Николай Чудотворец

Сказать о том, что почитание святителя Николая в мире слишком масштабно, — это не сказать почти ничего. С самой кончины оно было глубоким и стало важной традицией. Массовым и даже общемировым. И пусть не во всех, конечно, странах. Но во многих. Разрасталось оно в пространстве с течением времени. В наши дни торжество почитания породило источник ежегодного маленького земного счастья (особенно для детей), которое наступает перед очередным празднованием Рождества Христова. Весь мир ночью ждет подарков от Санта Клауса. В рекламе говорится, что он «все-таки настоящий». И это правда! Святитель Николай Чудотворец действительно был, он жил на планете Земля, он реальный человек, исторический деятель, в какую бы сказочную фигуру его ни пытались превратить.

Да, скончавшийся где-то в «древности», на полузабытой ликийской стороне, у моря, среди скалистой местности, в портовом городе на семи ветрах, окруженный любовью со стороны своей паствы, он все же явил собой уникальный пример того, как простой человек может стать ярким и уважаемым духовным подвижником, а затем, посмертно, будет влиять на политику, культуру и даже экономику стран мира, которые, казалось бы, уже не верят в чудеса, давно поклоняются трезвому прагматизму в повседневной жизни. Но нет. В трудные минуты люди всего мира обращаются с молитвами к Святому Угоднику, и, как свидетельствуют современные нам летописцы, — он и сегодня отвечает, помогает, выручает и спасает. Записывать такие летописные истории нынче стало намного легче. Любой смартфон в кармане — это диктофон, фотоаппарат и видеокамера одновременно. Только успевай фиксировать чудеса и необычные явления…

Впрочем, не будем торопиться. Места и времени для этих рассказов у нас в данной книге предостаточно.

Европейские последователи

После кончины святителя Николая его культ распространяется сначала в Малой Азии. Особенно — в Константинополе, где, как известно, к VI столетию существовало около 25 церквей, посвященных ему! Многие люди совершали паломничества к его могиле у Мир Ликийских. Стали появляться сочинения на греческом и латинском языках, которые сделали его очень известным в византийско-славянском мире, но в первую очередь — на Западе, в Риме и на юге Италии.

В Константинополе его почитание могло возникнуть сразу же после кончины, в IV столетии, благодаря высокопоставленным военачальникам, известным стратилатам Непотиану, Урсу и Герпилиону. Он чудесным образом спас их от казни. Это происходило с участием самого императора. Дело приняло публичный оборот. Так началась еще прижизненная, а затем и посмертная слава святителя в столице империи.

Император Феодосий II в первой половине V века построил церковь Святого Николая в Мире. По сведениям византийского историка Прокопия Кесарийского, другой император — Юстиниан I — привел в порядок храм в Константинополе, посвященный Святому Николаю и Святому Приску (Priscus), который, вероятно, был построен еще ранее. А это еще до появления «Жития Николая Сионского»!

Популярность святителя Николая в Византии была велика, даже превышала почитание других святых. Возводились храмы его имени, монастырские обители, открывались церковные приделы. Естественно, создавались его иконописные образы, подавляющее большинство которых не сохранилось.

Из Константинополя почитание в VII веке перенеслось в Рим. Достигло оно Иерусалима и Грузии. В VIII столетии свершилось чудо святителя Николая, который спас из арабского плена некоего Петра-воина. Тот молился Чудотворцу, обещая, что если он его освободит, то узник примет монашеский постриг. По преданию, он стал тем самым Петром Афонским, который был среди основателей монашества на Святой Горе Афон. После этого чуда, к IX столетию, почитание святителя Николая развилось еще более.

На рубеже VII–VIII столетий преподобный Андрей Критский писал в своей «Энкомии» о святителе Николае как об уже очень известном святом в христианском мире. Он был уже «знаменит повсюду под солнцем».

Ему вторил Михаил Архимандрит, который в начале IX века утверждал то же самое. Мефодий в своем Житии писал о святителе Николае, «молва о котором, как о божественных апостолах, разошлась по всей земле, а сила речей и чудес дошла до краев Вселенной, настолько благодатная и настолько укоренившаяся в умах всех, что, кажется, даже варвары не остались непричастны величию его чудес».

В IX столетии отметился своими службами, посвященными святителю Николаю, диакон храма Святой Софии Георгий Никомидийский. Современник и друг Патриарха Фотия (сохранилась их переписка) создавал удивительные произведения — церковные песнопения, службы, каноны. В знаменитой 12-томной антологии византийских гимнографических сочинений Analecta Hymnica Graeca мы находим его каноны на дни памяти святых и праздники церковного года, известные по рукописным Минеям южноитальянского происхождения, которые не вошли в печатные служебные Минеи. Среди них — каноны святителю Николаю (на 6 декабря). Поражает необычный акростих в тексте. Все тропари каждой песни, включая Богородичны, начинаются с соответствующей буквы из имени автора. И если мы их выпишем в строчку, то получится:

ГГГГЕЕЕЕΩΩΩΩРРРРГГГГIIIIООООΥΥΥΥ.

То есть — ГЕОРГΙΥ, Георгий (каждая буква повторяется четыре раза).

Известен также в рукописи его «ин канон» за 6 декабря — Николаю Чудотворцу.

Постепенно в Европе строились храмы, которые украшались изображениями святителя. Об одном из них пишет Эгидий Орвальский в «Деяниях епископов Льежских» (XIII век): «В 1030 году Господнем, 22 июля, он (Регинхард или Райнхард — епископ Льежский. — К. К.-С.) освятил в честь святого Николая, архиепископа Миррского, небольшую церковь в Публемоне, возле святого креста, которая, как говорят, была первой основана в Лотарингии во имя святого Николая, главным образом потому, что после воззвания к святому Николаю прекратилась некая зараза от мух, которая донимала людей в Льежской земле, и ради него народ построил по обету церковь».

Не менее значимое влияние оказала на почитание святителя Николая в Западной Европе уже упомянутая нами молодая гречанка Феофано, жена императора Отгона II. Она признала Николая Мирликийского своим домашним или даже семейным святым, причем для всей династии Оттонов. Вот как пишет об этом исследователь из Дюссельдорфа Михаэль Хеземанн в статье об истоках поклонения епископу: «Еще при жизни императрицы в Германии появились пять храмов под покровительством св. Николая: часовня в Кемптене, посвященная ему в 973 г., церкви в Хальберштадте (974), Майсене (984), в Венде под Геттингеном (987) и Липбахе (990). Освящение храма в Венде проводил Майнцский архиепископ Виллигиз, личный советник императрицы. Также в это время появляется первая составленная в Германии церемониальная служба в честь св. Николая; ее создал епископ Рейнольд Айхштеттский (966–991). Широкое почитание св. Николая в Нидерландах также восходит к Феофано. Так, в благодарность за счастливое рождение сына Оттона III она повелела воздвигнуть в 980 г. около своего любимого дворца в Нимвегене восьмиугольную часовню по византийскому образцу, которую посвятила святому епископу из Миры. Неудивительно, что и в церковь св. Пантелеймона в Кельне попали мощи св. Николая, вероятно, благодаря пожертвованию императрицы». После этого Отгоны строили многие храмы и аббатства, посвященные имени святителя Николая, «введя» его в обиход Европы еще до перенесения мощей из Ликии в Бари.

То есть мы видим большую панораму почитания, широко распространенного еще до вывоза реликвий Чудотворца барийскими моряками из Мир Ликийских. Еще до того, как слава его достигла Руси на востоке и Англии на западе. Относительно Европы можно утверждать, что в короткое время не существовало страны, где не было бы храма, освященного в его честь. Автор Жития святителя — Иоанн Диакон — в конце IX столетия писал: «Мало-помалу его слава распространилась среди варваров, чтобы постоянно почитаться даже теми, кто не крещен. Мы верим, что во всем мире нет места столь отдаленного, столь скрытого и недоступного, которому не известны чудеса и слава нашего отца Николая, глубокого исповедника. Об этом свидетельствуют не только все регионы, населенные греками, из которых он вышел, но и вся империя…» И далее Иоанн продолжает: «Многие варварские народы, говорящие на разных языках, которые живут почти во всей Африке, преданно и благочестиво поклоняются ему. Жители Италии, зная о его чудесах, быстро привыкли… торжественно и набожно отмечать его праздник. С Божьей помощью они смогли построить в его честь и посвятить ему много церквей, чтобы он был в этой жизни покровителем и утешителем, а в жизни другой — заступником перед Творцом».

Интересные факты, рассказывающие об исцелениях людей сразу после переноса мощей в Бари, приводит о. Джерардо Чоффари в своей статье об истории текстов, связанных с переносом святых останков святителя Николая в средневековой Европе. Именно эти чудеса стали основой для мгновенного распространения культа почти по всей Италии. Мы приводим здесь цитату так, как она дана у автора (нумерация связана с событиями в Бари, мы берем ее с № 16):

«16. Много было чудес после перенесения, часто во время большого наплыва паломников в Бари.

17. Слава о случившемся довольно быстро разнеслась по всему Западу.

18. Выздоровел паралитик из Анконы, а также священник из Камерино, который страдал от подагры.

19. Ребенок из Амальфи избавился от беса.

20. Выздоровела девочка, принесенная из некоего Кастелло.

21. Выздоровела больная, разбитая параличом, из Дураццо.

22. Выздоровела женщина из Далмации, больная проказой.

23. Выздоровела служанка из Сипонто, страдавшая хронической расслабленностью.

24. Выздоровела молодая женщина, у которой не было больше молока.

25. Мальчик-калека выздоровел во время паломничества из Матеры.

26. Выздоровел нищий калека из Таранто.

27. Выздоровел слуга, покрытый ранами от ударов, нанесенных его хозяином-солдатом, считавшим своего слугу виновным в краже.

28. Выздоровела бесноватая из Цизальпийской Галлии».

Чудеса стали происходить повсеместно. Внимание к ним стало таким, что трудно было его сравнить с поклонением другим святым. Масштабность происходящего позволила о. Джерардо сделать важный вывод: «Признание св. Николая в числе покровителей Европы нелегко по причине господства светского духа, который препятствовал даже утверждению о христианских корнях Европы. Но если чувство истории возьмет верх, более чем вероятно, что крупные ученые признают в Николае… святого, который сопровождал рождение Европы».

«Сопровождал рождение Европы»! Вот, оказывается, что происходило после того, как мощи святителя перенесли в Бари.

И действительно, пусть мы повторим это еще раз, трудно найти рациональное объяснение — почему именно Николай Чудотворец был (и есть!) настолько любим и почитаем.

Но для разных европейцев святитель Николай был разным. Святой Фома Аквинский особенно почитал чудо о приданом для бедных девушек. Ему вторил в «Божественной комедии» великий Данте. Вильям Шекспир считал Чудотворца покровителем воров, даже называл воров «слугами святителя Николая» (в основании этого лежит чудо, когда святой нашел тех, кто своровал имущество благочестивого человека, которое они вернули и в итоге покаялись). А французские театралы создали традицию спектаклей-мираклей о святом епископе Николае, которые во множестве распространялись и ставились на средневековых сценах. Можно добавить к этому сонм европейских художников, которые были вдохновлены деяниями святителя Николая и создали за столетия десятки и сотни выдающихся произведений искусства.

Если попробовать подсчитать количество храмов, построенных в честь Николая Чудотворца, то статистика окажется поразительной. На одном из западных форумов в интернете автор нашел подсчеты, сделанные одним из участников. Не внедряясь в обсуждение правильности этих подсчетов, мы приведем их здесь как некий пример — возможно, для дальнейших поправок.

Считается, что наибольшее количество церквей, посвященных имени святителя Николая, возведено в России. Например, только в Москве их насчитывается почти 50 (оставляем читателю право самому пересчитать их). Автор статистики подсчитал, что всего Россия собрала по всей своей территории более 1500 таких храмов.

Италия занимает второе место: храмов в честь святителя Николая здесь предположительно от 800 до 1200, с учетом, что ситуация с открытиями-закрытиями или передачей их между конфессиями быстро меняется. Во Франции и Германии приходов более 600, включая (для Германии) храмы, ставшие музеями. Англия владеет около 400 церквями Святого Николая. То же самое относится и к Греции. Несколько сотен приходов открыты в США. И чуть более 100 — в Бельгии.

Испаноязычные страны, по мнению автора статистики, требуют особенного подсчета. Там нет столь широкого почитания святителя Николая. Но даже если представить себе, что их там несколько сотен, то во всем мире «церквей Святого Николая должно быть около 6000 или около того», резюмирует участник форума…

Прав он или нет — судить читателю данной книги.

Византинист, историк Церкви, автор труда «Святая Русь и Италия у мироточивой гробницы святителя Николая Мирликийского в Бар-граде» (1915) А. А. Дмитриевский написал удивительные строки о почитании чудотворца Западом и Востоком. «Нисколько не удивительно, — пишет он, — что чествование сего святителя у того и другого народа выражается далеко не одинаково. Итальянцы празднуют день свт. Николы шумными народными крестными ходами с парадами войск, с хорами музыкантов и с роскошным освещением городских улиц и площадей электрическими фонарями и разноцветными лампочками, ибо этого требует живой, веселый характер итальянского народа. Величаво, но спокойно и благоговейно в своих благолепных храмах, посвященных его имени и во множестве рассеянных по необъятному лицу Русской земли, празднует тот же день русский богоносный народ длительными всенощными богомолениями, торжественными архиерейскими богослужениями, величественными крестными ходами и распеванием детьми коляд (в Малороссии) в честь св. Николая с припевом: «Святый Николай, всему миру помогай». Нередко во имя той же любви и глубокого почтения к свт. Николаю русский набожный человек с котомкой за плечами и с посохом в руке на праздник в честь свт. Николая идет за сотни верст к обители, где чествуют чудотворные древние иконы сего милостивца святителя, или даже, презирая все трудности пути и полное незнание нравов и обычаев итальянского народа и неумение с ним вступить в живой обмен мыслями, шествует спокойно к мироточивому гробу святителя Христова и перед ним под непонятный для него язык латинских молитв и песнопений изливает там свои наболевшие скорби и сердечные туги. Этот страдный крестоносный подвиг паломничества к мощам святителя Николая, как знак высокого молитвенного почитания сего угодника Божия, присущ православному русскому человеку настолько, что в этом подвиге объединяются и Великий Государь богохранимой Российской державы, и юный князь императорской крови… и русский ученый, и богобоязненный купец, и трудолюбивый земледелец. Но и русский, и итальянец, объединенные любовью к святителю Христову Николаю, несмотря на далекое пространство, их разделяющее, на разность их верований, несходство их природного характера, невозможность за незнанием языка войти в живое непосредственное общение, были проникнуты издавна чувствами сердечности и взаимного тяготения друг к другу».

На протяжении нескольких столетий, вплоть до Нового времени, в мире на десятках языков было создано множество книг — житийных, научных и художественных, — посвященных святителю. Если расставить их все вместе на полках, то получится библиотека, по масштабам напоминающая Британскую. Продолжают выходить такие издания и сегодня — для детей и взрослых, для широкого читателя и для специалистов. Мы не ставим своей целью здесь составлять полную библиографию или рассказывать о них. Мы частично это уже сделали в данной книге, пока совершали наше хожение в Житие Николая Чудотворца, когда упоминали наиболее важные и цитировали наиболее ценные из них. Но остановить феномен публичных высказываний разных людей в печати или в интернете, связанных со святителем Мир Ликийских, — просто невозможно. Кроме научного сообщества, именуемого «ни-колаеведением», существует незримое братство писателей и читателей, которое никак не контролируемо и существует само по себе. Достаточно посмотреть — что и как продается в интернете. Мы увидим разнообразие изданий и целый мир повторяющихся тем. Как будто бы никто ничего до этого и не писал. Каждый год — вновь появляются сочинения, рассказывающие о епископе ликийского города, о святителе Николае и о Санта Клаусе, описывающие новые чудеса и деяния.

И пусть. Сим победиши.

В 1948 году британский композитор, дирижер и пианист, один из крупнейших английских музыкантов XX века — Бенджамин Бриттен — выступил с замечательной инициативой — организовать Ежегодный международный музыкальный фестиваль на его родине, в графстве Сассекс, в небольшом приморском городке Олдборо, который он избрал местом постоянного жительства. На первом фестивале, состоявшемся в том же году, была исполнена написанная к этому празднику кантата «Святой Николай» (Saint Nicolas, Op. 42, 1948). Полностью подзаголовок произведения звучит так: «Духовная кантата для тенора, смешанного хора, двух фортепиано, органа, струнных и ударных». В либретто, написанном Эриком Крозье (Eric Crozier), напоминающем современное Житие святителя, мы, после простого подстрочного перевода с английского языка, находим такие начальные строки:

Как видим, творчество, связанное с именем святителя Николая, не устает продолжаться и развивается со временем. А слава святителя — разрастаться среди языков и народов.

Санта Клаус и Дед Мороз

Нынче в христианском и так называемом постхристианском мире — на Западе и на Востоке — во время Рождественских и новогодних торжеств главным героем является святитель Николай, получивший имя Санта Клаус (Santa Claus). Преддверие Нового года теперь без Санта Клауса, можно сказать, и не праздник. Так уж повелось в последние столетия. Теперь уже и в России, которая, правда, все еще прочно находится под влиянием и гипнозом созданного при советской власти языческого Деда Мороза с его неизвестно оттуда взявшейся «внучкой» — Снегурочкой. Ведь у Снегурочки, ежели она внучка, должны были быть родители, то есть — дети Деда Мороза! А у того, естественно, должна была быть жена! Где все эти родственники, кто они? «Не важно», — отвечают прагматики. Детям хорошо, забавно — ну и ладно!

Однако еще в дореволюционной России, хотя и не повсеместно, но вошел в обиход добрый Рождественский дедушка святой Николай. Но теперь о нем забыли.

Автор данной книги нарочито пишет Санта Клаус без дефиса. Слияние воедино, по нашему мнению, искажает смысл, принижая значение понятия «сайта» — «святой». Это важное само по себе слово. Оно существует независимо. И не может быть просто приставкой к имени.

Как мы уже говорили, в Европе и Америке нынче вместо полного имени Санта Клаус употребляют упрощенное — Санта. О самом святителе Николае как будто забыли. Все ждут подарки от Санты. А это, возможно, уже даже и не святой Николай, а так — просто хороший человек, добрый дедушка, но не конкретный, уж слишком почитаемый и вполне реальный исторический герой.

Откуда появилась новогодняя традиция, связанная с Санта Клаусом, и кто был создателем легенды о нем? Об этом мы и поговорим.

Начнем с голландцев. Однажды в XVII столетии (поговаривают, что это случилось в 1626 году) один отважный капитан отправился в плавание по Атлантическому океану из Амстердама в сторону Америки. Лучше всего это описал выдающийся американский писатель Вашингтон Ирвинг в своем произведении «Ироничная история Нью-Йорка от Дитриха Никербокера» (Humorous History of New York, by Diedrich Knickerbocker). Некий Дитрих Никербокер — псевдоним Ирвинга Вашингтона (тоже с голландскими корнями) — посвятил свое произведение истории возникновения первых голландских поселений на территории современного государства Соединенные Штаты Америки, рассказав об этом с легким юмором.

Автор преднамеренно опубликовал свою «Историю» в День святого Николая — 6 декабря 1809 года. В качестве прелюдии он почти месяц проводил рекламную кампанию, чтобы разжечь аппетит общественности. Сыграл здесь свою роль и псевдоним Никербокер, так как это имя буквально^ означает «Детский пекарь». Иронизировал он над Нью-Йоркским историческим обществом, с которым у него были непростые взаимоотношения.

По мнению автора известных трудов, посвященных Санта Клаусу, американского исследователя Чарлза У. Джонса (С. W. Jones. Knickerbocker Santa Claus), «Ирвинг присоединился к Обществу при составлении «Истории», по-видимому, для сбора материала… Но тот, кто пришел посмеяться, остался молиться. Как пишет биограф Ирвинга, профессор Стэнли Уильямс, процесс написания этой милой сатиры заинтересовал автора в изучении истории, так что из-под его пера, в конце концов, вышли его Колумб, Астория и Вашингтон (перечисляются главные труды Вашингтона Ирвинга. — К. К.-C.). Он также научился молиться за своего святителя Николая; так что он был главным ответственным за основание в 1835 году Свято-Никольского общества. Без Ирвинга не было бы Санта Клауса».

Мы видим, по рассказу Ирвинга, что именно голландцы первыми заселили знаменитый Манхэттен, не подозревая, что он станет центром красавца Нью-Йорка. Именно они продали этот остров позднее за бесценок. Но при этом колдуны сыра и тюльпанов успели создать еще кое-что — традицию, о которой мы здесь повествуем.

Вашингтон Ирвинг пишет:

«Корабль, на котором отплыли эти выдающиеся искатели приключений, назывался «Goede Vrouw», то есть «Добрая домохозяйка»… Корабел, человек благочестивый, не захотел украшать судно изображениями идолов — Юпитера, Нептуна или Геракла (дурной языческий обычай, ставший причиной многих кораблекрушений), а поместил с крепкой молитвой на нос корабля красивую статую Св. Николая, с низкой широкой шляпой, короткими фламандскими штанами и длинной курительной трубкой, достигавшей бушприта… Плавание было необыкновенно успешным, ибо «Добрая домохозяйка», шедшая под особым покровительством почитаемого Св. Николая, казалось, обладала особыми навигационными достоинствами. Вплыв в устье реки Гудзон, они насмерть напугали местных индейцев, тут же сбежавших. Вдохновленные подобной непредвиденной победой, наши герои сошли триумфально на сушу, подобно испанским конкистадорам… Завороженно оглядевшись, они решили, что сам блаженный Никола привел их в такое чудное место ради основания новой колонии… Благоустроившись в новом прекрасном месте и обеспечив себя всем необходимым для удобной жизни, они вспомнили, что следует возблагодарить доброго Николу за его ценное покровительство. С этой целью внутри форта они срубили часовню, посвятив ее Св. Николаю. Угодник в ответ взял под свой патронаж весь город Нью-Амстердам (будущий Нью-Йорк. — К. К.-С.) и с той минуты (смею верить, навсегда) стал святым покровителем сего чудесного города».

А теперь главная часть рассказа Ирвинга: «В те далекие дни возникла и одна добрая церемония, до сих пор благоговейно соблюдаемая в наших старых семействах с хорошими манерами: в канун праздника Св. Николая у камина подвешивался большой чулок, чудесным образом заполняемый подарками на утро. Это происходило благодаря щедрости Св. Николая, всегда особо расположенного к детям».

Заметим, что если рассказ Ирвинга был издан в 1809 году, то написан и того ранее. Традиция была распространена повсеместно.

Голландцы называли святителя Николая «Синтерклаас». Отсюда и пошел Санта Клаус. Как можно заметить, голландцы-моряки видели святого в особенных одеждах, из их традиционного обихода (вспомним, как они «одели» фигуру святителя, помещенную на носу корабля). Таким его и представляли детям. То есть о епископских одеждах или античной моде забыли напрочь.

Но даже тогда по внешнему виду это был еще не тот Санта Клаус, которого мы знаем сегодня. Красно-белый дедушка появился при совсем других обстоятельствах.

Как известно, в христианской Европе зимой отмечали День святого Николая (день его кончины). По старой памяти, зная о чудесах, им совершенных — помощь деньгами девушкам, спасение трех детей и многих других, было принято в этот день привечать детей, делать им подарки — от его имени. Протестанты в Германии решили, что никакие святые не могут ничего совершать. А потому стали раздавать подарки от имени самого Христа, в образе младенца, утвердив празднование на Рождество Христово — 24 декабря.

Период Реформации закончился, а традиция дарения подарков детям на Рождество осталась, как осталась также и память о том, что подарки приносит святитель Николай Чудотворец. Так совместилось Рождество Христово с именем святого Николая — Санта Клауса. И совместилось весьма крепко.

Вашингтон Ирвинг только начал рассказ о появлении Санта Клауса на Американском континенте. Дальнейшую историю писали уже другие.

Спустя 13 лет после выхода «Истории Нью-Йорка» Клемент Кларк Мур, который преподавал литературу в Колумбийском университете, написал своим детям на праздник небольшое стихотворение — Рождественскую сказку. Сделав героем сказки святителя Николая в образе старичка Санта Клауса — более сказочного персонажа, вручающего детям подарки, он даже и не предполагал, что совершает некую революцию в традициях праздника. Говорят, что существует всего четыре оригинала этого стихотворения, написанного рукой Мура, и каждый из них теперь — большая ценность.

Что же произошло?

Стихотворение было опубликовано анонимно в городе Трой, штат Нью-Йорк, в газете Sentinel, накануне Рождества — 23 декабря 1823 года (хотя написано оно, по мнению ученого Чарлза У. Джонса, было к Рождеству 1822 года). Его доставил в редакцию друг Клемента Мура. Назвали и называют творение до сих пор незамысловато: «Ночь перед Рождеством», или «Визит Святого Николая» (The Night Before Christmas or Visit from St. Nicholas).

Попробуем поэтично перевести эту первую строфу с английского языка на русский:

Сюжет стихотворения прост. Рождественской ночью, когда вся семья спит, отец вдруг проснулся от шума возле дома. Через окно он замечает не кого-то, а самого святого Николая, который летит по воздуху в санях, запряженных оленями. Сани делают остановку на крыше дома. Сам Санта Клаус попадает в дом через дымоход, держа в руках мешок с подарками. Мужчина видит, как он, смеясь и радуясь, раскладывает подарки в чулки детей, которые те развесили у камина для просушки. Затем Санта Клаус исчезает через дымоход, успев пожелать счастливого Рождества!

Стихотворение произвело на читателей, особенно на детей, такое впечатление, что их родители также немедленно обратили на него внимание. В 1844 году стихотворение было издано большим тиражом. Празднование Рождества с Санта Клаусом быстро вошло в обиход.

Именно Клемент Мур придумал новые атрибуты для Санта Клауса и даже изобрел способы его передвижения. Так появились сани, летящие по небу, запряженные оленями. И даже были перечислены оленьи имена, теперь ставшие легендарными. Сначала они были голландскими, а затем трансформировались в английские. Дети обычно знают их с малых лет. Это: Dasher (Дэшер) — «стремительный», Dancer (Дэнсер) — «танцор», Ргапсег (Прэнсер) — «скакун», Vixen (Виксен) — «резвый», Comet (Комет) — «комета», Cupid (Кьюпид) — «Купидон», Donner (Доннер) — с немецкого «гром», Blitzen (Блитцен) — с немецкого «молния» и, наконец, самый популярный — Рудольф. Просто Рудольф!

Почему самым популярным стал Рудольф? Другие олени смеялись над ним, у него был странный светящийся красный нос. Однажды в тумане Санта Клаус заблудился, но увидел свет от носа Рудольфа. Тогда он поместил его в упряжке впереди всех, чтобы он своим носом освещал дорогу его саням.

Сказки про Рудольфа у Мура нет, она появилась позднее. Но примечательно, что другие люди стали сочинять разные новые истории вокруг Санта Клауса, подтверждая этим общенародное признание и любовь.

В Америке «Визит святого Николая» является одной из любимейших Рождественских сказок. В одном из исторических повествований о Нью-Йорке в конце XIX века отмечали, что это, «возможно, наиболее известное стихотворение, когда-либо написанное американцем». Нынче стихи переложены в разных жанрах массовой культуры, известны комиксы, театральные спектакли, анимационные фильмы, игрушки и пр.

Быстро сформировался и внешний облик Рождественского старичка. Известный американский художник Томас Наст, сотрудничавший с журналом «Harper’s Weekly», в 1863 году создал своего Санта Клауса (исходя из сочинения Клемента Мура) в виде рисунков на политическую тематику. Успех обнадежил его, и он стал рисовать для детей — забавные и веселые сценки из жизни этого дедушки. Так стал формироваться близкий к нашей современности образ.

Невольно художник обрисовывал быт Санта Клауса. Это заставило его придумать место, где он живет, и то, как он живет. Томас Наст сочинил, будто герой обитает на Северном полюсе. Зима есть зима, а он — в полушубке, почему бы и нет? И еще — оказывается, Санта Клаус имеет особенную книгу, в которую он записывает хорошие или плохие детские поступки.

Однажды историк Джереми Сил (Jeremy Seal), автор книги «Николай: эпическое превращение из Святого в Санта Клауса» (Nicholas: The Epic Journey From Saint to Santa Claus), решил разобраться — почему добрый дедушка «живет» именно на Северном полюсе. Он для начала привел сведения, что еще в 1844 году многие думали, будто Санта Клаус поселился в Манхэттене, то есть — в Нью-Йорке. Жаждали же его «переселения» на Север скандинавы, которые уделили ему место в Лапландии. Джереми Сил так и пишет: «На финском правительственном радио в 1927 году отметили, что финская Лапландия может обеспечить, среди прочего, пастбище для голодающих северных оленей Санта Клауса, которые на Северном полюсе явно отсутствуют».

Такие перемены не могли пройти просто так. Оказалось, что Санта Клаусу пришлось бороться за право «жить» на Северном полюсе с самой Снежной королевой, злой колдуньей, властительницей Арктики по воле датского сказочника Ханса Кристиана Андерсена (его сказка вышла в свет в 1845 году). Но уже в 1866 году известный массовый американский журнал Harper’s Weekly впервые опубликовал новые координаты — адрес Санта Клауса. Он звучал так: «город Клаусвилл, Северный полюс». Клаусвилл буквально означал «деревня Николая».

Постепенно Рождественский герой превращался в реалистичного и веселого персонажа, одетого во все тот же полушубок. Он выглядел, как сам Наст, — небольшого роста пожилой мужчина с развесистой бородой и усами. Полушубок со временем стал красным. Почему? А просто так…

Современный итальянский исследователь иконографии святителя Николая — Микеле Баччи — пишет: «Иконография полного, бородатого и связанного с миром природы Санта Клауса, созданная в середине XIX в. баварским чертежником, эмигрировавшим в Соединенные Штаты (Томасом Настом), не случайно повторяет образ современного ему немецкого «Рождественского деда» (Weihnachtsm апл), в свою очередь восходящего к древнему персонажу… Несмотря на такую многогранность ролей, образ архиепископа Мирликийского никогда не утрачивал своих основных качеств персонажа из солнечного и морского Средиземноморья и не превращался как Санта Клаус в представителя морозного далекого Севера».

Доработал образ «северного» Санта Клауса художник Хэддон Сандблом. Для известной фирмы «Кока-Кола». К красному полушубку он добавил окантовку из белого меха. Таким мы знаем Санта Клауса сегодня. Существует много споров — кто и что изобрел первым. Но д ля нас это не важно.

Важно то, что святитель Николай был преображен в сознании людей. Он как будто бы стал не просто епископом Церкви, не только лишь глубоко погруженным в духовный мир архипастырем, но и просто добрым человеком с волшебными талантами и способностью радовать детей, причем радовать ежегодно.

Хорошо это или плохо? Пусть рассудят богословы и культурологи. Мы же отметим, что данная ипостась святителя Николая, по крайней мере, не умаляет достоинства этого великого подвижника Духа, и он являет собой уникальный пример того, как обычный человек может написать своей жизнью, продолжающейся и после кончины, неповторимую страницу в книге сокровищ человеческой цивилизации.

Санта Клаус не только детский герой, но и пример для взрослых. Он приносит подарки, подобно тому как святитель Николай сделал в своей жизни, когда через окно подкидывал мешочки с золотыми монетами на венчание бедных девушек. А ведь деньги были его наследством от родителей. Согласно преданию, мешочки эти, брошенные в окно, попадали в чулки, оставленные для просушки перед огнем. Отсюда и пошел обычай вывешивать носки для подарков от Санта Клауса.

«Вывешивание носков» и «вера в подарки» — как считается — это дня наивных людей. Автор призывает читателя к подобной наивности… Это намного приближает человека к исполнению заповедей блаженства, которые при серьезном и не наивном рассмотрении — на первый взгляд — кажутся почти недостижимыми…

«Русский Бог», иконография и народная любовь

На данную тему можно говорить много и долго. Как говорится — кто не слышал о Николае Чудотворце в России? Кто будет оспаривать его значимость для русского человека? Кто затруднится при ответе на вопрос — что или кто есть Никола Угодник для Руси? Он словно бы Бог — свой, быстро спешащий на помощь, выручающий в беде всегда и везде.

Традиция почитания пришла из Византии. Приведем только один пример из Жития святителя Николая, написанного Дмитрием Ростовским. Случилась данная история в половине VIII века от Рождества Христова, «при греческом царе Льве и при патриархе Афанасии», — пишет он. «Совершилось следующее преславное чудо святого Николая». Архиепископ Мирский в полночь явился в видении некоему благочестивому старцу, которого звали Феофан, и посоветовал ему следующее: «Пробудись, Феофан, встань и иди к иконописцу Аггею и вели ему написать три иконы: Спаса нашего Иисуса Христа Господа, сотворившего небо и землю и создавшего человека, Пречистой Госпожи Богородицы и молитвенника за род христианский, Николая, архиепископа Мирского, ибо мне подобает явиться в Константинополе. Написав сии три иконы, представь их патриарху и всему собору».

Старец повиновался и заказал три иконы. А затем пригласил Патриарха Константинопольского в гости. Патриарх, посмотрев иконы, отметил важность первых двух. А по поводу третьей сказал: «Это образ Николая, архиепископа Мирского. Не следовало бы изображать его на такой великой иконе. Ведь он был сын простых людей, Феофана и Нонны, происходивших из поселян». После чего Патриарх указал вынести образ святителя Николая из комнаты, со словами: «Неудобно ему стоять в ряду со Христом и Пречистою».

Спустя короткое время Патриарх попал в беду. Он тонул, упав в шторм с корабля в буйное море. Взмолившись сначала Христу и Пречистой, он, уже смирившись со смертью, призвал также и Николая Угодника, который немедленно явился и спас его, усмирив волны, со словами: «Афанасий, или тебе понадобилась в бездне морской помощь от меня, происходящего из простых людей?» Вернувшись в Константинополь, Патриарх указал поставить икону святителя Николая на почетное место рядом, на одном уровне с Христом Спасителем и Пречистой Девой.

Комментарии здесь не нужны. Короткий рассказ показывает особое отношение христиан к образу Николая Чудотворца. И таких историй за столетия (тысячелетия!) накопилось сотни! Приводить их здесь не имеет смысла, так как они все подтверждают ту же самую мысль: святитель Николай должен быть и находится (в России уж точно) на указанном уровне иерархии тварного мира, всей Вселенной.

В старину писали так (Макариевские Минеи Четьи, XVI век, с цитатой из трудов Ефрема, епископа Переяславского, автора XI столетия): «Не токмо во единой земли, или во единой области, но вся поднебесная исполнися чюдес святаго Николы. Идеже аще идеши, тамо непокровну слышиши чюдодейство святаго Николы: иди во Греки, тамо удивляются, иди в Латину, тамо чюдятся, иди в Сирианы, тамо хвалят, ходи по всей земли, Николе удивляются… Приди в Русь и виждь, яко несть града и села, идеже не бысть чюдеса святаго Николы, ни являася многа умножения, их же не можно за умножение писанию предати».

А в наше время — вторили (С. С. Аверинцев): «Греческий моряк видел в Николае помощника и защитника в повседневном труде (он считался патроном — покровителем моряков, а также школяров), русский крестьянин — близкого, участливого, не боящегося замарать своих риз соучастника забот».

Русские иконы изображали Николая Чудотворца рядом со Христом и Богородицей. Видевшие такое простые люди понимали это буквально: наверное, это и есть Пресвятая Троица. Святителя Николая считали не только церковным владыкой, но и чуть не властителем мира. Бытовала легенда, что ему на голову с самого неба упала золотая корона — знак высшей власти. Кстати, не по этой ли причине считалось, что изображение святителя Николая с непокрытой головой — это «Никола Вешний» или «Летний», а с покрытой — «Никола Зимний». Забота о «утепленной голове» — разве это не есть уникальное проявление простой и естественной народной любви?

Это иностранцы, побывавшие на Руси, заявили всему миру первыми о том, что православные в этой стране величают Николая Чудотворца «Русским Богом». Словосочетание утвердилось. И даже А. С. Пушкин продекларировал в «Евгении Онегине» общеизвестные строки:

И хотя есть предположения, что «русский бог» — это лишь идиоматическое выражение, приписываемое Мамаю после его поражения на Куликовом поле, и что Пушкин имел в виду словосочетание, употребленное в одноименном стихотворении Петра Вяземского, мы можем привести гораздо более древние источники. Один из них — «Чудо святого Николы о половчине» (XI–XII века). Здесь читаем: «Дан есм богови рускому! Он же рече им: ей, не самому Богу, но святцю его Николе! Оне же реша ему: аще не богу их, но слузи его; не веси ли яко велик есть бог русский и дивна чюдеса творит; то великии слуги его». Пушкин общался с императором Николаем I, тезоименитым покровителем которого был святитель Николай Мирликийский. А сам государь, в отличие от своего брата, относился к поэту весьма по-доброму. Отчего же ему в поэме не намекнуть на Ангела Хранителя?

Еще в «Летописи Московской» Мартина Бера (1612) рассказывается о каком-то австрийце, который вдруг «в правление Бориса Годунова приехал в Москву… перекрестился, отрекся от своего Бога, которого из детства исповедовал… и поклонился Русскому Богу Николаю (der Gott Nikolaus)». А в немецком памфлете на Ивана Грозного (1571) намекали, что царь подзабыл «своего бога Николая» (Seins gottes Niclos gar vorgessen). «Повесть о Ерше Ершовиче» конца XVIII века утверждала посерьезнее: «Руской бог похвалнова слова не любит!»

Б. А. Успенский в своих трудах о почитании Николая Чудотворца (и их языческих истоках) писал: «Христианские истоки этого культа вполне очевидны; однако на славянской почве произошла характерная контаминация христианских и языческих верований, обусловившая существенную трансформацию исходного образа: христианские святые — и в их числе св. Николай — оказались заместителями языческих богов и, соответственно, впитали в себя ряд черт языческого происхождения». Рассуждая об особом почитании святителя, автор пишет: «Никола (св. Николай) занимает совершенно исключительное место в русском религиозном сознании. Никола, несомненно, наиболее чтимый русский святой, почитание которого приближается к почитанию Богородицы и даже самого Христа. Это особое положение Николы на Руси неоднократно отмечали иностранные наблюдатели, которые констатировали, что русские воздают Николе поклонение, приличествующее самому Богу». «Nicolaum sanctum… praecipue venerantur, eumque Divino fere cultu prosequuntur», — сообщает, например, о русских Гваньини (1578). «Святого Николая… особенно почитают и поклоняются ему почти как Богу». Мы добавим здесь — Александр (Алессандро) Гваньини составил большой труд на латинском языке «Описание Европейской Сарматии» (Sarmatiae Europeae descriptio). Он рассказал в нем о Русском государстве («Описание Московии»), Польше, Великом княжестве Литовском, Ливонии и других местах.

Во всяком случае, не случайно писатель Алексей Ремизов в своей книге «Николины притчи» приводит знаменитую поговорку:

— А що буде, як Бог помре?

— А Микола Святий на що?

Ни много ни мало…

Одновременно с почитанием святителя Николая появились первые его изображения. Началась традиция его иконографии. Мы не ставим себе целью сделать здесь ее полный обзор. Исследователи тщательно работают над этой темой. В разных странах мира.

Взгляды ученых различны, как и сами созданные мастерами произведения — в иконописи, живописи, миниатюре, скульптуре, гравюре или рисунке. Как писал С. С. Аверинцев, «в отличие от католической иконографии, в которой Николай — безличный персонаж, выражающий холодноватое достоинство епископского сана и опознаваемый лишь по атрибутам и житийным эпизодам, православная традиция знает очень характерный «портретный» облик Николая (высокий лоб, мягко круглящиеся линии лика, заботливый взгляд «пастыря», в котором преобладает то мягкость, то строгая проницательность)».

Иконография — это зримое Житие святого. Настоящее желание художников или иконописцев представить зрителю или молящемуся человеку духовный образ подвижника, а не его реалистичный портрет или сходство с оригиналом. Житийная икона — это подробный художественный рассказ, иногда более доходчивый, чем текстовой вариант.

Одним из наиболее важных образов святителя Николая является вотивная икона (икона-обет), подаренная царем Сербии Урошем III (1322–1331), которая нынче хранится в Бари. Она висит прямо над гробницей с мощами епископа Мир Ликийских. Некоторые исследователи приписывают этот дар другому правителю Сербии — Урошу II, который действительно также, еще ранее, в 1319 году, сделал свой вклад в Базилику города Бари: большой серебряный накладной алтарь. Его — увы — потом переплавили, дабы изготовить другой алтарь, барочного стиля (а этот уже сняли и перенесли в 1950-е годы при вскрытии гробницы, когда производили научные исследования).

На самой иконе есть косвенное указание на настоящего вкладчика — Уроша III. Ведь именно с ним связано чудо исцеления от слепоты, после того как он был лишен зрения по приказу его врагов. Молитва святому Николаю вернула ему дар видения мира. В знак благодарности король подарил икону, ставшую теперь образцом лика святителя. Считается, что иконописец пользовался прижизненными изображениями лика Николая Чудотворца (или видел его). И это самый приближенный к реальности образ.

Сербская икона — самая известная в Европе из образов святителя Николая. Паломники срисовывали его, и по этой причине можно узнать в барийском лике черты, где-то уже как будто виденные. Иконе подражали, считая ее одной из истинных. Она покрыта серебряной позолоченной ризой. В композиции с гробницей святителя она производит особенное и очень сильное впечатление. Хотя приложиться к ней не так то и просто.

К слову, в Базилике Святого Николая и в ее музее хранятся и другие иконописные реликвии. Например свинцовая печать на затворе раки святителя Николая. На этой печати есть изображение Николая Чудотворца. Ее ставили на затворы, которыми запирали раку с мощами святителя. Рака была закрыта, но паломники спешили поклониться святым останкам и прикладывались к печати, как к иконе. Одна из самых первых печатей была изготовлена в конце XI столетия, на ней сохранилась надпись: «Моли Бога о нас, о блаженный Николае, да удостоимся обетования Христова».

Однако одним из самых ранних из сохранившихся изображений святителя Николая является часть (створка) триптиха из монастыря Святой Екатерины на Синае. Его датируют VII–VIII веками.

К. тому же времени или чуть позже относится и сирийская (византийская) ставротека-реликварий (The Fieschi Morgan Staurotheke), где есть его изображение, хранится ставротека в Метрополитен-музее в Нью-Йорке (The Metropolitan Museum of Art). В самом музее ее датируют началом IX столетия, хотя в некоторых научных трудах ставротеку относят к 700 году от Рождества Христова.

Долгое время считалось, что самое древнее изображение святителя находится в церкви Святой Марии Антиква (Santa Maria Antiqua), которая располагается на южной стороне Римского форума и известна своим ансамблем раннесредневековой стенописи, не имеющим равных в Риме по степени полноты и сохранности, соответственно времени ее создания. Датируется VIII веком (ставят даже 720 год).

Считается, что к X столетию в иконописной традиции восточных христиан облик Чудотворца сложился и стал узнаваемым. А именно, короткая борода, высокий лоб, внимательный взгляд. Однако подобные же черты были присущи и изображениям других «пожилых» святых, в том числе носящих епископский сан. В византийской и древнерусской традиции, как считается, чуть ли не до XIV века святитель изображался со спадающими на лоб прядями волос.

Еще в X веке Николая Мирликийского изображали рядом с Христом и Богоматерью, вручающими святителю Евангелие и омофор. Это явление связывали с историей о том, как святитель на Первом Вселенском Никейском соборе дал пощечину еретику Арию, за что был лишен сана и отправлен в тюрьму. Однако Сам Христос и Богородица вернули тогда ему облачение и символы веры. Так изображали и на иконах. Хотя есть и другая точка зрения. Ее высказал академик С. С. Аверинцев: «Избрание Николая епископом города Мира в Ликии… сопровождается знамениями и видениями; в одном из них Иисус Христос и Дева Мария подносят Николаю знаки его сана — соответственно Евангелие и епископское облачение — омофор (именно с такими знаками отличия Николай чаще всего изображается на русских иконах)». То есть он не связывал этот образ с Никейским собором.

Святитель Николай с XI века в Византии и в Древней Руси почитался как один из самых главных православных святых. В X–XI столетиях появляется его мозаичное изображение в храме Софии Константинопольской. Почти одновременно, в середине XI столетия, его образ был уже в соборе Святой Софии в Киеве. Изображения Николая Чудотворца в виде алтарной мозаики и на двух фресках Софийского собора можно считать одними из первых на Руси. К столь же ранним относятся фрески собора Архангела Михаила Михайловского Златоверхого монастыря в Киеве (начало XII столетия) и икона из Новгорода Великого (конца XII века).

Однако есть и более ранние сведения. Легендарный князь Аскольд имел второе имя — Николай. В «Повести временных лет» читаем запись, относящуюся к 882 году: «В год 6390… И сказал Олег Аскольду и Диру: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода», а когда вынесли Игоря, добавил: «Вот он сын Рюрика». И убили Аскольда и Дира, отнесли на гору и погребли: Аскольда — на горе, которая называется ныне Угорской, где теперь Оль-мин двор; на той могиле Ольма поставил церковь святого Николы; а Дирова могила — за церковью святой Ирины. И сел Олег, княжа, в Киеве, и сказал Олег: «Да будет матерью городам русским»…» Так мы знаем, что еще в X веке неизвестный нам Ольма уже почитал и построил храм святителя Николая. И это до Крещения Руси!

В Житии святого Феодосия Печерского мы узнаем, что в Киеве существовал в X веке «манастырь женскыи, именуем святаго Николы».

Николаю Чудотворцу поклонялись русские купцы, паломники, путешественники, крестьяне, ремесленники, считая его своим небесным покровителем. Он являлся для людей спасителем утопающих, помощником в получении урожая, защитником от врагов, болезней и непогоды. В Киевской Руси в конце XI века появились Никольские Крестные ходы, превратившиеся во «всенародные моления». «Скорого помощника» почитали Крестным ходом в дни его памяти, в празднование его чудотворных икон, а также при основании и освящении храмов и часовен его имени.

Чуть позднее, в 1190-х, Русь приняла праздник перенесения мощей святителя Николая из Мир Ликийских в Бари. Тогда же, возможно, появились на Руси и первые частицы мощей Чудотворца. Как рассказала Никоновская летопись, «прииде Феодор Грек митрополич от папы из Рима и принесе много мощей святых». Степенная книга уточняет — именно святые останки святителя Николая. Это Папа Урбан II пытался установить прямые отношения с Киевом.

Появлялось много свидетельств, что Никола Угодник спасал и побеждал, он исцелял и даже воскрешал. Его чудодейственная сила была всесильна.

В те же самые времена, при великом князе Киевском Всеволоде Ярославиче произошло событие, которое перевернуло сознание жителей города. Источники называют его «чудом о детище». Оно стало притчей во языцех. Рассказ о нем распространялся широко. Имя святителя Николая стало известно всем.

А произошло следующее. Семья киевлян отправилась на поклонение мощам Бориса и Глеба в Вышгород. А обратно поплыла по Днепру на лодке. Жена с ребенком на руках заснула и выронила его в воду. Когда она очнулась — было уже поздно. Не зная, что делать, супруги стали молитвенно призывать о помощи святителя Николая. Когда они вернулись в Киев, то на следующий день пошли в храм — в Софию. Там при стечении народа они увидели лежащего на полу ребенка и признали его своим. «Дитя лежаще мокро перед образом святого Николы», — сообщает источник. Так, от мокрого спасенного дитя образ святителя Николая в Софии Киевской стали называть Никола Мокрый.

Икона пропала в 1943 году во время оккупации Киева немецкими войсками. Как считалось, пропала совсем. Но недавно появились новые сведения. Оказывается, директор Софийского музея О. Повстенко ушел при отступлении немцев в Германию, а потом сумел эмигрировать в США. И даже издал книгу, где написал о подлинной иконе Николы Мокрого, но не о ее местонахождении. Боялись, что она могла попасть в частную коллекцию на территории Соединенных Штатов. Однако в 1973 году в одном из журналов Торонто были опубликованы сведения, что образ святителя перевезли после войны сначала в Варшаву, а затем уже — в Америку. А с 1963 года икона Николы Мокрого находится в Нью-Йорке, в храме Троицы Живоначальной, в Бруклине…

В 1113 году на Руси случилось чудо, которое связывают с Николой Мокрым, так как оно произошло на воде, на озере. Тогда исцелился новгородский князь Мстислав Владимирович, который тяжело заболел. Ночью, во сне ему явился святитель Николай. Он сказал, что сможет вылечить князя, но нужно молиться его той самой киевской иконе. Князь решил отправить из Новгорода в Киев специальную команду за образом. Но икону неожиданно обнаружили плавающей на поверхности Ильмень-озера. Произошло это рядом с островом Липно. Так появился еще один образ Николая Чудотворца — Никола Липный, а заодно и его разновидность — Никола Дворищский (от Никольского — Дворищского собора в Новгороде).

«Повесть о разорении Рязани Батыем» рассказывает об иконах «великому чюдотворцу Николе Корсунскому» и соседствует с циклом рязанских повестей о «великом чюдо-творце Николае Заразском». Одна из них — «Повесть о перенесении образа Николы из Корсуня (из Херсонеса, что в Крыму. — К. К.-С.) на Рязань в 1224 году», то есть почти за 12 лет до нашествия Батыя на Рязань!

Действительно, одной из старых икон на Руси является образ Николы Зарайского (или Заразского). Его датируют самым началом XI века. Образ был принесен в Рязань в 1225 году византийской царевной Евпраксией, ставшей супругой рязанского князя Феодора и погибшей в 1237 году с мужем и сыном во время нашествия хана Батыя. В Москву икона попала в 1304 году. На Руси образ чтили. Святитель изображался в полный рост. В левой руке у него Евангелие, правая свободна и совершает благословение.

А в Можайске столетиями чтут икону Николая Спасителя с мечом в руках, выручившего жителей в ХIII–XIV столетиях от полного уничтожения во время набегов монголов.

Иконе Николы Угрешского молился великий князь Московский Дмитрий Донской перед Куликовской битвой. По преданию, «благоверный великий князь Димитрий Иоаннович изыде из града Москвы противу нечестиваго Мамая царя Татарскаго, и отшед от Москвы пятьнадесять поприщ ста в шатрах на месте зласнем для преуспокоения с воинством своим, и явися ему на оном месте пречуден образ Николая Чудотворца, вапою украшенный, звездами светло окружаемый и великим светом осияваемый, стоящь о себе на воздусе над древом, зовомым сосною, ту стоящею, ни кем же не держимый, и молящуся ему великому князю Димитрию Иоанновичу Донскому — сниде сама с высоты святая оная икона и вдадеся в честные руце его». В тот момент князь вскричал: «Сия вся угреша сердце мое!» Важный образ Николы Угрешского (XV века) находится в Третьяковской галерее.

Прославленными и очень известными считаются изображения Николая Чудотворца на фресках работы Дионисия с артелью в Рождественском соборе Ферапонтова монастыря, в росписи его Никольского придела (1502 год), а также в Успенском соборе Кирилло-Белозерской обители (1497 год).

С начала XV века стали появляться образы Николая Чудотворца, восседающего на престоле; они возникли на Востоке под влиянием западноевропейской иконографии. После X столетия стали писать житийные иконы. Не мудрено, что после Симеона Метафраста, собравшего в X столетии воедино все сведения, Житие святителя стало более понятным и обширным. В клеймах икон изображались как прижизненные деяния, так и посмертные чудеса. Но Симеон Метафраст и здесь заложил «мину замедленного действия». В житийных иконах, по его милости, переплелись и даже перепутались фрагменты Житий двух разных Николаев — Мирликийского (IV век) и Сионского (VI век).

Западноевропейское искусство, представители которого не очень следовали традициям иконописных изображений, до XIV столетия показывало святителя Николая в епископском облачении и с омофором. Так просто он был изображен на фреске римской школы XII века (галерея Корсики в Риме).

Флорентийский художник Бернардо Дадди в 1328 году в триптихе для церкви Оньиссанти изобразил святителя с Богоматерью и Младенцем, а также святым Матфеем (галерея Уффици, Флоренция). Стали появляться на полотнах знакомые атрибуты, отличающие Николая Чудотворца: три шара или цилиндра, напоминающие золотые слитки (напоминание о трех девушках, которым он пожертвовал свое состояние), трое спасенных от смерти юношей рядом (XV–XVI столетия). Наиболее популярные сюжеты — святитель Николай подбрасывает три золотых слитка в комнату трех девушек, спасает трех мужей, незаконно приговоренных к смертной казни, или трех отроков, «засоленных в бочках», выручает моряков, является императору Константину оправдать осужденных стратилатов, а также — паломники у гробницы епископа Мирликийского — часто встречаются в западных миниатюрах, скульптурных украшениях соборов, на витражах и фресках. Отдельно можно говорить о живописи. Итальянское Возрождение, например, одарило нас многими изображениями святителя и сюжетами с ним связанными. Например, алтарный образ XV века работы Фра Анджелико (Национальная галерея Умбрии, Перуджа), или створки триптиха XIV столетия работы А. Лоренцетти (галерея Уффици), или алтарный образ XVI века, созданный П. Веронезе (галерея Академии, Венеция). Перечень можно продолжать долго.

Византолог А. М. Лидов в одной из своих работ о почитании святителя Николая в Древней Руси пишет: «Важная особенность ранней русской иконографии св. Николая — изображение в центре верхнего поля пустого трона, покрытого тканью, так называемой «Этимасии (Hetimasia)» или «Уготованного престола», на который воссядет Спаситель в день Страшного суда. Эта деталь вводит в образ эсхатологические смыслы, напоминает о роли Николы как заступника и защитника всех грешных христиан перед высшим Судией. Эсхатологический, погребальный аспект культа Николы получил исключительное развитие на Руси, где утвердилась традиция загробных «Посланий св. Николаю». В правую руку умершего, лежащего в гробу, вкладывалось особое письмо св. Николаю, в котором священник удостоверял святого, что умерший является православным христианином и ему отпускаются все грехи, в которых он не успел покаяться при жизни. Интересно, что в русской религиозной культуре св. Николай воспринимается как «привратник», пропускающий в Царство Небесное, то есть получает роль, которая в западноевропейской традиции принадлежит апостолу Петру».

Не случайно малый образок Николы в большей степени, нежели иных святых, носили на груди в крытом мешочке, как некий амулет от внезапной кончины.

Когда Москва стала центром Руси-России, то ее правители не преминули «забрать силу» Николая Чудотворца себе. С XVI столетия Московский Кремль пополняется некоторыми почитаемыми и чудотворными иконами с изображением святителя. Образ епископа Мир Ликийских оказался в «штабе» по развитию централизованной власти, главного места Русской земли. Особым делом было перевезти такие иконы из Новгорода — старинного спорщика и бунтовщика против Москвы. Столица на семи холмах превращалась в Третий Рим (после самого Рима и Константинополя), и даже в Третий Иерусалим (после самого Иерусалима и Константинополя). А Четвертому — не бывать! Вот почему позднее, в начале XX века, в России стали высказываться предложения о том, чтобы вообще забрать из итальянского Бар-града мощи святителя Николая — в Россию…

Однако вернемся в Средневековье. Новгород тогда сдался. Оттуда переехали в Москву Никола Круглый, Никола «из Новодевичьей обители», Никола Вяжищский с Житием. На западной стороже у Москвы встал Никола Можайский (в полный рост, с поднятыми и распростертыми руками, в которых — меч и защищаемый град). С Востока «прикрыл» столицу Никола Угрешский, защитник города еще со времен Мамая.

Особой святыней проявил себя перенесенный в Москву образ Николы Великорецкого. Об этой иконе А. М. Лидов пишет так: «В далекой Вятке на р. Великой прославилась чудесами небольшая поясная икона Николы. В 1555 г. по приказу Ивана Грозного этот чтимый образ был принесен в Москву, где помещен в главный Успенский собор Кремля и установлен напротив митрополичьего места. В ново-построенном Покровском соборе (храме Василия Блаженного) на Красной площади «Николе Великорецкому» был посвящен один из алтарей. Как сообщают летописи, сам митрополит Макарий, владевший мастерством иконописца, поновил образ, с которого стали делать многочисленные копии, точно повторяющие размер и иконографию оригинала».

Быстро появились в русской традиции и деревянные скульптуры-иконы, изображающие Мирликийского Чудотворца. Их делали во многих городах России. Особенно — в Пермском крае.

Книжная миниатюра также давала ее творцам максимум возможностей для изображений всеми любимого святого. На иконе, например, можно было поместить десяток-другой житийных клейм. А в миниатюре — ограничений не было. Уникальным памятником стало рукописное Лицевое Житие святителя Николая, изготовленное в 1570-е годы в Александровской слободе. Оно содержит 408 миниатюр (!). Его копия, выполненная в XVII веке мастерами Оружейной палаты, хранится вместе с оригиналом в Государственном историческом музее.

Примечательно изображение Николая Мирликийского более позднего времени, которое называли Никола Отвратный (Отвернувшийся). Его лик был словно немного повернут. Необычность названия основывалась на предании, повествующем о сражении с «литовцами». Икона присутствовала при баталии, была обращена ликом в сторону противника. Когда святитель на иконе неожиданно отвратил свой лик от врагов, то они, каким-то образом узнав об этом, были изумлены, а затем проиграли битву.

Среди прославившихся иконописных изображений в России можно еще выделить те, которые носят необычные названия, связанные с географической местностью или с чудесами от самой иконы. Это Никола Радовицкий (скульптура из Николо-Радовицкой обители), Никола Бабаевский (разновидность Николы Великорецкого), Никола Ратный (из села Устинка), житийный Никола Теребенский (из Теребенской пустыни под Вышним Волочком), Никола Мясницкий (из московского храма Николы в Мясниках), Никола Корельский (связан с Новгородом) и Никола Крупицкий (из Никольского монастыря близ Батурина).

С иконами святителя Николая покоряли Сибирь. В книге, именуемой «Сибирская святыня», повествовали так: «Того же 7092 (1584) года, майя в 9 день, моляся Ермак и казаки Богу и святителя Николу чудотворца на помощь призва, изыдоша из града тайно и дошедше ко станам карачиным, и нападоша на них нощию… Нощию же явися Ермаку молящуся и 5 человеком в нощи святый Николае Можайский, повелевая в чистоте жити и прилежный пост имети, и всякие с братолюбием добродетели проходити; и прорече: будет на Красной горе дом в жилище Богу и мне впредь. Вы же, аще не послушаете мене, престану помогати вам, и скоро скончаетеся за грехи свои, не внемлю ще в добродетели, в злобы впадаете. И сие видение Ермак всем возвестив».

Итак, из наиболее почитаемых икон святителя на Руси и в России можно перечислить такие:

Никола Мокрый,

Никола Липный,

Никола Дворищский (Дворищенский),

Никола Круглый,

Никола Зарайский,

Никола Можайский,

Никола Угрешский,

Никола Великорецкий,

Никола Раненый.

Список можно продолжать, а потому автор просит простить его, если для кого-то и другие названия должны были быть помещены здесь обязательно. Такой полный перечень в данном случае не есть самоцель.

В XVIII–XIX столетиях в России жизнь Николая Чудотворца стали изучать. Не только или просто писать жития, а именно внимательно относиться к фактам, в них излагаемым. Появились первые книги о святителе, увидели свет научные труды.

Особо нельзя не сказать об образе святителя Николая из села Диканька, связанном с именем Н. В. Гоголя. По исследованиям профессора МГУ В. В. Воропаева, речь идет о Диканьской чудотворной иконе, которая явилась, по церковному преданию, в лесу еще в XVII веке. Находку трижды переносили в храм, но она вновь оказывалась на месте обретения. В 1670-х годах на этом месте построили деревянную Никольскую церковь. В 1794 году ее заменили на каменную. Она сохранилась до наших дней.

Икона хранилась там. Для Гоголя это было важно, ведь он носил имя — Николай. Сестра писателя, Ольга Васильевна, рассказала, что у их матери, Марии Ивановны, скончались двое новорожденных детей. Она молилась Николаю Чудотворцу и просила священника села Диканька молиться о рождении мальчика, дав обет — назвать сына Николаем.

Так и вышло. Диканька вошла в историю своими вечерами на хуторе близ нее. А икона была из храма забрана в советское время, когда в 1963 году в нем был открыт музей атеизма. В 1989 году храм освятили вновь, убедившись, что древний пень, на котором была обретена икона, все еще находится под престолом. Однако чудотворный образ святителя Николая хранится вне церкви, в фондах Полтавского краеведческого музея.

Даже прагматик А. И. Герцен в очерке «Икона Николая Чудотворца», который был напечатан в «Прибавлениях» к «Вятским губернским ведомостям» от 19 ноября 1838 года, рассказывал: «В числе молельщиков можно встретить и татар некрещеных, и вотяков, столь упорных в своем язычестве. Все верят в чудотворную силу иконы, все молятся святому Николе, и торжество сделалось торжеством национальным, национальною необходимостию. Между тем другие толпы покрывают оба берега реки, которых не видать под плотною массою народа. Масса эта провожает икону глазами и потом спешит сухим путем или водою на Великую реку, где иной год собирается до 100 000 человек». Писатель резюмирует, что редко можно встретить «духовное торжество, великолепнее этого Великорецкого хода».

Образ святителя Николая отображен во многих художественных произведениях русских писателей. Приведем только несколько примеров.

Сергей Есенин показал издателям эмоциональное стихотворение, которое не сразу было опубликовано. Это поэма «Микола». Написана в 1913–1914 годах еще молодым поэтом. Опубликована в 1915 году в «Биржевых ведомостях». Мы приводим здесь отрывок из начала произведения.

Микола

Известно, что писатель А. М. Ремизов готовил большой труд, посвященный святителю Николаю. Он был издан в 1917 году под названием «Николины притчи». В 1924 году, в эмиграции, писатель поселился в Париже. Здесь увидела свет его книга «Звенигород окликанный», у которой появился уже знакомый подзаголовок «Николины притчи». Таким образом, в книгу вошел полный цикл легенд из сборника 1917 года. Старичок — дедушка — главный герой повествования. Но читатель сразу узнает в нем Николая Чудотворца. Он в тексте нередко заменяет Христа или других святых, поэтому имени ему не надо. Старичок Никола заступается за бедных, помогает крестьянам в их труде. Но он строг, а потому может наказать, например, за жадность или лицемерие, или даже за непослушание. Но он всегда награждает за щедрость.

В 1931 году вышла еще одна книга Ремизова — «Образ Николая Чудотворца». В ней автор неоднократно повторяет, что исторических данных о святителе фактически нет, хотя утверждает, что его почитание распространено на Востоке и на Западе. Отсюда, по мнению автора, множество легенд, чудес, апокрифов, сказок и живописных изображений, включая иконы. Почти половину тоненькой книги заняла библиография с примечаниями и авторскими комментариями, которую автор тщательно подбирал, видимо, предполагая продолжать работу и создать что-то более объемное о святителе.

Цитировать сочинения А. М. Ремизова подробно мы не будем. Приведем лишь цитату, характеризующую святителя так, как его понимал автор.

«Никола Угодник.

Спит Угодник, закрыты глаза.

Раз окликнул Илья, — не слышит Никола, и в другой окликнул, — не просыпается. Кричит Илья в третий раз — и поднял Никола голову.

Стали тут святые пытать у Николы, стал Угодник святым рассказывать:

— Пустился по Студеному морю с хлебом купеческий корабль, плыли на том корабле триста старцев соловецких, везли старцы воск и мед, спешили на Николыцину в Миры Ликийские. И застигла буря корабль. Ударили волны — вспелешилось море. Шипело. Бурная, над ветром и волнами, угрожала Велеша, требовала жертвы, и, скача на белом хрустальноногом коне, резала море, разрывала когтями корабль. В твердой вере и крепко надеясь, в голос крикнули старцы: Помилуй нас, Боже и святой Никола, где бы Ты ни был, явись к нам! Тогда нашла на меня Божья воля, подняло меня святым Духом, я пошел к ним на море и избавил их из глуби морской. Велеша угомонилась. И спокойно плывут корабли. Вот почему задремал я и выронил чашу.

— Помилуй нас, Боже и святой Никола, где бы Ты ни был, явись к нам! — воскликнули святые.

Пили святые питие новое райское, ели высокий пирог с кашей, с горохом, с капустою.

И пировал с ними Никола, сильный Богом, всем святым помощник — редкий их гость, нищелюбец, странноприимец, вечный странник, вечный труженик, чудотворец, заступник за Русскую землю.

В среде русской эмиграции в Париже особо выделялся писатель Борис Зайцев. Его перу принадлежит рассказ «Улица святого Николая» (1921). Вспоминая о России, о Москве, об улице Арбат, на которой он жил, Б. К. Зайцев создает фантастическую картину времени — космического, человеческой жизни, исторического, скрытого сакрального и обыденного. Рассказ состоит из пяти частей, все они — воспоминания событий, происходивших с 1905 по 1921 год на Арбате, который в народе называли улицей святого Николая (по трем храмам, посвященным этому святому).

«Священники звонят в церквах Арбата, — пишет автор, — Никола Плотник, Никола на Песках и Николай Явленный… в ризах парчовых, вековечных… Священники же рады, что все кончилось: опять привычное, все то же, вековое, и непотрясаемое… И Никола Милостивый покровитель страждущих, друг бедных и заступник беззаступных, распростерший над твоею улицей три креста своих, три алтаря своих, благословит путь твой и в метель жизненную проведет… Ходят в церковь и венчаются, и любятся, и умирают между трех обличий одного святителя — Николы Плотника, Николы на Песках и Николая Чудотворца»…

Священник Павел Флоренский за несколько новогодних дней и ночей (даты поставлены так: Сергиев Посад, 1918 28/ХII — 1919 1/I) написал статью-эссе «Молельные иконы преподобного Сергия», содержащую удивительные размышления об иконописном образе святителя Николая, который находился в келье игумена Троицы: «Образ всякого святого выражает идею человеческого подвига, умную сосредоточенность, духовное усилие, но как и для греко-византийского, так и для русского сознания типом святого по преимуществу был всегда Николай Чудотворец: в нем именно, а не в ком-либо другом народ видел наиболее характерное осуществление церковного блюстителя страны, епископство в каком-то преимущественном смысле. Повторяю, образ Николая Чудотворца издавна установился не как образ одного из многих святых, но как тип святого, как представителя человеческой святости».

Нельзя не упомянуть и строчку из письма праведного Иоанна Кронштадтского 1900-х годов: «Пароход «Св. Николай Чудотворец» прибыл Волгою в Романов и ждет нас. Я полагаю дня через четыре отправиться…»

Так это было…

Надо сказать и о чудесном возвращении одной из святынь, связанных с именем епископа Мирликийского, которое произошло в XX столетии. В поле нашего зрения надвратная икона Николы Можайского, появившаяся, как считается, на одноименной башне Московского Кремля в 1403 году при великом князе Василии Дмитриевиче. Она была в 1918 году испещрена пулями и снарядами во время штурма Кремля последователями большевизма. Появилось даже название Никола Раненый, на иконе была «отстрелена» левая рука, державшая храм, но сохранилась правая с мечом, все еще грозящим супостату. Икону, как известно, при советской власти замуровали. Хотя все считали, что она погибла, утеряна безвозвратно. А спустя десятилетия ее обрели вновь. Затем, 4 ноября 2010 года, произошло торжественное открытие Никольской башни и образа после реставрации. Икону освятил Патриарх Кирилл.

Почитание святителя Николая в России не утихает и сегодня. Иконография его только ширится. Каждый художник-иконописец стремится выказать свое видение образа святителя.

С годами число паломников, отправляющихся в итальянский город Бари, дабы поклониться мощам Чудотворца, увеличивается. На радость итальянским властям, которым лестно осознавать, каким сокровищем они обладают. Но во всем мире, а особенно в России, также есть немало мест, связанных с именем святителя Николая, все они не менее значимы для неравнодушного почитателя. К тому же для жизни духовного человека расстояние или местоположение часто не имеет никакого значения…