Николай Чудотворец

Как известно, в христианской традиции жития создаются тогда, когда духовного подвижника канонизируют как святого. После этого важного для всей Церкви события кроме жития появляется его зримый образ — иконографическое изображение, а также, как правило, специально создается служба ему.

Но так было не всегда. Вернее, так было, когда традиции канонизации святых уже сформировались и определились. Но это не так просто «связать» с именем Николая Чудотворца.

Когда официально был канонизирован святитель Николай? Ответ и здесь будет не простой. Исследователи до сих пор иногда по-разному отвечают на него. Предположительно это произошло в VI столетии, то есть спустя почти два века после его кончины. Было ли в это время сразу же создано его Житие? Несомненно — да! Известно ли оно нам? В настоящее время мы можем сказать, что нам оно почти известно.

Откуда и почему появляется это «почти»? Потому что мы имеем тексты этого Жития в виде более поздних списков. И эти списки или даже пересказы датируются уже X столетием от Рождества Христова.

Что ж, совершим в этой главе более углубленное хожение в различные Жития святителя Николая, задуманное еще в самом начале данной книги. Нам интересно найти наиболее важные из сохранившихся и дошедших до наших дней текстов.

На самом деле их не так уж много. Особенно ранних, близких ко времени, когда жил святитель. Мы погрузимся в чтение данных документов с особым вниманием. И пусть наше хожение-путешествие — будет кратким, но емким.

Главные жизнеописания «доброго кормчего»

Какое из Житий святителя Николая было самым ранним? И здесь ученые не приходят пока к единому мнению.

К первым письменным свидетельствам относят «Деяние о стратилатах» (пока известно пять редакций текста), которое, по предположениям некоторых исследователей, является частью какого-то, видимо, не сохранившегося до наших дней почти полного или в некотором виде оформленного Жития святителя Николая. Создание его иногда даже датируют первыми годами после кончины епископа Мирликийского. Но вот беда — мы не знаем точно — когда он скончался. А следовательно, даже в этом случае датировать «Деяние о стратилатах» мы можем в диапазоне или от 334 до 360 года, или, если учесть, что некоторые события в нем могли произойти и позже (например, восстание во Фригии), то в таком случае датировка двигается в сторону конца IV столетия, а некоторые исследователи относят ее к VI веку.

К первой половине V века относят «Похвальное слово» Патриарха Константинопольского Прокла, хотя не все ученые признают его сочинения подлинными, включая и это обращение к святителю Николаю (часто ссылаясь на позицию Густава Анриха, до сих пор господствующую). Но мы приведем эти примечательные строки:

«Приветствую тебя, Николай, покровительствующий Мире.

Радуйся, Николай, в тебе есть Бог Отец вместе с Сыном и Святым Духом.

Приветствую тебя, Николай, остававшийся в Мире, но бывший в Константинополе.

Приветствую тебя, Николай, не оставляющий близких, освобождающий узников.

Приветствую тебя, Николай, который во сне явился императору и угрожал войною.

Приветствую тебя, Николай, появившийся в видении Аблабию и рассказавший ему о его жизни, смерти и разорении.

Приветствую тебя, Николай, тот, кто побеждает тиранов и злых правителей.

Приветствую тебя, Николай, призываемый всеми и которого все слушаются.

Приветствую тебя, Николай, даже издалека слышащий слезные голоса тех, кто столкнулся с несправедливостью.

Приветствую тебя, Николай, драгоценная реликвия Миры.

Приветствую тебя, Николай, спасающий из тюрьмы, возвращающий благодатью к жизни из смертельной ночи.

Приветствую тебя, Николай, пребывающий в невероятной радости».

Надо также вспомнить про тексты о деяниях святителя Николая, найденные в «Трактате о состоянии душ после смерти» константинопольского пресвитера Евстратия. Текст этот относят к VI веку (иногда указывается 583 год), Евстратий описал чудеса, о которых будто бы узнал из Жития епископа. Если он написал про Житие, значит, оно было. Но некоторые исследователи говорят наоборот — Жития не было, а Евстратий назвал так «Деяние о стратилатах», которое он пересказывал. Точного ответа все еще нет. И не будет до тех пор, пока вдруг не обнаружится более полное Житие, на которое ссылался автор трактата.

В начале VIII столетия появилось «Похвальное слово святителю и чудотворцу Николаю», созданное (предположительно) святым Андреем Критским (иногда это сочинение называют «Энкомий», с греческого — «восхваление»).

Подарком исследователям явилось уже более полное Житие святителя Николая, составленное Архимандритом Михаилом в конце VIII или начале IX века. Оно фактически развернуло перед читателем почти полную картину жизни епископа Мирликийского, сходную с той, которой мы сегодня располагаем.

В середине IX столетия Патриарх Мефодий, первосвятитель Константинопольской Церкви, создал свое «Похвальное слово» Николаю Чудотворцу, а также еще и «Житие к Феодору», сокращенное переложение Похвалы, в 880 или в 890 году переведенное Иоанном Неапольским на латинский язык и положившее (по мнению Густава Анриха) начало почитанию епископа Мирликийского на Западе. То есть при переводе на латынь получилось известное «Слово» Иоанна, Диакона Неаполитанского.

Чуть позднее, к концу IX столетия отметился собственной «Похвалой Святому Николаю» византийский император Лев Мудрый.

А тут наступил X век, когда Симеон Метафраст, что значит — Пересказчик по приказанию византийского императора Константина Порфирородного составил, дописав из старых источников, как ему казалось на тот момент, самое полное Житие святителя Николая. Он исправно выполнил свою работу — собрал все, что можно найти. Так, почти впервые появилось смешение Житий двух разных Николаев — Мирликийского и Сионского (см. об этом отдельную главу в данной книге).

Симеон Метафраст совершил некую революцию в мире Житий святителя Николая. Он предопределил популярность «смешанного Жития», которое словно бы приоткрыло панораму новых чудес Николая Мирликийского. Теперь их стало больше, и они стали еще более неожиданными. Повествование обогатилось рассказом о крещении, о родителях будущего святителя, о его паломничествах. Все это могло перекочевать из Жития Николая Сионского (Пинарского). Однако Метафраст был талантливым агиографом, особенным писателем. Его литературный текст быстро стал популярным (сохранилось 24 списка), его почитали авторитетным.

Так «смешанное Житие» вошло в христианский обиход. Но лишь до той поры, пока в 1721 году кардинал Фалькони не обнаружил в библиотеке Ватикана документы, рассказывающие как раз о том самом, другом Николае — епископе Пинарском, архимандрите Сионского монастыря, жившем в VI столетии. «Иное Житие» внесло споры в ряды исследователей. В их числе был русский архимандрит Антонин (Капустин), который занялся этой темой в 1860-е годы и показал российской публике существование двух разных Николаев (здесь автор вновь отправляет читателя в специальную главу данной книги, рассказывающую о двух святителях). Важно знать, что Житие, написанное Метафрастом, даже попало в славянский перевод и в православную службу, где поминают имя Чудотворца.

Тогда же, в X веке, почти параллельно, в процессе собирания житий многих святых в столице Византийской империи, Житие епископа Мир Ликийских также вошло в Синаксарий Константинопольской Церкви.

Германскую преданность святителю Николаю обозначил при своем правлении Оттон II, не без влияния своей супруги Феофанны, которая была гречанкой. При нем епископ Регинольд Айхштеттский (или Эйхштадтский) создал особенное литературное Житие святителя под названием «История святого Николая», датируемое концом X века. Появились в том же столетии и другие, анонимные источники, такие как «Житие вкратце».

В XII столетии возникло Житие-Энкомий от пресвитера Неофита. В Византии, на основе Житий святителя, параллельно появлялись еще и апокрифы, такие как, например, «Хождения Николая». Апокрифом мы называем его потому, что его содержание почти совсем не соответствует другим Житиям Николая Чудотворца. Либо это был сборник народного фольклора, либо, вероятно, житие какого-либо другого человека, переделанное «под Чудотворца». Однако оно имеет свое историческое значение.

Первоначальные греческие источники дополнили в течение столетий различные месяцесловы. Некоторые переводились на латинский язык, или наоборот. Были тексты, изначально написанные по-латыни. Известен даже «сирийский сборник», куда вошли чудеса, которые совершал Николай Чудотворец.

В середине XIII века архиепископ Генуэзский Иаков Ворагинский создал удивительную книгу — «Золотую легенду» (или «Жизнь Святых»). В этом очень популярном труде есть глава, посвященная святителю Николаю. Она разбита на части, каждая из которых является отрывком из Жития Чудотворца. Среди них: дар золота трем девушкам, святой Николай — епископ Мир Ликийских, моряки, спасенные от бури, чудо прибавления пшеницы, дьявол и горящее масло, святой Николай ходатайствует за трех воинов, смерть и погребение Николая, перенесение его мощей в Бари, чудеса святителя Николая — обманутый еврей, еврей и воры, младенец возродился в День святого Николая, чудо с кубками, похищенный мальчик…

Уже позднее, в XVI веке, Житие святителя Николая составил монах Дамаскин Студит. А вслед за ним, в течение столетий, составляли и многие другие, ибо новое время в истории породило новый интерес к личности святителя.

Спасибо Густаву Анриху, о котором мы уже не раз говорили, ведь именно он собрал основные из этих важнейших текстов-источников, прокомментировал их и опубликовал на заре XX столетия на языках оригиналов. С этого момента «николаеведение» приняло совсем другой оборот. Оно окончательно стало предметом последовательного научного спора и собирания аргументированных доказательств.

Хотя и сегодня можно удивляться тому, как перемешана информация о Николае Чудотворце в разных справочных изданиях. Яркий пример — краткая «Британская энциклопедия» (Encyclopaedia Britannica), где в краткой же статье о епископе «St. Nicholas» некоторое время назад можно было прочитать следующее: «Родился в 270 году в тогдашнем греческом городе Патара, отправился в Палестину и Египет, прежде чем стал епископом Миры. Заключен в тюрьму во время правления римского императора Диоклетиана, но позже освобожден его преемником Константином. После его смерти в 343 году место его захоронения с церковью в Мире стали святыней. Моряки украли его останки в 1087 году и отвезли их обратно в Бари, где они хранятся».

Если прокомментировать эту справку с точки зрения перемешанной в ней информации, то мы получаем: 1. Патара был не греческим, а ликийским городом, где, правда, проживали и греки. 2. В паломничество мог отправиться другой Николай — Сионский, и это требует здесь пояснения. 3. Освобожден из тюрьмы он был не императором Константином, а после Миланского эдикта. 4. Год кончины — 343-й — непонятен, источник не предоставлен. 5. Моряки из Бари никак не могли забрать с собой мощи святителя назад в Бари, ибо до этого мощей в Бари не было (здесь мог сыграть злую шутку тот факт, что на Западе Николая, епископа Мир Ликийских, называют Николай Барийский, английский вариант — Nicholas of Вал)!

Вот видите, всего лишь один абзац в справочнике — а сколько неувязок и проблем! Правда, в настоящее время в большой «Британской энциклопедии» многое поправлено и расширено (как комментируется — пересмотрено и обновлено), благодаря статье о святом Николае, написанной помощником редактора Мелиссой Петрузелло (Melissa Petruzzello).

Попыткой создать новое Житие святителя Николая стал совместный труд историка А. В. Бугаевского и архимандрита Владимира (Зорина) «Житие святителя Николая, архиепископа Мирликийского, в новом изложении», свершенный ими уже в начале III тысячелетия. Они пошли по пути удаления «иных житий» из основного потока текста, дабы оставить только «чистый», относящийся к святому подвижнику материал.

Отметим здесь одну интересную тенденцию. Удивительно, что, даже невзирая на всю сложность переплетения разных сюжетов, путаность между деяниями разных епископов, на добавления или исключения фактов в Житиях святителя Николая, — все равно почитание его в истории христианства только лишь возрастало. По-видимому, не подробности и историческая канва, не утверждение правильности изложения и привязки его к конкретному человеку, а ключевые поступки и деяния самого святителя стали основой для такого массового почитания и поклонения. Представим себе фантастическую ситуацию: вдруг окажется, что найдено новое, оригинальное Житие святителя и что оно вообще на самом деле — другое. Даже не «Иное», не «Сионское», не собранное невесть откуда, вроде вышеупомянутого «апокрифа», а вообще — заново открытое. И такое Житие было бы обнародовано. Изменило ли бы это что-либо в отношении людей к личности епископа Мир Ликийских? Скорее всего — нет. Только укрепило бы.

Вот эта универсальность, всевеличие, любовь «не за что-то», а «потому что», просто так, от сердца, от души — всегда отличали отношение людей к святителю. Жития здесь сыграли важную роль. Но не ключевую. Их разнообразие и различие, их сосуществование в виде частей или фрагментов некоей целой картины — только подтверждают эту мысль. Эта картина все равно существует, несмотря на нехватку или на нескладывание фрагментов…

Надо ли в таком случае докапываться до житийной правды? Конечно, надо. Каким бы ни предстал перед нами святитель Николай в итоге — его готовы будут принять миллионы людей. Ибо он уже априори — Чудотворец, Угодник, Русский Бог, Санта Клаус и Заступник для всех страждущих.

Каким бы ни было его настоящее, земное житие.

Факты и мифы: сколько было святителей?

Все, кто занимался изучением Житий святителя Николая Мирликийского, замечали некоторые несоответствия в их содержании. Одно Житие словно противоречит другому. То ли дополняет его, то ли, наоборот, предлагает другую канву повествования. Самые первые Жития рассказывали одно, а чуть более поздние — другое. Вроде бы и место событий указывается одно и то же — Миры и Ликия. И сан духовных подвижников одинаков — епископ (архиепископ). И имя такое же — Николай. Но что-то не склеивается. А точнее — в некоторых текстах упоминаются события, которые не могли произойти, указываются места, которых не было, и люди, которые не могли бы существовать в первой половине IV века, когда жил Николай Чудотворец.

Часто делают скидку на то, что жития, как жанр, не подразумевают исторической точности. В них могут быть и разночтения, и несуразности с точки зрения здравого смысла. Но в случае со святителем Николаем ситуация несколько иная. В Житиях явно было заметно некоторое наложение разных по времени событий. Деяния одного приписывались другому.

В этом многослойном текстовом пироге пытались разобраться еще столетия назад. И в настоящее время мы можем сказать, что фактически эта проблема решена. Мы можем выделить из многовековых наслоений образ настоящего Жития святителя Николая Мирликийского, не забывая при этом и других его тезок, о которых христиане мира также терпеливо хранят память.

Данная книга как раз и являет собой один из вариантов расстановки всех фактов на нужные места. Мы пытаемся воссоздать здесь облик того святителя Николая, который стал одним из главных почитаемых святых в мире.

Забегая вперед, для большей прозрачности нашего повествования, мы сразу скажем, что в вышеупомянутых сплетениях текстов присутствуют даже не два, не три, а четыре подвижника с именем Николай. И важно понять — кто есть кто.

Кто они, эти выдающиеся христиане и почти современники?

1. Святитель Николай Мирликийский Чудотворец — главный почитаемый святой, епископ (архиепископ), живший на рубеже III–IV веков, частично при императоре Константине I Великом. О нем наша книга. Мощи его хранятся ныне в Бари и в Венеции.

2. Епископ (вероятно, епископ) Николай Патарский — предполагаемый епископ города Патара, дядя и современник святителя Николая Мирликийского Чудотворца, вероятно, проживавший также на рубеже III–IV столетий, но по возрасту много старше племянника. Возможно, его на самом деле не было. Мощи его (если они существовали) под спудом — нахождение утеряно.

3. Епископ (или архиепископ, или архимандрит) Николай Сионский (Пинарский) — обитавший в монастыре Сион поблизости от Мир Ликийских, потому и получивший имя Сионский. Жил в VI веке при императоре Юстиниане. Мощи его под спудом, возможно, частично находятся в Венеции.

4. Епископ (вероятно, епископ) Николай — живший в Ликии также в VI столетии, дядя и современник епископа Николая Сионского. Мощи его частично хранятся в Венеции (о. Лидо).

Из указанных четырех имен мы выделим два наиболее для нас важных: Николай Мирликийский Чудотворец и Николай Сионский.

Надо сказать, что появлялись в истории Мир Ликийских еще и другие Николаи. Но их имена не сыграли существенной роли в той дальнейшей путанице текстов, о которой мы говорим.

Когда первые Жития святителя Николая стали быстро появляться, было создано «Деяние о стратилатах», которое могло быть частью одного из них. Но созданные на скорую руку житийные тексты в полноте до нас не дошли. А вот когда появились первые по-настоящему полные Жития епископа Мир Ликийских, то прошло уже несколько столетий. Подробности забылись. В памяти авторов остался важный святой — Николай. Его уже почитали, складывали ему службы, писали иконы. Уже давно из всех Николаев «сложился» один, который объединил собой всех. Хотя на Западе замечали, что у этого «одного» святителя Николая существуют явно не похожие друг на друга жития.

Такую несуразность можно было бы и не заметить. Но кропотливые и педантичные ученые зацепились за острый край проблемы. Возникла необходимость выявить настоящую правду из всех текстов. То есть — написать реальные жития хотя бы двух самых главных почитаемых святителей — нашего Николая Мирликийского Чудотворца (IV век) и Николая Сионского (VI век).

В России первым заметил проблему работавший над житиями святых, в частности над трудами святителя Дмитрия Ростовского, — архимандрит Антонин (Капустин), выдающийся церковный историк, византолог, начальник Русской Духовной миссии в Иерусалиме. Произошло это в XIX столетии. Проложные жития митрополита Макария XVI века и жития Дмитрия Ростовского, связанные с именем Николая Чудотворца, — не совпадали по фактам, что вызывало недоумение.

Архимандрит стал скрупулезно отмечать несоответствия. Некоторые из них теперь можно было бы опровергнуть. Но все-таки мы их приведем. «Кто читал со вниманием житие святителя Николая, — пишет архимандрит Антонин, — положенное в нашей Четьи-Минее, от того не может укрыться одна встречающаяся в нем историческая несообразность. Говорится там, что великий угодник Божий, бывши еще пресвитером, отправлялся в Палестину на поклонение св. местам, восходил на Голгофу и вошел раз в святую церковь (конечно, Воскресения) вратами, которые отверзлись ему самому… Но святые места Иерусалима приведены во всеобщую известность уже при самом христолюбивейшем императоре, и славная церковь Воскресения освящена только 13 сентября 335 года, т. е. 30 лет спустя после Диоклетианова и Максимианова правления».

Только один этот факт уже показывал какое-то несоответствие. И многие активно приводят невозможность такого паломничества как аргумент. Но какой же это аргумент? Ведь по времени жизни святитель Николай все же мог совершить такое паломничество, особенно в 330-е годы, когда храм Воскресения мог быть уже почти закончен или даже построен и освящен! И отрицать это так же странно, как и утверждать обратное.

Нам интересно то, что архимандрит Антонин воспользовался заключениями, как он писал, «Николая Карминия Фалькония, митрополита церкви св. Северины в королевстве (бывшем) неаполитанском и монаха базилианского», того самого архиепископа, который в XVIII столетии сделал важные выводы после опубликования Ватиканом Жития Николая Сионского, найденного в тамошней библиотеке. Фалькони увидел в тексте, что события VI века проецировались на IV век.

Более того, Фалькони стал утверждать, что все написанное до этого о Николае Мирликийском было лишь легендой. Он был убежден, что факты жизни Николая Сионского (Пинарского) были использованы или даже подделаны под жизнь Николая Чудотворца, потому что о том было ничего не известно. Ему резко возразил его современник, каноник из Бари Никола Путиньяни — издатель и редактор житий Николая, заявивший, что все как раз наоборот — выдуман Николай Пинарский, а все деяния совершал Николай Мирликийский. Спор и недоумения стали еще более сложными.

Российский архимандрит Антонин, опираясь на труд церковного иерарха Фалькони, любезно предоставленный ему друзьями из Ватикана, сделал главный вывод, повлиявший затем на все отечественное николаеведение. Он понял, что почитаемых святителей в Ликии было как минимум — двое. «Можно дивиться, — пишет он, — каким образом, два лица, оба знаменитые, слились в представлении народном, а затем и в памяти церковной, в один досточтимый и святоублажаемый образ, но отрицать факта нельзя». И архимандрит утверждает: «Итак, два было святителя Николая ликийских, один Мирский, другой — Пинарский, или, по его великому значению в управляемой им обители, Сионский. Согласиться на это сколько с одной стороны необходимо, столько же, с другой, не противно нашему чувству глубокой приверженности и прибежности к великому чудотворцу мирликийскому. Мы ничего не теряем чрез это, а напротив приобретаем нового заступника себе и великого молитвенника…»

Архимандрит Антонин делал публикации на эту тему несколько раз. В одной из них он привел найденный к тому времени «Синайский список» XI–XII столетий, по которому стало окончательно ясно — святых из Ликии с именем Николай было двое!

Даже совпадение некоторых празднований их кончины было тогда же, в XIX столетии отмечено в труде архиепископа Сергия (Спасского) «Полный месяцеслов Востока», где он замечает, что «в месяцеслове греческого Апостола XI–XII века, в Нанианской библиотеке, есть 6 декабря память другого святителя Николая при Юстиниане Великом. Смешение двух святителей более чем вероятно». Тут следует уточнить, что даты кончины на самом деле не совпадают (хотя почти совпали, «подсказав» агиографам возможность отождествить двух подвижников). Николай Мирликийский ушел из жизни 6 декабря, а Николай Сионский — 9 декабря (или 10 декабря).

Спорили вокруг нового утверждения архимандрита Антонина много. Выдающийся знаток памятников древнерусской письменности, наместник Троице-Сергиевой лавры, архимандрит Леонид (Кавелин) начал полемику с ним, объясняя разночтения в житиях тем, что у авторов и переписчиков были различные источники: у одних — греческие, а у других — латинские.

Однако выдающийся немецкий ученый, публикатор древних Житий святителя Николая — Густав Анрих, уже с оригиналами текстов на греческом и латинском языках, в своей книге (вышла в 1913–1917 годах) убедительно показал наличие двух Николаев и смешения житийных текстов о них.

Если мы называем сегодня четырех Николаев, связанных с теми временами, то на заре XX столетия выдвигался тезис, что был еще один — по нашему ни к чему не обязывающему расчету — пятый! В 1922 году, в уже советской Одессе, исследователь П. О. Потапов выпустил книгу «К литературной истории рукописных сказаний о святом Николае Чудотворце», где утверждал, что очередной вариант жития «другого» святого был создан на славянской почве. По его мнению — это «третий» (у нас уже «пятый») Николай.

По этому поводу можно сказать, что «неудобные» источники, «иные жития», показывающие «другого Николая», в сокровищнице древнерусской литературы, конечно же, были. Но они восходили все-таки к двум уже известным житиям святых. Ни «третьего», ни «пятого» Николая создать так и не получилось…

Однако спор не утихал. Потапова поддержал известный исследователь Б. А. Успенский. Против него выступила автор многих важных публикаций о святителе Николае и традициях его почитания М. С. Крутова. Исследователь А. Ю. Виноградов обнаружил в Государственном историческом музее рукопись Жития святителя Николая Мирликийского, похожую на текст Архимандрита Михаила, но со вставками из Жития Николая Сионского.

И вдруг все-таки стал проявляться некий образ «пятого» Николая, представляющего собой паломника, странника по Земле, о котором рассказывали древнерусские тексты. И Запад задумался об этом Николе Паломнике (Nicolai Peregrini), спешащем на помощь людям. Не стал ли этот «пятый», абстрактный Николай прообразом Санта Клауса и одним из виновников его появления?

Выдающийся ученый С. С. Аверинцев писал: «Время жизни Николая предание относит к 1-й половине 4 в., самое раннее житие о нем на полтысячелетия моложе; таким образом, Николай с самого начала вступает в литературу как персонаж далеких времён, в котором типические черты христианской святости (и специально — идеального священника как «ревнителя» о вере и «печальника» о людях) полностью заслонили всё индивидуальное».

Со временем появилась еще одна проблема. Как отделить одни тексты житий от других и как доказать правильность отделения? И вообще, надо ли это делать?

Вот яркий пример совмещения двух житий, рассказывающих о двух разных подвижниках. Из Дмитрия Ростовского: «Сам же он (Николай. — К. К.-С.) пришел в обитель, основанную его дядею, Патарским епископом, и названную святым Сионом, и здесь для всей братии оказался желанным гостем. Приняв его с великою любовью, как Ангела Божия, они наслаждались его богодухновенною речью, и, подражая добрым нравам, коими украсил Бог Своего верного раба, назидались равноангельным его житием. Найдя в этом монастыре безмолвное житие и тихое пристанище для богомыслия, святой Николай надеялся и остальное время своей жизни провести здесь неисходно. Но Бог указывал ему иной путь…» Здесь упомянут епископ Патарский, как дядя святителя Николая. Но он жил (если жил) в III–IV веке. А Сионский монастырь существовал в VI столетии. Значит, не только дядя, но и сам Николай, епископ Мирликийский, быть и жить в нем никак не мог.

Труд по «изъятию» посторонних текстов из главного попытались осуществить историки А. В. Бугаевский и архимандрит Владимир (Зорин), выпустив «Новое житие» в 2001 году. Сведения о разных святителях они разделили, опираясь не только на источники, но и на гипотезы. Однако если следовать научной логике, то каждый раз, когда ученые будут делать новые открытия в сфере житий (жития) святителя Николая Чудотворца (а их уже немало сделано за последние годы, особенно в сфере новых гипотез), придется вновь менять и его «главное» Житие.

Вот почему автор данной книги избрал иной подход к повествованию и жизнеописанию святителя Николая Мирликийского: не спешить делать окончательные выводы, дать все возможные варианты реконструкции происходившего, а также определить — какие события и деяния могли бы иметь отношение к тому или иному святителю.

В результате автору пришлось составить своеобразную таблицу-шпаргалку, с помощью которой, без лишних словес, читателю можно будет легко понять — насколько правдива, аргументирована или верна приводимая информация по отношению к Николаю Чудотворцу, или она пока еще не понятна даже ученым.

В таблицу помещены сведения о двух святителях: Николае Мирликийском Чудотворце и Николае Сионском (Пинарском). Некоторые события могли иметь отношение только к одному из них. Иные события могли произойти с ними обоими (что мы не можем отрицать или попросту отбросить). И мы не отвергаем эти факты, а особо отмечаем их, чтобы не сужать пространство исторической справедливости и правды.

Еще раз напомним, что жили они с разницей в два столетия. Первый — в IV, а второй — в VI веке.

Вот эта таблица.

На основании разночтений иногда даже высказывались мнения, будто святитель Николай Мирликийский, живший в IV веке, вообще не существовал. В одной из западных книг, выпущенной в 1959 году (Dom Prosper Gudranger, L’anno liturgico. — I. Awento — Natale — Quaresima — Passione, trad. it. P. Graziani), в разделе от 6 декабря «Святой Николай, Исповедник и епископ Мирский», утверждается: «Слава святителя Николая, который считался великим среди греков уже в шестом веке, возрастала на Востоке и на Западе. Самое древнее его Житие названо Praxis de Stratelatis, но мы не узнаем из него о жизненных подробностях, с ним связанных, а самые последние годы его жизни вообще не заслуживают доверия. Кроме этого, большая часть жизни другого Николая, называемого Сионским, который в 6 веке основал обитель Сиона недалеко от Миры и стал епископом Пинары в Ликии, была приписана святителю Николаю Мирликийскому. И поэтому мы ничего не знаем о Таума-турге (с греческого — Чудотворце. — К. К.-C.). Его культ появился на Западе с 11-го века и вырос, особенно после перенесения его мощей в Бари, в 1087 году».

Что же касается Николая Сионского (или Пинарского), то это был действительно очень уважаемый и замечательный, святой человек. Как мы уже говорили, он жил в VI веке в Ликии. Год рождения не известен. У нас до сих пор о нем знают очень мало, скорее всего, даже ничего. Он совершил ряд добрых деяний и чудес, о которых рассказывается в его Житии. Главное, что он почитал своего предшественника — святителя Николая Мирликийского и преклонялся перед ним. Он участвовал в появившемся тогда празднике Росалии (розалии, русалии), связанном с именем святителя Николая.

Скорее всего, он не был епископом города Миры, а занимал другую архиепископскую кафедру в Ликии, возможно — Пинарскую. Но он был настоятелем (архимандритом) Сионского монастыря, который существовал в нескольких километрах от Мир Ликийских.

У него был дядя (как упоминается в Житии) по отцовской линии, а также родители — Феофан и Нонна. Этот факт, возможно, был перенесен и в Житие святителя Николая Чудотворца. Но не могло ли быть наоборот? Некоторые исследователи (например, L. G. Paludet в книге «Ricognizione delle Reliquie di S. Nicolo», вышедшей в Vicenza в 1994 году) считают, что Николай-дядя существовал только по отношению к племяннику Николаю Пинарскому. Во время захвата венецианцами в Мирах мощей они как раз и украли тело этого «дяди», которое было похоронено в храме Венеции на острове Лидо, рядом с мощами святителя Николая Мирликийского. Более того, в Венецию могли попасть частично и мощи самого Николая Пинарского. Не случайно о. Джерардо Чоффари пишет об авторах истории о перенесении мощей — Никифоре и Архидиаконе Иоанне, которые подтвердили, что «моряки из Бари похитили тело S. Nicola Magno (Святого Николая Великого. — К. К.-С.) из церкви монастыря за городом Мира», напоминая, что, скорее всего, то была Сионская обитель.

По Житию известно, что однажды, еще будучи молодым, возвращаясь в Пинару из Миры, Николай Сионский заехал к дяде — епископу Николаю, и тот предсказал ему, что в будущем он будет управлять монастырем Святого Сиона. Именно так и произошло. Дядя оказался не простым человеком. Племянник стал настоятелем обители, а потом еще — епископом Пинарской епархии.

Уже будучи стариком, Николай Сионский отправился в Миры на праздник, где заболел. По возвращении в обитель он скончался 9 или 10 декабря 564 года. Похоронен был в церкви Сионского монастыря, где уже был погребен его дядя. Жития его стали появляться на свет почти сразу же после кончины.

Такова была жизнь «другого» или, как писали древнерусские авторы, — «иного» святителя Николая, так или иначе связанная с ликийским городом Миры. Прояснения в житиях делаются каждый год. Новые данные разыскиваются профессионалами.

И хотя мы знаем, что существовало два или даже пять одноименных подвижников, которые как-то связаны между собой, всё же был и есть один из них — святитель Николай Чудотворец, слава которого — что ни говори — бесспорна.

Наука стремится к упорядочению и полному пониманию — кто, что, где и когда. Однако всё еще остаются актуальными (в отношении разных святителей с именем Николай) слова немецкого ученого, публикатора древних Житий Николая Угодника — Густава Анриха, который, видимо, не без печали заявлял еще в начале XX века: «В источниках пока мы видим беспросветную тьму…»

Конечно же, это нынче не совсем так. Но, надеемся, что будущее покажет нам долгожданный и заметный просвет.

Жития и жизнеописания в России

Особое отношение к святителю Николаю на Руси породило много текстов, связанных с его житием. Некоторые были заимствованы, переводились с греческих оригиналов. Другие явились необычными по содержанию, третьи — компилятивными. В послепетровскую эпоху появились не только Жития, но и авторские жизнеописания епископа Мир Ликийских. Авторы спешили поделиться своими находками и результатами изучения не только Житий, но и иных документальных источников, а также памятников иконографии и архитектуры.

В XIX–XXI столетиях появилась целая библиотека книг, брошюр и статей о святителе. Они заполнили прилавки книжных магазинов. Создавалось впечатление, что все уже написано, исследовано. Но это не так. Многие вопросы еще следует снять или найти ответы на них.

Среди сонма литературы о святителе Николае можно выявить ряд полезных и вдумчивых книг, которые мы и выделим среди общей массы изданий.

Начнем по порядку и постараемся быть краткими.

Киевская Русь уже ко второй половине XI века знала тексты Житий святителя Николая. Быстро вошло в обиход «Слово на перенесение честных мощей святого Николая из Мир Ликийских в город Бар» (внутри самого текста есть дата — 1095 год). Сразу стало популярным Житие, только что написанное Симеоном Метафрастом, а значит — смешанное Житие двух святителей — епископа Мирликийского и епископа Пинарского (Николая Сионского). Более того, Русь приняла как естественное — «Житие Николая Сионского», даже не разбираясь — к кому оно имеет отношение. Этот текст передавался из поколения в поколение и тем самым — сохранился в России, будучи почти совсем забыт на Западе. Позднее ученые назовут его так: «Иное Житие».

Бытовали также на заре принятия христианства на Руси два «Похвальных слова святому Николаю», а также «Служба», связанная с перенесением мощей святителя в Бари. Распространялись тексты «Посмертных чудес», такие истории были даже популярнее, нежели Жития. В русский вариант было включено 8—15 главных чудес. При переводе греческого Жития Николая Мирликийского (XI век) сам греческий свод сказаний о посмертных чудесах святителя дополнили тексты сказаний о чудесах, созданные, возможно, на Руси (например, «Сказание о чуде Николая Мирликийского об утопшем детище»). На сегодняшний день этот вопрос (о чудесах, имеющих русское происхождение) все еще не до конца изучен.

Таким образом, Русь «держала руку на пульсе», обладая главными источниками по изложению жизни и деяний святителя Николая. И даже больше, если иметь в виду «Иное Житие».

Напомним, что часть памятников о святителе пришла из Византии. Это «Иное Житие», текст Метафраста, Повесть о погребении, Похвальное слово Андрея Критского, некоторые Проложные Жития, описания чудес. Другая часть текстов появилась на Руси от южных славян, например, так называемые «сербские чудеса» или «Похвальное слово» Климента Охридского. Но существовали еще и те, которые в разные времена создавались самостоятельно — русскими книжниками и агиографами. Пример: «Похвальное слово» Андрея Пресвитера, так называемые «русские чудеса» или «компилятивное житие». Списков-копий таких произведений бытовало много.

Для систематизации исследователи определили основные Жития святителя Николая, существовавшие в обиходе на Руси, под следующими названиями (по О. В. Творогову).

1. От Симеона Метафраста: «Житие и жизнь и от части чудес сказание преподобного отца нашего чудотворца Николы, архиепископа Мир Ликийских».

2. «Иное Житие». Перевод с греческого «Жития Николая Пинарского (Сионского)»: «Житие и деяние иже во святых отца нашего Николы архиепископа Мирликийского чудотворца и заступника роду христианского».

3. Вариант «Иного Жития»: «Житие и чюдеса святаго отца Николы, архиепископа Мирского града».

4. «Некнижное Житие (редакция)» от В. О. Ключевского: «Житие и жизнь и от части чюдес и о преставлении и о погребении иже во святых отца нашего Николы, великаго архиерея Мирликийского чюдотворца изложено вкратце».

5. Проложные Жития (краткие): «Память преподобного отца нашего Николы, архиепископа Мюрьскыя Лукия».

6. Тексты о кончине и погребении: «Слово на преставление иже во святых отца нашего Николы, архиепископа Мирликийского чудотворца», или «Слово о смерти святаго Николы».

7. К этому следует добавить множество служб святителю Николаю, похвальные слова, духовные стихи, предания, сказания и легенды.

Когда пришло время науке взяться за изучение вопроса, а это уже был XIX век, то в журнале «Москвитянин» за 1845 год появилась не очень объемная статья историка, богослова и археографа, ректора Московской духовной академии А. В. Горского. Он первым попытался создать классификацию древнерусских Житий Николая Чудотворца. Именно он тогда заговорил о «русских чудесах» и о том, что некоторые тексты на Руси были созданы еще до 1087 года, когда произошло перенесение мощей святителя Николая из Мир в Бари.

Тогда же, в XIX столетии стали отделять одно направление Житий от другого. Первое было основано на труде Симеона Метафраста (смешанное Житие, включающее в себя Жития двух святителей, о чем мы уже рассказали ранее). В основе второго направления лежало так называемое «Иное Житие» — вообще странное и не имеющее прямого отношения к святителю, жившему в IV веке. Современный исследователь М. С. Крутова пишет: «Житие первого типа имеет в русской рукописной традиции название: «Месяца декабря в 6 день. Житие и жизнь и отчасти чудесем сказание иже во святых отца нашего Николы, архиепископа Мирскаго Чудотворца». По мнению многих исследователей, оно было написано в X веке известным византийским агиографом Симеоном Метафрастом на основе многих древних латинских и греческих источников… Второй тип жития святителя Николая… озаглавлен: «Месяца декабря в 6 день. Житие и чудеса Святителя и Чудотворца Николы иже в Мирех»… По мнению архимандрита Антонина (Капустина), в списках этого типа жития рассказывается о другом святителе Николае, который также подвизался в Мирах Ликийских, но в VI в.».

Действительно, самое известное на Руси Житие святителя Николая было… «иным»! Оно получило на русской почве собственное название: «Житие и деяния святого отца нашего Николы, архиепископа Мирского, заступника рода христианского». Это «Иное Житие», как считалось, было написано в конце XI или в начале XII века. Однако позднее установили, что это перевод греческого сочинения, того самого, которое однажды опубликовал Фальконий.

Не случайно Большая Российская энциклопедия в статье «Николай Мирликийский» (авторы А. Ю. Виноградов и И. Л. Бусева-Давыдова) пишет: «В слав, традиции в качестве осн. жития Николая Мирликийского бытовало Житие Николая Сионского, а также «Сказание о стратилатах», Метафрастово житие и «Хождения Николая». Описания посмертных чудес святителя были распространены как в виде отд. текстов, так и в составе сборников, особенно на греч. и слав, языках».

На основе «Иного Жития» в России сложилась большая культурная традиция. Иконописцы столь часто использовали его, что мы чаще видим вместо «тех, которые надо», немного «не те» сюжеты. Среди них попадаются клеймы почти правильного или совсем не связанного с Чудотворцем Рождества Николая, его Чуда в купели, когда он сразу же встал на ноги, Приведения во учение, Поставления в чтеца, Поставления в диакона или пресвитера, Чуда о древе, показывающего языческое святилище (и его разгром святителем), и др. Хотя художники обращались еще и к Житию Симеона Метафраста или к тексту так называемого «Хождения», а также и к сказаниям о чудесах (византийским и русским).

Ярким примером внедрения «Иного Жития», «компилятивного Жития» или даже Жития, созданного Метафрастом, являет собой икона «Никола Зарайский», которую можно было увидеть в 2004 году в Вологде на выставке «Образ святителя Николая Чудотворца». Тогда был представлен лик с житием конца XVI — начала XVII века из Никольской церкви города Тотьма (собрание Тотемского музея). Один из авторов каталога, А. А. Рыбаков, отмечает сюжеты, которые стали зримой иллюстрацией жизни святителя. Среди них (кроме указанных выше): «Крещение; Исцеление жены сухорукой; Приведение во учение; Служба св. Николая; Встреча с бесом на пути в Рим и Ввержение его под землю; Исцеление княжеского сына в земле Сирийской; Чудо о трех девицах; Плавание Николы в Палестину; Заточение Николы в темницу царем Диоклетианом; Разрушение храма Артемиды в Мирах Ликийских; Первый Вселенский Собор в Никее, Заушение Ария; Чудо о гладе, бывшем в Мирах Ликийских, и о явлении Николы итальянскому купцу на корабле с зерном; Чудо о трех стратилатах; Чудо об Агрикове сыне Василии; Чудо о спасении трех мужей от казни; Чудо о срацынине, плененном греками, и чудо о его спасении; Чудо об иконе Николы и о Патриархе Афанасии; Чудо о Петре Афонском; Спасение Димитрия со дна моря; Чудо о трех мужах, брошенных в море и спасшихся на плывшем камне; Чудо об изгнании беса из кладезя; Изгнание беса, вошедшего в девицу под яблоней; Чудо о киевском отрочати; Чудо о половчине в Киеве; Спасение Корабельников от бури; Избавление от казни попа Христофора; Чудо о сербском царе Стефане; Спасение мужа от потопления; Чудо о юноше, в татьбе неповинном; Чудо о спасении Корабельников и слуги Симеона от бури; Исцеление расслабленного юноши; Чудо о ковре; Чудо о бедном монастыре; Преставление Николы;

Перенесение мощей из Мир Ликийских в Бар-град; Служба у раки св. Николая в Бар-граде».

Всего 44 сюжета! Но это вовсе не предел. На той же выставке в экспозицию поместили икону из Вологды, на которой было представлено «свыше 110 сцен жития и чудес святителя Николая»! Только перечисление сюжетов занимает несколько страниц книги… И некоторые из них относятся к «иному Николаю».

«Иное Житие» и «Иная иконописная житийная тематика»… Неплохо Русь-Россия устроилась и сроднилась со всеми Николаями, введя в привычный оборот даже те материалы, о которых мир (исключая редких посвященных) до поры и не знал!

В XVI столетии появились Великие Минеи Четии митрополита Макария. Здесь под 6 декабря были помещены разные тексты, касающиеся святителя Николая, включая вариант краткого Проложного Жития, возможно, взятого из византийского Синаксаря, самые ранние похожие тексты которого относятся к XII столетию (кстати, в Проложных Житиях замечается, что будущий святитель Николай до епископства был «мнихом», «в иноческом житии пребывал», то есть — монашествовал). Вот начальный текст этого документа:

«Пролог.

Месяца того же в 6 [декабря] память иже во святых отца нашего великого Николы чудотворца архиепископа Мир-ликия…

Сии великии бяше в лета Диоклитиана и Максимиана мучителии, первие иноческым житием пребывая, и многых его ради добродетелии архиереиство приим. Занеже христианский хранитель бяше и благочтение провозгласи великим гласом, взят бысть старейшинами градскими, и язвами и узами обложен бы ими, и в темницу ввержен быв со иными крестианы. Великому же и благочестивому Константину царство Греческое волею Божиею приимшу, отпущени быша затвореныя в темницах, с нимиже и великий Николае отпущен быв и достиг Миры. Иже и непомнозе собран бысть Никейскии собор великим Константином, вонже и дивныи Николае един сын в них бывый. И многа же и другая сотворив чудеса, якоже о нем писание поведает, спас же и оболганный три мужи, без правды умрети хотящих. И инии бо во время, внегда хотяху в темници посечении быти, и святого на помощь призваша, воспомянувше бо его благое соделование, иже створи трем мужем великии, убиеным онем хотящим быти, и спасени быша. Являет же ся убо во сне царю и епарху, претя занеже ко царю оболганыя мужа, царя же уча: неповинни суть и по зависти в темници затворени. Того ради онех свободив от належащая беды, и ина многа чудеса совершив, и сущнно и православно упас люди, и во глубоку старость достиг, ко Господу отиде».

Здесь же сохранились сведения о том, что епископ совершил чудо избавления от змия. По мнению некоторых исследователей, деяние кажется поздним и выпадает из общего сюжетного ряда чудес святителя. Предполагается, что в народной культуре Николая Чудотворца иногда отождествляли со святым Георгием Победоносцем, который, собственно, и считался змееборцем. Однако мы вынуждены возразить. Сюжет «змея в Мирах Ликийских» известен намного ранее, чем жил и святой Георгий, и святой Николай. На римских монетах III века изображено священное языческое дерево, на котором восседает богиня Артемида Элевтера, охраняемая двумя змеями, которые борются с дровосеками, а те стараются дерево срубить большими топорами. Дерево и храм Артемиды находились в Мирах. Считается, что именно святитель Николай совершил это деяние — срубил дерево, а значит — перед этим победил змеев. И деяние это никак не связано со змееборчеством святого Георгия Победоносца.

Век XVIII был отмечен трудами святителя Дмитрия Ростовского. Его подробное и эмоциональное, литературное Житие святителя почти полностью основано на тексте Симеона Метафраста. То есть «смешанные тексты» (из Житий двух святителей) все еще продолжали владеть умами большинства россиян.

А вот в XIX столетии писать о Николае Чудотворце стали многие. Тем более что к имени его стали проявлять большее внимание. Ведь впервые в истории именно в это время российских правителей стали называть Николаями, в честь Мирликийского святителя.

В 1840 году вышла книга церковного писателя, историка и археолога, графа М. В. Толстого «Жизнь и чудеса святого Николая Мирликийского чудотворца». Он написал много других агиографических произведений, но это выдержало шесть изданий! Таков был интерес к теме.

Тогда же небольшие публикации Н. К. Никольского, в частности, «Материалы для повременного списка русских писателей и их сочинений (X–XI вв.)», а также статья о древних сказаниях о Николае Чудотворце в славянорусской письменности сделали важное дело — пробудили интерес к изучению житий епископа Мирликийского. Ведь он опубликовал то, что было скрыто от посторонних глаз: он представил общественности известные ему тогда списки из книгохранилищ русских столиц — Москвы, Санкт-Петербурга, Киева. Вдобавок он их классифицировал и расставил так, что исследователям оставалось только прибыть в хранилище и прочитать оригинал.

Это был настоящий подарок для отечественного «николаеведения».

Как известно, и мы уже об этом говорили, особые работы посвятил изучению Житий святителя архимандрит Антонин (Капустин), начальник Русской Духовной миссии в Иерусалиме. Он их обычно публиковал в Трудах Киевской Духовной Академии, скрываясь под псевдонимом «А. А.». Так он издал переведенный им с греческого языка Синайский список «Иного Жития» святителя. Он одним из первых ввел в российскую дискуссию тему двух Николаев (Мирликийского и Сионского). Спор тогда вышел довольно громкий.

Архимандриту Антонину вторил, отвечал и оппонировал другой архимандрит — Леонид (Кавелин). Он никак не хотел принимать «второго» Николая, продолжая упорно отстаивать точку зрения, что был только один святитель Николай — «наш», Мирликийский, и жил он в IV веке. Но ведь против этого никто не возражал. Речь в споре шла о том, как в Житии отделить одни факты от других. То есть диспут не касался того — был или не был один епископ, или два, или более. Спор имел отношение к Житию и к точности информации в нем. А в этом случае количество Николаев просто не имеет значения. Важно то, какие деяния совершил каждый из них, а какие принадлежат тезкам. Архимандрит Леонид, между прочим, издал, хоть и с некоторыми недостатками, «Иное Житие» с чудесами по рукописи конца XIV века из собрания Троице-Сергиевой Лавры (№ 9).

В 1899 году в Санкт-Петербурге, словно завершая и подводя итоги XIX столетия и изучения Житий святителя Николая, вышла известная книга А. Вознесенского и Ф. Гусева «Житие и чудеса св. Николая Чудотворца, архиепископа Мирликийского, и слава его в России». В первой ее, исследовательской части, автором которой являлся Ф. Гусев, мы находим важные для того времени рассуждения. Особенно для России. В поле зрения автора попали: литературная история Жития святителя Николая, древнейшие греческие источники, Метафрастово житие Чудотворца, греческие списки «Иного Жития» святителя: Фалькония (Ватиканская библиотека) и архимандрита Антонина (библиотеки лавры Святого Саввы и Синайского монастыря), вопрос о личности Чудотворца в его Житии, два лица с именем святителя Мирликийского (святого Николая отца, IV века, и святого Николая Пинарского, VI века), решение этого вопроса архимандритами Антонином и Леонидом, русская редакция «Иного Жития», позднейшая народная редакция Жития Чудотворца, Житие святителя в рукописных Четьих Минеях митрополита Макария, первопечатные жития, Житие в Четьих Минеях святителя Димитрия Ростовского и др., источники сведений о событии перенесения мощей святителя из Мир Ликийских в Бар-град — сказания западных писателей: клирика Никифора, Иоанна, Архидиакона барского, и Иордана, монаха францисканского, время и причины учреждения в России празднества в честь перенесения мощей Святителя.

Как видим, были представлены разнообразные Жития Чудотворца и показана глобальность требующей изучения проблемы.

Во второй части книги, озаглавленной «Слава святителя Николая в России», А. Вознесенский публикует множество историй о деяниях и чудесах святителя, а также о его иконографии. «Мы остановимся теперь, — пишет автор, — на описании священных памятников славы и благоговейного почитания святителя и на повествовании о чудесах небесного величия и милосердия угодника, явленных через них. Предметом нашего внимания будут — храмы, обители, часовни имени святителя, части его святых останков, чудеса его, образа его, особенно чудотворные иконы его и чудеса и история их». Автор позволил себе записать и опубликовать тексты чудес, которые не были подтверждены документально, не имели письменных источников или доказательств. И это было принято читателем.

Для своего времени труд А. Вознесенского и Ф. Гусева стал важным справочником и настольной книгой среди почитателей Николая Чудотворца и исследователей его жизни.

Роль профессора В. О. Ключевского в исследовании Житий святителя Николая также была велика. Он писал: «В нашей письменности очень рано составилась значительная литература о чудотворце Николае Мирликийском. В рукописях XV–XVI вв. встречается житие его с длинным рядом чудес, из коих некоторые совершились и описаны на Руси. Наша церковная историография признает и все это жизнеописание произведением русским, написанным в конце XI или в начале XII в. По изложению этого жития можно заметить, что одним из источников служила ему переводная биография, сильно распространенная в русской письменности XV–XVI вв. В то же время, к которому относят русское житие св. Николая, явилась русская повесть о перенесении ею мощей в город Бар, написанная современником события, на что указывают выражения автора. Наконец, раньше обоих этих русских сочинений, вероятно, появилось на Руси похвальное слово чудотворцу Николаю». Он же обнаружил то самое, «странное» Житие, называемое «Слово иже во святых отца нашего Николы, о житьи его и о хожении его и о погребении», в котором нам очень привлекательным кажется слово «хожение», и понятно — почему.

Именно Ключевскому попало в руки это, так называемое «Некнижное Житие» Чудотворца. Оно было необычным. Ключевский его опубликовал. И вскоре появилось мнение, что святителей было даже не два, а три. Его, о чем мы уже рассказывали, высказал в 1922 году исследователь П. О. Потапов.

В XIX и начале XX века появились важные издания, где публиковались Жития и чудеса святителя Николая. Археографическая комиссия в 1904 году отметилась публикацией Великих Миней Четиих митрополита Макария. Там было и Житие Николая Чудотворца, представляющее собой перевод из Симеона Метафраста. В 1882 году порадовал читателей Московский Румянцевский музей, выпустив фототипическое издание Жития епископа Мир Ликийских (по рукописи XVI века из собрания Большакова).

После публикации В. О. Ключевским «Иного Жития» исследователь И. Шляпкин, пусть даже и с опечатками, обнародовал «Слово на перенесение мощей святителя Николая Мирликийского из Мир в Бар-град».

В советское время российское «николаеведение» приостановилось, ушло в письменный стол к авторам. Зато стали выходить книги за рубежом. Например, краткое, но вдумчивое историко-научное повествование М. Н. Гаврилова «Святитель Николай Мир Ликийских Чудотворец. Жизнь, труды, подвиги и чудеса, в связи со значением и смыслом его церковного почитания», которое выпустило известное издательство «Жизнь с Богом» в Брюсселе (2-е издание 1987 года). Или прекрасно изданный сборник писателя-эмигранта Б. Н. Ширяева «Никола Русский. Италия без Колизея», изданный частично за рубежом, а полностью — в 2016 году в Санкт-Петербурге. Здесь нет специальных исследований, связанных со святителем Николаем, но обрисовано присутствие Чудотворца в тяжелой судьбе человека.

А вот в постсоветский период и в наши дни изучение Житий святого Николая процветает в том смысле, что вышло в свет множество работ, серьезнейших, продуманных, основанных на знаниях языков, тщательно проанализированных. В мире изучения и публикаций вариантов Житий святителя Николая происходит период углубления, накапливания материалов, систематизации. Пишутся даже «Новые Жития». Автор просит понимания у современных исследователей, ибо названия их трудов и имена помещены в разделе «Краткая библиография» данной книги, но не отдельным списком в данной главе. Мы осознаем сегодня, что уникальное внимание к данной теме каждого ученого, несомненно, повлечет за собой очередные открытия и даже разгадки некоторых тайн.

Впереди еще много непознанного. Работы хватит на всех. Почти вековая фраза академика, филолога и византиниста М. Н. Сперанского никак не устаревает: «Мы до сих пор еще не в состоянии разобраться в литературной истории целого ряда памятников, несомненно, разновременного и различного происхождения, связанных с именем святителя Николая».