хотел посмотреть на такого шустрого молодого человека, — и ведь не обидно звучало. Говорил как-то по-родственному, просто. — Собирайся, будущий глава рода Скуратовых. Совет бояр должен рукоположить тебя, ибо таков порядок.

Александр вопросительно посмотрел на воеводу, скромно стоявшему позади Юрьева. Тот успокоительно кивнул: мол, придется ехать, никуда не денешься. Тут не местечковые разборки, а высочайшая политика.

— Вендетта окончена и твоя безопасность гарантирована законом, — добавил боярин, думая, что заминка вызвана страхом парня. — Ни один волос не упадет.

— Едем, — только и произнес Александр, первым проходя через двери.

Уже на лестнице он остановился и, оглянувшись на своих людей, поднял вверх сжатую в кулак руку. Несколько раз рубанул им воздух и громко крикнул:

— Скуратов!

В ответ тут же грянул рев:

— Скуратов! Скуратов! Скуратов! — словно морская волна на берег накатывал звуковой вал. — Скуратов! Скуратов! Скуратов!

И под эти крики они пошли к броневику. Уже внутри боярин внимательно посмотрел на парня и со смыслом проговорил:

— А вы, действительно, очень шустрый молодой человек. Надеюсь, это качество поможет вам… выжить.

Таким же внимательным взглядом ответил и Александр, не проговоривший ни слова. Все было ясно. Его открытым текстом предупреждали, что нужно ждать серьезных проблем.

-//-//-

Молодой человек в старинном камзоле, с белоснежным париком, кудри которого спадали ему на плечи, устало опустился в кресло. Церемония рукоположения только что закончилась, и можно было перевести дух.

— Семь потов сошло, — подмигнул он своему отражению в зеркале. Смотревший оттуда парень выглядел не просто уставшим, а едва живым. Видно, нервное напряжение сказывалось. — Как серпентарий, право слово. Смотрят и говорят с тобой так, словно ты дерьмо под ногами. И в рожу никому не дашь… Ритуал, б…ь!

Откинулся на кресло и прикрыл глаза, но громкая трель коммуникатора тут же вырвала его из забытья.

— Скуратов, — уже привычно проговорил он в трубку.

— Уже привык, смотрю, — отозвался трубка знакомым голосом. Конечно, он узнал его. Ведь, уже не раз разговаривал с императором. — Надеюсь, ты понимаешь, кому всем этим обязан, кто вытащил тебя из грязи?

У Александра сами собой раздвинулись губы в хищном оскале. Чего греха таить, не любил он, когда с ним говорили в таком тоне.

— Ты мне должен всем, что у тебя есть, уборщик. Поэтому будешь делать все, что тебе скажут. Иначе последуешь за своим названным отцом…

Парень скрипнул зубами. Ужасно захотелось шмякнуть коммуникатором о пол, чтобы он вдребезги разлетелся.

— Хотя нет… Сначала все узнают, что ты сливал нам информацию о своем благодетеле — Скуратове. У нас ведь остались записи, где ты соглашаешься сотрудничать. Понимаешь, что с тобой сделают свои же? Ты сам прибежишь ко мне, в ногах будешь валяться, чтобы тебя спрятали. Дошло?

Коммуникатор жалобно скрипнул, когда сверхпрочный металл гаджета начал сворачиваться с трубку. Пальцы давили, пока металл не превратился в серебристую трубку со следами ногтей на ней.